Братство волка (Властители рун - 2)

      Перед ним стояла женщина в тяжелом медвежьем плаще на голое тело. Не Иом.
      Но он узнал ее сразу. Прекрасное, чистое и невинное лицо. Маленькие холмики грудей. Кожа, зеленая, как весенняя трава. В ней так и кипела сила Земли. Она наклонилась и осторожно коснулась его горла. И он почувствовал себя совершенно исцеленным.
      Не узнать ее было невозможно - то была вильде Биннесмана.
      Неделю назад чародей слепил ее из земного праха, придумал для нее обличье, вдохнул в нее жизнь. Он сказал, что надеется создать великого воина, такого же, каким был зеленый рыцарь, который помогал когда-то предкам Габорна. Но, едва ожив, вильде вдруг высоко подпрыгнула и бесследно исчезла.
      Сейчас она подхватила Габорна одной рукой и поставила на ноги, и Габорн вытаращил глаза.
      - Беги за Королем Земли! - выпалила вильде.
      Он смутно сообразил, что она явилась за ним и собирается куда-то его отвести. Может быть, ее прислала сама Земля?
      Габорн огляделся по сторонам. Он находился на поле битвы, в ста ярдах от своей изначальной позиции. Рядом были принц Селинор, Эрин Коннел и еще несколько рыцарей. Все они пятились от зеленой женщины, не сводя с нее изумленных глаз.
      Рыцари Габорна, оставив лошадей, бились с опустошителями в пешем строю. И куда ни глянь, опустошители теснили людей. Они буквально лезли друг на друга, стараясь вырваться вперед, и гнались за своей добычей, как собаки за зайцами. Воины его сражались доблестно, но тщетно. На глазах у Габорна носители клинков одним взмахом огромного меча сметали по дюжине человек.
      Горная колдунья на Холме костей, окруженная своими приближенными, опять подняла посох, собираясь наслать чары, хотя и без того кругом царило невыносимое зловоние. И призрачные огоньки, мерцавшие по всей руне, вдруг воссияли с небывалой яркостью.
      - Беги за Королем Земли, - сказала вильде, подталкивая Габорна.
      Да, понял он, кто-то действительно послал ее за ним. Но поскольку Габорн присутствовал при ее создании, он знал ее настоящее имя.
      Он схватил ее за руку и воззвал:
      - Избавитель от Зла, Праведный Разрушитель, останься со мной!
      Зеленая женщина вздрогнула и тут же, похоже, забыла предыдущее поручение.
      "Ударь!" - сказала Габорну Земля.
      Он встал на колени. Сосредоточился и, взяв вильде за руку, ее пальцем стал чертить в пыли руну Дробления Земли.
      Но, глядя на Печать Опустошения, он по-прежнему не видел ни малейшего изъяна в конструкции, что позволил бы ее разрушить.
      Как вдруг на ум ему пришел странный образ. Непохожий ни на какие известные ему руны. Просто некая кольцеобразная фигура внутри круга с точкой наверху.
      Он начертил эту руну и сжал пальцы вильде в кулак.
      Затем поднял голову. Глядя на колдунью, восседавшую на вершине своей гнусной постройки, Габорн представил себе полное уничтожение. Представил, как руна вместе с холмом рассыпаются в пыль, как ветер разносит эту пыль - так далеко, что частичкам ее никогда уже не собраться вместе.
      Сумеет ли он сделать это? Может ли земля разрушить землю?
      Он прокричал:
      - Рассыпься в пыль!
      И несколько долгих мгновений не разжимал кулака в ожидании ответа.
      Где-то глубоко в недрах земли возникла дрожь, сначала легкая, потом она усилилась, послышался далекий рокот, словно близилось еще одно сотрясение, гораздо мощнее прежних. Нечто неведомое рвалось на поверхность из земных глубин. Вскоре начались равномерные толчки, словно кто-то бил изнутри гигантским кулаком.
      Горная колдунья, одетая светом рун, подняла горящий посох.
      Рев ее, раскатившись по небу, отозвался эхом в стенах Карриса и в ближайших холмах. У ног колдуньи начало расти непроницаемо-черное облако, смешиваясь с ржавой дымкой, что вилась над Печатью Опустошения - и Габорн понял, что после этого заклятия в живых не останется ни одного человека.
      Он еще выжидал, давая время неизмеримой подземной силе собраться и приблизиться. И держал в уме образ разрушения, позволяя ему шириться и расти, пока не почувствовал, что больше не может.
      Тогда он разжал кулак и выпустил эту силу.
      64
      Взрыв Земли
      Иом Сильварреста в это время была еще в сорока двух милях от Карриса. Они с Мирримой и сэром Хосвеллом остановились, чтобы дать лошадям отдохнуть, а заодно поесть и выпить по глотку вина. Легкий ветерок играл в листьях дуба над ними, шелестел травой на склоне холма.
      Сначала Иом ощутила подземную дрожь. И когда земля содрогнулась и зарокотала под ногами, Иом со страхом и недоумением поглядела на юг.
      Она увидела только огромное облако пыли, взметнувшееся в небеса, должно быть, на целую милю.
      Солнце уже село, но пыль поднялась так высоко, что последние лучи его озарили верх облака, и по небу пробежала молния.
      - О Силы! - воскликнула Миррима, вскочив на ноги и расплескав вино из своего меха.
      Иом схватила ее за руку, ибо так испугалась, что у нее подкосились ноги, невзирая на все дары силы. Она знала, что муж ее сейчас в Каррисе, и понимала, что при таком взрыве мало кто мог уцелеть.
      Через несколько долгих секунд до них долетел звук. И даже на таком расстоянии грохот был столь силен, что земля вздрогнула под ногами и дальние холмы отозвались эхом. Иом показалось, что взрыв был не один.
      Она и впоследствии думала, что было два взрыва: первый, когда Габорн выпустил силу, и - через мгновение - второй, когда наружу из-под земли вырвался мировой червь, проделав огромную дыру на месте Печати Опустошения.
      Однако те, кто находился тогда под Каррисом, утверждали: "Взрыв был только один, когда вырвался червь по приказу Короля Земли".
      Пока червь поднимался, земля ворчала. Эрин Коннел, которая в тот момент стояла рядом с Габорном, именно так и описывала этот звук: "Земля ворчала".
      Пыль взвилась столбом над Печатью Опустошения, когда мировой червь вылетел наружу, обнажив почти половину своего туловища. Он поднялся на сотни ярдов в небо, в облаке пыли, затмившей последний солнечный свет.
      Земля содрогнулась, и те стены Карриса, что еще держались, обрушились в озеро Доннестгри.
      Эрин плохо помнила, что было потом. Она обмерла, устрашенная видом червя туловище его, состоявшее из многих сегментов, имело в диаметре приблизительно сто восемьдесят ярдов, из трещин в коже текла магма, зубы походили на острые косы. К запаху пыли приметался внезапно сильный запах серы.
      Она видела его всего одно мгновение, но время как будто застыло.
      Опомнилась она, только услышав вокруг радостные крики. Мировой червь уже вернулся в кратер, образовавшийся на том месте, где был Холм костей. Пыльное облако медленно оседало.
      Выброс пыли пробил облачную завесу, и в небе засверкали молнии.
      Опустошители обратились в бегство.
      На такое никто не смел и надеяться - это был полный разном. Но, видно, оставшись без Холма костей и своей предводительницы, опустошители не видели смысла продолжать сражение.
      Они побежали прочь, обратно в свои темные подземные норы, собираться с новыми силами, чтобы когда-нибудь вернуться снова.
      _________
      "Беги, - сказал далекий голос. Сэр Боринсон попытался собраться с силами.Беги скорее".
      Земля качнулась под ним и встала дыбом, подбросив его на два фута кверху. Раздался страшный грохот, громче любого раската грома. В небе сверкнула молния, и дождем посыпались вниз мелкие камни и пыль.
      "Земля гибнет!" - подумал Боринсон.
      Непроизвольно передернувшись, он потянулся к Саффире. Он нашел ее здесь полумертвую, истекающую кровью. Пэштак с Макхитом сражались отчаянно, защищая ее, но опустошители шли стеной, и ему ничего другого не оставалось, кроме как прикрыть ее собственным телом. Тут на них рухнуло умирающее чудище и придавило его так, что он не мог вздохнуть.
      Нельзя же ее здесь оставить!
      Он вдохнул воздуху и закашлялся - пыль забила нос и глотку.
      "Беги скорее!" - снова раздался голос.
      Он звучал так же глухо, но Боринсон знал, чей это голос, и знал, что необходимо повиноваться. Вокруг царил ужасный запах гнили.
      Он пошарил по земле, ища Саффиру.
      - О Светлая Звезда, надо идти! - пробормотал он, приподнимаясь. Попытался разглядеть что-нибудь в окружавшей его тьме. Но почти ничего не увидел сгущались сумерки, в воздухе было полно пыли, и остатки света загораживали туши мертвых чудовищ. Он встал на колени и посмотрел вверх. Высоко в небе висело гигантское облако пыли, лишь на горизонте еще виднелся свет. Прямо над головой сверкнула молния.
      - Куда ты зовешь ее, северянин? - спросил Радж Ахтен, и мягкий голос его дрогнул от сдерживаемого гнева.
      Боринсон повернулся на звук голоса и успел разглядеть его при свете молнии.
      Теперь он видел их обоих. Шафранная накидка Радж Ахтена так и светилась в глубоком вечернем сумраке. На руках у него лежала Саффира, спокойная и тихая, как воды озера в безветренную погоду, чуть поблескивали в темноте ее глаза и белые зубы. Она не шевелилась. Красота ее растаяла.
      Боринсон оцепенел. Дух у него занялся. Кровь отхлынула от сердца, все силы разом оставили его, и непонятно было, как он вообще удержался на коленях.
      Она ушла, ушла навсегда, и, поняв это, он испугался за свой рассудок.
      "Не вся красота ушла из мира,- попытался он себя утешить,- лишь величайшая. Жизнь не опустела. Так только кажется".
      Но чувствовал он себя так, словно внутри него внезапно разверзлась пустота, и не мог дышать, да и не хотел.
      Всего один день он знал Саффиру, и пусть это было недолго, но зато... Он не мог найти слов, чтобы рассказать об этом.
      Каждый вздох его был - для нее. Каждая мысль была посвящена ей. В этот день он постиг, что такое истинная преданность, он отдался всецело. Он любил недолго, но всей душой.
      И продолжать жить без нее было... бессмысленно.
      "Беги",- снова сказал ему Габорн.
      В этом узком ущелье среди трупов опустошителей Боринсон был в безопасности. Там, снаружи, еще слышались звуки сражения, издалека доносились радостные крики. Кое-кто из опустошителей отступал с боем, но поблизости все было тихо. Битва отодвинулась.
      Боринсон с опаской взглянул на Радж Ахтена. Король Земли велел бежать, и, кажется, он имел в виду не опустошителей.
      - Отвечай, северянин,- спокойно сказал Радж Ахтен. - Куда ты хочешь забрать мою жену?
      - В безопасное место, - кое-как выговорил Боринсон и облизал пересохшие губы. На зубах заскрипела пыль.
      - Но ведь это же ты привел ее сюда, не так ли? Привел на верную смерть, по приказу твоего господина. Эту самую нежную и прекрасную женщину на свете. Ты привел ее сюда.
      То был справедливый упрек. К щекам Боринсона горячо прихлынула кровь. Зря Радж Ахтен старался силой своего Голоса внушить ему, что он виноват - он и был виноват, и для него не существовало ни прощения, ни надежды.
      - Я не знал, что здесь опустошители, - Боринсон сказал это больше самому себе, чем Радж Ахтену.- Она ничего не боялась. Мы пытались ее удержать, но она никого не слушала...
      Радж Ахтен лишь глухо зарычал в ответ, словно никакие слова не могли передать его ярость.
      "Он меня ненавидит, - понял Боринсон. - Я обманом заставил его уйти из замка Сильварреста, я убил его Посвященных. Ему пришлось отступить из Гередона из-за меня и хитрости Габорна. И я привел сюда, на смерть, его жену".
      - Ты был достойным противником,- тихо сказал Радж Ахтен.
      Боринсон хотел вскочить на ноги и бежать, но куда ему было до Радж Ахтена с его дарами метаболизма!
      Радж Ахтен к тому же обладал силой двух тысяч человек. Пытаться сражаться с ним или бежать для Боринсона было все равно, что трехлетнему малышу пытаться спастись от гнева своего отца.
      Лорд Волк из Индопала схватил его за лодыжку, дернул и опрокинул на спину.
      - Я видел, ты баюкал ее как любовник, - злобно сказал он. - Ты был ее любовником?
      - Нет! - вскрикнул Боринсон.
      - Ты отрицаешь, что любил ее?
      - Нет!
      - Смотреть на моих наложниц запрещено. За это надо платить1 - сказал Радж Ахтен.- А ты, ты заплатил, что положено?
      Ответить Боринсон не успел. Лорд Волк мгновенно подтащил его к себе и сунул руку под кольчугу и тунику, проверяя, на месте ли его половые органы.
      Сэр Боринсон взвыл от такого оскорбления и схватился за кинжал, но Радж Ахтен оказался проворнее.
      Пальцы его, твердые, как кузнечные щипцы, стиснули плоть и рванули.
      От невероятной, жгучей боли Боринсон на мгновение потерял сознание и выронил кинжал.
      Когда Радж Ахтен отдернул руку, сэр Боринсон уже не был мужчиной.
      Радж Ахтен отшвырнул его от себя.
      Боринсон, впавший в какое-то полубессознательное состояние, скорчился от боли и страха.
      - Теперь, - сказал Радж Ахтен, бросив рядом с его головой комок плоти,- я тебя отпускаю.
      Аверан изо всех сил старалась раздвинуть челюсти опустошителя. Сверкнула молния, и несколько извивающихся на лету гри прошмыгнули мимо девочки в темную пасть, тоже решив, видимо, что нашли замечательное убежище. Ядовитый запах разложения был так силен, что на лице и на руках у нее вскочили волдыри.
      - Помогите! - снова закричала она, надеясь, что кто-нибудь все-таки услышит. Из-за пыльного облака снаружи совсем стемнело.
      Тут сердце у нее подпрыгнуло. При свете молнии она увидела Радж Ахтена, в каких-нибудь двадцати футах от себя. Он возвращался оттуда, где были Саффира и Боринсон - девочка слышала, как он обменялся с Боринсоном несколькими резкими фразами.
      Последовавшие затем крики Боринсона ужасно испугали ее.
      Радж Ахтен прокричал что-то на одном из языков Индопала. Аверан не поняла, что он сказал, но, похоже, он отдал какой-то приказ своим людям. Пыль покрывала его шлем и лицо. Снова сверкнула молния, и Аверан успела его хорошо разглядеть. Это был самый красивый мужчина, какого она видела в своей жизни. И так горделиво держал он себя, столько изящества было в его осанке, что сердце ее затрепетало.
      - Помогите! - крикнула она, пытаясь раздвинуть челюсти.
      Радж Ахтен бросил в се сторону безучастный взгляд, словно ничего не собирался делать.
      Но все-таки, к ее великому облегчению, двинулся на помощь.
      Аверан думала, что понадобится несколько человек с рычагами, чтобы открыть эту пасть, но Радж Ахтен, убрав в ножны за спиною боевой молот, раздвинул челюсти просто руками. Затем подал девочке руку и помог выйти, столь любезно, словно она была придворной дамой.
      Латные рукавицы его были все в крови.
      Тут из-за трупов опустошителей выскочило полдюжины Неодолимых. Радж Ахтен заговорил с ними, произнося слова так быстро, что Аверан было не уследить.
      Она поняла только одно слово: "Ордин".
      А потом Радж Ахтен и его воины побежали на север. Впечатление было такое, что они просто исчезли. Только что стояли здесь и вот уже, звякнув доспехами, слились в неразличимые пятна вдалеке.
      Аверан осталась одна. С неба сыпались земля и пыль. Гремел гром. То и дело вспыхивали молнии.
      "Опустошители боятся молний,- вспомнила девочка. - Свет их ослепляет и причиняет боль. Они должны убежать. Во всяком случае я бы убежала, будь я опустошителем".
      Тут до слуха ее долетел болезненный стон.
      Он донесся оттуда, где она в последний раз видела Боринсона.
      Аверан тихонько прокралась вперед, держась под прикрытием трупа опустошителя, и осторожно выглянула из-за его головы. Там во мраке лежали Саффира и сэр Боринсон.
      Боринсон был еще жив. Он лежал на боку, свернувшись как ребенок. Его рвало, из глаз катились слезы. А Саффиру покинула ее красота, теперь она казалась обычной хорошенькой девушкой.
      Аверан боялась, что ничем не сможет помочь Боринсону и он умрет от своих ран.
      - Что с вами? - робко спросила она.- Куда вас ранили?
      Боринсон заскрипел зубами, утер слезы с лица. И молчал целую минуту. Потом сказал наконец странным, полным боли и ярости голосом:
      - Ты вырастешь, станешь красавицей - но такому, как я, этого уже никогда не понять и не оценить.
      65
      Измена Земли
      "Беги!" - приказала Земля Габорну.
      Сидя в пыли, он с изумлением глядел вверх. Ибо даже. не представлял себе, что имеет силу вызывать на помощь животных.
      У него на глазах из земли вырвался мировой червь. В небо ударил фонтан пыли и камней. И теперь перед ним, извиваясь и крутясь, возвышалось гигантское туловище в полмили длиною.
      Силой взрыва Габорна опрокинуло на спину. Зеленая женщина упала вместе с ним.
      Сверкнула молния, увенчав вершину пылевого облака светом, как короной, и корона эта напомнила Габорну на миг его собственную. Опустошители вдруг развернулись и в страхе бросились бежать.
      "Уходи!" - потребовала Земля.
      На этот раз смерть приближалась к самому Габорну. Такой тяжелой ее пелены он еще ни разу не ощущал.
      Сгустилась тьма, свет заходящего солнца затмило необъятное облако пыли и сыпавшихся с небес обломков.
      И в этой неестественной тьме, прорезаемой молниями, Габорн вскочил и бросился к лошади, на ходу выкрикивая приказ всем отступать.
      Только теперь он понял, в чем дело. О чем говорила ему Земля. Ударь и беги, ударь и беги. Именно это требовалось от него в Каррисе.
      - Иди сюда! - крикнул он зеленой женщине, протягивая руку. Она одним прыжком одолела двадцать футов, и Габорн втащил ее к себе на коня.
      - Туда! - крикнул Габорн своим рыцарям. И пришпорил коня, спасая свою жизнь.
      Проверил свои ощущения.
      Ход сражения изменился в считанные секунды. Сотни тысяч людей не успели еще даже выбраться из Карриса, а только спешили к воротам.
      Но с опустошителями, считай, было покончено.
      Они бежали. В небе сверкали молнии, и чудовища покидали поле боя. Большой опасности они уже собой не представляли.
      Объехав двух опустошителей, Габорн свернул на север. Он испытывал одновременно удивление и страх - удивлялся своей нежданной победе и страшился того, что теперь угрожало ему.
      Земля уже не просила ударить. Она просила бежать, и как можно скорее. Здесь, в Каррисе, он был больше не нужен.
      Он скакал в облаке пыли, поднятой мировым червем, почти ничего не видя вокруг, пока не добрался до Барренской стены, где пыли было поменьше.
      Стена обратилась в руины. Землетрясение затронуло и эти места, как ни старался Габорн сосредоточить основной удар на юге равнины. Уцелели лишь отдельные участки ее, но и те готовы были вот-вот рухнуть.
      Арка ворот каким-то чудом еще держалась тоже, и, подъехав к ней, Габорн оглянулся.
      Несколько башен замка Каррис обрушились, остальные горели. Пыль клубилась над равниной, и вся земля была усеяна мертвыми телами людей и опустошителей. Она была перерыта и разорена полностью. Не осталось ни дерева, ни травинки. Черная башня опустошителей рухнула, там бушевал пожар. Мировой червь исчез в дыре, где была когда-то Печать Опустошения. В небе то и дело сверкали молнии. Над землей еще стелилась гнилая коричневая дымка, отравляя все и вся ядовитым зловонием.
      Подобной картины разрушения Габорн никогда еще не видел.
      Примерно в пятистах ярдах от себя он увидел чародея Биннесмана. Старик тоже заметил его и, что-то крича, поскакал вдогонку.
      Но остановиться и подождать его Габорн не посмел. Он знал, что должен бежать, не мешкая.
      В сопровождении одних только Джурима, Эрин и Селинора он развернул коня и помчался в ворота Барренской стены.
      _________
      - Милорд, - окликнул Пэштак. - Он там!
      Радж Ахтен с дюжиной Неодолимых искал Короля Земли.
      Сквозь клубы пыли трудно было что-нибудь разглядеть. Гремел гром; пыль поднялась до облаков, и с неба сыпался снег вперемешку с грязью. Радж Ахтен взобрался на двух мертвых опустошителей, упавших друг на друга, и посмотрел в ту сторону, куда указывал Пэштак.
      Габорна он увидеть не мог. Юношу защищали чары, и всякий раз, как Радж Ахтен смотрел на него, он видел камень или дерево, а то и вовсе ничего не видел.
      И потому он разглядывал сейчас лошадь, на которую показал Пэштак. То был чалый скакун Короля Земли, но самого Габорна на нем не было - в седле как-то криво сидела темнокожая женщина, а перед нею торчало что-то вроде охапки дубовых ветвей. Они скакали на север, следом ехало несколько рыцарей. К ним спешил присоединиться чародей Биннесман.
      - Куда же он, интересно, собрался? - спросил Махкит.
      Непонятно было, почему Король Земли вдруг решил отступить, когда победа его уже казалась несомненной. Сверкали молнии, и опустошители, потеряв предводительницу, обратились в бегство.
      - Меня не волнует, куда он собрался, - просто ответил Радж Ахтен.- Я собрался его убить.
      - Но... Великий Свет! - воскликнул Пэштак. - Он же ваш родственник... И хочет перемирия.
      Радж Ахтен посмотрел на него и понял, что перед ним враг.
      Его обуял такой гнев, что он не мог найти слов. Когда-то, еще в детстве, Габорн ускользнул от его убийц, с помощью унизительной хитрости заставил его уйти из Лонгмота, украл его форсибли. Габорн настроил против него Саффиру и стал причиной ее гибели. И теперь он еще обратил против Радж Ахтена самых верных его последователей.
      Радж Ахтен жаждал отмщения.
      - Опустошители бегут, - сказал он терпеливо, словно объяснялся с туповатым ребенком. - Опасность миновала, и перемирие уже ни к чему.
      - Может быть, выиграна одна битва, но не вся война, - ответил Пэштак.
      - Ты думаешь, что опустошители вернутся? - спросил Радж Ахтен. - С чего ты взял?
      - О Великий, - сказал Пэштак, - простите меня. Я не хочу обидеть вас, но он - Король Земли. Он вас избрал.
      - Я тоже пришел на север, чтобы спасти человеческий род, - напомнил Радж Ахтен. - Я тоже могу уничтожить опустошителей.
      И тут он услышал предупреждение Габорна: "Берегись!"
      Пэштак вскинул боевой молот и нанес удар, но даров метаболизма у него было меньше, чем у Радж Ахтена.
      Радж Ахтен увернулся и закованным в латы кулаком ударил Пэштака в висок. Пэштак упал с раздробленным черепом.
      "Берегись!" - снова прозвучал голос Габорна.
      Радж Ахтен обернулся. Двое Неодолимых за его спиной тоже обнажили оружие. Он мгновенно вступил в бой с ними и еще двумя, которые присоединились к схватке.
      Измена не застигла его врасплох. Какими верными слугами ни казались его Неодолимые простым людям, он знал, что некоторые из них могут взбунтоваться против него.
      Он расправился с этими четырьмя, получив лишь несколько легких ран. Благодаря его жизнестойкости они зажили раньше, чем упал последний противник.
      Радж Ахтен перевел дух и окинул взглядом оставшихся восьмерых. Сверкнула молния, прогремел гром. Никто из них как будто не собирался нападать, но у него мелькнула мысль, не убить ли их тоже.
      Тут в голове его зазвучал голос Габорна: "У твоих ног лежат убитые тобой люди, те, кого я избрал. И твоя смерть - совсем рядом. Я в последний раз предлагаю тебе надежду и защиту..."
      - Я не избирал тебя! - выкрикнул Радж Ахтен. И сила его Голоса была столь велика, что слова эти заглушили раскат грома.
      _________
      Обливаясь потом, Габорн скакал прочь из Карриса. Вокруг кипели сотни мелких схваток. Сэр Лангли и Скалбейн безжалостно убивали опустошителей. Те, хотя и отступали, сражались с не меньшим упорством.
      Габорн знал, что поблизости происходит еще одно сражение. Между Радж Ахтеном и его Неодолимыми. Он предупредил Радж Ахтена, полагая, что опасность грозит им со стороны какого-нибудь мага-опустошителя.
      И тем самым невольно стал причиной гибели других людей.
      Испуганный, страдающий Габорн сделал еще одну, последнюю попытку предложить мир. Но, перекрыв раскаты грома и шум битвы, до него донесся резкий отказ Радж Ахтена:
      - Я не избирал тебя!
      Габорн не мог снести сознания своей вины. Не мог позволить Радж Ахтену, одному из избранных, продолжать убивать людей. И в отчаянии не видел другого выхода, кроме как нанести ответный удар.
      Еще когда он ехал сражаться, он боялся, что совершает святотатство. Земля дала ему силу для того, чтобы избирать и защищать людей. И неправильное использование этой силы могло повлечь за собой наказание.
      Но, уничтожив одного Радж Ахтена, думал теперь Габорн, можно спасти тысячи других людей.
      Он представил себе Радж Ахтена, окруженного Неодолимыми. Те видели, как он расправился с их товарищами, и все же готовы были ринуться в бой.
      Это были могучие воины. Иначе Земля не предупреждала бы столь настойчиво о великой опасности, угрожающей Радж Ахтену.
      И Габорн на этот раз не стал его предупреждать. Невероятным усилием воли, испытывая душевную боль, он поборол желание сделать это.
      И приказал Неодолимым: "Нападайте!"
      _________
      Радж Ахтен не получил предупреждения. Повинуясь неслышному приказу, Неодолимые дружно бросились на него.
      Даже его старый друг Чезвит, один из самых преданных и доверенных слуг, взмахнул боевым молотом, пытаясь пробить острием шлем Радж Ахтена.
      Радж Ахтен едва успел увернуться. Своим молотом он раздробил Чезвиту плечо и, выхватив длинный кинжал, кинулся в рукопашную схватку.
      _________
      Теперь Габорн почувствовал, что опасность грозит Неодолимым, которым он приказал убить Радж Ахтена.
      Но ощущение было таким смутным, словно сила Земли в нем погасла, как гаснет свеча, и только фитиль этой свечи, догорая, еще слабо светился в темноте.
      Ему еще был дарован свет - но ровно столько, чтобы знать, что свет пока горит.
      Испытывая малодушный страх, Габорн въехал на вершину холма и посмотрел назад. Он знал, где находится Радж Ахтен. И даже сейчас подавлял в себе желание предупредить его об опасности.
      Сражение происходило слишком быстро, чтобы можно было разглядеть что-нибудь на таком расстоянии, да еще сквозь ржавую дымку и дождь пополам с грязью. При свете вспыхнувшей молнии Габорн увидел лишь кружение смутных силуэтов.
      Он ощущал опасность, угрожавшую Неодолимым, и чувствовал каждый удар, который они получали. Чувствовал, как ломаются кости и рвутся мышцы. Слышал предмертные крики.
      И знал, когда они умирали.
      Что-то обрывалось внутри него со смертью каждого из них. Когда-то он сказал об этом Молли Дринкхэм: Избранных его словно вырывали из него с корнями, умирали они - и умирала какая-то часть его самого.
      Сейчас он ощущал это как никогда горячо и болезненно. Его собственные силы иссякали по мере того, как гибли Неодолимые.
      А они гибли один за другим - как звонит колокол на верху городской башни.
      И звон этот возвещал о гибели не только нескольких Неодолимых. Гибла надежда на спасение всего человеческого рода.
      "Когда-то на земле жили тоты,- говорила Земля Габорну в саду Биннесмана. Когда-то жили даскины...
      К концу грядущих темных времен человечество тоже может стать лишь воспоминанием".
      "Неужели из-за этого и погибнут мои подданные? - подумал Габорн. - Из-за моего предательства?"
      Он слишком неосторожно испытывал свою силу, словно лучник, который перетягивает тетиву и ждет, что не выдержит первым - тетива или лук.
      Этой силой наделила его Земля, она дала ему власть.
      "Спасай, кого хочешь", - сказала она, а Габорн попытался убить одного из тех, кого избрал.
      Он нарушил волю Земли.
      И сила его теперь уходила, и Габорн с ужасом ждал, когда она иссякнет окончательно.
      Сверкнула молния, и при свете ее он увидел, чем закончилось сражение Неодолимых: в живых остался один-единственный человек.
      Тогда Габорн пришпорил лошадь и стрелой понесся на север. И кричал всем встречным:
      - Бегите! Идет Радж Ахтен!
      66
      Объяснение состоялось
      Все восемь Неодолимых бросились на Радж Ахтена разом. Кто целил в голову, кто - в ноги. Они действовали молотами, кинжалами, кулаками и ногами.
      Выйти невредимым из схватки с такими противниками ему не могли помочь ни быстрота его реакции, ни воинское умение.
      Правое колено Радж Ахтену раздробили боевым молотом. Кинжал одного воина прошел сквозь кольчугу и достал до легкого, короткий меч другого перерезал сонную артерию. Еще кто-то закованным в латы кулаком смял его шлем и проломил череп. Были и другие раны, но не столь тяжелые.
      Радж Ахтен выжил. Из Картиша ему передавали жизнестойкость тысячи Посвященных. Он еще дрался, а раны уже заживали.
      Он убил всех восьмерых в считанные секунды и соскользнул наземь со спины мертвого опустошителя, дожидаясь полного исцеления.
      Рана на шее закрылась быстро, плоть срослась, хотя он успел потерять много крови. Голова болела, и когда он стащил шлем, то обнаружил во вмятине содранную кожу и волосы.
      Наибольшие страдания причиняла ему рана в колене. Коленная чашечка была раздроблена и свернута на сторону, и заживания ее пришлось дожидаться довольно долго.
      Когда же он попытался встать на ноги, в колено вступила такая боль, что он подумал даже, не остался ли внутри обломок молота.
      И Радж Ахтен побежал на север, превозмогая эту жуткую боль.
      Имея столько даров метаболизма, ловкости и силы, он мог делать в час пятьдесят-шестьдесят миль. И бежать с такой скоростью целый день. Верхом Габорн продержался бы какое-то время впереди. Но Радж Ахтен не собирался отдыхать. Рано или поздно, но он догонит мальчишку.
      Он упорно бежал вперед по разоренной земле. Миновал Барренскую стену и понесся по большаку мимо селений Кастир, Вент и Разбитое Сердце, оставив поле битвы далеко позади.
      Пот лил с него ручьями. Он много сражался сегодня. Для человека с шестью дарами метаболизма двухчасовая битва длилась часов пятнадцать. С полудня он ничего не ел и почти не пил. Чары горной колдуньи иссушили его и вытянули все силы, к тому же он был тяжело ранен.
      Глупо было пускаться в преследование в таком состоянии. Не имея сильной лошади, которая отдыхала неделю, питаясь сытной дробленкой.
      Он сам мало ел в последнее время, которое провел в походах - сначала в Гередон, потом на юг, спасаясь бегством,- и изрядно похудел.
      А сегодня он весь день сражался. И полученные раны, хоть и заживали быстро, отняли много сил.
      Его терзала невыносимая жажда. С потом выходило слишком много необходимой для организма влаги.