Звездный путь (№22) - Властелин Призраков

Спустя несколько часов ходьбы беглецы вновь натолкнулись на следы былого сражения. Урми, возглавлявшая отряд, неожиданно замедлила движение, широко шагнула, словно переступая через большой камень, и пошла дальше. Зулу, следовавший за ней, непроизвольно взглянул под ноги и, увидев лежащий на земле человеческий череп, так резко остановился, что принц, с ходу налетев на него, чуть не сбил с ног.

– Что здесь произошло? – тревожно спросил землянин.

Глаза принца застыли в ужасе, когда он посмотрел вперед: по всему дну ущелья были беспорядочно разбросаны кости. В тени скал они своим мерцанием напоминали буквы какого-то странного смертоносного алфавита.

– Не знаю.

– Здесь имела место либо битва, либо резня, – Спок подобрал с земли череп, почти до основания разрубленный на две части. – Судя по состоянию костей, это произошло несколько лет тому назад. – Он указал на испещрившие череп царапины. – А это – следы зубов животного. Полагаю, кости разбросаны пожирателями падали. – Внимательно осмотрев клинообразные выступы скалы, он добавил:

– Специфическая окраска нижних слоев горы не оставляет сомнений в том, что эта территория подвергалась затоплению. Очевидно, потоки воды унесли кости еще дальше, за пределы видимости нашего зрения.

Урми повернулась к Споку.

– Мне следовало заранее предупредить вас о том, что придется привыкать к подобного рода зрелищам, – она кивнула на кости. – Здесь когда-то проходил наш караван, и на него напали бандиты.

Медленно пройдя вперед, принц попытался представить численность каравана:

– Я вижу по крайней мере десяток черепов. И, похоже, впереди их не меньше. Думаю, это был довольно большой караван.

– Да, но банды головорезов с каждым днем становятся все многочисленнее и сильнее, – раздраженно заметила Урми. – Они постоянно совершают набеги на долину.

Принц взял череп из рук Спока.

– Неужели они способны на такое? Как они смеют?

Урми судорожно вцепилась пальцами в мешок с продуктами, заметно полегчавший за время путешествия.

– Речь идет не о горстке сбежавших из тюрьмы преступников или обиженных фермерах. Начиная реформы, ваш отец конфисковал земли у многих мелких землевладельцев, заплатив им лишь крупицу от истинной стоимости их участков. И все эти люди, некогда причислявшие себя к сословию «достойных», вместе со своим ближайшим окружением стали бандитами.

Принц осторожно опустил череп на каменистую землю.

– Как я не догадался сразу? Во всех несчастьях Ангиры, судя по всему, виноват мой отец и его планы модернизации, – он резко выпрямился. – Думаю, этих бедняг надо похоронить, Урми.

Женщина таким взглядом обвела дно ущелья, как будто груды костей означали для нее вполне естественное приложение к окружающим горам.

– Очнитесь, Ваше Высочество. Забудьте о правилах приличия, они канули в преисподнюю вместе с той, прежней Ангирой. Сейчас у нас едва хватает времени, чтобы спасти свои собственные жизни.

Принц задумчиво повернулся к Зулу.

– Знаешь, теперь я понимаю, что чувствуют герои земных сказок, возвращаясь домой после ночного путешествия и узнавая о своем двадцатилетнем отсутствии, – он беспомощно, почти с мольбой в глазах, посмотрел на Урми. – По сравнению с жестокостью и дикостью сегодняшней реальности прошлое, наверное, видится тебе в розовом свете.

– Да, я хорошо помню те далекие времена. Сейчас они кажутся несбыточной мечтой. Нас отделяет от них множество смертей, которые нельзя забывать. – С решительным видом она подступила к Споку. – Вы все еще хотите, чтобы Ангира присоединилась к Федерации?

Спок провел рукой по складкам одежды.

– Не хотелось бы выглядеть бессердечным и равнодушным к страданиям вашего народа, но не могу не сказать, что Федерация успешно помогала мирам, находящимся в гораздо худшем положении, чем вы. Возможно, сочетание гордости с отчаянием является одним из тягчайших грехов… и крайне опасной философией.

– Хочется верить, что у нас еще осталась надежда, – с тоской проронила женщина. Спок поднял голову к небу.

– Жаль, что не могу показать вам эти миры. Думаю, тогда бы вы поверили мне.

Но сомнения продолжали мучить Урми, не позволяя сделать выбор между собственными убеждениями и светлой надеждой, рождавшейся от слов Спока.

– Почему ты так упрямо противишься истине? – мягко спросил наследник.

Очнувшись от раздумий, женщина пристально посмотрела на принца, потом на вулканца.

– Нет, – решительно заявила она. – Вам не удастся околдовать меня, как принца, красивыми словами.

Затем круто развернулась и, старательно переступая через кости, быстрым шагом пошла вперед, как будто стремилась убежать не только от ужасающего зрелища, но и от Спока.

Пройдя километров десять, путники начали взбираться на горный перевал.

– До долины, где находится деревня Урми, осталось три километра, – напомнил принц.

Едва он успел высказаться, Урми неожиданно подняла руку, давая знак остановиться.

– Думаю, нам надо надеть шляпы.

– А что, собственно, случилось? – поинтересовался принц, водружая шляпу на голову.

– В здешних местах живет поющая ящерица. Обычно в это время она затягивает свою песню. Но сейчас подозрительно тихо.

– Может, ее убили? – предположил Зулу.

– Никто из местных жителей не посмеет поднять на нее руку.

Урми беспокойно оглянулась, но Спок и Зулу уже надели шляпы: окружающий пейзаж мгновенно скрылся за ширмой из плотно переплетенных стеблей соломы.

– Поблизости могут находиться бандиты. Будем надеяться, что они еще достаточно далеко и не успели разглядеть мистера Спока и Зулу.

– Но сейчас еще совсем светло! – возмутился принц. – Я уверен, бандиты не посмеют напасть на нас среди бела дня, к тому же, мы находимся совсем близко от твоей деревни, Урми.

Женщина расправила свернутую у пояса рясу, опустив подол до земли.

– Посмеют, если это будут люди лорда Гайу. Он по-прежнему считает себя законным хозяином долины.

Зулу и. Спок, не споря, последовали примеру Урми, но принц, оцепенев от удивления, стоял неподвижно, как вкопанный.

– Лорд Гайу? Но он же выходец из старого благородного рода.

– Да, но к сожалению, даже родословная не способна защитить от конфискации земель и последующего разорения.

Принц, понурив голову, нехотя опустил рясу.

– Создается впечатление, что мой отец только тем и занимался, что порождал себе врагов, доставляя неприятности всем и каждому. Верно?

– У некоторых людей это, увы, становится потребностью:

– буркнула Урми и посоветовала Споку и Зулу:

– Идите медленно, маленькими семенящими шажками, иначе будете наступать на подол собственной рясы.

Принц поспешил добавить:

– И слегка склоните головы. Мы должны выглядеть как жрецы, молящие богов о куске хлеба. А чтобы лучше войти в образ, нужно думать о смирении, – не удержавшись, он, озорно сверкнув глазами, повернул голову к вулканцу:

– А в вашем случае, мистер Спок, о педантизме.

Продолжая путь, они начали спускаться по другому склону горного хребта. Время от времени то впереди них, то сзади слышался шорох осыпающейся гальки. Возможно, таинственная поющая ящерица следовала за ними по пятам, но увидеть ее пока не удавалось. Длинные рясы и огромные шляпы доставляли массу неудобств, заставляя двигаться неторопливой, размеренной поступью отрешенного от житейских забот монаха.

Спустя некоторое время Урми вывела маленький отряд в ложбину, берущую начало у подножия очередной горной цепи. Каменистые склоны жадно впитывали тепло солнечных лучей, волны раскаленного воздуха клубились над головами, принимая очертания то колышущихся на ветру знамен, то зарослей кустарника. Даже когда тропа сужалась и, извиваясь, ныряла в тень скал, жара не уменьшалась.

Обливаясь потом под широкой рясой, Зулу недовольно пробормотал:

– Как видно, монахи таким образом подвергали себя добровольному самоистязанию.

Он никак не мог избавиться от ощущения, что все они сейчас похожи на насекомых, ползущих в уготовленную им западню.

Наконец ложбина внезапно расширилась. Путники вздохнули с облегчением. Изогнутые склоны гор расходились в стороны, как развевающиеся на ветру занавески. Обогнув изгиб горы, они вышли на восточный край огромной, в несколько километров, каменистой долины. Прямо на их пути виднелся неглубокий водоем шириной около пятнадцати метров, его подпитывал неторопливо переливающийся горный ручей, несущий свои воды на юго-запад, вглубь следующего ущелья.

От западного берега водоема далеко, насколько хватало глаз, за пределы долины тянулись каменные изваяния, тысячи каменных скульптур. Одни из них представляли собой грубые, метровой высоты, нагромождения скальных обломков, другие же, величественно возвышаясь над землей на два метра, казались совершенным творением рук человеческих. Их было так много, что они казались бесконечным каменным лесом.

По каменистому грунту путники приблизились к водоему, опустились перед ним на колени и, зачерпывая воду пригоршнями, прежде всего ополоснули потные лица. Громадные шляпы, которые они из предосторожности не снимали, сковывая каждое движение, доставляли массу неудобств.

Утолив жажду и пополнив запасы питьевой воды, они с неохотой поднялись на ноги.

– Осталось преодолеть лишь вон тот хребет, и мы окажемся в моей долине, – попыталась подбодрить спутников Урми.

– А сейчас где мы находимся? Что это за место? – шепотом спросил Зулу.

– Это кладбище, – вполголоса ответила Урми. – Мой народ заселяет его на протяжении сотни поколений.

– А что это за кувшины? – землянин указал рукой на множество сосудов, разбросанных по кладбищу: темно-бурого цвета, размером около трети метра, с горлышками, тщательно замазанными ярко-оранжевой глиной. – В них вы приносите жертвы своим богам?

– Можно сказать и так, – в голосе женщины прозвучала горькая ирония. – В них разоренные, обнищавшие родители приносят своих малолетних детей, и те умирают с голоду здесь, а не на глазах отцов и матерей.

Резко повернувшись к спутникам, она выкрикнула в их лица:

– В долине почти не осталось детей младше пяти лет!

– Можно представить, в каком бедственном состоянии находятся люди, если решаются на такое. Ведь дети являются, вернее, являлись самым ценным нашим достоянием.

С искаженным от ужаса лицом принц попятился к окраине кладбища.

– Но неужели ничего нельзя сделать? – потрясенный увиденным и услышанным, спросил Зулу.

– Доведенные до отчаяния люди перепробовали все, прежде чем пойти на эту крайность, – с болью в голосе, едва сдерживая гнев, ответила Урми. – Арендная плата и налоги так высоки, что не позволяют прокормить ни одного лишнего рта.

Неожиданно принц наклонился, поднимая с земли маленький череп и горсть глиняных черепков.

– Хищники умудряются разбивать кувшины и поедать трупики детей. Но насколько я помню, на кладбище должны дежурить жрецы. В их обязанности входит охрана непогребенных тел от всякого зверья.

Он осторожно опустил на землю череп и осколки сосуда.

– Разве можно требовать от жрецов исполнения их обязанностей, когда все вокруг давно позабыли о чувстве долга? – обхватив руками каменное изваяние человеческой головы, женщина прижалась к ней щекой. – Сейчас все усыпальницы и все храмы битком набиты такими вот кувшинами. Похоже, только гончары богатеют и прославляют наши дни. Хотите узнать об участи более старших детей?

Принц зажал уши ладонями.

– Нет, не хочу.

Урми, поднырнув под его шляпу, дотянулась до одной руки наследника, отвела ее в сторону и выкрикнула:

– И все-таки вам придется выслушать. Их продают в рабство.

На последнем слове голос ее сорвался. С растерянным видом принц непроизвольно опустил и вторую руку.

– Я… я приношу искренние извинения, Урми. Я глубоко сожалею о том, что сделали с твоим народом.

Прежде чем женщина успела что-либо ответить, откуда-то из глубины кладбища раздался громкий крик, а из-за каменных изваяний выбежало около дюжины фигур в лохмотьях. Еще примерно столько же показалось из юго-западного ущелья, спеша перекрыть путь к отступлению попавшим в западню путникам.

– Бандиты! – прошептала Урми. Нападавшие были обуты и в поношенные, потрескавшиеся ботинки, и в разношенные сандалии, а двое вообще оказались босыми. На грязных, изорванных в клочья соропах и накидках, там-сям поблескивали золотые нити, изредка даже различались смутные очертания вышитой эмблемы. Но одежда, грубо скроенная и неуклюже сшитая, так заносилась, что лишь присмотревшись повнимательнее, Зулу различил нечто, отдаленно похожее на цветок со множеством лепестков.

Заметил он, что и шерстяной покров на телах ангирийцев был значительно темнее, чем у обитателей дворца, и не лоснился, наоборот, пестрел грязными проплешинами, большими лысинами. А из покрасневших от натужного крика и воспаленных от какой-то болезни глаз сочились гнойные выделения.

Невысокий ангириец остановился в двух шагах от принца и, раздуваясь как индюк, от важности, приказал:

– Эй вы, бродяги! Преклоните колени перед лордом Гайу.

Урми, очевидно, была права: за ними наблюдали достаточно долго для того, чтобы под жреческим одеянием разглядеть их мирскую сущность.

Женщина слегка прикоснулась к локтю Зулу, кивнув при этом Споку. Все трое покорно опустились на колени, старательно прикрывая рясами обувь. Но принц замешкался, раздумывая, повиноваться ему или нет. Один из бандитов, недолго думая, так резко ткнул его в грудь, что от неожиданности наследник упал на спину.

– Бродягам, которые не торопятся преклонить колени, мы сносим головы.

Бандит угрожающе поднял меч.

Зулу лихорадочно соображал, как выйти из смертельно опасной ситуации. Монашеская ряса, сковывая движения, не позволяла отразить опускающийся меч; слишком много времени потребуется на то, чтобы сбросить ее и добраться до спрятанного под нею оружия. К тому времени принц может остаться без головы.

Опережая Зулу, принц первым пришел в себя. Он поднял руку и произнес:

– Подождите! А что произошло с известным всему миру гостеприимством лорда Гайу?

– Давненько никто в этих местах не вспоминал о гостеприимстве.

Вышедший вперед главарь приблизился к пленникам.

Шерсть на его теле была такой же темной и тусклой, как и у остальных бандитов. Свалявшись в грязные клочья, она сливалась с потертым кожаным жилетом, выглядевшим как огромная лысина. Единственной отличительной чертой главаря была короткая накидка из дорогого шелка, изорванная, правда, в клочья. Пожалуй, еще одно бросалось в глаза: и в своих лохмотьях он выглядел более опрятным по сравнению с соратниками, видимо, по давней привычке стараясь, по мере возможности, соблюдать чистоту.

– Да, в прежние времена множество монахов гостило у меня. И все они наперебой восхваляли мою набожность. Заодно и щедрость. Поразительно, но факт: как только иссяк поток пожертвований, замолкли и хвалебные оды.

– Я добровольно готов поделиться с вами всем, что имею.

Принц попытался сесть, но острие бандитского меча уперлось ему в грудь.

– Я получу причитающееся мне по праву и без твоего позволения.

Надменно вскинув голову, лорд Гайу пренебрежительным ленивым жестом дал знак подручному отвести меч от жертвы.

– Сейчас, правда, очень трудно получить свою долю.

Принц удивленно сел.

– О какой доле вы говорите?

– О налогах, ничтожество! – Лорд Гайу ухватил ближний к нему мешок и принялся с жадностью рыться в нем. – Надеюсь, ты не думаешь, что клочок бумаги с подписью императора может отобрать у меня земли, которыми моя семья владела из поколения в поколение?

Его рука, вынырнув из мешка, сжимала небольшой ломтик сыра. Он, исподлобья поглядывая на принца, впился в добычу зубами.

Остальные бандиты, как по команде, разом бросились к другим мешкам, отталкивая друг друга ногами, отпихивая локтями. Их товарищи, сидевшие на выступах скал, с возмущенными воплями начали спускаться вниз по склонам.

Принц печально покачал головой:

– Мне вас искренне жаль, лорд Гайу.

Рука лорда с недоеденным куском сыра безвольно опустилась. Кажется, гордый владелец – бывший владелец здешних мест – прозрел и осознал, какое удручающее впечатление он производит. Пальцы, не выпускающие сыр, суетливо вытерли губы.

– Вот увидишь, когда к власти придет настоящий император, такой, как лорд Раху, наступит наш звездный час.

Принц резко, словно от удара, выпрямился и спросил:

– Вы полагаете, что сумеете снова управлять долиной после всего того зла, которое претерпели от вас ее жители?

– Да они просто бунтовщики, отказывающиеся платить налоги!

Лорд протянул остаток сыра бандиту в шляпе, который тут же, не ожидая, пока главарь передумает, запихнул его в рот.

– А как насчет каравана? – с издевкой спросил принц. – Те мирные торговцы тоже были бунтовщиками? Или вы будете утверждать, что это не ваших рук дело?

Лорд Гайу стремительно повернулся к своим людям, затеявшим настоящую драку из-за мешков с провизией.

– Вспомните, кто вы! – крикнул он и швырнул им мешок, который держал в руках.

Бандиты, как стая голодных хищников, набросились на новую добычу, устроив около нее еще более дикую свалку. Безнадежно махнув рукой, лорд снова перевел свой взгляд на принца.

– Не скрою, караван – моих рук дело. Но во всем виноваты сами караванщики: отказались платить мне дань. Пришлось преподать им урок. Хоть я и не живу в своем родовом замке, однако по-прежнему остаюсь лордом и хозяином этих земель.

– Но устраивать кровавую резню, убивая безоружных? – не унимался принц. – Вы похожи на обезумевшего дикого зверя.

Лорд Гайу хищно прищурился.

– Избавь меня от проповедей, червяк. Ты задаешь слишком много вопросов.

Неожиданно его осенила новая мысль.

– Если вы монахи, то где же ваши чаши для подаяний? Ведь говорят, монах без чаши – все равно, что змея без ядовитого зуба.

– Во дворце начались беспорядки, поэтому мы покинули монастырь в большой спешке.

Главарь бандитов задумчиво погладил пальцами рукоять меча.

– А может, вы разведчики, посланные выследить нас?

Не теряя времени на слова, принц, перекатившись по земле, сбив с ног догадливого лорда, столкнул его в водоем. Спок тут же вскочил на ноги и, задрав полу рясы, выхватил свой меч.

Не успел наследник приподняться с земли, как над ним в смертельном замахе навис меч бандита в шляпе.

– Вот тебе мое гостеприимство! – воскликнул разбойник, но вдруг захрипел, меч выпал из его рук.

Просвистевший в воздухе кинжал вонзился ему в горло. Медленно развернувшись, убитый кулем свалился в воду. Зулу, возившийся с подолом своей рясы, не успел даже заметить, когда и как Урми метнула кинжал.

Тем временем промокший до нитки лорд Гайу, отплевываясь и чихая, поднялся на ноги, – Убейте их! – яростно выкрикнул он.

Принц Викрам обнажил меч, круговым движением руки размотав ленты, обвивавшие клинок. Колокольчики мелодично зазвенели, когда он отразил неуклюжий удар одного из бандитов и проткнул ему горло. Второй разбойник, устрашающе размахивая мечом, заступил на место убитого. Но и он владел оружием так неумело, что наследник, без особого труда отразив атаку, навсегда отучил противника хвататься за меч.

Остальные бандиты, словно споткнувшись, замерли на месте, не сводя удивленных глаз с двоих, так неожиданно поверженных собратьев.

А рядом с принцем уже стояла Урми, обнажив второй кинжал.

– Нам надо постараться наделать как можно больше шуму и как можно дольше продержаться. Рано или поздно наши часовые услышат звон оружия и вышлют помощь.

– Будем надеяться, что у ваших часовых достаточно острый слух, – проговорил Зулу, пристраиваясь рядом с принцем, в то время как Спок встал по левую руку Урми.

– И молить богов, чтобы у отряда самообороны были достаточно быстрые ноги, – добавил наследник, сбрасывая с головы тяжелую, отслужившую свое, шляпу.

Лорд Гайу, стоя по колено в воде, задумчиво сморщил лоб.

– А я тебя откуда-то знаю.

Принц непроизвольно сжал покрепче рукоять меча.

– Мой отец как-то сказал, что лорда от бандита отличает только громкий титул. Боюсь, вы как нельзя убедительнее доказали справедливость его слов, лорд Гайу.

– Принц Викрам?! – осторожно ступая по скользкому дну, Гайу начал пробираться к берегу.

– Похоже, мы оба переживаем трудные времена, – принц мрачно усмехнулся. – Позвольте представить вам моих друзей.

Спутники принца по очереди приподняли шляпы и откинули их за спины.

– Ну и зверинец собрал ты в чужих мирах.

Лорд брезгливо глянул на всплывший рядом с ним труп ангирийца в шляпе. Небрежно оттолкнув его ногой, он, как бы между прочим, поинтересовался:

– Но почему ты обрядился в рясу? Насколько я помню, раньше, до путешествия, ты не страдал набожностью.

Бандиты между тем начали медленно, с опаской окружать лжемонахов. Четверо беглецов построились в маленькое каре, готовые отразить нападение со всех сторон.

– Когда путешествуешь под личиной монаха, узнаешь массу интересных подробностей о людях.

– Что верно, то верно. Да ты ведь никогда не слыл любителем путешествий, а уж тем более искателем приключений.

Лорд Гайу выбрался наконец из пруда, вода, стекая с его одежды, тяжелыми каплями падала на раскаленные камни.

– Мне кажется, что ты просто-напросто бежишь от опасности.

Криво усмехнувшись, он обнажил меч.

– А это значит, что во дворце происходят интересные события, и за твою голову можно будет отхватить неплохой куш. Возможно, даже заполучить назад мои земли.

– В таком случае, попытайся сначала заполучить мою голову, – наследник широко улыбнулся.

Лорд Гайу шепнул что-то стоявшему за его спиной бандиту, тот поднял копье.

– Сдавайся! – потребовал предводитель бандитов, – или твои спутники умрут.

На его лице появилось отсутствующе-удовлетворенное выражение, словно он сделал уже все необходимое для возвращения в родовой замок и мысленно перенесся в него.

Второй кинжал Урми просвистел в воздухе в то же самое мгновение, когда бандит метнул свое копье. Все произошло так стремительно, что осталось неясным, кто кого опередил.

Спок, не сознавая, что делает, сильным толчком свалил женщину наземь, прикрыв ее собой. Острие копья с глухим стуком металла о кость вонзилось ему в бедро. Спустя долю секунды донесся звон металла, и кинжал Урми ударился о камень. На этот раз она промахнулась.

– Мистер Спок!

Зулу подхватил падающего коллегу и бережно опустил его на землю.

Вулканец с удивлением прислушивался к своим ощущениям, чувствуя, как моментально ослабевшие ноги подкашиваются под ним. Он протянул меч Урми.

– Думаю, теперь вы сможете воспользоваться им с большей пользой, чем я.

В голосе женщины прозвучали нотки раздражения, когда она взяла меч:

– Зачем он сделал это? Ведь он же считал меня ни на что не годной, не согласной с ним!

Принц знаком приказал Зулу подняться и поспешно произнес:

– Урми, пришельцы умеют хранить верность своим товарищам, даже если в чем-то не согласны с ними. И кроме того, ты ведь тоже спасла жизнь мистеру Споку. Так что он просто вернул тебе долг.

Ангирийка посмотрела на вулканца.

– Трудно даже представить, что человек, родившийся так далеко от нашего мира, прилетел сюда для того, чтобы спасти меня.

Отбросив, наконец, последние сомнения, она боязливо, словно опасаясь, что ее пальцы превратятся в холодные сосульки, похлопала Спока по плечу.

– Благодарю вас.

– На самом деле я прибыл сюда совсем по другим причинам, – вулканец скорчил гримасу. – Но сейчас это неважно. Результат важнее причин.

– Вперед! Чего вы ждете? – лорд Гайу указал мечом на беглецов. – Хватайте принца!

– Живым! – шутливо подхватил принц. – Не забудьте сказать им, что живые мы дороже стоим.

– Лорд? – один из бандитов вопросительно оглянулся на своего предводителя. Тот нетерпеливо кивнул головой.

– Да, по возможности, живыми, – и многозначительно глянув на наследника, добавил:

– Но и мертвые сгодятся. Думаю, даже одна его голова без плеч кое-чего стоит.

– Вы всегда отличались крайней недальновидностью, – пренебрежительно заметил принц.

Для начала бандиты благоразумно провели разведку боем. Сомкнув ряды, они придвинулись вплотную к окруженному со всех сторон противнику и, скрестив оружие, неторопливо отступили. С непринужденной легкостью двоих из них наследник вывел из строя.

– Уж не думаете ли вы, что мы намерены возиться с вами весь день?

Обнажив меч, лорд Гайу ринулся вперед. Принц Викрам ловким движением парировал первый выпад, затем, резко опустив клинок, отразил второй, боковой удар.

– В последний раз, когда мы сражались с вами, у вас была более сильная хватка, – съязвил наследник.

– В те далекие дни мы были всего лишь мальчишками, участвующими в спортивных состязаниях. Тогда поединок на мечах казался нам всего лишь игрой.

В это время на Зулу двинулись сразу четверо бандитов, и в долю секунды весь окружающий мир сузился для него до острия его клинка. Двое вырвавшиеся вперед были уже рядом с молодым офицером, но после сражения во дворце он чувствовал себя более уверенным. Отразив первый удар, он вовремя успел заметить меч, грозивший ему справа. Молниеносно полуобернувшись, Зулу выбросил руку вперед, отводя клинок второго бандита, и занялся первым.

Он не чувствовал тяжести своего меча, ставшего как бы дополнением его руки, целиком и полностью погрузившись в стихию смертельной опасности, исходящей от мрачных фигур, заслонивших все на свете. Зулу отчетливо видел пятна грязи на их соропах, слышал дробный топот их ног, когда резко перемещались, то наступая, то отступая; улавливал едкий запах пота, пропитавшего их шерсть.

Лицо одного из бандитов, в отличие от большинства ангирийцев, почти не имело подбородка, что придавало ему сходство с расплющенной шляпкой гвоздя. Второй бандит гримасничал во время схватки. То и дело его лицо передергивалось так, что темная лоснящаяся кожа вокруг ноздрей собиралась в крупные морщины.

Образы этих врагов запечатлелись в памяти Зулу навечно. Он не сомневался, что когда бы в будущем ни разбудили его среди ночи, он сможет описать внешность бандитов до мельчайших подробностей.

Впрочем, на сантименты не было времени. Потеряв осторожность, один из бандитов так близко подступил к Зулу, что тот, отразив удар, схватил врага за руку и с силой толкнул на второго бандита, который ринулся было вперед. Налетев друг на друга, они не столько растерялись, сколько пытались устоять на ногах. Воспользовавшись коротким мгновением, Зулу двумя быстрыми точными ударами расправился с обоими.

На смену убитым подступили еще двое, пытаясь приблизиться на удар меча. Удерживая их на расстоянии кончиком клинка, Зулу, торопливо растянув завязки, сорвал со своей головы шляпу. Тонкая солома вряд ли могла сослужить службу щита, но для маскировки годилась и она. Держа шляпу на весу, Зулу прикрыл ею меч.

Увидев перед собой угрожающе колышущееся поле шляпы, один из бандитов тут же попятился, не желая рисковать. Не теряя ни секунды, астронавт отвел руку со шляпой в сторону и нанес боковой удар второму противнику, смертельно ранив его. И тут же опять прикрыл меч соломенным покрывалом, готовясь отразить удар очередного бандита. Клинок того проткнул шляпу всего в нескольких сантиметрах от тела Зулу. Не раздумывая, офицер вонзил свой меч в солому и ощутил, как острие клинка наткнулось на препятствие. Бандит вскрикнул от боли. Зулу быстро отдернул меч на себя – на лезвии алели пятна крови.

Опустив шляпу, он проследил, как противник, прижав руку к животу, пошатнулся и завалился на спину. Где-то слева раздался стон еще одного поверженного бандита – очевидно, работа Урми. Тем временем принц, защищаясь, отражал яростные атаки лорда Гайу.

Тяжело дыша, Зулу окинул взглядом остальных бандитов, сбившихся в стороне тесной кучей. Но, кажется, самые смелые были успокоены, а у оставшихся, привыкших иметь дело с легкой добычей, заметно поубавилось энтузиазма: ни один из них не решался вступать в противоборство. Но вот вперед выступил крупный ангириец с большой, криво изогнутой саблей в руке.

Землянин непроизвольно напрягся: сверкающее лезвие сабли было таким широким и тяжелым, что без всякого труда могло разрубить меч. Теперь следовало быть предельно осторожным! Впрочем, по собственному опыту Зулу знал, что такое громоздкое оружие сковывает движения, делая человека неуклюжим и легко уязвимым. Так что исход боя будет зависеть от его, Зулу, подвижности и быстроты реакции. Но, пожалуй, больше всего от удачи.

Совершенно неожиданно между Зулу и его противником, словно разводя их в разные стороны, упал гладкий круглый булыжник размером с ладонь. И тут же послышался грохот камнепада, сопровождаемый пронзительным криком одного из бандитов, схватившегося за окровавленную голову.

– Это жители деревни, лорд! – выкрикнул ангириец с саблей, бросаясь назад к своим товарищам. – Надо поскорей уносить ноги.

Лицо лорда Гайу исказила гримаса такого отчаяния, словно он заново переживал потерю своего состояния.

– Я еще не закончил своего дела.

– Но лорд… – ангириец с саблей запнулся от удара камня в плечо.

И в ту же секунду на бандитов обрушился новый град камней. Подняв голову вверх, Зулу заметил на вершине горного склона целый отряд пращников.

Лорд Гайу небрежным взмахом руки подал знак отступать:

– Проваливайте. Бегите, если хотите. Здесь вы уже все равно бесполезны.

– Эй! – выкрикнула ликующая Урми. – Это я, Урми!