– Что это значит? – спросил Джакомо, недоуменно пожимая плечами. – Я ничего не понимаю.

– Это зашифрованная надпись, – пояснила женщина. – Мерлин всегда писал свои свитки шифрованным языком, чтобы их не могли прочесть непосвященные. Но вы люди просвещенные и сможете прочесть текст.

– Мерлин? – воскликнул Джакомо. – Я не ослышался? Ты говоришь о том самом Мерлине?

– Да, именно о нем, советнике королей, великом маге всех времен. Когда-то, в давние времена, он стал записывать для своих учеников то, что было известно только ему, – свои мысли, описания ритуалов, рецепты, свой путь к тайнам магии. Все его познания записаны на этих свитках, каждый из которых содержит около тысячи страниц. Ученые мужи из всех стран мира пытались расшифровать их. Это было во времена расцвета магии и науки. Однако люди до сих пор не научились пользоваться данными им властью и знаниями. Многие из них, обуреваемые алчностью, злобой и завистью, злоупотребили мудростью Мерлина. А один человек допустил страшную, непоправимую ошибку. Он использовал рукописи великого магистра, проводя опыты с нарушением всех заповедей великого Мерлина. Он совершил страшное преступление, накликав демонов и прочую бесовщину, нарушив созданный Богом порядок. Узнав об этом, Мерлин пришел в неописуемый гнев, проклял юного мага и уничтожил его, видя корень зла в своих собственных трудах. Назвав их своим проклятием, тот человек хотел уничтожить рукописи. Однако Мерлин так заколдовал свиток от порчи, что его не тронули ни время, ни огонь, ни холод, ни вода. И даже он сам был не в состоянии снять эти чары со своей рукописи. Тогда Мерлин накликал бурю, такую мощную, что свиток растрепался на клочки, а его страницы разлетелись по всему свету. С тех пор «Проклятие Мерлина», как называют эту рукопись, считается утраченным. Однако время от времени то тут, то там всплывают ее отдельные страницы.

– Так, значит, это одна из тех страниц? – недоверчиво спросил Козимо. Рассказ колдуньи звучал невероятно. Мерлин был сказочным персонажем, мифом из героического эпоса древней Англии. Не более того. – А как к тебе попала эта рукопись?

– На этот вопрос я не могу ответить. Рукопись с давних пор хранилась в моей семье. Она передавалась из поколения в поколение, всегда от матери – к дочери.

– А как ты можешь доказать, что рукопись не фальшивка?

– Видите этот знак? Это Сокол, печать Мерлина. Она стоит на всех страницах его рукописей. Кроме того… – Колдунья улыбнулась. – Сначала расшифруйте текст. В нем вы найдете рецепт волшебного напитка. Попробуйте его, и вы убедитесь в подлинности свитка.

– Право, не знаю, что и делать, – сказал Джакомо, с сомнением посмотрев на Козимо. – Стоит ли нам рисковать?

Козимо был в нерешительности. Сто дукатов – немалая сумма за столь сомнительное приобретение. Но если ведьма не лжет и рукопись действительно написана самим Мерлином, то она стоит любых денег, даже если им не удастся ее расшифровать.

– Да, – нерешительно произнес он. В семействе Медичи у каждого были свои пристрастия: дядя собирал кувшины и кружки из всех стран мира, отец – оружие. Он, Козимо, питал слабость к древним книгам, а эта рукопись была, без всякого сомнения, очень древней. О, это великолепный свиток. Одно то, что он написан рукой самого Мерлина, делало его бесценным. «Это все равно что получить в руки одно из писем апостола Павла», – подумал Козимо. – Мы должны это сделать. Если ты сомневаешься, я один найду эту сумму и заплачу, – добавил он, обращаясь к Джакомо.

Тот лишь пожал плечами. Колдунья довольно улыбнулась.

– Я знала, что вы сможете оценить его по достоинству.

– Где мы отдадим тебе деньги?

– Я буду ждать вас завтра на этом же месте, как только взойдет солнце.

– Ты можешь рассказать еще что-нибудь о свитке и о рецепте? – спросил Козимо, готовый хоть сейчас приступить к расшифровке текста. Его как магнитом тянуло к рукописи, и он не мог от нее оторваться.

– Я знаю не так уж много. Сама его не пробовала. Я всегда старалась не поддаваться соблазнам. Единственное, что я могу вам посоветовать, – будьте осторожны. Остальное поймете сами.

– Если все решено, можем идти, – сказал Джакомо. – До завтра!

Он поклонился колдунье и поспешил обратно, словно у него вдруг испортилось настроение. Козимо с удивлением посмотрел ему вслед.

– Не знаю, что на него нашло.

– Он слаб. Ему тяжелы кандалы, которые навесил на него отчим. А это опасно: в один прекрасный день он их сбросит, но вновь обретенная свобода вскружит ему голову; как бы он не потерял рассудок. Присмотри за ним, Козимо.

Козимо аккуратно свернул свиток, уложил его в трубку и снова закрыл, задумчиво повертев в руках. Трубка выглядела такой же неказистой, как прежде.

– Невероятно, что такая простая штуковина может представлять такую ценность.

– Я же говорила, что внешняя оболочка ничего не значит. Главное, что внутри.

– А ты не думаешь, что я могу уйти и больше не прийти? – спросил Козимо. – Сейчас рукопись у меня. Ты все нам объяснила. Что, если мы нарушим слово?

Она снова улыбнулась. На этот раз улыбка была зловещей, и Козимо содрогнулся.

– Я бы не советовала этого делать. Если вы нарушите слово, я ночью тайно выкраду у вас рукопись. Ведь это моя собственность. А на вас наведу порчу – ваши тела иссохнут, рассудок помутится, и вы долго будете умирать в муках, в полном забвении, как дикие звери в темной норе. Мне хорошо известно, кто вы такие, и мы скрепили нашу сделку рукопожатием. Мне этого достаточно. – Она откинула прядь со лба. – Я знаю, вы представляете себе колдунью старой, беззубой горбуньей. Но, повторяю, внешность ничего не значит. В моей власти наложить на вас проклятие, можете мне поверить, и, если будет нужно, я сделаю это без колебаний.

«Ни минуты не сомневаюсь», – подумал Козимо, спускаясь с холма. Он решил не догонять друга: Джакомо был далеко впереди. Мысли переполняли его голову.

Эликсир

Была глубокая ночь. За окном бушевал сильный ветер, и хотя весна почти вытеснила затянувшиеся холода, он словно знаменовал последние судороги уходящей зимы.

Ледяная стужа пронизывала покои Козимо, и даже тепло пылающего камина не могло его согреть. В такую ночь хорошо забраться под одеяло и, нежась на мягких подушках, долго-долго спать, чтобы тебя никто не тревожил. Но Козимо было не до сна. Склонившись над рукописью, он пытался разгадать таинственные знаки. Несколько часов корпел он над свитком. За последние двое суток он изрядно продвинулся в этом нелегком деле, но разгадать загадку, скрытую в таинственных буквах, никак не мог.

Он так погрузился в работу, что не заметил, как прогорели угли в камине. Пальцы одеревенели и скрючились от холода. Он смутно помнил, что несколько часов назад, когда стало совсем холодно, слуга подбросил в камин несколько поленьев. Козимо встал и накрылся одеялом. Сколько же времени он провел за столом, впившись горящими глазами в странные знаки? Вдруг он услышал стук, будто кто-то бросил камнем в ставни.

Козимо вздрогнул и прислушался. Он полностью был поглощен разгадкой рукописи, и ему мерещились всякие чудовища. «Это пришел дьявол, чтобы забрать мою душу», – подумал он. Стук повторился. Козимо застыл от страха и прислушался. Этот звук он слышал не раз.

Козимо подошел к окну, открыл ставни, придерживая рукой чепец, чтобы не сдуло ветром. Он оказался прав: внизу, освещенный слабым светом фонаря, стоял Джако-мо. Он иногда приходил к Козимо посреди ночи, бросив в окно камешек. Это был их условный знак. Козимо кивнул другу, снова аккуратно закрыл ставни и, быстро сбежав по лестнице, открыл дверь. Не говоря ни слова, оба на цыпочках пробрались в неосвещенный дом. Никто не слышал, как они проникли в комнату Козимо.

Некоторое время Козимо молча смотрел на друга, который сразу же бросился к камину, чтобы согреться.

– Какая холодная ночь, – сказал Джакомо, – будто вернулась зима.

– Ты прав, – ответил Козимо. – Но она не вернется.

– Козимо, я…

– Куда ты пропал? – вырвалось у Козимо. – Два дня о тебе ни слуху, ни духу. Я заходил к тебе, но мне сказали, что тебя нет дома. Почему ты прячешься от меня?

– Я был в церкви, – ответил Джакомо, не глядя другу в глаза. – Все это время я…

– Послушай, дружище, не надо меня обманывать. Я видел, как ты стоял у окна. И ты меня видел. Что с тобой происходит?

Джакомо поднял голову и посмотрел на друга взглядом затравленной собаки.

– Прости, Козимо, но я не пойду с тобой. Правда, я… – он осекся, проведя рукой по волосам, которые и без того торчали во все стороны. – Мой отчим не простит меня. Он неусыпно следит за мной, к тому же… Я и сам должен был все обдумать. То, что сказала колдунья… об этой рукописи…

– И что же ты надумал?

Джакомо не ответил. Вместо ответа он показал на письменный стол.

– Тебе удалось расшифровать рукопись?

«Молчание – тоже ответ», – подумал Козимо, улыбнувшись другу. Он слишком хорошо знал Джакомо и сразу все понял. Джакомо решился в пользу друга и их тайны, пойдя против своего отчима. По крайней мере, в этот момент.

– Пока нет, – ответил Козимо, – к сожалению. Тот, кто составлял текст, потратил немало сил, чтобы зашифровать каждое слово. Иногда я не могу даже понять, что это за буквы и из какого они языка. И все же несколько слов я, кажется, расшифровал. Это немного, но для начала неплохо. – Он протянул другу свиток со своими пометками. – Вот результат моих двухдневных трудов. Если так пойдет и дальше, мы сможем расшифровать всю рукопись не раньше Рождества.

Джакомо внимательно посмотрел на свиток и сморщил лоб.

– Это какой-то бред сумасшедшего, – проговорил он. – Семь… двадцать три… мера… девять… пшеница… мало… тело… сон. Полная абракадабра. Как думаешь, что означает этот набор слов?

Козимо беспомощно развел руками.

– Ни малейшего понятия. Слова, которые мне удалось расшифровать, – из греческого языка, но написаны по-арабски. Еще я обнаружил несколько латинских слов, написанных готическим шрифтом. Мне кажется, весь текст зашифрован по этому принципу. А сейчас я в тупике и больше не могу продвинуться ни на шаг.

– Дай я взгляну.

Они вместе склонились над драгоценным пергаментом, впиваясь глазами в блеклые буквы.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Джакомо, нахмурившись. – Кому пришло в голову все так запутать? Погоди… Кажется, я что-то начинаю понимать…

Он сощурил глаза и указал на некоторые слова, написанные на совершенно непонятном языке.

– Не верю своим глазам. Неужто я ошибаюсь? Если взять… Да, Козимо, других вариантов нет.

Он вдруг страшно разволновался.

– Послушай, Козимо, дай быстро зеркало!

Козимо бросился к комоду, вынул из верхнего ящичка обернутую шелковым платком шкатулку, в которой лежало небольшое дамское зеркальце. Он собирался подарить его кузине в день ее помолвки. Но сейчас это не имело никакого значения. Самое главное расшифровать рукопись. А кузине он подарит еще что-нибудь. Он быстро сорвал ленту с коробки и, вынув из нее изящное зеркало, протянул Джакомо. Тот перевернул свиток «вниз головой», держа зеркало так, чтобы в нем отражались буквы.

– Я так и думал, – возбужденно проговорил он. – Ты видишь? Не зря эти буквы сразу же показались мне чем-то знакомыми. Это древнееврейский язык. – Он выпрямился и торжествующе посмотрел на друга. – Это буквы древнееврейского языка, написанные в зеркальном отражении.

С помощью зеркала друзья быстро расшифровали остальную часть текста. Козимо не преувеличил, когда сказал, что почти каждое слово имело свой код. В некоторых словах в зеркальном отражении были написаны лишь отдельные буквы, другие слова надо было читать справа налево без зеркала, а иногда шифр был еще сложнее. Часто приходилось по нескольку раз использовать зеркало, пока они не докапывались до смысла. Но друзья не сдавались. Их щеки горели. Забыв про холод и усталость, они работали до самозабвения. Дрожащим пером Козимо записывал слова, которые диктовал ему Джакомо. Когда наконец наступило утро и пение птиц возвестило начало нового дня, весь текст был полностью расшифрован.

– Прочти ты, – попросил Джакомо, подтолкнув друга. – Я слишком нервничаю.

Козимо покашлял и охрипшим голосом, медленно, запинаясь, начал читать текст.

«… Сходные ингредиенты необходимы для нижеследующего рецепта, действие которого удивительным образом отличается от предыдущего. Магистру надобно взять…»

Далее следовало перечисление, как минимум, двух десятков названий компонентов, точное количество и вес, а дальше говорилось: «Сухие компоненты смешать друг с другом, в случае необходимости истолочь в ступке до состояния порошка, затем добавить жидкие части, предварительно тщательно смешанные. Смесь нагреть на слабом пламени до полного соединения всех субстанций и довести до прозрачности и приятного глазу темно-красного цвета. Снять сосуд с огня, добавить в жидкость щепотку мелкой соли и остудить. Затем влить пять частей доброго красного вина и снова хорошо перемешать. Готовый эликсир разлить в мелкие флаконы. Выпивать по нескольку капель до состояния, когда принимающий их начинает видеть прошлое и суть вещей, оставаясь в состоянии обычного сна. При большей концентрации эликсир позволяет достичь телесного присутствия в другом времени. Необходимо соблюдать осторожность, ибо при неоднократных приемах может наступить привыкание. Для достижения желаемого состояния необходимы более высокие дозы. Поэтому я рекомендую точно соблюдать описанный мною способ приготовления. Также следует учесть, что…»

– Почему ты замолчал? Читай дальше, – нетерпеливо сказал Джакомо.

Козимо покачал головой.

– Не могу. Дальше текст обрывается. – Он недоуменно повертел свитком, словно надеялся увидеть продолжение на обратной стороне пергамента. Но там было пусто. – Здесь явно не хватает одной страницы.

Друзья вновь пробежали глазами по строкам, с таким трудом расшифрованным.

– А не обратиться ли нам снова к колдунье и спросить ее о пропавшей странице?

– И как ты собираешься ее искать? Ее уже два дня как нет во Флоренции. Мы даже не знаем, куда она собиралась бежать. Боюсь, на ее поиски уйдут месяцы и даже годы.

– Ладно, – сказал Джакомо. – Главное, что мы знаем состав зелья. Послушай, Козимо, мне так не терпится попробовать эликсир. В рукописи говорится, что можно погрузиться в прошлое… Как думаешь, мы сможем достать все ингредиенты?

Козимо пробежал глазами текст рукописи.

– Шалфей, тимьян, можжевельник… Обыкновенные травы… Редких компонентов очень мало. Надо только точно определиться с мерами веса. В рецепте в основном даются греческие и римские меры, а они сейчас не в ходу. Но это не самое трудное. – Он посмотрел на Джакомо. – Половину ингредиентов достанешь ты, другую – я. А завтра ночью, когда охрана закончит ночной обход, мы встретимся в аптеке Лючиано де Спалья.

Около полуночи Козимо открыл другу заднюю дверь, которая вела прямо к дому аптекаря Лючиано де Спалья. Повесив на плечо мешки, друзья прошли по протоптанной дорожке мимо кирпичной стены в низкий подвал со сводчатым потолком, почерневшим от копоти и времени. Помещение освещалось двумя факелами на стене. Кирпичная кладка подвала была сухой, не тронутой плесенью. Пол был идеально чистым, словно его мыли ежедневно. Но, несмотря на это, в помещении стоял резкий, неприятный запах затхлости и запустения.

– Это здесь, – сказал Козимо, толкая тяжелую, обитую железом дверь. Помещение, в котором оказались друзья, было до верху заполнено мешками с мукой, сушеными фруктами, горшками, кувшинами с маслом. Все аккуратно расставлено по полкам. Под мокрыми, пропитанными соляным раствором тряпками лежали круги сыра, а с потолка свисали связки колбас и два великолепных окорока. Отодвинув мешок в сторону, Козимо с интересом разглядывал стоящие на полках банки с маринованными маслинами, грибами и прочей снедью. За стеллажом находилась потайная дверь, узкая и неприметная, словно ею давно никто не пользовался. Однако при внимательном рассмотрении было заметно, что недавно ее обили железом и поставили сложный замок. Достав ключ, Козимо открыл дверь, и приятели вошли в небольшую комнату, освещенную лампадой.

– Что ты стоишь? Входи! – скомандовал Козимо другу, замершему в дверях. Внимание Джакомо привлекли диковинные приборы, стоявшие на двух узких столах у стены. Чего здесь только не было: аптечные весы, крошечные латунные гирьки, с помощью которых можно было взвешивать самые малые дозы; разноцветные стеклянные колбы различной формы и размера; разнообразные стеклянные сосуды с порошками, травами и кристаллами; многочисленные горшки и кастрюли, медные и железные сковороды на треножниках; флаконы из темного стекла, в которых, очевидно, хранились различные жидкости. Был здесь и сложенный из обожженного кирпича очаг, служивший, вероятно, печью.

– Что это? Похоже на колдовскую кухню, – проговорил Джакомо.

Козимо стоял с застывшим лицом, испытывая те же чувства, что и его друг. В подвале царила атмосфера колдовства: на ум приходили ведьмы и демоны из сказок, которыми пугают в детстве. Козимо уже был здесь несколько месяцев назад – его когда-то привел сюда аптекарь Лючиано.

– Не бойся, – сказал он другу, открывая мешок и высыпая содержимое на стол. – Лючиано не колдун. Он настоящий ученый. А это – его тайная лаборатория. Здесь он проводит свои научные опыты. Он великодушно предоставил нам свою лабораторию. Сегодня ночью мы можем пользоваться его приборами.

Джакомо продолжал стоять в оцепенении, недоверчиво разглядывая отдельные предметы. Потом взял флакончик, открыл пробку и принюхался к его содержимому.

– Воняет, как моча дьявола, – проговорил он, с отвращением поставив флакон на место. – А ты уверен, что Лючиано не подведет? Имей в виду, сюда в любой момент может нагрянуть стража.

– Он не подведет, – ответил Козимо. – Я знаю его больше десяти лет. Ему не было и двадцати, когда соседи, почуяв странные запахи из его дома, вызвали охрану. Его обвинили в колдовстве и отдали под суд. Мой дядя, присутствовавший на процессе, сразу увидел в нем незаурядного человека. Он не мог допустить, чтобы его сожгли на костре как еретика. Взяв дело в свои руки, он разыскал свидетелей, которым удалось опровергнуть все обвинения, и поручился за Лючиано. Правда, пришлось заплатить солидный выкуп. Лючиано освободили, но для того, чтобы он мог продолжать свои опыты, дядя взял аптеку под свое покровительство. Как видишь, Лючиано обязан нам жизнью.

Козимо было неловко произносить высокие слова. Однако это была чистая правда. А правда и справедливость были основным принципом жизни в семье Медичи. Козимо мог бы рассказать другу массу историй в подтверждение своих слов. И как бы ни осуждали их другие знатные флорентийские семейства, в том числе Пацци, не разделявшие отношения Медичи к художникам и ученым, считая это лишь хвастовством и расточительностью, Козимо гордился своим родом.

– Но сейчас это не имеет никакого значения. Нам надо получить эликсир. Поэтому не будем терять время. Если мы хотим закончить все до рассвета, давай сразу же приступим к делу, – добавил он.

Джакомо кивнул, и молодые люди принялись за работу. Они взвешивали порошки, травы и кристаллы, по каплям и ложечкам отмеряли жидкости, толкли в ступке раковины, измельчая их в мелкий порошок. Подвешивая котелок над очагом, они почти выбились из сил. С непривычки болели руки: им еще никогда не приходилось орудовать такими тяжелыми чугунными пестиками и ступками, и каждый из них думал об одном: только бы не ошибиться с дозировкой!

Джакомо усердно помешивал в котелке. Их зелье было еще далеко от «прозрачного, приятного глазу темно-красного цвета», как требовал рецепт. Пока что это был мутный темно-коричневый раствор, вязкий, с резким неприятным запахом. Козимо нервно переминался с ноги на ногу. Котел уже давно висел на огне. Скоро рассвет. Вот-вот появится Лючиано, и тогда им придется освободить лабораторию. Если они до этого не успеют…

– Козимо! – в волнении вскрикнул Джакомо. – Смотри! Кажется, все готово!

Они склонились над котлом. Жидкость начала бурлить. Дрожа от напряжения, они увидели, как из мутной вонючей жижи образуется прозрачный отвар, его приятный темно-красный цвет напоминал цвет благородного красного вина. В тот же миг лаборатория наполнилась чудесными ароматами миндаля и фиалок.

– Да, это то что надо, – подтвердил Козимо. – Снимай котел с огня.

Добавив нужное количество соли, друзья стали ждать. Время, пока отвар остывал, показалось им вечностью. Дрожащими руками они влили в раствор немного красного вина. Теперь эликсир был полностью готов. Стараясь не пролить ни капли драгоценного напитка, друзья разлили его по флаконам. Козимо взял одну из бутылочек и посмотрел ее на свет от лампады. Жидкость по цвету напоминала рубин.

– Давай прямо сейчас…

– Конечно, – не задумываясь согласился Козимо. – Сразу же и испробуем.

– Представляешь, через пару минут мы можем перенестись в другую эпоху! – сказал Джакомо, рассматривая флакон на просвет. – Если эликсир и вправду обладает чудодейственной силой, где бы ты хотел оказаться?

Козимо пожал плечами.

– Не знаю. Вообще-то я всегда мечтал встретиться с Данте Алигьери. Поговорить о том о сем. А ты?

– А я бы хотел попасть в то время, когда мой отчим был ребенком.

– Что?! – Козимо был поражен ответом друга. У них есть возможность встретиться с самыми великими людьми в истории человечества: Вергилием, Гомером, Юлием Цезарем, может быть, даже с Иисусом Христом. И кого же пожелал увидеть Джакомо? Своего отчима! Эка невидаль! Неужто ему не надоело видеть его каждый день? Но почему отчима?

Джакомо пожал плечами.

– Хочу понять «первопричину», как сказано в рукописи, – почему он стал таким?

Козимо недоумевал. Что же, у каждого свои мотивы. И Джакомо не исключение.

– Если эликсир вообще на что-то способен, – мрачно добавил Джакомо. – А мы не превратимся в уродов, не обрастем волосами.

– Поэтому предлагаю пробовать его по очереди, – предложил Козимо, уставший от болтовни. Он уже рвался в бой, – чтобы один из нас видел, как эликсир действует на другого. Если не возражаешь, я попробую первым, а когда вернусь в наше время, все тебе расскажу.

Джакомо согласился.

Козимо вынул стеклянную пробку из флакона и, капнув несколько капель на указательный палец, стал внимательно изучать его. Крохотная капля выглядела как свежая алая кровь, словно он только что порезал палец.

«Что, если Джакомо прав, – думал Козимо, высунув от напряжения язык. – Что, если их заманили в ловушку и эликсир превратит его в зверя или отправит в ад?..» Сердце его бешено колотилось, в глотке пересохло, и, прежде чем страх и трусость одержали над ним верх, он быстро лизнул палец.

На какой-то миг ему показалось, что сердце остановилось. Козимо чувствовал, что страх отступил. Он испытывал неописуемое наслаждение. Дивный аромат фиалок, сладкого миндаля и меда разлился по его языку, будто он выпил большой глоток вина. Однако в этом опьянении не было свинцовой тяжести, которая иногда сопутствует выпивке. Козимо хотелось танцевать, рассказать другу, как все прекрасно, но окружающие предметы вдруг начали расплываться, словно в тумане, приобретая странные очертания и покрываясь серебристой пеленой. Козимо медленно протянул руку, почти физически ощущая эту пелену. Он был уверен, что стоит в нее погрузиться – и он перенесется куда-то далеко-далеко. Сердце громко стучало, но соблазн совершить фантастическое путешествие в совершенно другое время победил страх. Распрямив плечи, он сделал глубокий вдох и сделал шаг вперед. От пелены шло благостное тепло. Он кожей ощущал его. Дымка была нежной и мягкой, как пух. А аромат… Он будто находился на лугу среди цветущих фиалок. Полностью растворившись в благоуханном тумане, Козимо сделал еще шаг, потом еще… А дальше… дальше он перестал думать вообще.