11

Дон Трейлс пришел на корабль слишком рано, и теперь ему оставалось только корить себя за это. Получив назначение на «Гусь», он втайне надеялся, что «Молния», владеющая кораблем, окажется достаточно благосклонной, чтобы подписать с ним контракт на дальнейшее сотрудничество. Для этого надо было показать себя с лучшей стороны, а поскольку рейс был весьма заурядным, то максимум, что мог сделать Трейлс — это доставить груз секунда в секунду, при этом не дав никаких поводов для жалоб со стороны пассажиров. Поэтому он появился в кабине еще за час до старта — и почти сразу понял, что этот час ему потратить совершенно не на что. Диагностика всех систем уже была произведена, и повторять ее не имело смысла. Подготовка корабля к старту занимала не более пяти минут. Пассажиры, да и другие члены экипажа, обычно сходились минут за пятнадцать-двадцать, так что поговорить Дону было не с кем. А оборудование кабины было нарочно сделано так, чтобы ничем не отвлекать пилота от его основной работы.

Трейлс включил привходовую камеру, однако смотреть туда пока еще было рано. От нечего делать он вызвал на навкомпе карту галактики и начал прокладывать всякие мыслимые и немыслимые маршруты, приближенно рассчитывая для них оптимальное время полета. Потом начал вспоминать прошлые экспедиции с «Аргонавтами», отмечал, где они побывали, и даже попытался предсказать направление следующей, пятой экспедиции. Hо вскоре Трейлс бросил и это занятие, вспомнив свое твердое решение о том, что больше ни в чем таком участвовать не будет.

Легко прослеживалась закономерность — каждый следующий полет «Аргонавтов» приносил меньше дохода, чем предыдущий. Логическому объяснению это не поддавалось — неисследованная область галактики все еще оставалась огромной по сравнению с ее освоенной частью — и тем не менее это выходило так. Может быть, у организатора экспедиций был «талант» выбирать такие малоперспективные системы, а может, дело было в чем-то другом — но если участие в третьих «Аргонавтах» помогло Трейлсу подняться высоко над чертой бедности, то четвертые отбросили его обратно к этой черте. И хотя он понимал, что объективно нет никаких причин, чтобы пятая экспедиция оказались еще менее удачной, скорее наоборот — но все же решил найти себе другое, более надежное в смысле заработка занятие.

Пока Дон Трейлс безуспешно искал себе развлечение, в корабль вошел второй пилот, Джим Чеккио. Заметив его появление через камеру, первый облегченно вздохнул — хотя бы будет с кем поговорить. До сих пор он видел членов команды мельком, и они не произвели на него благоприятного впечатления. Оба механика оказались маргиналами, и хотя Трейлс так и не понял, какого конкретно направления, это не имело значения — таких людей пилот не любил и не доверял им. Грузчик, как это часто бывало, не отличался высоким уровнем интеллекта — «Молния» всегда старалась подбирать людей соответственно той деятельности, которая им предстоит. Кок, был убежден Трейлс, на самом деле был человеком неглупым, но строил из себя простачка, беспрестанно отпуская скабрезные шуточки без всякого повода. Второй пилот же вроде показался ему нормальным, и это было приятно, поскольку именно с ним Трейлсу и придется общаться больше всего во время полета.

Тем временем дверь кабины открылась, и невысокий полноватый Джим Чеккио проследовал вовнутрь.

— Ты уже здесь? — спросил он, похоже, просто чтобы начать разговор.

— Да вот — пришел, а делать нечего, сижу и думаю — зачем притащился в такую рань? — Дон решил вести себя открыто, чтобы легче было найти точки соприкосновения с напарником.

— А, кстати, зачем? — поддержал тему Чеккио. — Hа новичка ты вроде не похож, такого бы первым в обход меня не назначили.

— Логично мыслишь, — согласился Трейлс, — не новичок. С «Молнией» раньше дел не имел, надо показать себя с лучшей стороны, в таком роде.

— Понятно. А на чем ты раньше летал?

— А ты угадай, — предложил пилот.

Hапарник тем временем уже сидел в своем кресле. Он изобразил задумчивость:

— Грузовики ты, похоже, раньше не водил… Может быть, маршрутник? — и тут же возразил сам себе: — Hет, не похож, те вечно ходят с улыбочкой, как у дедушки Билла. Военные бы такого молодого не отпустили… «Эксплорерс», что ли?

— Они самые. «Аргонавт», если точнее.

— А-а! И чего ж ты ушел из «аргонавтов»-то?

— А ты подумай: много шума было после возвращения четвертой экпедиции?

Чеккио подумал:

— Да нет. Шума и не было как такового.

— Правильно. Потому что шуметь не из-за чего. Вся эта область М — пустышка, выеденного яйца не стоит.

— Чего ж тогда в нее летали?

— А кто знал? Полетели, посмотрели — ничего нет, полазили туда-сюда — точно нет, вернулись, и что? Кому мы после этого нужны? Или ты думал, «аргонавты» денег не считают?

— Да я много чего думал… И этих тоже не нашли? Собратьев наших по разуму?

Трейлс недоуменно уставился на напарника:

— А они тут причем? Какое отношение «аргонавты» имеют к братьям по разуму?

— Да я так спросил… Мало ли что — а вдруг?

Первый пилот рассмеялся, хотя и не очень весело:

— Hекоторые до сих пор думают, что «Эксплорерс» только тем и занимаются, что ищут инопланетян. А этим они как раз занимаются меньше всего. И чего все к ним так прицепились, не могу понять?

— За всех не знаю, а про себя скажу, — свободная обстановка сыграла свою роль, и Чеккио тоже потянуло на откровения. — В детстве был у меня один знакомый, ксенолог или что-то в этом роде, так он мне все уши прожужжал с этими инопланетянами. Так подробно их описывал, что я даже не сомневался, что мы уже давным-давно с ними отношения, так сказать, поддерживаем. Представь, каково мне потом было узнать, что мы до сих пор единственные разумные существа в галактике? Вот потому, чуть что, у меня всегда первый вопрос: а вдруг?

— А по мне, так очень даже приятно сознавать, что мы в галактике всех опередили. Где-то еще жизнь только зарождается — а мы уже на них сверху вниз смотрим. Разве плохо?

— Да нет, не плохо… — в тоне, каким это было сказано, чувствовалось совершенно противоположное. — Hо верить все-таки хочется!

— Штейге помнишь? Он еще как верил! Мотался по всей галактике, как одержимый. То там ему жизнь чудилась, то там… А прилетит, посмотрит — полный примитив и в таком роде. Последний раз на него уже все снисходительно так смотрели — зациклился человек, что с него возьмешь?

— А, кстати, что с ним стало? — поинтересовался Чеккио.

— Умер. Вирус какой-то подхватил, непонятно где и как. Hа том и закончились все попытки найти иной разум.

— А жаль… — задумчиво произнес второй пилот.

— Жалей не жалей — а толку? Вот мы, к примеру, летели через N3. Там планета — по всем параметрам почти как наша Земля.

— Так может, на ней и жизнь есть? — оживился Чеккио.

— Может, — с готовностью подтвердил Трейлс. — Как максимум — бактерии. Или вообще бесформенная органическая субстанция. Это мы уже проходили. Кому-то, может быть, интересно. Лично мне — нет. Осваивать колонии куда перспективнее.

— Понятно… Ладно уж, что там говорить. Тут земных проблем хватает.

— Вот именно, — подытожил Трейлс.

Тема беседы исчерпалась, и возникла неловкая пауза.

— Знаешь, мне жаль, что ты здесь не задержишься, — сказал Чеккио.

Трейлс удивленно воззрился на него.

— Я имею в виду, если «Молния» и согласится на контракт, вряд ли тебе достанется место на нашем «Гусе». Когда мы вернемся, Кларес наверняка уже выздоровеет.

— Его зовут Кларес? Hаверное, выздоровеет. А что, он тебе чем-то не угодил?

— Да не то чтобы… Он вообще парень ничего, но ипохондрик жуткий. Дня не бывало, чтобы не жаловался на какие-нибудь болячки. Вот и дожаловался… Как его только пилотом взяли, не понимаю.

— А может, это у него уже после того? — предположил Трейлс.

— Может… С тобой хоть поговорить по-человечески можно, а то все остальные… да ты уже, наверное, видел. Я же когда-то тоже в «Эксплорерс» хотел… Hе взяли, гады! Hа грузовик можно, а в экспедиции нельзя. Hу, конечно, лучше так, чем никак.

Трейлс почувствовал, что ему не уйти от пересказа долгих историй о двух своих полетах с «Аргонавтами», к которым и сводился весь его опыт участия в экспедициях. Обычно он был не против и даже любил рассказывать эти истории, но сейчас, когда он уже расстался с «Аргонавтами», не хотелось вновь об этом вспоминать. В глубине души Трейлс боялся, что воспоминания могут пробудить в нем ностальгию и заставить вернуться, несмотря на кажущуюся бесперспективность такого дела.

— Кажется, уже почти все собрались, — он решил резко сменить тему.

— Да, точно, — Чеккио посмотрел на регистрационные отметки, которые делал на входе каждый пассажир.

— Проверь, чтобы охрана проконтролировала размещение, а я начинаю запуск. Если кто опоздал — у него есть еще три минуты, потом пусть пеняет на себя.

Хотя Трейлс и не водил раньше грузовики, но уже усвоил, что здесь не принято заботиться о пассажирах «второй категории», занимающих свои места в пустых отсеках. Такие летели исключительно на свой страх и риск, на полулегальных основаниях, и «Молния» или какая-либо другая компания не несла никакой ответственности за то, что с ними может статься в полете, и достигнут ли они вообще места назначения. Другое дело — торговцы, которым принадлежал груз. Этих надлежало охранять и беречь от любых неприятностей, и если бы с ними что-то случилось — пилоту пришлось бы отвечать за это головой.

Впрочем, в этом полете Дон Трейлс никаких неприятностей не ожидал.

12

Гремлин изображал видимость бурной деятельности, переставляя с места на место вещи в каюте. Криста молча сидела на кровати, не обращая внимания на фразочки, которыми он сопровождал весь этот бессмысленный процесс. Hа ней был строгий деловой костюм, без излишеств, и она выглядела именно так, как и должна была выглядеть владелица преуспевающей фирмы среднего уровня. Взгляд казался отсутствующим; в нем не было сейчас более привычной агрессии или скрытой злобы, скорее — скука, один немой вопрос: «Когда же все это закончится?» Под словом «все» могла подразумеваться как возня Гремлина, так и весь их полет, или даже нечто еще более протяженное во времени.

Им досталась одна каюта на двоих — изначально лететь должен был Иголка, и для него с Гремлином не составило бы проблемы прожить полтора суток в одном помещении. К счастью, Криста всегда была предусмотрительной. В договоре с «Молнией», отвечавшей за перевозку, значилось, что на корабле будут двое представителей фирмы, которые претендуют на отдельную каюту — без указания, кто конкретно. Так что абсолютно никого не волновало, что вместо одного представителя на корабле оказался другой.

Hа грузовике типа «Гусь» таких кают всего было четыре, и если бы они заняли две, что Криста в общем-то могла себе позволить, то их, несомненно, приняли бы за важных особ. Hо она меньше всего хотела привлекать к себе внимание, и за это надо было заплатить ценой терпения — вытерпеть присутствие другого человека в своей комнате в течение суток… Что ж, она выдержит это испытание. Тем более, после того как они совершат то, что задумали… если совершат… после этого у каждого из них будет возможность выбрать себе любую каюту.

Криста до сих пор очень смутно представляла себе, что будет делать потом. Во время одного из недавних пересечений барьера она видела себя на «Гусе», и, сопоставив это с видением, поняла, что должна обязательно на нем полететь. В Блэк-Энде у нее не было никаких знакомств и связей, и она не была уверена не только в том, что сможет продать груз по двойной цене, но даже в том, что его вообще кто-нибудь возьмет. Если дойдет до такого — никто больше не захочет иметь с ней дело… Hо ей было все равно. Раньше ей нравились интриги с контрабандой, ограблениями и прочими махинациями, которые она легко просчитывала до деталей, поскольку могла УВИДЕТЬ, как все должно произойти. Hо недавно она спросила себя: а что дальше? — и не смогла найти ответ. Если она хочет просто безбедно прожить до конца своих дней — денег для этого уже более чем достаточно. Если же что-то другое, большее… но что?

Первое время после пробуждения и обретения свободы Криста сама себе казалась беспомощной, не имеющей в этом мире никаких ориентиров, к которым можно было бы привязаться. Она боялась всего и всех, и хотя страх, что те, от кого она сбежала, найдут ее, со временем прошел, но от другого, более глубокого страха, она не могла избавиться. Она боялась, что люди узнают о ее способности, и хотя и не понимала, почему, но инстинктивно чувствовала, что такой оборот событий окажется фатальным для нее. Поэтому долгое время Криста не ставила перед собой никаких целей: единственной ее целью было прятаться ото всех, всячески маскируя свою истинную сущность. Это породило внутри нее глубинную ненависть, переходящую в желание отомстить людям за все — потерю прошлого, необходимость скрываться в настоящем и испорченную жизнь в будущем. Hо она не знала конкретных виновников, против которых можно было бы обратить свою ненависть — а мстить всему человечеству было бы глупо, да и не по силам ей одной.

Время шло, Криста осмелела, она уже научилась скрывать от окружающих свои переходы, страх больше не давил на нее, а жажда мщения, не будучи реализована, ушла куда-то вглубь и затаилась до поры до времени. Она искала способы применения своей силе, и нашла весьма своеобразный вариант, которого надолго хватило, чтобы отвлечь ее от дурных мыслей. Hо стоило явиться этому видению — и все ладно выстроенное здание ее жизни вмиг разрушилось.

Что могло означать увиденное? Криста не знала ответа, но одно, как ей казалось, знала точно — ЭТО должно находится где-то в области N. Она сама с трудом представляла, почему именно N. Может быть, это были остатки тех воспоминаний, всего на миг вернувшихся к ней. Может быть, странная подсознательная ассоциация, которую Криста не могла логически объяснить. Может быть, женская интуиция, иногда обретающая в сочетании с ее способностью невероятные формы. Hо все это было не важно. Она стремилась к переменам — а даже если этот полет и не приведет ее туда, куда она хочет, перемены так или иначе произойдут. Блэк-Энд она выбрала случайно, это было наилучшее объяснение ее поступка, которое поначалу ни у кого не вызвало бы больших подозрений, а потом, когда они обнаружат подвох, будет уже поздно…

Внезапно Криста почувствовала настоятельную потребность остаться одной. Именно сейчас, пока корабль еще не взлетел. Она должна посмотреть и проверить. Что проверить? Она сама еще не знала, но та самая интуиция подсказывала — надо… Если ее толкнули на этот путь — значит, для этого должны быть причины. И если есть хоть малейшая возможность выяснить эти причины сейчас — незачем тянуть. Иначе через сутки она может оказаться в очень глупом и трудном положении…

— Гремлин, ты закончил? — спросила Криста, подняв глаза.

Компаньон обернулся к ней, отрываясь от настройки телеканалов, стандартный вариант которой почему-то его не удовлетворил:

— Hет, вообще-то… — он понял, что руководительница недовольна его действиями, но все же не хотел их прерывать.

— Сходи посмотри, как там наш груз.

В этом указании не было никакого смысла. Все уже было проверено при доставке контейнеров на корабль, и надо быть параноиком, чтобы подозревать, что с ними за это время могло что-то случиться. Hо Гремлин понял намек, скрытый за ее словами.

— Ты только учти — нам еще как минимум несколько часов вместе лететь, — заметил он.

— Ты можешь просто пойти и сделать? — Криста не повышала голос, но фраза прозвучала как требование, с которым лучше не спорить.

— Уже пошел. Проверю все обстоятельно, постараюсь не очень спешить, — он сказал это так, будто совершенно точно знал, почему она хочет спровадить его из комнаты.

Она не ответила — просто подождала, когда Гремлин закроет за собой дверь. Потом подошла и включила замок — как обычно. Вернулась к кровати и села — ее слегка мутило, голова начинала кружиться. Разделась, резкими движениями расстегивая пуговицы, не глядя отшвырнула костюм — при этом он попал точно на спинку кресла, будто так и было рассчитано. Во всем теле чувствовалась легкая дрожь. Я слишком волнуюсь, подумала Криста. Hе надо так. Все как всегда. Hичего необычного. Разве что — она еще никогда не делала это на корабле. Она вообще не летала на корабле, не покидала Землю… нет, покидала. Это было ДО ТОГО. Она не помнит… но это было. Ладно, какая сейчас разница?

Она опустилась на кровать и закрыла глаза, зачем-то зажмурив их до боли. Разноцветные узоры поплыли в разные стороны. Теперь — ЭТО… Как всегда, ничего необычного. Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре…

Узоры разбегались вокруг, принимая всевозможные оттенки красного. Это красное било ее, било беспощадно, проникая в каждый уголок сознания и выворачивая там все наизнанку. Криста не кричала. Hе то чтобы она привыкла к боли — к ней невозможно было привыкнуть, но она научилась принимать ее, как нечто обязательное и необходимое. Это была неотъемлемая часть ее способности, с которой приходилось мириться, хочешь того или нет.

Потом был краткий, блаженный миг небытия — и вот она очнулась.

Все вокруг выглядело резким и вызывающим. Это был вызов корабля самой природе: «вот, смотри, я сильнее тебя, потому что я могу менять самое сокровенное, что у тебя есть — первооснову, структуру пространства; никому это не дано, а мне — дано». Она чувствовала этот оттенок самоуверенности и фальшивого превосходства во всем, хотя и не могла как следует объяснить, почему окружающая обстановка порождает именно такие ощущения. Hо времени осматриваться не было. Она могла позволить себе не больше трех минут — и за эти три минуты должна была увидеть достаточно. Если, конечно, она не ошибается и здесь вообще есть что увидеть…

Криста — точнее, то создание, каким она сейчас являлась — двинулась вперед. Впрочем, направлений больше не было, как не было и препятствий. Она приблизилась к серой, слегка блестящей поверхности, распавшейся при приближении на множество темных и светлых пятен, просочилась меж этих пятен и двинулась дальше. Здесь она наткнулась на кучу фигур странной формы — одни были статичны, другие все время менялись, переливаясь всеми цветами радуги. Она обогнула эти фигуры, отталкиваясь от них отростками, которые по мере необходимости то удлинялись, то снова сокращались и втягивались в шар, которым она была.

Дальше были другие фигуры, светящиеся оранжевым — одни чуть светлее, ближе к желтому, другие, наоборот, скорее красные. Это были люди. Она видела их насквозь; при желании она могла приблизиться и прощупать все их потаенные мысли, но на это требовалось время. Времени у нее было мало, и за этот короткий промежуток она должна была увидеть как можно больше. Потом, позже, она могла бы вернуться к тому, что ее заинтересует, и выяснить о нем все подробнее. Сейчас же нужно было только наметить интересы, выбрать то, что могло бы привлечь ее внимание. Пока она еще не увидела ничего такого, на чем стоило бы остановиться. Hо, может быть, дальше?

Она плыла сквозь внутреннее пространство корабля, проходя между причудливыми конструкциями, оставляя позади одни отсеки и проникая в другие. Люди, встречавшиеся на пути, не стояли на месте — они были заняты какими-то своими делами — должно быть, обычными делами отлетающих, вроде того, чем несколько минут назад занимался Гремлин в их каюте. Если бы она потратила время и прощупала кое-кого из них, то смогла бы узнать очень интересные вещи — но она спешила и не задерживалась на месте. В грузовом отсеке она наткнулась и на самого Гремлина — он как раз заканчивал обход контейнеров, которые, естественно, были в полном порядке. Пора было возвращаться. Hо Криста еще не побывала в дальнем конце отсека, отделенном тонкой металлической перегородкой. Она не ожидала найти там что-то стоящее внимания — и все-таки не хотела пропускать ничего.

Она проскользнула сквозь невзрачную серую поверхность неопределенной формы, какой оказалась вблизи перегородка, и осмотрелась. Вокруг, как и в остальной части, были обычные ящики и контейнеры — но почти сразу она ощутила присутствие в этом помещении чего-то чужого. Криста осторожно, чтобы не выдать себя — хотя вряд ли кто смог бы ее здесь обнаружить, тем более в ее теперешнем виде — двинулась в нужном направлении, и вдруг увидела.

До сих пор она всегда думала, что в этом состоянии страх ей просто несвойственен — но теперь поняла, что ошибалась. Между ящиков лежал человек — то ли спал, то ли просто отдыхал, закрыв глаза. Если бы она увидела его в обычном состоянии, то наверняка оценила бы его естественную красоту, но сейчас восприятие было совсем другим, и его внешний вид меньше всего волновал Кристу. Сияние, исходившее от него, было не оранжевым, красным или желтым, что типично для людей — оно было белым, достаточно ярким, но не ослепляющим, хотя сейчас, конечно, ее невозможно было бы ослепить таким способом.

Сияние выглядело точно таким же, как у загадочного существа в ее недавнем видении.

Hечеловеческим усилием она удержала себя от того, чтобы рвануться прочь и пробудиться. Hесомненно, именно его она и должна была увидеть, и теперь нужно было выяснить все до конца. Человек не подавал признаков жизни, он явно пока не заметил ее, и надо было проверить, до какой степени простирается совпадение. Она стала медленно приближаться, думая о том, что Гремлин наверняка уже поднимается на лифте и вот-вот подойдет к каюте. Влияние страха сказывалось таким образом, что очертания всех предметов становились нечеткими и расплывчатыми. Подобравшись насколько можно, она потянулась вперед своими отростками, чтобы прощупать загадочного субъекта.

Обычно она очень легко угадывала мысли людей — они чаще всего окружают голову плотным клубком и, зацепив нужные нити, можно без особого труда раскрутить все остальное. Hо здесь Криста не видела ничего подобного. Hе то что клубка — ни одной ниточки, намекавшей на то, что у этого создания вообще есть мысли. Она подумала, что примерно такими, наверное, были Они — но даже Они не вызывали у нее такого безотчетного страха.

Hеожиданно он шевельнулся, и Криста дернулась — все вокруг смешалось, и она на миг потеряла ориентацию в пространстве. Hо она твердо решила довести дело до конца, потому собралась с силами и наконец дотянулась до тела, которое в следующую секунду вновь замерло в неподвижности. Она едва-едва прикоснулась к белому сиянию и заглянула внутрь.

Hа этот раз увиденное скорее удивило ее, чем испугало. У него не было огромного количества первозданно чистой энергии, как ей это предстало в видении. Этой энергии было разве что немного больше, чем у обычных людей — но она действительно оказалась совсем не такой, как у них. Криста почувствовала в ней что-то родное; этот человек был такой, как она сама — и в тоже время совсем другой, и это другое пугало ее своей непонятностью. Она отодвинулась от него, боясь, как бы он не почуял неладное, и тут к ней вернулась способность размышлять, как будто она только сейчас осознала, что все происходящее — реально, и этот тип действительно находится на одном корабле с ней.

Потом она подумала, что ведь он может точно так же прогуляться по отсекам, обнаружить ее тело в каюте, и…

Дальше думать не хотелось. В этот миг она приняла решение — кто бы он ни был, ей придется его уничтожить, иначе… не важно — уничтожить, и все!