28

Храм экологов святого Терентия гудел как улей. Со сцены звучало примерно следующее: «Братья и сестры! Это знак! Терпение Создателя лопнуло. Атхарта стонет от скверны…» В зале раздавались панические причитания: «Пришельцы!», «Конец света!», «Война миров!» Мне показалось, сегодня здесь собрался весь Хани-Дью. И не только: я заметил колоритных мужчин в американской военной форме – ни дать ни взять вьетнамские ветераны. Мелькали разнообразные офицерские мундиры, а потом я увидел самурая. Сияние исходило от молчаливой группы ангелов, среди которых я узнал Хархуфия. А на одном из кресел в боковом ряду сидела Фаина. За ее спиной стоял Алан Нэй.

Как вышло, что я оказался в храме? Честно говоря, случайно. Я добрался до дома, но отсиживаться там не собирался. Я понимал, что должен что-то предпринять. В первую очередь надо было обсудить с кем-нибудь полученную информацию. Наверное, мне, как адъюту, следовало отправиться в «Шамбалу» и поговорить с Виратой. Но я почувствовал, что хочу человеческого общения.

Я сел в машину и поехал к сэру Перси. По дороге, заметив суету вокруг храма экологов, решил на минутку заскочить туда. Вдруг узнаю что-нибудь важное?

Увидев Фаину и Нэя, я понял, что совершил ошибку.

Наклоняясь, Нэй что-то говорил ей. Фаина улыбалась и покачивала ногой. Я сразу отметил перемены в ее облике: короткое платье, похожее на ночную рубашку, туфли на каблуке, вызывающе темная помада.

Я вдруг понял, что по-настоящему ненавижу Нэя. И тут же осознал природу своего чувства: такое можно испытывать только к человеку, которого ты однажды смертельно испугался.

Словно почувствовав что-то, Нэй посмотрел в мою сторону. Я выдержал его взгляд не моргая. Ужасная, тягостная связь установилась между нами…

Я пытался утешить себя: Нэй не станет звонить направо и налево о моей трусости. Такие тайны дорого стоят.

Через минуту Фаина была уже одна. Я заработал локтями, как будто ехал в переполненном трамвае. О чем я собирался говорить с Фаиной – не знаю. Но я не мог не подойти к ней, после того как она говорила с Нэем. Желание переметить территорию…

– Хорошо выглядишь, – сказал я.

Фаина не обернулась.

– Ты разочарован? Меня не надо больше опекать?

– Знаю, что не надо, – согласился я. – Ведь ты подружилась с Нэем?

– Какая у вас, однако, взаимная любовь, – усмехнулась Фаина. – Сначала Алан говорил о тебе так приторно, что я сразу поняла: он тебя терпеть не может. Теперь ты произносишь его фамилию, как матерное слово. Что вы не поделили, мальчики?

Я промолчал. Она снова усмехнулась и продолжила:

– Впрочем, в одном Алан прав. Он сказал, что ты хороший парень, но не герой.

Гадина, подумал я про Нэя. А вслух сказал:

– Вот как? Но уж он-то непременно герой?

Фаина кивнула:

– Алан – незаурядная личность.

– И он теперь у нас главный? – не унимался я. – Вот как. Спасибо, что не Табаки.

Фаина посмотрела на меня через плечо.

– Главный? Можно и так сказать. Знаешь, Егор, как становятся главным? В минуту опасности берут ответственность на себя. Кто первый, тот и молодец.

Она все поняла. Она видела, что меня заводят разговоры о Нэе, и с удовольствием язвила в больное место. Женщины очень жестоки в таких случаях, Сурок…

Я стоял как оплеванный. А что я мог сделать? Доказывать, что эта незаурядная личность – плохой человек, редиска? Вместо этого я огрызнулся:

– Я посмотрел прогноз твоего Воронцова. Он доживет до девяноста лет. Ты замучаешься его ждать.

Наслаждаться эффектом я не стал. Во-первых, я по натуре не садист, тут нужны особые навыки. А во-вторых, мой выпад был жалок. Я ведь прекрасно знал, что очень скоро Фаина воссоединится со своим суженым.

Ну-с, подведем итоги, думал я, садясь в машину. Сначала я совершаю поступок, столь же вынужденный, сколь и постыдный. В результате я втянут в войну с человеком, о котором раньше вспоминал раз в полгода. Потом – дед. Меня обидело его равнодушие. Я не ожидал, что он примется дарить мне леденцы и качать на коленке, но все же… А теперь еще девушка, которой я искренне желаю добра, втыкает в меня шпильки. И я отвечаю ей знатным пинком.

Нечего сказать, день прожит не зря.

29

Как хорошо, что на свете есть нечто неизменное! За последний год для меня таким стал скрип любимой качалки сэра Перси. Даже сейчас, едва услышав этот звук, я подумал: все утрясется. Правда, пока я понятия не имел, каким образом…

Сэр Перси, одетый в строгий костюм с белоснежной сорочкой, провел пальцем по корешкам энциклопедии, отыскивая нужный том. Потом, открыв страницу, положил его на столе перед Бэзилом.

– Прошу.

Кот лег, аккуратно подвернув под себя лапы, и с умным видом уставился в книгу.

– Угу… мрр… Теория множественных миров… Постулат первый. Миров бесконечно много. Постулат второй. Миры разделены между собой. Постулат третий. В любом заборе есть лазейка. Ничего не понимаю. – Кот недовольно дернул хвостом. – Поясните, барон, будьте любезны.

– Да, особенно насчет забора, – попросил я.

В гостиной мы собрались впятером. Бэрримор не в счет. Наполнив наши бокалы коньяком и позаботившись о закусках, он степенно удалился. Явился Зануда, почему-то сбежавший сегодня из храма экологов. Пятым был хмурый небритый – не то с густой щетиной, не то с короткой бородой – субъект, которого сэр Перси не спешил нам представлять. Он сидел в углу, и я сначала испытывал неловкость от его присутствия, а потом перестал обращать на него внимание.

– Заметьте, господа, – строго сказал сэр Перси, – сон разума рождает чудовищ. Вы успели насочинять ужасных историй. Материализованные кошмары гоняются за людьми. Темнота изменила сущность людей, превратив их в монстров. Что еще?

– Древняя магия египтян, – подсказал я.

– А почему вам не пришел в голову самый простой вариант: в Атхарте появились существа из другого мира? Не с Земли.

– А почему они раньше не появлялись? – спросил Бэзил, сворачиваясь клубком прямо на книжке. – Если это вообще возможно?

Сэр Перси поморщился:

– Бэзил, друг мой, вместо того чтобы использовать книгу как матрас, вам стоило бы прочесть ее. А пока – вас не затруднит переместиться обратно в кресло? Все-таки это единственный экземпляр.

– Брысь! – вставил я.

Бэзил зашипел, как камышовый кот, но спрыгнул со стола. Сейчас было не до обычной перебранки. Все мы ждали от сэра Перси объяснений, и он их терпеливо давал.

– Постулат первый в комментариях не нуждается. Что касается второго, то речь идет о важнейших принципах мироустройства. Вселенная – это Стержень плюс бесконечное множество нанизанных на него Кругов. Круги отличаются по свойствам материи, которая наиболее плотна в Стержне и истончается по мере удаления от него. Все мы некогда обитали в материальности Стержня, а после смерти попали в Крут, предназначенный для нашего нового состояния. Но Стержень – это не только Земля. Это и другие миры, удаленные от нас на миллионы и миллионы световых лет. Многие из них обитаемы. Как вы думаете, куда попадают после смерти их обитатели?

– В другие Круги, – предположил я.

– Насколько мне известно, нет. Они тоже в Атхарте, которая поделена неким образом… Попытайтесь абстрагироваться от евклидовой геометрии пространства… Вам понятно, о чем речь?

– Евклидова геометрия – чего проще? – буркнул Бэзил.

Я скромно промолчал.

– Короче, – сэр Перси обвел нас многозначительным взглядом, – они все здесь.

– Не понимаю, – потряс я головой. – А почему их никто не видел? Бэзил вон сколько бродил по Атхарте…

– Материальность Атхарты достаточно плотная, чтобы миры не смешивались, – пояснил сэр Перси. – Вот почему до сих пор вторжений не происходило. А теперь скажите… вот вы, Юджин, например, – обратился сэр Перси к подозрительно молчаливому Зануде, – если у вас за стеной живет богатый сосед и вам придет в голову ограбить его, как вы поступите?

– Юджину такое в голову не придет, – вмешался Бэзил, – а я бы при случае стянул у соседа ключ.

– Вы рассуждаете как настоящий домушник, – одобрительно сказал сэр Перси. – Хотя вам, Бэзил, больше подошел бы другой вариант. Представьте, что этажом выше, как раз над объектом вашего интереса, живет симпатичная дама. Время от времени она приглашает вас пить чай. И может быть, даже доверяет вам ключ от своей квартиры. Так почему бы вам не спуститься с ее балкона?

– А еще можно войти в долю с профессиональным грабителем, – добавил я.

– Да. Самое главное, – сэр Перси поднял палец, – что никому из вас не придет в голову ломать стену. Всегда есть другой способ. Так и в нашем случае. Пришельцы могли проникнуть в Атхарту через более высокие Круги – там материальность, а следовательно и граница между мирами, тоньше. Могли воспользоваться помощью своих, неизвестных нам богов. Могли каким-то образом добраться до Земли, а оттуда уже подняться в Атхарту. Но ведь это не самое важное – как именно они здесь оказались. Важно другое: что нам теперь делать?

Мы с Бэзилом переглянулись. Что делать? Кроме перепуганных учителок из Райцентра, никто не видел врага в лицо. Оставался актуальным вопрос: а был ли мальчик? И если да, то каковы цели пришельцев? каковы их возможности? Элементарные стратегические подробности: сколько их? Как они вооружены? К сожалению, атхартийской энциклопедии было недостаточно, чтобы это узнать.

– Надо идти в разведку, – мрачно изрек я.

Все переглянулись. А потом подхватили мою мысль как само собой разумеющуюся. Растерянность сменилась облегчением и обилием новых идей.

– Пойдем все вместе, плечом к плечу, и да поможет нам святой Терентий! – оживился Зануда.

Я прыснул со смеху.

– Это разведка, а не набег, – возразил Бэзил. – Мы с Грегом прекрасно справимся вдвоем. Без лишнего шума.

– Разумно, – одобрил сэр Перси. – Но я еще порекомендую взять с собой Самира. Уверен, он надежный человек. Самир, подойдите сюда.

Бородатый, до этого молча сидевший в углу, поднялся и вышел на свет. Он был невысок, но довольно красив, если бы не диковатое выражение глаз. С этими арабами всегда так: внешний лоск цивилизации, европейская одежда, а по сути – такой же кочевник из пустыни, как его предки.

– Самир недавно в Атхарте, – пояснил сэр Перси. – Он очень хочет быть полезным. Самир, вы ведь готовы рискнуть вместе с моими друзьями?

Еще неизвестно, кто тут рискует, подумал я, косясь на сомнительного субъекта. Бэзил обменялся со мной выразительным взглядом; он явно разделял мои опасения.

– Я все сделаю, – коротко ответил Самир.

Спорить с сэром Перси никто не собирался, и состав был утвержден.

– Осталось придумать, как незаметно подобраться к этим… супостатам, – сказал я.

Тут неожиданно в разговор вступил Зануда:

– Кажется, я знаю, как это сделать.

– Как? – хором спросили мы с Бэзилом.

Оказавшись в центре внимания, Зануда приосанился и с важным видом изрек:

– Вы знаете, что цель экологов – сохранить Атхарту в ее первозданном виде. В первую очередь мы призываем отказаться от излишеств. – Он с выразительным вздохом обвел глазами роскошную обстановку гостиной. – Но даже самые скромные наши дома, и наша одежда, и сам наш облик тоже нарушают экологию. Отказаться от этого – наша высшая цель…

– Юджин, ты не на трибуне, – не вытерпел я. – Ближе к делу.

– Среди экологов действительно много пустых говорунов, – сказал Зануда, – но я не из их числа. Смотрите.

Зануда вышел на середину комнаты. Как все экологи, он носил белое: свободные брюки и футболку, которая обтягивала его полноватый живот. И вдруг его одежда и тело стали терять резкость… Через минуту Зануда исчез, стал невидимкой. Но его голос продолжал звучать:

– Так выглядит идеальный обитатель Атхарты, господа. Сейчас на ваших глазах я отказался от своего облика. Я посвятил много времени развитию этой способности. Но если знать, с какого конца подойти, все становится очень просто. Я обучу вас в считаные минуты.

– Вот это камуфляж! – восхитился я.

Бэзил дернул хвостом:

– А это не опасно? Стоит ли в Атхарте шутить с исчезновением? Что скажете, барон?

Сэр Перси отозвался не сразу. Он смотрел на то место в комнате, где подразумевался невидимый Зануда, и, наверное, составлял в уме новую статью для энциклопедии.

– Юджин не исчез, – сказал он наконец. – Просто его оболочкой стала первозданная материя Атхарты. Я не думаю, что это упражнение полезно, но…

– Смею заметить, очень полезно, – сухо заметил Зануда. – Это единственно правильный путь к Создателю.

– …но если не злоупотреблять этой способностью и использовать ее только в качестве защиты, – невозмутимо продолжил сэр Перси, – полагаю, вреда не будет. Вы можете обучить наших разведчиков своему искусству, Юджин?

Разумеется, Зануда был рад возможности побыть нашим наставником. А нам – делать нечего! – пришлось пройти его школу.

Самир усвоил урок быстрее всех – через несколько минут он просто растаял в воздухе. Со мной же Зануде пришлось повозиться. Я никак не мог согласиться с тем, что моя рука, заботливо воспроизведенная по памяти – включая старый шрам от ожога на правом запястье, – будет выглядеть никак… Раздраженный неудачей, я спросил Зануду:

– А почему это ты решил присоединиться к нам? Все ваши сейчас в храме. Ты не боишься получить выговор от Алана Нэя?

– Алан Нэй не бог, чтобы я его боялся, – неожиданно резко сказал Зануда. – Но, прости, обсуждать его с тобой было бы с моей стороны непорядочно.

Что тут возразишь? Я замолчал и углубился в процесс. Вскоре появились первые результаты. Злополучная рука не хотела исчезать дольше всего, но наконец я уговорил и ее. Убедившись в окончательной победе над видимостью, я уступил место Бэзилу, а сам решил воспользоваться случаем и поговорить с сэром Перси. Была у меня пара камней на сердце… А мы все-таки в разведку готовимся идти, другого случая может не представиться.

– Скажите, сэр Перси, – начал я, когда мы остались наедине у камина, – вы бы подали руку человеку, который под давлением, из страха, подверг опасности другого человека?

Я сказал, словно прыгнул в холодную воду. Вздумай я говорить об этом с Бэзилом, совершенно беспринципным малым, он похлопал бы меня по плечу и сказал бы: «Не бери в голову!» Но сэр Перси, барон Мэллори, с его рыцарскими представлениями о чести был, на мой взгляд, куда более строгим судьей. И потому меня волновало именно его мнение. Я собрался с духом и все ему рассказал.

– Энрике Торес был вашим другом? – спросил сэр Перси, закуривая трубку.

– Нет. До этого случая я никогда о нем не слышал.

– А если так, почему вы должны были жертвовать собой? Вы не испытывали к нему ни любви, ни привязанности. Кроме того, причинит ему вред Алан Нэй или нет – еще вопрос, а вы погибали безоговорочно. Не берите в голову, Грег. Просто вы повели себя, простите, не как герой. Именно это вас беспокоит, а вовсе не чувство вины.

– Хороший парень, но не герой, – хмыкнул я.

– Трудно быть и тем и другим одновременно, – улыбнулся сэр Перси. – Если вас волнует моя рука, то можете жать ее, сколько захотите. А если речь идет об одной черноокой леди… Поверьте моему четырехсотлетнему опыту, Грег: женщины сначала засматриваются на героев, а потом выбирают хороших парней. Ну что, вам полегчало?

– Да, – искренне сказал я. – Но будет еще легче, если вы скажете, кто такой этот Самир. Хорошо бы знать, с кем идешь в разведку…

– Разумеется, – кивнул сэр Перси. – Но я не уверен, что от моих слов вам станет легче. Самир – шахид. Родом из Марокко. Самоубийца, взорвавший магазин в одном из израильских городов. Вместе с ним пострадали пятнадцать человек. Трое из них тоже оказались в Хани-Дью. Представляете, каково ему? К смерти он был готов, но к крушению мира – нет. И теперь он фактически создает себя заново. Я рад, что он идет с вами.

А мы-то как рады, подумал я.

30

– Конкретно они здесь порезвились. – Я передал Бэзилу подзорную трубу. Отсюда, с высокого обрыва над неизвестной рекой, другой берег был виден как на ладони.

Никакого Райцентра там больше не существовало. Вся реальность вокруг была дырявой.

Я впервые прочувствовал, как зыбки иллюзии, созданные нами в Атхарте.

Кое-где прорехи уже затянулись. Атхарта сама себя латала. Без человеческой подсказки она создавала ландшафт, который не приснился бы и Стивену Кингу. Озера вспухали гигантскими пузырями. Деревья росли не вертикально, а под углом; одно даже сделало мостик, перекинувшись над дырой. И все было как-то скособочено, перекошено, словно на форму натягивали материал, а его не хватало.

Та часть долины, которой не коснулась эта фантасмагория, выглядела не лучше. Повсюду громоздились причудливые строения, похожие на огромные ласточкины гнезда. Это было становище оккупантов.

– Иди вперед, – велел я Самиру. Тот послушно стал спускаться к реке. – Терпеть не могу, когда он дышит мне в спину, – тихо сказал я Бэзилу. – Не знаешь, откуда ждать большей беды: спереди или сзади.

– Да уж, удружил нам барон с напарником, – ответил кот.

Я уже успел рассказать ему о шахиде. Сэр Перси не брал с меня обета молчания, а Бэзил имел право знать, с кем делит опасность. Поэтому в дороге мы оба смотрели на Самира с любопытством и отвращением одновременно.

Самир словно и не замечал наших косых взглядов. Он не проявлял никакой инициативы, зато слушался каждого нашего слова. Уверен, если бы мы послали его прыгнуть с крыши, он сделал бы это без лишних вопросов..

Наши сборы в дорогу были недолгими. Сначала мы отправили Зануду к экологам, чтобы он разыскал Яну и Мирру. Когда дамы появились, сэр Перси вооружился пером и тушью и нарисовал с их слов подробный план, со всеми ориентирами по дороге к Райцентру. После этого я вывел из гаража верный «Мустанг». Бэзил-кот вольготно расположился на пассажирском кресле. В зеркале я видел застывшее, как у робота, лицо Самира.

Мы довольно долго ехали на восток, миновав несколько населенных пунктов.

Мне запомнилось место, обозначенное на карте как Собачья Радость. Представь себе, Сурок: двое старичков, муж и жена, умерли в течение одного месяца и оказались в одном Приемном Покое. Но этого им показалось мало. Они забрали из Хатуссы – с разрешения Матхафа, конечно, – всех собак, которые у них были при жизни. Набралось с десяток. Хозяева обеспечили им райское существование, игры, лакомства, и все они зажили в мире и согласии. Когда мы проезжали мимо, то едва не оглохли от звонкого и счастливого лая.

Дальше нам открылся огромный розовый сад, соток на десять. Он не был отмечен на карте, и я снизил скорость, чтобы получше его рассмотреть. Салон машины наполнился благоуханием. Над сочетанием красок и сортов явно работал художник: алые розы оттенялись белыми, черные – желтыми, маленькие кустовые – роскошными махровыми. Дома здесь не было, я увидел лишь ажурную беседку над маленьким прудом. По саду бродила бледная дева в платье неопределенной эпохи. Я посигналил. Она бросила на машину равнодушный взгляд и продолжила опрыскивать кусты из баллона с пульверизатором.

– Надо будет наведаться сюда при более спокойных обстоятельствах, – сказал Бэзил, когда розовый мираж остался позади. – Я вообще засиделся в Хани-Дью. Пора в путь. Можно одному, а можно в компании. Ты как, Грег?

– Э-э-э… я об этом не думал, – честно ответил я.

Мне никогда не приходило в голову пуститься в странствия. Хани-Дью стал моим домом, а по натуре я домосед. Должно случиться нечто из ряда вон выходящее, чтобы я бросил насиженное место. В последний раз это была смерть… Хотя нет, вру. Один раз я все-таки это сделал. Когда-нибудь я тебе обязательно расскажу, Сурок.

Итак, мы добрались до гиблых мест, где обосновались пришельцы. Дальше надо было идти пешком, постепенно становясь невидимками. Вслед за Самиром мы спустились к реке, форсировали ее вплавь и оказались в логове врага. И сразу же столкнулись с первым пришельцем – нос к носу. Точнее к клюву.

К реке направлялось существо ростом с очень высокого человека. У него была голова хищной птицы и покатые плечи, переходящие в крылья. На этом сходство с птицей заканчивалось. Вместо пуха и перьев тело пришельца покрывала чешуя – на голове мелкая, а на крыльях размером с мужскую ладонь. Крылья заканчивались пальцами, в которых существо цепко держало корзину, полную каких-то блестящих черных шаров. Передвигалось оно на двух ногах, покрытых узорчатой узкой юбкой. Из-под подола виднелись мощные страусиные лапы с посеребренными когтями. При этом походка существа была не лишена изящества, а посадка головы – кокетства. Длинный загнутый клюв украшали колечки разных размеров, в некоторых поблескивали камушки.

– Самка, – уверенно сказал Бэзил.

Мы засели в кустах, совершенно невидимые. Только у меня – наверное, от волнения – то и дело проявлялась правая рука. Птицеголовая дама вышла на берег, поставила корзину и устало расправила крылья. Потом лапами разровняла песок и бережно разложила на нем принесенные предметы. Когда шары легли аккуратным треугольником, как на бильярдном столе, она нарвала на берегу каких-то трав, смочила их в реке и стала деловито обмахивать ими свои сокровища.

– Что она делает? – прошептал я.

– Проветривает яйца, – догадался Бэзил. – Значит, они пожаловали к нам целыми семьями. Не захватчики, скорее переселенцы. Как ты считаешь?

Лично я считал, что переселенцы, в отличие от захватчиков, мирно занимают свободные земли, а не истребляют коренное население. Впрочем, для политинформации времени не было, и я не стал тыкать Бэзилу в нос трагическими фактами из истории освоения Америки.

Предоставив будущей многодетной матери заботиться о потомстве, мы продолжили разведку. Сначала мы не вполне доверяли своей невидимости, прятались за кустами, крались между домов. Потом расслабились и нахально расхаживали посреди улиц, стараясь только не шуметь. Через несколько часов мы уже многое знали о пришельцах.

Они называли себя саты, что означало «дети неба». Благодаря особенностям Атхарты нам был понятен их язык.

Саты строили дома из подручных материалов. Из того, что осталось от Райцентра. Сначала они возводили стену, скрепляя ее вязким веществом. Прости за подробности, Сурок, но это были какие-то их выделения. На такой основе наращивался дом из земли, глины и дерна.

И мужские, и женские особи одевались в длинные юбки ярких расцветок. Воины отличались шлемами, повторяющими форму клюва. Многие носили на крыльях искусственные насадки – наверное, для того чтобы увеличить летательные способности. Однако на окраине поселка жили в основном женские существа. Их грозных защитников мы встречали всего несколько раз.

Между собой саты были дружелюбны и миролюбивы. По улицам разносился веселый клекот; при встрече пришельцы клювами перебирали друг другу «перья».

Всюду шло строительство, новые дома вырастали прямо у нас на глазах – уже на обоих берегах реки. Сатов было много, очень много… Все население Хани-Дью едва ли составляло десятую часть оравы гостей.

Мы собирались добраться до самого сердца поселка. Но это нам не удалось.

Не знаю, кто первым заметил неладное. Бэзил предупреждающе схватил меня за плечо, но я уже и сам понял. Моя рука стала видимой до самого локтя! И тут же всполошились саты. Представляю, что они увидели: болтается в воздухе рука в кожаном рукаве, время от времени совершает почесывающие движения… От неожиданности мы с Бэзилом запаниковали. Душевное равновесие, которому учил нас Зануда и которое обеспечивало невидимость, рассыпалось в прах. Мы проявились из ничего, как два дурных привидения.

К счастью, нас окружали одни женщины. Они бросились прочь, квохча, как курицы, и смешно всплескивая крыльями. Мы тоже рванули к реке, но путь нам преградил могучий воин. Угрожающе раскинув крылья, он завис на пятиметровой высоте. Черный квадратный аппарат у него на груди осветился вспышкой…

Пустота разверзлась справа от меня. Как она выглядела? Немного похоже на мутное зеркало, тлеющее по краям перламутрово-розовым огнем.

Но это я вспомнил уже потом, а тогда просто бежал без оглядки, ориентируясь на черный с белой кисточкой хвост Бэзила.

– Где этот чертов Самир?! – крикнул кот.

Бывшему шахиду удалось остаться невидимым. Его внутренней дисциплине можно было только позавидовать.

– Черт с ним! – отозвался я. – Бежим к домам! Сат не будет палить по своим.

– Не получится! Он гонит нас на открытое место!

Действительно, сат отрезал нам пути к отступлению. Выстрелы происходили все чаще. Мы петляли как зайцы. Это было похоже на дурной сон: земля, исчезающая из-под ног, преследующая нас жуткая химера… Нам не убежать, обреченно подумал я. К счастью, меткостью оружие пришельца не отличалось. Но сат уже снижался, чтобы прицелиться поточнее.

– Я здесь! – послышался крик.

Я обернулся на бегу. Между нами и сатом буквально из ничего возник Самир. Он поднял камень и с силой швырнул его в пришельца. Тот возмущенно заклекотал и разразился очередью выстрелов. Самир – одинокая мишень – уводил его прочь, туда, где заканчивался поселок сатов. Бэзил рванул меня за рукав, и мы скрылись за стеной стоящего на окраине свежевыстроенного «гнезда». Запахло сырой землей и чем-то мандариновым.