Король и Королева Мечей (Орокон - 2)

      В другое время даже на поле боя такое зрелище тронуло бы сердце Каты.
      В тот день Ката яростно сражалась, но если бы ее спросили, за что она сражается, вряд ли бы она ответила на этот вопрос. Посреди других людей, одетых по-крестьянски, она одной из первых бросилась в атаку. С дикими воплями, подражая мужчинам, окружавшим ее, Ката ловко орудовала штыком. Потом, по прошествии времени, Кате еще долго будет сниться молодой синемундирник, которого она заколола первым. Ей будет сниться его изумленный взгляд.
      А как хлестала кровь из его груди, когда она выдернула штык!
      Через какое-то время Ката потеряла своих соратников-оборванцев и примкнула к другому отряду. Среди этих людей был человек в красном камзоле и черной маске. Ката не знала, кто это такой, но догадывалась, что прежде он был полководцем, как и Орвик. Посреди хаоса взрывов, криков и пальбы Ката сражалась за дело Боба Багряного. Рядом с ней бились незнакомые ей Хэл, Бэндо, Дзади. Несчастный Дзади... Это он теперь валялся на земле мертвый неподалеку от того места, где стояла Ката.
      Он погиб под копытами коней синемундирников, пытаясь спасти кучку перепуганных крестьян, которые до этого дня никогда не покидали своих деркольдских степей и не ведали, что такое кавалерийская атака.
      Но все это теперь было забыто. В дымном небе грозно парили драконы. Ката подняла руки, словно могла дотянуться до них. Она ничего не боялась. Она сразу поняла, что эти драконы добрые. Один из них был зеленым, другой алым. Они прилетели, чтобы помочь повстанцам победить именно тогда, когда казалось, что все потеряно.
      Драконы зашли на второй круг, развернулись и полетели к стенам Рэкса.
      - Радж! Радж!
      Но у Джема не было времени искать друга. Буквально через несколько мгновений он оказался в воде. Джем размахивал руками и пытался удержаться на поверхности. Взгляд его метался. Он видел то поросшие травой стены колодца, то булькающую алую воду, то ветви дерева смеха, которое теперь было высоко-высоко, раз в десять выше, чем прежде.
      А потом Джем увидел тянущиеся к нему руки.
      - Джем! Быстрее!
      Это была Ката. Джем в отчаянии протянул ей руку.
      - Нова! Нет! Сюда!
      Неожиданно Ката пропала. Теперь Джема окликала Джели - с другого края колодца.
      Но вот пропала и она.
      - Медж! Позволь, я помогу тебе. Медж, пожалуйста!
      Это была Ланда.
      - Джем! Джем! - снова Ката.
      - Нова! Джели.
      - Медж! Ланда.
      Кровавый колодец наполнился. Алая вода выплескивалась через край. То появляясь, то исчезая, то порознь, то все вместе три девушки оскальзывались на мокром берегу, и каждая хотела помочь Джему. Джем схватил бы за руку любую из них, если бы мог дотянуться, но что-то подсказывало ему, что он должен сделать выбор, что это очень важно - сделать выбор, что это сейчас важнее того, чтобы просто остаться в живых.
      Ката была его любовью. Его единственной любовью. Он должен был выбрать ее, иначе ему конец.
      К нему тянулись то две руки, то одна, то все руки исчезали. Наконец, когда Джем уже был готов захлебнуться, к самой середине колодца протянулись сразу три руки. Руки Каты, Джели и Ланды. Джем приготовился к тому, что сейчас утонет, однако жажда жизни победила. Последним усилием воли он напрягся и ухватился за руку, за чью - этого он и сам не знал.
      Но это была рука Каты.
      Ката стояла с поднятыми руками. Руки у нее ныли от напряжения, по лицу катились слезы. Если раньше глаза у нее слезились от едкого дыма, то теперь - от солнечного света и от его бликов на блестящих чешуйках драконов. Она провожала их взглядом, она не хотела прощаться с ними.
      Даже тогда, в эти мгновения Ката, пожалуй, понимала, что на самом деле этих созданий не существует - не существует в ее измерении, в реальной жизни. Она догадывалась, что они - лишь зрелище какой-то иной битвы - той битвы, исход которой крайне важен для исхода этой.
      И еще она понимала, что в драконах скрывается тайна и эту тайну она должна понять.
      И тайна открылась ей. Сквозь слезы, залившие ее глаза, щурясь от слепящего солнца, Ката сумела разглядеть всадников, сидевших верхом на драконах.
      Она видела их всего одно мгновение.
      Но ей и этого хватило.
      - Джем!!! - крикнула Ката.
      Конечно, Джем-фантом не мог ее услышать, не мог разглядеть ее крошечную фигурку, но стоило Кате выкрикнуть любимое имя, как ее сердце наполнилось мистическим знанием. Ее сознание соединилось с сознанием драконов, и она познала их историю, познала и историю Джема.
      Это было откровение. Это было озарение.
      Это и был тот знак, который обещал Кате арлекин.
      ГЛАВА 74
      ЗЕЛЕНЫЙ КРИСТАЛЛ
      Испытание было окончено. Наверное, оно было окончено. Джем вдруг оказался на склоне холма. Он лежал на спине. Позади него сужался, исчезал кровавый колодец, его одежда была сухой, и все стало как раньше. Нет, не совсем. Кто-то лежал рядом с ним. Это была Ката. Ката - такая, какой она была во время их встреч в Диколесье. Глаза Джема заволокло слезами. Он нежно обнял возлюбленную, потом обнял ее страстно. Их губы встретились.
      И во время их поцелуя зазвучала печальная песня:
      Даму в шелках, кружевах и брильянтах
      Юноша любит сильнее всего.
      Что же с ним станет, с этим несчастным,
      Если она не полюбит его?
      Ах, любовь, ты не хлеб и не соль,
      Счастья не даришь, а даришь лишь боль...
      Раджал, одетый пажом, сидел под деревом смеха и наигрывал на лютне, которая до тех пор лежала между корнями, никому не нужная. Рядом с Раджалом мирно возлежали лев и антилопа.
      Джем не стал смотреть на них. Он обнимал Кату, ласкал ее тело. Девушка отвечала на его страстные ласки.
      - Глупец! Как посмел ты тронуть струны этой лютни!
      Нежная рука вдруг превратилась в сжатый кулак. Пальцы сомкнулись на чехольчике с кристаллом, висевшем на груди Джема. Джем закричал, но было слишком поздно. Кристалл Короса был отнят у него, а Королева Мечей - ибо это была она - со злостью размахнулась и бросила его.
      - Нет!
      Это был Раджал. Он бросился за катящимся по склону кристаллом. Кристалл обжигал его руки, но он крепко сжал его и не отпускал. Королева дико закричала. Она набросилась на Раджала, став похожей на хищную самку, но Раджал не сдавался.
      Джем поспешил на помощь другу. Он схватил один из тяжелых кувшинов, что лежал под деревом, и занес его над Королевой. Королева покачнулась, когда Джем ударил ее. Он ударил ее снова. Он сбил корону с ее макушки. Корона покатилась по склону холма. Королева потянулась за ней, но дорогу ей загородил Раджал. Он стоял, крепко сжимая кристалл.
      Королева взвизгнула, и в этот же миг открылась шкатулка с символом Колец. Это был чертик на пружинке. Он тоже завопил. Его маленькие глазки сверкали, как падучие звезды, он принялся распевать противные, нестройные песни. От его мерзкого голоса, казалось, мог бы разорваться даже воздух. Чертик старался свести Раджала и Джема с ума, но Раджал был непоколебим. От его рук распространились магические лучи. Королева дико озиралась по сторонам, ругаясь на чем свет стоит.
      Джем снова размахнулся кувшином и сильно ранил королеву. В ее шее открылась рваная рана, которая только сильнее разъярила королеву. Она неестественно запрокинула голову, бросилась к Раджалу, повалила его на землю, но Раджал не выпустил из рук кристалла.
      Джем был готов снова ударить Королеву, но дорогу ему преградил Король. В обеих руках у него было по мечу. Один он оставил себе, а второй швырнул Джему. Джем покачнулся. Меч был слишком тяжел.
      Король с ревом кинулся в атаку.
      Драконы летят над городом. Люди в зеленых и красных мундирах и лохмотьях собираются под свои знамена и прославляют волшебных победителей. Могучим ураганом проносится над полем ветер, поднятый крыльями драконов. От этого ветра сотрясаются древние стены Рэкса. На стенах защитники бросают оружие. Одни ложатся на землю, другие смотрят в небо.
      Все кончено. Это победа.
      Но тут в воздухе появляется еще одно чудовище. Из тучи выныривает еще один дракон, он больше алого и зеленого, он сильнее их.
      Этот дракон синий.
      Ката в страхе кричит и в следующее мгновение понимает, что это за дракон, и узнает того, кто сидит на нем верхом. Это Полти, избавленный от гибели в утробе Вичи. У него синяя кожа, его волосы полыхают, как пламя. В руке он держит горящий факел, его рот открыт, видны длинные острые клыки.
      Вопя в такт с ревом своего дракона, Полти пикирует на поле боя.
      Бряцают мечи, и краешком сознания Джем догадывается о том, что их звон совпадает со звоном колоколов храма. Как это ни невероятно, их звон до сих пор слышится здесь, им напоен самый воздух. Джем и Король кружат у дерева смеха. Королева и Раджал тоже дерутся, и ни он, ни она не желают сдаваться. Как ни кусалась, как ни царапалась Королева, ничто не смогло заставить Раджала разжать руки. Он крепко сжимает кристалл и чувствует, как его сила наполняет силой его плоть. Он ни о чем не думает, он ничего не помнит, но с этого дня Раджал больше никогда не станет стыдиться того, что он - дитя Короса. Это была его судьба, день его славы, ибо теперь он понял, что стал избранником своего бога.
      Кристалл магически действовал через посредство Раджала и взывал к кристаллу своей сестры, спрятанному внутри дерева.
      Ствол дерева зашевелился. Он то и дело выпячивался то в одном месте, то в другом. Ветви закачались, стали подобны шевелящимся пальцам множества рук, листья рассеивали зеленое сияние. С веток слетели тысячи радужных голубков и улетели прочь, потом листья стала опадать, и золотые яблоки тоже. Они падали на землю с грохотом пушечных ядер. Ринг и Рин, рыча и визжа, бегали вокруг дерева и с каждым кругом меняли обличье... Кабан, медведь, орел, слон... потом - странные помеси... Крылатая черепаха, летающая акула, двухголовая обезьяна, пернатый верблюд.
      Мечи звенели, ударяясь друг о друга. Быстрее. Еще быстрее! Джем чувствовал, как у него прибавляется сил. Он наступал на злобного Короля. Небо над холмом потемнело, а потом посветлело, потом его заволокло грозовыми тучами. На миг Джем бросил взгляд к подножию холма и увидел войска на аджльских полях. Били пушки, сверкали штыки, палили мушкеты. Слышались крики, пальба. Все это вдруг стало для Джема живым и настоящим столь же настоящим, как его поединок с Королем Мечей.
      И он понял, что идут не две битвы, а одна, что он, сражаясь со злобным Королем Мечей, бьется с игом синемундирников
      Перед этим драконом первые два ничтожны. Появившись над полем боя, алый и зеленый драконы наполнили страхом сердца всех воинов. А теперь синий дракон пикирует на зеленого - Рина - и изрыгает пламя. Войско Орвика гибнет в считанные мгновения. Пламя обжигает Кату.
      То, что происходит потом, страшнее всего, что случилось в этот день. Вопли обожженных пламенем людей подобны воплям обреченных, брошенных в Царство Небытия. Бегущие в разные стороны мятежники лишены всякой надежды, всякой гордости, всякой веры. Кажется, будто все божества на стороне Эджарда Синего. Зеленый и алый драконы отчаянно защищаются, но и они, как войско Орвика, слишком слабы.
      Они обречены.
      - Нет! - кричит Ката, но ее голоса никто не слышит. Силы покидают ее. Ей ничего не остается, как только опрометью бежать, куда глаза глядят. На краткий миг, посреди пылающего поля битвы, она смотрит вверх, на зеленого дракона. В отчаянии она прижимает руки к сердцу и посылает дракону свою любовь, и ее любовь становится подобна спасительному лучу, она окружает Джема могуществом и страстью. Еще никогда Ката не любила его более сильно, верно и страстно.
      Но все напрасно. Она снова потеряла его. Быть может, солнце так сильно слепит глаза Каты, но ей кажется, будто зеленый и алый драконы тают, растворяются, исчезают, уходят в свой мир.
      Все закончилось неожиданно. Раджал вскочил и вскрикнул. Кристалл наполнил его необыкновенной силой. Он оттолкнул Королеву, и голова упала с ее плеч. Раджал наступил на нее и стал топтать, как топтал бы таракана. А тело Королевы распалось, как распался бы карточный домик.
      В утробе Королевы кишели тараканы и пауки, гнила непереваренная пища все те яства, от которых некогда ломился пиршественный стол.
      В тот миг, когда погибла Королева, Король страшно закричал - так, словно погибла некая его часть. Джем не упустил этого мгновения. Он сделал выпад и пронзил мечом грудь Короля. Более жалобного крика Джем не слышал ни разу в жизни. Казалось, эта тоска способна разрушить весь мир.
      Не веря тому, что наступил его конец, Король рухнул на землю рядом со своей злобной Королевой и испустил дух.
      Однако силы Зла в этот день слишком могущественны. Только одна битва могла быть выиграна.
      У Каты больше нет времени наблюдать за происходящим. Полти снова ведет своего дракона вниз, чтобы завершить начатое. Лишь один человек не спасается бегством, лишь один готов противостоять дракону. Это Орвик, благословенный принц. Он мчится по полю, размахивая золотым мечом. Пробил его час. Он должен убить дракона. Но для дракона Орвик - не более чем позолоченная мошка.
      Конь Орвика встает на дыбы.
      Меч со свистом рассекает воздух.
      Но все надежды зензанцев рушит один лишь взмах крыла дракона. Орвик брошен на поросший вереском холмик. Его позвоночник сломан. А потом дракон изрыгает пламя и поджигает вереск. Принц сожжен заживо внутри своих золотых доспехов.
      Сражение окончено.
      А в следующее мгновение заканчивается и битва в воздухе. Небо над аджльскими полями становится пустым и чистым.
      Джем и Раджал стоят под деревом смеха.
      Джем посмотрел на друга. На Раджале, как прежде, синий мундир, но Раджал до странности переменился. Джем вдруг ощутил потерю. Он коснулся рукой груди, где должен был нащупать кристалл Короса, но кристалла на месте не оказалось.
      Джем догадался, в чем дело. Он шагнул к Раджалу, распахнул его мундир. На шее Раджала висела цепочка с кристаллом Короса. Джем в тревоге посмотрел в глаза Раджала.
      Но Раджал смотрел не на него, а на дерево смеха.
      - Джем, - выдохнул он. - Смотри!
      Джем обернулся. Сердце его охватила немыслимая радость. Ствол расщепился. Внутри него, в расщелине, лежал тайный зеленый камень, за которым Джем и пришел в Зензан. Джем бросился к дереву и поспешно схватил сверкающее сокровище. В это же самое мгновение древнее дерево вдруг сморщилось и превратилось в прах, прах развеялся по ветру и превратился в то видение, что уже однажды предстало перед Джемом.
      - Виана... - Джем опустился на колени, держа перед собой кристалл, как нечто, что он был готов принести в жертву.
      - Сестра моего бога, - проговорил Раджал и тоже опустился на колени.
      Долго-долго они стояли на коленях, склонив головы и закрыв глаза. А когда они открыли глаза, то увидели, что стоят в храме, перед алтарем с золотым деревом, где началось их приключение.
      ГЛАВА 75
      ПИСЬМО
      Дорогая, милая Мейзи!
      Как ты ошибаешься во мне! Ты считаешь, что я бесчувственна к твоим страданиям? Ах, боюсь, ты совсем забыла свою старую Коней и адресуешь свои слова только к имени, только к тени! Как же может мое сердце не биться в такт с твоим, когда я думаю о том, как тебе живется в этой безумной дали, посреди варварских орд? Тогда (о, прости меня!) мое сердце наполняется гневом, и я проклинаю твоего супруга, который с корнем вырвал тебя, прекрасный цветок, чтобы посадить его на колониальной пустоши! Прости, прости меня, милая, но если мой супруг был, по твоему мнению, всего лишь светским повесой, я все равно благодарю господа Агониса за то, что он умер на шелковых простынях, держа меня за руку, а не в кровавой потасовке, вдали от дома!
      Надеюсь, верю в то, что в то время, когда ты будешь читать это письмо, судьба Зензана уже будет решена. В Агондоне все (ибо, конечно, все мы говорим об этом) уверены в победе и понимают, что Зеленому самозванцу не на что надеяться. Но почему же тогда я с такой тревогой думаю о будущем? Быть может, я просто старею и та темная тень, которую я вижу на тропе перед собой, - это моя смерть? Но часто я ощущаю нечто иное, и тогда мне кажется, что что-то изменилось в самом времени. Лишь считанные сезоны отделяют нас от тысячною цикла (как далеко до него казалось, когда мы были девочками!) Но неужели нужно видеть угрозу в самом календаре? Ведь я всегда критиковала примитивность нашей веры, ругала тех, кто болтает о конце Эпохи Искупления. А теперь я сама, как те, кого я прежде критиковала, повсюду вижу знамения конца.
      Я пишу тебе, поглядывая в окно на волны текущей внизу реки. Сейчас поздний вечер, почти ночь, и река, подсвеченная последними лучами закатного солнца, кажется золотой. Но сезоны бегут быстро. Очень скоро в городе наступит невыносимая жара, а река обмелеет, и станут видны ее отвратительные внутренности. В этом - в черноте под слоем позолоты - я вижу символ нашей империи и ее судьбы.
      Однако символы бесчисленны - для тех, кто способен их увидеть. Всего лишь в прошлую луну после продолжительных ливней в Новом Городе затопило многие дома. Был день, когда затопило даже улицу Давалон. Многие говорили, что это ужасно. А я, когда в тот день смотрела в окно на другой берег, поймала себя на том, что думаю вот о чем: ведь Новый Город когда-то был построен на зыбучей трясине. Быть может, настанет время, когда трясина вернется вспять?
      Еще есть новости из Варби. В этом году мне хотелось свозить туда Тиши (прости любящую мать, которая не желает оставлять своих попыток!). Но теперь это невозможно, и нам придется поехать к Фредди Чейну. Подумать только, мерзкая чума напала на один из прекраснейших городов империи! Говорят, она пришла с Голлухских гор, но как это случилось и почему - этого я не понимаю.
      Но что я пишу тебе? О чем рассказываю тебе? Милая Мейзи, этими рассказами я только сильнее расстраиваю тебя. Это плохое вознаграждение за тот чудный сон, о котором ты мне написала и в котором тебе приснилось, что мы с тобой - снова беззаботные девочки и бегаем посреди нарциссов и маргариток! Прости старушку Коней. Ей одиноко. Она сидит у окна и смотрит на закат. Ты рисуешь себе ее посреди веселой, праздной светской компании, но последний сезон был для нее печален. Она страдала после всего, что случилось с Фивалем (надеюсь, что никогда больше не увижу этого человека!). Ее старый друг лорд Эмпстер уехал. Ее дочь избрала для себя науки. Боюсь, она станет той, кого называют "синим чулком". Кроме того, прокатилась целая полоса трагических смертей, которые очень огорчили меня. Наверняка ты слышала о бедном лорде Маргрейве? Я пригласила к себе Элсен. Теперь она живет у меня, потому что ей ни в коем случае нельзя оставаться одной. Честно говоря, я и не подозревала, что она так сильно любит своего супруга, пока не пришло известие о его смерти. Очень плох сэр Пеллион. Не снес огорчений. Ведь он потерял сначала внучку, а потом - и внука. Боюсь, он перестанет появляться в свете.
      Но будет. Как видишь, я хандрю и другого настроения создать не силах. Собиралась написать побольше и о более приятных вещах. Милая Мейзи, обещаю скоро написать тебе письмо повеселее. Здесь все говорят только о королевской свадьбе, так что ты понимаешь, скоро будут новости.
      Честно говоря, меня сильно озадачило то, что ты написала о Владе Флей. По-моему, милая, ошибаешься ты, поскольку она на самом деле жила здесь несколько сезонов подряд.
      Это еще одно бремя, которое мне пришлось смиренно нести.
      Прощай, моя милая.
      Всегда твоя,
      любящая
      Констанция.
      P.S.
      О дорогая моя! Только я собралась запечатать письмо, как вбежала Элсен и сообщила ужасную новость. "Куртизанка мертва!" - вскричала она. "Куртизанка?" - переспросила я. "О Констанция, ты понимаешь, о ком я говорю! Куртизанка Влада Флей". Голос Элсен звучал мстительно, победно, ну а я, к ее изумлению, залилась слезами.
      Я часто осуждала Владу Флей. А теперь, несмотря на все ее прегрешения, я думаю только о том, что она была одной из нас, и что теперь ее больше нет.
      ГЛАВА 76
      КОНЕЦ И НАЧАЛО
      Был вечер. Вечер после битвы. Садилось солнце, высокие окна храма отбрасывали зеленые блики на дерево смеха, которое теперь стало всего лишь оболочкой, пустым панцирем от чего-то, что умерло внутри него.
      За стенами храма мир приходил в порядок, а вернее - в нем устанавливался новый порядок. По аджльским полям бегали санитары с носилками. Другие солдаты грузили на телеги трупы. Вскоре на опушке леса возникнут целые горы трупов, и тогда покажется, что город станет памятником, окольцованным огромной могилой.
      Аджльское сражение скоро станет легендой. Пожалуй, оно уже сейчас легенда, потому что немногие, в силах припомнить, как именно оно закончилось. А если бы они и стали пытаться рассказать, то обнаружили бы, что в памяти у них все перепуталось. На следующее утро, очнувшись после пьянки по поводу победы, многие синемундирники думали, что им приснился странный сон. Проигравшие мрачно ворчали о том, что синемундирникам помогло колдовство. И если потом кто-то вспоминал о драконах, то другие думали о том, что драконы - всего лишь символ, метафора, отразившая яростность сражения.
      Вот Нирри, к примеру, будет помнить немногое. Но если на то пошло, у нее голова вообще занята совсем другими мыслями. В тот день, чуть позже, она разыскала Вигглера и показала ему кошель с золотыми монетами. Эти деньги она копила всю жизнь. Вигглер вытаращил глаза, таких денег он никогда не видел. Уж не ограбила ли Нирри свою госпожу? Спросить ее об этом Вигглер не отважился, а Нирри, отсчитав, положила на его ладонь пять золотых тиралей. Решительно глядя в глаза мужа, Нирри серьезно проговорила:
      - Слушай меня внимательно, Вигглер Ольх. Капрал ты или не капрал, это мне все равно, но только в армии в этой ты больше ни минутки не задержишься. Ты сейчас же пойдешь к своему командиру и откупишься. Завтра мы с тобой отправляемся в Эджландию и откроем там наш маленький трактир.
      - Трактир? - ухмыльнулся Карни Флосс, решивший поздравить молодых.
      Нирри нахмурилась.
      - Это будет приличное заведение, уж ты мне поверь. И гостиница будет чистая, с мягкими кроватями, и готовить я буду сама. И предупреждаю вас всех, мужчин, - Нирри обвела рукой поля и леса вокруг города, - если вам вздумается затеять драку у меня в трактире, то имейте в виду: я схвачу мою лучшую метлу и отколочу вас так, что вам мало не покажется!
      Из тех, кто в тот день был на поле боя, только пятеро запомнили все так, как было на самом деле.
      Первым из них стал один юный повстанец, еле-еле успевший убежать от синего дракона. В тот день этому повстанцу был дан знак, но еще не все было сказано и открыто. И куда же было теперь деваться этому юному повстанцу? Главное было - поскорее убежать от синемундирников. И когда той ночью Боб Багряный со своим отрядом вернулся в чащу леса, в их отряде недоставало Дзади. Но зато появился новый друг.
      "Вольверон, - сказал он. - Зовите меня Вольвероном".
      Второй была Ланда. Впав в отчаяние, утратив всякую надежду, она долго уговаривала своего любимого Орвика не вступать в бой. После его гибели Ланда была готова сама умереть от горя. Но она выдержала это испытание, и ее путь стал ясен ей. Она будет чтить память Орвика, она всегда будет любить его, но без него она станет еще лучше и сильнее. Орвик обещал сделать ее королевой. А она станет... На следующее утро, рано-рано она уйдет в лес и станет поклоняться Виане так, как научила ее жрица. Ланда поняла, что ее судьба - стать преемницей Аджль и хранить истинную веру народа Вианы.
      И еще трое запомнили всю правду. Всадники, летавшие верхом на трех драконах.
      В ту ночь Полти очутился в казарме. К своему изумлению, он оказался объектом восторгов, славы и почестей. Но не из-за того, что кожа его стала синей, а волосы - еще рыжее. Все эти перемены исчезли. Полти стал точно таким же, каким был раньше. Ну, разве что, глаза его теперь блестели сильнее. Но посмотреться в зеркало у него, положительно, не было времени. Все стремились пожать ему руку, офицерские жены, даже самые примерные, вешались ему на шею. Полти на руках пронесли по плацу. В его честь звучали тосты и песни. Командир велел срочно разыскать его. И еще до наступления вечера молодой капитан Вильдроп, герой дня, стоял перед Мишаном, губернатором Зензана.
      Мишан был одним из самых знаменитых героев Эджландии. Во время предыдущей войны именно Мишан захватил Рэкс после того, как это не удалось сделать потерпевшему бесславное поражение отцу Полти. Мишан говорил Полти о том, что было время, когда имя "Вильдроп" звучало как ругательство. Теперь это время миновало. Мишану сообщили, что молодой Вильдроп вел себя геройски, и потому старые грехи семейства были прощены.
      Губернатор распростер объятия, дабы заключить в них молодого человека, который не только спас город, но и смыл пятно со своей фамилии.
      Что касается Джема и Раджала, то давайте покинем их в храме. Друзья поднялись с колен и услышали очередной удар колокола. Только теперь они осознали, что колокол звучал на протяжении всего фантастического приключения, и устремили взгляды в сторону винтовой лестницы, что вела на колокольню. На лестнице послышались шаги.
      Раджал и Джем переглянулись. Закатные лучи, проникавшие сквозь окна, озарили спускавшегося по ступеням человека. Джем прищурился, пытаясь узнать, кто это, но узнал его по голосу, который гулко зазвучал в просторном храме.
      - Догадываюсь, Джемэни, что ты готов спросить, кто я такой? "Кто вы такой? Кто ты такой?" Этот вопрос ты был готов задать много раз на протяжении всего своего приключения. Так много персонажей, и все способны изменить обличье... Но на самом деле этот вопрос всегда был неверен, Джемэни. Но вернее, не так. Вопрос был верен, но задавался не тому, кому его следовало задать.
      Джем прошептал:
      - Не понимаю...
      Человек медленно спустился по лестнице. Полы длинного плаща плавно развевались, широкополая шляпа скрывала лицо. Заговорив вновь, он закурил трубку из слоновой кости, синеватый дымок окутал его, словно ореол.
      - Разве ты не видишь, Джемэни? - спросил лорд Эмпстер. - Быть может, вопрос не в том, кто я, а в том, кто ты?
      Джем растерялся.
      - Я... Я Ключ к Орокону.
      - Но разве, Джемэни, порой ты не забывал об этом?
      - Верно. - Джем опустил глаза.
      Кристалл все еще сверкал в его руках, но уже начал тускнеть, как тускнел и первый кристалл после того, как он нашел его. Многое мог бы Джем сказать своему опекуну. С губ его были готовы слететь вопросы, обвинения. Но он почему-то понимал, что не вправе спрашивать, кто он такой - этот таинственный лорд.
      В конце концов он только пробормотал:
      - Милорд, бывали времена, когда мне казалось, что вы мне совсем не доверяете.
      Лорд Эмпстер отвернулся, затянулся дымом, обратил взгляд к алтарю. Он говорил тихо, но голос его эхом разлетался под сводами храма.
      - Теперь этого нет, Джемэни. Я боялся за тебя, боялся, что тебе не хватит сил, я все время искал способ отсрочить твое испытание. Но я ошибался. Я ошибался и в том юноше, который теперь стоит рядом с тобой. Не думал, что в нем ты найдешь такого верного друга.
      Джем сжал руку Раджала.
      - Он - мой брат.
      - Верно, - без улыбки кивнул лорд Эмпстер. - А теперь нам нужно как можно быстрее действовать дальше, чтобы как можно скорее собрать Орокон. Нас ожидают величайшие опасности, но стоимость проигрыша... Джемэни, ведь ты читал Пылающие Стихи. Если бы народ Вианы сегодня одержал победу, быть может, тогда наступление Зла было бы на какое-то время отсрочено. В момент своего обнаружения кристалл помогает своим людям. Вспомни, Джемэни, что случилось, когда ты нашел кристалл Короса? Чем это кончилось?
      - Ваганы восстали, - ответил за Джема Раджал. - А потом... потом многих истребили.
      - Верно, - снова кивнул лорд Эмпстер. - А сегодня вышло иначе. Когда над полем появились два первых дракона, показалось, что победа зензанцев близка, но силы кристалла не хватило. Ты смог победить Короля и Королеву Мечей, но не более того. Приспешники Тота уже трудятся в нашем мире, несут хаос и страх.
      - Синий дракон, - пробормотал Раджал.
      - Дракон? - переспросил Джем. - Так это все было правда? Все, что происходило над полем боя?
      - Конечно, - ответил лорд Эмпстер. - Истина легко просачивается сквозь прорехи между разными измерениями. Но драконы были настоящие. Они были той самой истиной, которая объясняла все, что сегодня произошло.
      Джем подумал о Полти, но не успел он спросить, как лорд Эмпстер сам ответил на его вопрос:
      - О Джемэни, неужели не ясно? Как ты нашел свою судьбу, так и он нашел свою. Этот молодой человек - наш заклятый враг. Уверен, мы еще свидимся с ним. Но пойдемте. - Таинственный лорд впервые улыбнулся. - Этот ложный храм - не место для благородного эджландца и его юного подопечного. - Он посмотрел на друзей и поправил себя: - Для двоих его юных подопечных. Моя карета ждет нас. Нам предстоит долгий путь.
      - В Агондон? - спросил Джем.
      - Нет, Джемэни, туда тебе больше возвращаться нельзя. Нельзя, пока твои испытания не будут пройдены до конца. Там уже и так не безопасно, а нам пора начать поиски третьего кристалла, красного - кристалла Терона. На побережье нас ждет корабль капитана Порло. Завтра мы отплываем в жаркие южные страны, в Унанг-Лиа.
      - Капитан Порло? Унанг-Лиа? - с волнением воскликнул Джем, но тут же поддался страху, поняв, что пребывает во власти древнего пророчества и не властен над своей судьбой.
      Его испытания только начались!
      Все трое повернулись к выходу. Но до того как они покинули рэкский храм, случилось еще одно таинственное происшествие. Они забыли о жрице, а она все еще стояла в тени, неподвижно, молча.
      - Жрица! - Джем шагнул к ней, а она вдруг рухнула как подкошенная. Упала и рассыпалась, как рассыпалось дерево смеха. В этот жуткий миг Джем решил, что он убил ее.
      Но это было не так. Она уже была мертва. Лорд Эмпстер выпустил струйку дыма.
      - Бедняжка Хара! Пришел-таки конец ее многовековому бдению. Но она сама устала, она изнемогла от него, и мы не должны сожалеть о ее смерти.
      - Хара? - прошептал Раджал.
      - Это ее настоящее имя. То имя, которое она носила во время Эпохи Расцвета, пока не взяла на себя тяжкую ношу. "Аджль" - это зензанское слово, оно означает "хранительница", вот и все. Жрица Аджль была воплощением дерева смеха. Она была деревом, дерево было ею. Теперь дерево мертво, мертва и жрица. Ибо это на самом деле была Хара. Кристалл находился внутри нее, внутри дерева - после того, как над ней надругался злобный Король Мечей.