- Она должна предстать перед Ключом!..
      - Нет, - оборвала его Дженн, прежде чем он успел сказать что-то еще. Она сама не знала, что делает, но остановиться уже не могла. - Вы или примете, или отвергнете мое предложение. Впрочем, прежде чем вы решитесь на что-то, должна вам напомнить, что теперь, когда вы изгнали Роберта, я единственный человек, который мог бы должным образом управлять Ключом. Подумайте, хотите ли вы избавиться и от меня тоже? Даю слово: если вы изгоните меня сейчас, я никогда не вернусь в Анклав.
      На Генри это не произвело впечатления.
      - Откуда мы можем знать, что ты выполнишь свою часть сделки? - фыркнул он.
      - Даю руку в свидетельство, - ответила Дженн, не задумываясь. Весь ее гнев и огорчение слились в единой ослепительной вспышке. Пламя пробежало по ее левой руке и выплеснулось в ладонь. Когда Дженн оторвала руку от стола, на дереве остался выжженный отпечаток. Какой-то дальней частью разума Дженн услышала отклик Роберта: ядовитый, насмешливый, испуганный.
      Однако ведь Роберта здесь нет!
      - Это единственная клятва, которую я вам дам, Уилф. Старик вскочил на ноги и разинул рот, пораженный решительностью девушки.
      - Ты сама себя перехитришь, девчонка! Делай, как знаешь, только убирайся с глаз моих!
      Они с Финлеем немедленно покинули зал; Дженн бегом кинулась по коридору - подальше от членов совета. Финлей смеялся, а Дженн трясло так, что скоро ей пришлось прислониться к каменной стене. Роберт убьет ее, если только они еще когда-нибудь встретятся... Финлей сочувственно обхватил Дженн за плечи, и они вместе побрели в покои Марты.
      - Клянусь богами, видели бы вы ее! - Финлей, чуть ли не приплясывая, обходил комнату, наполняя кубки. Арли, Марта, Фиона и Патрик были захвачены его рассказом, хотя Дженн, тихо сидевшей у очага, это и не очень нравилось. - Уилф просто не знал, что сказать! Как будто она уже встала в Круг и была избрана!
      - А отпечаток руки? - поинтересовался Патрик. - Он останется навсегда?
      - К несчастью, да, - пробормотала Дженн. Она осушила кубок и протянула его Финлею снова. - Минея только знает, что это на меня нашло.
      - Ну, больше Уилф своей ошибки не повторит, - рассмеялся Финлей.
      - Вот как? - спросила Дженн, холодно глядя на него. - Тебе кажется, что бросить ему вызов так открыто было удачной мыслью? Разве ты не понимаешь, что я совершила тот же промах, что и Роберт? Уилф чувствует угрозу со стороны нас обоих и только пытается заставить нас признать его верховенство, на что, если подумать, имеет полное право. А теперь я вызвала его вражду и к тому же запятнала и всех вас. Можешь сколько угодно радоваться, Финлей, но расплачиваться то, в конце концов, придется мне. Я дала обещание, которое должна буду выполнить. Остается только надеяться, что Уилф проживет долго.
      Улыбка сбежала с лица Финлея. Вздохнув, он подошел к Дженн и медленно налил вина в ее кубок.
      - Прости меня. Я должен был помочь тебе... Если бы я сказал что-нибудь, тебе не пришлось бы заходить так далеко.
      - Тут нет твоей вины. - Дженн подняла на него глаза, и устало улыбнулась. - И мне непонятно, о чем ты жалеешь. Ты ведь однажды пытался убедить меня встать в Круг. Тебе следовало бы радоваться и надеяться, что в один прекрасный день мне удастся найти Калике.
      Финлей не нашелся что ответить. Вместо него заговорила Марта:
      - Думаю, ты скоро увидишь, что взгляды Финлея несколько изменились. К тому же его гордость пострадает, если Калике обнаружит не он.
      - Ох, Марта, я никогда такого не говорил! И потом, если повезет, я найду Калике задолго до того, как придет черед Дженн встать в Круг.
      Фиона выбрала именно этот момент, чтобы уйти. Подойдя к двери, она обвела всех настороженным взглядом, постаравшись при этом не смотреть на Финлея.
      - Что ж, все это хорошо, но уже очень поздно, и я отправляюсь спать.
      Когда она двинулась, прочь по коридору, Финлей поднялся, словно хотел за ней последовать, но дошел только до двери. Помолчав, он уныло обратился к Дженн:
      - И что же ты теперь собираешься делать?
      - Ты ждешь ответа немедленно? - Дженн покачала головой и тоже встала. - Клянусь кровью Серинлета, Финлей, разве ты совершил не достаточно для одной ночи?
      Не дожидаясь ответа, девушка вышла из комнаты. Она была уже не в состоянии думать. Сейчас ей нужно было только одно: выспаться.
      ГЛАВА 4
      Мика дожидался на вершине надвратной башни. Оттуда хорошо была видна приближающаяся к Данлорну процессия. Деверин и десяток его лучших воинов в цветах графского дома окружали Роберта и лошадь с повозкой. Когда они подъехали ближе, стал, виден длинный гроб на повозке.
      Во дворе замка собрались все его обитатели; к ним присоединились жители близлежащих деревень. Люди, почти пять сотен человек, пришли, чтобы выразить сочувствие. Они, как и Мика, молча стояли в ожидании.
      Ворота были открыты. Когда появился Роберт, стража выстроилась по обеим сторонам прохода. Молодой хозяин бросил на Мику пристальный взгляд. Было ли это предостережение?
      Мика кинулся вниз по ступеням, чтобы встретить господина. Заранее был отдан приказ о том, что гроб следует поместить в семейной часовне и выставить около него почетный караул, и чтобы никто не пытался поднять крышку.
      Роберт начал подниматься по ступням, ведущим в главный зал замка. Лицо его было бесстрастным, на нем ничего нельзя было прочесть о случившемся. Только темные круги вокруг глаз и плотно сжатые губы... Черная одежда графа была в грязи, плащ падал с его плеч как саван. Оглянувшись на повозку, Роберт тихо спросил:
      - Где моя мать?
      - У себя, милорд.
      Сначала Роберт ничего не сказал, потом все же повернулся к Мике:
      - Как она?
      Что мог сказать Мика сейчас, когда все услышат его слова?
      - Она много времени проводит в молитвах, милорд. Роберт склонил голову, потом оглянулся на собравшихся, поклоном поблагодарил их за молчаливое сочувствие и стал подниматься, перепрыгивая через две ступеньки. Так же быстро он пересек и зал. Мике пришлось почти бежать, чтобы не отстать от хозяина.
      - Милорд, - пропыхтел Мика, поднимаясь следом за Робертом по лестнице, - в гостиной собрались гости. Господин Дэниел и другие.
      - Да, знаю, - бросил Роберт, минуя дверь своего кабинета. - Придется им подождать.
      Они прошли дальше в спальню Роберта. Впустив Мику в комнату, Роберт быстро огляделся, потом закрыл и запер дверь. Поспешно сбросив плащ, он подошел к умывальнику, где был приготовлен таз с водой и полотенца.
      - Сколько у меня времени?
      - Времени, милорд? - растерянно пробормотал Мика.
      - До появления гильдийцев. Скоро они будут здесь? Упоминание о Гильдии вернуло Мику к реальности. Судорожно вздохнув, он ответил:
      - Через час, может быть, чуть больше. Мы следим за ними с вершины башни.
      - Проклятие! - выругался Роберт, умываясь. Поспешно вытерев лицо, он вытащил из-под заляпанной грязью рубашки какой-то предмет, завернутый в красную ткань. Когда он разделся до пояса, Мика увидел у него на спине синяки и едва затянувшиеся ссадины.
      Слуга нахмурился, но сообразил, что сейчас заниматься увечьями хозяина не время. Подав Роберту чистую рубашку, Мика достал из шкафа ничем не украшенный черный камзол, потом, пока Роберт одевался, налил ему вина.
      Роберт пригладил волосы и подошел к окну.
      - Ведь мы никак не сможем их задержать? Нет, конечно. Всего час! Не успеть. Похоронить Финлея до их прибытия мы не успеем. И мне еще нужно поговорить с матушкой.
      - Должен предупредить вас, милорд, - позволил себе заметить Мика, сегодня она вас не примет.
      Роберт, нахмурившись, отвернулся от окна.
      - Она винит меня, да? Что ж, у нее скоро будет еще больше оснований меня ненавидеть. И все же мне нужно с ней поговорить до того, как явятся гильдийцы. Я не могу рисковать.
      - Господин, - поднял руки Мика, совершенно не понимавший, о чем говорит Роберт. - Вы не расскажете мне, что случилось?
      Роберт подошел к слуге, взял у него кубок с вином, осушил одним глотком и вернул кубок Мике. К удивлению Мики, он улыбнулся и ответил:
      - Обязательно, но не сейчас. А пока тебе достаточно знать, что Финлей не погиб.
      - Что?! - выдохнул Мика, и его сердце бешено заколотилось. - Тогда каким образом...
      - Расскажу все потом. А сейчас мне нужно сообщить правду матушке. Она должна быть готова к тому моменту, когда явятся гильдийцы. Вопросы, которые они будут задавать, очень для нас опасны.
      Мика резко втянул воздух и медленно его выдохнул. Ну почему? Почему подобные вещи всегда застают его врасплох? После всех лет, проведенных с Робертом, можно бы уже и привыкнуть к сюрпризам. Так ведь нет: опять Роберт умудрился огорошить его... Еще немного, и...
      - С тобой все в порядке, Мика? - озабоченно наклонился к нему Роберт.
      - Со мной-то? - Мика сделал еще один глубокий вдох и понемногу пришел в себя. - Так Финлей жив?
      - Да, но мне обязательно нужно убедить гильдийцев в том, что он мертв. Они догадываются, что Финлей, колдун, и торопятся сюда, чтобы в этом убедиться. Беда еще и в том, что у меня больше нет аярна. Его уничтожил Ключ. Каждую ночь с тех пор, как я покинул Анклав, я пытался изготовить новый, но ничего не получается. Я могу использовать свою колдовскую силу без аярна, но если перестараюсь, могу погибнуть.
      - Ох, зубки Минеи!
      - Вот именно. А теперь скажи, где мне найти мать. Потом я повидаюсь с Дэниелом и остальными. Передай им, что я скоро буду, а потом иди в часовню и оставайся там, пока я не приду. Никого - абсолютно никого, кроме меня туда не впускай.
      - Слушаюсь, милорд. - Мике пришлось согнать с лица улыбку, выходя из комнаты, но внутри, где никто этого не мог увидеть, он ликовал.
      Маргарет была в покоях на вершине башни, как и сказал Мика. Войдя, Роберт постарался, не дрогнув встретить взгляд матери. Как только он появился в дверях, три прислужницы, окружавшие Маргарет, встали, сложив руки и потупив глаза.
      - Пожалуйста, оставьте нас. - Голос Роберта прозвучал более резко, чем ему хотелось бы, но исправлять это было поздно. Женщины медленно вышли, и Роберт закрыл за ними дверь.
      Маргарет была облачена в черные траурные одежды и стискивала в руках триум, который Тревор подарил ей на день рождения перед самым нашествием Селара. Даже не выражение лица матери, а именно этот жест заставил Роберта заколебаться.
      - Рада видеть, что ты вернулся невредимым, Роберт, - тихо и холодно сказала Маргарет, - но если не возражаешь, я предпочла бы не разговаривать с тобой сегодня, ведь ты только что привез домой Финлея.
      - Мне очень жаль, матушка, - начал он, делая шаг к матери и протягивая ей руку. Маргарет попятилась, и Роберт поспешил объяснить: - Однако то, что мне нужно тебе сказать, не может ждать до завтра.
      - Нет, Роберт. - Голос Маргарет превратился в шепот. - Я не желаю знать, что произошло или чем вы занимались в горах. В письме леди Дженнифер говорится, что он упал... - Маргарет решительно подняла голову. - Но все, что имеет значение, - это что мой сын мертв. И ты должен был за ним присматривать.
      Голос изменил, матери Роберта, но глаз она не опустила. Этот взгляд вонзился ему в сердце, как нож. Если бы она знала, насколько он виноват на самом деле, насколько он подвел своих родителей... Со времени смерти отца единственным утешением матери была церковь. Один намек на то, что ее сыновья колдуны, заставит Маргарет возненавидеть его.
      Роберт медленно, чтобы снова не оскорбить мать, двинулся вперед и остановился так близко, чтобы сказанные шепотом слова не были слышны прислужницам, дожидающимся за дверью.
      - Я знаю, что ты винишь меня, матушка. Я и, правда, виноват. Но я не могу позволить тебе страдать и дальше. Финлей...
      - Нет! - выкрикнула Маргарет, отворачиваясь, но Роберт схватил ее за руки и крепко сжал.
      - Матушка, Финлей жив.
      Долгое мгновение она просто смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными недоверия и ужаса. Сначала она не поняла... Когда же поняла, то медленно склонилась на плечо Роберта. Он крепко ее обнял. Когда Маргарет снова подняла глаза на сына, в них читался вопрос.
      - Где он?
      - В безопасности, матушка. В безопасности.
      - Тогда почему... Почему сказали, что он погиб? Я... - Голос Маргарет оборвался. Она неожиданно почувствовала сомнение, сомнение в том, что может верить Роберту, и сделала шаг назад. - Расскажи мне, что случилось.
      - Мне очень жаль, но больше я не могу тебе ничего сказать. Я просто не мог вынести твоих страданий, зная, что Финлей жив.
      - Значит, все это нужно сохранить в тайне? От всех? Навсегда?
      - Да. По крайней мере, до тех пор, пока вернуться не станет безопасно.
      - И когда же это случится?
      - Не знаю. Возможно, никогда.
      Губы Маргарет сжались, гнев вытеснил остальные чувства.
      - Почему ты не рассказываешь мне всего? Твой отец доверял мне полностью. Почему я не заслужила такого же уважения от собственного сына?
      Она точно знала, где его самое уязвимое место, знала, как нанести рану такую же болезненную, как ее собственная. Она ждала ответа, полная решимости не сдвинуться с места, пока его не услышит.
      - Я... - начал Роберт, потом покачал головой. Признание давалось ему тяжелее, чем он ожидал. Даже если бы он мог открыть матери всю правду, даже если бы смог после этого наложить на нее Печать и защитить при помощи аярна, что она скажет ему, узнав о колдовстве? Все ее верования обратятся против сына. Часть души Маргарет все еще оставалась в монастыре Святой Хилари, все еще стремилась к монашеству. Сможет ли он жить, зная, что мать его ненавидит?
      И все время, пока они разговаривают, гильдийцы приближаются к Данлорну, готовые раздавить гнездо колдунов.
      - Сядь, матушка. - Роберт подвел Маргарет к скамье у окна и сам сел рядом. - Я понимаю, какой кажется тебе вся эта история, но умоляю: доверься мне. Я не открываю тебе всей правды, потому что знать ее тебе опасно.
      Не этот ли довод он приводил и Дженн?
      - Мне не хочется причинять тебе боль, матушка, и это вовсе не значит, что я тебе не доверяю. Ты заслуживаешь доверия, но я не желаю рисковать твоей жизнью, открыв тебе тайну. Я просто хочу, чтобы ты знала: Финлей жив и находится в безопасности может быть, в большей безопасности, чем когда-либо раньше. Умоляю тебя: не расспрашивай меня больше.
      Маргарет ответила ему твердым взглядом.
      - Я верю тому, что ты сказал. Но этого недостаточно.
      - Матушка, если бы я мог...
      - То рассказал бы? Сомневаюсь, - с горечью перебила его Маргарет. - Ты всегда слишком хорошо умел держать свои дела в секрете, не считаясь с вредом, который тем самым причинял себе. Но не тревожься: я никому ничего не скажу. Ты же мой сын.
      Что он мог на это ответить? Веру матери в себя он разрушил...
      Роберт встал и отдернул занавеси. Окно смотрело на юг, и отсюда не было видно приближающихся гильдийцев. Перед Робертом расстилалась бескрайняя зеленая равнина.
      - Не думаю, что кому-нибудь из нас станет легче, если я пообещаю со временем все тебе рассказать. Боюсь, мне не удалось бы сдержать обещание.
      - А ты свое слово никогда не нарушаешь, верно? - ответила Маргарет, уже полностью овладевшая собой.
      Нарушить слово? Нет... только в том, чего никто никогда не заметит.
      - Ты должна притвориться, что по-прежнему скорбишь, матушка.
      - Это не будет притворством.
      Роберт отвернулся от окна и отодвинулся от матери, понимая, что лишается возникшей только что между ними близости.
      - Сюда очень скоро пожалуют гильдийцы расследовать слухи о колдовстве, возникшие в связи со смертью Финлея. Хотя правды в них и нет, мы должны по-прежнему делать вид, что Финлей погиб, не только ради его безопасности, но и нашей собственной. Должно быть, они захотят поговорить с тобой. Я попытаюсь этому воспрепятствовать, но у меня может не оказаться выбора.
      - Они ничего от меня не добьются, Роберт. Уж это-то я могу тебе обещать. Наверное, нам придется сделать вид, что мы хороним Финлея? Когда все закончится, я на несколько дней вернусь в монастырь.
      Роберт уже двинулся к двери, но помедлил.
      - Но ты потом приедешь обратно?
      Маргарет не ответила. Она повернулась спиной к сыну и, глядя в окно, сжала в руках триум.
      * * *
      Роберт спустился по лестнице, стараясь, чтобы его шаги звучали мерно и уверенно. Он должен забыть о боли, забыть о демоне. Сейчас ему нужно сосредоточиться.
      Лишь минуты отделяли его от прибытия в Данлорн его самого опасного врага. Гильдии, жаждущей крови. Чтобы выпутаться, понадобится все его умение. Ложь, обман вот самые лучшие его орудия, единственное оставшееся ему средство защиты.
      Дэниел и остальные ждали его в гостиной. Дэниел, Харольд, Уолтер Мауни, Кем Раскелл и Хэл Тэлбот. Все они смотрели на Роберта со странной смесью печали и предвкушения. Харольд, как всегда, хмурился и молчал; но выступил вперед и заговорил Дэниел:
      - Ты выглядишь измученным, Роберт. Трудный был путь?
      - Дожди его не облегчали. К тому же мои собственные раны не давали ехать быстро, - ответил Роберт, следя за тем, чтобы на лице его ничего не отразилось. - Хорошо, что вы приехали.
      Дэниел кивнул:
      - Мы хотели, чтобы ты знал: мы тоже скорбим по Финлею. Какая ужасная трагедия!
      - И еще мы хотели, - добавил Харольд, оглянувшись на остальных, чтобы ты знал: если тебе понадобится... помощь, мы с тобой. Все мы.
      - Помощь? - нахмурился Роберт. Что они имеют в виду?
      - Он хочет сказать, - пробормотал Дэниел, - что мы тебя поддержим. Несмотря ни на что.
      Несмотря ни на что?
      Ах да. Должно быть, до них дошли слухи. Однако... насколько на них можно положиться? Верят ли они в то, что Финлей колдун? И действительно ли поддержат Роберта, если узнают правду?
      Да. Именно поэтому они и явились дать ему понять, что им нет дела, даже если подтвердится худшее. Искренне тронутый, Роберт мягко сказал:
      - Благодарю вас и за сочувствие, и за предложение помощи. Я передам ваши добрые слова матушке. Что же до остального... - Роберт пожал плечами. Если повезет, они окажутся свидетелями лишь его отказа всерьез рассматривать обвинения, основанные на слухах.
      Провести друзей ему не удалось.
      - Ты в беде, Роберт, - проворчал Харольд, проницательно глядя на него. - Мы здесь, чтобы тебе помочь. Помни об этом.
      У двери произошло какое-то движение, и, обернувшись, Роберт увидел Северина и позади него, взволнованного Аларда Бейна.
      - Простите меня, ваша светлость, но вас желают видеть представители Гильдии.
      - Спасибо.
      Ну вот, его время истекло. Роберт обвел взглядом друзей. Все они смотрели на него, ожидая распоряжений. Имелся лишь один выход, но риск был так велик, что Роберту не хотелось и думать о нем.
      - Дэниел, не сделаешь ли ты кое-что для меня?
      - Конечно! - Глаза молодого человека вспыхнули.
      - Не займешь ли ты моих друзей на несколько минут? Деверин проводит гильдийцев сюда. Скажи им, что я скоро явлюсь.
      - С удовольствием! - Дэниел усмехнулся, и, как ни странно, остальные заулыбались тоже.
      - Мне нужно пойти увидеться с матушкой, - тихо объяснил Роберт. Откуда у них такой энтузиазм? Почему все кажутся такими... довольными?
      - Да не тревожься ты из-за этих гильдийцев, - с ухмылкой сказал Харольд. - Уж мы за ними присмотрим, пока ты не вернешься.
      - Благодарю, - кивнул все еще озадаченный Роберт. Впрочем, времени разгадывать эту загадку у него сейчас не было. Ему обязательно нужно было попасть в часовню до гильдийцев. Жестом, приказав Деверину и Аларду следовать за собой, Роберт прошел по коридору в комнату стражи. Оттуда по узкой винтовой лестнице они спустились в часовню.
      Двери были открыты, солнечные лучи тускнели в полном курений воздухе. Длинный деревянный гроб на носилках был накрыт знаменем Дугласов и окружен высокими свечами. У носилок стояли, опустив глаза, суровые вооруженные часовые, а у дверей сторожил Мика.
      Роберт бросил взгляд на доверенного слугу, потом обернулся к сопровождавшим его воинам:
      - Алард, я хочу, чтобы ты присматривал за солдатами-гильдийцами. Дай мне знать, если они вздумают тут что-то разнюхивать.
      - Мне следует их в этом случае остановить?
      - Нет, - с улыбкой ответил Роберт. - Просто сообщи мне, что они увидят.
      - Слушаюсь, милорд.
      Алард поспешил уйти, и Роберт обратился к Деверину, показав на почетный караул:
      - Пусть часовые несут стражу по обоим концам коридора. Сам ты вернись в зал и по прошествии десяти минут приведи дознавателя сюда. Позаботься, чтобы с ним был еще один гильдиец - но не больше.
      Деверин заколебался на мгновение, потом кивнул:
      - Как прикажете, милорд.
      Как только часовые вышли, Роберт закрыл двери и подозвал Мику.
      - Времени у нас мало, так что придется поторопиться. Помоги-ка мне снять покров.
      Они сняли и отложили в сторону знамя, затем Роберт вытащил кинжал и осторожно поддел крышку гроба. Внутри оказались камни и старые мешки. Сняв крышку, Роберт взглянул на Мику:
      - Мне нужна твоя помощь: никого больше о таком попросить я не могу.
      - Я лягу в гроб, милорд, - сказал Мика, - но ведь я совсем не похож на вашего брата.
      - Совсем не похож, - усмехнулся Роберт. - Но Дженн сделала кое-что, когда мы вызволяли Финлея из темницы. Я не очень представляю себе, как она это сделала, и точно знаю, что не смогу повторить ее трюк. Но единственный способ развеять слухи о колдовстве доказать гильдийцам, что Финлей и в самом деле погиб, и что его тело находится здесь, как и положено. Если повезет, они сочтут, что все разговоры были рождены суеверием.
      - Но что вы можете сделать? К тому же без своего аярна?
      - Думаю, мне удастся сделать так, что ты некоторое время будешь выглядеть как Финлей. Пожалуй, используя наведение иллюзии, можно не сделать тебя невидимым, а придать твоему лицу черты Финлея. Надеюсь, этого хватит, чтобы их убедить.
      - Вы думаете... - пробормотал Мика, забираясь в гроб и осторожно укладываясь поверх камней. Ему еле хватило места. - Значит ли это, что вы не уверены?
      - Именно так. - Роберт положил крышку гроба на место. Сквозь деревянную обшивку голос Мики едва доносился, но все же Роберт разобрал:
      - А если от напряжения вы упадете в обморок, все подумают, что это от горя, верно?
      - Верно. - Роберт накинул на фоб знамя. Из коридора донеслись шаги, и Роберт наклонился к изголовью. - Главное, не пошевелись, когда я открою крышку, умоляю тебя.
      Дверь приоткрылась, огни свечей затрепетали от сквозняка. Роберт дождался, пока Деверин введет гильдийцев, потом повернул к ним суровое сосредоточенное лицо. Осберт! Слава богам! На мгновение Роберту показалось, что вошел сам Вогн.
      - Добрый день, легат.
      - Добрый день, ваша светлость. Какое печальное событие! Я вам очень сочувствую, конечно. - Осберт обошел вокруг гроба, разглядывая знамя с изображенным на нем черным орлом. Гильдиец за последние годы раздобрел, но все же не сделался неуклюжим. За лицом жизнелюбца скрывался острый ум и несгибаемая приверженность к традициям. Тусклые серые глаза и редеющие волосы заставляли некоторых думать, будто Осберт начал сдавать, но сорокалетний гильдиец прекрасно знал, что находится в расцвете сил.
      - Для меня честь, что вы соблаговолили проделать весь этот путь, легат. Вы вполне могли бы ограничиться соболезнующим посланием. Да еще в такую погоду... - Роберт стоял рядом с гробом, переводя взгляд со спутника Осберта на оставшегося у дверей Деверина. Борода почти скрывала лицо воина и не давала возможности прочесть его мысли.
      - Да, погода ненастная не по сезону, надо признать. Вам, должно быть, пришлось преодолеть немало трудностей с таким грузом? - Осберт внимательно следил за Робертом, хоть и пытался это скрыть.
      Да, он, несомненно, полон подозрений.
      - Я вернулся только сегодня, - ровным голосом ответил Роберт. Пришлось несколько раз останавливаться, да и мои собственные раны не давали ехать особенно быстро.
      - Конечно, - с выражением сочувствия кивнул гильдиец. - Не расскажете ли вы мне, ваша светлость, что же все-таки случилось? Что за несчастье привело к безвременной кончине вашего брата?
      Роберт позволил взгляду задержаться на фобе, потом снова взглянул на Осберта:
      - Для этого вы и приехали? Чтобы меня допросить? И именно теперь! Клянусь богами, легат, я уже почти год как вернулся в Люсару, а вы не нашли лучшего момента, чтобы удостовериться в моей преданности королю!
      Обвинение застало Осберта врасплох, как и рассчитывал Роберт. Гильдиец, направляясь сюда, не думал ни о чем, кроме колдовства. А ведь если никакого колдовства нет и если Роберт действительно, только что привез в родной замок тело брата, а в окрестностях Килфедира не бывал, откуда ему знать о слухах?
      Ах, так, значит, он в неведении... Какая радость!
      - Я приехал сюда по повелению короля, ваша светлость, но не для того, чтобы убедиться в вашей преданности монарху, уверяю вас. Моя задача только выяснить обстоятельства смерти вашего брата. Ходят слухи, ваша светлость... Единственное, чего я ищу, истина.
      - Истина? - поднял бровь Роберт. - Я сам очень хотел бы ее узнать. Все, что мне известно, это что я упал со скалы. Когда я пришел в себя в Элайте, я ничего не помнил о несчастье. Когда на следующий день я все вспомнил, я отправился в лес, в окрестности той скалы, и попытался найти брата. Я решил, что он должен быть где-то поблизости, должен меня искать, возможно, опасаясь, что я погиб при падении. Нашел же я его переломанное тело, застрявшее среди камней в реке.
      В голосе Роберта прозвучала горечь, лишь частично наигранная. Не дав гильдийцу сказать ни слова, он продолжал:
      - Может быть, он упал во время поисков? Или пытаясь меня спасти? Если бы память вернулась ко мне скорее, сумел бы я спасти ему жизнь? Я не знаю этого, легат. Вы ищете истину, но я не могу вам ее сообщить. Хотел бы я, чтобы было иначе.
      Он смотрел в глаза Осберту, сколько посмел, потом намеренно отвел взгляд, чтобы дать тому время задать следующий неизбежный вопрос.
      - Простите меня, ваша светлость, но эти слухи... боюсь, они многим подтверждаются.
      - Что за слухи? - спросил Роберт, не оборачиваясь.
      - Двое лесорубов утверждают, что видели вашего брата в лесу у реки. Они говорят, что он занимался колдовством. Его схватили, но пленник бежал. Я явился сюда, чтобы...
      - Колдовство! В Люсаре! - Роберт резко повернулся. - Уж не сошли ли вы с ума? Что за глупости! Снова какая-то затея проктора? Я же вам сказал, Финлей погиб! Я вытащил его тело из реки собственными руками... Или вы обвиняете меня во лжи?
      - Нет, ваша светлость... - заикаясь, выдавил Осберт, пытаясь вставить хоть слово.
      - Вы не оставите меня в покое, пока своими глазами не увидите доказательств, не так ли? Доказательств, которые могли бы отвезти проктору! Слову каких-то лесорубов вы верите больше, чем моему?
      Осберт глубоко вздохнул, сложил руки на груди и кивнул:
      - Я смогу отмести слухи, если вы позволите мне взглянуть на тело, ваша светлость. Это ведь будет лучше для всех!
      Роберт медленно покачал головой:
      - Для вас - может быть, но не для меня. Это не принесет блага моему дому. Я уже отдал приказание, чтобы гроб не открывали. Я не хочу, чтобы тело брата кто-то видел. Его раны ужасны. Если уж я не позволяю видеть Финлея моим собственным людям, то почему должен позволить это вам? Вы явились сюда всего лишь с подозрениями, основанными на слухах.
      - Я явился еще и с этим. - С видом триумфатора Осберт протянул руку и раскрыл ладонь. Там оказался перстень Финлея. Роберт потянулся к нему, но Осберт отступил на шаг. - Мне очень жаль, ваша светлость, но боюсь, что должен настаивать на расследовании.
      Роберт еще мгновение смотрел на перстень, потом почувствовал, что с ним рядом кто-то стоит: Деверин.
      - Милорд, будет лучше, если вы сделаете уступку легату. Потом мы сможем с миром упокоить лорда Финлея.
      - Да, Деверин, - прошептал Роберт, - ты прав. Деверин счел своим долгом снять полотнище знамени и вынуть скрепы из крышки гроба. Роберт воспользовался этими мгновениями, чтобы сосредоточиться. Его ожидало невероятно трудное дело. Пытаться сделать что-то, чего он никогда раньше не делал, без помощи аярна, в присутствии таких опасных свидетелей... Что, если у него ничего не получится?
      Роберт потянулся в самые глубины своего существа, вызвал перед умственным взором образ Финлея. Крепко удерживая его под своим контролем, он начал вносить изменения: убрал недавно появившийся шрам, добавил синяки, раны, засохшую кровь. Так, теперь торчащие переломанные кости, ужасную рану на горле, бледную посиневшую кожу... Наложить все это на Мику, лежащего в гробу.
      И еще - да простят его боги - запах... запах разложившегося за две недели трупа.
      Деверин со скрежетом сдвинул крышку. Роберт отвернулся. Одновременно и поддерживать иллюзию, и следить за выражением своего лица он не мог.
      Кто-то охнул, потом раздался скрип кожи по камню. Крышка гроба опустилась на место. Деверин не стал заколачивать гвозди; он подошел к Роберту и встал рядом. Только тогда Роберт перестал поддерживать иллюзию, вздохнул и повернулся к Осберту.
      - Простите меня, ваша светлость, - поклонился ему потрясенный гильдиец. Должно быть, подозрения его глубоко укоренились или же он не переносил вида крови. - Мы позволили себе величайшее вторжение в ваши семейные дела. Я знаю, что вас ждут друзья. Я немедленно возвращаюсь в Марсэй. Благодарю вас за проявленное терпение.
      Роберт дождался, пока гильдиец, пятясь, не достиг двери.
      - Осберт!
      - Да, ваша светлость?
      Подойдя вплотную к легату, Роберт бросил:
      - Я хочу, чтобы перстень брата был мне возвращен. Его следует положить в гроб вместе с телом.
      Осберт заколебался, но что он мог поделать?
      - Конечно, ваша светлость. - Отдав перстень Роберту, он вместе со своим спутником покинул часовню. Как раз в этот момент солнце выглянуло из-за тучи и озарило коридор.
      - Проследи, чтобы они убрались отсюда, Деверин.