Показания одноглазой свидетельницы

      Свидетель остановился.
      - Как долго продолжался ваш разговор с Гамильтоном Бергером, во время которого он посоветовал вам указать на обвиняемую пальцем?
      - Я думаю, с полчаса.
      - О чем же вы говорили?
      - Минутку, Ваша Честь, минутку, - сказал Гамильтон Бергер. - Так нельзя. Этот вопрос несуществен и не имеет отношения к делу. Он относится к числу сведений, не подлежащих оглашению.
      - Ваша Честь, - сказал Мейсон. - Только что Гамильтон Бергер спрашивал свидетеля о том, что было ему сказано во время беседы. Это повторный допрос обвинения. Но, согласно правилам, если обвинение задает вопрос, касающийся части беседы, противная сторона вправе спросить обо всей беседе. На основании этого правила я хочу знать все, что было сказано.
      Лицо Гамильтона Бергера побагровело.
      - Ваша Честь! - вскричал он. - Я категорически протестую против подобного вмешательства в конфиденциальные беседы. Как окружной прокурор, я имею полное право задавать вопросы, относящиеся к любым обстоятельствам дела.
      - Вы задали вопрос, касающийся части разговора, - сказал судья Кейс. - А этот человек не ваш клиент, а лишь свидетель. Возражение отклонено.
      - Продолжим, - сказал Мейсон. - Так о чем же вы говорили?
      - Я сказал мистеру Бергеру то, что говорил и здесь.
      - А что советовал вам мистер Бергер?
      - Он сказал, чтобы я показал на обвиняемую пальцем, и, пожалуй, больше ничего.
      - А не советовал ли он вам умолчать о чем-нибудь, если вас не спросят?
      - М-м... да.
      - О чем же? - спросил Мейсон.
      - О том, что у той женщины не было с собой багажа.
      - О, понятно, - сказал Мейсон. - Когда она уходила со стоянки, у нее в руках ничего не было?
      - Ничего, кроме маленькой кожаной сумочки.
      - Вы уверены в этом?
      - Да.
      - И Гамильтон Бергер сказал, что вы не должны упоминать об этом, так ведь?
      - Да, если меня не спросят.
      - Благодарю вас, мистер Дэнверс, - саркастически произнес Мейсон. - У меня все.
      - Вопросов нет, - пробормотал Гамильтон Бергер и поспешно вызвал следующего свидетеля.
      Им был летчик, который рассказал, что его нанял мужчина для того, чтобы он доставил пассажирку в Бейкерсфилд. Ему сказали, что женщине необходимо быть на автобусной станции в час пополудни. Лицо женщины было скрыто густой вуалью, и он не разглядел его, но одежду запомнил. Он обратил на нее внимание главным образом из-за вуали. Он также запомнил фигуру этой женщины и ее внешний облик.
      - Видите ли вы в зале суда какую-нибудь женщину, чья фигура и внешний облик напоминают вам пассажирку, которую вы отвозили в Бейкерсфилд? спросил Гамильтон Бергер.
      - Да, сэр.
      - Где она?
      - Если мистер Бергер велел вам показать на нее пальцем, то не смущайтесь, показывайте, - вставил Мейсон.
      - Он не велел мне на нее показать, - ответил свидетель, - он лишь велел мне сказать: "Это обвиняемая".
      Взрыв смеха в зале.
      - Но вам ведь уже показывали ее раньше, - сердито воскликнул Бергер, - и вы сказали мне, что она похожа на ту пассажирку! Верно?..
      - Минуточку, - вмешался Мейсон. - У меня есть возражение, поскольку такого рода вопрос окружного прокурора может оказаться наводящим и наталкивающим свидетеля на определенный ответ.
      - Возражение принято, - сказал судья Кейс.
      - Ну хорошо. Вы видели эту женщину прежде? - спросил Бергер.
      - Да.
      - Это обвиняемая?
      - Похожа на нее.
      - У меня все, - поспешно объявил Бергер.
      - Сколько раз вы видели обвиняемую до сегодняшнего дня? - спросил Мейсон.
      - Один раз.
      - У меня все. Благодарю вас, - сказал Мейсон.
      - Одну минутку! - вмешался Бергер. - Свидетель не понял вопроса. Он имел в виду, что один раз ему пришлось опознавать ее. Но видел он ее дважды. Один раз на опознании и еще раз, когда она садилась в самолет. Не так ли? - спросил Бергер, обращаясь к свидетелю.
      Холодное спокойствие Мейсона резко контрастировало с возбужденным тоном прокурора.
      - Я возражаю, Ваша Честь, - сказал адвокат, - это явная попытка со стороны окружного прокурора проинструктировать свидетеля и подсказать ему, как он должен отвечать на заданный вопрос.
      - Окружной прокурор, будьте любезны ограничиваться прямыми вопросами, обращенными к свидетелю, - сказал судья Кейс.
      - Хорошо, - еле сдерживаясь, произнес Бергер. Он обратился к свидетелю: - Когда вы говорили, что уже видели эту женщину, вы ведь имели в виду... э-э... одним словом, что вы имели при этом в виду?
      - Я думаю, - заметил Мейсон, - свидетель не так глуп, чтобы не догадаться, что ему ответить после подсказки окружного прокурора. Он, наверно, скажет, что видел эту женщину и до опознания.
      - Да, это я и хотел сказать, - согласился свидетель.
      - У меня все, - объявил Бергер.
      - Минутку, - попросил Мейсон свидетеля. - Прежде чем вы уйдете, нам бы хотелось кое-что выяснить о человеке, который договаривался с вами о найме самолета. Вы узнали бы его, если бы снова увидели?
      - Да.
      - Вы видели его еще раз?
      - Нет.
      - Не смогли бы вы описать его немного более подробно?
      - Ну... ему лет шестьдесят или около того, и у него была какая-то неуверенность в движениях. Он был... ну, как пьяный, хотя от него спиртным не пахло. Может быть, он употребляет наркотики или что-нибудь такое.
      - Он высокий?
      - Нет, маленький и толстоватый... Я не очень-то его запомнил. Я решил, что это отец пассажирки.
      - Теперь об опознании. Вам показали обвиняемую рядом с другими женщинами?
      - Нет, она была одна.
      - И мистер Бергер указал вам ее?
      - Отвечайте только "да" или "нет", - вставил Бергер.
      - Нет.
      - Это сделали полицейские?
      - Не совсем так.
      - Как вас понять?
      - Полицейские сказали мне, что я должен опознать одну женщину. Потом они ввели меня в камеру. Там была, кроме надзирательницы, только одна женщина.
      - Вот-вот! - воскликнул Мейсон. - А не сказали они вам заодно, что, вне всякого сомнения, эта женщина ваша пассажирка и вам остается только это подтвердить?
      - Да, что-то в этом роде. Они сказали, чтобы я не размякал и держался как можно уверенней, иначе какой-нибудь ловкий адвокат вытянет из меня все жилы, когда я буду давать показания.
      - И вы сказали, что уверены?
      - Нет, не сказал. Я ведь не был уверен. Я сказал, мне кажется, что это она. Только на следующий день я почувствовал, что совершенно уверен.
      - Полицейские вели с вами в это время какие-то беседы?
      - Вот именно.
      - У меня все, - объявил Мейсон.
      - Вопросов нет, - сказал Бергер. - Вызываю следующего свидетеля.
      Следующим свидетелем был водитель такси, отвозивший женщину под густой вуалью из аэропорта к автобусной станции. Он заявил, однако, что не может ее опознать, так как лицо ее было скрыто густой вуалью, и не разглядел подробно, как она была одета. Он только помнит, что это была женщина ростом около пяти футов и трех - трех с половиной дюймов, а весом примерно сто двадцать - сто двадцать пять фунтов.
      - Вы слышали голос обвиняемой Миртл Ингрем Фарго? - спросил Гамильтон Бергер.
      - Да, сэр.
      - Вам не показалось, что голос обвиняемой чем-то отличается от голоса женщины, которую вы доставили на автобусную остановку в Бейкерсфилд?
      - Нет, сэр, мне этого не показалось.
      - Можете приступать к допросу, - сказал Бергер Мейсону.
      - Так вам не показалось, что их голоса несхожи? - спросил Мейсон.
      - Нет, сэр.
      - А чем они похожи?
      - Да в общем-то, они звучат примерно одинаково.
      - Но вы не можете утверждать, что это один и тот же голос?
      - Нет, наверняка не могу.
      - Вы, в общем, не можете опознать ту женщину по голосу, не так ли?
      - Ну... я сказал уже, что не заметил несходства между их голосами.
      - Я вижу, - продолжал Мейсон, - что вы тоже имели беседу с Гамильтоном Бергером, не правда ли?
      - Да, конечно, я рассказывал ему то, что мне известно.
      - И он спросил вас, не смогли бы вы опознать обвиняемую по голосу, так? А вы ответили, что не смогли бы?
      - Да.
      - И тогда он сказал вам: "Я собираюсь вызвать вас в качестве свидетеля и спросить, чем отличаются друг от друга голоса этих женщин, а вы можете ответить, что они ничем не отличаются". Так это было?
      - Я... не помню точно.
      - Но это Гамильтон Бергер посоветовал вам сказать, что вы не замечаете различия?
      - Да.
      - У меня все, - сказал Мейсон.
      - И у меня все, - сказал Гамильтон Бергер. - Моя следующая свидетельница - миссис Ньютон Мейнард, и я надеюсь, мистер Мейсон, что вы будете допрашивать ее так же подробно.
      Когда миссис Мейнард выступила вперед, все обратили внимание, что ее левый глаз забинтован. Она протянула вперед правую руку и поудобнее устроилась на свидетельском месте.
      Гамильтон Бергер задал ей несколько предварительных вопросов, а затем осведомился:
      - Где вы находились двадцать второго сентября этого года?
      - Утром я была в Лос-Анджелесе, а вечером - в Сакраменто.
      - Каким образом вы ехали от Лос-Анджелеса до Сакраменто?
      - Автобусом "Пасифик грейхаунд".
      - Вы можете сказать нам, в котором часу вы выехали из Лос-Анджелеса?
      - Да, могу, сэр, в восемь сорок пять.
      - И в котором часу вы прибыли в Сакраменто?
      - Примерно десять минут одиннадцатого вечера. По расписанию мы должны были быть в Сакраменто в пять минут одиннадцатого, но опоздали на пять минут.
      - Беседовали ли вы во время этой поездки с обвиняемой, Миртл Ингрем Фарго?
      - Да, сэр. Беседовала.
      - Когда вы в первый раз ее увидели?
      - Когда она вышла из такси в Бейкерсфилде.
      - До этого вы ее не видели?
      - Нет, сэр.
      - Вы были в автобусе на пути между Лос-Анджелесом и Бейкерсфилдом?
      - Да, сэр.
      - Была ли обвиняемая в автобусе на этом отрезке пути?
      - Нет, ее не было.
      - Вы уверены в этом?
      - Да, совершенно уверена. Она приехала на автобусную станцию в Бейкерсфилде на такси. На ней была вуаль, а за рулем такси сидел мужчина, который только что давал показания.
      Миссис Мейнард сжала губы с видом уверенной в своей правоте добродетели и взглянула на Мейсона так, будто хотела сказать: "Ну, принимайтесь-ка за дело. Посмотрим, как вы со мной справитесь".
      - Вы разговаривали с обвиняемой? - спросил Бергер.
      - Да, сэр. Разговаривала.
      - Долго?
      - Да, сэр.
      - Сможете вы рассказать Суду, как это получилось?
      - Дело в том, что по натуре я довольно любопытна. У меня общительный характер. Когда я путешествую, мне всегда хочется узнать что-нибудь новое, расширить свой кругозор. Но если я буду просто сидеть и ни с кем не общаться...
      - Мы понимаем, - прервал ее окружной прокурор, - но, пожалуйста, давайте не будем уклоняться от темы, миссис Мейнард. Расскажите нам, как случилось...
      - Но я об этом и говорю. И, пожалуйста, не перебивайте меня, огрызнулась миссис Мейнард.
      В зале раздались смешки, а судья Кейс широко улыбнулся.
      - Продолжайте, - смущенно сказал Гамильтон Бергер, - но, если можно, покороче.
      - Мы сберегли бы гораздо больше времени, если бы вы не перебивали меня, - отрезала она. - Так на чем я остановилась? Ах, да. Когда я увидела, как эта женщина выходит из машины под густой вуалью, это заинтересовало меня, и я стала за ней наблюдать. Женщина вошла в туалетную комнату и вышла оттуда уже без вуали. Когда мы садились в автобус, я заговорила с ней, а после того, как некоторые пассажиры вышли во Фресно, у меня появилась возможность сесть рядом с ней. Я так и сделала и начала с ней разговаривать. Признаюсь, мне хотелось о ней побольше разузнать, а главное, выяснить, почему она была в густой вуали.
      - Вы спросили ее об этом? - осведомился Бергер.
      - Пыталась, но не представился случай. Когда я стала задавать ей наводящие вопросы, она сказала мне прямо в глаза, что едет в этом автобусе от самого Лос-Анджелеса, и я подумала: Ах, ты, врунья эдакая. Ты...
      - Не важно, что вы подумали, - остановил ее Бергер, но в его тоне явно прозвучало торжество. - Рассказывайте только то, что она вам говорила.
      - Я это и делаю. Помнится, я сказала сперва, что не хочу лезть в ее личные дела, но очень любопытна по натуре, а она ответила, мол, это ничего, она совсем не возражает, она даже рада с кем-то поговорить. Она сказала, что до меня с ней рядом сидел мужчина, ехавший из Лос-Анджелеса, и от него так разило спиртным, что ей чуть было не стало дурно. Я спросила: Где же он? Я не заметила его, а она стала оглядываться, будто его ищет, а потом сказала: "Он, наверное, вышел в Бейкерсфилде". Вышел в Бейкерсфилде! Как бы не так! - фыркнула миссис Мейнард. - Его и в автобусе-то не было. Я ведь ехала от самого Лос-Анджелеса и отлично знаю, что никаких пьяных, да и ее самой, в автобусе не было.
      - Вы уверены в этом?
      - Да, уверена.
      - Что еще случилось с вами во время пути?
      - Мы сидели с ней и разговаривали, в Стоктоне она вышла, а в автобус вошли двое мужчин. Один из них все добивался, чтобы я сказала, что эта женщина ехала в автобусе от Лос-Анджелеса. Я сразу поняла, что тут что-то нечисто...
      - Ваши выводы оставьте при себе, - остановил ее Бергер. - Мы не спрашиваем вас о разговорах, которые происходили в отсутствие обвиняемой. О тех мужчинах тоже не надо сейчас говорить. Вас могут спросить о них позднее, а сейчас скажите, долго ли вы сидели рядом с обвиняемой в автобусе?
      - Всю дорогу от Фресно до Стоктона. И почти все время мы с ней разговаривали.
      - Вы заметили, как она была одета? - спросил Бергер.
      - Я заметила все, что касалось этой женщины, - сказала миссис Мейнард с категоричностью человека, абсолютно уверенного в себе.
      - Как же она была одета?
      - Довольно скромно, так же, как я. Помню, я даже сказала, что мы с ней одеты похоже, и она ответила, что всегда так скромно одевается в дорогу, но любит, чтобы все было со вкусом. Помню, она похвалила и мой вкус, но при этом намекнула, что я старше, и мне это не понравилось. Я, может быть, и старше ее на год или на два, но уж не настолько, чтобы мне об этом говорили. Наоборот, мне всегда говорят, что я выгляжу моложе своих лет...
      - Разумеется, - сказал Гамильтон Бергер и, повернувшись к Мейсону, с насмешливым поклоном предложил: - Не желаете ли приступить к допросу, мистер Мейсон?
      - О да, благодарю вас, - сказал Мейсон, поднимаясь со своего места, и с приветливой улыбкой подошел поближе к свидетельнице. - Вы и в самом деле очень моложавы, миссис Мейнард.
      - Откуда вы знаете? - огрызнулась миссис Мейнард. - Я же вам еще не говорила, сколько мне лет.
      - Да, конечно, - согласился он, улыбаясь. - Но сколько бы вам ни было, выглядите вы хорошо. Я вижу, у вас болят глаза, миссис Мейнард?
      - Да, сэр. Что-то попало мне в глаз, и началось воспаление. Приходится теперь носить тугую повязку.
      - А почему тугую? - спросил Мейсон.
      - Чтобы надевать очки, - пояснила миссис Мейнард. - Если бы повязка была слабая, я не могла бы надеть очки.
      - Так-так, - сказал Мейсон. - Стало быть, вы носите очки?
      - Да, сэр. Ношу.
      - И давно вы их носите?
      - Наверное, уже лет десять.
      - Вы всегда их носите?
      - Нет, сэр.
      - Когда же вы их снимаете?
      - Когда сплю и когда умываюсь.
      В зале раздался смех.
      Мейсон подождал, пока смех утихнет.
      - Значит, в очках вы лучше видите? - спросил он.
      - А что же, по-вашему, я их ношу для того, чтобы выпрямить нос?
      Судья Кейс постучал молотком.
      - Свидетельница, отвечайте на вопросы по существу, - предупредил он.
      - Тогда пусть он спрашивает по существу, - сердито отрезала женщина, обращаясь к судье.
      - Продолжайте, мистер Мейсон, - сказал тот, слегка улыбнувшись.
      - Вы хорошо видите в очках, миссис Мейнард?
      - Конечно.
      - А когда снимаете очки?
      - Естественно, хуже.
      - Вот, например, - сказал Мейсон. - Часы на противоположной стене зала. Можете вы сказать, который на них час?
      - Конечно.
      - А теперь снимите очки и посмотрите на эти часы. Вы видите стрелки?
      - Одну минуту, - прервал его Бергер. - Ваша Честь, я думаю, что Высокий Суд понял, к чему клонит господин адвокат, но у него нет основания задавать подобные вопросы. Сперва нужно доказать, что на свидетельнице не было очков в тот период, о котором она дает показания.
      - Но я была в очках, - запротестовала миссис Мейнард. - Я всегда их ношу.
      - Я прошу, - сказал Мейсон, - чтобы Высокий Суд все же предоставил мне право получить от свидетельницы ответ на поставленный ей вопрос. Я считаю необходимым удостовериться, насколько хорошо свидетельница видит без очков.
      Судья Кейс помедлил и спросил:
      - Миссис Мейнард, вы не возражаете, если на время вам придется снять очки?
      - Ничуть.
      Она сняла очки и, держа их в руке, взглянула на судью.
      - А теперь, - повторил Мейсон, - не сможете ли вы сказать нам, который час показывают те часы, что висят на противоположной стене зала?
      Свидетельница моргнула незавязанным глазом.
      - Если вам угодно знать, то без очков я слепа, как сова. Ах да, я же под присягой. Ну, я, конечно, не хотела сказать, что я слепая, просто без очков я очень плохо вижу. Но в автобусе-то я была в очках. Я их ни разу не сняла от Лос-Анджелеса до Сакраменто.
      - Понятно, - сказал Мейсон. - Наденьте, пожалуйста, ваши очки, миссис Мейнард. Раз уж вы так зависите от них, то у вас, я полагаю, есть и запасная пара?
      - Это зачем еще?
      - Скажем, на случай, если эти разобьются.
      - А почему они должны разбиться? - воскликнула она. - Очки не шины. Запасных с собой никто не носит.
      - Значит, у вас только одна пара очков?
      - Да. Разве этого недостаточно? Если надеть сразу две пары, лучше видеть не будешь. По-моему, даже наоборот.
      - Но разве ваши очки никогда не разбивались и не ломались, миссис Мейнард?
      - Нет, никогда.
      - Значит, ваши очки двадцать второго сентября были в хорошем состоянии?
      - Да.
      - И это были те же самые очки, которые на вас сейчас?
      Свидетельница замялась.
      - Те же самые?
      - А почему вы решили, что - нет?
      - Я ничего не решил, - сказал Мейсон. - Я вас спрашиваю, миссис Мейнард. Это те же самые очки?
      - Да.
      - Тогда скажите, - задал он вопрос небрежным тоном, - как могло случиться, что двадцатого сентября вы относили эти очки к доктору Карлтону Б.Рэдклиффу, чтобы заменить в них стекла?
      Казалось, миссис Мейнард не была бы более потрясена, даже если бы Мейсон ее вдруг ударил.
      - Ну же, - сказал Мейсон, - отвечайте на вопрос.
      Свидетельница встревоженно оглянулась, будто хотела незаметно сбежать со свидетельского места. Потом облизнула губы и сказала:
      - Я относила ему не эти очки.
      - Но поскольку у вас нет запасной пары, какие же очки вы относили чинить?
      - Минутку, Ваша Честь, - вмешался Бергер, чтобы дать свидетельнице возможность взять себя в руки. - Я думаю, что это нарушает ход допроса. В конце концов, здесь ничего не говорилось об очках свидетельницы...
      - Возражение отклоняется, - прервал его судья Кейс, не сводя внимательного взгляда с лица свидетельницы и жестом приглашая окружного прокурора сесть. - Миссис Мейнард, вы можете дать ответ на заданный вам вопрос?
      - Почему же нет, конечно, я могу ответить.
      - Так отвечайте, пожалуйста.
      - Ну... в общем, я думаю, что не должна отчитываться здесь за все свои поступки.
      - Вам был задан вопрос, - сказал судья Кейс, - какие очки вы относили к доктору, поскольку нам известно, что запасной пары у вас нет?
      - Я отнесла к нему очки моего друга.
      - Что это за друг? - спросил Мейсон.
      - Я... я... Это вас не касается.
      - Вы намерены ответить на вопрос? - спросил Мейсон.
      Гамильтон Бергер вскочил с места.
      - Ваша Честь, - сказал он. - Я протестую. Это уводит нас в сторону от темы. Свидетельница вполне определенно заявила, что она была в очках в течение всего того периода, о котором она дает показания. Господин адвокат сперва пытался нам продемонстрировать, что случилось бы, если бы очков на ней не было. А теперь он намерен увести нас еще дальше в сторону.
      - Я это сделал, чтобы доказать, что в интересующий нас период на свидетельнице не было очков, - сказал Мейсон.
      - Ну что ж, - согласился судья Кейс, - если у защитника есть доказательства, что свидетельница была в то время без очков, он вправе их представить.
      - Конечно, - сказал Гамильтон Бергер, - но свидетельница уже сообщила все, что относится к делу.
      - Мистер Мейсон, - сказал судья Кейс. - Если у вас есть доказательства, что в интересующий нас период, но отнюдь не в другое время, свидетельница не носила очков или по каким-либо причинам не могла их носить, вы можете предъявить их. Приступайте.
      - Когда вы в первый раз увидели обвиняемую, - обратился Мейсон к миссис Мейнард, - она была под густой вуалью?
      - Да, сэр.
      - Вуаль мешала вам рассмотреть ее лицо?
      - Да, сэр. Именно для этого она и надела вуаль.
      - Но когда она вышла из туалетной комнаты на автобусной станции, она была уже без вуали?
      - Да.
      - И вы в первый раз увидели ее лицо?
      - Да, сэр.
      - Тогда откуда вам известно, что именно она перед этим была под вуалью?
      - Ну... наверно, я это определила по ее одежде.
      - Можете ли вы описать ее одежду?
      - Подробно - нет. Но я знаю, что это та самая женщина... знаю, и все тут.
      - А вы не знаете, сколько женщин находилось в то время в туалетной комнате?
      - Н-нет.
      - Вы просто увидели, как туда вошла женщина в густой вуали, а потом увидели, как вышла обвиняемая, и почему-то пришли к выводу, что это одна и та же женщина?
      - Я это знаю. Я узнала ее.
      - Как?
      - По одежде.
      - Как она была одета?
      - Я уже говорила, что не могу точно сказать, как она была одета, но приблизительно - помню. Я совершенно точно могу сказать, что было надето на мне, и помню, что она была одета очень похоже. Мы об этом говорили, когда...
      - Вы уже рассказывали об этом, - прервал ее Мейсон, - когда вас допрашивал прокурор, но можете ли вы точно описать, как была одета обвиняемая?
      - А когда я опишу, - возразила она, - вы спросите, как была одета женщина, сидевшая впереди меня, а потом - женщина, сидевшая сзади, и если я не отвечу, вы меня выставите здесь круглой дурой.
      Зал грохнул от смеха.
      Судья Кейс постучал молотком по столу, требуя тишины, но он и сам улыбался, когда, повернувшись к Мейсону, сказал:
      - Продолжайте.
      - Итак, вы не можете вспомнить, как была одета обвиняемая?
      - Не могу.
      - Почему же вы тогда так уверены в том, что именно она вошла в туалетную комнату под вуалью?
      - Она, а кто ж еще? Когда она вышла, я, хотя сейчас и не помню, как она была одета, сразу поняла, что это именно та женщина, которая только что вошла туда в вуали. Я клянусь в этом.
      - Ну а если бы в это время на вас не было очков, - сказал Мейсон, вы могли бы узнать ее?
      - Я была в очках.
      - Но если бы вы были без очков, могли бы вы узнать ее?
      - Нет.
      - Благодарю вас, - сказал Мейсон. - У меня все.
      - Это была, - объявил Гамильтон Бергер, - наша последняя свидетельница. Со стороны обвинения свидетелей больше нет.
      Судья Кейс и многочисленные судейские клерки, забежавшие, чтобы послушать, как Мейсон допрашивает миссис Мейнард, были явно озадачены сообщением прокурора.
      - Суд объявляет десятиминутный перерыв, - сказал судья Кейс, - после чего начнется допрос свидетелей защиты.
      - Бог ты мой, Перри, - негромко сказал адвокату Дрейк во время перерыва. - Что он вытворяет, этот Бергер? Просто водевиль какой-то.
      - Нет, он ловко ведет дело, - возразил Мейсон. - Тут было сказано уже достаточно для того, чтобы уличить мою клиентку в убийстве, если защита ничего не предпримет. Сейчас главное решить - вызывать или не вызывать миссис Фарго свидетельницей. Ее единственный шанс - рассказать все как было. Но она почему-то не хочет этого делать.
      - А что произошло на самом деле? - спросил Дрейк.
      - Я считаю, что все случилось так, - начал Мейсон, - миссис Фарго собиралась в гости к матери, но перед самым отъездом поссорилась с мужем. Он присвоил часть ее личных денег, доставшихся ей по наследству, подделав счета тысяч на двадцать пять или тридцать. Думаю, что миссис Фарго поймала его на жульничестве и, возможно, пригрозила полицией, и тогда Фарго запер ее в спальне. Думаю, она была там в то время, когда я осматривал дом.
      - А потом, ты полагаешь, у них дошло до драки? - спросил Дрейк.
      - Да, я думаю, когда Фарго отпер дверь, он, возможно, пытался ее задушить, а она схватила нож и заколола его, не намеренно, а просто ударила вслепую, стараясь защититься. Осознав, что она натворила, она кинулась в панике вниз по лестнице, вскочила в машину и помчалась, думая, что, если успеет к автобусу, у нее будет алиби. Я считаю, она действительно первоначально собиралась лететь шестичасовым самолетом, но поездка в автобусе давала ей больше возможностей доказать свое алиби.
      - Ну, а если она все это расскажет, - начал Дрейк, - тогда...
      - Тогда тот факт, что она пыталась организовать фальшивое алиби и дала письменные показания, чтобы подкрепить его, безнадежно восстановят против нее публику. Если бы я только мог узнать истинный мотив ее поступков, у меня был бы шанс ее спасти.
      - А ты не можешь заставить ее рассказать тебе правду?
      - Нет.
      - А если ты сам расскажешь здесь всю правду, как ты ее себе представляешь?
      - Если бы я знал причину, по которой она ни слова не говорит мне, я мог бы что-то сделать. А так я могу лишь утопить ее еще глубже. Решат, что я придумал ей красивую версию, а в действительности она убила мужа, чтобы получить страховку.
      - Большая страховка?
      - Двадцать пять тысяч долларов. Как раз столько, сколько присвоил ее муж.
      - Страховка в ее пользу? Она получит проценты или всю сумму?
      - Всю сумму.
      - Да, нелегкая задачка! - воскликнул Дрейк. - А ты уверен, что ее алиби фальшивое?
      - Идет судья, - перебил его Мейсон.
      Судья Кейс, заняв свое место, обратился к адвокату:
      - Есть свидетели со стороны защиты?
      - Да, Ваша Честь. Я хочу вызвать одного свидетеля.
      Лицо окружного прокурора просияло в предвкушении перекрестного допроса, которому он подвергнет миссис Фарго, но Мейсон сказал:
      - Доктор Карлтон Б.Рэдклифф, вызванный повесткой в суд со стороны защиты, будьте любезны занять свидетельское место.
      Хриплый, придушенный крик разорвал тишину.
      Все повернули головы и увидели, что миссис Мейнард подымается с места.
      - Вы не имеете права! - кричала она. - Вы не имеете права копаться в моей личной жизни и вытаскивать...
      Судья Кейс стукнул молотком.
      - Тихо! - крикнул он. - Соблюдайте порядок в зале! Зрителей попрошу не вмешиваться.
      Миссис Мейнард покачнулась, судорожно закашлялась и тяжело опустилась на стул.
      Мейсон задал доктору Рэдклиффу несколько предварительных вопросов, затем спросил:
      - Знакомы вы с миссис Ньютон Мейнард, свидетельницей, которая только что давала показания?
      - Да, сэр. Знаком.
      - Видели ли вы миссис Мейнард двадцать первого сентября текущего года?
      - Нет, сэр. Не видел.
      - А двадцатого?
      - Тоже не видел, сэр.
      - А разве она не отдавала вам очки для починки? - спросил Мейсон.
      - Отдавала, сэр.
      - Когда?
      - Двадцать второго сентября.
      - Двадцать второго? - воскликнул Мейсон.
      Он повернулся к судье.
      - Я прошу Высокий Суд принять во внимание некоторые обстоятельства. Хотя этот свидетель не относится ко мне враждебно, он отказался дать мне показания на том основании, что должен соблюдать интересы своих клиентов. Он сказал, что будет отвечать лишь на прямо поставленные вопросы и лишь в том случае, если его вызовут повесткой в суд.
      - Прекрасно, - сказал Кейс.
      - В котором же часу вы ее видели двадцать второго? - продолжил допрос Мейсон.
      - Примерно в восемь часов утра.
      - А ваш магазин открывается в восемь утра?
      - Нет, сэр. Но я живу этажом выше в том же доме, где находится мой магазин. Миссис Мейнард позвонила мне в восемь утра и сказала, что у нее есть для меня очень срочная работа и она хочет знать, как скоро я смогу выточить пару линз.
      - Что же вы ей ответили?
      - Я ответил, что раньше следующего дня вряд ли успею, и она попросила меня отослать ей очки, как только они будут готовы.
      - Она лично принесла вам очки?
      - Нет, через несколько минут после нашего разговора их принес посыльный.
      - Что за посыльный?
      - Какой-то мальчик. Я его не знаю.
      - А когда вы отправили миссис Мейнард новые очки?
      - Двадцать третьего, как и обещал.
      - Значит, насколько я понимаю, - торжествуя, сказал Мейсон, - миссис Мейнард послала вам свои очки в начале девятого утра двадцать второго сентября и получила их обратно только на следующий день. Следовательно, если у нее не было запасной пары очков, она не могла носить очки двадцать второго. Можете задавать вопросы, мистер Бергер.
      - Одну минуточку, - сказал свидетель. - Я не знаю, был ли задан мне такой вопрос, но миссис Мейнард могла быть в очках двадцать второго. В починку были отданы не ее очки.
      - Не ее? - В голосе Мейсона явно прозвучало разочарование.
      Окружной прокурор довольно улыбнулся.
      - Да, сэр, - подтвердил доктор Рэдклифф. - Очки были совсем другие.
      - Вы в этом уверены?
      - Конечно. Это были очки человека примерно лет шестидесяти. А для очков миссис Мейнард совсем другой рецепт.