Постоянная должность

      - Да, пожалуй... однажды.
      - И кто-то подслушал вас? Кто-то был рядом и все слышал?
      - Никто... Я не знаю...
      Кэп Энсон прервал Брэйда:
      - Послушайте, зачем вы запугиваете бедную девушку?
      Брэйд отмахнулся от вопроса. Он спросил еще раз:
      - Кто мог слышать вас, Роберта? Кто?
      - Но откуда я могу знать?
      - А не он ли? - Брэйд с яростью показал пальцем на Энсона.
      ГЛАВА 18
      Энсон сердито фыркнул:
      - Что такое?
      Несколько мгновений в комнате можно было наблюдать своеобразную живую картину: Брэйд с вытянутым указательным пальцем, поднявший палку негодующий Энсон, готовая расплакаться Роберта и бесстрастно наблюдающий за всем Доуни.
      Брэйду пришлось опустить руку. Он был испуган. Он так тщательно все рассчитал: знал, что Энсон придет точно в пять, именно к этому моменту безжалостно довел Роберту до отчаяния с тем, чтобы в момент максимального накала страстей переложить всю тяжесть вины на Энсона.
      Чего он ожидал? Что Энсон растеряется и начнет бормотать признания, а Доуни получит доказательства для присяжных? Да, пожалуй, именно этого.
      - Как сказал этот человек? Что такое, профессор? - переспросил Доуни.
      У Брэйда сжалось сердце, но он ответил:
      - Это сделал Кэп Энсон.
      - Что сделал? - Энсон требовал ясности.
      - Убил Ральфа. Вы убили Ральфа, Кэп!
      - Клевета!
      - Это правда, - подавленно промолвил Брэйд. - Вы подслушали ссору Ральфа и Роберты. Кто еще ночью бродит по коридорам? Всю жизнь у вас была такая привычка. Вы узнали, что Ральф подтасовывает результаты.
      - Ваши рассуждения еще не означают, что так и было. Но даже если бы я и узнал об этом, что отсюда вытекает?
      - Отсюда вытекает вот что: он был моим аспирантом, Кэп, а я - вашим. Брэйд встал и устремил пристальный взгляд на Энсона. На какое-то время важно было только происходящее между ними, когда они смотрели в глаза друг другу. Поступки Ральфа бросают тень на меня, Кэп, но от меня они, в свою очередь, отражаются на вас. Ваша репутация, ваша слава были поставлены на карту.
      - Моя репутация, - начал Энсон дрожащим голосом, - в безопасности. Ничто не может ей повредить.
      - Я думаю иначе. По-моему, всю свою сознательную жизнь вы хватались за свою славу обеими руками, судорожно пытались ее удержать. Вы помните, Кэп, что сказал о вас ваш любимый аспирант Кинский? Вы называли себя капитаном корабля исследований. Да, вы были капитаном, ваши ученики - командой. А в открытом море капитан имеет право распоряжаться жизнью и смертью любого из членов экипажа, не так ли, капитан?
      - Не понимаю, что вы имеете в виду?
      - Я имею в виду, что вы всегда хотели иметь право распоряжаться жизнью и смертью своих учеников если не сознательно, то подсознательно, иначе бы вы не лелеяли это прозвище: "Кэп" - капитан. А теперь вы узнали, что аспирант вашего аспиранта, и тем самым все еще ваш аспирант, сделал наихудшее - нарушил одну из заповедей науки, совершил единственный непростительный, единственный смертный грех. И вы осудили его на смерть. Вы считали, что вынуждены это сделать.
      Его прервал Доуни, голос которого прозвучал неожиданно и поэтому заставил всех вздрогнуть:
      - Вы полагаете, проф, что старик проник в лабораторию парня и подменил колбочки?
      - У Кэпа ключи ко всем помещениям, - сказал Брэйд.
      - А как он узнал, что делает этот аспирант? Он что, регулярно заходил туда и просматривал его записи?
      - Ему незачем было это делать. Он много времени проводил в моей лаборатории. Он был здесь, например, в пятницу, когда я зашел после лекции. Он был здесь сегодня утром. Да что там говорить, он только что вошел сюда. А вторые экземпляры работы Ральфа вместе с подтасованными данными и всем остальным находятся здесь, в моем кабинете. В них Ральф тщательно описывал свои эксперименты, вплоть до заблаговременного приготовления колб. Кэпу легко было решить, что сделать, и он это сделал. Его собственная педантичность помогла ему понять и использовать педантичность Ральфа.
      - Все эти заявления ничем не подтверждаются, - прервал их Энсон. - Мне не нужно отвечать на них.
      В отчаянии Брэйд продолжал:
      - Затем, когда он узнал, что я собираюсь продолжать работу Ральфа... - Он остановился, чтобы перевести дыхание, вынул носовой платок и вытер лоб. - Вы пытались отвлечь меня от работы Ральфа, Кэп. Вы пытались сделать это в зоопарке в субботу, когда хотели заинтересовать меня сравнительной биохимией. А когда вам это не удалось, вы и меня приговорили к смерти. Я бы опозорил вас, поэтому вы решили...
      Доуни встал с еще более озабоченным выражением на своем широком лице.
      - Профессор, - уговаривающим тоном начал он, - не волнуйтесь. Давайте по порядку. Говорите о парне. Говорите о парне.
      Брэйд опять провел платком по лицу.
      - Хорошо. Я буду говорить о парне. Приведу в доказательство один факт. Этот человек, - его палец дрожал, когда он опять показал на Энсона, - раб времени. Все преподаватели в какой-то мере такие рабы, но он в этом отношении превосходит многих. Он приходит на встречу всегда с точностью до минуты. Сегодня он пришел сюда в пять ноль-ноль...
      - Я это заметил, - подтвердил Доуни.
      - Мы все потакаем ему в этом и тоже приходим на встречу с точностью до минуты. Он не допускает никаких возможностей опоздания, не принимает никаких оправданий. Но в прошлый четверг я не мог прийти домой в пять часов, потому что обнаружил тело Ральфа, и остался в университете. Откуда же, Кэп, вы заранее знали, что именно в этот день наше свидание не состоится? Разве когда-нибудь до этого я хоть раз не пришел или опоздал?
      - О чем вы разглагольствуете? - презрительно процедил Энсон.
      - В четверг, ровно в пять часов дня, вы встретили на улице мою дочь. В тот день вы в университете не были. Никто не поставил вас в известность о происшествии. Однако вы отдали Джинни рукопись и сказали: "Передай это отцу, когда он придет". Что заставило вас предполагать, что меня нет дома?
      - Что ж, вас ведь действительно не было? Или вы это отрицаете?
      - Да, меня не было дома, но откуда вы это знали? Вы ведь не спрашивали Джинни, дома ли я. Вы даже не подошли к дому. Вы просто отдали девочке рукопись и сказали: "Передай это своему отцу, когда он придет". Вы знали, что меня нет. Именно в этот, единственный раз. Вы знали, что я в университете, рядом со смертью. Как вы могли знать это, Кэп?
      - Не кричите, пожалуйста! - отозвался Энсон.
      - Это вы устроили мне свидание со смертью! Вы знали, что Ральф Ньюфелд мертв, потому что отравили коническую колбу, предназначенную им для четверга. Вы знали, что я должен буду обнаружить тело, когда зайду сказать Ральфу "до свидания", и что я обязательно это сделаю, - ведь традицию прощаться с аспирантами я перенял от вас. Но хотя вы и знали все это, вы не смогли отказаться от своей привычки точно идти на место встречи и пришли к моему дому, чтобы отдать рукопись.
      - Все это глупо. Ваша дочь сказала, что вас нет дома.
      - Вы не спрашивали ее.
      - Спрашивал.
      - Нет, Кэп. В тот день она сказала, что вы велели ей передать мне рукопись, когда я приду домой. Вспомнив это сегодня днем, я подумал, что, возможно, она не все мне рассказала. Поэтому я позвонил в школу. Я заставил ее снова повторить мне все. Переспрашивал несколько раз. Вы не задавали ей вопроса, дома ли я. Вы были уверены. Вы знали.
      Энсон посмотрел на Доуни:
      - Несомненно, моим словам больше веры, чем словам ребенка. Она могла забыть. Ведь это был случайный разговор, четыре дня назад.
      - Профессор Брэйд, похоже, что все так, как говорит другой профессор, сказал Доуни. - Присяжные не поверят.
      - Я все разъяснил вам: побудительные причины, последовательность событий. Все сходится.
      - Сходится, - согласился Доуни. - А вдруг случайно? Я, пожалуй, могу придумать историю, которая будет всех убеждать, что убийца вы, или находящаяся здесь молодая мисс, или еще кто-нибудь. Разве не гак обстоят дела в вашей химии? Разве вы не можете подвести множество различных теорий для обоснования того или другого эксперимента?
      - Да, - безучастно подтвердил Брэйд.
      - Только та теория верна, которую вы можете подтвердить другими экспериментами. Приятно, конечно, разрабатывать логическую цепь, но вы не представляете себе, что может сделать с ней опытный защитник, если вы ничем другим не располагаете.
      Брэйд опустил голову. Он сделал все, что мог, но ничего не добился.
      - Я могу, конечно, задержать профессора Энсона, - продолжал Доуни, допросить его, но это будет не очень хорошо выглядеть, если он невиновен. Он большой человек в своем деле, о нем хорошего мнения. Для того, чтобы опереться на ваши доводы, мне нужно кое-что более основательное, чем куча логического хлама. Мне надо опереться на что-то надежное, вроде вот этой штуки. - Он ударил кулаком по кислородному баллону так, что тот гулко зазвучал. Что-нибудь, на что я могу налечь и повернуть... - Он схватился за главный вентиль.
      Энсон, неистово взмахнув тростью, вскочил и закричал:
      - Прочь оттуда, болтливый идиот! - Его трость со свистом рассекла воздух.
      Молниеносным движением Доуни поймал трость в воздухе и притянул Энсона к себе:
      - Что-нибудь не в порядке с этим баллоном, профессор Энсон? - спросил он мягко.
      На лице Кэпа Энсона внезапно проступила мертвенная бледность.
      - Откуда вы знаете, что с этим баллоном что-то не в порядке? - переспросил Доуни.
      Роберта пронзительно закричала:
      - Вы отравили его! Вы отравили его! - и бросилась вперед. Брэйд схватил ее за руки.
      Энсон резко повернулся лицом к девушке и хриплым голосом сказал:
      - Он этого, заслужил. Он изменил науке.
      - Так это вы отравили его? - спросил Доуни. - Перед вами свидетели, профессор. Не говорите необдуманно.
      - Мне в первую очередь следовало бы заняться им! - Энсон показал на Брэйда и пронзительно закричал: - Бездарь! Я сказал вам на следующее утро, что убили вы, и так оно и есть. Вы были настолько глупы, что позволили ему подделывать данные! Вы сделали его смерть необходимой! Вы в ответе за все! - Его голос от дикого крика понизился до шепота, когда он сказал: - Да, я отравил Ральфа Ньюфелда, - и беспомощно опустился на стул.
      Брэйд и Доуни остались одни в кабинете. Доуни вымыл руки и теперь энергично вытирал их бумажным полотенцем.
      - Они будут очень строги к нему? - спросил Брэйд. Теперь, когда все неистовство момента спало, Кэп для него опять стал просто Кэпом, его учителем, почти что его отцом.
      - По-моему, его не будут судить,- ответил Доуни, постучав по лбу толстым указательным пальцем.
      Брэйд с грустью кивнул головой.
      - Слушайте, проф, теперь мне прежде всего хочется сказать, как я рад, что мое первое мнение о вас было правильным. Жалею, что некоторое время я вам не верил.
      - Ваша работа требует, чтобы вы сомневались.
      - Точно. А вы сами, для любителя, проделали дьявольски хорошую сыскную работу.
      - Разве? - Брэйд слабо улыбнулся.
      - Несомненно. Вы разрешили эту загадку. Располагай я теми же фактами, что и вы, я тоже смог бы это сделать, но, пожалуй, не так хорошо и быстро.
      Брэйд в раздумье произнес:
      - Видите ли, пожалуй, я давно обо всем догадался, еще когда дочка передала мне слова Кэпа. Но я не мог заставить себя поверить. А когда я обнаружил, что кто-то смазал глицерином баллон, я опять подумал о Кэпе. И снова отбросил эту мысль. В конце концов, какой мотив может у него быть, подумал я, - только тот, что я отказался прекратить исследования Ральфа? Я не знал тогда, что ему известно о подтасовке данных, и он считает поставленной на карту репутацию всей своей жизни. Безопасность его славы! - Брэйд опустил голову.
      - Когда же вас окончательно надоумило?
      - Сегодня, во время лабораторных занятий. Это была мелочь. Я думал о том, как мы, преподаватели, прикованы к часам, а это всегда наводило меня на мысли о Кэпе. И когда я об этом размышлял, один студент передал свой отчет аспиранту, проводившему лабораторные занятия. Это заставило меня снова вспомнить, как Кэп передавал свою рукопись Джинни. Оставалось только поразмыслить, чтобы все встало на свои места.
      - Повторяю - настоящая хорошая работа. Одно только: вы чуть все дело не испортили тем, что слишком много говорили. Знаете, что я имею в виду?
      -Что?
      - Здесь-то и сказался любитель. Вы хотели рассказать старику все. А зачем? Если он виновен, он и сам все знает. Понимаете? Поэтому всего говорить не надо. Вы что-то оставляете. Так, как с баллоном. Не останови я вас, вы бы и это выболтали. Тогда что?.. Подозреваемому надо рассказать только часть истории, а поскольку он знает ее целиком, то в возбуждении не сможет сориентироваться, какую часть вы ему сообщили, а какую - нет. Поняли? Тогда-то он и пойман! Так ведь и получилось, когда старик выдал себя, показав, что знает о каком-то непорядке с баллоном.
      - Что ж, благодарю за науку, мистер Доуни.
      Детектив пожал плечами:
      - Старый профессиональный прием. Ладно, я думаю, мы теперь распрощаемся, проф. Надеюсь больше не встретиться! По делам, хочу сказать.
      Брэйд рассеянно пожал протянутую ему руку и оглядел кабинет, словно никогда раньше его не видел.
      - Все это заняло всего около ста часов...
      - Показалось намного дольше, могу спорить?
      - Будто целая жизнь...
      Наклонив голову набок, Доуни спросил:
      - Как вся эта история отразится на вашей работе?
      - Что? Ах, да, видите ли... - Брэйд рассмеялся коротким смешком, в котором еще слышался отзвук неистовства. - Теперь мне на это наплевать! Значительную часть своей жизни я только тем и занимался, что ждал постоянной должности сидел тихонько и старался быть незаметным. Оказывается, несравненно приятнее давать отпор. Когда я дал отпор Рейнку и Фостеру, я понял, что можно сделать, когда больше нет смысла прятаться и можно позволить себе подраться!
      Доуни наблюдал за ним заинтересованным взглядом исследователя человеческих взаимоотношений:
      - С вашей стороны, проф, это было дьявольски хорошей потасовкой.
      С неожиданной энергией Брэйд воскликнул:
      - Так оно и было - все это, вместе взятое! Конечно, было. - Он сражался против всего - начиная от возможной потери работы и семьи и кончая возможностью сесть на электрический стул. Он медленно добавил:- И я победил.
      - Наверняка победили, профессор.
      Брэйд облегченно рассмеялся. Он подумал о Литтлби. У бедного слюнтяя свои проблемы. На его факультете оказались и убийца и жертва. По этому поводу ему еще предстоит предстать перед руководителем аспирантуры. А тому - перед президентом университета. Далее попечители, а за ними - газеты.
      Вверх и вниз по лестнице - никто не в безопасности. У каждого свой дьявол, с которым приходится сражаться. Счастлив тот, у кого есть сила воли, чтобы бороться. Так, как это сделал Брэйд.
      - Я сейчас пойду домой, - сказал Брэйд. - Я опять опаздываю, а Дорис должна узнать обо всем.
      - Не беспокойтесь о жене. Я решил, что вы слишком взвинчены, позвонил ей и сказал, что все о'кэй. Я предупредил, что вы, возможно, запоздаете. Отправляйтесь домой. Если вы мне все же понадобитесь, я знаю, где вас найти.
      - Несомненно. И большое вам спасибо, мистер Доуни.
      Они еще раз обменялись рукопожатиями и вместе вышли из здания. Уже на полпути к стоянке Брэйд снова обернулся к детективу:
      - И вот смешное дело, мистер Доуни, наконец-то после всех этих лет я получил постоянную должность. Неважно, что произойдет с моей работой; я утвержден на постоянную должность в том единственном месте, где это имеет значение. - Он постучал пальцем по нагрудному карману.
      Брэйд с топотом сбежал по лестнице. Сейчас он не думал о том, понимает ли его детектив. Он спешил к Дорис.