Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий

      . - Т-37 (различных модификаций, прекращен в производстве в 1936 г.) около 6500 ед.;
      - Т-38 (практически прекращен производством в 1937 г.) - 2380 ед.;
      - Т-26 в разных модификациях производился вплоть до 1940 г. (в том числе: массовыми сериями в среднем по 1 тыс. ед. в год с 1933 по 1940 гг.) - всего выпущено около 9700 ед.;
      - БТ-5 (1933-1934 гг.) - выпущено около 1900 ед.;
      - Т-28 (средний танк) выпускался малыми сериями 41-130 ед., всего поставлено в войска 503 ед.;
      - Т-35 (тяжелый танк) - всего с 1933-по 1939 гг. войска получили около 60 машин.
      Несколькими КБ проектировались и строились в единичных экземплярах многочисленные опытные танки. Во второй половине 30-х годов танковая промышленность обладала уже собственной производственной базой и имела большой научно технический задел. (Приведенный на фотографии СМК, двухбашенный крейсерский танк, стал прототипом тяжелых танков военного времени, принял участие в советско-финской войне, а советские "танки-роботы" были испытаны еще в начале тридцатых годов)
      Непосредственно в предвоенный период (за 3-4 года до войны с Германией) собственно происходил процесс развертывания и подготовки производства "современных танков" с наращиванием выпуска легкого БТ-7 различных модификаций (с 1935 по 1940 гг. было произведено 5450 ед.), средних - Т-34 и тяжелых - КВ. За полтора предвоенных года было выпущено более 1700 танков "новых типов". В том числе - за первое полугодие 1941 г. соответственно - 1129 Т-34 и 424 - КВ.
      Кроме того, в предвоенные годы танковой промышленностью СССР было выпущено более 1300 ед. огнеметных танков и незначительное количество специальных (химических и инженерных) танков.
      Следует заметить, что тяжелые танки на 100%, а средние на - 40-50%, выпускались как "командирские", в радиофицированном варианте.
      Очевидно, что, получив в подарок империю с лаптями и сохой, советские наркомы, не без участия И. Сталина, были близки к достижению государственной политической цели - предотвращению агрессии теми средствами, которые в то время были для них доступны.
      Ими была создана танковая промышленность со всеми сопутствующими производствами: металлургии и проката, вооружения и боеприпасов. Их усилиями были созданы кадры, способные без особых проблем освоить новую технику, при ее массовом поступлении в войска.
      Что мы имели в РККА к началу войны с Германией?
      Из всего объема выпущенных в предвоенные годы машин по состоянию на 1 апреля 1941 года на балансе войск числилось - около 25 тысяч танков, в том числе: новых типов (говоря современным языком - современных) Т-34, КВ только около 700 единиц.
      По архивным данным из 30 тыс. танков (25-30 типов и модификаций) выпущенных промышленностью серийно с 1930 года в военных округах на Западе на 1 апреля числилось около 10700 танков: в КОВО - всего 4800, в том числе: современных - 457; соответственно в ЗапОВО - 3313 и 145; в ПриОВО - 1882 и 128; в ОдВО 783 и 10; в ЛенВО - 783 и 8 единиц.
      На Дальнем Востоке и в ЗабВО содержалось около 4200 устаревших танков. Практически ни одного "современного" танка на восток перед войной поставлено не было.
      Следует отметить, что примерно с середины 30-х РККА начала переходить на кадровую систему комплектования войск. Опыта содержания, хранения и эксплуатации такого количества сложной боевой техники в сокращенных частях и соединениях, еще недавно ничем не отличавшихся от войск времен гражданской войны, не было.
      В известной мере сложилось парадоксальное положение: "расход" танков по факту списания за предвоенное десятилетие составил всего 6 тысяч единиц. На самом деле, учитывая интенсивность боевой подготовки численно растущих войск, отсутствие опыта в эксплуатации и хранения вооружения, "отход" танков был значительно больше. Оценочные данные, приведенные в архивных источниках, показывают, что не менее 60-75% танков, из находившихся в строю к 22 июня 1941 года, в отсутствии запчастей оказалось технически непригодными к боевому использованию, частью - с выработанным по двигателям и ходовой части ресурсом. Около 15% танков требовало текущего ремонта, не менее 30% - среднего и 20-25% - капитального.
      Таким образом, за два месяца до войны только 20-25% танков, из находящихся на балансе РККА, могло считаться боеготовыми, 10% "современными", только 6% были танки новых типов. Не улучшила состояние войск поставка из промышленности в апреле - июне 1941 года 400-500 танков "новых типов"
      Танковые войска западных военных округов оказались практически неготовыми к отражению сосредоточенного удара четырех танковых групп вермахта.
      С началом военных действий особенно тяжелое положение сложилось в полосе Западного и Прибалтийского особых ВО, в составе которых числилось только 750-800 Т-34 и КВ. Из 5700 машин в этих округах относительно боеготовыми на 22 июня могли считаться не более 30-35% (1800-2000 единиц). В основном это были легкие танки Т-37, Т-26, незначительное количество относительно современных, но так же легких БТ-5 и БТ-7. Вооруженные 45 мм пушкой и защищенные 15-22 мм "броней" они не могли соперничать немецкими танками Т-III, Т-IV, которые имели 30 мм броню и соответственно 37 мм и 75 мм орудия.
      Следует учесть тот факт, что "новые танки" Т-34 и КВ еще не были в достаточной мере освоены личным составом, а система их технического обеспечения и эвакуации не могла быть развернута в полном объеме. (Одной из причин высоких потерь было использование боевых танков для эвакуации и буксировки вышедших из строя машин) В следствие недостаточного освоения новой техники личным составом потенциальные возможностей танков использовалось только на 30-40%, а эффективность применения частей и подразделений, оснащенных танками Т-34 и КВ, снижалась в связи имевшими место недостатками в управлении. (Это было обусловлено так же причинами организационного характера - танковые корпуса находились в стадии формирования, а "командные кадры" стрелковых войск не имели опыта организации и ведения общевойскового боя во взаимодействии с приданными танковыми частями и подразделениями)
      Поэтому не могут удивлять неудачи РККА в приграничных сражениях в июне июле 1941 года и "большие потери" в боях с наступавшими гитлеровскими войсками, которые имели приличный опыт применения танковых соединений и объединений.
      Следует иметь в виду, что 60% промышленной базы танкостроения было утрачено уже в первые полгода войны.
      Нечто подобное произошло не только в танкостроении и танковых войсках РККА, но и в авиастроительной промышленности, в ВВС, в производстве артиллерии и особенно боеприпасов. Например, на оккупированной немцами территории осталось более 350 заводов по производству боеприпасов. Прокат цветных металлов в течение полугода снизился в 400 раз, выплавка стали упала в 1941 году с 18 до 8 миллионов тонн.
      "Промедление смерти подобно"
      Нет сомнения в том, что руководство гитлеровской Германии совершенно правильно определило сроки начала войны с СССР "конец весны - начало лета 1941 года". Одно из соображений - перевооружение Красной Армии на "современные типы" боевой техники только началось, но могло в основном завершиться в 1942-1943 гг. Гитлер не мог не понимать, что в условиях плановой советской экономики процесс перевооружения РККА через 1,5-2 года мог закончиться военным столкновением с непредсказуемым для Германии результатом. С точки зрения Гитлера и понимания его идеи "расширения рейха на Восток" немецким генералитетом стратегическая ситуация 1941 года оценивалась не больше ни меньше как "критическая" - промедление с нанесением удара по СССР или перенос сроков начала агрессии на лето 1942 года было для Германии смерти подобно.
      В свою очередь советское руководство справедливо полагало, что необходимо хотя бы на один год оттянуть неизбежное столкновение с Германией. К маю 1942 года РККА могла бы получить как минимум 3000-4000 тысячи новых танков (темп поставки из промышленности обеспечивался весьма высокий - 300-350 танков в месяц). К этому времени личный состав был бы технически и тактически готов к грамотному их применению. Можно было рассчитывать на реализацию высоких боевых возможностей танков КВ и Т-34.
      В то же время через год немцы могли бы "остаться при своих интересах" с короткоствольными пушками танков Т-IV против брони Т-34 и перед неразрешимой дилеммой "развязать войну против СССР для завоевания жизненного пространства и ресурсов в 1941 году" или сохранить "призрачный мир на востоке рейха" до лучших времен (например, до создания единого фронта антироссийски настроенных государств в Европе и в мире при лидерстве Германии).
      И. Сталин прекрасно понимал опасность преждевременного военного столкновения с Германией и в меру сил проводил соответствующую политику предотвращения военной угрозы. Существо этой политики сводилось к тому, чтобы "не допуская грубых провокаций" (ради мира на два года можно и с чертом ходить под ручку), наращивать производство вооружений с лучшим качеством и во все большем количестве. Сталин понимал, что только военная сила могла сдержать германскую агрессию, которая "намеренно канализировалась мировым сообществом на Восток", в сторону России.
      Не следует забывать, что не была оставлена в стороне и главная цель развития экономики Советского Союза - повышение жизненного уровня советских людей. Никто в здравом уме не будет отрицать, что общее промышленное производство в СССР к 1938 году в сравнении с царской Россией 1913 года по отдельным отраслям повысилось в 20-30 раз, по некоторым видам жизненно-важной продукции - в сотни раз, а темпы прироста ВВП составляли не менее 12-13% в год. (Страшно подумать, зная контрольные цифры наших современных "достижений") Это не могло не повлиять на повышение уровня жизни и благосостояния народа.
      Что касается пресловутой "неготовности СССР к войне" то, это не вина Сталина, принявшего Россию с сохой, в силу ряда причин к 1941 году не успели завершить перевооружение РККА, в том числе по причинам субъективного характера. Если бы по замыслу замнаркома Тухачевского в мирное время было решено построить 100 тысяч танков и содержать 250 укомплектованных дивизий (как сегодня говорят, не особенно представляя, что за этим скрывается, соединений "постоянной готовности"), то народ, действительно, остался бы без штанов.
      100 тысяч танков, как и 150 тысяч самолетов построено не было, - замыслы Тухачевского были отвергнуты по настоянию Сталина.
      Не стоит упоминать, что такие проекты были ни чем иным как "гигантоманией и утопией" - базовой основы мощной танковой промышленности еще не было, ее создание в короткие сроки было весьма сложной проблемой. Даже для сталинских наркомов это было не легкой задачей на многие годы.
      Первоначально избранное направление строительства танков "на основе автотракторных агрегатов при полной интеграции военного и гражданского производства" позволяло серийно производить в основном легкие машины, в то время как для войны была необходима боевая машина среднего класса. Такая тенденция в развитии ВВТ требовала специализации производства и развертывания полноценной танковой промышленности.
      Решение о создании специализированных наркоматов на основе существовавшей при СНК военно-промышленной комиссии было принято в середине 30-х годов. Дилемма выбора между 250 полностью боеготовыми дивизиями и мобилизационно готовыми ВС "целесообразного состава и нужного качества" для советского руководства объективно существовала, и в "первые пятилетки" была разрешена не вполне правильно для РККА. Хотя бы потому, что в течение десятилетия серийно, на автоагрегатах, собиралось едва ли не три десятка типов танков, а перед самой войной пришлось перестраивать производство на сотне головных сборочных заводов только, что созданной танковой промышленности для выпуска главным образом единственного и неповторимого - Т-34, который уже не был "трактором".
      Перестройка промышленности позволила развернуть серийное производство основного боевого танка будущей войны только в начале 1941 года.
      Нужно сказать, не хватило всего лишь одного года, чтобы "встретить гитлеровское нашествие во всеоружии". Случилось это потому, что в свое время был не до конца нейтрализован военный Хлестаков-Тухачевский, замнаркома по вооружению и "красный милитарист" одновременно. Кроме того, не была изжита "гигантомания" в НКО (выражение Сталина на докладной ГШ по поводу предложений Тухачевского). Это было одной из причин распыления средства на ненужные по большей части проекты создания военно-технической экзотики вместо подготовки промышленности к производству качественного и современного вооружения во второй половине 30-х годов. Именно поэтому при 25 тысячах танков, состоявших на балансе войск, в первые месяцы войны "не хватало средних танков", способных на равных бороться с немецкими T-III, T-VI.
      Была гигантомания и головокружение от успехов, были добросовестные заблуждения полководцев гражданской войны. Но было бы глупо отрицать, что "друзья народа" без мысли и понимания смысла порученного дела подчас были хуже злейших врагов.
      И все же факты говорят о том, что в России было достаточно много толковых конструкторов, были "кадры, способные решить все", и была советская промышленность, которая при всех потерях производственной базы за годы войны сумела выпустить более 109 тыс. танков и САУ, в том числе около 88 тыс. "современных", тех, что оказались непревзойденными в течение всей войны.
      Следует напомнить, что фактически с нуля, в тяжелейшем 1942 году были запущены в серийное производство первые САУ. За годы войны было разработано 6 типов самоходок, от легких СУ-76 до "зверобоев", вооруженных гаубицей-пушкой 152 мм калибра. Всего было произведено 23,1 тысяч САУ двенадцати модификаций. 220 самоходных установок было изготовлено на базе трофейных немецких танков T-III, T-IV и "Пантера".
      По ленд-лизу в СССР было поставлено около 11 тысяч не самых лучших бронемашин американского и английского производства.
      Промышленность Германии за весь период войны с СССР поставила в вермахт (разумеется, не только на Восточный фронт) около 73 тыс. тяжелых бронемашин, из них отвечавших требованиям ведения операций против советских танковых войск не менее 60 тысяч единиц, в том числе более 47 тысяч "штурмовых орудий". Около 1100 танков "38-Т" и "ШПА" поступило на вооружение вермахта с заводов Чехословакии. По свидетельству начальника ГШ СВ Гальдера после Дюнкерка, в качестве трофеев было захвачено более 3,9 тыс. танков "союзников", которые "с удовольствием брало Резервное командование на вооружение запасных частей".
      В годы ВОВ на вооружении частей вермахта состояли и советские танки Т-26, Т-34 и КВ. "Тридцатьчетверка", КВ-2 (практически без переделки) и КВ-1 (с заменой пушки) использовались в элитных эсесовских дивизиях "Великая Германия", "Мертвая голова", "Рейх", в 1, 2 (СС), 10 танковой, 18, 98 гренадерских и в ряде пехотных дивизий в 1942-1945 гг. (На снимке Т-34\76Е 2-ой тд СС, из альбома немецкого издания, dr. Werner Regenberg, Bautepanzer Unterm Balkenkreuz - Russische Kampfpanzer, WAFFEN-ARSENAL)
      В дополнение к изложенному следовало бы остановиться на потерях военной техники СССР и Германии. РККА потеряла за годы войны около 96 тыс. танков (в том числе около 20 тысяч из первоначального состава в 1941 г.), 88 тыс. боевых самолетов, около 317 тыс. орудий и минометов. Вермахт за то же время потерял 50,8 тыс. бронемашин, 101 тыс. самолетов, 493,5 тыс. орудий и минометов.
      Есть о чем подумать нашим "ура патриотам", военным строителям и "применителям" войск.
      Иные времена, иные песни
      Не понимать опасности войны с Германией в 1940 году было смертельным для народа России. И народ понимал опасность немецкого вторжения, разделял опасения вождей, не на словах, а на деле поддерживал политику ВКП(б). Даже при определенных издержках и недочетах в части повышения своего уровня жизни, народ не высказал упрека правительству, не предложил ему уйти в отставку в годы поражений, потому, что твердо верил и знал: "наше дело правое, победа будет за нами!"
      Не видеть очевидных фактов значит быть больше чем слепым "объективистом", но, даже при большом старании сегодня в государственной политике не возможно увидеть признаков и желания обеспечить безопасность и прочный мир для России в XXI веке.
      "Объективизм" на НТВ процветает, нет даже виртуальных противников, враги народа выдаются за "лучших друзей".
      В результате - в верхах: одни лишь нищета духа, пустословие, обещания и немыслимая роскошь, в низах - вера блаженных в светлое будущее, пустые надежды на барина, который все решит, и немыслимая нищета.
      Хуже чем при царе горохе: "Ни танков, ни масла, ни идей".
      Нет и условий для безопасной жизни.
      Вот это и есть результат деятельности политиков последней волны.
      Интересно то, что практически "один в один" ситуация с оснащением российской Армии образца 2001 года повторяет обстановку в первой половине 1941 года.
      Для полноты картины приведу отрывок из статьи известного демократа и заместителя председателя комитета по обороне Госдумы А. Арбатова.
      "Исходя из наиболее авторитетных зарубежных источников (в связи с закрытостью нашей информации), российские СОН в настоящее время насчитывают свыше 1,2 млн. военнослужащих, порядка 30 "тяжелых" и 5 "легких" дивизий (точнее, дивизионных эквивалентов, суммирующих и отдельные бригады) различной степени укомплектованности. В войсках и на складах имеется около 22 000 танков, 26 000 единиц другой бронетехники, 21 000 единиц артиллерийских средств, 2000 зенитно-ракетных установок (ЗУР), 1800 боевых самолетов ВВС, ПВО и ВМФ, 900 ударных вертолетов, 40 многоцелевых атомных и дизельных подводных лодок и 140 надводных боевых кораблей основных классов.
      Поскольку значительная часть этих вооружений скоро исчерпает свой технический ресурс, через 10 лет даже при надлежащем ремонте и обслуживании из них, видимо, может остаться в боевом составе и на складском хранении не более 4000 танков (4 - 5 "тяжелых" дивизий), 5000 единиц другой бронетехники, 4000 единиц артиллерийских средств, 1000 ЗУР, 1000 боевых самолетов, 300 вертолетов, 25 подводных лодок и 80 надводных кораблей. Если в последующее десятилетие выделять средства только на текущее содержание и ремонт ВВТ СОН и вовсе не закупать для них новых образцов, то названные цифры определяли бы минимальные силы общего назначения. Они были бы способны на проведение одной локальной кампании "чеченского" масштаба с весьма низкой эффективностью, а также одной-двух миротворческих операций, как в Таджикистане, Боснии или Косово.
      Подобные силы едва ли окажут серьезное сопротивление агрессии "балканского" типа: ведь их техническое оснащение и сегодня отстает от уровня ВВТ передовых военных держав мира, а еще через 10 лет разрыв достигнет двух или трех поколений (доля новых образцов ВВТ снизится до 2-3% от общего парка). При том, что оборонная промышленность, работающая на СОН, окончательно распадется после второго десятилетия практического отсутствия серийного выпуска продукции.
      По мнению компетентных военных специалистов, для нормального по традиционным канонам обновления технической базы СОН ежегодно в войска необходимо поставлять в среднем 350 танков, 1000 единиц другой бронетехники и 1800 единиц артиллерии, 50 единиц ЗУР, 150 самолетов и вертолетов, по одной многоцелевой подводной лодке и по одному боевому кораблю. Тогда теоретически вместе с сохранившимися существующими средствами к 2010 г. российские ВС имели бы на вооружении и на складах порядка 8000 танков (около 15 "тяжелых" дивизий), 15 000 единиц другой бронетехники, 22 000 единиц артиллерии, 1500 ЗУР, 2800 самолетов и вертолетов, 120 подводных лодок и боевых кораблей.
      Силы такого масштаба можно считать "верхней планкой", которая обеспечила бы максимально мощные СОН, способные при необходимой мобилизации запасного контингента отразить крупную региональную агрессию на западе или на востоке с нанесением неприемлемых потерь противнику, что повлечет или прекращение войны, или ее эскалацию вплоть до приведения в действие сил ядерного сдерживания".
      Одновременно СОН могли бы вести две локальные войны (масштаба чеченской кампании 2000 г.), а также участвовать в нескольких миротворческих операциях боснийско-косовского уровня."
      Не особенно придираясь к приведенным оценкам и расчетам (грамотный военный читатель в состоянии определить сколько "эквивалентных дивизий, при средней численности танков 200 единиц в каждой, можно было бы сформировать при наличии 22, 8 и 4 тысяч танков "на балансе" ВС РФ), не трудно понять: ситуация в целом вполне "транспарентна" - такого состояния-погрома в российской Армии можно добиться только чрезвычайными усилиями бесподобных в своем упорстве реформаторов или "красных милитаристов".
      Времена, конечно, не те и фигур подобных И.В. Сталину на политическом горизонте не видно. Исправить "положение" некому.
      Ситуация действительно повторяет 1940-1941 гг. Здесь и продвижение НАТО на Восток, и потеря 60% промышленного потенциала и полная дезинтеграция на фоне суверенизации-оккупации. Развал промышленности РФ образца 2000 года действительно "сравним по результатам с нашествием Германии". "Оккупированными" оказались не только "Украина дорогая, Белоруссия родная", НАТО, ЦРУ и США, собственные расхитители окопались в Москве с Ленинградом, в Уральской промышленной зоне, в Красноярске на КАЗе, в Иркутске, в Чите, в Хабаровске и Владивостоке, на Камчатке и Чукотке.
      Шестьдесят лет назад, в 1941 году даже помыслить об этом было невозможно. Не потому, что боялись Сталина, а потому, что народ понимал главную цель государственной политики - необходимо обеспечить приемлемые условия мирной жизни и динамичное развитие СССР.
      Что заставляет современных российских политиков мыслить пораженческими категориями и строить "политику новой России" так, что ничего кроме неоправданной агрессии в будущем и полный разгром она вызвать не может?
      "Броня крепка и танки наши быстры, и наши люди мужества полны!"
      Сегодня поют иные песни: "Я твой зайка, я твой тазик, я твоя банька". От таких песен до полного разгрома рукой подать без всякой войны. Может быть действительно, лучше попивать баварское пиво на разъезде Дубосеково, оккупированном немцами, чем бестолково суетиться и призывать к сопротивлению?
      Нет сомнения в том, что восстановление разваленной реформами России до безопасного состояния будет дорого стоить. Некоторой части наших сограждан, забывших о том, что они живут в России (которая пока является родиной, по меньшей мере, для 140 миллионов человек) придется отказаться от демократических излишеств и "завоеваний" последнего периода, с позволения сказать, "демократического развития России".
      Восстановление России возможно с участием здоровой части общества, и только при безусловном понимании народом национальной идеи: "Или Россия сильная, или не будет никакой".
      (Приведенные в статье цифры соответствуют данным архива Народного хозяйства СССР и открытых источников МО. Часть фактического материала подготовлена при участии КТН, полковника М. Павлова)
      ix Михаил Ходаренок
      ПОДГОТОВКА К ПРОШЕДШЕЙ ВОЙНЕ
      Сущность стратегического развертывания Вооруженных сил России практически не изменилась со времен Первой мировой
      Учитывая особенности современной войны, следует исходить из того, что для ведения боевых действий потребуется полное использование всех военных, экономических возможностей страны и максимальное напряжение моральных сил народа. Совершенно очевидно, что имеющийся в настоящее время боевой и численный состав Вооруженных сил РФ не дает им шансы на успех даже в локальной войне. Необходимо частичное или полное стратегическое развертывание. И сегодня глубинные причины российского отказа принять участие в антитеррористической операции США связаны не столько с политическими соображениями, сколько с общей военной слабостью государства. Боеготовой, оснащенной высокоточным дальнобойным оружием в обычном снаряжении и способной к стремительным перегруппировкам армии в России сегодня просто нет. Таким образом, доведение боевого и численного состава Вооруженных сил до уровня, необходимого для успешного ведения современных военных действий, жизненно необходимо. Другой вопрос - в какой форме и как это делать.
      К ИСТОРИИ ВОПРОСА
      Стратегическое развертывание в самом общем виде представляет собой перевод Вооруженных сил с мирного положения на военное (с проведением мобилизационного развертывания), создание группировок ВС на театрах военных действий для успешного проведения первых стратегических операций начального периода войны, а также развертывание первоочередных стратегических резервов и стратегические перегруппировки.
      По большому счету, понятие "развертывание вооруженных сил и средств" существует в истории военного искусства с незапамятных времен. Однако в том понимании, которое вкладывается него в настоящее время, оно сформировалось лишь во второй половине прошлого столетия. Можно без преувеличения сказать, что 1866 г. - год австро-прусской войны - является родоначальником планов мобилизации, стратегического сосредоточения, развертывания и устройства тыла как научно-теоретической и практической системы. Важнейшая составная часть приведения Вооруженных сил в полную боевую готовность - мобилизация. Уже полтора столетия каноническими являются мысли о том, что армия мирного времени представляет собой лишь базу для последующего мобилизационного развертывания и война может вестись только усилиями вооруженного народа при полном напряжении экономической мощи государства, всех моральных и духовных сил общества. "Войну можно вести только волей объединенного народа", - утверждал английский полевой устав начала XX века.
      Попробуем разобраться, насколько идеи, заложенные в сущность классического развертывания армии и флота, подходят для современных российских реалий.
      ЧТО ПОЛУЧИТСЯ В РЕЗУЛЬТАТЕ МОБИЛИЗАЦИИ
      Если взяться за карандаш и подсчитать отечественные военные возможности (используя открытые данные), то элементарные расчеты покажут, что даже после завершения мобилизации ВС РФ гипотетический противник будет иметь многократное превосходство по количеству боеготовых соединений на западном, юго-западном и северо-западном стратегических направлениях. Да и на остальных направлениях положение будет не лучше. Таким образом, даже общая мобилизация не позволит создать требуемое для успешного ведения боевых действий соотношение сил и средств на Западе и тем более на Востоке.
      Весьма существенным надо признать то обстоятельство, что с началом стратегического развертывания Вооруженных сил Военно-воздушные силы не получат дополнительно ни одного нового боевого самолета - ни истребителя, ни дальнего, и тем более стратегического бомбардировщика. В настоящее время не существует запаса современных самолетов и организованного резерва летного состава, в котором навыки пилотирования поддерживались на требуемом уровне.
      Ни одного нового боевого корабля или катера не получит с началом мобилизации и Военно-морской флот. Моряки могут в соответствии с мобланом обзавестись весьма значительным количеством плавединиц, однако это будут лишь вспомогательные и транспортные суда. На флот теоретически можно призвать и 2 млн. человек, однако для них не будет кораблей, которые строятся исключительно в мирное время. Таким образом, два вида ВС, вносящие в современной войне наибольший вклад в победу, начинают и практически заканчивают гипотетическое вооруженное противоборство составом мирного времени. По мобилизации развертываются в основном соединения Сухопутных войск, Тыла Вооруженных сил, а также части, предназначенные для решения ряда специфических задач (воинских перевозок, технического прикрытия транспортных магистралей и пр.).
      Что касается обеспеченности развертываемых по мобилизации соединений и частей вооружением и военной техникой, то она в целом на достойном уровне. Однако невысокая исправность ВВТ, низкая укомплектованность его аккумуляторными батареями, автомобильными шинами, ЗИП и другими расходными материальными средствами снижают возможность гарантированного проведения мобилизационного развертывания войск. Значительная часть бронетанкового вооружения и техники, ракетно-артиллерийского вооружения и автомобильной техники требуют капитального ремонта и регламентированного технического обслуживания.
      Таким образом, возможности по формированию частей и подразделений, исходя из наличия вооружения и военной техники, составляют почти 100% от предусмотренного планом развертывания. Однако если учесть техническое состояние ВВТ, то полностью готовых к применению по предназначению боевых единиц выходит значительно меньше. К тому же к сегодняшнему дню практически все вооружение и военная техника запасов центра представлены устаревшими образцами и содержатся на хранении свыше десяти лет. Таким образом, состояние вооружения и военной техники, предназначенных для развертываемых частей и соединений, резко сокращает возможности по выполнению возложенных на них задач.
      Подчеркнем, что современных образцов бронетанковой техники для развертываемых дивизий нет. Более того, значительная часть танков, предназначенных для укомплектования танковых частей формируемых соединений, выпускалась в свое время на Украине. Нет необходимости пояснять, насколько для машин этого типа остра сегодня проблема с запасными частями. Однако и таких боевых машин недостаточно.
      Не лучше обстоит дело и с артиллерией. Формируемые по мобплану соединения будут обеспечиваться разнотипными образцами орудий, а отдельные и вовсе укомплектуются крайне устаревшими образцами (например, 152-мм гаубицами-пушками времен Великой Отечественной войны МЛ-20, 130-мм пушками М-46 образца 1954 г. и др.). Производство артиллерийских боеприпасов к большинству этих орудий по плану расчетного года уже не предусматривается, а у находящихся на хранении снарядов в ближайшие несколько лет истекают сроки технической пригодности.
      И совсем плохо дело с бронетранспортерами и боевыми машинами пехоты. Вновь формируемые мотострелковые дивизии будут снабжены только автомобилями, поскольку боевых бронированных машин для развертываемых соединений попросту нет (а откуда же им взяться, если даже части постоянной готовности сегодня не укомплектованы современными бронетранспортерами и боевыми машинами пехоты?).
      Немалые трудности будут и с экипировкой. Значительное число резервистов, призываемых по мобилизационному плану, по всей видимости, не будет обеспечено даже хлопчатобумажным обмундированием и обувью. Этот вывод напрашивается сам собой после анализа внешнего вида военнослужащих-срочников, находящихся сегодня на действительной военной службе. Многие из них одеты в обмундирование советских времен, а это позволяет предполагать изъятие на текущие нужды обмундирования из неприкосновенных запасов.