Дети ночи: Ненависть в цепях дружбы

      Справившись с первым шоком, Алекса закричала, чтобы Сергей хотя бы увернулся, так как стрелять не предоставлялось возможным из-за опасности попасть в самого Сергея.
      Он то ли заметил, то ли услышал ее, и оглянулся. Это и спасло ему жизнь. Алекса видела, как меч пронзил его плечо. Рана хоть и болезненна, но для вампира совершенно безопасна. Правда, меч буквально пришпилил Сергея к дереву.
      Алекса видела, как он ошалело переводил взгляд с нее на двойника. Видимо, он тоже балансировал на грани шока. Именно в этот момент вампиршу нагнал Лазель. Мигом оценив ситуацию, он шепнул:
      – Не стоит медлить.
      Это вырвало Алексу из оцепенения, и она ринулась к своему возлюбленному, преодолев разделяющее их расстояние за какие-то пару секунд. Ее сила полыхнула вокруг нее, высвобождаясь от сдерживающих барьеров. Вампирша ткнула всей этой силой в своего двойника, как кулаком.
      Ее копия явно не ожидала этого удара, который отбросил ее метров на десять, сбив с ног. Но особого вреда это не причинило, лишь слегка ошарашило.
      Воспользовавшись этим, Алекса вырвала меч, все еще торчавший из плеча Сергея, и пригвождавший его к дереву. Тем самым она освободила его. Рана тотчас, прямо на глазах, стала заживать. И все-таки, в данной ситуации, это происходило слишком медленно.
      Двойник Алексы уже поднялся на ноги. Даже не шатаясь, словно его просто слегка толкнули. Он снова приближался к Сергею.
      – Кадамун! Остановись! - закричал Лазель, пытаясь привлечь к себе внимание, и выпустила очередь из миниузи.
      Проклятый обернулся на свое имя, словно не верил, что кто-то произнес его. В тот же миг пули вонзились в плоть. Но его не перерезало пополам, как должно было. Пули пролетели навылет, и раны от них затягивались тотчас же. Это было подобно тому, как фокусник разрезает девушку пополам, потом - бац - и она снова целая, только здесь не было никакого чудесного ящика, одна суровая реальность.
      Но все-таки какое-то время выиграть удалось. Алекса за это время успела помочь Сергею встать. Его рана стала уже в два раза меньше и не кровоточила. Они отошли подальше, и вампирша отгородила его, встав между ним и Кадамуном.
      Прислонившись спиной к дереву, и стараясь подготовить к действию установку с жидким азотом, он сказал Алексе:
      – А я думал, что она - это ты.
      – Я уж вижу! - горько усмехнулась вампирша.
      Но тут они вынуждены были прекратить разговор, так как Проклятый и не думал останавливаться. Он двинулся в их сторону, и Алекса полоснула по нему очередью из своего миниузи.
      Как оказалось - бесполезно. Кадамуна уже было не застать врасплох. Он всего лишь поднял руку, и пули остановились, не долетев сантиметров двадцати. Они будто столкнулись с невидимой водной стеной и опали на землю, как осенние листья.
      Алекса удивилась, но тут же пустила еще одну очередь. Ее постигла та же участь. А Проклятый все приближался. И то, что он все еще был в ее облике, создавало жуткое впечатление. Переложив миниузи в левую руку, правой вампирша выхватила меч, и, выставив его перед собой, сурово процедила:
      – Остановись!
      Кадамун остановился, на его лице промелькнуло что-то похожее на заинтересованность и удивление. Он даже чуть склонил голову набок.
      Алексу выводило из себя то, что на нее смотрело ее же лицо. Поэтому у нее вырвалось:
      – Кончай свой маскарад, Кадамун! Он уже ничем тебе не поможет!
      Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла бесцветной, и сказал:
      – Возможно, вы правы.
      В тот же миг по его лицу и телу прошла рябь. Не было такого всполоха силы, как у Лазель. Просто сквозь женский образ вдруг проступили его истинные черты. Как если бы сдули песок, закрывавший поверхность зеркала. Алекса впервые видела лицо Кадамуна, и вынуждена была признать, что оно не лишено привлекательности. Но это никак не повлияло на ее сосредоточенность.
      Она выпустила еще одну очередь, но Проклятый опять отразил пули, спросив:
      – Почему ты сражаешься против меня?
      – А ты как думаешь?
      – Мне не нужно думать - я выполняю волю пробудившего меня. Но я не должен убивать ни тебя, ни твоего спутника, - он махнул в сторону Лазель. - Приказ касается только Сергея. Так что вам незачем сражаться со мной. Вы можете беспрепятственно уйти. К чему рисковать своими жизнями?
      – Неужели ты думаешь, что я вот так просто оставлю того, кого люблю? - холодно спросила Алекса.
      – Любовь… для меня ничего не значит это слово, - безразлично ответил Кадамун. - Но мне ни к чему убивать вас, только его. Разве смерть всех для вас предпочтительнее смерти одного?
      – А мы вовсе и не собираемся умирать, и с удовольствием уступим эту честь тебе. Если, конечно, ты просто не уйдешь.
      – Я не могу. Я должен выполнить волю пробудившего меня.
      – Ну, тогда не обессудь, - пожала плечами вампирша, поудобнее перехватывая минузи и пуская очередь. - Сергей, Лазель, давайте!
      Кадамуна стали брать в кольцо. С двух сторон автоматы плевались патронами, но те по-прежнему не достигали цели, удерживаемые силой воли Проклятого. Наконец, Сергей привел в действие установку с жидким азотом. Он попытался заморозить ноги Кадамуна, и у него получилось.
      Желая проверить свою теорию, Алекса стрельнула по его ногам. На этот раз пули достигли цели. Раздался звук, похожий на звон стекла. Проклятый пошатнулся, ему перебило ноги. Но фокус повторился. Выхваченная пулями плоть в следующий миг возвращалась обратно. Раны зажили, и Кадамун снова твердо стоял. Чтобы проморозить его насквозь требовалось какое-никакое, но время, а его-то и не было.
      Проклятый перешел в нападение. Он вытянул вперед руки, и Алекса с Лазель вынуждены бросить автоматы наземь. Оружие раскалилось и, упав наземь, превратилось в лужицы белого от жара металла. Потом Кадамун резким взмахом очертил в воздухе полукруг. В тот же миг каждого из них будто кулаком садануло в грудь, и отбросило метров на пятнадцать, раскидав в разные стороны.
      Сергей пропахал в траве целую борозду своим телом, Алексу садануло спиной об дерево так, что где-то в теле что-то хрустнуло. Наверное, ребра, но это ничего, это быстро заживет. Что до Лазель, то он полетом шмеля оказался в кустах. При этом в ушах зашумело так, что понадобилось некоторое время, чтобы понять, все ли части тела в наличии. Правда, нога оказалась сломана, и Лазель тем самым где-то на полчаса выбывал из игры.
      А Кадамун, с упорством танка, опять направился в сторону Сергея, мотающего головой, чтобы утихомирить звон в ушах. Алекса уже была на ногах с мечом в руке, но она видела, что не успевает. Тогда вампирша вновь развернула свою силу, просто сорвала все сдерживающие барьеры, и метнула ею в Проклятого. Тот пошатнулся и обернулся. От середины лба и практически до подбородка у него шел глубокий кровавый порез, будто его раскололи надвое. Рана опять очень быстро зажила. Но Алексе нужно было лишь выиграть время. Она уже стояла возле него с мечом наготове.
      Кадамун провел рукой по своему лбу несколько задумчивым жестом. Алекса сделала еще один шаг в его сторону, как вдруг знак рода Инъяиль вспыхнул на груди Проклятого, его стало видно даже сквозь одежду. В тот же миг Сергей за спиной вампирши вскрикнул, неестественно выгнувшись. Словно его ударили чем-то тяжелым.
      Быстро обернувшись, Алекса увидела в уголке рта своего возлюбленного кровь. Значит, были какие-то внутренние повреждения. И в тот же миг ее поразила страшная мысль, что Сергея от смерти отделяет только она сама. Если она отступит, замешкается, у Кадамуна хватит сил сейчас же убить его. Он весьма доходчиво продемонстрировал это.
      И Алекса отчаянно ринулась в бой. Не надеясь только на меч, она вновь воззвала к своей ментальной силе, которая все еще витала у самой поверхности, не сдерживаемая никакими барьерами. Она каждой клеточкой чувствовала силу, окружавшую Кадамуна, как щитом, этот щит просто давил на нее. И вампирша попыталась пробить его так же, как плоть мечом.
      Но Проклятый был весьма проворен, так что первый удар Алексы пришелся вскользь, лишь оставив небольшую царапину на его плече. Точно такая же рана появилась на ее собственном теле. В руках Кадамуна тоже появился меч. Алекса чувствовала, что это лишь астральная проекция, а не настоящая сталь, но разил он от этого ничуть не хуже.
      Вампирша не могла мешкать, и вновь ринулась в атаку. Удар - и отсеченная рука Проклятого упала в траву, но тот невозмутимо и быстро поднял ее и приставил на место - она приросла. Алекса опять занесла меч. Раздался звон стали. Потом ей показалось, что она со всего маху пролетела сквозь стену колючек, и какая-то сила вновь оттолкнула ее прочь, сшибив с ног.
      Алекса поднялась, тяжело дыша. Все ее тело и лицо покрывали царапины, одежда во многих местах порвалась. Но самым страшным было осознание того, что ее сил не хватает. Кадамун, черт его побери, был сильнее. И все же этого было недостаточно, чтобы она отступила. Вампирша снова занесла меч, атакуя. Она целилась в горло и почти достигла цели, когда острая боль пронзила ее спину. Глубокий порез пересек ее наискось от лопатки почти до самого бедра.
      Ухнув, Алекса рухнула на колени, и вновь поднялась. А поднимаясь, услышала в своей голове голос Сергея:
      – Возьми мою силу! Возьми ее всю без остатка и присоедини к своей! Прошу! Мои раны заживают слишком медленно, и я не могу встать рядом с тобой с мечом, но еще способен поддержать тебя ментальной силой!
      – Хорошо, - ответила вампирша.
      В тот же миг она выпростала тонкий лучик своей силы и коснулась ею силы Сергея, она тотчас откликнулась и потекла в Алексу, наполняя, сливаясь с ее силой, многократно ее усиливая.
      Воспрянувшая, освеженная, выставив эту двойную силу на острие своего меча, Алекса кинулась на Кадамуна. Она чувствовала неукротимый огонь в своих жилах. На этот раз она была быстрее, и отсекла ему голову чистым, ровным ударом. Но не прошло и пяти секунд, как голова вновь возвратилась на свое законное место. Потом Алекса едва успела поставить щит, как на нее обрушился шторм силы Кадамуна, похожий на ливень невероятно острых лезвий, готовых изрезать все и вся на куски.

* * *

      Ожидая, пока заживет нога, Лазель наблюдал за битвой Алексы. Та отсекала от Кадмуна кусок за куском: руку, голову, но он тотчас восстанавливался. И за каждый удачный удар вампирша расплачивалась собственной кровью. И ее раны заживали куда медленнее. Лазель видел глубокую рану на ее спине, множество царапин, порез вдоль ребер.
      Силы были не равны. Он понимал это лучше, чем кто бы то ни было. Стало очевидно, что их план полностью провалился. Хотя сама Алекса, похоже, отказывалась это признать и настроена сражаться до самого конца, каков бы он ни был.
      Лазель невыносимо больно было смотреть на Алексу: всю истерзанную, но атакующую снова и снова. И вместе с этой болью в нем расцветала решимость. В конце-концов он поклялся не думать о ритуале, а не совершать его.
      Нога уже зажила, и можно было приступать. Он глубоко вздохнул, отметая все сомнения и страхи прочь, сосредотачиваясь на главном. Благо кусты скрывали его и его намерения от всех остальных. Лазель достал кинжал и резким движением вспорол себе левую руку. Для начала нужна была просто кровь.
      Встав на колени и позволяя крови течь прямо перед собой, Лазель зашептал первую часть заклятья. С первым словом его ровным кругом окружил ветер. Потом его кровь раздалась в стороны, обозначив такой же ровный круг, с восьмиконечной звездой внутри, в центре которой находился знак его рода. Казалось, что он пульсирует, ожидая или призывая чего-то.
      Лазель замолчал. Все было готово, оставалось дело за главным. Он еще раз бросил взгляд на отчаянно сражающуюся Алексу, потом быстро расстегнул рубашку и приставил кинжал к груди, как раз там, где билось сердце. Его рука почти не дрогнула, вспарывая собственную грудину.
      От боли потемнело в глазах, но Лазель изо всех сил постарался не обращать на это внимания. Выронив кинжал, он запустил руку в страшную рану, нащупав собственное сердце. Очередная волна боли смыла все изменения, снова вернув Лазель в женское тело. Но она ожидала нечто подобное. К тому же времени было слишком мало, чтобы отвлекаться на мелочи.

* * *

      Этот парк казался Николь совершенно бесконечным. Хотя не раз и не два она ловила себя на мысли, что, вероятно, ходит по кругу. Вампирша уже не могла сказать, сколько часов так бродит. Она не могла почувствовать ни магистра города, ни остальных, и это сильно беспокоило. А до рассвета оставалось часа три, не больше.
      Вдруг Николь услышала какой-то шум. Точно, это был звон мечей! Выхватив из чехла обрез, она кинулась туда, на этот звон.
      Вот, сквозь деревья она уже видела Алексу. Та отчаянно сражалась с каким-то черноволосым вампиром. Наверное, это и был Кадамун. Николь выстрелила в него, встав рядом с магистром города. В груди Проклятого образовалась дыра где-то с два кулака, которая моментально заросла.
      – Черт! - выругалась Николь.
      – Ты как раз вовремя, - кивнула Алекса, вытирая рукавом лоб.
      – Ты сражаешься с ним одна! Почему не позвала Юлия и наших ребят?
      – А смысл? Если бы они и услышали мой зов, Кадамун не дал бы им найти нас, - фыркнула Алекса, снова ринувшись в бой.
      На этот раз они с Николь атаковали Проклятого с двух сторон, но это не дало им серьезного преимущества. Его силы, казалось, не знали границ, а вот Алекса уже чувствовала себя довольно измотанной. И даже объединенные с Сергеем силы уже не давали прежнего эффекта.

* * *

      Лазель слышала появление Николь, но это ничего не меняло. Ощутив трепещущую влажность собственного сердца в своей руке, она собралась с силами и духом, и дернула. Постаралась, по возможности, ограничиться одним движением.
      Звук рвущихся вен и сухожилий показался Лазель просто оглушительным. От боли было не просто трудно дышать, в груди словно произошел атомный взрыв. Любой другой уже был бы при смерти. От этого и от болевого шока ее удерживала лишь невероятно сильная воля и то, что она являлась членом Совета вампиров. И все же боль свалила Лазель с ног. Она повалилась на бок, сжимая сердце в руке.
      Собрав все силы в кулак, вампирша подползла поближе к центру пентаграммы. Потом протянула руку с сердцем прямо над знаком рода. Кровь капала точно в центр.
      Боясь, что у нее не хватит сил долго продержаться, удерживать жизнь в своем теле, Лазель быстро зашептала заклятье, которое заканчивалось словами на древнем вампирском языке:
      – Пусть ненависть остынет в этом сердце! Да свяжет кровь его с Кадамуном и заставить вернуться Проклятого в склеп. Пусть погрузиться он в сон, забыв обо всем. Да будет так!
      Сердце и пентаграмма осветились ярким алым светом, рой алых искорок от которого выпростался наружу. В это время в глазах Лазель потемнело. Жизнь покидала ее.

* * *

      Алекса с Николь были опять отброшены прочь. К ране на спине у магистра города прибавилась еще одна, более глубокая, у Николь был рассечен лоб. А Проклятый опять ударил по Сергею, заставив его снова неестественно выгнуться, у него изо рта хлынула кровь.
      Превозмогая боль и усталость, Алекса вскочила, услышав его тихий стон. Но стоило ей занести меч, как налетел вихрь алых искр.
      Кадамун остановился, будто у него кончился завод, и уставился на них. А искры стали собираться в единое целое, в один шар на уровне груди Проклятого, который обратился в знак рода Инъяиль. Тотчас такой же знак вспыхнул на его груди. И эти знаки стали совмещаться. А Кадамун покорно стоял и ждал, когда это произойдет. Его глаза как-то потухли, стали неживыми, будто два куска янтаря.
      Одежда Проклятого тоже менялась. Сначала брюки и рубашка слились в одну длиннополую одежду, которая затем втянулась в знак на его груди. Он остался в кожаной набедренной повязке, когда знаки совместились. Кадамун тотчас весь осветился этим алым светом и проронил лишь одно слово:
      – Ухожу.
      И исчез. Растворился в снопе алых искр, которые устремились куда-то вверх, в уже сереющее перед рассветом небо. Тотчас растворилась и иллюзия, витающая над парком. У всех будто камень с плеч свалился.
      Первой опомнилась Алекса. Страшная догадка поразила ее, заставив выдохнуть:
      – О, Господи! Лазель!
      – Что это было? - проговорил Сергей, сумев, наконец, не без труда, подняться на ноги. Боль постепенно уходила, да и в голове как-то прояснилось.
      Алекса его не слушала, так как в это время нашла Лазель, лежащую без движения. Но то, что она увидела секундой позже, заставило вампиршу замереть от ужаса. В груди подруги зияла страшная рана, а в окровавленной руке она сжимала сердце. Остановившееся и остывающее. Но каким-то чудом, каким-то немыслимым чудом Лазель все еще была жива. Хотя огонь ее жизни превратился в тлеющие угли, которые неумолимо затухали.
      Не обращая внимания на кровь, которая была повсюду, и на боль собственных ран, Алекса рухнула рядом с ней на колени. Осторожно, дрожащими руками, вампирша взяла вырванное сердце и поместила его обратно, в грудь Лазель, лелея крохотную надежду, что у нее еще есть шанс выжить.
      – Ну же, давай! Живи! Восстанавливайся! - жарко заклинала Алекса, не замечая, что по ее щекам текут горячие слезы. Руками она старалась хоть как-то зажать эту ужасную рану.
      Лазель приоткрыла глаза и, с огромным трудом положив свою руку поверх рук вампирши, проговорила:
      – Не стоит. Меня… не спасти, - голос ее был очень тихий и хриплый.
      – Нет! Ты жива! Значит, твое сердце еще можно заставить биться! - горячо возразила Алекса. Слезы на ее лице смешались с кровью от ран, но ей было все равно.
      – Жизнь покидает меня, я… это чувствую. Ты плачешь… я никогда раньше не видела твоих слез… Не надо… Будь счастлива! И… скажи Сергею, что я… я прощаю его… Ты была для меня всем, Алекса, моя лю…
      Она так и не договорила. Ее глаза закатились, рука соскользнула в траву, а из полуоткрытых губ не вырвалось ни звука, ни вздоха.
      – Лазель!!! - закричала Алекса, не желая верить в случившееся. - Не смей умирать! Слышишь?! Борись! Борись за жизнь! - она в отчаянье молотила кулаками по земле.
      В это время к ним, немного шатаясь, подошел Сергей. Охватив взглядом распростертую на земле Лазель, он выдохнул:
      – Господи! Кто сделал с ней такое?
      – Она сама, - бесцветным, каким-то умершим голосом ответила Алекса. - Лазель вырвала себе сердце, чтобы остановить Кадамуна.
      – О, Боже! Так вот, что ты имела в виду, - ошеломленно пробормотал Сергей. Вся его ревность, нелепые подозрения куда-то ушли, растворились без следа, оставив место искренней печали.
      Но Алекса не слушала его, проговорив: "Я не дам тебе умереть вот так!", она собрала свою силу, всю без остатка, и обняла ею тело Лазель, наполняя каждую его клеточку, удерживая в них ускользающую жизнь, загоняя ее обратно. Сила вампирши слилась в единое целое с телом подруги, так что Алекса могла чувствовать каждый мускул, каждое сухожилие. И она старалась исцелить их. Срастить ткани. Заставить сердце биться снова.
      Медленно, словно нехотя, плоть стала подаваться ее усилиям. Она чувствовала, как оборванные вены тянуться друг к другу, срастаются, срастаются и остальные ткани. И, наконец, затягивается, исчезая, рана под ее пальцами.
      Но чего-то не хватало. Сердце по-прежнему не хотело биться.
      – Ну же! Давай! Бейся! Бейся же! - умоляла Алекса, отдавая всю свою силу, всю себя, хотя у самой уже голова кружилась от этого.
      – Алекса! - осторожно позвал Сергей, положив руку ей на плечо. - Остановись, прошу! Ты уже не сможешь ей помочь. Ее не воскресить.
      – Нет! - резко, как отрезала, возразила вампирша. - Лазель просто не хватает сил бороться! И я дам ей эти силы!
      Оставался последний способ, и Алекса решила использовать его, даже не задумываясь. Достав кинжал, она взрезала себе запястье и поднесла кровоточащую рану ко рту Лазель. Но одной рукой не получалось открыть его достаточно широко, чтобы влить в него алую жидкость. Тогда вампирша бросила через плечо:
      – Николь, помоги!
      Та тотчас оказалась рядом и, запрокинув голову Лазель, открыла ей рот. Кровь Алексы быстрыми каплями закапала ей прямо в глотку, и Николь даже помогла ей глотать. Один глоток, другой… потом челюсти Лазель сомкнулись на запястье, и она начала пить сама. Но это было на грани рефлекса, так что радоваться было еще рано. Хотя это заставило вновь забрезжить лучик надежды.
      Лазель тянула в себя все сильнее и сильнее, у Алексы уже темнело в глазах, шумело в ушах от кровопотери. Будто сама жизнь перетекала из нее в Лазель. Алекса уже была вынуждена чуть ли не лечь рядом, так как сидеть становилось невмоготу. Но отнимать руку она и не помышляла. И то, что произошло потом, лишь укрепило ее решимость. Даже такое состояние не помешало Алексе услышать такой долгожданный стук сердца. Сначала один раз, робко, едва различимо. Спустя где-то минуту еще раз, чуть громче, и еще. Наконец, сердце забилось, медленно, но верно входя в привычный ритм.
      Но, чтобы не дать ему сбиться, нужна была кровь, еще много крови. А Алекса была на пределе, так как ее организм восстанавливался медленнее, чем пила Лазель.
      Сергей видел, что его возлюбленная на грани, и просто не мог позволить ей одной так рисковать. Закатав рукав, он опустился на землю рядом с ними и проговорил:
      – Алекса! Ты очень ослабла. Позволь, я тебя заменю.
      Вампирша подняла на него глаза, которые были подернуты мутной пеленой.
      – Ей нужна кровь сильного вампира. Моя не намного хуже твоей, - продолжал настаивать Сергей.
      – Хорошо, - тихо ответила Алекса, обессилено рухнув в траву. Она чувствовала, что теряет сознание. Мир сливался для нее в одну сплошную тьму.

* * *

      Алекса приходила в себя. Первым ощущением была невероятная тяжесть во всем теле и скребущая боль в спине. С трудом вампирша открыла глаза, но это мало чем помогло, так как что-то загораживало ей весь обзор. Вскоре она поняла, что это подушка. Алекса лежала на животе. Так вот почему ей было так неудобно!
      – Наконец-то ты очнулась, родная моя! - услышала она такой знакомый голос, но смогла лишь чуть повернуть голову, так что теперь лежала щекой на подушке.
      – Сергей… слушай, встань так, чтобы я тебя видела! - ее собственный голос походил на хрип, у нее все ссохлось внутри.
      Тотчас вампирша увидела склоненное над ней улыбающееся лицо. Сергей спросил:
      – Ну, как ты?
      – Хреново. И почему я лежу так неудобно?
      – У тебя очень глубокие раны на спине. Пришлось даже повязку наложить.
      – Да уж, замотали меня, как мумию, - буркнула Алекса, с кряхтеньем повернувшись на бок. Потом ее лицо стало очень серьезным, и она спросила, - А что с Лазель?
      – Она жива. Каким-то чудом тебе удалось вытащить ее с того света. Но она еще не очнулась. Лежит в соседней комнате, - он говорил все это очень спокойно, даже мягко, от былой ревности, похоже, не осталось и следа.
      – Хорошо, - словами не передать, какое облегчение она испытала.
      – Если хочешь, я схожу посмотрю, как она.
      – Да.
      – Ладно. А с тобой тут еще хотят пообщаться.
      Он ушел, а перед Алексой возникло обеспокоенное личико Полины. Она встала на колени возле кровати, чтобы ей не нужно было еще поворачиваться. А за спиной ее подопечной скромно стояла Жанна.
      – Здравствуй, Полина, - все еще хрипло проговорила Алекса.
      – Алекса… я так за тебя волновалась! Я испугалась, что ты…
      – Нет, так просто я вас не оставлю! - вампирша даже улыбнулась.
      – Обещаешь?
      – Да. Скоро буду как новенькая.
      – Замечательно! - счастливо улыбнулась Полина, коснувшись щекой ее руки.
      – Я вижу, Жанна все еще охраняет тебя, - заметила Алекса.
      – Не совсем. Сергей попросил ее прийти. Он сказал, что, когда ты очнешься, будешь очень сильно голодна.
      Пока она не сказала, Алекса не осознавала до конца, что же ее так сильно мучает. Вовсе не боль, хотя и она имела место быть. А жажда. Такая всепоглощающая, что грозила затмить собой все. Она сковала все внутри, будто у нее все жилы высохли, и теперь они просто вопили от жажды. У вампирши аж горло перехватило и в висках застучало от предвкушения, стоило ей только скользнуть взглядом по Жанне.
      Та восприняла это как руководство к действию и приблизилась к кровати, просто проговорив:
      – Я полностью к вашим услугам.
      Сейчас, в этот раз, Алекса не стала возражать. Жажда была настолько всеобъемлющей, что вампирша находилась на грани срыва. Она отдала слишком много крови. Поэтому Алекса просто приняла предложенное. Кровь оборотня лучше снимает этот острый приступ жажды.
      Она пила долго, очень долго. Ей казалось, что еще никогда трапеза не была таким наслаждением. И каждый глоток прибавлял ей сил, способствовал скорейшему заживлению ран. С большим трудом Алекса заставила себя перестать, отступиться, не осушить Жанну до конца. Когда вампирша выпустила ее, верволчица тихо улыбнулась, потом устало свернулась калачиком на краешке кровати.
      Сама Алекса немного полежала, прислушиваясь к своим ощущениям, приходя в себя, потом села с явным намерением встать. Пока она надевала и застегивала верх от пижамы, так как на ней были лишь штаны от оной, а почти всю спину и грудь покрывали повязки, Полина удивленно спросила:
      – Ты что, уже собираешься встать?
      – Именно. Хочу пойти к Лазель.
      – А может, тебе лучше еще полежать? Твои раны…
      – Да все нормально уже, - возразила Алекса, вставая. Но это оказалось не так-то просто, ее зашатало, и очень сильно, так что у нее вырвалось, - Ну почти.
      Постояв минут пять, подождав, пока пол перестанет плясать под ногами, вампирша решительно направилась к двери. Ей хотелось, чтобы Лазель увидела ее, когда очнется. К тому же им было о чем поговорить.
      Она сделала лишь пару шагов по коридору и столкнулась с Сергеем, вышедшим из комнаты рядом. Увидев ее, он сделал круглые глаза, проговорив:
      – О! Уже вскочила! Совсем с ума сошла? Тебе лежать и восстанавливаться еще как минимум сутки!
      – Ничего, выдержу! - отмахнулась вампирша. - Лазель там?
      – Да. Идет на поправку, но еще не очнулась. Ты собираешься сидеть с ней?
      – Именно это и собираюсь.
      – Ладно, переубеждать тебя ведь все равно бесполезно.
      – Вот именно. Но он твоей компании не откажусь. Правда, по-моему, тебе лучше сейчас отдохнуть. Ты сам едва оклемался, еще и с нами возился.
      В самом деле, он выглядел бледнее обычного, под глазами залегли тени, но его это, казалось, не беспокоило. Сергей с улыбкой ответил:
      – Уж с тобой я готов возиться сколько угодно!
      – Все равно. Поспи, поохоться и приходи.
      – Ладно, - кивнул вампир, поцеловав ее. Потом пошел дальше по коридору.
      Алекса открыла дверь в их, так сказать, гостевую комнату. На широкой, застеленной небесно-голубым бельем, кровати лежала Лазель. Лежала на спине, руки поверх тонкого одеяла. Волосы давно расплелись и разметались по подушкам. Она походила на спящую красавицу. Но в ее облике было что-то такое, что заставило сердце Алексы тревожно сжаться, какая-то уязвимость и беспомощность.
      Грудь Лазель равномерно поднималась и опускалась. Она дышала. Алекса тихо села в кресло рядом с кроватью, ожидая, когда подруга очнется.
      Ждать пришлось долго. Прошло, наверное, почти три часа, прежде чем веки Лазель дрогнули. Потом она быстро распахнула свои зеленые глаза. Алекса тотчас склонилась над ней, присев на край кровати, хотя такая не слишком удобная поза тотчас отдалась скребущей болью в спине.
      Увидев вампиршу, Лазель попыталась что-то сказать, но из горла вырвался лишь хрип. А Алекса поспешно произнесла:
      – Не торопись!
      Лазель прокашлялась, и ей удалось тихо проговорить:
      – Разве я не умерла?… Нет, не то, чтобы я жалуюсь, но мне казалось…
      – Нет, ты не умерла. Мы тебя вытащили, хотя это было очень не легко.
      – Мы?
      – Я и Сергей отпаивали тебя своей кровью, пока твое сердце не забилось в нормальном ритме.
      – Сергей?…
      – Ты так сильно меня напугала! Зачем ты это сделала? - даже сейчас, при воспоминании о содеянном подругой, у Алексы дрожал голос.
      – Подействовало? - тихо спросила Лазель.
      – Да. Кадамун вернулся в свой склеп.
      – Хорошо. Значит, все проделано было не зря.
      – И все-таки! Ты ведь практически умерла! - воскликнула Алекса.
      – Прости, я не хотела причинять тебе боль. Но это был единственный выход. Ты же знаешь… Я затеяла все это, и я же должна была все исправить.
      – А ты не подумала, что мне потерять тебя будет также больно, как и Сергея? - теперь, когда все было позади, вампирша не могла сдерживать возмущения.
      Это заставило Лазель смутиться. Сглотнув, она посмотрела на свою подругу и проговорила:
      – Я помню… твои слезы, - она попыталась взять ее за руку, но двигаться ей еще было сложно, поэтому Алекса сама взяла ее за руку. - Мне жаль, что я была их причиной.
      – Забудь, - попросила магистр города, чуть крепче сжав ее руку.
      – Ты… больше не сердишься за меня? Все ведь уже позади, и теперь…
      – Нет, я ни в коей мере не держу на тебя зла! Я уже говорила, что не могу ненавидеть тебя.
      – И мы по-прежнему друзья?
      – Друзья.
      Услышав это, Лазель счастливо улыбнулась, и эта улыбка просто светилась каким-то внутренним светом. Так что нельзя было не улыбнуться в ответ. Она лукаво спросила:
      – А может подруга тебя обнять?
      – Конечно. Но не слишком ли ты слаба для этого?
      – Не слишком.
      Они обнялись, правда Алексе все же пришлось помочь ей сесть среди подушек, из-за этого и она сама практически целиком оказалась в кровати, только ноги свешивались. И именно в этот момент вошел Сергей. Окинув их взглядом, он усмехнулся и сказал:
      – Ну, вы прям как групповая статуя дружбы народов!
      – Здравствуй Сергей, - поприветствовала его Лазель, откинувшись обратно на подушки.
      – Здравствуй. Как ты себя чувствуешь? Как сердце?