Загадка Роберта Престона

Что, если я не могу увидеть его в этом спектре?

А дистанция уже уменьшилась до пятидесяти метров… Кажется, мы сделали хуже сами себе.

Не "мы", Макс, не "мы"! Ты сделал!

– Джо, включи свет и давай к вагонетке!

Молчание. Поворачиваю взгляд – он стоит у стены, тело бьет мелкая дрожь.

Опустошитель! Он заберет твои силы целиком и без остатка…

Тук-тук! Никого нет дома. А кто говорит? Кто? Так кто же?!

Двадцать семь… Триста сорок четыре… Семьдесят восемь… Сто шестьдесят пять… Пять… Раз, два, три, четыре, пять – вышел зайчик погулять… вдруг охотник выбегает… охотник…

Так кто же ты все-таки – охотник или жертва?

– Макс, что происходит?!!!

Дьявольщина! Неужели страх действует на меня так же, как и на него?

А чем ты на самом деле отличаешься от него? Да ничем, кроме того, что… но это в данном случае не важно.

Снимаю "имп" с предохранителя. Руки дрожат… Черт бы меня побрал! Тридцать два метра…

– Джо, твою мать!!!

Дурак! У тебя же у самого есть фонарь на башке!

Свет… луч света в темном царстве…

Ничего! Пусто.

А, без разницы. Наверняка оно уже давно нас заметило.

– Макс, ответь! Вы там в порядке?!

– Нет, Конрад, так-перетак, заткнись на фиг!

Какого черта, спрашивается, лезть с дурацкими расспросами, когда оно уже совсем рядом? Какого, я вас спрашиваю?!

Не отвечаете? И не надо…

– Двадцать три… двадцать два… двадцать один…

– Макс, отзовись! Не стой как истукан, забирай Джо и уходи!

– Девятнадцать… восемнадцать…

– Командир, да он и вправду свихнулся!

– Чтоб мне провалиться! Насчет мальчишки можно было не сомневаться, но о Максе я был лучшего мнения. Проклятье, не успеем…

Конрад! Негодяй! Ненавижу тебя!

– Пятнадцать…

Стоп! Как ты до сих пор не понял? Направление на датчике тебе на что?

Потолок…

Спокойно, Макс. Теперь нужно собраться с силами. Ты же можешь? Можешь для начала хотя бы прекратить этот бессмысленный счет? Вот. Уже лучше.

В конце концов, кто сказал, что там – опустошитель? Что там какая бы то ни было тварь, угрожающая нашей жизни? Почему это не может быть маленький безобидный зверек? Да крыса какая-нибудь, в конце концов!

Потому что здесь вообще никого не может быть.

И еще потому, что надо предполагать худшее.

Так. А теперь лучше не шевелись. И крепче держи "имп". Только не сжимай его со всех сил, как топор!

Оно вдруг ускоряется: десять… девять… восемь… семь…

Сейчас оно вылезет сверху и пожрет вас обоих…

Больше ждать нельзя!

"Каждый охотник желает знать…"

Так, Макс. А теперь – просто сделай.

Словно молния освещает на миг помещение, успев породить множество отблесков во всех его концах. А потом еще, и еще одна…

– Макс, не дури, прекрати пальбу!

– Да пошел ты!

А потом, с заметным опозданием, следует раскат грома, и камни обрушиваются с потолка, а за ними – и нечто более тяжелое…

– А-а-а-а-а-а-а!!! – страшный пронзительный крик, которого самого по себе достаточно, чтобы душа навсегда спряталась в пятки.

Джо… он ведь ни в чем не виноват… не виноват…

– Хур-р! Хур-р-р! – доносится мне в ответ.

Извините меня, если что, но так уж получилось…

Всполохи разрывают тьму, рождая невообразимую цветомузыку. Жуткий рев заполняет собой последние остатки тишины. Крик превращается в стон и постепенно стихает. Что-то бесформенное, черно-коричневое обрушивается на землю. Мне даже не хочется его рассматривать.

Так чем же ты на самом деле отличаешься от этого парня, на которого наезжал без всякой причины? А, Макс?

Правильный ответ: ничем!..

– Макс, отзовись немедленно! Ответь! Что там у вас?

– Кажется, уже все…

– Что с Джо?

– Сейчас…

Оставляю позади себя неподвижное ныне, источающее удушливый смрад порождение кошмара, напоминающее мне огромного дикобраза, и склоняюсь над парнем. Что случилось раньше, теперь совершенно неважно. Если он еще жив, я его вытащу. Если нет…

Ты знаешь, кто в этом виноват!

– Джо, сукин сын, ты слышишь меня? Очнись, черт тебя побери!

Снова слабый стон… Сейчас бы сорвать с него костюм и шлем, ведь так ему только хуже… ладно. Он выжил – это уже радует.

– Джо, скажи что-нибудь! Ты меня слышишь?

– Я… – слова едва скатываются у него с губ. – Я умру?..

Если бы я знал! Но крови на груди слишком уж много…

– Успокойся, Джо! Ты будешь жить еще очень долго!

– Неправда… я уже… почти…

– Макс, ответь, что с ним?

– Не знаю! Большая рана в груди и еще несколько помельче.

– Тащи его в вагонетку и дуйте назад, мы вас встретим!

– Уже тащу, командор, – приподнимаю с земли непослушное тело и взваливаю на себя. В сравнении с моим двухметровым ростом Джо кажется едва ли не ребенком.

Только не молчи, Макс! Говори хоть что-нибудь!

– Послушай, парень, я вел себя не совсем хорошо, но ты забудь. Ты всем нам нужен живым, ясно? Без тебя мы здесь ничего не сможем сделать. Поэтому я тебя вытащу, и ты будешь жить. Понял? Будешь жить! И выкинь из головы все эти глупости. Тебе все ясно? – примериваюсь, как бы поудобнее расположить его в вагонетке.

– Угу… – бормочет он, и начинает дрожать в лихорадке. – Макс, можно… попросить..?

– Конечно, Джо.

– Ее зовут Дженни… Дженнифер… Адрес найдешь… у меня… Если я вдруг… ты расскажи… хорошо?..

– Обязательно расскажу. Скажу, что ты мужественно сражался и держался до последнего. Так ведь и было, Джо! Правда!

– Да… хорошо…

Какую чушь иногда приходится выслушивать, да еще и нести самому! Но если ему так действительно легче – почему бы и нет?

Что ж, как минимум один из нас свои приключения получил сполна.

* * *

Планета Y22-1 была открыта экспедицией Тори Имоку двадцать лет назад, в 87 году прошлого века. Своим открытием она, фактически, обязана случайности. Область Y была только промежуточной точкой маршрута корабля, и они не собирались в ней долго задерживаться. Единственная планета местной звезды неожиданно попала в зону обзора локаторов, и кто-то предложил на всякий случай ее просканировать. Результаты известны: в атмосфере кислород практически отсутствует, гравитация приемлемая, сутки примерно равны двум земным, спектральная характеристика состава коры указывает на высокую вероятность наличия благородных металлов. Экспедиция, собственно, за этим и летела – правда, в другое место, но если такой шанс неожиданно обнаружился прямо у них под носом, зачем же его упускать? Хотя расположение планеты относительно Центра особенно выгодным не назовешь, но все-таки…

Сказано – сделано: приземлились, обосновались, обустроили лагерь. Детекторы показали, что неподалеку от точки посадки должны быть крупные залежи золота – вот ведь удача! Тут же запросили у центра разрешение изменить цели экспедиции и провести более глубокое изучение здешних ресурсов. Получили добро – и снова занялись строительством, а затем – разработкой шахты. Все шло как нельзя лучше: прогнозы о больших золотых запасах подтвердились, так что уже даже начали строить планы об основании на Делириуме колонии. Экспедиция регулярно выходила на связь и сообщала о своих последних достижениях. Так все и продолжалось до одного "прекрасного" дня…

То, что случилось потом, было до банального просто: однажды никто не вышел на связь. Один день, второй, третий… Центр пытался запросить связь со своей стороны, но ответа не было. Не было даже подтверждения о приеме запроса, который должна в таких случаях выдавать автоматика. Казалось, что все люди вместе со своим оборудованием вдруг канули в небытие. Предполагали все что угодно – от природного катаклизма до сознательного предательства и саботажа членов экспедиции. Так прошло шестнадцать дней, а потом планета Делириум в последний раз подала голос, чтобы после этого надолго умолкнуть…

Говорил Роберт Престон, рядовой член экспедиции – понятия не имею, кем конкретно он там был. Оригинальная запись его сообщения, конечно, засекречена, но слухов о ней распространилось много, и для себя я восстановил приблизительную картину. Говорил, что якобы он единственный остался в живых – и то, скорее всего, ненадолго. С чем связана гибель всех остальных, он так и не объяснил, да и говорил он не об этом. Престон хотел сообщить, что золотые залежи – мелочь по сравнению с тем, что можно найти на планете. Что там есть вещи, гораздо более странные и интересные. Последняя его фраза навсегда осталась у меня в памяти: "Здесь находится то, о чем человек не может даже и мечтать!.." И все. Связь оборвалась, и больше никто ничего не узнал ни о судьбе Престона, ни о судьбе экспедиции вообще.

Конечно, казалось странным, что на планету не отправились ни спасатели, ни новые экспедиции, чтобы продолжить разработку месторождений. Может быть, дело в том, что примерно в то же время были открыты другие планеты, не менее богатые на ресурсы, зато расположенные гораздо ближе к Центру. А может быть, такие экспедиции и были, но всю информацию о них сразу глубоко засекретили, а в конечном итоге их членов постигла та же участь, что и первой. Впрочем, слухи ходили разные. Некоторые утверждали, что на планету летало много энтузиастов-золотоискателей, но никто из них не вернулся. Другие – их было большинство – говорили, что вторая экспедиция на Делириуме все-таки побывала, но не нашла ничего интересного, и даже сообщения о золотых запасах не подтвердились. Возможно, это и было правдой – хотя не исключено, что таким образом заинтересованные организации просто пытались отвлечь от планеты внимание любопытствующих масс.

Так или иначе, но мы прибыли на Делириум по собственной инициативе, для того чтобы подтвердить или опровергнуть высказывание Престона. И полагаться нам приходилось исключительно на наши собственные силы и возможности…

2

Джо Тремп выжил, чему все мы были несказанно рады, и я – больше всех. Еще в вагонетке, по дороге обратно, я вбухал ему в грудь изрядную дозу раствора, чтобы остановить кровь, а за воротами шахты его подхватила и тут же, на месте, обработала Хуанита. Потом мы дотащили Джо в его комнату, где она же оставалась с ним минут двадцать. Странно, как это командор решился на такой шаг – допустить пребывание своей "кошечки" наедине с красавчиком Люком… то есть Джо. Хотя, насколько я знаю их отношения, Конраду и в голову не придет, что Хуанита может ему изменить, а тем более – с каким-то зеленым юнцом. Наверное, только такой супермен, как Конрад, способен удержать под контролем такую стерву, как Хуанита. Как бы там ни было, главное сейчас то, что за жизнь Джо можно уже не опасаться – по утверждению нашего агрессивного доктора, никакой инопланетной заразы он не подхватил, а его раны есть ничто иное, как большие царапины.

Но в данный момент моя голова занята совсем другим вопросом.

А вот и сам Конрад, легок на помине! Настоящая белокурая бестия – причем не только по внешности. Таким, как он, сама судьба предопределяет быть лидерами, и он, конечно же, не стал идти против своей судьбы.

Но пора уже несколько поумерить твой пыл, Конрад! Пора сбить с тебя спесь, дабы ты окончательно не возомнил себя центром Вселенной. Мне абсолютно все равно, что ты там воображаешь о себе, командор. Я только не хочу, чтобы ты делал это за мой счет.

– Конрад, надо поговорить. Наедине.

Долю секунды он оценивающе смотрит мне в глаза:

– Хорошо. Проходи ко мне.

Вот тут ты и попался, дружище!

Мы входим в комнату. С противоположной стены на меня смотрит Хуанита. Она идет по песчаному пляжу – может быть, это Эалья, может, Земля, а может, и вообще виртуалка – понятия не имею. Идет по самой границе между сушей и водой с истинной грацией кошки, и порывы ветра треплют ее прямые волосы, меняющие свой цвет в такт шагам. Переливается на свету и полупрозрачная аура, окутывающая все тело девушки, которое кажется мне здесь куда более совершенным, чем в жизни. На лице – никакой косметики, и от этого оно только выигрывает. Да и куда подевалась вся злоба, которой, как иногда кажется, она пропитана насквозь? Хуанита бросает взгляд в сторону двери – и какой-то миг смотрит будто прямо на меня, одаривает жизнерадостной улыбкой, невольно увлекая за собой. Черт побери, неужели она в самом деле может быть и ТАКОЙ?

Макс, но ты ведь не за этим сюда пришел? Вот и выкинь из головы всякую чушь, и переходи к делу!

Я пропускаю Конрада вперед, и он, дурак, поддается. Что ж, ты сам захлопнул свою мышеловку! Закрываю за собой дверь. Теперь все. Приступаем к активным действиям.

– Быстро назад! К стене! – импульсник взлетает вверх в моей руке.

Он ничего не говорит в ответ. Без лишних слов мощным толчком открытой ладони бьет по руке, и оружие летит прочь.

Сволочь, быстро же ты сориентировался в ситуации!

Ну, ладно. Фактор внезапности не сыграл, но это не значит, что я собираюсь сдаваться.

Первым делом уклоняюсь влево, чтобы командор не припечатал меня к стене. Получилось! Теперь он, конечно, ожидает, что я собираюсь воспользоваться преимуществом высокого роста – но вот тут он как раз и ошибается…

Я низко пригибаюсь, в то время как Конрад уже замахнулся, чтобы врезать мне в челюсть. А вот и фиг тебе! Бью в самое уязвимое место – что, командор, не нравится? А что мне делать остается? Он хочет схватить меня, чтобы потом раздавить как щепку – но нет уж! Я гибкий, я вывернусь!

Прыжок – и я уже на стуле, неосмотрительно ты поставил его возле двери, а я тебе ошибок не прощу! Ни одной! Удар кулаком – но я, упреждая его, падаю назад, на пол, тут же кувыркаюсь, успевая подхватить упавший импульсник.

Что, не ожидал от меня такой прыти? Ну так это тебе наука на будущее, супермен недоделанный!

– Замри, гад, положу на месте!

– Макс, может, мы все-таки поговорим?

– Сначала с кулаками, а теперь говорить? Отойди к стене! И только попробуй кого-то кликнуть по кому – умрешь сразу.

Отходит-таки, поганец. Значит, боится меня. И правильно!

– Что, собака, страшно? Страшно?!

– Да ты сам от страха трясешься. Или я не вижу?

А руки и в самом деле дрожат… Черт, нервное! Но чтобы я тебя боялся? Ха! Да я же тебя сейчас…

– Конрад, ты лучше поосторожнее, да? Видишь, у меня имп – а у тебя нету. Поэтому я буду спрашивать, а ты будешь отвечать. Ясно? Тебе ясно?

– Ладно, спрашивай.

– Где ключ, червяк?!

– А без оскорблений не можешь?

Эх, дурак ты, командор, дурак! Неужели так и не понимаешь? Ну ничего, сейчас поймешь! Сейчас-сейчас!..

Вспышка делает вмятину в зеленой стене прямо над головой моего пленника.

– Видишь? У меня руки трясутся, я могу случайно промазать, потом всю жизнь калекой ходить будешь. Я псих, Конрад! Видишь эти глаза? Посмотри, они тебя не обманут. Пусть бы даже у тебя за спиной стояла рота солдат, меня бы это не остановило. Так ты будешь говорить по-хорошему? Или будешь отпираться? Куда стянул ключ?

– Не брал я твой чертов ключ!

Отпираемся, значит? Ну что ж…

– Вот что, Конрад. Давай как умные люди. Ключ ты можешь не отдавать. Мне все равно. Но ты кое-что знаешь! Ты, падлюка, сам разнюхал, а от нас скрываешь! Ты же знаешь, для чего этот ключ! Знаешь, что он открывает. И я тоже хочу знать. Или ты мне скажешь – или я найду сам. Тебе ясно?

Он какое-то время смотрит на меня – во взгляде видна растерянность:

– Макс, ты же вроде нормальный человек, а иногда становишься таким…

– Заткнись на хрен! Ты, падла, сколько угодно можешь смелым прикидываться. Один такой тоже прикидывался. Я его, суку, сразу положил, когда уходил. Голову снес подчистую, он еще стоял так пять сек, кровища хлестала – ого-го, я тебе скажу, зрелище! Потом подмога пришла – они ведь не верили, собаки, что я смогу… Четыре человека – как один… Пятый побежал, хотел кнопку нажать – я эту кнопку к такой-то матери… Потом он лежал, смешно так подергивался, забавно. Ой, забавно, я тебе скажу! Ты тоже так хочешь? Хочешь? Я могу. Прямо сейчас могу. Я тебя сразу насмерть не буду, нет! Сначала в твои причиндалы врежу, чтоб тебе совсем хорошо стало. Потом повыше… Потом… ну что, сука? Струхнул? Говорить будешь? Или мне приступать?

"Вышел ежик из тумана, вынул ножик из кармана," – крутится в голове.

"Вышел ежик из тумана, вынул…"

"Вышел ежик…"

В стене появляется еще одна дыра – на этот раз пониже, и поближе. Хуанита с другой стены снова улыбается мне… мне, черт возьми, а не своему единственному!

А лицо у Конрада совсем белое…

– Макс, я…

– Ну! Как же, сука таки родила! Слушаю!

– Я не брал ключ…

– Врешь, паскуда!

– Можешь не верить, конечно… но я и правда не брал…

Девяносто семь… Шестьсот сорок два… Сто семнадцать… Успокойся, Макс. Ты выжал из него самое главное. Расслабься… Ведь сейчас он сказал правду! Иначе быть не может…

– Командор, ну я же не дурак какой-нибудь! Кто еще знает про ключ, кроме тебя? Твоя кошечка-шлюшка Хуанита? – указываю левой рукой на клип.

– Не смей, Макс! – негромким дрожащим голосом произносит Конрад.

– Слушай, ты! Или я не знаю, кто она такая? Не знаю, как ты… как мы вытащили ее из притона, куда ты сам наркоту толкал? Тебе напомнить, как все было?

– Не надо… черт, ты и правда псих!.. У меня нет ключа, Макс. И я не знаю, кто мог его взять. Все равно не веришь?

– Не верю. Но живи… пока. Разговор – между нами, ясно?

– Да ясно…

– И не советую тебе меня караулить, чтобы шлепнуть или еще что. У меня слух чуткий.

– Макс, иди уже, а? – смертельная усталость слышна в этих словах.

– Иду. Помни – между нами!

Резко открываю дверь и покидаю комнату. Меня трясет, как в лихорадке. Нервы, чтоб им…

Черт! Неужели все было напрасно? Неужели я ошибся?

Но ведь не может человек врать в таком состоянии и с таким лицом! Если я хоть что-нибудь понимаю в людях…

Зато в одном я теперь могу быть уверен точно: только что я нажил себе смертельного врага.

* * *

Это случилось чуть больше года назад, когда я бесцельно скитался по галактике, не зная, то ли продолжать прятаться от всех, то ли, в конце концов, просто жить, как хочется, к чему я, в общем-то, и стремился. Я в очередной раз заскочил на Землю и бродил по дебрям космопорта в Токио, думая, куда бы мне направиться на этот раз и к кому пристроиться. На него я наткнулся случайно… впрочем, нет: скорее, он наткнулся на меня, хотя, пожалуй, и не наткнулся – может быть, он и вправду искал меня, как сам утверждал. Он просто дернул меня за руку и, обернувшись, я разглядел сморщенного сгорбленного старика, в полтора раза меньше меня, с редкими седыми волосами на затылке, покатым лбом и маленькими зелеными глазками.

– Меня зовут Хим, – сказал он, будто это все объясняло.

– Хим? – переспросил я, потому что от неожиданности не был способен поинтересоваться чем-то более существенным.

– Просто Хим, – повторил он и тут же добавил: – Пойдем со мной!

– Куда? – я все еще не мог прийти в себя.

– Пойдем, я должен кое-что тебе отдать.

– Э, постой, – тут ко мне начал возвращаться здравый рассудок, – о чем речь-то? Почему мне? И что отдать?

– Ключ, – сказал Хим. – Идем, идем.

В его голосе звучала такая сильная уверенность, что я просто не мог не подчиниться. Тем более, что терять мне было, в общем-то, нечего.

Старикашка привел меня в свое обиталище – каморку в каком-то из спрятанных подальше от посторонних глаз помещений космодрома. Такое ощущение, что там ничего не изменилось как минимум за последних два века – никакой автоматики и хоть чего-то похожего на удобства, только остатки старой мебели и вещей, которым уже давно место в деструкторе. Хим долго рылся в своих лохмотьях, и наконец извлек на свет божий то самое "страусиное яйцо" с оранжевой полоской. Он поднял штуковину над головой – видимо, желая, чтобы я смог таким образом как следует ее разглядеть.

– Вот! – в этом единственном слове звучала настоящая гордость старика за свое имущество, бывшее, вероятно, единственной ценностью в его более чем скромном жилище.

– Это и есть ключ? – переспросил я, не переставая удивляться.

– Ключ! – воскликнул он. – Да, это ключ! – и слегка помахал ладонью возле центральной полоски, но я так и не понял, что он хотел сказать этим жестом.

Потом он протянул "яйцо" мне, я осторожно взял его и пощупал. Хим молча смотрел, как я изучаю незнакомый предмет.

– Это – мне? – наконец спросил я, чтобы прервать молчание.

– Тебе, – он энергично закивал головой. – Я давно искал тебя.

– Откуда ты знаешь, кто я?

– Знаю, – старик произнес это таким тоном, будто одним словом уничтожал всякие сомнения. – Не бойся. Теперь он твой.

Я продолжал с недоумением рассматривать диковину:

– Но он даже не похож на ключ. Что он открывает?

– Дверь, – в другой ситуации я бы рассмеялся, но что-то все же было такое в обитателе каморки, заставлявшее воспринимать его слова исключительно серьезно. – Ключ должен открывать дверь. Разве не так?

– Конечно, так, – в самом деле, трудно было не согласиться. – Но что за дверь?

– Ты найдешь. Знаю – найдешь, – это прозвучало и вовсе безапелляционно. – А теперь иди.

Я нерешительно мялся на пороге. Наконец выдавил:

– Но, Хим, может, ты все-таки расскажешь…

– Иди, – оборвал он меня. – Иди! – повторил еще раз более настойчиво.

Помнится, что-то в его взоре в тот миг испугало меня, так что я попятился назад, а потом вообще развернулся и побежал прочь.

Ключ остался со мной. Первое время я боялся, что это бомба или что-нибудь в таком духе, и даже хотел выбросить его. Но ничего страшного не происходило, красные вспышки повторялись вновь и вновь – с разными интервалами, но с одинаковой интенсивностью – и постепенно я перестал ждать неприятностей от моего странного приобретения. И в то же время что-то удерживало меня от того, чтобы рассказать о нем кому-нибудь. Впрочем, и не было у меня знакомых, с которыми я стал бы откровенничать…

Через несколько месяцев волею случая я оказался в том же космопорте и, естественно, выкроил время, чтобы поискать каморку в надежде проведать старика Хима. Как оказалось, совершенно напрасно: здание перестроили, и крыло, в котором он обитал, полностью снесли. Расспросы в ближайших окрестностях о странной личности с необычным именем ни к чему не привели. Вполне возможно, что Хим был "кочевиком" и остановился в местном космопорте всего на несколько дней, чтобы потом отправиться куда-нибудь на край света. Не исключено также, что в то время он уже доживал свои последние дни – судя по его внешнему виду, это не так уж и невероятно. Я был разочарован, но все же не придавал своей неудаче слишком большого значения.

А ключ по-прежнему оставался у меня, вот только дверь, которую он должен был открыть, все никак мне не попадалась…

3

– А вот в какую заварушку мы попали на Артугире! – говорит Конрад.

Дмитрий на миг отвлекается от неопределенного вида блюда, поглощением которого увлеченно занимался, и спрашивает:

– Если не ошибаюсь, Артугир – это там, где обитают хуманозавры?

– Чего? – Хуанита уставилась на него в упор. – Причем там "завры"?

– Кошечка, он все правильно говорит. Хуманозавры – это всего лишь люди-ящеры.

– Ну вот пусть и говорит по-человечески!

– Спокойно, кошечка, Дмит у нас человек науки, ему можно. Значит, сидим мы в местном баре, "Танцующий варан" называется.

– Это с нами тогда еще БенИн был? – снова встревает Хуанита.

– Ну еще бы, Бенина трудно не запомнить! И, конечно, малыш Коальва, с которого все и началось. Да, так вот: сидим мы нашей компанией, расслабляемся, никого не трогаем. Тут за соседний столик опускаются два странных типа, явно артаки…

– Это которые с ящерами трахаются, – от кого исходит комментарий, догадаться нетрудно.

– Именно так, Хуанита. Наш Коаль сразу их заметил и выдал пару шуточек – ну, типа того анекдота, что если у них отрезать, то потом отрастет снова…

– Слыхали, – говорит Джо, до сих пор тихо сидевший с краю и как-то очень медленно и неуверенно евший натуральный с виду бифштекс.

– Ну, вот. Мы посмеялись себе без всякой задней мысли, уже заговорили о чем-то другом – и тут один из этих артаков встает и подходит к нам. А они, между прочим, здоровенные, больше двух метров…

– Как Макс, – замечает Хуанита. – Макс, а ты случайно не артак? И глаза у тебя красные…

– Нет, – отвечаю не задумываясь. – У меня язык не раздвоенный и не болтается во рту, как у некоторых.

– Стоп-стоп-стоп, – тут же реагирует Конрад. – Никаких артаков, мы все здесь порядочные люди. Возражения есть? Полагаю, нет. Ну так я продолжаю. Подходит этот тип к столику и таким спокойным голосом – научились у своих холоднокровных – говорит, что мы нанесли им смертельное оскорбление. И теперь он вынужден потребовать от нас малыша Коаля, чтобы отрезать ему это самое, про которое он говорил – и если потом отрастет, значит, он признает свою неправоту. И так говорит, будто и мысли не допускает, что мы можем не подчиниться. А, каково? Малыш там, конечно, уже под стол съехал от страха. А я думаю – спасать его надо, иначе точно отрежут и глазом не моргнут. Они такие, у них с этим строго. Ну, что делать – я встал и без лишних разговоров врезал ему промеж глаз. Он, конечно, равновесие потерял, но крепкий был, гадина, ясно, что одним ударом тут не обойдешься. А там еще и второй встает…

Я постепенно теряю интерес к рассказу. Я достаточно наслышан о похождениях Конрада, тем более что в некоторых из них сам принимал участие – все подобные истории у него на один лад и заканчиваются тотальными разборками и "мочиловом" всех и вся. Джо – тому интересно, пускай послушает…

Сидим за общим столом в кают-компании, завтракаем. Вообще говоря, каждый может поесть в своей комнате, на то есть линия доставки, но что-то заставляет нас держаться вместе. Что-то в окружающей обстановке, в заполняющем помещения воздухе – неуловимый дух, которым пропитана планета. Дух зловещий, загадочный…

Даже странно, насколько разные люди собрались здесь. Вот сам Конрад Грунер, сидящий слева напротив меня. Крепкий плечистый мужик тридцати пяти лет – в самом расцвете сил. Здоровый, мощный, пышущий энергией, созданный для того, чтобы скакать впереди на белом коне и вести за собой народы. По-своему странный человек. Когда я с ним познакомился, он произвел на меня впечатление бесшабашного авантюриста, способного поставить все на одну карту – а там будь что будет. Но это – только внешнее, на самом же деле он может быть спокойным и расчетливым, хладнокровным, как упомянутые артаки, и пойдет на риск только тогда, когда будет уверен в своем выигрыше. И сейчас он наверняка многое от нас скрывает… Что же ты ищешь на Делириуме, Конрад? Что?

Хуанита Ибаррес рядом с ним, прямо напротив меня. Прямые черные с красным волосы, черты лица какие-то не по-женски острые, к тому же усиленные контрастным макияжем; ожерелье на шее из зубов какой-то неизвестной мне малопривлекательной твари – вот уж действительно, хищница. Плюс еще и зеленые глаза, в которых видна неприкрытая агрессия, давным-давно ставшая неотъемлемой частью ее натуры. Одному богу ведомо, в каких местах она провела свое детство и юность. С тех пор, как Конрад – не без моей помощи – буквально вытащил ее из дерьма, она предана ему душой и телом и пойдет за ним хоть на край света, хоть за край. Вряд ли она верит в тайну Роберта Престона и всерьез воспринимает идеи командора. Просто она уже не представляет своей жизни без него, только рядом с ним ее агрессия иногда прячется и растворяется в глубине, как я недавно видел на клипе в его комнате. А все остальное не важно…

Джо Тремп, красавчик Джо – в каком-то смысле полная противоположность. Наверняка парень родом из благополучной семьи, имел все, что мог только пожелать – а вот на тебе, надоели ему комфорт и удобства, рванул в дальние края из тихого уголка, хотел найти себе приключения – и нашел. Его рана оказалось не такой уж и опасной: пройдет несколько дней, и он будет в полном порядке. И все-таки что-то изменилось в нем – не берусь сказать, что именно, но красавчиком его теперь можно назвать с большой натяжкой. Нет, лицо почти не пострадало – зато как-то неуловимо постарело. Страх – это он навсегда оставил отпечаток, отхватил себе место в душе парня, и теперь его уже не вытравить оттуда никакими средствами. Может, и к лучшему…

Рядом со мной – Дмитрий Углов, добродушный толстяк, сохранивший дань моде давнего прошлого – усы. Остальные волосы короткие, аккуратно причесанные, глаза почти круглые. Он исследователь, не столько по профессии, сколько по призванию, и для него вправду важнее разобраться, что происходит на этой странной планете, чем стать миллионером или осуществить мечту человечества. Во всяком случае, именно такое впечатление у меня возникает. Для него нет никакой разницы, отправляться ли с официальной экспедицией, или с такой самопальной, как у нас. Во втором случае у него нет всего нужного оборудования, зато он не ограничен никакими рамками – еще вопрос, что лучше…

И, наконец, Акай Мохабир, наш пилот, родом откуда-то то ли из Средней Азии, то ли… даже не знаю. С виду – типичный узкоглазый и низкорослый представитель народов Востока, не в меру педантичный и пунктуальный, всегда опрятный. До сих пор ходит на базе в своем полетном комбинезоне, в то время как все остальные предпочли не отягощать себя одеждой, находясь в жилых помещениях. Акай – вот о чьих намерениях я не могу догадываться даже приблизительно…

– …Акай, а зачем тебе все это? – уже не в первый раз стоит мне о ком-то подумать, как он тем или иным образом привлекает к себе внимание. – Вот получишь ты свою часть, и что будешь делать?