Дети ночи: Ненависть в цепях дружбы

      – Да. Именно так. Главная особенность нашего рода в том, что мы можем изменяться, менять пол. Причем это не иллюзия. Мы приобретаем все физические функции свойственные полу, но при этом мы не имеем ничего общего с гермафродитами.
      Некоторое время Алекса просто сидела, пытаясь переварить услышанное, потом, покачав головой, сказала:
      – Никогда не слышала ничего подобного!
      – Оно и понятно. Наш клан не так многочисленен, как остальные. К тому же дар изменения передается не всем.
      – Но тебе он передался.
      – Да. И, что греха таить, он очень хорошо развит. Во многом потому, что я рожденный вампир.
      "Конечно, рожденный!" - подумала Алекса. Это объясняло многие особенности ее силы. Да, не часто ей встречались те, кто принадлежал к народу пьющих кровь с первого момента жизни.
      – Я вижу, тебя это не слишком удивило, - улыбнулась Лазель.
      – Ну, по сравнению со всем остальным…
      – Понятно. Но я не лгала, когда раньше рассказывала о себе. Я действительно родилась на Мальте. Вот уже многие тысячелетия там располагается основная резиденция нашего клана. Моя мать - Наиль…
      – Постой, ведь, насколько я знаю, Наиль - член Совета. Того самого, который подчиняется только нашей королеве.
      – Да, ты права. Моя мать член Совета и, соответственно, глава нашего рода. Когда-нибудь мне придется занять ее место, - в голосе Лазель не слышалось особого энтузиазма по этому поводу. Словно это было для нее неотвратимой данностью.
      – Но почему тогда ты здесь… одна? Ведь у тебя семья…
      – Вот уже больше двухсот пятидесяти лет, как я живу одна, лишь изредка навещая родителей. Только так я чувствую себя самостоятельной, самодостаточной, а не вечным ребенком.
      – Понимаю, - усмехнулась Алекса.
      – Я - вампир, и сделала этот выбор более чем сознательно. Моя сила равна магистру и все еще возрастает. Моя мать понимает это, к тому же готовит меня к тому, что когда-нибудь я займу ее место. И все-таки… она прежде всего мать…
      – Мне кажется это вполне объяснимым. Ведь у нашего народа дети всегда являются желанными, чуть ли не высшей благодатью.
      – Это так, - кивнула Лазель, соглашаясь. - Нашему роду это известно лучше других.
      – О чем ты? - переспросила Алекса.
      – Может, ты слышала легенду, рассказывающую о появлении нашего рода?
      – Нет, никогда.
      – Что ж, я расскажу. Мне почему-то хочется это сделать. Наверно, ты хорошо на меня влияешь, - улыбнулась Лазель, сцепив руки на животе. - Так вот. Легенда гласит, что когда появилась Первейшая Королева, то обратила десятерых. Не одновременно, конечно. Просто она устала от одиночества. Эти десятеро были ее птенцами, и они же положили начало десяти кланам. Они творили своих птенцов, те своих и так далее.
      Но лишь одна из обращенных Первейшей, Шат, не последовала примеру остальных. Прошло четыре тысячи лет, а она сотворила лишь одного птенца. Вернее одну. Казалось, этим двум никто не был нужен кроме друг друга. И они хотели скрепить свой союз вечными узами. К тому же Шат унаследовала очень многое от силы Первейшей, но ее таланты, в отличие от остальных, еще никак не проявились.
      История умалчивает, как именно получилось, но эти двое обратились к Первейшей. Они стали первыми и, насколько я знаю, единственными, которым было разрешено посетить катакомбы. Когда они вернулись оттуда, то стали другими. У них появился дар нашего клана - способность менять пол. Легенда говорит, что лет через сто после этого у них родился сын, который позже стал вампиром. Клан Инъяиль стал расширятся. Но, повторюсь, этот дар проявляется не у всех. И до сих пор наш клан считается чуть ли не мифическим.
      Вампирша закончила свою историю, но Алекса продолжала молчать, на ее лице отражалась задумчивость. Тогда Лазель сказала:
      – Я вижу, в твоих глазах застыл какой-то вопрос. Спрашивай. Уверяю, каким бы он ни был, я не обижусь.
      – Ты говорила, что являешься рожденным вампиром, - Алекса старалась покорректнее сформулировать вопрос, - Но какова твоя истинная суть?
      – Ты имеешь в виду, кем я родилась? - лукаво улыбнулась Лазель.
      – Да.
      – Конечно, мы не бесполы. Я родилась девочкой и воспитывалась, в основном, как представительница женского пола. Но, конечно, меня учили и некоторым вещам, которые свойственны мужчинам. Меня старались подготовить ко всему. Впервые я изменилась, когда мне было почти сто лет. И длилось это не долго: день или два.
      – А не опасно тебе долго находиться в измененном состоянии?
      – Абсолютно нет. Проведи я так хоть пятьсот лет. Были в нашем роде случае, когда мужчины меняли пол и вынашивали детей и наоборот.
      – Хм. Это изменение настолько реально?
      – Да. Я же говорила, после него приобретаются все физиологические особенности пола.
      – Удивительно! - выдохнула Алекса, откидываясь на спинку дивана.
      – Ну, у каждого клана свой удивительный дар, - протянула Лазель.
      – Наверное, - пожала плечами вампирша.
      – А какой дар у тебя? - на ее лице был написан подлинный интерес.
      – Не знаю.
      – Как так?
      – У каждого вампира нашего клана это бывает по-разному.
      – И к какому клану ты принадлежишь?
      Лазель столько ей рассказала, так что Алексе было неудобно промолчать, да и желания таиться почему-то не возникало. Она сказала:
      – К клану Инферно.
      – Ты - инфернит? - теперь настала очередь Лазель удивляться.
      – Да.
      – Значит, твоя создательница…
      – Наша королева, - закончила за нее фразу вампирша.
      – Поразительно! О ней ходят еще более фантастические легенды, чем о нашем роде! Как она выглядит?
      – Но ты должна была ее видеть, раз твоя мать член Совета.
      – Но я же нет. К тому же я не часто бываю дома. Так какая она, наша королева?
      Алекса не любила вспоминать о ней и тех временах, когда они жили вместе, так как их расставание произошло не слишком хорошо. Но сегодня она решила сделать исключение.
      – Менестрес - замечательная женщина, - начала Алекса. - И вампир такой силы, какой нам всем и не снилась. Если кто из нас и способен творить чудеса, так это она.
      – И ей действительно больше шести тысяч лет? - с придыханием спросила Лазель.
      – Да, это так, хотя даже сильнейшие из нас не способны определить возраст королевы без ее на то желания.
      – А как вы встретились?
      – Она попросила меня подковать ее лошадь, потом остановилась в моем доме.
      – Вот так просто?
      – Вот так просто.
      – И что было потом?
      – Потом, спустя где-то год, она обратила меня. Я стала птенцом Менестрес. Стала им по собственной воле.
      – Но почему я вижу в твоих глазах печаль? - участливо спросила Лазель.
      – Нет, я не жалею о тех временах, просто…
      Алекса пыталась подобрать слова, но ее собеседница дотронулась до ее руки, проговорив:
      – Не стоит. Не говори о том, что тебе неприятно.
      – Спасибо, - одними губами прошептала вампирша. Ей и вправду не хотелось развивать эту тему.
      Только сейчас они заметили, что за окном давно рассвело. Слабые лучи зимнего солнца изо всех сил пытались прорваться сквозь глухие шторы. Лазель вздохнула и сказала:
      – Прости. Я тебя совсем заболтала! Уже день на дворе.
      – Да ничего страшного, - улыбнулась Алекса.
      – Все равно. Тебе, наверняка, нужно отдохнуть. Все мы днем чувствуем себя неуютно. Хочешь, я велю приготовить тебе спальню?
      – Нет, не стоит беспокоиться. Я ведь живу совсем недалеко отсюда, - проговорила Алекса, накидывая на плечи свой плащ.
      – Да, конечно. Надеюсь, мы еще не раз встретимся.
      – Безусловно. У нас еще много тем для разговоров. Ты не будешь против, если я зайду к тебе завтра?
      – Конечно нет! Я буду очень рада видеть тебя снова! - широко улыбнулась Лазель. И был в ней какой-то внутренний свет, проникающий в самую душу. Так что Алекса невольно улыбнулась в ответ.
      Потом она ушла. По пути домой вампирша даже насвистывала себе под нос какую-то песенку. Настроение было более чем хорошим. То, что она сегодня узнала о Лазель, нисколько ее не шокировало, скорее просто удивило. Что ни говори, а личность этой вампирши рода Инъяиль весьма притягательна. К тому же с ней Алекса чувствовала себя на удивление легко.
      Но ее сегодня ожидала еще одна встреча. Прямо на пороге собственного дома. Там стоял Сергей и, судя по всему, ждал ее.
      – Привет, - сказала Алекса, жестом приглашая его зайти.
      – Привет. Что-то ты припозднилась.
      – А что, есть какие-то проблемы?
      – Нет, никаких, - примирительно проговорил Сергей, садясь в кресло. - Просто я надеялся встретить тебя на сегодняшнем балу императрицы.
      – Но я была там, - возразила Алекса. - А вот тебя не видела.
      – Просто я пришел довольно поздно.
      – Тогда понятно. Мы ушли почти сразу после появления императрицы.
      – Мы? - тотчас переспросил Сергей. - У тебя уже появились новые знакомые?
      – Разве в этом есть что-то противоестественное? - недоуменно спросила Алекса.
      – Нет, просто это так не похоже на тебя, - стушевался Сергей.
      – И тем не менее. Мы вместе прибыли в город. Она очень интересный собеседник.
      – Она? Это женщина? - на краткий миг в его глазах промелькнуло что-то похожее на облегчение.
      – Можно и так сказать, - ухмыльнулась Алекса. - Ладно, я вообще-то собиралась лечь спать.
      – Тонкий намек, что мне пора бы уходить?
      – Вот именно.
      – Что ж, не смею больше вам надоедать, милая леди, - Сергей отвесил поклон, насквозь пропитанный наигранностью.
      – Иди уж! - Алекса кинула в него его же шляпой.
      Он ушел, но в комнате еще долго звучал его смех. Вампирша лишь покачала головой и поднялась в спальню.

* * *

      Лазель стояла у окна и наблюдала, как фигура Алексы быстро исчезает из вида. На ее губах играла едва заметная улыбка. Потом она отошла от окна и села на диван, где они еще совсем недавно болтали, закинув руки на его спинку.
      Впервые за долгие-долгие годы ее мысли были заняты чем-то, кроме мести. Нет, Лазель не отказывалась от своей вендетты, ибо знала, что, пока не отомстит, ей не будет покоя. Но эта вампирша… В ней было столько воли и сурового обаяния! Воительница, амазонка.
      Лазель давно никто не был нужен, наверное с тех самых пор, как она встала на путь мести. Но вот теперь она была в этом не уверена. Совсем не уверена.

* * *

      Едва первые сумерки спустились на город, Алекса в своей спальне открыла глаза, пробуждаясь. Ей не нужны были часы, чтобы понять, сколько сейчас времени.
      За день в комнате значительно похолодало, так как дрова в камине давно прогорели, а никто из слуг не смел войти в спальню и нарушить покой своего господина. "Но лучше так, - подумала Алекса, - чем они увидят меня спящей. А камин я в состоянии и сама разжечь". Вампирша нехотя вылезла из теплой постели, а спустя пару минут в камине уже весело трещал огонь, распространяя волны тепла по всей комнате.
      Алекса не спеша умылась и оделась. Белье, чулки, рубашка, короткие штаны, жилет, камзол - все как всегда. Только она закончила приводить себя в порядок, как в дверь осторожно постучали. Получив разрешение, в спальню вошла горничная, Софья. Она сказала:
      – Здравствуйте, господин граф. Я могу у вас прибраться?
      – Да, Софья, конечно.
      – Вам подать ужин?
      – Нет, не нужно. Я сейчас ухожу и приду, наверное, только утром.
      – Как скажете, господин граф, - смиренно ответила женщина, подавая вампирше шляпу и плащ на меху. - Вы бы надели шубу. На улице морозно. Замерзнете ведь. К тому же снег идет.
      – Не беспокойся, я не из мерзлявых, - улыбнулась Алекса. Она почти вышла из комнаты, но в дверях остановилась и спросила, - Да, завтра ведь воскресенье, так?
      – Да, господин граф.
      – Хорошо. Передай остальным слугам, что завтра у вас выходной. И так будет каждое воскресенье.
      – Но, господин граф, - смутилась горничная, - так… так не принято…
      – А теперь будет так. Есть какие-то возражения?
      – Нет, господин граф.
      – Вот и хорошо, - и Алекса вышла из комнаты, но все же услышала обращенное к ней "Спасибо!". На это она лишь усмехнулась, продолжая путь. В конце-концов, и она сама отдохнет от слуг.
      Вампирша направлялась к Лазель. Ведь она обещала, а свое слово держала всегда. Алекса не стала седлать коня, отправилась пешком. Тут идти-то всего ничего, минут пятнадцать, не более.
      Ночное небо было затянуто свинцовыми тучами, опять валил снег, от чего ранняя темнота не казалась абсолютной. И Алекса брела в этой серебристой темноте темным пятном. Но сегодня она не была единственным путником. Первые сумерки окутывали город уже часа в четыре, а теперь было что-то около семи. Так что, не смотря на снег, улицы не были пустынны. Проезжали кареты, сани, всадники. Работали лавки. Кто-то торопился домой.
      Прямо перед домом Лазель небольшая ватага ребятишек играла в снежки. Даже мороз был нипочем. То и дело раздавался заливистый детский смех.
      Один из неумело пущенных снежков угодил прямо в спину Алексе. Она резко обернулась. Смех замер на устах детей, они испуганно смотрели на вампиршу. Тот, который бросил снежок, подошел к ней, пролепетав:
      – Простите, господин. Я не хотел! Простите.
      Это был мальчик лет семи с огромными зелеными глазами и непослушными рыжими волосами. Он напомнил Алексе кое-кого, кого она знала очень давно. Она сказала, улыбнувшись:
      – Ничего страшного, - потом вампирша придала своему лицу наигранную мрачность и добавила, - Разве что…
      С этими словами она быстро слепила снежок и кинула его в ребят, конечно лишь в сотую долю своей силы, вызвав их веселый визг. Снежная возня тотчас возобновилась с шумом и гамом.
      Когда Алекса все же добралась до дверей дома Лазель, то была в снегу чуть ли не с ног до головы. Эта снежная забава немало ее позабавила. Даже сейчас искорки смеха продолжали мерцать в ее глазах.
      Лазель открыла ей еще до того, как Алекса постучала, и на ее лице тоже отражалась веселость. Она проговорила:
      – Алекса! Я так рада, что ты пришла! Проходи скорее, - сегодня, как и вчера, она была в своем истинном облике. Наряд вампирши состоял из длинного платья изумрудно-зеленой парчи, застегивающегося под самое горло. Довольно простое, с практически не затянутым корсетом. А ее волосы свободно спадали на плечи, лишь у висков прихваченные изумрудными заколками.
      Лазель сама помогла Алексе снять плащ и проворно отряхнула его от снега, проговорив:
      – Ты так весело и просто возилась с теми детьми, - в ее голосе промелькнуло что-то очень похожее на грусть, но ни в глазах, ни на лице ничего подобного и в помине не было.
      – Почему нет? - едва заметно улыбнулась Алекса. - У всех нас когда-то было детство.
      – У меня о моем остались довольно смутные воспоминания, хотя и приятные, - как-то безразлично пожала плечами Лазель, и уже совсем другим тоном добавила, - Там, на улице, с теми детьми, ты совсем не походила на вампира.
      – Это плохо? - подняла бровь Алекса, садясь на диван и вытягивая ноги к огню.
      – Нет, просто очень непохоже на наших. Большинство вампиров, даже едва разменявшие второе столетие, такие чопорные. Будто, когда их сделали вампирами, то, по меньшей мере, возвели в титул императора! Ты совсем не такая.
      – Мне это уже говорили, - улыбнулась вампирша. - Я знаю, что многие считают меня страной.
      – Ну, это уже их проблемы.
      – Я тоже так считаю, - и обе невольно рассмеялись. Смех Лазель походил на звон горного ручья. Алекса подумала, какой же он эффект должен производить на обычных людей, если даже у нее от него теплело на душе.
      Тут вампирша вспомнила вопрос, который хотела задать прошлой ночью, но как-то не успела. Теперь времени было предостаточно, так что Алекса произнесла:
      – Лазель, можно спросит тебя об одной вещи?
      – Конечно, спрашивай о чем хочешь.
      – Вчера, на балу, у меня создалось такое ощущение, что Екатерина II тебя узнала, но что-то смутило ее.
      Лазель ответила не сразу. Присела возле вампирши, поправила юбки, только потом подняла голову и сказала, усмехнувшись, но усмешка вышла какая-то грустная:
      – Это давняя история. Конечно, по нашим меркам не очень, но все же. Прошло уже более двадцати лет. Императрице не обозналась, хотя сама, безусловно, думает иначе. Я хорошо знаю ее… знала. Тогда она еще не была императрицей, да и по-русски практически не говорила. Дочь знатного, но небогатого рода Софья Фредерика Ангальт-Цербстская. Фике - так ее звали все. Молоденькая девушка четырнадцати лет.
      Я была вынуждена остановиться в их замке из-за сильной снежной бури. Ехать куда-либо было немыслимо. Тогда я тоже, как и сейчас, носила титул князя и была в своем другом образе.
      Мы с юной Фике быстро нашли общий язык, чему ее родители были только рады.
      – Она в тебя влюбилась, - понимающе кивнула Алекса.
      – Да. Но и мое сердце не было к ней безразлично. Я всерьез думала над тем, не сделать ли ее одной из нас, и все же чувствовала, что этому не суждено случиться. Я почти физически ощущала, что ей уготована великая судьба. И это подтвердилось, когда гонец привез пакет, в котором говорилось, что ее призывают к российскому двору в качестве будущей супруги Петра III. Я сама сопровождала ее до самой границы с Россией, где мы и расстались. Этот путь был нашим медовым месяцем и прощанием одновременно.
      При этих словах Алекса кашлянула, проговорив:
      – А я-то слышала, что жена Петра III еще чуть ли не три года после свадьбы сохраняла невинность.
      – Ну, - рассмеялась Лазель. - Существует много других способов получить удовольствие, не нарушая физической невинности. Ими мы и воспользовались.
      На это Алекса понимающе усмехнулась, а Лазель продолжала рассказ:
      – Потом мы расстались. Конечно, она умоляла меня не оставлять ее, да и у меня на душе было хреново, но я не поддалась. Я чувствовала, что у меня нет права мешать ее великой судьбе. К тому же я не была уверена на сто процентов, что она сможет стать хорошим вампиром. В связи с этим мы должны были расстаться, иначе последствия могли быть гораздо хуже.
      – Похоже, она тоже в конце-концов это поняла.
      – Хорошо, если так. Я не раз втолковывала ей слова Генриха Наваррского: "Париж стоит мессы". А российский престол стоит и больших жертв.
      – Твой урок пошел ей на пользу. И все-таки она тебя узнала, даже спустя все эти годы.
      – Узнала, - вздохнула Лазель. - Но теперь это дело прошлое. Конечно, в связи с этим, в мужском теле я при дворе появляться не могу.
      – Да, риск не оправдан, - согласилась Алекса. - Если ты, конечно, не хочешь снова…
      – Нет, - категорично ответила Лазель. - В одну воду два раза не входят.
      – Ты сожалеешь об этом?
      – Нет. Не знаю… Наверное, она просто была первой после той трагедии, на которую я посмотрела другими глазами. Она была так юна и невинна. Из нее, как из податливой глины, можно было сотворить практически все, что угодно. А в этом всегда есть соблазн. Но этот соблазн зачастую разрушителен, к тому же мне не нужна была дочь. Хорошо я вовремя это поняла. А теперь во всем этом нет смысла.
      – То есть сейчас ты бы уже не предложила ей стать одной из нас?
      – Нет. Это было бы прямым вмешательством в человеческую историю, а это неправильно. Она принадлежит этой стране, этому народу.
      – Я не совсем это имела в виду. Мой вопрос касался скорее чувств…
      – Поняла, - кивнула Лазель. - Чувств почти не осталось. Это было увлечением, во всяком случае сейчас я пришла именно к этому выводу.
      Алекса слушала, и ей даже как-то не верилось, что у них завязался такой откровенный разговор. Словно они были давними подругами. Немногие люди или вампиры вызывали ее уважение и желание общаться, но Лазель это удалось.
      – Скажи, Алекса, ты путешествуешь одна, но у тебя есть… кто-нибудь?
      – Нет, - просто ответила вампирша. - Сейчас я принадлежу сама себе и этим довольна.
      – А твои птенцы?
      – У меня их очень мало, и все уже полностью самостоятельны, так что нет нужды таскать их за собой.
      – В этом мы похожи, - улыбнулась Лазель. - Но тебе не бывает одиноко?
      – Одиночество - моя суть, как мне кажется. Я привыкла жить одна. Исключение, наверно, могут составить лишь те времена, когда я была с Менестрес.
      – И долго ты жила под патронажем нашей королевы?
      – Больше полутора веков, потом я отправилась на поиски собственного жизненного пути, - как же Алекса не любила говорить об этом! Видно, что-то отразилось на ее лице, так как Лазель сказала:
      – Я вижу, тебе неприятна эта тема. Тебе было плохо в те времена?
      – О, нет! - рассмеялась Алекса, ее взгляд сделался мечтательным. - Те времена были одними из самых счастливых.
      Как и в прошлый раз, когда речь заходила об этом, Лазель не пустилась в дальнейшие расспросы, а просто перевела разговор на другую тему. Такта ей было не занимать. Она вдруг предложила:
      – Давай прогуляемся? Вот и снег перестал.
      – Хорошо, идем, - Алекса всегда была легкой на подъем.
      Спустя четверть часа они обе вышли на улицу. С веселой улыбкой на губах Алекса церемонно предложила Лазель руку, сказав при этом:
      – Прошу, моя леди.
      – Благодарю, - ответила та, и обе рассмеялись.
      Они шли по заснеженным улицам, окутанные этим смехом, как одним плащом на двоих. Порой им казалось, что город опустел, и нет никого кроме них. Хотя, конечно же, это было не так. Во многих окнах все еще горел свет, оттуда доносились тихие разговоры. Иногда проезжала карета или быстрым шагом проходил прохожий. Но вампирши почти не замечали их. Они шли, два сверхъестественных существа, одновременно принадлежащие и нет к этому миру.
      Ноги сами привели их в небольшой парк, где стояли голые, присыпанные снегом деревья. Рассматривая их, Лазель вдруг спросила:
      – А ты никогда не была на Мальте?
      – Однажды, давно. Заезжала на пиратском корабле.
      – Пираты, - понимающе кивнула вампирша. - Один из моих учителей в прошлом тоже был пиратом. Подумать только, в те времена я даже не знала, как выглядит снег! Эмили научила меня любить его…
      – Так звали ту, за которую ты мстишь? - осторожно спросила Алекса.
      – Да, - Лазель поймала одинокую снежинку и смотрела, как та тает на ее ладони.
      – Извини, тебе, наверное, неприятно говорить об этом. Прости мою бестактность.
      – Ничего страшного. Когда-то одно это имя причиняло мне невыносимую боль, сейчас легче. Наверное, я созрела говорить об этом. Я делаю это не для того, чтобы причинить себе лишнюю боль, а чтобы подстегнуть свой гнев, жажду мести. Раньше я больше всего боялась, что забуду, и огонь моей мести потухнет. Но теперь я понимаю, что он будет гореть до тех пор, пока жива я, хотя и не застилает больше остальной мир.
      Алекса слушала Лазель, поражаясь ее силе воли. Конечно, может, она где-то и перебарщивала в своем всепоглощающем желании отомстить. Но, с другой стороны, Алекса не могла утверждать, что не поступила бы на ее месте так же.
      – Эмили… я до сих пор помню ее так ясно! А ведь со дня ее смерти прошло более ста двадцати лет. Ей тогда едва минуло двадцать два. Третья дочь небогатого сельского священника. Настоящая северная красавица: черные волосы, белая кожа. У нас с ней глаза были одного цвета. Я знала ее с семнадцати лет, ради нее я купила крошечный замок, единственный в том краю Польши. Думала, мы будем жить в нем, когда она станет одной из нас, - горько улыбнулась Лазель. - В итоге он стал ее склепом и погребальным костром.
      В ее глазах сверкнуло что-то подозрительно похожее на слезы. Но они моментально были высушены полыхнувшим пламенем гнева. Из-за него на миг сами глаза стали двумя чашами зеленого огня. Глядя в них, Алекса подумала, что тот вампир, по чьей вине погибла Эмили, совершил большую ошибку, которая будет стоить ему жизни. В этом пламенном взоре отражалось, что он уже мертв, только еще не знает об этом. Алекса смогла сказать лишь одно:
      – Мне очень жаль.
      – Спасибо, - слабо улыбнулась Лазель, накрыв ее руку своей. - Но я вывалила на тебя слишком много проблем. Это не дело.
      – Да все нормально. Каждому иногда бывает нужно, чтобы его выслушали.
      – Надо отдать тебе должное, ты очень хороший слушатель, - все с той же улыбкой проговорила Лазель, а потом уже тише добавила, - и, наверное, такой же хороший друг.
      – Уж чего не знаю - того не знаю, - рассмеялась Алекса. - Друзей у меня очень немного.
      – А их и не должно быть много, настоящих друзей, - задумчиво произнесла Лазель, устремив взор куда-то вдаль.
      – Слушай, раз уж мы решили держаться вместе, давай сходим завтра на какую-нибудь оперу. Стыдно сказать, я еще ни разу не слышала оперу, исполняемую на русском языке.
      – С радостью. Продолжим наш маскарад в светском обществе?
      – О, да! - снова рассмеялась Алекса. - Давно моя персона не вызывала такого интереса у людей. С тех самых пор, как я жила в Венеции, но там это имело меньшие масштабы. А здесь, в Петербурге… И эта известность получена благодаря тебе.
      – Да-а… Внимание императрицы - за него многие готовы жизнь отдать, - усмехнулась Лазель. - Но мне от этого не слишком много пользы. Ты знаешь, менее всего я стремилась быть узнанной. А что произошло в Венеции?
      – Так случилось, что я помогла одному дворянину отбиться от шайки разбойников, и людская молва вознесла меня чуть ли не в ранг национального героя. Делать им было нечего!
      – Смешно. Ты так возмущенно говоришь об этом, будто они обвинили тебя во всех смертных грехах.
      – Я не ищу славы, она скорее меня тяготит, - пожала плечами Алекса. - Поэтому я ношу звание вампира-одиночки и довольна этим.
      – Это удивляет многих: как вампир сильнейшего клана, птенец самой королевы, - и совершенно не амбициозен, - согласилась Лазель. - Но, узнав тебя, я поняла, что ты никогда не будешь плыть по течению, это противоречит твоей сути. Ты предпочитаешь идти своим собственным путем. И не исключено, что когда-нибудь он приведет тебя в кресло магистра города, а может и выше.
      – Ну нет, - рассмеялась вампирша веселым искрящимся смехом, - это уж точно не мое.
      – Кто знает, что случится через век или несколько веков?

* * *

      Алекса сдержала свое слово, и следующим вечером они с Лазель пошли в оперу. Но это оказался далеко не последний их совместный выход в свет. Балы, ужины, театры… Им было как-то веселее вдвоем. Похоже, между ними и впрямь зародились ростки настоящей дружбы.
      Вампирша хотела познакомить Сергея с Лазель, но как-то так получалось, что эти двое никак не могли встретиться, словно рок какой-то! Вот и сегодня Алекса только рассталась со своей новой подругой, проехала буквально метров сто, как встретила Сергея. Вернее сначала она его почувствовала, а потом с ней поравнялся всадник.
      – Привет, - голос Сергея, как всегда, был пронизан смешинками, как кекс изюминками.
      – Привет, - отозвалась вампирша, придержав поводья.
      – Что-то ты совсем стала забывать друзей.
      – Неправда, - возмутилась Алекса, вздергивая подбородок. - Просто у меня есть и другие дела и увлечения.
      – О, как интересно! - они ехали совсем рядом, будто их лошади были в одной упряжи. - Расскажешь?
      – Сначала догони!
      В ее глазах вспыхнули задорные искры, она пришпорила коня и вихрем умчалась вперед, лишь снег взметнулся из-под копыт. Но Сергей не собирался отставать и тут же рванул следом. До дома Алексы, этого импровизированного финиша, они доехали практически одновременно, ну с небольшим опережением инициаторши этих гонок.
      – Отличная у тебя лошадка, - искренне похвалил Сергей, спешившись. - Где ты ее купила?
      – Где купила - там уже нет, - усмехнулась Алекса, тоже покинув седло. - Но, насколько я поняла, тебе грех жаловаться на своего жеребца. Английский?
      – Да, - подтвердил он, потрепав животное по морде и отдав поводья конюху.
      Они вошли в дом и тотчас были окутаны теплом. Комнаты были жарко натоплены, аж окна запотели. Так что и намека не осталось на царящий за ними мороз. Их встретила горничная с вопросом, не желают ли господа отужинать. Естественно, оба отказались, а Алекса попросила их не беспокоить.
      Едва они расположились в гостиной, как Сергей произнес:
      – Тебя постоянно видят в обществе какой-то вампирши. Я тоже видел вас однажды, правда ее разглядел не слишком хорошо. Но и этого хватило, чтобы понять, что она симпатичная и очень сильна. Магистр, не меньше. Но кто она? - видно его так и распирало любопытство.
      – Мой друг, - просто ответила Алекса, расстегивая пуговицы камзола.
      – Друг и все? - переспросил Сергей, а взгляд его неотрывно следил за движениями проворных пальцев вампирши.
      – А ты чего ожидал услышать?
      – Ну хотя бы историю о том, как вы познакомились. Это произошло в Петербурге?
      – Нет, по дороге.
      – И кто она? Почему я ее не знаю, во всяком случае не узнал?
      – Не можешь же ты знать всех вампиров мира! - усмехнулась Алекса. - Она самый удивительный вампир из всех, кого я когда-либо встречала. Разве что кроме нашей создательницы.
      – Та-а-ак, - протянул Сергей, подсаживаясь поближе. - С этого момента я прошу поподробнее!
      – А что подробнее? Лазель просто не похожа на всех остальных. Во всех смыслах, - вампирша вовсе не собиралась пересказывать Сергею все то, что ее подруга рассказала ей. Во-первых, она не спросила на то ее разрешения, и это главное. Чужих секретов Алекса никогда не выдавала, да и своих тоже.
      – Значит, ее зовут Лазель… что-то знакомое… но не могу вспомнить. Откуда она? Из какого клана?
      – Слушай, я не собираюсь выкладывать тебе всю ее подноготную в трех экземплярах. Да и я сама не стремилась узнать о ней все и сразу. Она просто моя подруга.
      – Вот всегда ты так! - насупился Сергей, но эта хмурость была наигранной.
      – Если всегда, то тебе пора бы уже привыкнуть, - усмехнулась Алекса.
      – Ну почему я совершенно не могу на тебя рассердиться?
      – Я-то откуда знаю? - со смехом развела руками вампирша. Отсмеявшись, она спросила, - А у тебя-то как дела? Как личная жизнь? Неужели ты еще не очаровал ни одну здешнюю женщину?