Что я видел

Житков Борис Степанович
Что я видел

      Житков Борис Степанович
      Что я видел
      Цикл рассказов
      К ВЗРОСЛЫМ
      Эта книга - о вещах. Писал я её, имея в виду возраст от трёх до шести лет.
      Читать её ребёнку надо по одной-две главы на раз. Пусть ребёнок листает книгу, пусть рассматривает, изучает рисунки.
      Книжки этой должно хватить на год. Пусть читатель живёт в ней и вырастает.
      Ещё раз предупреждаю: не читайте помногу! Лучше снова прочесть сначала.
      Автор
      ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА
      КАК МЕНЯ НАЗЫВАЛИ
      Я был маленький и всех спрашивал: "Почему?"
      Мама скажет:
      - Смотри, уже девять часов.
      А я говорю:
      - Почему?
      Мне скажут:
      - Иди спать.
      А я опять говорю:
      - Почему?
      Мне говорят:
      - Потому что поздно.
      - А почему поздно?
      - Потому что девять часов.
      - А почему девять часов?
      И меня за это называли Почемучкой. Меня все так называли, а по-настоящему меня зовут Алёшей.
      ПРО ЧТО МАМА С ПАПОЙ ГОВОРИЛИ
      Вот один раз приходит папа с работы и говорит мне:
      - Пускай Почемучка уйдёт из комнаты. Мне нужно тебе что-то сказать.
      Мама мне говорит:
      - Почемучка, уйди в кухню, поиграй там с кошкой.
      Я сказал:
      - Почему с кошкой?
      Но папа взял меня за руку и вывел за дверь. Я не стал плакать, потому что тогда не услышу, что папа говорит. А папа говорил вот что:
      - Сегодня я получил от бабушки письмо. Она просит, чтобы ты с Алёшей приехала к ней в Москву. А оттуда он с бабушкой поедет в Киев. И там он пока будет жить. А когда мы устроимся на новом месте, ты возьмёшь его от бабушки и привезёшь.
      Мама говорит:
      - Я боюсь Почемучку везти - он кашляет. Вдруг по дороге совсем заболеет.
      Папа говорит:
      - Если он ни сегодня, ни завтра кашлять не будет, то, я думаю, можно взять.
      - А если он хоть раз кашлянет, - говорит мама, - с ним нельзя ехать.
      Я всё слышал и боялся, что как-нибудь кашляну. Мне очень хотелось поехать далеко-далеко.
      КАК МАМА НА МЕНЯ РАССЕРДИЛАСЬ
      До самого вечера я не кашлянул. И когда спать ложился, не кашлял. А утром, когда вставал, я вдруг закашлял. Мама слышала.
      Я подбежал к маме и стал кричать:
      - Я больше не буду! Я больше не буду!
      Мама говорит:
      - Чего ты орёшь? Чего ты не будешь?
      Тогда я стал плакать и сказал, что я кашлять не буду.
      Мама говорит:
      - Почему это ты боишься кашлять? Даже плачешь?
      Я сказал, что хочу ехать далеко-далеко. Мама сказала:
      - Ага! Ты, значит, всё слышал, что мы с папой говорили. Фу, как нехорошо подслушивать! Такого гадкого мальчишку я всё равно не возьму.
      - Почему? - сказал я.
      - А потому, что гадкий. Вот и всё.
      Мама ушла на кухню и стала разводить примус. И примус так шумел, что мама ничего не слыхала.
      А я её всё просил:
      - Возьми меня! Возьми меня!
      А мама не отвечала. Теперь она рассердилась, и всё пропало!
      БИЛЕТ
      Когда утром папа уходил, он сказал маме:
      - Так, значит, я сегодня еду в город брать билеты.
      А мама говорит:
      - Какие билеты? Один только билет нужен.
      - Ах, да, - сказал папа, - совершенно верно: один билет. Для Почемучки не надо.
      Когда я это услыхал, что для меня билета не берут, я заплакал и хотел побежать за папой, но папа быстро ушёл и захлопнул дверь. Я стал стучать кулаками в дверь. А из кухни вышла наша соседка - она толстая и сердитая - и говорит:
      - Это ещё что за безобразие?
      Я побежал к маме. Бежал и очень плакал.
      А мама сказала:
      - Уходи прочь, гадкий мальчишка! Не люблю, кто подслушивает.
      А вечером папа приехал из города и сразу меня спросил:
      - Ну, как ты? Кашлял сегодня?
      Я сказал, что "нет, ни разу".
      А мама сказала:
      - Всё равно - он гадкий мальчишка. Я таких не люблю.
      Потом папа вынул из кармана спичечную коробку, а из коробки достал не спичку, а твёрдую бумажку. Она была коричневая, с зелёной полоской, и на ней буквы всякие.
      - Вот, - сказал папа, - билет! Я на стол кладу. Спрячь, чтобы потом не искать.
      Билет был всего один. Я понял, что меня не возьмут.
      И я сказал:
      - Ну, так я буду кашлять. И всегда буду кашлять и никогда не перестану.
      А мама сказала:
      - Ну что же, отдадим тебя в больницу. Там на тебя наденут халатик и никуда пускать не будут. Там и будешь жить, пока не перестанешь кашлять.
      КАК СОБИРАЛИСЬ В ДОРОГУ
      А на другой день папа сказал мне:
      - Ты больше никогда не будешь подслушивать?
      Я сказал:
      - А почему?
      - А потому, что коли не хотят, чтобы слышал, значит, тебе знать этого не надо. И нечего обманывать, подглядывать и подслушивать. Гадость какая!
      Встал и ногой топнул. Со всей силы, наверное.
      Мама прибежала, спрашивает:
      - Что у вас тут?
      А я к маме головой в юбку и закричал:
      - Я не буду подслушивать!
      Тут мама меня поцеловала и говорит:
      - Ну, тогда мы сегодня едем. Можешь взять с собой игрушку. Выбери, какую.
      Я сказал:
      - А почему один билет?
      - А потому, - сказал папа, - что маленьким билета не надо. Их так возят.
      Я очень обрадовался и побежал в кухню всем сказать, что я еду в Москву.
      А с собой я взял мишку. Из него немножко сыпались опилки, но мама быстро его зашила и положила в чемодан.
      А потом накупила яиц, колбасы, яблок и ещё две булки.
      Папа вещи перевязал ремнями, потом посмотрел на часы и сказал:
      - Ну, что же, пора ехать. А то пока из нашего посёлка до города доедем, а там ещё до вокзала...
      С нами все соседи прощались и приговаривали:
      - Ну вот, поедешь по железной дороге в вагончике... Смотри, не вывались.
      И мы поехали на лошади в город.
      Мы очень долго ехали, потому что с вещами. И я заснул.
      ВОКЗАЛ
      Я думал, что железная дорога такая: она как улица, только внизу не земля и не камень, а такое железо, как на плите, гладкое-гладкое. И если упасть из вагона, то о железо очень больно убьёшься. Оттого и говорят, чтобы не вылетел. И вокзала я никогда не видал.
      Вокзал - это просто большой дом. Наверху часы. Папа говорит, что это самые верные часы в городе. А стрелки такие большие, что - папа сказал даже птицы на них иногда садятся. Часы стеклянные, а сзади зажигают свет. Мы приехали к вокзалу вечером, а на часах всё было видно.
      У вокзала три двери, большие, как ворота. И много-много людей. Все входят и выходят. И несут туда сундуки, чемоданы, и тётеньки с узлами очень торопятся.
      А как только мы подъехали, какой-то дяденька в белом фартуке подбежал да вдруг как схватит наши вещи. Я хотел закричать "ой", а папа просто говорит:
      - Носильщик, нам на Москву, восьмой вагон.
      Носильщик взял чемодан и очень скоро пошёл прямо к двери. Мама с корзиночкой за ним даже побежала. Там, в корзиночке, у нас колбаса, яблоки, и ещё, я видел, мама конфеты положила.
      Папа схватил меня на руки и стал догонять маму. А народу так много, что я потерял, где мама, где носильщик. Из дверей наверх пошли по лесенке, и вдруг большая-большая комната. Пол каменный и очень гладкий, а до потолка так ни один мальчик камнем не добросит. И всюду круглые фонари. Очень светло и очень весело. Всё очень блестит, и в зелёных бочках стоят деревья, почти до самого потолка. Они без веток, только наверху листья большие-большие и с зубчиками. А ещё там стояли красные блестящие шкафчики. Папа прямо со мной к ним пошёл, вынул из кармана деньги и в шкафчик в щёлочку запихнул деньгу, а внизу в окошечке выскочил беленький билетик.
      Я только сказал:
      - Почему?
      А папа говорит:
      - Это касса-автомат. Без такого билета меня к поезду не пустят вас провожать.
      КАКАЯ ПЛАТФОРМА
      Папа быстро пошёл со мной, куда все шли с чемоданами и узлами. Я смотрел, где мама и где носильщик, но их нигде не было. А мы прошли в дверь, и там у папы взяли билет и сказали:
      - Проходите, гражданин.
      Я думал, что мы вышли на улицу, а здесь сверху стеклянная крыша. Это самый-то вокзал и есть. Тут стоят вагоны гуськом, один за другим. Они друг с другом сцеплены - это и есть поезд. А впереди - паровоз. А рядом с вагонами шёл длинный пол.
      Папа говорит:
      - Вон на платформе стоит мама с носильщиком.
      Этот длинный пол и есть платформа. Мы пошли. Вдруг мы слышим - сзади кричат:
      - Поберегись! Поберегись!
      Мы оглянулись, и я увидел: едет тележка, низенькая, на маленьких колесиках, на ней стоит человек, а тележка идёт сама, как заводная. Тележка подъехала к маме с носильщиком и остановилась. На ней уже лежали какие-то чемоданы. Носильщик быстро положил сверху наши вещи, а тут мы с папой подошли, и папа говорит:
      - Вы не забыли? Восьмой вагон.
      А сам всё меня на руках держит. Носильщик посмотрел на папу, засмеялся и говорит:
      - А молодого человека тоже можно погрузить.
      Взял меня под мышки и посадил на тележку, на какой-то узел. Папа крикнул:
      - Ну, держись покрепче!
      Тележка поехала, а мама закричала:
      - Ах, что за глупости! Он может свалиться! - и побежала за нами.
      Я боялся, что она догонит и меня снимет, а дяденька, что стоял на тележке, только покрикивал:
      - Поберегись! Поберегись!
      И тележка побежала так быстро, что куда там маме догнать!
      Мы ехали мимо вагонов. Потом тележка стала. Тут подбежал наш носильщик, а за ним папа, и меня сняли.
      У вагона в конце - маленькая дверка, и к ней ступеньки, будто крылечко. А около дверки стоял дядя с фонариком и в очках. На нём курточка с блестящими пуговками, вроде как у военных. Мама ему говорит:
      - Кондуктор, вот мой билет.
      Кондуктор стал светить фонариком и разглядывать мамин билет.
      КАК Я ПОТЕРЯЛСЯ
      Вдруг, смотрю, по платформе идёт тётя, и на цепочке у неё собака, вся чёрная, в завитушках, а на голове у собаки большой жёлтый бант, как у девочки. И собака только до половины кудрявая, а сзади гладкая, и на хвостике - кисточка из волосиков.
      Я сказал:
      - Почему бантик?
      И пошёл за собакой. Только немножечко, самую капельку пошёл. Вдруг слышу сзади:
      - А ну, поберегись!
      Не наш носильщик, а другой прямо на меня везёт тачку с чемоданами. Я скорей побежал, чтобы он меня не раздавил.
      Тут много всяких людей пошло, меня совсем затолкали. Я побежал искать маму. А вагоны все такие же, как наш. Я стал плакать, а тут вдруг на весь вокзал - страшный голос:
      - Поезд отправляется... - и ещё что-то. Так громко, так страшно, будто великан говорит.
      Я ещё больше заплакал: вот поезд сейчас уйдёт, и мама уедет! Вдруг подходит дядя-военный, в зелёной шапке, наклонился и говорит:
      - Ты чего плачешь? Потерялся? Маму потерял?
      А я сказал, что мама сейчас уедет. Он меня взял за руку и говорит:
      - Пойдём, мы сейчас маму сыщем.
      И повёл меня по платформе очень скоро. А потом взял на руки.
      Я закричал:
      - Не надо меня забирать! Где мама? К маме хочу!
      А он говорит:
      - Ты не плачь. Сейчас мама придёт.
      И принёс меня в комнату. А в комнате - тётеньки. У них мальчики, девочки и ещё совсем маленькие на руках. Другие игрушками играют, лошадками. А мамы там нет. Военный посадил меня на диванчик, и тут одна тётя ко мне подбегает и говорит:
      - Что, что? Мальчик потерялся? Ты не реви. Ты скажи: как тебя зовут? Ну, кто ты такой?
      Я сказал:
      - Я Почемучка. Меня Алёшей зовут.
      А военный сейчас же убежал бегом из комнаты.
      Тётенька говорит:
      - Ты не плачь. Сейчас мама придёт. Вон смотри, лошадка какая хорошенькая.
      КАК Я НАШЕЛСЯ
      Вдруг я услышал, как на весь вокзал закричал опять этот великанский голос:
      - Мальчик в белой матросской шапочке и синей курточке, Алёша Почемучка, находится в комнате матери и ребёнка.
      - Вот, слышишь? - говорит тётенька. - Мама узнает, где ты, и сейчас придёт.
      Все девочки и мальчики вокруг меня стоят и смотрят, как я плачу. А я уже не плачу. Вдруг двери открылись: прибегает мама.
      Я как закричу:
      - Мама!
      А мама уже схватила меня в охапку. Тётенька ей скорей дверь открыла и говорит:
      - Не спешите, ещё время есть.
      Смотрю - и папа уже прибежал.
      А мама говорит:
      - Хорошо, что по радио сказали. А то бы совсем голову потеряла.
      А папа говорит:
      - С ума сойти с этим мальчишкой!
      Мама прямо понесла меня в вагон и говорит дяденьке-кондуктору:
      - Нашёлся, нашёлся...
      ВАГОН
      В вагоне - длинный коридор, только узенький. Потом мама отворила дверь, только не так, как в комнате, что надо тянуть к себе, а дверь как-то вбок уехала. И мы вошли в комнату. Мама посадила меня на диван. Напротив тоже диван, а под окошком столик, как полочка. Вдруг в окошко кто-то постучал. Я посмотрел, а там за окном папа. Смеётся и мне пальцем грозит.
      Я встал ногами на диван, чтобы лучше видеть, а диван мягкий и поддаёт, как качели. Мама сказала, чтобы я не смел становиться ногами на диван, и посадила меня на столик.
      СОБАЧКА ИНЗОЛ
      Вдруг я услышал, что сзади кто-то входит. Оглянулся и вижу: это та самая собака с жёлтым бантом, и с ней тётя на цепочке. Я забоялся и поджал ноги, а тётя сказала:
      - Не бойся, она не укусит.
      - Почему?
      - Ах, - сказала тётя, - ты, наверное, и есть Почемучка, который потерялся. Ты - Алёша? Это про тебя радио говорило? Ну да, - говорит, - в белой шапочке и в синей курточке.
      Тут вошёл к нам дядя, немножко старенький, тоже с чемоданом. А собака на него зарычала. А Собакина хозяйка сказала:
      - Инзол, тубо!
      И собака начала дядю нюхать. А дядя свой чемоданчик положил наверх, на полочку. Полочка не дощаная, а из сетки, как будто от кроватки для детей. Дядя сел и спрашивает:
      - Вы едете или провожаете?
      Тётя говорит:
      - Еду.
      Дядя спрашивает:
      - Собачка тоже с нами поедет? А этот мальчик ваш?
      Тётя сказала, что собачка поедет и что собачку зовут Инзол, а моя мама сейчас придёт, а меня зовут Алёша Почемучка.
      - Ах, - говорит дядя, - это ты от мамы убежал? А теперь, кажется, мама от тебя убежала. Ну что же, - говорит, - поедешь с этой тётей. И со мной. И с собачкой.
      Я как крикну:
      - Не хочу!
      И прямо соскочил со столика и закричал со всей силы:
      - Мама!
      Собачка залаяла. Я побежал к двери, собачка тоже. Какие-то чужие там, в коридорчике, и, смотрю, мама всех толкает, бежит ко мне.
      - Что такое? Ты что скандалишь? Я ведь здесь, дурашка ты этакий!
      Взяла меня на руки и говорит:
      - Вон гляди - папа. Сейчас поедем.
      КАК МЫ ПОЕХАЛИ
      И вдруг громко-громко загудел гудок. Сзади дядя сказал:
      - Ну вот, паровоз свистнул - значит, поехали.
      А папа за окном что-то кричал, только ничего не слышно. Рот раскрывает, а ничего не слышно. Потом под полом заурчало, и на платформе все поехали назад, а это мы поехали вперёд, и все замахали руками, шапками. А папа шёл рядом с нашим окном, махал шапкой и что-то ртом говорил. Ничего не было слышно. Мама мне сказала:
      - Помахай папе ручкой.
      Я стал махать; папа засмеялся. А мама всё говорила папе:
      - Хорошо! Хорошо!..
      А всё равно она ничего не слыхала, что папа говорил. Мы уже совсем скоро поехали. Папа немножко пробежал, махнул кепкой и остался.
      КАКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА
      Мы с мамой сели на диванчик, и я сказал:
      - Это потому так гудит внизу, что наша дорога железная.
      А дядя говорит:
      - Ты думаешь, она как доска железная? Как железный пол? Нет, брат.
      Я говорю:
      - Почему?
      - А потому, что там лежат всего две железины - рельсы, гладкие и длинные-длинные. По ним наши колёса катятся и вагончики бегут шибко-шибко.
      Я сказал:
      - Почему?
      Мама сказала:
      - Не приставай к дяде.
      А дядя говорит:
      - А потому, что впереди паровоз тянет. У паровоза машина. Она крутит ему колёса.
      Я сказал:
      - Почему?
      - А потому, что в паровозе пар. Там котёл с водой и огонь жгут. От воды пар идёт прямо в машину. Вот завтра, как станем на станции, пойдём с тобой паровоз смотреть.
      А я сказал:
      - А если колесики соскочат?
      - Куда? - говорит дяденька.
      - С этих...
      А дяденька говорит:
      - С рельсов? Бывает, соскакивают. Ух, тогда что выходит!
      И дяденька рассказал, что один раз он ехал и вдруг сам паровоз соскочил с рельсов и не по железу побежал, а прямо по земле. А машинист поезд остановил. Мама говорит:
      - Не рассказывайте страшного: я спать не буду.
      А дяденька говорит:
      - А ничего страшного и не было. Машинист остановил, вот и всё. Да и я могу поезд остановить хоть сейчас!
      КАК ПОЕЗД ОСТАНОВИЛИ
      Мама и тётенька с собачкой стали говорить, что он не может поезд остановить. Пусть как угодно хочет - не остановит.
      А дяденька говорит:
      - Нет, могу!
      Мама говорит:
      - Фу, какие глупости! Как не стыдно!
      А я у дяденьки на коленях сидел. Он меня снял, сразу вскочил и хватается за ручку. А ручка была на стенке, очень блестящая, а от неё красная палка. Это не палка, а трубка. Дяденька как дёрнет за ручку, и вдруг всё как загудит... Мама чуть с дивана не полетела, собака тётеньке на колени вскочила, а я за дядины штаны ухватился - и не упал.
      И поезд стал. А потом паровоз начал свистеть, а в коридоре все начали кричать. А дяденька меня отцепил, вышел в коридор и громко крикнул:
      - Не кричите, это ничего! Это я остановил, сейчас поедем дальше.
      И мы, правда, поехали.
      Потом к нам пришёл кондуктор и стал дяденьке говорить, как он смел поезд останавливать. А дяденька сказал, что он очень главный инженер и захотел узнать: можно остановить или нет. И ушёл куда-то с кондуктором.
      Мама очень испугалась, что его кондуктор увёл, а тётенька сказала, что хоть он и главный инженер, а глупый, и ему обязательно попадёт, и что останавливать можно, только если кто-нибудь свалится вон. Мальчик, например, какой-нибудь. Тогда всякий может дёргать за ручку, и за это ничего не будет.
      Потом дяденька к нам опять пришёл, очень красный, и нарочно смеялся и сказал, что теперь спать надо, и всё говорил:
      - Ну, ладно, ничего. Поехали! Поехали!
      Наверное, его всё-таки ругали.
      КАК МЫ СПАТЬ ЛЕГЛИ
      Потом дяденька взял наш диван за спинку, за самый низ, и потянул. Я думал, что он ломает. А спинка загнулась вверх и стала как полочка над нашим диваном. А у нас внизу стало как домик: сверху крыша. И зацепками инженер прицепил её, чтобы она вниз не падала. Потом сам залез наверх и говорит:
      - Вот как славно! Хочешь ко мне? Давай руки.
      Он меня схватил за руки и поднял. Там, наверху, вышел тоже диван. Пришёл кондуктор и спросил билеты, и за собачку тоже спросил билет. Тётенька дала собачке билет в зубы и сказала:
      - Инзол, подай кондуктору билет. Ну, скорее!
      Инзол стал лапками на кондуктора и протянул мордочку с билетом. Кондуктор боялся, а всё-таки взял, и Инзол не укусил и билет отдал. Кондуктор сказал:
      - Он в цирке работает?
      А Инзола хозяйка сказала:
      - Нет, он в кино показывается.
      А потом мама постелила, и мы легли спать.
      КАК НОЧЬЮ ПРИЕХАЛИ НА СТАНЦИЮ
      Вдруг я проснулся, оттого что внизу у нас, под полом, заскрипело. Поезд остановился. Наш вагон тряхнулся. У нас темно, только синенькая лампочка чуть светит. А вагон ещё раз тряхнулся и совсем стал. Я испугался и закричал:
      - Ой, колёса сошли! Мама, паровоз по земле пошёл!
      Я так закричал, что все проснулись. Собачка рычит. А дядя сверху говорит:
      - Что ты, дурашка? Это станция. Сейчас посмотрим.
      Слез сверху и - к окну, а на окне тёмная занавеска, и ничего не видно. Дядя её снизу подёргал, и она убежала наверх. А за окном свет, фонари. Люди бегают, и у нас в коридоре тоже затопали.
      Мама мне говорит:
      - Фу, какой ты скандальный!
      А дядя говорит:
      - Это станция. Хорошая станция. Это Бологое.
      Мама меня к окну не пустила, а собачка влезла и смотрела. Я стал дядю спрашивать, что там видно, а мама сунула мне яблоко и говорит:
      - Ешь и молчи.
      Яблоко было страшно кислое, и я заснул.
      КАК МЫ В ВАГОНЕ УМЫВАЛИСЬ
      Я утром проснулся, а все уже встали. Мама меня одела, взяла мыло и полотенце и говорит:
      - Пойдём мыться!
      А поезд шёл со всей силы, и нас шатало так, что даже смешно. Как будто это нарочно. А это потому, что скоро идёт. Мы прошли в самый конец по коридорчику, а там дверка и маленькая комнатка - уборная. И умывальник там есть. Большой, фарфоровый, как корыто. А над ним кран, и никакой ручки нет. А как снизу поддашь в кнопочку, так из него вода сразу сильно-сильно. Только высоко. Мама меня держала, и я сам вымылся. А перед умывальником, на стенке, - зеркало, и видно, когда моешься. А в это время поезд стал останавливаться, и кто-то постучал к нам в дверь и сказал:
      - Кончайте, граждане. На остановках нельзя.
      Мама открыла дверь и говорит:
      - А мы уже и кончили.
      КАК НАМ КОФЕ ПРИНЕСЛИ
      Когда мы пришли в нашу комнату, я стал смотреть в окно и увидел, что мы стоим против дома. А перед домом - платформа. А сверху платформы - крыша. И люди ходят с чемоданчиками, с узелками. А дядя мне показывает:
      - Вон, видишь, дяденька стоит. Это начальник станции. Он в красной шапке.
      Я сказал:
      - Почему?
      - А чтобы его видней было. Как надо начальника, сейчас смотри: где красная шапка? А это всё - станция.
      И дядя показал мне на дом. А там двери открылись, и из них вышли всё тётеньки, тётеньки, и все с подносами. На подносах стаканы. И скорей - к поезду.
      Я говорю:
      - Почему?
      А мама говорит:
      - Вот сейчас увидишь. Слезай-ка со стола.
      И постелила на столик салфетку. Я только слез, слышу - сзади говорят:
      - Кофею, чаю кому угодно?
      - Бутерброды, пирожки, яблоки! Кому угодно?
      И мама взяла себе чаю, мне - кофе. Это тётенька нам в вагон принесла. И бутерброды мама купила: мне с колбасой, а себе - с сыром. Дяденька тоже взял чаю. И собаке тоже купили бутерброд.
      А мама говорит:
      - Не копайся, пей скорей. Сейчас поедем.
      А я не мог скорей, потому что собачка ходила на ножках, как человек, и лапками просила, чтобы тётенька ей бутерброд дала. А потом она съела бутерброд и стала у меня просить. Я скорей откусил кусок. А что осталось, хотел собачке дать.
      А тётенька как крикнет:
      - Инзол, тубо! Как не стыдно!
      И собачка совсем под стол залезла. Я всё успел допить и доесть. Потом стаканы у нас взяли назад.
      Я спросил:
      - А когда Москва?
      Дяденька мне сказал, что скоро. И тут паровоз засвистел, и мы поехали.
      Я стал смотреть в окно и ждать Москву.
      А дяденька говорит:
      - Вот ты вниз посмотри. Вон они, рельсы.
      КАК АВТОМОБИЛЬ ХОТЕЛ ОБОГНАТЬ НАШ ПОЕЗД
      А там, внизу, рядом с нами шли всё время два рельса. И дядя сказал, что по ним тоже поезда ходят. Я смотрел на рельсы, и вдруг что-то страшно зафыркало, загремело, и у нас темно стало. Я со страху не успел заплакать, а в окне что-то замелькало, и мне сразу показалось, что на нас налетела страшная машина.
      Дяденька меня схватил и говорит:
      - Не бойся. Это встречный поезд.
      А пока я хотел забояться, опять стало светло, и поезд мимо прошёл. Это он по тем рельсам пробежал, что рядом с нами.
      В окно видно было поле, а дальше - деревья. А совсем близко - дорога, а по дороге бежал автомобиль. Мы скорей, и он скорей. Поезд ещё скорей, а автомобиль тоже скорей. А потом даже стал обгонять. И мне уже в окно не стало видно, так он скорей убежал.
      Я сказал:
      - Почему?
      А дяденька говорит:
      - Он хочет нас обогнать и впереди нас через нашу дорогу переехать.
      А потом дяденька кричит:
      - Смотри, смотри!
      И я увидел домик, а потом дорога - прямо на наш путь. И дорога палкой перегорожена, очень большой. А за ней стоит автомобиль и ждёт. А перед палкой стоит дяденька, руку вперёд вытянул и держит жёлтую палочку.
      Я закричал:
      - Почему? Почему?
      ЧТО ЗНАЧИТ ЖЕЛТЫЙ ФЛАГ
      А дяденька автомобилю рукой замахал и кричит:
      - Не поспели, не поспели! Вот видишь: автомобиль хотел свернуть и переехать через наш путь. А сторож ему перегородил дорогу, а то автомобиль поедет через рельсы, а поезд на него наскочит и раздавит.
      Я сказал:
      - А почему сторож жёлтую палочку держит?
      А тут мама говорит:
      - Чего ты пристаёшь? Это не палочка, а флаг. Только он его смотал, чтобы не трепался.
      А дяденька говорит:
      - И вовсе не для того! А если флаг смотан - это значит, поезд может идти полным ходом. А если флаг распущен, болтается - значит, надо идти потихоньку.
      А я всё смотрел вперёд и опять увидел будку, и там уже не сторож стоял, а тётенька, и тоже флаг держала, и опять замотанный. А потом я вдруг увидал: стоит какой-то человек, держит флаг, как дяденька сказал, что он болтается. И мы пошли очень тихо.
      КАК ПЕРЕЕХАЛИ ЧЕРЕЗ РЕКУ
      Потом я увидел: стоит красноармеец с ружьём.
      Потом ещё один, тоже с ружьём. И вдруг перед окном - решётка из очень толстых рельсов. А за решёткой внизу я увидал: вода, и лодочки плавают.
      Мама вскочила и говорит:
      - Что, мост? Мост? Это мы через реку едем? Ах, как интересно!
      А я сказал маме:
      - А ты флаг не видала!
      Внизу на лодочке ехали мальчики и махали нам руками. Я помахал, и дяденька тоже.
      А я всё-таки сказал маме:
      - Ты не видала, а флаг болтался. Оттого мы и поехали тихо.
      А потом немного проехали, и мама говорит:
      - А вон, гляди, речку-то как видно! А вон и мост.
      А мост вот какой: он как ящик. Только весь из решёток и через речку лежит - с одного берега на другой. Только решётки железные, страшно толстые. И он с концов не закрыт. Поезд с одного боку вбегает, а с другого выбегает и уж на другом берегу.
      НАШ ПАРОВОЗ
      Я смотрел в окно и вдруг увидел весь наш поезд. Дорога загибалась вбок, и мне стало видно наш паровоз. Он шёл впереди всех вагонов. Самый первый. Длинный, чёрный. Впереди - труба. Только очень маленькая. Из неё пар. А сзади - будочка. А сам паровоз на красных колёсах. На очень больших, и паровоз их быстро вертит.
      Инженер мне сказал, что в будочке машинист. Он захочет - может паровоз пустить самым быстрым ходом, так что только держись! А захочет - совсем остановит. Захочет - засвистит. И у него в будочке тоже ручка такая есть, чтобы весь поезд остановить, как у нас в вагоне. И ещё там другой дядя есть. Он не машинист, а кочегар. Это значит, что он в паровозе огонь разжигает. Там печка, и кочегар туда уголь кидает.
      А за паровозом - большой чёрный ящик на колесиках. Он большой, как вагон, и дядя сказал, что это тендер. Там уголь для паровозной печки и вода для котла.
      КАК НАС СЕМАФОР НЕ ПУСТИЛ
      Тут вдруг паровоз засвистел. Поезд начал останавливаться. Потом совсем остановился. А паровоз всё свистит, свистит. А в вагоне все заходили, выскочили в коридор, и все говорят:
      - Что случилось? Что такое?
      И все пошли по коридору к дверям. Мама тоже вскочила и тоже говорит:
      - Не знаете, что случилось?
      Я посмотрел в окно: из вагона люди выскочили, все глядят вперёд и пальцами показывают куда-то туда. Дядя-инженер тоже вышел из вагона, стал у нас под самым окошком и папироску закурил. Мама стала стучать в окно и рукою махать, чтобы он к нам шёл. Он и подошёл.
      Мама спрашивает:
      - Что, что там?
      - Не волнуйтесь. Просто семафор закрыт.
      Мама говорит:
      - Страшно всё-таки. Наверно, что-нибудь случилось.
      А дядя-инженер вдруг как рассердится и стал кричать:
      - Чего страшно? Семафор - это столб такой. А наверху дощечка. Если дощечка стоит вбок, - значит, ехать нельзя.
      А я закричал:
      - Почему?
      - А потому, что на станции места нет. Там другой поезд стоит. Вот нам и показывают, чтобы мы подождали.
      - Почему же паровоз свистит? - говорит мама. - Может быть, опасно?
      - А он хочет, чтобы скорей пустили, вот и кричит. Свистком кричит.
      КАК ОДИН ДЯДЕНЬКА ОСТАЛСЯ
      Потом поезд двинулся. Тихонько-тихонько. И все стали влезать в вагоны. А один дяденька не успел. Бежит, кричит. А поезд всё шибче.
      Мама говорит:
      - Вот теперь бы остановить поезд. Ручкой, ручкой!
      И показывает дяденьке на ручку. Пусть он дёрнет, как тогда, чтобы поезд остановился. А дяденька-инженер говорит:
      - Нет, пусть теперь другой кто-нибудь. Я больше уже не хочу.
      Вышел в коридор, а там уже кричат:
      - Кондуктор, кондуктор! Человек остался!
      Вдруг тоненьким свистком кто-то засвистел, как милиционер:
      - Трю-у! Трю-трю!
      Паровоз свистнул, и поезд остановился. Потом все глядели, как тот дяденька догоняет, и кричали:
      - Скорей! Скорей!
      А потом я видел: этот дяденька, красный весь, к нам пришёл. Очень бежал.
      И говорит:
      - Это главный кондуктор дал свисток, чтобы остановили, а то бы я остался.
      Мама мне говорит:
      - Ага! Вот видишь! Вот видишь!
      А я вовсе никогда не выходил.
      Потом я семафор видел. Рядом с нашей дорогой он стоял. Очень высокий, а наверху дощечка, как флаг, только она уже вверх смотрела. Это значит - можно проезжать, и мы приехали на станцию.
      КАК В ТЕНДЕР ВОДУ НАЛИВАЛИ
      Я в окошко видел, как наш паровоз, с тендером вместе, по другим рельсам прибежал и стал против нас. А тут был толстый столб, а из него вбок труба, тоже очень толстая. И вдруг какой-то человек влез на тендер, потом поймал эту трубу, а она поворачивается, и он повернул её к себе, на тендер. И из трубы вода пошла. Это он воду в тендер наливает, чтобы потом её в котёл напускать. Для пара. Паровоз паром возит, потому он и называется паровоз.