Гэйлорд поднял скандал. Я тем временем слез по водосточной трубе вниз. В ожидании жены я зашел в зал выпить кружку-другую пива. Скоро в дверях показался Гэйлорд. Он шел, натянув на глаза широкополую шляпу, словно не желая, чтобы кто-нибудь увидел его лицо. Тогда я снова направился в комнату жены и увидел ее всю в крови, мертвую. Господин Рюарк по-прежнему спал на кровати, даже не изменив положения тела с той минуты, как я покинул комнату. Правда, жена тогда накрыла спящего одеялом с головой, чтобы его не заметил сэр Гэйлорд. Этот рыцарь королевства забрал шкатулку со всеми деньгами. Правда, их там было не слишком много. И мне остался лишь кошелек господина Рюарка.

Рюарк рассмеялся, правда, не очень весело.

— Там тоже было не слишком много.

— Я пошел по следу этого негодяя аристократа, узнал на набережной его багаж, а у причала — фрегат, на котором он должен был отплыть из Лондона.

В разговор вмешался Джордж.

— Майор Картер, — проговорил он, — я услышал достаточно, чтобы просить вас поставить посты вокруг моего дома. Сэр Гэйлорд должен вернуться. Если не вернется, я пошлю людей, чтобы его отыскали.

Рюарк двинулся к двери:

— Извините меня, я должен заняться починкой двери наверху. — Он взял инструменты и доски. Натаниэль проводил его легким смешком, когда тот пошел к лестнице. Рюарк вошел в свою спальню, положил инструменты и взглянул на кровать.

Она была пуста! Он быстро оглядел комнату и увидел записку. И тут же по всему дому разнесся его гневный вопль. Перепрыгивая через три ступеньки, он слетел с лестницы, ворвался в гостиную и бросил на колени Траерну измятую бумажку.

— Он ее похитил! — прерывистым голосом объявил Рюарк. — Этот мерзавец похитил Шанну!

Твердый и уверенный голос Амелии вернул ему хладнокровие:

— Прошу тебя, Рюарк, успокойся. В таком состоянии ты ничего для нее не сможешь сделать.

Траерн прочитал записку. Требуемая сумма не показалась ему значительной: даже в его сейфе на «Хэмпстеде» было достаточно денег. Его охватил гнев от сознания того, что он пригрел змею в своем собственном доме.

Ролстон сидел молча. Ему не были известны пороки Гэйлорда. Он был виновен лишь в том, что рассчитывал на часть приданого Шанны.

Джордж мерил шагами гостиную, не зная, что предпринять. Натаниэль сидел с женщинами, а Джереми взялся за ружье, готовый участвовать в любых военных действиях. Питни поднялся с места и из-за плеча Траерна прочел записку. Его голос нарушил молчание:

— Я уже видел такую подпись.

— Конечно, ты ее видел, — иронически отозвался Траерн. — Это тот самый инициал, который вышит на всех его носовых платках, на всех его вещах, это «Б».

— Нет! Нет! — горячо проговорил Питни. — Это «Т», написанное рукой Милли! Бедняжка не умела ни читать, ни писать. Она просто срисовала то, что видела: «Б» с росчерком.

Траерн поднял бумагу и показал ее майору.

— Этот ваш рыцарь королевства убил Милли!

— При всем моем уважении к вам, сэр, — спокойно ответил майор, — он вовсе не мой рыцарь.

Питни усмехнулся:

— Я слышал в пивной на Лос-Камельосе рассказ одного молодого лейтенанта о том, что якобы лошадь наступила на ногу сэру Гэйлорду, и тот послал маршалу рапорт о том, что рядом с ним разорвалась мортира. Тот поверил и расхваливал его всюду, пока Гэйлорду не пожаловали рыцарское звание.

Майор поднял брови и сказал извиняющимся тоном:

— Действительно, такие случаи бывают в армии.

— Вот видите! Вот видите! — вскричал шотландец. — Он поступил с этой барышней так же, как с моей женой! Забил ее плеткой и кулаками!

Встретив взгляд Рюарка, шотландец внезапно умолк. Глаза Рюарка светились как-то странно. Шотландец вспомнил историю о легендарном змее, убивавшем одним взглядом… Он задрожал и препоручил свою душу Богу.

— Ему должны были понадобиться лошади, чтобы похитить Шанну! — воскликнул внезапно Джордж. — Он мог взять их только в сарае.

Мужчины, проверив свои ружья, устремились вслед за Рюарком. Заковылял даже Траерн, превозмогая боль в ноге.

Когда Джордж Бошан дошел до сарая, его сын уже допрашивал сержанта.

— Кто сегодня брал лошадей?

— Сэр Гэйлорд, сэр, — ответил удивленный сержант. — Он пришел незадолго до полудня и попросил оседлать ему лошадь. Я сам ее и оседлал. И он взял еще кобылу для перевозки каких-то вещей. Он сказал, что хозяин ему разрешил.

Всех заставил обернуться стук копыт о стенку стойла и ржание Аттилы.

— Что с ним? — спросил Джордж.

— Не знаю, сэр, — отозвался сержант. — Он стал волноваться, когда пришел сэр Гэйлорд. И занервничал еще больше, когда тот увел кобылу.

Рюарк рванулся к сараю, а его брат сделал знак остальным расступиться. Пока Рюарк открывал ворота, Джордж отворил дверь стойла. Аттила, фыркая и мотая головой, вышел из стойла и, увидев открытые ворота, бросился к ним. Прежде чем он набрал скорость, Рюарк схватил его за гриву и взлетел на широкую спину. Жеребец сначала заартачился, встал на дыбы, пока Рюарк с резким свистом не сжал его бока коленями. Узнав хозяина, Аттила резво рванулся со двора.

Гэйлорда раздражало спокойствие Шанны. Он хотел подчинить ее волю своей, во что бы то ни стало. Он ехал теперь рядом с ней легкой прогулочной рысью.

— Даже идиот понимает, как нужно вести себя с хозяином, — начал он.

— Вы, наконец, нашли себе хозяина? — спросила Шанна с той же улыбкой.

Она чувствовала кинжал у своей ноги, но пока не решалась им воспользоваться. «Время еще не пришло», — думала она. Стараясь сохранить непринужденность, она смотрела прямо перед собой.

Гэйлорд попытался ее урезонить.

— Я не жесток, мадам, а вы такая красавица… немного любезности с вашей стороны, и я буду менее строгим. Мне ничего так не хочется, как разделить с вами минуту удовольствия.

— Мое самое большое удовольствие — это никогда больше не видеть вас, сэр.

«Шлюха! — подумал он. — Как она может со мной так обращаться!»

— Вы в моей власти! — закричал Гэйлорд. — Я могу сделать с вами все, что захочу.

— В таком сыром лесу, сэр? Вы можете испачкать свою одежду.

— И никто не придет вам на помощь.

Ответ прозвучал в том же тоне, ровном и мягком:

— Придет Рюарк.

— И я его убью!

Шанна боялась, что ею может овладеть страх, что дрожащие губы могут выдать ее, и поэтому, сделав усилие, заговорила:

— Разве я не говорила вам, что он жил среди дикарей, которые научили его своим хитростям? Он движется по лесам, как тень, не задевая ни одного листочка. Ловкость его непостижима. Он сражается, как дикий зверь. Да, таков он и есть. Пираты могли бы вам это подтвердить.

Краем глаза она заметила, как он стал поглядывать поверх ее плеча и с каким-то страхом всматриваться в тропку, по которой они ехали.

— Вы хоть раз задумывались, сэр, над тем, как один человек, перехитрив стольких разбойников, смог увезти нас всех невредимыми с острова пиратов?

Теперь они въезжали в долину. Шанна чуть наклонила голову в сторону. Все сказанное только что о Рюарке подтверждалось. Сэр Гэйлорд пристально посмотрел на нее. Она выпрямилась и повернулась к нему.

— Да, приближается Рюарк.

Эти слова она прошептала, но они привели кавалера в бешенство. Он хлестнул плеткой кобылу. Лошади перешли на галоп. И Шанне теперь пришлось крепко вцепиться обеими руками в густую гриву, чтобы удержаться на спине лошади. Проехав последний поворот и спуск, Гэйлорд резко осадил лошадей перед хижиной, соскочил с лошади и подбежал к Шанне, чтобы развязать ей ноги. Он освободил от веревки сначала одну, потом вторую, задерживая пальцы на ее лодыжках и всем видом показывая, что готов подняться выше. Шанна затаила дыхание, боясь, как бы он не обнаружил кинжал.

Внезапно их внимание привлек стук копыт. Между деревьями мелькнули серый бок лошади и черная тень всадника. Шанна едва сумела сдержать радость. А Гэйлорд уже схватил ружье и теперь целился туда, где из-за последнего поворота должна была показаться лошадь Рюарка.

Гэйлорд совершил ошибку, повернувшись спиной к Шанне. Когда стук копыт приближался к повороту, она изо всех сил ударила ногой кобылу. Та отпрянула в сторону и толкнула Гэйлорда, Ружье выпало из его рук в тот самый момент, когда на повороте показался Рюарк верхом на Аттиле. Громадный жеребец с красными глазами и раздувшимися ноздрями, прижав уши, летел прямо на него вместе с припавшим к его шее, похожим на духа мщения всадником.

Гэйлорд похолодел. Забыв про ружье, он грубо стащил Шанну со спины кобылы и, подведя, ее к хижине, толкнул внутрь. Она, споткнувшись, рухнула на пол. Гэйлорд захлопнул за собой дверь и уже взялся за тяжелый засов, но в этот момент подоспел Рюарк. Сильным ударом он вышиб дверь и ворвался в хижину.

— Вылезай, ублюдок! — прорычал он. — Тебе придется иметь дело со мной, прежде чем ты получишь мою жену! Мы теперь не в горящей конюшне.

Гэйлорд был не из слабых, да и возбуждение придало ему силы. Наконец-то он получит возможность в открытом бою проучить этого раба, досаждавшего ему с самого начала. Противники сцепились в решающем поединке.

Рука рыцаря нащупала на полу гладкую деревянную рукоятку, на конце которой блеснуло острое жало. Это был топор, оставленный когда-то Рюарком в хижине.

Шанна задохнулась от ужаса, когда ликующий Гэйлорд, злобно засмеявшись, замахнулся своим смертельным оружием на поднимающегося Рюарка. Однако победный возглас Гэйлорда перешел в вопль боли: тонкое острие кинжала Шанны проткнуло ему щеку, и рыцарь почувствовал, как горячая кровь потекла по его шее. В припадке ярости он забыл о Шанне, и она воспользовалась этим, нанеся ему удар. Гэйлорд с рычанием набросился на Шанну, и его костлявый кулак опустился ей на скулу. В глазах Шанны потемнело, и ей показалось, что она летит в пустоту.

Но Гэйлорд слишком надолго отвлекся от своего главного противника. Тот вырвал у него топор, словно игрушку из рук ребенка. Гэйлорд увидел, как сверкнуло лезвие, и подумал, что настал его последний час. Но Рюарк метнул топор слишком сильно, и тот, минуя Гэйлорда, врезался в балку крыши, а его топорище оказалось на недосягаемой высоте. В следующий момент Гэйлорд оказался в могучих объятиях взбешенного, не знающего пощады человека. Мерцавшие темным золотом глаза не сулили ему ничего, кроме смерти. Удары сыпались на него один за другим. Пытаясь защитить руками голову от ударов, он упал на колени, и его рука инстинктивно вцепилась в мягкий бархат платья Шанны.

— Остановите его! Остановите его! — всхлипывал Гэйлорд. — Он убьет меня!

Шанна была как в тумане, сквозь который до нее долетали звуки борьбы, сопровождавшиеся руганью и жалобным хныканьем. Она тряхнула головой, пытаясь выйти из состояния оцепенения. У ее ног, на полу, сэр Гэйлорд, зажавший в руке подол ее платья, умолял сохранить ему жизнь. Внезапно она со всей ясностью поняла, что надо проявить милосердие к этому человеку. Она перешагнула через распростертого рыцаря, схватила руку Рюарка и приложила ее к своей груди.

— Рюарк, — почти с мольбой обратилась она к мужу, — пусть правосудие решает его судьбу. — Она положила ему руку на затылок, притянула его лицо к себе и не отрывала от его губ свои, пока к нему не вернулась способность рассуждать здраво. Она почувствовала, наконец, как гнев оставляет Рюарка, и поняла, что победила, когда он заключил ее в объятия и, приподняв над полом, в неистовом порыве прижал к себе.

Когда всадники остановили перед хижиной лошадей, их глазам открылось вполне мирное зрелище: Шанна сидела на пне, покорно позволяя Рюарку прикладывать смоченный в холодной воде платок к синяку на ее щеке. Рядом с ними на грубо сколоченной скамье сидел надежно связанный Гэйлорд. Увидев сорванную с петель дверь, Джордж усмехнулся:

— Моему сыну не впервой открывать дверь таким образом!

Гэйлорда посадили на лошадь. Шанна оказалась на Аттиле, рядом с Рюарком. Она не уступила бы это место никому на свете. Дверь хижины починили, и небольшой отряд был уже готов тронуться в путь, как вдруг послышался топот копыт приближающейся лошади. В следующий миг на дороге появилась старая кобыла. Трудно было сказать, кто дышал тяжелее: она сама или восседавший на ней отважный всадник, который отчаянной руганью пытался ускорить бег своей кобылы. Натаниэль спешился, чтобы помочь Траерну слезть с лошади. Сняв седло с клячи Траерна, он надел его на спину Изабеллы, на которой ехать было куда приятнее.

Уже смеркалось, когда эта довольно веселая компания приблизилась к дому Бошанов, и никто не заметил, что Аттила со своей двойной ношей давно отстал от кавалькады всадников. Похоже, никто не управлял им — оба всадника были целиком заняты друг другом.

Проезжая мимо импровизированной конюшни, Джордж продемонстрировал своим спутникам крепко сколоченное стойло, в которое при случае можно было поставить жеребца или даже быка. Им пользовались редко. Там был небольшой стол и табурет, а также куча свежей соломы и несколько одеял. Сэра Гэйлорда развязали и водворили в стойло, превращенное в тюремную камеру. Оглядевшись, он потер затекшие запястья и ухмыльнулся своим тюремщикам:

— Вы можете обвинять меня сколько вам угодно, но, как рыцарь королевства, я подлежу не ниже чем высшему суду его величества в Лондоне.

— Возможно, — задумчиво отозвался майор Картер, — достаточно будет и Вильямсбурга.

— Я не пожелаю иметь дела с вашим убогим колониальным правосудием! — прорычал Гэйлорд. — Мой отец сделает так, что мои права будут защищены.

— О нем-то и идет речь. Лорд Биллингсхэм прибыл в колонии, чтобы… как бы это сказать… чтобы усовершенствовать систему нашего правосудия, так, кажется, он говорил. Лорд набрал себе состав суда, и именно он будет слушать ваше дело в первой инстанции.

Гэйлорд стоял с полуоткрытым ртом, взгляд его стал каким-то отсутствующим. Он уселся на табурет и уставился в одну точку, затем губы его шевельнулись, и он едва слышно произнес:

— Старый Гарри-вешатель. — Плечи его поникли, и от надменных манер не осталось и следа.

Минуту спустя Джордж вошел в дом и прямиком направился через всю гостиную к графину с бренди. За ним следовали Натаниэль и Джереми, чьи широкие улыбки обещали хорошие новости, а Питни и майор помогали усталому Траерну расположиться в своем кресле. Он буквально упал в него и стал рассматривать грязные бинты на своей больной ноге. Шанна с Рюарком вошли, обнявшись, в гостиную последними, их лица сияли радостью.

И опять в этой зале зазвучал веселый смех. Все снова и снова пересказывали друг другу случившееся, и каждый добавлял свое, пока не исчерпались воспоминания. Один Орлан Траерн сидел в своем кресле в довольно мрачном настроении и потягивал ром и горькое пиво, о которых позаботился Питни. Среди всеобщего веселья Эргюс вошла с подносом, полным пирожков. Увидев шотландца, она изумленно воскликнула:

— Джейми! Джейми Коннерс!

Тот обернулся и уставился на служанку. Все последовали его примеру.

— Эргюс? — медленно произнес он с расширившимися от изумления глазами. — Бог мой! Эргюс! Моя единственная настоящая любовь! — Лицо его вспыхнуло под взглядом поклонившейся ему удивленной женщины.

— Господи, сколько лет прошло, как ты уехал, и за все время ни слова! Ни полсловечка!

Эргюс отвернулась от него, предлагая пирожки Питни. Ее любовью пренебрегли, и она решила, что заставит этого человека дорого заплатить за примирение.

— Я… я… — заикаясь, начал бедняга, — я не знал, где тебя искать, когда меня, наконец, отпустили.

Ответа не последовало, и Эргюс спокойно обносила пирожками всех присутствовавших. Однако когда Шанна перехватила ее взгляд, она встретила в нем мягкую улыбку и поняла, что при разумном покаянии шотландец смог бы вернуть то, что когда-то потерял.

Шанна подошла к отцу.

— Болит нога, папа? — ласково спросила она.

— У меня все болит, — проворчал он, — сижу ли, стою ли, мне больно. Мне нужно лечь, может, станет полегче. Меня совсем растрясло на этой проклятой лошади.

Шанну разбирал смех, и она не могла сдержаться, хотя устремленный на нее взгляд отца был суровым.

— О, папа, подумать только, что все это из-за меня. — Она наклонилась и поцеловала его в лоб.

— Ба! — Траерн оживился в своем кресле, словно его отпустила боль, и заговорил, обращаясь к вставшему рядом с Шанной Рюарку: — У меня начинают болеть все косточки, когда она смеется без всякой причины. Берегитесь, сын мой, вы с ней еще наплачетесь.

— Я знаю, — рассмеялся Рюарк, — но не променяю ни на что эти слезы.

Шанна взяла мужа за руку и ласково сжала ее, потом села на подлокотник отцовского кресла и обняла отца за плечи.

— Я чувствую себя между двумя зверями. Слева — дракон, а справа — рычащий медведь. Должна ли я всегда бояться ваших клыков?

— Береги ее и ребенка, мой мальчик! — Настроение Траерна улучшилось, и он коротко рассмеялся. — Береги ее и ребенка!

— Об этом все мои мысли, сэр. — Рюарк встретился глазами с Шанной, и его взгляд, вспыхнувший любовью, был верным подтверждением этому.

Рюарк стоял у окна, глядя на сероватые полоски зари, расходящиеся по небу. Давно проснулась и лежавшая на кровати Шанна. Он подошел и снова скользнул под одеяло.

— Какой ты холодный, — сказала Шанна.

— Согрей меня!

Они тесно прижались друг к другу.

— Прошел почти год… — пробормотала она.

— Да, и с каждой новой зарей, — прошептал он ей в ухо, — нам приходилось раньше расставаться. Но теперь с этим покончено.

Они замолчали. Рюарк провел пальцем по локону, упавшему на ее плечо.

— Я убил твоего дракона, любовь моя?

— Моего дракона? Нет, и я больше не желаю говорить об этом.

Шанна обвила руками шею Рюарка.

— Пусть дьявол возьмет всех этих сиятельных рыцарей королевства. Иди ко мне, дракон Рюарк, опали меня своим огнем и согрей меня. Наш день только начинается.

Примечания