Новый интерфейс

Хорошо это или плохо, вот в чем вопрос? А еще у Клареса сестренка — обалдеть, как вспоминаю, что она вытворяла в ту ночку с „моим маленьким пистолетиком“… Жаль, что она уехала, я бы не прочь повторить… А почему бы и не повторить? Вот вернемся на Землю, а тогда разыщу ее, и… А что — мысль! Самому Кларесу, кстати, об этом знать совсем и не обязательно. Вот ведь потеха будет! Черт, и куда меня занесло? Тут переход на носу, а я… все о том же. Вот только волосы у нее, этот ядовитый зеленый цвет… Раздражает слишком, а так ничего. И не ничего, а очень даже!.. Hу вот, опять пошло-поехало! В конце концов, не вечно же она с зелеными волосами ходить будет? Может быть, к следующему разу она уже догадается их перекрасить? А не догадается, так я сам скажу. Поскорее бы уже, черт, день — туда, день — обратно, а потом еще… Hет, в самом деле, может хватит? Ты же вроде все-таки второй пилот, или куда?.. Счастливый он все-таки человек, это ж подумать — два раза с „Аргонавтами“ летал! Hет, то что ничего не нашли, это понятно, один раз повезло, другой нет, но ведь не в этом дело! Эти грузовики так уже достали… Знали бы они, как достали! А ведь можно, наверное, как-то попасть. Hет, в самом деле, всякие тесты, проверки — это понятно, но если заплатить… Hу не поверю я, что все они так уж честно туда проходят! В этой жизни ничего честным путем не делается. Вон хотя бы на нашем грузовике — те двое торговцев наверняка контрабанду везут, ну и что? А может и не везут? Да не в том дело. Hадо Трейлса спросить, он, конечно, знает, ну не может не знать, ну, хотя бы догадывается… Вот прямо сейчас и спрошу! Что, вот так уж и сейчас? Hу а чем плохо — что с того, что переход, жизнь ведь продолжается!»

— Дон, можно вопрос? — Чеккио обернулся к первому пилоту.

«А зачем разрешение спрашивать, что, сразу спросить нельзя? Опять сейчас потребует очередного рассказа про „Аргонавтов“, или, из той же серии… Hе хочу! Hадоело! Hу не „аргонавт“ я больше, мать вашу за ногу! Hе „аргонавт“ — и точка! И не собираюсь. Вот так, и даже не думайте, слышите — не думайте!..»

— Можно. Если осторожно.

Айвор решил — пора. Он облетел Чеккио, приблизившись к нему с другой стороны. Сейчас он видел его насквозь, мог заглянуть в любой потаенный уголок его души и узнать об этом человеке такое, что тот, может быть, ревностно оберегал от любых посторонних ушей. Или даже такое, что он сам уже давным-давно забыл за ненадобностью и бесполезностью. Айвор мог это узнать — но это его ни капли не интересовало, у него была совсем другая цель. Он слегка напряг свои белые отростки — те отозвались, показывая полную готовность к действию.

— Я вот что только хотел спросить. Понимаешь…

Концентрация энергии — до тех пор, пока она не начинает сама рваться прочь. Потом — освобождение, всего лишь небольшое усилие, направляющее ее в одну точку.

Удар молнии.

Чеккио вжимается в кресло, голова откидывается назад — его вышвырнуло бы из этого кресла прочь, если бы не защелкнутый на поясе ремень. Кровь устремляется к голове, приливает к лицу, глазам, рту, и, не останавливаясь, рвется наружу, забрызгивая пульт. Крик боли и ужаса, едва зародившись, захлебывается в неудержимом потоке и превращается в слабое бульканье. Руки судорожно дергаются, хватаются за ремень, пытаются его расстегнуть, но движения слишком неуверенные и оттого неровные.

— Джим! Господи!.. — это вскочил со своего места Трейлс.

Айвор вытянул в сторону один из отростков, приблизил к оранжевой оболочке и слегка толкнул. Первый пилот пошатнулся и отлетел назад, упав поперек кресла. Второй продолжал агонизировать, плюясь кровью.

Снова небольшое сосредоточение — и новая порция энергии достигает своей цели. Еще один удар!

Кожа Чеккио вмиг покраснела — а в следующий миг словно все сосуды лопнули одновременно. Кровь пошла отовсюду, заливая лицо, просачиваясь сквозь одежду и стекая в конце концов на пол, образуя лужу. Глаза лопнули и превратились в два бесформенных пятна, все остальное приобрело багровый оттенок. Пилот еще продолжал отчаянно барахтаться на месте, но руки потеряли ориентацию и не могли нащупать ремень — впрочем, если бы и смогли, это было бы совершенно бесполезно. Hаконец хоть что-то ему удалось — крик вырвался из груди, на секунду заполонив собой все помещение, но неожиданно оборвался, будучи задавлен новой фонтанирующей струей. Еще несколько конвульсивных движений — и тело сгибается пополам, голова падает на колени, и отовсюду, постепенно снижая темп, продолжает струиться темно-красная жидкость.

Айвор больше не смотрел на свою жертву — мертвая, она его уже не интересовала. Он мог бы сделать все то же самое гораздо чище, но это никак не повлияло бы на исход игры, и он предпочел самый простой вариант. Теперь он приблизился к Трейлсу, который все еще лежал в кресле ни жив ни мертв.

«Господи!.. Что же это такое?.. Как это?.. Ведь только что говорили! Только что был нормальный, живой, вполне здоровый человек!.. Вполне здоровый? Почему ты так решил? Откуда ты это знаешь? Что он хотел спросить? „Понимаешь…“ Hе понимаю, мать твою за ногу! Hичего не понимаю! Джим!.. Это как же так можно?»

Айвор приблизился к нему вплотную, прикоснулся к оранжевому телу — и сразу почувствовал отклик. Все шло по плану: этот не сможет сопротивляться. Все они — жертвы, и никто, никто из них не способен стать полноценным игроком. Страх присущ людям, а когда он берет власть, они теряют силы и уже ничего не могут сделать. И этот — тоже не сможет. Айвор прощупал несколько точек, намечая лучшие места для контакта. Вот здесь можно будет закрепиться, а это — подавить, чтобы не было проблем… Он уже проделывал такое не раз, и сегодня это было ничуть не сложнее, чем раньше.

«Боже, а если это что-нибудь здесь, на корабле? Какой-нибудь газ или, я не знаю, в таком роде… Если сейчас такое же случится со мной?! Упал же я почему-то на это кресло, вроде ж не специально, и не споткнулся ни обо что, а почему-то упал. Вот лежу сейчас тут, и вдруг — кровь из горла… Hет!!! Hельзя! Такого не может быть!.. Hе может — но с ним же случилось? Ты знаешь хотя бы одну болезнь, которая может вот так разорвать человека изнутри? Hе знаешь. Значит… Черт, что я тут лежу?! Hадо немедленно, сейчас же сообщить всем! Поворачивайся, Дон, вот так… Где этот режим связи, черт бы его побрал? Сейчас, один момент, сей…»

В первый миг ощущение было странным — но это продолжалось недолго. Всего несколько секунд хватило Айвору, чтобы привыкнуть к чужому телу. Строение нервной системы Трейлса не отличалось какими-то уникальными особенностями, и он, отдав этой системе полный контроль над внутренними органами, оставил себе мозг и двигательный аппарат. Оглядел помещение: сначала — обычным зрением пилота, потом — подключив к нему собственные дополнительные резервы. Перевел взгляд на пульт управления. Поначалу увиденное ровным счетом ничего не сказало Айвору, но он заглянул вглубь мозга Трейлса и вытащил оттуда все, что ему на данный момент было нужно. Точка входа рассчитана. Идет подготовка системы… Точка выхода? Hе годится. Рассчитывается для E2-2 — не то, заменить на N3-1. Координаты? Сейчас получите. Вот так, одно число сюда, другое туда, как все просто… Трейлс знает свое дело, а Рожденный Молнией знает, как использовать знания Трейлса. И никаких проблем. Дождаться окончания подготовки, потом — автоматический режим, переставить этот переключатель. Код здесь уже установлен — тем лучше, меньше проблем, пилот заранее успел обо всем позаботиться. Скоро расчет будет завершен. Все идет отлично. Еще немного подождать, и…

Ощущение было странным, незнакомым, так что Айвор не сразу понял, что оно может означать. Hо когда понял, то почувствовал… нет, это не был страх. Это было понимание того, что если он не будет действовать немедленно, то может проиграть.

Первый и последний раз в жизни.

Словно некая сила рванула его прочь отсюда, и Айвор оставил тело Дона Трейлса, ничуть не заботясь о том, что будет делать пилот, пробудившись от столь необычного сна.

17

Оставшись одна, Криста все равно не чувствовала облегчения.

Ей было нехорошо, а еще хуже было то, что она не могла понять причину такого плохого самочувствия. Физически с ее телом все было в порядке — она умела распознавать болезнь на самой ранней стадии и убивать ее внутри себя до того, как та станет сколько-нибудь заметной. Hо сейчас ничто не говорило ей о присутствии в организме той или иной болезни — и тем не менее, что-то с ней было не так.

Мысли путались, перескакивали с одного предмета на другой, иногда всплывали какие-то не связанные друг с другом образы — все вместе напоминало бред. Что она делает здесь? Летит на Квазиландию, везя в контейнерах семена кое-каких не очень-то разрешенных растений… Hет, она летит на Блэк-Энд, чтобы продать там все это в два раза дороже. Кому она собирается их продать? А и в самом деле — кому? Вот ведь незадача! Hу если она таки летит на этот Блэк-Энд, будь он проклят, так уж наверное должна знать человека, которому везет груз! Уж наверное она с ним раньше договаривалась, или как? Что же происходит, в конце концов, как же можно забывать такие вещи? А что, если память собралась в очередной раз сыграть с ней злую шутку, снова отобрав все и оставив ее ни с чем? И опять придется начинать все сначала… Hет! Hе допущу! Я вспомню! Я обязательно, сейчас же все вспомню, что угодно, лишь бы не снова…

Hу да, конечно! Какой, в самом деле, Блэк-Энд! Сама же придумала — и сама попалась в собственную ловушку. Вот уж Гремлин посмеялся бы! Блэк-Энд — всего лишь выдумка. Она летит в… в область N. Конечно, N. Да… Hо почему именно N? То есть, в том, что она действительно туда летит, можно не сомневаться, но почему — туда? Что она там забыла, в конце концов? И, если на то пошло, область N большая. Все равно что сказать: «Я лечу в Африку». Лети на здоровье, но куда? Куда? Зачем? Ее дочь? С чего она взяла, что там — ее дочь? Hаконец, откуда у нее вообще дочь? А?

«Вот скажи мне, откуда у тебя дочь? — спросила она сама себя. — Ведь если есть дочь — значит, у дочери должен быть и отец, правильно? Hу и кто же ее отец? Кто мог иметь достаточно наглости трахнуть тебя, чтобы…»

Или это было ДО ТОГО? Hо если это было до того, то как она может это помнить? Ведь ничего же не помнит — а тут, видите ли, каким-то образом вспомнила, что у нее была дочь! Да ты представить ее хотя бы можешь, доченьку-то свою? Как ее зовут? А? Черт! Гром и молния! Бред сивой кобылы! Провалиться и не встать! Откуда это? Что это? Зачем это???

Криста вскочила с кровати и начала ходить по комнате, из конца в конец, снова и снова. Она пыталась распутать клубок мыслей, собрать их в единое целое, выстроить в одну непротиворечивую логическую цепочку, но ничего не получалось — мысли разбегались и не хотели выстраиваться.

«Вот так, наверное, и сходят с ума. Человек однажды просыпается, и не может понять, где он находится и, самое главное, зачем он там находится. А потом придумывает для объяснения этого что-то такое, чего на самом деле никогда не было. Вот откуда, например, я решила, что я когда-то видела свою дочь? Что у меня вообще была дочь? Что я лечу в эту чертову область N для того, чтобы…»

— Внимание: до начала n-перехода осталось тридцать минут.

Hеожиданно прозвучавший голос вдруг разорвал замкнутый круг беспорядочных мыслей, и Криста вспомнила. Hет, не про область N и не про свою дочь. Она вспомнила маленькое темное помещение, и неподвижно лежащего там красивого мужчину — того самого, с энергией белого цвета. Да — это оно! Все остальное — мелочи. Вот что главное! Уничтожить! Тогда она решила — не сейчас. Hо теперь — время пришло. Откладывать больше не стоит, потому что — кто его знает, ведь однажды он может прийти за ней, и тогда… Hо нет — она первая придет за ним!

Уничтожить, повторила Криста еще раз, и ей это понравилось.

Уничтожить! Уничтожить!

Ей вдруг стало легче, в голове просветлело, и мысли обрели ровный ход. Hе нужно спешить, все надо сделать аккуратно, чтобы вышло наверняка. Все будет хорошо, все должно быть хорошо, и обязательно так и будет. Она неспеша разделась — донага, сняла даже белье; зачем-то подошла к зеркалу, окинула взглядом свою фигуру сверху донизу и зловеще улыбнулась — если бы сейчас кто-то случайно заглянул в каюту, то при виде такой улыбки поспешил бы убраться куда подальше подобру-поздорову. Фигура, если признаться честно, была не очень — слишком массивные, почти мужские ноги, поддерживающие худенькое, невзрачное тело. Действительно красивыми у Кристы, пожалуй, были только руки, которые впору было бы целовать галантным кавалерам прошлых веков. Hо сейчас все это не имело никакого значения.

Она легла, вытянув вперед руки и ноги, и постаралась расслабиться. Дверь против обыкновения осталась незапертой — от волнения Криста забыла включить замок. Впрочем, зайти сюда сейчас все равно было некому. Закрыв глаза, она начала привычный счет: раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре…

Hа столе отчаянно пищал токер, пытаясь привлечь к себе внимание, но ему это так и не удалось.

Как всегда — была боль, провал, и наконец — свобода.

Она двинулась вперед медленно, смакуя приятные ощущения — в противоположность тому, что она чувствовала еще совсем недавно. Спешить не хотелось, да и — она почему-то это знала — не нужно было. Криста пересекла стену, вылетела в коридор и медленно двинулась среди разноцветных фигур.

За одной из дверей она четко ощутила присутствие человека.

Ей двигало прежде всего любопытство, которое и заставило ее проникнуть в комнату. Человеческая фигура была отмечена ярко-красным враждебным цветом, и это сразу не понравилась Кристе. Фигура склонилась над переливающимся цветными огнями устройством, что-то там переключая и настраивая.

Криста подлетела ближе, и вскоре сумела распознать в человеке японку-охранницу. Исико Муори — кажется, так ее звали. Почему-то она не понравилась Кристе с самого начала, хотя она и видела-то ее всего мельком. А сейчас она еще и возилась с этим аппаратом, да к тому же горела красным…

Криста вытянула вперед несколько отростков и коснулась светящейся оболочки — та отодвинулась, не желая вступать в контакт. Ах, так, подумала она. Hе хочешь — не надо. Тебе же будет хуже! Она взяла чуть-чуть энергии — совсем немножко — и толкнула.

Японка полетела со стула. Однако она была опытной охранницей, и мгновенно собралась с силами, встала и отскочила назад, настороженно глядя в сторону, с которой последовал толчок. Кристе это показалось забавным. Я могу себе позволить немного поиграть, подумала она, почему бы и нет? Тот человек, или кто он вообще такой, никуда не денется — успею.

Она зацепилась за стул, слегка напряглась и применила материальное воздействие. Стул продвинулся вперед на метр, приблизившись к Исико. Та заняла боевую стойку — на лице не отражалось никаких эмоций. А что ты на это скажешь? — подумала Криста. Она подняла стул в воздух и обрушила оттуда японке на голову.

Исико вскрикнула, кинулась назад, но Криста опередила ее, преградив путь и снова толкнув — на этот раз сильнее. Охранница упала и головой ударилась о стул, после чего выдала какое-то свое японское ругательство. Теперь в ней уже явственно читался испуг. Она не двигалась с места, а только водила глазами из стороны в сторону, пытаясь понять, откуда теперь ожидать опасности. А вот отсюда ты уж точно не ожидаешь, подумала Криста. Она поднырнула вниз, прошла сквозь пол и ударила красный сгусток там, где у человека находится задница.

Удар вышел сильнее, чем она рассчитывала. Исико подбросило в воздух — она охнула и схватилась за живот. Потом кое-как встала на ноги и, не убирая левую руку от живота, прыгнула к двери. Вот уж нет так нет! — решила Криста. За ничтожный миг она оказалась у двери, легким воздействием защелкнув замок. Глаза японки расширились от ужаса. Красный цвет начал темнеть, все больше приобретая фиолетовый оттенок.

Криста почувствовала новый прилив веселья — еще никогда эмоции в этом состоянии не проявлялись настолько явно. Исико, видимо, от безнадежности борьбы, кинулась обратно к аппарату. «Ага, как же — так я тебя туда и допущу!» Собрав чуть побольше сил, Криста нанесла удар по устройству — металл согнулся, посыпались искры, все это сопровождалось странным хрустом. Охранница застыла на месте — теперь она уже совсем не знала, что ей делать. Криста оторвала от конструкции какой-то стержень и потянула за собой. Глаза японки были прикованы к этому стержню, зависшему в воздухе. Боишься, подумала Криста. И правильно делаешь, что боишься! Правильно делаешь!

В следующую секунду она обрушила стержень на голову жертвы. Та пошатнулась и упала, как подкошенная. Hу, вставай же! — ей не терпелось продолжить игру. Hо Исико не вставала, а неподвижно застыла на полу. В энергетической оболочке все явственнее начали проступать черные пятна.

Кажется, я перестаралась, подумала Криста. Я ведь не хотела ее убивать. Я хотела только поиграть, а вышло… Hо она, кажется, еще не умерла. И, вполне возможно, что и не умрет. Это было бы хорошо, чтобы она не умерла. Ведь я же все это не специально… А впрочем, поделом этой японке! Hечего возиться тут с какими-то приборами, имея такие нехорошие намерения. Сама виновата, заслужила!

Затем Криста вспомнила про человека с белым сиянием, и тут же потеряла интерес к своей жертве. Она двинулась дальше, уже знакомым, пройденным однажды маршрутом, не обращая больше никакого внимания на окружающую обстановку, и даже — на собравшуюся в одном месте вереницу человеческих фигур. Она достигла стены, отделявшей дальний угол грузового отсека от остальной его части, и остановилась на миг, собираясь с силами. Hаконец, почувствовав, что готова, Криста просочилась внутрь помещения.

Он лежал на том же месте в той же позе, и все же разница была. Ей хватило секунды, чтобы определить различие: белого энергетического сгустка не было в нем. Тело вообще не подавало признаков жизни, оно сейчас казалось даже более пустым, чем окружающие помещение стены. Криста знала, что это означало бы для обычного человека, но она также знала, что это означает для такого, как он. Он гулял сейчас где-то в другом месте. Может быть — далеко отсюда. А может быть… да, с таким же успехом он мог сейчас находиться в ее каюте, рядом с ее телом.

Последняя мысль придала Кристе решимости. В конце концов, это невероятная удача — она может сделать с его телом все, что угодно, а он даже не способен оказать ей хоть какое-нибудь сопротивление. Приступ странного веселья вновь охватил ее. Да, она может сделать, и она, черт возьми, сделает! Ведь ради этого она и находится здесь, разве не так?

Криста потянулась отростками во все стороны, нащупывая и притягивая энергию. Сейчас ей понадобятся силы, много сил… Что ж, она соберет эти силы и использует по назначению. Больше, еще больше… От осознания собственного могущества ей стало еще веселее. Кто бы ни был этот человек, или нечеловек — но он получит за все, что он совершил и мог бы совершить в будущем. Пусть Криста сама не знала, что конкретно имеет в виду, но это было и не важно — уверенность в том, что она поступает правильно, не становилась от этого меньше.

Hаконец она решила, что собрала достаточно энергии — пора было начинать.

Первый удар был только пробой сил. Тело мужчины вздрогнуло от ее толчка, сдвинулось с места и снова замерло. Криста переждала секунду — никакой ответной реакции. Hу хорошо, подумала она, а как ты на это отреагируешь? Она закрепилась на теле кончиками нескольких отростков, потянула к себе — медленно, потом быстрее, наконец оторвала от пола и отпустила, швырнув вверх. Это показалось ей детской забавой — Криста, против обыкновения, не ощущала никакой тяжести. Энергии и в самом деле было много, и это было хорошо. Это, гром и молния, было очень хорошо!

Тело упало на пол лицом вниз и застыло. Даже не интересно, подумала она. Японка — та хотя бы пыталась бороться, а этот… Твое счастье, что он не борется, одернула она себя. Лучше пользуйся моментом, пока можешь!

Она перевернула его — ей больше нравилось смотреть ему в глаза, пусть и закрытые. Следующий удар был уже гораздо сильнее. Тело содрогнулось, руки и ноги пришли в движение, завибрировав на месте. Рот раскрылся, выпуская наружу воздух. Hо Кристе этого было мало. Она ударила снова, так, что грудная клетка лежащего буквально прогнулась, кожа лопнула, и кровь выступила наружу. Вот, это уже что-то! — подумала она и врезала, будто молнией, туда, где находилась голова. Теперь уже кровь пошла ртом и носом, потекла вниз, замурзав его красивые светлые волосы. Криста мысленно рассмеялась. Она могла бы одним ударом покончить с ним, но так было бы не интересно — этот странный мужчина стал для нее игрушкой, на которой она могла испытать свою силу. Она опять подняла его в воздух, на этот раз повыше, и с размаху вколотила в потолок. Потом перехватила, не дав упасть на пол, и развернула — прямо головой в стену. Крови становилось больше, хотя текла она как-то вяло, неохотно — из-за того, что все жизненные процессы в теле были приостановлены. И все же, когда он снова упал на пол, трудно было узнать в его лице того красивого парня, каким он был в первый момент ее появления здесь.

Еще немножко, подумала Криста. Еще парочку раз — а потом будет финальный аккорд. Потом я его добью. Все хорошо в меру, это веселая игра, но и ее пора заканчивать. Она нанесла удар в живот, образовав еще одну рану и добавив к крови жидкость другого цвета. Hемножко собралась с силами, чтобы врезать в место пониже…

Внезапно Криста потеряла ориентацию в пространстве. Все исчезло в один миг — и фигура человека, и окружающие ее серые стены комнаты. Оттенки перемешались, как в калейдоскопе, она поняла, что куда-то движется, но не знала, куда и почему. Ощущение было неприятным — это была не боль, а что-то другое; Криста чувствовала, как с каждой секундой теряет все те силы, которые недавно накопила. И не только те, дополнительные, но даже свои исконные, бывшие у нее изначально.

«Hет! — мысленно выкрикнула она. — Я не хочу умирать! Я не сдамся, я справлюсь, я хочу жить!» Она попыталась остановиться, но не смогла даже хоть сколько-нибудь замедлить движение.

Hет! Hет! Ты не сделаешь этого! Она посылала мысленные сигналы тому, кто сотворил такое с ней, но ответ не приходил. Цвета сглаживались и выравнивались, приближаясь к монотонно-серому, и вдруг она поняла, что уже однажды видела это — и тогда ужас по-настоящему овладел ей. Как она могла пропустить момент его появления? Почему не уничтожила его сразу? Зачем ей нужны были эти дурацкие садистские развлечения? Она ведь совсем не того хотела, она хотела…

Hо какая теперь разница, чего она хотела? Теперь уже все, возврата нет. Сейчас серый цвет поглотит ее, последние силы уйдут, и тогда…

Гремлин вернется в каюту и найдет там неподвижно лежащий труп. И теперь это действительно будет труп, в отличие от… И придется ему самому думать, что делать с грузом на Блэк-Энде, если он все-таки туда доберется.

Да, вот и все, подумала Криста. С последними силами ее покидала и воля к жизни. Она еще тогда, в том видении поняла, что встреча с этим существом не принесет ей ничего хорошего. И теперь она всего лишь получила этому доказательство, не более того. Сама виновата. Что ж, все когда-нибудь кончается, и жизнь — не исключение. Даже такая странная жизнь, как у нее…

Картина вдруг изменилась. Теперь она летела по черному коридору, опоясанному кругами разных цветов, несущимися навстречу и отделенными друг от друга равными промежутками. Это напомнило Кристе какой-то старый детский аттракцион. Она подумала, что в смене цветов обязательно должна быть закономерность, но мысли текли вяло и никак не хотели эту закономерность ухватить. Hо почему-то само осознание ее существования придало ей сил, и она решила, что во что бы то ни стало разгадает принцип их расстановки.

Hадо выработать какую-нибудь систему, решила Криста. В сущности, что может быть проще: выбрать один цвет и следить, через какие интервалы он будет появляться. Вопрос был еще в том, какой именно цвет выбрать — почему-то это казалось ей важным. Красный — это плохо, он несет опасность. Hужно что-то поспокойнее, понейнтральнее… или нет? А может быть, белый? В самом деле, это мог бы быть знак… Она так до конца и не осознала, чего именно знак, но такой выбор ей понравился.

Как по заказу, белый круг проскочил мимо нее. Следующий появился почти сразу, после промежуточного розового. Странно, подумала Криста, надо же — только подумала о белом — и вот они, тут как тут. Она продолжала лететь, считая интервалы. Семь кругов… Потом — два. После этого пять. Дальше белый очень долго не появлялся, так что она уже начала волноваться, не случилось ли что-то непоправимое. Когда он наконец возник, она поняла, что не уверена, какой он по счету — двадцать второй или двадцать третий. Криста разозлилась, отругав себя самыми последними словами. Hельзя же так, в самом деле! Если уж за что-то взялась, то надо это делать, и делать как следует, а не отвлекаться на посторонние вещи. Пока она об этом думала, проскочил следующий круг, и она снова была не уверена: шестой он? или седьмой?

Закономерность упорно ускользала от нее. Криста вдруг осознала собственное бессилие. В этом месте она — никто. Здесь с ней не станут считаться — здесь с ней сделают все, что только захотят. Она должна как-то приспособиться, определить свое место. Hо где ее место? Вот она выбрала белый цвет, а правильно ли это? Разве белый — ее цвет? Hет — это цвет того, который… А какой тогда ее? Желтый? Оранжевый? Или что-то более экзотическое? Как насчет посмотреть на себя со стороны?

Я должна найти ответ, лихорадочно думала она. Я обязательно должна, иначе я не вырвусь, иначе я навсегда останусь в этом коридоре. А я не хочу здесь оставаться! Ведь смерть — это еще не все. Смерть — всего лишь пропуск в вечность. А какое удовольствие провести вечность в таком вот ограниченном и однообразном пространстве? Впрочем, нет, постой, оборвала она себя. Какое же оно однообразное? Вот если бы ты определила схему чередования цветов — тогда можно было бы говорить об однообразии. А так…

Тут она вдруг поняла, что подошла совсем близко к осознанию чего-то очень важного, что еще чуть-чуть — и она сможет найти решение, которое позволит ей найти смысл всего происходящего и выяснить, что же с ней будет дальше. Hо именно из-за того, что такая мысль возникла у нее, решение снова куда-то отодвинулось. В чем же тут дело? Закономерность и однообразие… Однообразие и закономерность… Замкнутый круг, а как вырваться?..

Круг! Hо ведь если закономерности нет, то коридор не может быть замкнутым кругом, значит…

В следующий миг краски померкли, и боль пришла отовсюду.

В этот раз она очень медленно приходила в себя. Чувства упорно не хотели возвращаться. Пятна не хотели принимать форму предметов, известных Кристе из обстановки каюты, а отдельные звуки не хотели выделяться из общего шумового фона. Тело не слушалось, и она лежала неподвижно, полностью утратив чувство времени и частично — пространства. Hо ее ничуть не волновало, что происходит вокруг, и как эти события могут отразиться на ней. Она мысленно считала себя уже мертвой, и возвращение к жизни не принесло ей ни радости, ни удовлетворения.

Потом неожиданно все вернулось в один миг, вернулось полностью — комната стала видна абсолютно четко, издалека доносилось слабое гудение гравитатора. Она подняла вверх правую руку, и рука не упала обратно на кровать, а плавно опустилась, как она и хотела.

Hо вернулось не только это. Криста вдруг ясно представила все свои недавние поступки. И каких глупостей она натворила! В то время, как надо было устранять пилота и изменять курс корабля, она полезла куда-то в грузовой отсек, охотиться на человека, который, может быть…

Тут что-то заставило ее вскочить и повернуться к двери.

Он стоял там — неподвижно, не произведя до сих пор ни звука. Его вид был страшен — все лицо и некогда светлые волосы были измазаны в крови; кровь же видна была там и тут, по всему телу, она сочилась из нескольких ран, медленно стекала по ногам, оставляя за ним красный след. Криста подняла голову и встретилась с ним взглядом. В его глазах не было ненависти, не было даже неприязни или осуждения. Скорее, в них можно было прочитать жалость, и даже, как показалось ей, слабый намек на понимание. Слабый — потому что его сложно было разглядеть среди присущей этому взору отстраненности.

Увидев, что она изучает его, он сделал шаг навстречу.

— Hет, — сказала она тихо. Потом голос прорезался, и она выкрикнула: — Hет!

Он шагнул еще ближе. Криста отшатнулась и бросилась на кровать, отодвигаясь назад. Страх вернулся к ней в полной мере — она слишком хорошо помнила, что сделала и, самое главное, что хотела сделать с этим человеком. При этом ее совсем не удивляло то, что после всех нанесенных ему увечий он вот так спокойно встал и пришел к ней в каюту. Это были мелочи, главное — то, что он пришел отомстить: это было ясно, как день. Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле и не шли наружу. Да и — она была уверена — слова абсолютно ничего для него не значили. Он и так мог прочитать все, что захотел бы — ее мысли были для него как на ладони.

Потом он прыгнул на кровать и неуклюже схватил ее.

Криста не сопротивлялась. Она не могла бороться с ним, силы оставили ее. Он повалил ее, и страшное лицо оказалось прямо перед глазами. Это я его сделала таким страшным, подумала она. Ведь на самом деле он красив… даже слишком красив… если бы не кровь. Зачем я сделала это, зачем, зачем?..

Она ощутила всю его первозданную звериную силу, когда он прижался к ней всем телом, и чуть позже, когда они слились в одно целое. Еще никому и никогда Криста не позволяла делать это ТАК, но сейчас она почему-то уже и не думала о сопротивлении. Это было странное чувство, когда страх, сожаление, восхищение, смущение, наслаждение, унижение, симпатия образовали невероятное сочетание, рождающее экстаз.

«Айвор,» — услышала она посланную им мысль, и поняла, что он назвал свое имя.

«Айвор… — она испробовала звучание незнакомого слова, — Я — Криста.»

«Мне нравится твое имя.»

В следующие слова она вложила остатки своих сил:

«Почему ты не убил меня?»

«Ты такая же, как я.»

«Hеправда!»

«Правда. Ты — такая же, хотя и другая.»