Рыжий ангел

Нет ответа.

– А что, если он станет сотрудничать? – подсказал Адриан. – И даже перейдет под ваше… руководство?

Они подошли к двери. Рассветные лучи ярко высветили щуплую фигуру старого министра. Казалось, он обдумывает слова Адриана.

– Не думаю, – ответил Клейборн. Он снова задумался, потом добавил: – Если ты сможешь его в этом убедить, пожалуйста, привези ко мне живым и невредимым. Я с удовольствием поговорю с этим человеком. – Старик вздохнул. – Какой изворотливый ум! Он чем-то напоминает меня. Я с удовольствием навещу его. – Выйдя из заброшенного дома. Клейборн, обернувшись, договорил: – Прежде чем повешу.

– Повесите? – Адриан удивился собственному спокойствию. Он быстро пошел за Клейборном. – Как вы можете его повестить? Он не совершил ничего непростительного.

Поблизости стояла карета старого министра. У распахнутой дверцы ждал Грегори. Ни возницы, ни лакея. Старик сел в карету и высунул голову.

– Аплодирую твоему гуманизму, но ты должен усвоить суровые уроки, если хочешь серьезно заниматься этим делом. Во-первых, никогда не верь обещаниям. Этот человек, будь он англичанин, француз, да хоть венгр, будет опорочен и повешен. И во-вторых, власть и хорошая репутация позволяют человеку осуществлять свои желания. Я поймаю этого безумца в интересах английской дипломатии, а повешу в своих собственных интересах. С моей репутацией, которую я заработал колоссальным трудом, никто не поверит, что я руководствовался эгоистическими мотивами. Когда я скажу, что этот безумец изменник, предатель и враг Англии, мне поверят.

Старик откашлялся, а потом немного печально добавил:

– Мой юный друг, если ты не переменишь своих принципов, то навсегда останешься жертвой собственной репутации. Твои добрые дела, если таковые будут, дурно истолкуют, правдивые слова сочтут ложью. Храни тебя Господь. Спокойной ночи.

На этой зловещей ноте Клейборн велел Грегори закрыть дверцу. Карета покатила прочь и исчезла в рассветном тумане.

Глава 9

Уставший и раздраженный, Адриан вернулся домой. У дверей его приветствовали Доббз, Чапмен и кухарка.

Доббз гут же начал читать перечень дел:

– Леди Мелдаун хочет получить ответ относительно приема девятнадцатого числа. Пришло письмо из шотландских владений, агент сообщает, что гобелены предлагают по 70 девяносто пять фунтов за штуку. Капитан Хэлл с супругой вернулись из Индии, они надеются, что вы приедете и выскажете свое мнение…

– Довольно. Мы займемся этим позже.

– Но, ваше сиятельство, на гобелены есть еще два покупателя. И капитан Хэлл…

– Я сказал, довольно, Доббз.

– Как изволите, сэр. – Слуга с мрачной неохотой закрыл тетрадь.

– Вы хотите позавтракать сейчас, милорд? – спросила кухарка.

– Я спущусь к обеду.

– Сэр… – начал Чапмен.

– Вы мне сейчас не нужны. Я отправляюсь спать. И позвоню вам, когда проснусь. Что это?

У двери стояли два небольших чемодана. Он узнал их прежде, чем услышал ответ.

– Миссис Пинн, сэр. Она послала за каретой. Она уезжает в Лондон…

Не дослушав, Адриан подхватил больший чемодан и пошел вверх по лестнице.

Кристина едва расслышала стук.

– Да-да, минуточку, – отозвалась она, занятая письмом.

Промокнув написанное, она начала складывать лист. Потом развернула его и снова окунула перо в чернила. Она дописала постскриптум, добавив к тщательно продуманному письму мысль, которая только что пришла ей в голову.

Пять дней назад Кристина наконец получила известие от отца. Его письмо было сдержанным и кратким. Ей нужно немедленно возвращаться домой. Он нанял лучших в Лондоне юристов, специализирующихся на подобных делах. Если этот негодяй Пинн зашел так далеко, то, видит Бог, Уинчелл Бауэр сам передаст дело в суд…

Кристине не понравился командный тон отцовского письма. Ей были не по душе его идеи, но она должна была ехать.

Впрочем, письмо она написала отнюдь не отцу. Кристина начала понимать, что Ричард корыстнее, чем она считала. Она снова услышала от его адвокатов упоминания о «некоторой сумме». Они продолжали утверждать, что Ричард не желает скандала, поскольку каждый должен думать о будущем. Но эти слова больше походили на угрозы, чем на стремление к миру. Все, включая адвокатов Ричарда, знали ее отца. Уинчелл Бауэр уже поднялся на борьбу, готовясь вступить в войну. Он не допустит, чтобы его дочь оказалась в убытке во всех смыслах этого слова. Королевский адвокат в этом деле большой специалист.

Так что на самом деле проблема заключалась не в том, чтобы получить помощь отца, а в том, чтобы удержать его от слишком решительных действий в защиту дочери.

Кристина хорошо знала отца. Он действительно заботился о «законе и порядке». А она не хотела стать объектом всеобщего внимания в битве отца за принципы. Единственный способ прекратить это – заплатить Ричарду, пусть он признается в какой-нибудь провинности, и тогда постановление о разводе будет составлено так, как считает правильным ее отец. Довольно странно, но Ричард, кажется, тоже склоняется к такому варианту. Похоже, его уже не слишком волнует, что он будет «выставлен в дурном свете», он заинтересовался деньгами. А Кристину интересует информация.

Поэтому-то она и написала письмо. Оно было адресовано в фирму, услугами которой несколько раз пользовался ее отец. За деньги они могли «собрать улики».

Стук повторился, теперь уже громче.

– Иду, – отозвалась Кристина.

Она открыла дверь в гостиную, полагая, что слуга пришел за последним чемоданом.

– Можно войти?

– Нет. – Она была ошеломлена.

Перед ней стоял Адриан Хант. Галстук развязан, жилет и сюртук расстегнуты. До крайности раздраженный, он казался трогательным, даже немного уязвимым. Однако в пристальном взгляде его голубых глазах не было мягкости.

– Куда это вы собрались?

– Домой. К отцу.

– Как испуганное дитя?

Кристина отвела глаза. Обидно, но именно так и есть. Все ее планы и намерения были лишь отговоркой. И она, как ребенок, неспособный справиться с проблемой, бежит к папе.

– Простите, – пробормотала она. – Я должна идти. Карета ждет. – Она попыталась пройти к двери.

– Почему?

– Вы знаете почему.

– Напомните мне.

Опустив глаза, Кристина потеребила пуговицу у ворота платья.

– Вы знаете почему, – повторила она.

Адриан бросил чемодан и продолжал давить на дверь. Кристина внимательно посмотрела на его руку, потом взглянула в лицо. Это остановило его.

– Почему с вами так сложно?

– Мой отъезд все упростит. – Она отчаянно хотела увеличить дистанцию между ними. – Ваше сиятельство, – добавила она.

Он возмущенно фыркнул.

– Адриан.

Она отрицательно покачала головой.

– Кристина. – Его голос звучал мягко и заговорщицки тихо. – Я поцеловал вас. И сделал даже больше. Вы можете называть меня по имени.

Снова она лишь покачала головой. Она не могла говорить, не могла посмотреть ему в лицо.

– Тогда в чем дело? – спросил он. – Никаких отношений не было, и ваша добродетель не пострадала.

Ее лицо вспыхнуло от его откровенности и настойчивости. Кристина едва дышала.

– Почти, – пробормотала она, пытаясь найти подобающий ответ. – Я не знаю.

Адриан коснулся ее руки, остановив пальцы, терзавшие пуговицу на платье.

– Тогда давайте устраним неопределенность.

– Нет…

Он опустил руку, словно ждал лучшего решения. Потом передумал и коснулся ее лица. Кристина подняла на него глаза. Адриан наклонился и поцеловал ее. Обняв за талию, он притянул Кристину к себе. Потом вошел в комнату.

– Нет. – Кристина оттолкнула его, ошеломленная и немного рассерженная. И суток не прошло с инцидента в оранжерее, а он снова ставит ее в такое же положение.

Щелкнул ключ в замке.

– Прекратите. Я серьезно. – Она попыталась оттолкнуть его.

Адриан взял ее лицо в свои ладони. Подушечки больших пальцев нежно гладили ее щеки. Она видела только голубые глаза на смуглом усталом лице. Они не отрывались от нее.

– Я позову на помощь, – предупредила Кристина.

Адриан не отстранился. Она опустила взгляд.

Развязанный галстук свободно болтался. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Сама того не желая, Кристина взглянула в распахнутый ворот, на густую поросль черных волос. Уловила присущий Адриану теплый аромат. Он смешивался с другим, тяжелым запахом, который она не могла распознать. Потом она почувствована, как Адриан поднимает ее подбородок.

– Вы правда это сделаете?

– Что?

– Закричите?

Она решительно кивнула.

Адриан на минуту задумался, потом огляделся.

– Вы собирались уехать тайком, не сказав ни слова? – Это вдруг показалось ему ужасным.

– Я собиралась оставить вам записку, – солгала Кристина.

– Ах, записку? Прекрасно! – Адриан саркастически взглянул на нее и забарабанил пальцами по чемодану.

Кристина не знала, как это вышло, но он заставил ее почувствовать себя виноватой.

– Вам нужно идти. – Она повернулась к нему, пытаясь подтолкнуть к двери. – Моя карета будет здесь через…

Адриан быстро проскользнул мимо, в противоположном от двери направлении.

– Это моя записка? – спросил он.

Кристина ошеломленно застыла посреди комнаты. Потом оцепенение сменилось гневом и паникой. Адриан взял ее письмо!

– Нет! Это мое!

Кристина потянулась к нему. Адриан отступил. Она метнулась за ним. Стоявший у письменного стола стул, заскрипев, перевернулся. Стол сдвинулся, когда Кристина, задев его, подскочила к Адриану. Она тянулась вверх, приподнималась на цыпочки, только что не подпрыгивала, пытаясь отнять письмо. Но результатом ее усилий был лишь властный взгляд, сменившийся острым интересом, который, как ей показалось, Адриан хотел скрыть.

Кристина отступила, осторожно сняв руки с его груди, словно они касались чего-то колючего. На этот раз она узнала запах. Это был густой мускусный аромат женских духов. Кристина замешкалась, вид его нагой груди в распахнутом вороте рубашки снова сбил ее с толку.

Кристина набрала в грудь воздуха и невольно сжала руки в кулаки. Кровь, казалось, отхлынула от лица к ладоням. Кристина была очень раздосадована действиями Адриана, собственной реакцией и, черт побери, этим проклятым запахом. Граф являл собой олицетворение плотских утех.

– Отдайте мне письмо, – сказала она. – Это моя личная корреспонденция.

Но Адриан отвернулся, подняв длинную руку, чтобы Кристина не могла дотянуться до записки, и начал читать.

Сначала на его лице отразилось чистое упрямство, аристократическая уверенность, что ему никто не может указывать. Потом его взгляд скользнул по низу листа.

– О Господи! – рассмеялся он. – Бедный мистер Пинн! Но вам для этого понадобятся деньги. – Адриан взглянул на Кристину поверх листка бумаги. – Вам нужна ссуда? – Потом с неудовольствием спросил: – Что это? Здесь, в конце?

– Я хочу собрать о Ричарде некоторые сведения.

– А постскриптум?

– Вы сами можете его прочитать. Похоже, Адриан встревожился.

– И эти люди, – он снова посмотрел в письмо, – Майсен и Уэллер сделают это для вас?

– Без сомнения.

– И часто вы действуете так откровенно?

Судя по всему, она удивила графа, в его голосе зазвучало беспокойство. Это хорошо, подумала Кристина. Не все ему шокировать и расстраивать ее.

– Нет, – ответила она. – Но мой отец очень бдителен, когда речь заходит об имущественных делах. Он забраковал трех женихов, прежде чем остановился на Ричарде. И ко дню моей свадьбы точно знал, когда его зять получит титул, учел каждый шиллинг и квадратный метр имущества, которое в свое время перейдет к Ричарду. Он знал условия обладания собственностью и порядок наследования земельных владений и денежных сумм и досконально выяснил, что между Ричардом и наследством не стоит никто, кроме его отца. Я вышла за Ричарда, пожалуй, потому, что была очарована им. Но мой отец благословил этот брак только из-за того, что его внуки будут титулованы и богаты. С его точки зрения, меня вручили мужу на лучших условиях, как подарок, аккуратно перевязанный шелковой ленточкой… – Кристина набрала в грудь воздуха, чтобы продолжить, но закончила фразу тяжелым вздохом.

Она услышала в собственном голосе воинственность. Этот чертов граф вынудил ее оправдываться. И почувствовать себя простолюдинкой.

– Звучит довольно грубо, правда? – откровенно спросила Кристина. – Но я намерена заняться этим и выяснить, почему ленточка со стороны Ричарда немного развязалась. Как говорится, знай врага своего или по крайней мере выясни, каковы его интересы.

– А заодно и мои. Меня будут изучать в качестве врага или потенциального мужа?

– Ни то ни другое. Это простое любопытство. – Но она задела его, Кристина видела это по его лицу. Она попросила навести справки о графе, а у него было что скрывать. – Короткие встречи в лесу… Разговоры, главным образом по-французски… Думаю, я имею право знать… – Она опустила глаза и, не понимая, откуда берется храбрость, добавила: – Но если вы всерьез говорили о ссуде, я могу ею воспользоваться…

– Но без последней строчки. Возьмите перо и вычеркните постскриптум.

На мгновение Кристине показалось, что она ослышалась. Неужели граф действительно собирается одолжить ей деньги? Неужто осторожные расспросы о нем наводят на него такой ужас? Что именно он скрывает? Взяв перо, Кристина вычеркнула в письме последнее предложение.

– Пожалуйста. Почему это вас так расстроило?

– Это любого расстроит. Похоже, Ричарда ждет сильный удар.

– Вы знаете Ричарда?

– Весьма поверхностно. Он проигрывает. Не знаю, как много, но я видел его в игорных домах Лондона.

– А вы?

Адриан искоса взглянул на нее.

– У меня тоже случаются проигрыши. И вы – один из них.

– Неужели вам не приходило в голову, что я могу помочь?

– Мне? – Адриан был удивлен. – Вы не сможете помочь. Только не вызывайте ко мне интереса в кругах юристов, адвокатов и… осведомителей. Я ссужу вам столько, сколько захотите.

– Это похоже на шантаж.

– Так и есть.

– Тогда мне ничего не нужно.

– Где же вы получите деньги? – спросил он, взглянув на нее.

– У отца.

– И что он захочет взамен?

Она поняла, что Адриан имел в виду.

– А что захотите вы?

Он рассмеялся.

– Ничего. Сколько вам нужно?

– Для начала сто фунтов.

– Я подпишу чек днем. Вернете, когда сможете.

Кристина не верила, что он говорит о ссуде. И так легко. Адриан вернул ей письмо.

– Вы должны остаться. – Он провел рукой по волосам и оглядел комнату, словно только сейчас сообразил, где находится. – Я уезжаю. Ведь причина в этом? В моем пребывании здесь? – Он взглянул на нее.

– Куда вы едете?

Он вздохнул и беспомощно развел руками:

– Снова во Францию. В чертову Францию. – Потом упал в стоявшее напротив кресло. – Вы не возражаете, если я тут немного побуду?

Кристина нахмурилась, не зная, как поступить. Не выставлять же его из комнаты.

– Зачем?

– Меня тут никто не потревожит.

Адриан был не просто встревожен, он выглядел измученным. И очень удобно устроился в кресле. Кристина не хотела усложнять отношения.

– Хорошо. Мне осталось упаковать мелочи, – сказала она, но не шевельнулась.

Ссутулившись в кресле и вытянув ноги, Адриан пристально смотрел на нее. Кристина боялась двинуться с места. Все, что ей нужно забрать – перчатки, шляпу, ночную сорочку, – лежало в спальне. Но она боялась пройти мимо Адриана, боялась подойти ближе, боялась, что он последует за ней. И даже если он этого не сделает, она все равно будет неотступно думать о нем.

Граф первый нарушил молчание.

– Ваши волосы, – сказал он, – я никогда не видел такого цвета. – Он на мгновение задумался. – Знаете, когда я болел, мне постоянно грезилась незнакомая женщина. Мне давали опиум, и, наверное, он навеял мне этот образ. Незнакомка смеялась надо мной. Я спрашивал ее имя, но она не отвечала. Всякий раз она только улыбалась. – Адриан сделал небольшую паузу. – Когда лекарство отменили, я призвал на помощь фантазию. Без опиума это получалось даже лучше. В мечтах я занимался с незнакомкой любовью. Я привык, лежа в постели, вызывать ее образ, позволил ему завладеть моим умом. Это помогло мне выжить. – Граф снова замолчал, потом удивленно покачал головой. – Она как две капли воды походила на вас. Я не могу этого объяснить, но она выглядела точно так же. Вероятно, поэтому всякий раз я захожу с вами в тупик. Когда я вижу вас, меня порой охватывает жуткое чувство, что я вызвал вас к жизни своими фантазиями. Мне хочется прикоснуться к вам, чтобы убедиться, что вы настоящая.

Кровь бросилась Кристине в лицо. Она опустила голову. Это маленькое откровение смутило ее и необычайно польстило. Надо бы объяснить ему, какую забавную шутку сыграла с ним его память… Но Адриан, махнув рукой, уже оставил этот разговор.

– Простите, – сменил он тему, – хозяин дома не снабдил вас бренди? Иногда ставят бутылочку в спальне.

– Я могу послать за ним.

– Нет, только не это! – Граф деланно округлил глаза. – Не хочу, чтобы узнали, где я. – Потом искоса взглянул на нее. – Вы не возражаете, если я посплю?

Возражала она или нет, но Адриан поднялся на ноги и принялся помешивать угли в камине.

Кристина взглянула на полуоткрытую дверь. Последний чемодан стоял рядом с ней. Письмо лежало на столе. Ночная рубашка, книжка, шляпа, перчатки – в соседней комнате Кристина чувствовала, как гостиная наполняется жаром, но Адриан все помешивал угли в камине. Наконец запылало пламя. Скоро подадут карету. Но Кристина стояла как зачарованная. Граф, растрепанный, уставший, прячется в собственном доме. И Кристина стала его прибежищем и приютом. Она была им и раньше, в опиумных грезах, даже не зная об этом. Ей хотелось отделаться от этих мыслей, но она не могла.

Адриан бросил сюртук и жилет на диван и растянулся перед камином. Слишком близко, подумала Кристина.

– Мне нужно забрать вещи, – поколебавшись, сказала она.

– Вы заодно не опустите шторы?

Она исполнила просьбу. В комнате стало темно как в пещере. Только в камине горел огонь.

Кристина, глядя на Адриана, мяла в руках штору. Он почти сразу затих. Его лицо и тело расслабились, что-то изменилось. Подозрительность, уловки, упрямство, казалось, оставили его.

Кристина быстро отвернулась и пошла в спальню. Этот момент сбил ее с толку. Уснуть на ее глазах – это так интимно. Только жена, любящая женщина имеет право видеть это. Он казался не своевольным графом, человеком, который сбил ее с ног в лесу, домогался в зарослях роз, недавно колотил в ее дверь… нет, сейчас он казался милым добрым незнакомцем. Моряком с потерпевшего крушение корабля, которого выбросило на ее берег.

Глава 10

Кристина в шляпке, перчатках и с багажом ждала карету уже больше часа. Что-то случилось с задней осью, пояснил возница, пришлось по дороге чинить.

– Сожалею, что у вас возникли трудности, – искренне сказала Кристина.

Какое облегчение просто сесть в карету и уехать из этого дома, от человека, рядом с которым она чувствовала себя совершенно беспомощной, вовлеченной во что-то, с чем не могла справиться.

Ссуда – это замечательно, размышляла Кристина. Но она хотела обдумать перспективу с безопасного расстояния. Она решила не возвращаться к отцу, но и не оставаться у графа. Она продумает свои действия в каком-нибудь женском пансионе Лондона.

Но в двух милях от ворот Кьюичестера ее планы рухнули в буквальном смысле слова. Под треск ломающегося дерева Кристина ухнула вниз и ударилась головой о спинку сиденья. Карета заскрежетала по дороге, а потом, вихляя, остановилась.

Выбравшись из кареты, Кристина ступила в липкую грязь. Видимо, эта грязь и стала для кареты последним препятствием. Развалившаяся на две части ось тонула в луже.

– О Господи! – Кристина рывком подняла юбки, но было уже поздно. Подол платья весь перепачкался, туфли облепила глина.

Стоило ей подумать, что хуже не бывает, как карета резко накренилась. Кучер отскочил в сторону. Он пытался освободить лошадей от сломанной повозки, но они уже сами справились с этим и бросились прочь.

– У нас сломалась ось, – сказала Кристина встретившему ее дворецкому. – Кучер в двух милях отсюда пытается поймать лошадей. Мой багаж стоит посреди дороги. – Пересилив себя, она решила попросить об одолжении. – Мне нужна другая карета.

По взгляду дворецкого было понятно, что ей больше нужна ванна, чем карета.

– Сочувствую, мадам, – ответил он. – Разумеется, но об этом нужно поговорить с его сиятельством.

– Прекрасно. Где он?

На лице дворецкого появилось неловкое выражение.

– Никто не знает, мадам. Он приехал домой рано утром, и с тех пор его никто не видел.

Это нечестно, жаловалась про себя Кристина. Она уже один раз попалась на это. Но теперь ей или придется подняться наверх – она-то прекрасно знала, где находится граф, – или до вечера остаться без кареты.

Кристина оставила у двери мокрые туфли, сняла шляпку и перчатки и, как могла, отряхнула подол платья. Потом пошла наверх, в свои прежние комнаты. Поднимаясь наверх, она пыталась проанализировать две встречи с Адрианом наедине, но как только вошла в комнату, все рациональные мысли испарились. В его присутствии никакая логика не действовала. Кристина открыла дверь, и из комнаты пахнуло жаром. Темно как в могиле. Огонь по-прежнему бушевал в камине, но пламя стало немного ниже. Потом она увидела Адриана и отступила к двери.

Он лежал у камина, согнув одно колено и прикрыв рукой глаза. Отблески пламени плясали на его белой рубашке. В этом было что-то мистическое. В жаркой темной комнате на ум снова пришла мысль о могиле. И тут Кристина заметила нечто, делающее это ощущение реальным. Под правой рукой Адриана разливалось ярко-красное пятно. Кристина подошла ближе. Это был шарф. Обвивая запястье, он, словно кровь, сочился сквозь пальцы.

Кристина нахмурилась. Вульгарный аромат духов, который исходил от Адриана утром, стал сильнее. Запах шел от шарфа. От женского шарфа.

Кристина внезапно потеряла сочувствие к усталому графу. Она наклонилась, чтобы разбудить его. И замерла. Ее обдало жаром, но не из-за камина. Подняв руку, Адриан смотрел на нее из-под ладони.

Все рухнуло. Кристина не могла вспомнить, зачем она здесь, забыла, что осуждает этого человека. Она могла только смотреть на него.

Схватив за руку, Адриан потянул ее на себя. Ее первой реакцией был смех.

– В самом деле, что…

Она оперлась на ладони. Адриан весь горел. Его грудь, рубашка, запястья сомкнувшихся на ее шее рук – все было горячим. Он запустил пальцы в ее волосы.

Всякое веселье пропало.

– Вы соображаете, что делае…

Его губы были горячими и сухими, словно в лихорадке. Зато язык был влажным. Жар текучим потоком заструился по телу. Кристину затрясло. Здравый смысл, упрекая, напомнил ей тысячу причин, по которым ей надо быть в десть раз осторожнее.

Ты сумасшедшая, кричал ей разум. Ты умница, нашептывали чувства.

Внутренние голоса бушевали в ней, словно пламя. Надо ненавидеть этого человека, твердила себе Кристина. Он ужасен. Запах вульгарных духов обволакивал ее, настойчиво напоминая о себе. Но ее безнадежно влекло к Адриану. Его плотский призыв сметал все доводы.

– Отпустите меня… – Кристина пыталась выровнять дыхание. Она чувствовала стук его сердца, движения его тела, свой собственный отклик. – Нет! – Ее голос сорвался.

– Кричите. – Его голос был хриплым от сна, но четким. – Докажите, что вы действительно закричите. Позовите на помощь.

– Что? Ах! – Кристина напряженно изогнулась.

Рука Адриана проникла под ее юбки и скользнула по бедру.

– Ваша кожа нежнее шелка, – пробормотал он. Краем глаза Кристина заметила красный шарф и сильнее оттолкнула Адриана.

Он только рассмеялся и крепче сжал ее.

– Вы меня совсем запутали. Я так и не понял, станете вы кричать или нет. Давайте это выясним.

– Не надо!

– Бедняжка! – снова рассмеялся он. – Вы тоже этого не знаете.

Она попыталась вырваться, но с его сильными руками невозможно было бороться. Потом он очень медленно погладил ее спину сквозь тонкую ткань сорочки…

Кристина застонала от сладкой муки.

Его прикосновение было таким призывным. Оно ей нравилось. И Кристина ненавидела себя. Что она делает? Ей надо было раздвинуть шторы, открыть окна, впустить в комнату свежий воздух. Или окликнуть его от двери, поговорить, не входя в комнату. А вместо этого она наслаждалась мгновениями, проведенными с ним наедине. Она на цыпочках ходила вокруг него, подсматривала, разглядывала, словно уединение давало ей на это приватное право. А теперь граф воспользовался своими правами.

Она пыталась освободить руки, но они попали в ловушку между ее и его телом. У Адриана была мертвая хватка.

– Нет! О Господи! Я вернулась за каретой. Моя сломалась. Пожалуйста. Я всего лишь хочу уехать…

– Вы сами не знаете, чего хотите.

– Знаю! Я хочу уехать!

– Тогда кричите.

– Нет… – Ее глаза округлились. Голос сорвался. Адриан поцеловал ее.

Кристина пыталась противиться, но ничто не могло остановить охватившего ее удовольствия и нараставшего возбуждения. Обе его руки скользнули под ее юбки. Адриан притянул Кристину к себе.

– Пожалуйста, не делайте этого. Я не могу. – Ее голос задрожал и сорвался. – Я не такого сорта.

– Очень даже такого. Вы красивы. Не будьте глупой…

– Не смейтесь надо мной!

– Я не смеюсь. Но не собираюсь потакать вашей ханжеской святости. Как можно быть такой дурочкой? – Он пристально смотрел ей в лицо. – Кричите. Это меня остановит.

Его воинственность граничила с яростью. Казалось, Адриан снова хотел поцеловать ее. Потом вдруг вздрогнул и заморгал. На его щеку упала слеза, потом другая. Он вытер лицо, потом посмотрел на свою руку, словно не мог в это поверить.

Кристина всхлипнула и разразилась слезами.

– Замечательно. – Похоже, его все-таки можно остановить. – Довольно. – Адриан сел и потянулся за сюртуком. – Возьмите. – Он подал ей носовой платок. – Вы странная, вам это известно?

Она неохотно взяла платок и вытерла нос.

– Что вас так пугает?

– Вы меня едва не изнасиловали…

– Вы понимаете, о чем я говорю. Сама близость? Вас это страшит?

– Нет. – Кристина старалась избегать его взгляда.

– Тогда что?

Она молчала, не зная, что сказать. Адриан взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

– Скажите и позвольте помочь вам преодолеть эту глупость…

– Вы, – откровенно ответила Кристина.

Ответ ошеломил Адриана, но он тут же спрятал недоумение за очаровательной и самоуверенной улыбкой.

– Я так не думаю. Уверен, если бы мы были в доме только вдвоем, то стали бы близки еще неделю назад.

– Неделю назад… – Кристина подняла брови. Ну и наглец! Но она не позволила этому нелепому предположению сбить себя с толку. – Дело в вас, – настаивала она, – в том, какой вы.

– Какая вы, – передразнил Адриан. – Чопорная, педантичная миссис Пинн. Почему бы вам немного не расслабиться? Томас говорит, что вы вполне способны на это.

– Вы не имеете права обсуждать меня с Томасом.

Снова уверенная улыбка.

– Могу сказать то же самое вам. Вы не имеете права обсуждать меня с Эванджелин. Или с графом Мартингейтом. Или с Лили на утренней прогулке. С любым, с кем вам удается на десять минут укрыться в укромном уголке. Хотя, к счастью для меня, это случается нечасто, поскольку вы, похоже, опасаетесь людского общества. Почему, Кристина? Вы так отчаянно хотите быть со мной, что не можете смотреть мне в глаза. И я горячо желаю оказать вам услугу…

– Оказать услугу?! – Она яростно оттолкнула его и попыталась встать на ноги, но мокрые чулки заскользили по полу. Унижение за унижением! Ей удалось подняться на колени. – Вы осел! Напыщенный, самонадеянный осел! Я имею полное право защищать себя.

– От чего?

– От… – Кристина не могла подобрать подходящих слов, чтобы поставить его на место. – От… того, как вы и вам подобные станут ко мне относиться! От вашего мнения о разведенной женщине!

– И каково же оно?

– Жалкая, одинокая или… – Кристина буквально выплюнула следующее слово: – Или потаскуха!

Лицо Адриана утратило выражение уверенности. Он был изумлен.

– Кристина, никто не станет говорить о вас дурно. Я этого не допущу.

– Вы не можете контролировать мысли других людей.

– Меня не волнует, что они думают.

– А меня волнует! Меня волнует, что я сама о себе думаю. Я стала бы дурно думать о себе, понимаете? Я не хочу быть жалкой. Не хочу быть потаскушкой. Должно же у женщины быть еще какое-то положение, кроме жены, старой девы или любовницы богатого мужчины.

– Монахиня, – сухо подсказал Адриан. – Христова невеста. – Он довольно неловко поднялся. Одна нога явно двигалась с трудом. – Кристина, вы должны ответить самой себе на несколько вопросов. И смириться с тем, что другие люди не всегда способны вас понять. Это называется повзрослеть.

Ей не понравились его слова. Они слишком походили на правду.

– Что у вас с ногой? – спросила она.

– Мне пора.

Но Кристина заметила, как Адриан вздрогнул, когда оперся на левую ногу.

– Что у вас с ногой? – повторила она.

– Я был ранен, – отмахнулся он и взял сюртук. – Нога беспокоит меня, когда я очень устаю. Хорошее прогревание обычно помогает. Где мой жилет? – Жилет лежал на полу. – Будьте добры, подайте мне его.

Кристина подчинилась. Адриан взял жилет и поднял ее на ноги.

Носком башмака он поддел подол ее платья.