11-я книга. Рождение империи сенсетивов

С кресел встали два скелета и пошли к реаниматору. Шлёпая босыми ногами по паркетному полу, молодые люди, радостно смеясь, подбежали к Борну и бросились в его объятья. Тот подхватил их на руки и закружил от избытка чувств и Раймур заметил, как предательски заблестели глаза его друга, отчего у него тоже защемило сердце, ведь их малышу было всего две недели от роду, а Борн уже имел взрослого сына и дочь, да к тому же детей у него было уже восемь. Спустив юношу и девушку с рук на пол, губернатор подошел поближе к своим гостям, одетым кто во что горазд и, пару раз кашлянув в кулак, перешел, наконец к сути дела, сказав:
      – Дамы и господа, сегодня самым важным делом для вас, ученых, является создание условий для массового производства реаниматоров. Без реаниматора ни народ Галана, ни его император не будут чувствовать себя в безопасности и плодотворно трудится. Сейчас, когда мы указали всем галанцам кратчайшую дорогу в космос, все пребывают в эйфории, но уже очень скоро в космосе начнут происходить аварии, несчастные случаи, катастрофы и это приведет к гибели людей. Вот тогда-то все и поймут, насколько рискованными являются попытки покорить космос пользуясь одной только Силой, без помощи высоких технологий галактов. Поэтому, друзья мои, нам нужно сконцентрировать все свои усилия на строительстве крупного завода по производству реаниматоров.
      Тарвик Деройн, отец галанской кибернетики и один из главных разработчиков сверхмощных компьютеров, мгновенно оценив слова, сказанные Борном Ринвалом, вскочил на ноги и в волнении схватился за голову. Как и многие другие ученые он был одет в свой привычный наряд, то есть кое-как, в черные штаны и белый лабораторный халат, местами прожженный паяльником, под которым на нем была надето что-то вроде блузы, причём, похоже, женской. Тарвика Дейрона просто взбесил тот бред, который нисколько не смущаясь присутствия ученых, нес губернатор и он завопил:
      – Князь, вы что издеваетесь над нами? Какой реаниматор? Мы так до сих пор не можем создать простейшего персонального компьютера, способного заменить собой хотя бы домашнего секретаря. Позади этих ваших скелетов, как я вижу, стоит у стены какой-то компьютер галактов. Судя по размерам, это очень серьёзная машина.
      Раймур, который уже с первых же слов стал понимать, к чему клонит Борн Ринвал и потому снова пребывавший в восхищении перед широтой его ума и величием замысла, грозным, командирским окриком перебил отца галанской кибернетики:
      – Что бы ты в этом понимал, Тарвик! – Он вскочил на ноги и, телепортом перенесся поближе к большому аналитическому компьютеру, занимавшему добрую треть зала – Это, к твоему сведению, большой аналитический компьютер модели "Зет". Когда-то эта здоровенная байда, надо сказать не самая современная, сейчас галакты клепают машины получше и помощнее, была вместилищем разума секонда Зеттуриона, которого я здесь почему-то не вижу. Наверное, этот тип охмуряет очередную красотку. Половину всех этих ящиков и шкафов занимают, так сказать, квартиры роботов-ремонтников этого компьютера, который Зеттурион превратил в свой калькулятор для расчетов. Но дело не в этом, Тарвик, а в том, что теперь разум Зета помещен в мозаичный кристалломозг обычного андроида, а их, как ты видишь, мы уже можем делать. Поэтому сядь на место и послушай, что тебе скажет Великий князь Борн.
      Раймур телепортом вернулся в своё кресло и кивнул Борну головой, а пристыженный Тарвик только и сделал, что махнул рукой. Борн Ринвал улыбнулся и, как ни в чём не бывало, продолжал:
      – Секонд-магистр Озалис полностью прав, глубокоуважаемый профессор Деройн. Мы действительно уже сейчас можем изготавливать компьютеры колоссальной мощности, являющиеся вместилищем самого настоящего разума, причем разума гения, а не обычного человека. Все наши а-дети созданы практически полностью из материалов, произведённых на Галане. За исключением термоядерных реакторов, но и их мы тоже можем изготавливать, ведь Веридор Мерк подарил Галану сто семьдесят килограммов терзия, из которого мы можем получить арвид. Ваш коллега Тарвик Деройн был полностью прав, когда указал на суперкомпьютеры, как на главное условие производства реаниматоров, но как раз их-то мы можем делать. Наша проблема заключается не в этом, а в том, что сегодня Галану катастрофически не хватает ученых совершенно новой генерации, не тех отважных парней, которые готовы ради удовлетворения своего любопытства залезть в пасть морского змея и пересчитать его зубы, а профессионалов своего цеха, простых работяг, в чью задачу входит только одно, давать единственно верный ответ на любой вопрос, заданный им заказчиком. Вы, господа, для этого мало годитесь. Вы хотите достичь всего сами, сделать все научные открытия галактов самостоятельно, чтобы тем прославить свои имена, а нам, правителям народов, нужно другое. Нам нужно, чтобы эти открытия давали пользу, работали на мою провинцию, на нашу империю. Я пригласил вас сюда только ради одного, побудить вас стать отцами и матерями многих десятков и сотен а-сыновей и а-дочерей, а уж они-то как раз и станут теми профессиональными учеными, которые так нужны Галану, ну, а вслед за своими детьми потянетесь и вы, ведь они станут ещё и вашими самыми лучшими учителями и самыми строгими экзаменаторами.
      В воцарившейся в зале тишине к своим братьям и сёстрам присоединилось ещё двое андроидов из плоти. Эрон Луфтин, проводив их взглядом, вздохнул и, вдруг, громко выпалил:
      – Молодой человек, с чего это вы решили, что десять или двенадцать Эронов Луфтинов смогут хоть чем-то помочь Галану, пусть все они даже будут великими математиками?
      Борн вздохнул и сказал:
      – Профессор Луфтин, похоже, что вы невнимательно слушали меня. Речь вовсе не идет о том, чтобы произвести на свет ещё десять Эронов Луфтинов. Кто сегодня является отцом андроидов? Граф фрай-Флайермин всего лишь военный пилот, Зеттурион, военно-штабной аналитик, я капитан торгового флота, Хендрик чиновник, а Зои и Паулина домохозяйки, но не смотря на это наши дети в сто раз умнее и талантливее нас и по объему знаний они в десятки раз превосходят вас всех вместе взятых, а ведь это всего лишь базовый объем знаний обычного андроида. – Тут Борн малость приврал, поскольку Нэкс и Бэкси вложили в голову Микки куда больше знаний, чем обычно, но, не моргнув глазом, продолжал – Наш главный недостаток заключается в том, что никто из нас не является ученым. Я предлагаю вам, Эрон, снять кальку с вашего разума, чтобы вы смогли отредактировать её в нескольких вариантов, убрав всё мелочное и лишнее, но оставив свой жизненный опыт, знания, способ мышления и то, что обычно называют талантом. Мне не дано знать, кем станут мои сыновья Тефалдир и Зоэл, профессор, как не дано будет знать вам, кем станут ваши а-дети. Может быть они пойдут по вашим стопам, и станут великими математиками, а может найдут себя в других областях науки, но в одном я уверен на все сто процентов, они будут величайшими учеными Галана и с их помощью мы самые сжатые сроки не только начнём изготавливать галанские реаниматоры, но и сможем обеспечить нашему миру технологический прогресс, а всем галанцам процветание.
      Такой весьма пространный ответ, однако, совершенно не удовлетворил профессора и он, сверкнув глазами из-под густых бровей, как-то по-бабьи всплеснул руками и воскликнул:
      – Чушь! А где же интуиция, озарение, дар предвидения? Как я найду всё это в своей голове?
      Борн Ринвал крепко сжал свои пудовые кулачищи и на его скулах заходили желваки. Свирепо глянув на упрямого профессора, он подавил свой гнев и спокойным голосом сказал:
      – Профессор, моя жена совсем никудышная певица, у неё нет музыкального слуха и она никогда не играла на сирафе, но зато Зои очень любит музыку и обожает петь, хотя это, честно говоря, у неё плохо получается. А теперь, профессор, я хочу, чтобы вы послушали, как играет на сирафе и поёт её дочь Латика, которая только что присоединилась к нам. Вчера, когда она ещё не имела человеческого тела, я весь вечер до поздней ночи играл для наших детей на сирафе и пел им песни и в Латике, внезапно, вспыхнула страсть к музыке. Она взяла в руки сирафу и я дал ей несколько уроков, а потом, когда мы ушли спать, она всю ночь училась играть на ней по самоучителю. – Повернувшись к дочери Зои, Борн попросил – Латика, девочка моя, сыграй для нас и спой какую-нибудь балладу.
      Борн поставил перед собравшимися учеными два кресла, а Микки принёс две сирафы. Одну он с поклоном вручил Латике, а вторую небрежно сунул в руки Борна. Девушка села в кресло, устроилась в нём поудобнее и, тронув струны рукой, принялась настраивать инструмент. Взяв несколько аккордов и сделав это весьма профессионально, она принялась играть на сирафе и уже очень скоро Эрон Луфтин понял, что мастерство Латики вполне способно удовлетворить вкус самой взыскательной публики, а когда она запела балладу о молодом моряке, тоскующем о своём доме и любимой, он стал раскачиваться в такт музыки и тихонько подпевать.
      Борн Ринвал хотя и был самоучкой, играл на сирафе не хуже любого профессионального музыканта. Он подыгрывал Латике, которую смело мог называть своей дочерью уже только потому, что в её жилах текла его кровь, но подпевать не решался, чтобы не испортить впечатления. Когда девушка закончила петь, профессор Луфтин, тоже большой любитель музыки, вскочил и принялся ей аплодировать, но длилось это недолго. Уже через пару минут этот старик, одетый в наряд небогатого горожанина, коричневый сюртук с белой рубашкой и черными брюками, с которыми так диссонировали ярко-голубой шелковый шейный платок и лёгкие туфли светлой кожи, снова сердито махнул рукой, молча сел и отвернулся, выражая тем свой протест. К Борну подошел его сын Тефалдир и положил руку на его плечо, после чего, пристально посмотрев на Эрона Луфтина, сказал:
      – Отец, ты ничего не докажешь профессору Луфтину. Если он упрётся, то его уже ничем не своротишь с ошибочного пути. Сегодня ночью, работая на компьютере, я просмотрел несколько его последних статей, опубликованных в журнале императорского математического общества. Уже в первой статье, посвященной теории математического анализа, он сделал явную ошибку, но вместо того, чтобы исправить её, в трёх других своих работах, пойдя по неверному пути, дошел до полнейшего маразма.
      Борн повернулся к нему и сказал:
      – Теффи, сынок, меня не интересуют работы профессора Луфтина, как и вся математическая наука Галана. Она слишком отстала от математической школы галактов. С её помощью невозможно проектировать даже такие примитивные корабли, как те, что мы построили. Что уж тогда говорить о теории тахионной Вселенной и математических принципах искажения временного потока? Пойми, сынок, меня так же не интересует мозг профессора и то, что в нём заключено. Если бы проблема была только в этом, то он бы уже сидел связанный по рукам и ногам в кресле ментосканера. Мне нужно его добровольное и заинтересованное сотрудничество, ведь помимо всего я собираюсь построить в Мо, на вершине Барьерной горы, огромный научный комплекс и собрать в нём лучших учёных Галана. Это будет не имперский научно-исследовательский институт, а самая настоящая частная научная корпорация, принадлежащая самим учёным.
      Всего этого вполне хватило для того, чтобы со своего места вскочил Юлиан Бартинус и крикнул во весь голос:
      – Князь, твой сын совершенно прав! Если этот старый, упрямый болван и дальше будет упорствовать, то я, пожалуй, буду считать его не гением, как это было раньше, а куском капризного дерьма. Джейр, Бениор, Лилиан, а вы с что молчите? Разве вам не ясно, что вам предлагает Великий князь Борн Ринвал? Это же будут ваши дети, ребята, они станут одновременно и самыми лучшими вашими учениками, и, как правильно сказал Борн, ещё и вашими учителями. Лично я поддерживаю тебя полностью, князь, только мне непонятна вот какая вещь. Ты, похоже, собираешься, в отличие от галактов, которые развивают кибернетику по двум направлениям, с одной стороны используя древнюю технологию выращивания мозаичного поликристаллического мозга для андроидов, а с другой ищут всё новые и новые способы создания сверхмощных процессоров, пытаясь создать нечто более совершенное, чем мозг человека, пойти по уже проторенному пути и построить реаниматоры на базе мозга андроида? Но тогда твои реаниматоры фактически станут андроидами, имеющими совершенно иную форму тела и иные задачи. Не войдём ли мы таким образом в противоречие с законами галактов, которые наделили всех андроидов гражданскими правами? Мы ведь сделаем их рабами своей профессии.
      Борн Ринвал сделал рукой плавный жест и перед ним появился небольшой столик, на котором лежал продолговатый, овальный предмет, который был раз в пять больше вольфрамокерамитовой сферы мозга обычного андроида. Это Раймур сразу понял и, улыбаясь, подался вперёд всем телом, ожидая ответа Борна. Тот не стал кокетничать и ответил сразу же:
      – Да, профессор Бартинус, вы совершенно правы. Вот вольфрамокерамитовая сфера для нового мозаичного, поликристаллического мозга. Наши галанские реаниматоры будут свободно мыслящими существами, но их родителями станут только такие люди, как леди Нертис, профессор Дан Торнет, а вместе с ними тысячи других галанских врачей, главная цель жизни которых исцелять людей, возвращать их к жизни и делать вечно молодыми, для чего им нужно будет создать уникальную поведенческую программу. Андроиды, живущие в большой галактике, преданны людям и искренне любят их потому, что в их сознание заложен блок сочувствия, но те андроиды, которых мы создаём на Галане, совсем иные и в их сознание заложены куда более сложные поведенческие программы. Так что я намерен создать на Галане новую генерацию целителей и для того, чтобы мы все смогли дать этому научно-материальную базу, нам нужна новая генерация ученых. Поверьте, в этом нет ничего необычного. В галактике насчитываются сотни и тысячи миров, населённых преимущественно одними учёными и ничем, кроме науки эти люди не занимаются. Это их бизнес, в котором они здорово преуспели, а потому я просто хочу создать в Мо научную корпорацию, как своеобразный прообраз того же Гастлена или Сангрии. Ну, а то, что наши новые андроиды будут иметь вместо человеческих тел корпуса реаниматоров, меня ничуть не пугает. Вспомните о том, как Нэкс и Бэкси общались с вами с помощью своих андротел, в голове которых находился не мозаичный кристалломозг, а самый обычный радиоприёмник.
      С этой минуты совещание действительно стало научным и Раймур понял, что его жена находится на своём месте. Пусть Нертис и не была большим учёным, она по праву считалась одним из лучших детских врачей и была ещё и прекрасным нейрохирургом. К тому же, будучи по сути второй леди ордена и вообще человеком очень властным и решительным, она сразу же выступила с целым рядом заявлений и только тут Борн понял, что все учёные будут отныне поголовно не только мощными сенситивами, но ещё и станут при этом архо, что его полностью устраивало.
      Правда, с этой минуты или чуть позже, когда эти типы потребовали себе большой овальный стол и призвали к на помощь своих секретарей, Борн Ринвал понял и то, что отныне он будет играть в этой команде роль мальчика на побегушках. Это его нисколько не расстроило, поскольку все их дети, включая даже тех, кто ещё не имел тела, были приглашены к столу и тотчас включились в работу. Айерана и Раймура они сразу же записали в число своих конкурентов по бизнесу и потому если и обращались к ним с каким-либо вопросом, то только ради того, чтобы узнать, когда точно такие же научные корпорации появятся в Роанте и Варкенардизе.
      А ещё их интересовало, войдёт ли Борн Ринвал в их корпорацию и если войдёт, то как именно, как губернатор или как президент компании "Космические металлы Мободи". Естественно, что Борн заявил им и о том, и о другом, что не вызвало ни у кого возражений. Иметь с одной стороны финансовую поддержку этой бурно развивающейся компании, а с другой ещё и поддержку империи, но при этом быть полностью самостоятельными, это ли не являлось для них всех самой настоящей сверкающей синекурой.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсора "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

Галактические координаты:

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

L = 52877,39437 СЛ;

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

Стандартное галактическое время:

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

20 декабря, 11 часов 27 минут

 

Поясное планетарное время:

 

Месяц роан, 28 число, 10 часов 05 минут

 
      Небольшой кавалерийский отряд во весь опор скакал по заснеженной, узкой горной долине в северной части Кируфа. Каменистая дорога пролегала вдоль обрыва и подкованные копыта скакунов то и дело высекали искры в тех местах, где сильный ветер сдул с неё снег. Отряд насчитывал всего сорок пять всадников. Они скакали по безлюдной дороге выстроившись в колонну по три. Тридцать пять всадников были одеты в тёплые меховые полушубки белого цвета и были вооружены стрелковым оружием, крупнокалиберными скорострельными карабинами с лазерными прицелами. В авангарде, оторвавшемся от колоны метров на семьсот, скакало пять всадников в белом, а в арьергарде одиннадцать черных рыцарей в своих мундирах, на первый взгляд совершенно непригодных для этой погоды.
      Черные рыцари отличались от всадников в полушубках не только тем, что все они были одеты не по сезону, но и ещё своим моложавым видом, поскольку они выглядели молодыми людьми никак не старше двадцати двух, двадцати трёх лет и только их рослому командиру, премьер-командору Жано Коррелю можно было дать лет тридцать пять. Хотя температура воздуха была семнадцать градусов ниже нуля по стандартной шкале, парни в чёрных мундирах этого совершенно не замечали и, кажется, были даже рады свежему морозцу.
      Отряд скакал в полном молчании, да, оно и было понятно, на таком морозе и ещё при том, что дул сильный, пронизывающий ветер, из-за чего кируфцы, а это были в основном мужчины старше пятидесяти стандартных лет, закутали лица плотными суконными башлыками, в таких условиях особенно не поговоришь. Пейзаж вокруг был на редкость скучный и однообразный. Сплошная череда заснеженных скал справа, а слева, за речкой скованной льдом, вереница холмов с крутыми склонами. Лишь изредка его разнообразили деревья. В основном это были ивы, растущие на берегу неширокой реки, да, ещё заросли древовидного арктического можжевельника на склонах холмов, низкого и чахлого.
      Жано Коррель, возглавлявший отряд черных рыцарей, скакал в середине и ему было скучно. То ли от этого унылого пейзажа, наводящего тоску, то ли от дробного топота копыт. Он уже собрался было достать из кармана свою старую губную гармошку, подарок Веридора Мерка, и немного развлечь себя и своих товарищей музыкой, как всадник, скакавший впереди, справа, обернулся и, махнув ему рукой, велел ему ускорить ход и скакать вперёд, во главу колоны.
      Жано приободрился и немедленно направил своего скакуна в образовавшуюся брешь. Быстро обогнав нескольких всадников, он поравнялся с кряжистым, широкоплечим моложавым парнем с раскрасневшимся от мороза лицом и заиндевелыми густыми бровями, что делало его немного похожим на премьер-магистра ордена. Повернув голову к Жано Коррелю и убрав с лица башлык, король Бастиан громко крикнул ему:
      – Ну, как, граф, ты продержишься в таком темпе до гор? Не отбил ещё себе задницу? Кируфские сёдла жесткие, не то что роантские.
      Жано Коррель вежливо улыбнулся и, склонив голову, ответил:
      – Нет, ваше величество, моя задница даже не касается седла, я ведь просто левитирую. Так и мне приятнее, да, и скакуну не приходится везти на себе такого неумелого всадника, как я. Мы, моряки, плохие кавалеристы.
      В доказательство своих слов Жано вынул ногу из стремени и помахал ею в воздухе. Король Бастиан рассмеялся и воскликнул:
      – Ничто тебя не берет, граф! Мороза ты не боишься совсем, хотя и родился на экваторе, летаешь даже в раскорячку, да, ещё, наверное, мясо само прыгает из седельной сумки прямо тебе в живот и выпить ты тоже не дурак. Сразу видно, что ты вдоволь поплавал под парусом, пьёшь, как старый боцман.
      Жано, смекнув, что король Бастиан был не прочь хлебнуть чего-либо горячительного и потому позвал его присоединиться к нему, чтобы не пить в одиночку, телепортом достал из седельной сумы свою старую, медную моряцкую фляжку с "Ракетным топливом" и, подняв её повыше, предложил королю:
      – Может быть хлебнёте пару глотков, ваше величество?
      Король Бастиан, увидев хорошо знакомую ему ещё по поездкам вместе с императором в Варкенардиз посудину, поморщился и отказался, сказав решительным тоном:
      – Нет, граф, уволь меня от такого удовольствия. Пробовал я это пойло у Сорквика и оно мне не понравилось.
      Жано Коррель усмехнулся и отпил несколько глотков, после чего, не скрывая блаженства на лице, сказал:
      – Много наш император понимает в коктейле "Ракетное топливо". Он ведь дует чистый самогон, ваше величество, а я щедро сдабриваю его особым ликёром, который готовит для меня по какому-то старинному рецепту моя супруга, и уж вы поверьте, он способен превратить в изысканный, благородный напиток даже самый вонючий самогон, который гонят мичмана принца Тефалда на его флагманском крейсере. Мой шурин многое отдал бы, чтобы вызнать его секрет, да, только я и сам не знаю, как готовит этот можжевеловый ликёр моя Низа.
      Король Бастиан, который уже потянулся было за своей фляжкой, заинтересовался такими рекомендациями и попросил:
      – Ну, раз это говоришь ты, граф, то я, пожалуй, отважусь отведать этого вашего знаменитого коктейля.
      Жано протянул королю свою фляжку и тот, открутив крышку, понюхал напиток. Не уловив в нём даже намёка на сивушный запах, он отважно приложил горлышко к губам и сделал несколько больших глотков. На лице короля появилось удивлённое выражение и он сказал, отдавая фляжку:
      – Вот уж ни за что не поверил бы, что на свете есть ликёр, который способен отбить вонь сивухи от того самогона, который научил вас всех гнать Веридор Мерк. Крепкий же он, однако. Мои винокуры говорят, что тут всё дело в тех особых дрожжах, которые он привёз на Галан. Да, теперь мне понятно, почему на тебя, порой, так сердится князь Велимент. Я бы тоже не отказался выведать у тебя секрет этого дивного ликёра.
      Жано спрятал фляжку и только развёл руками в ответ. Ему давно уже надоело отвечать отказом всем своим друзьям и знакомым, которые непременно хотели разузнать этот секрет Низы. Король Бастиан снова укутал лицо башлыком и они поскакали дальше. Премьер-командор Жано Коррель, получивший это звание совсем недавно, не очень-то понимал, зачем Велимент снял его с должности главного сардара ордена и назначил на должность командующего силами присутствия, эдакого дипломатического подразделения ордена, в задачу которого входило знакомить галанцев с черными рыцарями, небольшие отряды которых кочевали по всей планете, но нигде не задерживались больше, чем на три месяца.
      Как командиру этой воинской группировки, в которую входило почти двадцать тысяч черных рыцарей, ему вроде бы следовало находиться в Варкенардизе, но как только Жано получил новое назначение, которое скорее следовало считать понижением в должности, Велимент тотчас загнал его в королевство Кируф на целых три стандартных месяца. С одной стороны таким образом королю Бастиану было показано, что орден относится к нему с большим уважением, но с другой стороны на шею Жано Корреля было навешено такое тяжкое ярмо, что этого и врагу не пожелаешь.
      Корпус сил присутствия даже сам Велимент называл не иначе, как дикой бандой туристов и загреметь в него в ордене считалось чуть ли не наказанием за строптивость. То, что командовать им было поручено лучшему сардару ордена, подготовившему едва ли не пятую часть всех его черных рыцарей, было расценено, как попытка поднять престиж туристов и все сходились во мнении, что Велимент мог поручить это не столько самому лучшему из старших офицеров, таких в ордене насчитывалось достаточно много, сколько такому парню, который не смог бы от этого отказаться в силу родственных причин, а это был только Жано Коррель. А ещё все гадали, какая награда последует вслед за этим и считали, что он станет третьим секондом вслед за Раймуром и пройдохой Зетом, получившим это звание из рук самой первой леди и вовсе не за те заслуги, как об этом было сказано в приказе, подписанном премьером.
      Почти два с половиной месяца назад Жано вместе с десятью черными рыцарями, молодыми кируфскими дворянами, прибыл в Фалтарес. Парни, которых он взял с собой по просьбе Велимента, были родом из нескольких небольших городов, были провинциалами и до этого никогда не бывали в столице своего королевства. Впрочем, и сам Фалтарес тоже был, по мнению Жано, захолустным провинциальным городишком. Он не мог и близко стоять рядом с такими городами, как Ладиск, хотя и был древнее, чем даже Мо и Роант. И уж тем более его нельзя было сравнить с Варкенардизом.
      Время в этом древнем городе, словно бы остановилось, и у Жано создавалось такое впечатление, будто на Галане никто не отменял ни "Кодекса императора", ни вводил никаких реформ, ни, тем более, не то что не строил огромных городов, космических кораблей, а даже не вынашивал никаких грандиозных планов. О Веридоре Мерке здесь были наслышаны, но лишь потому, что он и его друг путешествовали по Галану под видом двух кируфских купцов, но никто из кируфцев не интересовался ни жизнью галактов, ни тем что происходило на их собственной планете.
      Как и везде, кируфцы тоже были включены, как сенситивы, но практически никто не пользовался своей Силой и исключение составляли только те триста кируфских дворян, которых король Бастиан направил в Варкенардиз сразу после того, как Велимент совершил свой брачный полёт. Королевство Кируф жило своей прежней жизнью и, похоже, все, кроме короля Бастиана были этим довольны. Хотя эта командировка и напоминала Жано отпуск, поскольку всё это время они только и делали, что пировали, охотились и развлекались на балах то во дворце короля Бастиана, то во дворце его сына, наследного принца Гарендира.
      Король Бастиан Отважный был очень любезен с Жано Коррелем и его черными рыцарями. Он часто принимал его у себя во дворце и подолгу вёл с ним беседы о будущем Галана, частенько сетуя на леность ума своих подданных, которым на всё требовался указ короля. Впрочем, на его взгляд в Кируфе и не могло быть по иному, ведь эта горная страна имела свои собственные древние традиции и их было не так-то просто изменить. На взгляд Жано, кируфцы чуть ли не все поголовно считали себя философами и полагали, что человеку для полного счастья не так уж и много нужно, – пасти в горах стада гатанов, выращивать на своих полях довольно скудный урожай и давить вино из недозрелых ягод фуа, весьма кислое и слабое, ну, и ещё частенько собираться вместе в какой-нибудь корчме, чтобы пить вино, есть жареное мясо, гатаний сыр, петь песни и вести неспешные разговоры.
      От такой жизни Жано уже через месяц был готов выть, словно гверл, когда на небе выстраиваются в ряд все три Небесные Сестры. Но особенно его утомляла охота, хоть на вергера, хоть на глупых, жирных гауран, прилетавших на многочисленные горные озера, чтобы вывести птенцов. Тут даже не могло спасти положение радушие кируфцев, которые готовы были каждый день устраивать застолья. Всё это, включая долгие разговоры с королём Бастианом, в которых Жано чувствовал себя чуть ли не тем духовником из одного древнего романа галактов про молодого короля и его наставника-монаха, просто вгоняло его в тоску.
      Порой ему хотелось с утра пораньше поднять своих парней и, например, взять и ещё до завтрака замостить все дороги Фалтареса, езда по которым в коляске была сущим мучением. Или же, наконец, построить новый мост через реку Майстр, поскольку старый мост не столько соединял два берега, сколько служил препятствием на дороге из Нижнего района города в Верхний. Ну, уж чего-чего, а применения своим силам и умениям в столице Кируфа и искать особенно не было нужды. Работы тут было непочатый край, да, вот беда, он находился здесь только за тем, чтобы показать кируфцам дружескую расположенность ордена к их королевству.
      Вчера, во время очередной пирушки во дворце короля Бастиана, во время которой было съедено много жареного мяса и выпито невесть сколько бутылок кислого вина, которое очень хорошо с ним сочеталось, его величество предложил Жано отправиться вместе с ним в очередную инспекционную поездку на имперскую военную, ракетно-ядерную базу. Он в этот момент с аппетитом пережевывал кусок сочного, хорошо прожаренного гатаньего мяса. Премьер-командор немедленно послал телепатемму Велименту, тот связался с Сорквиком и через несколько секунд ему было приказано принять это предложение, хотя оно и было весьма странным, ведь никто в Кируфе даже и не догадывался о том, что далеко на севере этого королевства, чуть ли не на самом полюсе, имелись имперские ракетные базы.
      Тщательно прожевав кусок мяса, Жано согласился и лишь поинтересовался у короля Бастиана поедет он один или со своими черными рыцарями. Королю давно уже хотелось посмотреть, так ли хороши они и потому он попросил его взять и их. Кируфцы, когда он приказал им быть рано утром во дворце, чтобы сопровождать его величество, не выразили никакого удивления и уж тем более не стали ныть, хотя им предстояло отправится далеко на север, где уже почти месяц, как наступила зима.
      Когда Велимент вызвал Жано и объявил ему о том, что направляет его в Фалтарес, он сказал: – "Преком, побудь в гостях у Бастиана три месяца и не суй нос ни в какие его дела. Время Кируфа ещё не пришло, а потому не критикуй там никого, как это делали те ребята, которых я отозвал из Фалтареса полгода назад. Помни, парень, ты всего лишь посланник ордена, а не его шпион. С Кируфом у Сорквика нет никаких проблем и я не хочу, чтобы они появились из-за нас. Поэтому будь вежливым гостем и не более того, ну, а чтобы не повторять ошибку, возьми с собой десяток кируфцев. Знаю, это не твои парни, а Антора, но так будет лучше. Думаю, что Бастиан это оценит и больше не будет вставлять мне шпильки за то, что балбесы Керкуса стали рассказывать кируфцам о том, на что нацелил Верди наш Галан."