История инакомыслия в СССР

      В тот же день политзаключенные П. Айрикян, Р. Маркосян и А. Аршакян выпустили общее заявление, требуя легализации НОП и проведения референдума в Армении. Их требование было поддержано заявлениями в Президиум Верховного Совета Армянской ССР 15-ти политзаключенных разных национальностей (русских, евреев, украинцев и литовцев). [12]
      В 1974-1975 гг. голодовки политзаключенных в поддержку требований НОП сопровождались петиционной кампанией: в советские инстанции и в ООН писали армяне, требовавшие легализации НОП и освобождения ее арестованных членов (к этому времени прошли через суды около 80 членов НОП).
      1 апреля 1977 г. была объявлена открытая правозащитная ассоциация - Армянская Хельсинкская группа (АХГ). В нее вошли: экономист Эдуард Арутюнян (1926 г.р.), он стал руководителем Группы; студент политехнического института Самвел Осян и Роберт Назарян (1948 г.р.) - физик и дьякон армянской православной церкви. Позднее в АХГ вошли рабочие - Шаген Арутюнян (один из основателей НОП) и Амбарцум Хлгатян. АХГ обнародовала декларацию, в которой к целям, определяемым Заключительным Актом Хельсинкских соглашений, добавила: стремиться к принятию Армянской ССР в члены ООН
       «…с целью решения общенациональных проблем рассеянных по всему миру армян»,
      добиваться
       «…воссоединения с Армянской республикой включенных ныне в территорию Азербайджанской СССР Нагорного Карабаха и Нахичеванской автономной области»;
       «…требовать использования армянского языка во всех сферах жизни в Армении»
      (дело в том, что сейчас в Армении примерно половина школ является русскими, и среди молодых армян нередки люди, не знающие толком родного языка).
      Армянская Хельсинкская группа сделала несколько сообщений о нарушениях гражданских и человеческих прав на территории Армянской ССР. Сообщение в адрес Белградской конференции является суммарным, в нем отмечаются факты подавления национальной армянской культуры; дискриминации армянского языка; приводятся фамилии людей, лишившихся работы по идеологическим мотивам; указывается на нарушение человеческих прав политзаключенных-армян; перечисляются лица, которым отказано в праве эмигрировать; перечисляются книги, изъятые из библиотек и уничтоженные только потому, что их авторы эмигрировали из СССР. [13]
      Роберт Назарян, который поклялся не говорить на армянском языке до тех пор, пока Карабах не вернется в состав Армении, выступил с обращением к советским и зарубежным армянам оказать материальную помощь армянским политзаключенным и их семьям. 22 декабря 1977 г. Назарян был арестован, обвинен в «антисоветской агитации» и осужден на 5 лет лагеря и 2 года ссылки. В один день с ним был арестован другой член АХГ - Шаген Арутюнян, получивший 3 года лагеря по сфабрикованному делу о «злостном хулиганстве» - избиении работников милиции.
      После их ареста руководитель АХГ Э. Арутюнян выступил с обращением к армянскому народу за рубежом - он сообщал, что АХГ разгромлена. [14] И действительно, вскоре из нее вышел С. Осян, убедившийся, по его словам, в бессмысленности правозащитной работы в советских условиях. Группа не пополнилась новыми членами. Деятельность ее прекратилась. Однако другая форма правозащитной деятельности - более привычная, чем открытая общественная ассоциация, приобрела в это же время довольно широкие масштабы и дала заметный эффект. Я имею в виду обсуждение проекта новой конституции Армянской ССР, происходившее весной 1978 г.
      В Армении, как и в Грузии, основное внимание во время обсуждения сосредоточилось на требовании сохранить родной язык как язык государственный. Здесь не было многотысячной демонстрации по этому поводу, как это имело место в Тбилиси, но были соответствующие письма в газеты и выступления на собраниях, проходивших в учреждениях, на предприятиях и в институтах.
      После событий в Грузии рисковать в Армении не решились, формулировка о языке в ст. 72 конституции Армянской ССР осталась неизменной.
      Одновременно с обсуждением новой конституции в Армении шли многочисленные допросы по делу Степана Затикяна (1947 г.р.), арестованного 3 ноября 1977 г., и двух молодых рабочих, живущих с ним по соседству, - Акопа Степаняна (1949 г.р.) и Завена Багдасаряна (1954? г.р.). С весны 1978 г. от побывавших на допросах стало известно, что этих троих обвиняют во взрыве в московском метро, случившемся 8 января 1977 г. и повлекшем человеческие жертвы (44 раненых и 7 убитых, по сведениям в «Известиях», 8 февраля 1979 г.). [15]
      Степан Затикян был одним из основателей НОП. Отбыв за эту свою деятельность заключение в 1968-1972 гг., после освобождения он не имел возможности продолжать образование (он был арестован на 3-м курсе Ереванского политехнического института) и стал работать сборщиком трансформаторов на Ереванском электромеханическом заводе. Женился (на сестре П. Айрикяна), имел двух маленьких детей. К деятельности НОП не вернулся, полагая ее безнадежной. В 1975 г. отказался от гражданства и подал заявление на выезд из СССР. О Степаняне и Багдасаряне известно только, что они - родственники, свидетельств о какой-либо их причастности к армянскому национальному движению нет.
      Из допросов можно было заключить, что следствие стремится связать воедино НОП, Армянскую Хельсинкскую группу и дело о взрывах.
      Суд был проведен в Москве, и происходил настолько тайно, что неизвестен день, когда он начался. Никто из родственников о суде извещен не был, никто из них на нем не присутствовал.
      Приговор был вынесен 24 января 1979 г.: всем троим - расстрел.
      Известно, что подсудимые виновными себя не признали (хотя в «Известиях» утверждалось обратное).
      Родственники узнали о приговоре лишь на свидании после суда. «Нас осудили за 10 минут в пустом зале», - сказал А. Степанян. «За все 15 месяцев я не сказал им ни слова», - сказал Затикян. На вопрос брата - «Скажи мне, ты действительно участвовал в этом преступлении?» - он ответил: «Единственная моя вина в том, что я оставил в этом мире двоих детей. Другой вины на мне нет».
      Приговор был приведен в исполнение до 31 января 1979 г., до истечения срока обжалования. [16]
      А.Д. Сахаров и Московская Хельсинкская группа выступили с протестами против чудовищных нарушений принципов гласности судопроизводства.
       «Невозможно понять, - писали в своем обращении члены Московской Хельсинкской группы, - почему процесс по такому обвинению понадобилось проводить в полной тайне… Ведь взрыв в метро вызвал всеобщее возмущение, и убедительное доказательство вины обвиняемых, если только обвинение располагает такими доказательствами, содействовало бы всеобщему осуждению преступников. Отсутствие гласности и вся обстановка секретности дают основания сомневаться в обоснованности обвинения, в объективности и беспристрастности суда». [17]
      А.Д. Сахаров сразу после взрыва в метро высказал предположение, что взрыв этот, возможно, затеянная в политических целях провокация КГБ. На такую мысль наводила, в частности, необычайная быстрота, с которой сообщили о нем западным корреспондентам официальные лица, хотя обычно такие происшествия от западной прессы скрываются, а если о них и сообщается, то после долгих «согласований». Здесь же оперативность сообщения наводит на мысль, что оно было «согласовано» заранее. Если же это не провокация КГБ, то истинные виновники взрыва или не были найдены или, будучи обнаруженными, оказались «невыгодными» в политическом отношении. По Москве ходили слухи, что следствие привело в подмосковный город Александров на радиозавод и что виновники взрыва - русские рабочие, действовавшие на почве недовольства нехваткой продуктов. Если это действительно оказалось так, «наверху» могли принять решение скрыть истинных виновников, чтобы не обнаруживать недовольства русских рабочих экономической ситуацией в стране, и использовать взрыв для дискредитации «врагов внутренних» по выбору КГБ. Изобразить террористами московских правозащитников, как попытались сразу, оказалось невозможным: они сами и их мирная деятельность были достаточно известны на Западе. С точки зрения КГБ, вполне разумно было остановить выбор на армянском национальном движении.
      Армения - единственная в СССР республика, где существует партия, ставящая своей целью отделение от СССР, и идея эта вызывает сочувствие народа. В течение 15 лет КГБ имел возможность убедиться в неуничтожаемости НОП - после каждой серии арестов появлялись новые и новые приверженцы. В то же время НОП и вообще настроения в Армении мало известны за ее пределами. Московские правозащитники тоже смутно представляют себе цели и методы НОП (в «Хронике текущих событий» отдельная рубрика «События в Армении» появилась лишь в 56 и 57 выпусках - апрель и август 1980 г., а до тех пор информация из Армении были эпизодической и очень краткой).
      Армянская диаспора не оказывает действенной помощи НОП, не осведомлена о настроениях в Армении, но в то же время известны зарубежные террористические организации. Это облегчало дискредитацию армянского национального движения внутри СССР и за его пределами путем представления его как пользующегося методами террора.
      Многочисленные допросы по делу Затикяна, проведенные в Армении, вызвали разнотолки среди сочувствующих НОП о том, причастен ли Закитян на самом деле к взрыву. Большинство знавших его категорически отрицают такую возможность. Некоторых следователи убедили в виновности обвиняемых. Но надо сказать, что в этих дебатах речь шла лишь о причастности к взрыву самого Затикяна (отошедшего от НОП) и его подельников, никому из членов НОП не известных. Даже те, кто верил в их вину, не сомневался в полной непричастности к терроризму НОП и никто не предлагал ее жертвенный, но мирный путь сменить на путь террора.
      Армянское национальное движение продолжается в мирной форме, как призывает НОП.
      В декабре 1978 г. и феврале 1979 г. в Ереване были в массовом порядке распространены листовки с критикой Брежнева и советской власти. Листовки были разбросаны в общественных местах и положены в почтовые ящики частных квартир. 27 декабря в жилом доме писателей сотрудники КГБ изымали эти листовки в присутствии владельцев почтовых ящиков. Было распространено несколько тысяч таких листовок (по слухам, видимо, исходящим от самих распространителей - около 30 тысяч), [18] но это вызывает сомнение.
      13 июля 1979 г. был арестован руководитель Армянской Хельсинкской группы Эдуард Арутюнян. [19] Его судили в марте 1980 г. «за клевету». Против обыкновения, на суд этот пустили нескольких друзей обвиняемого и даже (случай, неслыханный в советской практике политических судов) разрешили выступить в качестве общественного защитника отцу подсудимого. Арутюнян и сам смело защищался. Его адвокат (Ю. Мкртчян) потребовал оправдания подсудимого. В последнем слове Арутюнян сказал, что отказывается просить что-либо у суда, так как считает это ниже своего достоинства, проклял Брежнева и правительство, потребовав освободить всех узников совести, и сказал, что счастлив тем, что он - правозащитник и арестован только за то, что вел борьбу против «грязных дел советских руководителей…» Приговор - 2,5 года лагеря общего режима. [20] Однако вскоре после окончания срока Эдуарду Арутюняну было предъявлено новое обвинение, и он получил новый срок, разделив судьбу всех участников хельсинкских групп, у которых срок заключения заканчивался после 1980 г. [21]
      Разгром Армянской Хельсинкской группы, установившей связь с московскими правозащитниками, сократил, но не оборвал эту связь. Сведения из Армении продолжали поступать в Хронику и после прекращения существования АХГ. Настроения, отраженные в ее документах, не умерли, а поднятые ею проблемы ждут решения.
      Национальные чувства находят открытое проявление в интересе к национальной истории и культуре - к родному языку, народной музыке, а также к церкви (пожалуй, именно не к религии, а к церкви как институту национальной культуры).
      Продолжается и подпольная деятельность по пути, проложенному НОП.
      14 мая 1980 г. был арестован по обвинению в участии в подпольной организации Александр Маначурян. В отличие от большинства деятелей НОП, он - не юноша (1929 г.р.). Отец Маначуряна был министром связи Армении; его арестовали в 1937 г. и он погиб в лагере. Александр Маначурян был старшим научным сотрудником Армянской Академии наук, специалистом по средневековой армянской эпитафике, он публиковался в СССР и за рубежом, бывал в заграничных командировках, что является верным признаком успешной карьеры и доверия властей.
      Суд (март 1981 г.) инкриминировал Маначуряну, кроме участия в «антисоветской» организации вместе с учителями сельских школ Смбатом Мелконяном и Ашотом Апикяном, еще и авторство «антисоветских» статей: «Все о национальном вопросе» и «Империализм». [22] Неизвестно, были ли подсудимые членами НОП или создали отдельную организацию.
      Почти одновременно с этим судом в Ереване состоялся еще один такой же суд - над 5-ю участниками подпольного «Союза молодых армян»: Мрзпетом Арутюняном (1940 г.р.), Вартаном Арутюняном (1960 г.р.), Ишханом Мкртчяном (1957 г.р.), Самвелом Егиазаряном (1959 г.р.) и Оганесом Агабабяном (1958 г.р.). Члены Союза писали и распространяли стихи, в которых «воспевалась идея независимой и свободной Армении».
      Идеологом и вдохновителем Союза обвинение представило Мрзпета Арутюняна (брата основателя НОП, а позднее - участника АХГ Шагена Арутюняна), практическим руководителем - Ишхана Мкртчяна.
      Мрзпет Арутюнян заявил на суде, что целью Союза молодых армян является пропагандирование выхода Армении из состава СССР. Но в отличие от политически нейтральной НОП, Союз ориентировался на партию Дашнакцутюн. Арутюнян сказал, что в будущей независимой Армении компартия была бы поставлена вне закона. В последний день суда подсудимые требовали отправить приветственную телеграмму президенту США Р. Рейгану.
       «Он останется верным своим обещаниям».
      Возможно, группа Маначуряна была как-то связана с Союзом молодых армян (во всяком случае, следствие стремилось представить доказательства такой связи).
      Аресты и суды по политическим мотивам продолжались в Армении и в 1982-1983 гг. В 1982 г. были осуждены члены НОП Ашот Навасардян и Азат Аршакян. [23] В 1983 г. были осуждены трое: геолог, сотрудник Академии наук Георгий Хомизури (1940 г.р.) - за авторство самиздатской работы «История Политбюро КПСС» и за распространение самиздата - преподаватели Ереванского университета филолог Рафаэль Папаян (1946 г.р.) и лингвист Эдмунд Аветян (1950 г.р.). [24] Этих троих не обвиняли в принадлежности к НОП, но их самиздатская деятельность способствовала распространению тех же идей, которые воодушевляют членов НОП. Заметно, что в 80-е годы социальный статус и возраст активистов армянского национального движения повысились. Основным требованием армянских патриотов остается независимость Армении. Поскольку возможность достижения этой цели в обозримом будущем маловероятна, а репрессии за поддержку этой цели жестоки, то движение обречено на малочисленность, однако подавить его все-таки не удается - арестованных энтузиастов сменяют новые, что указывает на укорененность этой идеи в армянском народе.

Примечания

      1. Архив Самиздата Радио «Свобода», Мюнхен (АС), № 1214, т. 24.
      2. АС № 3798, вып. 45/79.
      3. АС № 1217, т. 24; сообщение очевидца Александра Малахазяна.
      4. АС № 1216, т. 24.
      5. Сообщение очевидца Александра Малахазяна.
      6. АС № 1216, т. 24.
      7. АС № 3119, вып. 4/78.
      8. «Хроника текущих событий», #№ 16-17, Амстердам, Фонд им. Герцена, 1979, вып. 16, с.с. 11-12.
      9. «Хроника текущих событий» (ХТС), Нью-Йорк, изд-во «Хроника», вып. 34, с.с. 13-14; «Дело Айрикяна», изд-во «Хроника», 1977.
      10. АС № 3119, вып. 4/78.
      11. Там же.
      12. АС № 2285, вып. 41/75; ХТС, вып. 43, с. 23; АС № 3075, вып. 32/77.
      13. Сборник документов Общественной группы содействия выполнению Хельсинкских Соглашений в СССР, Нью-Йорк, изд-во «Хроника», вып. 4, с.с. 69-77.
      14. ХТС, вып. 48, с.с. 31-36.
      15. ХТС, вып. 44, с.с. 39-42; вып. 48, с. 44.
      16. ХТС, вып. 52, с.с. 5-14; вып. 56, с.с. 145-152.
      17. Сборник документов Общественной группы содействия…, вып. 6, с. 68; ХТС, вып. 52, с.с. 13-14.
      18. АС № 3712, вып. 32/79.
      19. ХТС, вып. 53, с. 80.
      20. ХТС, вып. 56, с.с. 70-72.
      21. «Вести из СССР. Права человека», под ред. Кронида Любарского, Мюнхен - Брюссель, 1983, вып. 6 № 1.
      22. ХТС, вып. 57, с. 61; вып. 62, с.с. 75-77.
      23. ХТС, вып. 64, с.с. 39-40.
      24 «Вести из СССР», 1982, вып. 23/24, № 5; 1983, вып. 15, № 2.
      

ГРУЗИНСКОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ

      С Х века Грузия была единственной на Кавказе христианской страной, сохранявшей государственную самостоятельность, а с XIV века, после падения Византии, - единственным самостоятельным христианским государством на всем юго-востоке, завоеванном мусульманами. Естественно, со времен освобождения русских княжеств из-под власти Орды Грузия тяготела к ним как к родственным по вере.
      Однако опора на русских против мусульманских соседей несколько раз вызывала разочарование грузин отсутствием обещанной помощи в нужный момент. Так было во времена Петра I в войне с Персией и во времена Екатерины II в войне с Турцией.
      В 1783 г. грузинский царь Ираклий, видя невозможность сопротивления мусульманской экспансии, отдал Грузию под покровительство России. Используя безвыходное положение Грузии, русские императоры нарушили договоренность, по которой верховная власть в Грузии оставалась за грузинской династией и сохранялась ее самостоятельность во внутренних делах. Грузия была превращена в «Тифлисскую губернию» и там проводилась русификаторская политика. Большое раздражение в Грузии вызвало переселение в 1828 г. в южные ее области 30 тыс. армян, совершенное по приказу русского управителя Грузии графа Паскевича. Преобладание армянского населения в этих областях породило в дальнейшем притязания армянских националистов на присоединение этих областей к Армении в ее «исторических границах».
      После революции 1917 г. Грузия ненадолго обрела самостоятельность. Грузинское государство возглавили меньшевики. Они были в Грузии наиболее влиятельной из оппозиционных сил, в то время как большевики были малочисленны.
      В 1921 г. меньшевистское правительство было свергнуто советскими войсками, призванными «на помощь» грузинскими большевиками во главе с Серго Орджоникидзе. Меньшевистское правительство отправилось в эмиграцию.
      Грузинские большевики, придя к власти, не приобрели популярности в народе. Особое возмущение вызывал их «интернационализм», проявившийся в передаче северо-восточной части Грузии Азербайджану. Эти области до сих пор входят в Азербайджанскую ССР и живущие там грузины постоянно страдают от национальной дискриминации со стороны азербайджанских властей и азербайджанского населения.
      В 1922 г. патриарх грузинской православной церкви Амврозий выступил с письмом, в котором заявил о порабощении Грузии советской Россией. В 1924 г. в Грузии поднялось восстание за отделение. Оно было жестоко подавлено.
      С тех пор советская власть прочно укрепилась в Грузии, но национальная ущемленность, окрашенная антирусской и антиармянской неприязнью, сохраняется. В сталинское время сепаратистские мечтания не проявлялись вовне из-за периодических кровопусканий, которым, вопреки распространенному в СССР мнению, Грузия подвергалась ничуть не меньше, чем остальные республики.
      Из-за систематических искажений истории Грузии с древнейших времен до наших дней во всей разрешенной в СССР литературе, из-за физического уничтожения носителей сепаратистских требований и антибольшевизма поколения грузин, выросшие в сталинское время, сохранив традицию неприятия советских реалий, утратили его лозунги, его дух. 9 марта 1956 г. в Грузии произошло массовое политическое выступление - многотысячная молодежная демонстрация в Тбилиси. Но лозунги демонстрантов были в основном просталинские: национальная ущемленность проявилась в протесте против разоблачений Сталина на ХХ съезде КПСС как «антигрузинских». Демонстрация эта, которая была одним из первых открытых политических выступлений в СССР в послесталинское время, закончилась трагически: против демонстрантов были пущены танки, было много жертв. [1]
      После этого открытые массовые выступления в Грузии не повторялись более 20 лет, но национальное движение не прекратилось. Аффектированные национальные чувства, антирусская и антиармянская антипатии распространены во всех слоях общества. В низах городского населения они сохраняют просталинскую окраску. Среди интеллигенции, наоборот, Сталин непопулярен.
      Основной силой национального движения в Грузии является учащаяся молодежь - студенты. Наиболее ярко эти настроения проявляются в Тбилиси, центр их - Тбилисский университет.
      С середины 60-х годов распространенной формой выражения неприятия нынешнего положения в Грузии среди студенчества и интеллигенции стало обращение к церкви. Особенно заметен наплыв такого рода прихожан в пасхальные праздники. В эти дни церкви переполнены. Молодежь стала посещать проповеди патриарха. Нельзя сказать, чтобы это увлечение объяснялось интересом к христианским ценностям - скорее, это была мода, вызванная обостренным национальным чувством. Новообращенным свойственно восторженное почитание всего грузинского. Большинство новообращенных воспринимает церковь главным образом как институт национальной культуры. В 50-е годы грузинская православная церковь была свободнее русской, ее патриархи занимали более независимую позицию и в административных делах, и в проповедях. Патриарх Ефрем II, возглавлявший грузинскую церковь с 1960 по 1972 гг., в своих проповедях нередко обращался к патриотизму верующих. Однако возрастание популярности церкви вызвало ужесточение контроля со стороны властей, и прихожане заметили, что проповеди и высших иерархов, и священников становятся все более осторожными, безликими, и раздражались на патриархию.
      В 1972 г. патриарх Ефрем II умер. Его преемником стал Давид V, крайне непопулярный из-за того, что он в своих проповедях постоянно прославляет коммунизм и советскую власть, что большинство воспринимает как угодничество перед Москвой. [2]
      Патриотический и антирусский настрой является хорошим тоном во всех слоях, даже у высокопоставленных партийных и правительственных чиновников. Его придерживаются и те, кто на самом деле верно служит Москве. Э. Шеварнадзе, нынешний секретарь ЦК КП Грузии, получив этот пост, стремился создать впечатление, что его ревностность в исполнении приказов Москвы - лишь маска, под которой он прячет грузинский патриотизм, чтобы вернее послужить Грузии.
      Основной патриотической заботой грузинской интеллигенции является сохранение грузинской культуры. Усилия направлены на борьбу против искажения грузинской истории, в официальной версии которой замалчиваются события, свидетельствующие о стремлении грузин к независимости в какой бы то ни было период их истории, а также меньшевистские, антибольшевистские тенденции в ее новейшей истории. Свидетельства о былом могуществе Грузии, о древности ее культуры и независимом характере грузин чрезвычайно популярны, книги и статьи с такими свидетельствами стараются опубликовать, несмотря на цензурные препоны. Но особенно массовую базу имеет сопротивление насаждению русского языка в Грузии. Здесь, как и в других республиках, в 70-е годы русификаторская тенденция усилилась: увеличилось число часов на изучение русского языка в школьных программах за счет соответственного сокращения занятий по родному языку, постепенно преподавание остальных предметов переходит с грузинского на русский. Все шире внедряется русский язык в высших учебных заведениях, в научной и культурной жизни. Наиболее известные открытые выступления в защиту грузинского языка - речь писателя Нодара Цулейкириса на встрече писателей с первым секретарем ЦК КП Грузии Э. Шеварнадзе и письмо Р. Джапаридзе к Э. Шеварнадзе. [3]
      Национальные страсти прорвались наружу весной 1978 г. в Тбилиси именно в связи с насильственным насаждением русского языка. Основную массу протестовавших и на этот раз составляли студенты.
      Непосредственным поводом для выступления было предложение внести изменение в статью 75 в проекте новой конституции Грузии. Прежняя соответствующая статья гласила, что грузинский язык является государственным языком Грузинской ССР. Новая статья звучала так:
       «Грузинская ССР обеспечивает употребление в государственных и общественных органах, культурных и других учреждениях русского языка и осуществляет всемерную заботу о его развитии. В Грузинской ССР на основе равноправия обеспечивается свободное употребление во всех органах и учреждениях русского, а также других языков, которыми пользуется население. Какие-либо привилегии или ограничения в употреблении тех или иных языков не допускаются».
      24 марта республиканская газета «Заря Востока» напечатала проект ст. 75 в новой конституции.
      Сессия Верховного Совета Грузинской ССР для утверждения новой конституции была назначена на 14 апреля. Перед этим состоялось «всенародное обсуждение» проекта. Газеты были завалены предложениями оставить статью 75 без изменений, сохранить грузинский язык в качестве государственного. Среди выдвинувших это предложение был 80-летний академик-языковед Шанидзе. В Тбилисском университете и во многих других учебных заведениях стали собирать подписи под его предложением. За несколько дней до открытия сессии Верховного Совета в университете и других местах появились листовки, призывающие выйти 14 апреля на демонстрацию с требованием оставить в новой конституции положение о грузинском языке как государственном языке Грузии.
      Вечером 13 апреля первый секретарь КП Грузии Э. Шеварнадзе выступил на собрании деканов университета. Он призывал их отговорить молодежь от демонстрации, напоминая о расстреле демонстрации в Тбилиси в 1956 г.
      – Берегите нашу молодежь, наш золотой фонд, - воскликнул он. Стало известно, что 8-й полк внутренних войск приведен в боевую готовность. И тем не менее демонстранты собрались у здания университета и прошли через центр города к Дому правительства.
      Они несли лозунги со словами «Родной язык!», читали стихи грузинских классиков, восхваляющие родной язык. Вдоль пути демонстрации с интервалом в 10 метров стояли солдаты и милиционеры. Большинство милиционеров в Тбилиси - осетины, но в этот день они были заменены милиционерами-грузинами из провинции - видимо, во избежание трений между демонстрантами и милицией на национальной почве. Все милиционеры были без оружия. На пути демонстрации к Дому правительства несколько раз ей преграждали путь цепи милиционеров, сцепившихся локтями. В голове колонны шли молодые мужчины, они телами разрывали милицейские цепи. Последний заслон состоял из поставленных поперек улиц грузовых машин для развозки хлеба. Одну из них убрали - вынесли ее на руках. Так удалось пройти к Дому правительства наиболее решительной части демонстрантов - около 10 тыс. человек. Остальные были отсечены милицией и остались около университета, но не расходились.
      Прорвавшиеся к Дому правительства демонстранты остановились перед зданием: кто-то предупредил организаторов демонстрации, что за последней цепью безоружных милиционеров скрыты солдаты с пулеметами, которые имеют приказ стрелять, если демонстранты сделают попытку войти в здание, где заседала чрезвычайная сессия Верховного Совета Грузии.
      Над толпой на площади появились странного вида плакаты: девушки из мединститута порвали на полотнища свои белые халаты и губной помадой написали на них требование сохранить грузинский язык в качестве государственного. Это же требование скандировали тысячи голосов.
      Из Дома правительства были переданы листовки с компромиссным текстом ст. 75: грузинский язык предлагалось назвать республиканским. Демонстранты стали жечь листовки и продолжали скандировать: «Государственный!» Тогда были включены репродукторы, транслировавшие на площадь ход заседания Верховного Совета. Э. Шеварнадзе начал свое выступление с того, что правительство серьезно обсуждало текст ст. 75 и «советовалось с Москвой». Эти слова вызвали обструкцию на площади.
      Наконец, через репродукторы передали: чрезвычайная сессия Верховного Совета Грузинской ССР приняла решение оставить ст. 75 без изменений. Это известие было встречено общим ликованием перед Домом правительства и…15-минутной овацией делегатов Верховного Совета в зале заседаний!
      Около 3 часов дня к демонстрантам у здания университета подъехала милицейская машина. Из нее кто-то прокричал в мегафон:
      – Ваше предложение принято! Сейчас это объявят по телевидению!
      Затем с таким же сообщением выступил министр внутренних дел. Он просил демонстрантов разойтись, но они продолжали ждать.
      – Хоть раз в жизни поверьте! - воскликнул министр.
      Наконец, выступил Шеварднадзе. Он зачитал текст утвержденной ст. 75, который начинался со слов:
       «Государственным языком Грузинской ССР является грузинский язык».
      Далее следовал полностью текст, приведенный в «Заре Востока». После этого демонстранты стали расходиться». [4]
      Очевидно, что эта демонстрация не была стихийной. Она была подготовлена путем распространения листовок, в которых предлагалось время и место сбора, путь демонстрации, ее лозунги - кто-то заранее продумал все это. Однако инициаторы демонстрации не были оформленной группой. Демонстрацию подготовил дружеский круг студентов университета. Среди них выделяется Тамрико Чхеидзе, студентка 3-го курса исторического факультета, дочь известного кинорежиссера, директора «Грузия-фильм». По заявлению отца в КГБ накануне демонстрации («Спасите дочь - погибает!») - у Тамрико был проведен обыск и изъяты листовки с призывом к демонстрации. Однако ни она, никто другой за эту демонстрацию не поплатились - никто не был даже исключен из университета. Видимо, защитило молодых энтузиастов общее сочувствие (а, возможно, и «номенклатурность» их родителей). Единственный арестованный в связи с демонстрацией 14 апреля - кинооператор Автандил Имнадзе, осуществлявший съемку событий того дня. Между тем в Грузии существовали открытые общественные ассоциации - Инициативная группа защиты прав человека в Грузии (с 1974 г.) и Грузинская Хельсинкская группа (с 1977 г.), но они не имели непосредственного отношения к студенческому движению и не похоже, чтобы эти группы вообще имели широкую поддержку. Они выглядели как вызванные к жизни энергией горсточки единомышленников.