Корлотта Кортес

      Она встала и прошлась по комнате. Холод и сырость пробирали до костей. Пот на теле уже высох, и Дарелла начала бить дрожь, да такая сильная, что заскрипели пружины. Карлотта опять направилась к койке, двигаясь совершенно бесшумно, словно бестелесная тень. На лице появилось скорбно-сочувственное выражение святоши. А в глазах - мрачные огоньки, как у дьяволицы.
      - Вам холодно. - Она сняла манто и набросила на Дарелла.
      - Скоро будет еще холоднее.
      - Ждете смерти?
      - Рано или поздно явится.
      - Скорее рано, Сжм. Ну почему не прислушаться к голосу разума? Мне нужен человек, который противостоял бы Хустино. Сами видите, я с вами откровенна. Нас ждет прекрасная жизнь. Только вы и я.
      - Я не Джонни, - сказал он. - И не потерял голову от любви. Я за вас гроша ломаного не дал бы.
      - Разве я уродина? - прошептала она и, наклонившись над ним, поцеловала в окровавленный рот. От запаха духов, как от дурмана, закружилась голова. Ее твердая грудь прижалась к нему. - Разве ты не хочешь меня, Сэм?
      - У меня руки связаны, - угрюмо произнес он.
      - Развязать?
      Он опять рассмеялся.
      - Да не сделаете вы этого.
      - Почему же? Я могу, ты знаешь. - Она провела рукой по его лицу, горлу, груди. Потом скользнула ниже. Неяркая полоса света лежала поодаль, и в полутьме почудилось, будто ее лицо перекосила гримаса: полные губы превратились в ниточку, а в глазах вспыхнули дьявольские огоньки по-видимому, она пылала ненавистью ко всему мужскому роду, попадавшиеся до сих пор представители которого желали лишь одного - обладать ею. И в тот же миг рука перестала ласкать и зверски сдавила чувствительную плоть под ширинкой. Сквозь его сжатые зубы вырвался непроизвольный стон.
      Карлотта расхохоталась.
      - Любовь - это не только радость, но и страдание. Не так ли, дорогой?
      - Сука! - выдохнул он.
      - Ты слышал мое предложение. Я не повторяюсь. А теперь оставляю тебя на милость Хустино.
      - Хустино милосерднее, - прошептал он.
      Карлотта ушла, не забыв прихватить манто.
      Темнота мешала, с холодом свыкся, боль начала потихоньку отпускать. Откуда-то доносились голоса. Один принадлежал Генералу. А вот и отдельные слова - "Эль Триунфо". Уж не прибыла ли сюда яхта? И притаилась в ночном Нерроузе. Хустино упомянул о каком-то складе. Ну да, грузовик возле пакгауза наверняка стоял в ожидании перевозки. Дарелл весь напрягся, вслушиваясь. Говорили в помещении, расположенном в фасадной части старого отеля. Идущий из бара шум мешал разбирать фразы. Он изогнулся, чтобы взглянуть на часы на заломленной за голову и привязанной к койке руке. Начало одиннадцатого. Неужели почти сутки прошли? За окном - тишина. Снег с дождем, целый день стекавший по стеклам, прекратился. Значит, шторм затих. Это многое меняет. Снова послышались обрывки разговора. Карлотта тоже принимала в нем участие. Ее голос звучал отчетливее других.
      - ...хорошо, но мы не можем обойтись без профессора.
      Стало быть, Перес еще не появился!
      - ...выходить без него... найдем кого-нибудь другого. - Это Генерал.
      - ...разве не опасно?
      - ...Нет никакой опасности... бомбы. До тех пор, пока не приведены в боевую готовность.
      Где-то рядом затарахтел грузовик. Остановился, взвизгнув тормозами. За стеной задвигались, послышались быстрые шаги вниз по лестнице. Кто-то негромкой скороговоркой выразил ликование.
      Да, есть над чем призадуматься... Проглядели очевидно. Захват бомбардировщика был тщательно спланирован. Отсюда следует, что и последующие события тоже. Преступники предусмотрели блокировку дорог. Поэтому пошли самым обычным путем - перевезли по железной дороге. На каком-то перегоне груз застрял из-заснежных заносов. Вот что их тревожило. Снегопад прекратился, пути расчистили и вагон прибыл. В только что притормозившем грузовике находится то, ради чего Виттингтон и Фрич подняли на ноги всю округу. Груз на месте. Теперь Кортесов ничто не оставит. Переса ждать не будут.
      Да, живой Дарелл им больше не нужен - идея обмена отпадает сама собой.
      Времени мало. Практически нет совсем.
      Пора выбираться.
      Не медля ни секунды.
      Запястья были привязаны к ножкам койки обычным электрическим шнуром. Дарелл повернулся на бок и насколько позволили путы, стараясь дотянуться зубами до шнура на правой руке. Не получилось. Попробовал левую. Заледеневшее тело покрылось потом. Он ведь предпринимал попытку справиться с этими шнурами - ничего же не вышло!..
      Изогнув спину, пробуя растянуть узел на левой руке. Удалось ухватиться зубами за резиновую оплетку. Подержал ее какое-то мгновение, но отпустил и, тяжело дыша, откинулся на спину. Из окна донеслись скрипучие звуки. Чихнув, заработал мотор небольшого суденышка, которое прошло прямо под стеной.
      Он опять принялся за свое. На этот раз крепче схватил шнур зубами, жевал его и дергал. Черт, выскользнул!.. Дотянулся снова и, мотая головой, чувствовал, как медные волоски рвались под оплеткой один за другим. С самой оплеткой сложнее. Ее просто так не порвешь. Неужели все бесполезно?.. Ну нет, сдаваться нельзя!
      Вдруг совершенно неожиданно левая рука освободилась.
      Вконец обессиленный от откинулся на спину, прижав руку ко рту. Вся в крови.
      Внизу полным ходом шла разгрузка грузовика. Моторная лодка, проплывшая под окном, ушла довольно далеко, звук ее мотора почти растаял в ночи. Отправилась к яхте? Не могли они за такое короткое время перенести груз на суденышко. Изменились планы? Господи, как нужно выбраться!
      Левой рукой сорвал провод с правой. Сел. Все поехало перед глазами, и он вынужден был откинуться назад, правда, теперь уже - на локти. Минутку обождал, снова сел, освободил от шнуров лодыжки, чуток передохнул и опустил ноги на пол. Под переместившейся тяжестью койка предательски заскрипела. По телу пробежала судорога. Весь день не давали ни есть, ни пить, как на зло, теперь это сказывается. Наконец он встал в полный рост.
      Деревянный пол под тяжестью шагов ходил ходуном. Темные, заляпанные стены надвигались на него, то наклоняясь под углом, то отступая. Добрел до двери. Заперта. Ясно: снаружи задвинули засов. Если взломать дверь, на шум прибегут и перережут путь к свободе. Пожалуй, дверь отпадает.
      Остается окно. Из щелей в полу вместе с холодным дуновением шел запах стоячей воды и нефти. Слышалось шлепанье прибоя о сваи. Протерев стекло, сквозь маленький пятачок увидел прямо под собой воду с длинными стрелками волнорезов, уходящих в темень. Далеко к востоку мелькали огоньки, отмечающие фарватер. Моторной лодки видно не было. Работа по разгрузке все еще кипела, но сам грузовик оставался вне поля зрения.
      Выбора нет - только окно.
      Оно было высокое, с двумя раздвижными рамами - вверху и внизу. Попробовал поднять нижнюю, но она не трогалась с места: краска и накопившаяся за десятилетия грязь крепко держали ее.
      За дверью раздались шаги и сразу все решили. Он снял ботинок и с размаху ударил каблуком в нижнее стекло. На лестнице кто-то закричал. Следующим удром выбил острый осколок и, разбежавшись, нырнул в неизвестность...
      Войдя колом в темную воду, стал опускаться в глубину. Черт, мало воздуха набрал в легкие, да еще жуткий холод со всех сторон! Достиг илистого дня и отчаянным усилием оттолкнулся ногами.
      Голова выскочила на поверхность. Сквозь рев в ушах еле различил крики на берегу. Высоко над ним темным пятном громоздилось здание старого отеля. Он развернулся и поплыл прочь. Холод почти парализовал тело. Вдруг откуда-то сверху брызнуло пламя и прокатилось эхо выстрела. Рядом шлепнулась пуля. Он нырнул и, сделав под водой несколько гребков к сваям пирса, выскочил за ними. Просвистела еще одна пуля. Пришлось опять окунуться. Осторожно высунул голову. Прямо над ним по деревянному настилу протопали тяжелые башмаки. В темноте поводил туда-сюда рукой и наткнулся на канат. Провел по нему и понял - это веревочная лестница. Надо же так повезти! Ведь побудь он еще минуту-другую в ледяной воде, замерзнет так, тчо уже никогда из нее не выберется. Грохот шагов быстро удалялся. Он рывком, помогая руками и ногами, выволок тело на лестницу и замер. Откуда-то доносились приглушенные крики, но больше не стреляли. Нужно вскарабкаться наверх. Бил такой колотун, что пришлось собрать в кулак всю свою волю и мизерные силы, чтобы не свалиться обратно. Преодолел несколько ступенек и поднял голову над настилом. Никого. Взглянул на пирс. Там стояли двое и пялились на воду совсем в другом направлении. Выбрался на доски покрытия, дважды перекатился и замер лежа. Затем поднялся на колени, встал в полной темноте и крадучись потрусил в порт...
      18
      Дарелл оттаивал под горячим душем на втором этаже особняка Моррисонов. Казалось, уже никогда не избавиться от полярного холода, всепроникающего, сводящего суставы. А ведь перед тем выпил два стакана бренди, да еще две чашки огненного кофе, тоже сдобренного спиртным, и охмелел не столько от алкоголя, сколько от упадка сил. Струи горячей воды лупили по лицу, рукам, груди. Боль от увечий опять возобновилась, но потом ушла.
      Дверь ванной открыл Барни Келз.
      - Сэм, хватит. Тебя хочет осмотреть доктор.
      - Я теперь в порядке.
      - Не похоже.
      - Все, что мне нужно - сухая одежда и сытная еда.
      - Плежер жарит внизу стейк. Я уже послал в гостиницу за твоим чемоданом, его принесли.
      - Кто остался в Джерси-Сити?
      - Фрич и Йенсен. А у нас гость. Твой мистер Виттингтон сидит внизу. Видок у него, словно у похоронных дел мастера. Он давно уже торчит здесь.
      - А который сейчас час?
      - Половина второго ночи.
      Дарелл выключил воду и выбрался из ванной. Барни критически осмотрел его.
      - Да, ничего не скажешь, наш шалунишка Хустино - спец в своем деле. На тебе не так уж много внешних отметин, Сэм. Пожалуйста, не заставляй доктора ждать.
      - Чем заняты Фрич и Йенсен? - начальственным тоном спросил Дарелл.
      - Ничем. Наблюдают и ждут.
      - А яички уже там.
      - Не все, - обронил Барни.
      Дарелл повернул к нему голову:
      - Ты уверен?
      - Мы справлялись у железнодорожников, после того как ты высказал свои предположения. Три деревянных ящика не могут вместить все, исходя из необходимой кубатуры. Ошибка исключается. По крайней мере недостает двух бомб.
      - Где же они, черт подери?! - в раздумье спросил Дарелл.
      - Может, черт и знает, а мы пока нет. И до той поры Виттингтон считает, что нам нельзя трогаться с места. Кортесы тоже не торопятся. Отсюда затишье.
      Доктор ждал в спальне. Он обработал ссадины, наложил пластырь, дал антисептик, подозрительно заглянул в глаза Дареллу и приказал лечь в постель. Дарелл, изрядно наглотавшись коньяка, рекомендовал доктору найти пациента попокладистей.
      Барни Келз наблюдал, как Дарелл одевается, и, когда тот застегнул верхнюю пуговку белоснежной рубашки, а поверх надел темно-коричневый твидовый костюм, швырнул на кровать револьвер тридцать восьмого калибра.
      - Последний штрих к твоему туалету! - осклабился он. - Дабы не отличался от денди двадцатого века.
      - Благодарю. Я со своим расстался...
      - Если бы только с ним...
      - Пабло О'Брайн здесь? - поинтересовался Дарелл. - Нужно поговорить с ним.
      - Липнет к Плежер, словно муха на сахар. Кажется, увлекся девчонкой. Да и она не против. Прислать его?
      - Сам сойду вниз, кстати, съем стейк, - решил Дарелл. - Что-нибудь слышно о профессоре Пересе?
      Барни молчал.
      - Мы его вторично проворонили. Знаешь, где он был все это время? В больнице. Попал под машину на улице, и его отвезли в клинику на Рузвельт-драйв в Белвью.
      В голосе Дарелла не было никаких эмоций:
      - И, как я полагаю, там его уже нет.
      - Мы разминулись с ним, опоздав на двадцать минут. Он просто встал и ушел. Согласно записи в журнале скорой помощи у него ничего серьезного.
      - И он опять исчез?
      - Да.
      - В доме напротив не показывался?
      - Пока нет.
      - А Генерал? Карлотта? Хустино?
      - Все еще в Джерси. Мы заблокировали всю округу. Задействовано шестьдесят человек. Мы не могли бы сделать лучше, даже если бы воздвигли вдоль всего порта Китайскую стену.
      Дарелл надел галстук и спустился в кухню. Там сидел Виттингтон. Упершись локтями в кухонный стол, говорил по телефону. Поднял глаза на Дарелла, безучастно кивнул и продолжал выслушивать резкие приказы какого-то большого начальника.
      Плежер и Пабло хозяйничали на кухне вместе. Келз не ошибся. О'Брайн не отходил от девушки ни на шаг, даже когда она снимала со сковороды стейк, клала на тарелку жареную картошку, наливала пива и подавала все это Дареллу. На ее губах играла застенчивая улыбка.
      - Я очень рада, что вы вернулись, мистер Сэм. Вы спасли мне жизнь.
      Дарелл с жадностью набросился на еду. Начал со стейка и помахал вилкой в сторону О'Брайна:
      - Без Пабло было бы трудновато.
      Она с обожанием взгянула на парня.
      - Я знаю. Он - чудесный, правда? Я серьезно, разве не так? Но вы остались, мистер Сэм, и дали нам убежать. - Она наклонилась к Дареллу и поцеловала его в щеку. Мягким и теплыми губами, как у ребенка. Глаза О'Брайна сразу потемнели и улыбка стала напряженной. - Вроде как в знак благодарности, - прошептала Плежер.
      Виттингтон положил трубку. Голый череп, блеснув в ярком свете кухонной лампы, повернулся к Дареллу.
      - Итак, ты выбрался от них.
      - Повезло.
      - Но пока там находился, понял, что мне было нужно. Я специально вышел на контакт с Хустино и сделал ему липовое предложение. - Он встал. Идем со мной!
      Они перешли в соседнюю комнату. Виттингтон выглядел ужасно.
      - Мы в цейтноте, Сэм. Мы проверили твой доклад о бомбах. Правильно их переправили по железной дороге в ящиках с этикетками "машинное оборудование". Перевоз был задуман еще дот того, как майор Дункан угнал самолет. Мы проверили накладные и кое-что сопоставили. Не все бомбы находятся на Уортер-стрит в Джерси-Сити. Исходя из наших подсчетов, двух нет.
      - И Переса тоже, - уточнил Дарелл.
      - Да. Дело приняло такой оборот, что этот человек сейчас самый важный. - Виттингтон, костлявый и угловатый, сел в своем черном костюме, будто на похоронах. Под глазами фиолетово-желтые мешки. - Напрашивается предположенип, тчо ради подстраховки Кортесы поделили груз. Мы не успеем проверить все восточные товарные станции и их склады. У нас нет времени. Оно для нас уже кончилось.
      - Что предпринимается относительно Переса?
      - Минутку, - взмахнул рукой Виттингтон. - Кортесы понимают - им не позволят покинуть порт с бомбами. Они наверняка уже догадались, тчо мы не знаем о месте пребывания Переса. Отсюда следует, что он - их последняя ставка. Перес-то и уведет эти две бомбы у нас из-под носа. А им больше не нужно - сбросят одну в начале своей военной операции, а другую будут использовать для шантажа. Этого вполне достаточно. Даже если не приниматьв расчет размеры катастрофы, мировая общественность сразу же обвинит нас в пособничестве.
      - Значит, необходимо найти Переса, - угрюмо произнес Дарелл.
      Виттингтон выглядел раздавленным. Голос сел и напоминал хриплый шопот.
      - Но мы не представляем, где его искать.
      - Следует попытаться, - вызвался Дарелл.
      Охота началась.
      Дарелл с чашкой кофе сидел в кухне у телефона. Барни Келз сообщил имя врача-практиканта в Белвью, который занимался Пересом после автокатастрофы, и Дарелл названивал в больницу. Врача на месте не оказалось. Потребовалось время, тчобы найти домашний адрес. Он жил с женой на Двадцать третьей Ист. Звали его Дейвид Эндрюз. Когда Дарелл наконец-то дозвонилсяч до него, то засыпал краткими конкретными вопросами.
      Эндрюз отвечал вялым заспанным голосом.
      - Ничего серьезного. Кровоподтеки, ссадины, подозрение на сотрясение мозга. Хуже всего с ногой.
      - Что именно?
      - Тяжелое растяжение связок в лодышке, возможно - трещина.
      - Ходить может?
      - Ну, он же ушел из палаты. Большое расстояние вряд ли одолеет, так как боль жуткая. Но если очень нужно, как-нибудь дохромает.
      - Квартал или два пройдет?
      - Да, но не более того.
      Дарелл повесил трубку. Барни Келз связался со знакомыми в полицейском участке Белвью. Те порасспрашивали таксистов на стоянках в радиусе трех кварталов от больницы. Перес мог сесть и в курсирующее такси, тогда пришлось бы проделать долгую и кропотливую работу, наводя справки в каждой таксомотороной компании, обслуживающей этот район.
      Но им повезло.
      Шовера такси звали Хай Голдмен. Поисковой машине понадобилось десять минут на то, чтобы остановить его на Восемьдесят восьмой Вест, и еще двадцать, чтобы доставить через черный ход в особняк Моррисонов.
      Голдмен оказался толстым коротышкой с глазами на выкате.
      - Верно, он хромал. Я даже поговорил с ним об этом. Он шел от Белвью, точняк.
      Барни вынул из досье фотографию подозреваемого, и шофер опознал Переса. Голдмен с явным интересом разглядывал сгрудившихся в кухне людей, пока рассказывал, какая была долгая ездка и какая спешка, почему и запомнились некоторые детали.
      - А куда вы ездили? - спросил Дарелл.
      - Через Бруклинский мост. Потом вдоль набережной.
      - В котором часу?
      Голдмен пожал плечами.
      - Посадил примерно в четверть двенадцатого, а высадил минут через сорок.
      Дарелл взглянул на часы. Пять минут третьего ночи.
      - Где именно высадили?
      - У бара в районе Вильямсберга. Неподходящее местечко для такого парня. Ему повезет, если не грохнут сзади по башке.
      - Как называется бар?
      Голдмен призадумался.
      - Мэнни или Мануэль - что-то вроде того.
      - Не можете сказать точно?
      - Нет. Но я записал адрес.
      - Великолепно, - обрадовался Дарелл. - Давайте его сюда.
      Барни Келз по телефону связался с местной полицией и попросил, чтобы выслали машину к бару. Дарелл воспользовался кодированной линией, гарантирующей от подслушивания, и переговорил с находящимся в Джерси Фричем. Там было все по-прежнему. Береговая охрана патрулировала Нэрроуз. Надвигался туман, но яхту под названием "Эль Триунфо" еще не обнаружили. Отель "Уэр", где держали в заточении Дарелла, внешне выглядел как обычно. Кортесы все еще оставались в номерах. Фрич горел нетерпением напасть на них и захватить силой наличный бомбы.
      Виттингтон энергично затряс головой, напрочь отвергая подобное мероприятие.
      Дарелл выпил еще чашку кофе, выкурил две сигареты, встал, отошел к окну, вернулся обратно. Казалось, натянутые до предела нервы вот-вот сдадут. Он понимал, что следует лечь в постель и проспать не менее суток. Но не мог себе позволить так долго пребывать в бездействии. Нужно чем-то заняться, только не торчать здесь неприкаянно, прислушиваясь к телефонным звонкам. Вот бы самому оказаться в Бруклине, сесть на хвост Пересу. Желание похвальное, но неосуществимое. Профессор еще надо найти, и люди Барни справятся с этим быстрее, а вероятно, и лучше.
      Его внимание привлекла Плежер. Она и Пабло сидели рядышком, держа друг друга за руки.
      Зазвонил телефон.
      Мануэль Сильва, владелец одноименного бара, задержан детективами местной полиции. Сильва вспомнил Переса, потому что тот вел себя как-то необычно. Искал человека по имени Харвей Шейн. Шейн управляет небольшой частной компанией по прокату грузовиков. Он сидел в баре, когда появился Перес. Они быстро о чем-то поговорили и вместе ушли.
      - Вы знаете, куда они отправились? - спросил Дарелл.
      Ответ детектива подробностями не изобиловал.
      - Один из грузовиков Шейна стоял около бара. Мануэль видел, как они сели в него и уехали. Куда - не знает.
      Опять тупик.
      Дарелл положил трубку на место. Перес разъезжает по городу на грузовике с единственной целью - забрать где-то две недостающие бомбы. Где?
      Барни распорядился о введении всеобщего положения "тревога" останавливать на дорогах все грузовики Шейна и досматривать их. Еще одна полицейская машина отправлась туда, где находились гараж и офис Шейна. Через пятнадцать минут пришло сообщение, что в окнах офиса света нет, а двери заперты. Гараж со множеством грузовиков был тоже на запоре, но охранялся дежурным. Один грузовик отсутствовал. Тут же по всему Бруклину был передан приказ искать грузовик по номеру и описанию, данному сторожем.
      Наступило три часа ночи.
      Дарелл вдруг подозвал Барни Келза.
      - Склады на товарных станциях! Ночью никто не работает. Если Пересу с Шейном нужно взять бомбы, им придется пойти на взлом. А ведь об этом сразу же станет известно в Уголовке...
      Барни Келз опять сел на телефон.
      Дарелл вытащил очередную сигарету. Виттингтон снова названивал в Вашингтон, а Дарелл, снедаемый нетерпением, прошел к фасадным окнам и, стоя в потемках, уставился на улицу. Туман, окутавший гавань Нью-Йорка, добрался и сюда. Фонари тускло светили сквозь цветные ореолы. Было такое чувство, будто и в голове сплошной туман. Противно ныли кости, нудил каждый мускул - память о Хустино.
      Сзади подошел Виттингтон. В полутьме лицо старика смахивало на маску мертвеца.
      - Ругался с Вашингтоном, - устало сказал он. - Не понимаю, тчо там творится. Какое-то сборище идиотов.
      - А я считал, что вашему Особому отделу предоставлена свобода действий и максимум полномочий.
      - Не совсем так. Только до определенного предела, Сэм. - Старик, казалось, уже ни на что не надеялся. - Правда, этот предел мы можем порядочно растянуть. Но тут, откуда ни возьмись, появляются болваны, которые ставят на все гриф "совершенно секретно" и трясутся от страха над своими же запретами, будто так повелел сам Господь Бог. Вашингтон сам себя терроризирует, боясь сказать или сделать что-то не то. А на безопасность страны наплевать! Вот уже в течение трех часов, с тех самых пор, как ты благополучно вернулся, я пытаюсь убедить болванов, что промедление смерти подобно. Необходимо изъять у Кортесов наличные бомбы.
      - А я-то грешным делом подумал, будто вы приняли решение выжидать.
      - Разумеется. Пока ты был там. Они бы прикончили тебя.
      - Спасибо!
      - Я тут ни при чем. Как только ты выбрался, я связался с Комиссией по атомной энергии. И они сразу же наложили табу на любые наши действия. Вы, видите ли, не имеете допуска! Можешь себе представить такое? - Лицо Виттингтона подергивалось от гнева.
      - Н-да... - медленно произнес Дарелл.
      - Потом стали настаивать, чтобы к бомбам не прикасался никто кроме людей из их команды. И я получил категорический приказ - ничего не предпринимать, пока те не прибудут.
      - Ну и где же они?
      - Сидят в Филадельфии из-за тумана. - Виттингтон совсем помрачнел. Его руки находились в постоянном движении - щелкали суставами пальцев.
      - Но нельзя же, чтобы так продолжалось! - воскликнул Дарелл.
      - Нельзя. Поэтому придется взять всю ответственность на себя. И за это они перережут мне глотку.
      Дарелл задумался.
      - А что если Вашингтон прав? Вдруг у нас произойдет осечка?
      Виттингтон смотрел на него как загнанный зверь?
      - Ты имеешь в виду, будто Кортесы знают, как задействовать бомбы?
      - Да.
      - Ты подслушал разговор?
      - Это не обсуждалось.
      - Тогда придется уповать на то, что они так же беспомощны без Переса, как и мы.
      - А если нет?
      - Тогда взлетит на воздух порт, - безжизенным голосом произнес Виттингтон.
      - И заодно сотни тысяч людей, а несколько миллионов пострадают от радиации, - добавил Дарелл.
      - Неужто думаешь, мне это не приходило в голову? - зарычал Виттингтон. - Я от этих мыслей скоро с ума сойду. Вполне вероятно, ублюдки в Вашингтоне правы и кое-что знают лучше нас. Мне только остается отойти в сторонку и не возникать. И все же я каждой клеточкой чувствую, что мы обязаны забрать эти бомбы у Кортесов сейчас, без промедления, не дожидаясь прибытия спецкоманды. - Виттингтон замолчал и тяжко вздохнул. И вдруг решительно заявил: - Я вызову Фрича и отдам приказ начать операцию по захвату.
      В этот самый момент в кухне одновременно зазвонили два телефона. Барни Келз схватил трубку одного из них. Уголовная полиция. Час назад на небольшой товарной станции центрального железнодорожного узгла Нью-Йорка побывали взломщики. Сработала сигнализация, но когда туда прибыли полицейские, было уже поздно. Похитили маленький деревянный ящик на имя Хуана Переса.
      Пока Барни Келз говорил, второй телефон продолжал без умолку трезвонить. Дарелл подошел к нему.
      Голос в трубке произнес:
      - Это профессор Перес.
      19
      Когда Барни Келз услышал, как Дарелл повторил имя Переса, дальнейший разговор с Уголовкой уже не имел никакого смысла. Рука Дарелла взметнулась в направлении отводной трубки, и ее тут же схватил Виттингтон.
      Голос повторил:
      - Это Перес. Вы слышите меня?
      - Я вас слышу, - как можно спокойнее ответил Дарелл. - Где вы профессор?
      - Ага, ищите меня, не так ли?
      - Да.
      - Я предполагал, что здешний телефон на крючке. Но в данный момент говорю, ничего не опасаясь. Я снял трубку и, не набирая никакого номера, потребовал соединить меня с начальством. Ваш оператор, наверно, обалдел долго молчал, делая вид, будто меня не подслушивает. Потом все-таки соединил. Вот видите, все очень просто.
      - Минуточку, - сказал Дарелл. - Откуда вы звоните?
      - Из дома Генерала, естественно.
      Дарелл увидел, как дернулась голова Виттингтона. Взгляд старика выражал недоумение и неверие в то, что сказал Перес. Барни Келз прошел к окнам, откуда просматривалась улица и дом Кортесов. Вскоре вернулся с кривой гримасой на лице.
      - На верхнем этаже горит свет, - буркнул он. - Убью тупого недоумка, который проворонил Переса.
      Дарелл старался не выражать эмоций, когда спросил:
      - Как вы попали в дом, профессор?
      Перес довольно хихикнул.
      - Выставили посты?
      - Не без того.
      - Прошел задами. Теперь могу с вами поделиться, как мне это удалось.
      - Вы бы не прошли, сеньор.
      - Я не только прошел. Еще и бомбу пронес!
      Виттингтон аж подпрыгнул на стуле, как будто от удара электрическим током.
      - Я не верю вам, профессор, - сказал Дарелл. - Вы не могли пройти с бомбой незамеченным.
      - Но я же здесь. А вот и бомба. Я уже звонил Генералу. Вам ведь известно его местонахождение. И он теперь тоже знает, где нахожусь я. Уж будьте любезны, прикажите своим молодцам не двигаться с места, пока я не закончу разговор, ясно? Никто не должен приближаться ни к моему дому, ни к отелю Уэра, где в данный момент пребывает Генерал. Никто! Это - приказ.
      Перес говорил визгливым, тонким голосом. Создавалось впечатление, словно кто-то трогает туго натянутую скрипичную струну. Наверное, последние часы и события настолько взвинтили этого человека, что нервы его того гляди не выдержат и начнут рваться.
      Дарелл произнес как можно ровнее:
      - Никто не двигается, профессор.
      - И не смейте.
      - Вы хотели объяснить, как попали в дом.
      - Понаставили топтунов?
      - Конечно.
      Перес опять хихикнул.
      - Бомба оказалась не очень тяжелой. Ее можно нести в руках.
      - Вас все равно заметили бы.
      - Конечно заметили, только не меня, а старуху, толкающую перед собой тележку, в которой лежала бомба. Я вошел через гараж. Не очень-то удобно, скажу я вам, передвигаться в женском платье. Но так уж у меня было задумано с самого начала. Нужно мириться с трудностями и быть готовым к худшему. Так я и поступил.
      - Пожалуйста, обождите минутку, Перес, - попросил Дарелл. - Хочу проверить то, что вы сказали, если будет возможно.
      - Прекрасно. Но никаких действий! Я вас предупредил.
      Дарелл прикрыл трубку рукой и поднял глаза на Барни Келза. У того был вид - хоть в гроб клади. Побелевшие от гнева губы кривились.
      - Ну?!
      Барни кивнул:
      - Он говорит правду. Прошел в дом, переодевшись в старуху.
      - Твой сотрудник следил за переулком и предполагалось, что будет сообщать о всех, кто входит и выходит.
      Барни Келз не отрывал взгляда от своих рук - их била крупная дрожь.
      - Это Вердон. Он - хороший парень. Он видел женщину с тележкой. Пытался дозвониться, но линия была занята.
      - Некоторое время назад я говорил с Вашингтоном, - вмешался Виттингтон.
      - Здесь не один телефон.
      - Но в комнате с окнами на подъездную аллею только один аппарат, оправдывался Келз. - Нас прямо преследуют неприятности. Как будто злой рок. Фрич тоже не мог до нас дозвониться, поэтому позвонил Вердону. Он возвращается из Джерси.
      - Зачем?
      - Считает, что пора приступать к делу. Больше не хочет там околачиваться.
      - Теперь уже поздно, - упавшим голосом произнес Виттингтон.
      Дарелл взглянул на него:
      - Читаете мои мысли.
      - Порасспрашивай Переса, - сказал Виттингтон.
      Дарелл продолжил прерванный разговор.
      Он вдруг вспомнил, что никогда не встречался с Пересом, даже вблизи не видел, хотя знал предостаточно: часами здесь изучал фотографии и досье. Богатые родители Генерала дали образование талантливому крестьянскому мальчику, послав учиться в Европу, а затем в Соединенные Штаты, в технологический институт. Знал о фанатической преданности Генералу, слепой и безглядной, несмотря на все пороки последнего - злоупотребления властью, жестокость, похоть и прочие отклонения от общечеловеческих норм. Хуану Пересу даже в голову не приходило надо всем этим задуматься.
      Голос в трубке зазвучал угрожающе:
      - Заставляете себя ждать, мистер полицейский.
      - Меня зовут Дарелл.
      - Ваше имя не представляет никакого интереса, если только вы не уполномочены вести переговоры.
      - Так оно и есть, - подтвердил Дарелл.
      - Тогда слушайте внимательно. Я предъявляю свои требования и уверен, что вы с ними согласитесь. Первое - вы должны понять, что бомба, которая лежит рядом со мной, - заряжена. Взрывной механизм приведен в боевую готовность. Простое нажатие на кнопку вызовет ядерный взрыв и уничтожит тысячи и тысячи ни в чем не повинных людей в округе.
      - И вас в том числе, - уточнил Дарелл.
      - Я не в счет. Я готов умереть.