Бирмингемы - Шанна

— Рюарк, дорогой, это преподобный отец и миссис Джекобс. Я, кажется, еще вас не познакомила. Они такие милые люди.

Эти слова показались ей самой странными. Она чувствовала, как сердце Рюарка медленно билось под ее пальцами. И удивилась тому, что ее собственный пульс при этом участился.

Не привыкший упускать ни одной возможности, Рюарк обнял Шанну за талию и улыбнулся в ответ на ее холодный взгляд.

— Надеюсь, что этот добряк Питни позаботился о том, чтобы опубликовать извещения. Боюсь, что мне не дожить до свадьбы, если церемонию отложат.

Если Рюарк считал, что одержал победу, прижимая к себе нежное тело Шанны, то очень скоро ему пришлось разувериться в этом. Прикрываясь своей широкой юбкой, она безжалостно наступила ему на ногу.

— Не волнуйтесь, дорогой мой, — проворковала она, давя на его ногу всей тяжестью своего тела, — с извещениями все в порядке. — Увидев на его лице гримасу, она приняла обеспокоенный вид. — Вы чем-то опечалены? Вам нездоровится? Вас опять мучает эта старая рана? — Она чуть отступила от него, но ногу не убрала. Ее изящные пальцы задержались на жилетных пуговицах. — Сколько раз я говорила вам, Рюарк, надо беречь себя. Вы так неосторожны.

При желании Питни мог бы предупредить колониста, что Шанна не та женщина, с которой можно играть. Но слуга издали заметил, как под колышущейся юбкой ходит взад и вперед ее маленькая ножка. Он едва не расхохотался.

При виде этой леди, готовой, казалось, раздеть своего жениха, глаза преподобного Джекобса за стеклами очков округлились. Покрасневшая миссис Джекобс, не зная, что предпринять, нервно ломала руки.

Рюарк среагировал как смог. Он согнул колено и одновременно поднял носок ноги, которую все не отпускала Шанна. Она потеряла равновесие и была вынуждена обхватить его одной рукой за шею, а другой ухватиться за его рукав. Над самым ухом она услышала тихий смех.

— Шанна, любовь моя, умоляю, подождите, пока мы не останемся одни, — проговорил Рюарк.

Шанна с трудом удержалась, чтобы не дать волю своей ярости. Она услышала, как, словно задыхаясь, закашлялся Питни.

— Приступим к церемонии бракосочетания, — решительно предложил священник, неодобрительно взглянув в их сторону поверх стекол очков.

— Да, конечно, — согласился Рюарк. — Как раз этого-то мне больше всего и хочется, а там уж будет недалеко и до крестин.

Шанна чуть не потеряла дар речи. Убить его мало, этого наглеца! В иных обстоятельствах она бы отвесила ему пощечину. Подумать только, что она вынуждена терпеть его выходки!

Она обернулась в сторону Питни, который по-прежнему давился смехом, и пронзила его взглядом, подобным молнии. Тот постарался изо всех сил принять серьезный вид.

Церемония была простой и непродолжительной. Было ясно, что преподобный Джекобс стремился пресечь неблаговидное поведение этих молодых людей, еще не ставших супругами. Были заданы ритуальные вопросы. Рюарк торжественно пообещал любить, уважать и беречь жену до самой смерти. Когда пришла ее очередь, Шанна ощутила отчаяние. Ей вспомнилось, как была предана ее мать отцу. Этот же брак был фарсом, святотатством. Она проклинала себя за обман. Несмотря на все ее усилия, руки невесты дрожали, когда Рюарк надевал ей на палец обручальное кольцо. Но вот прозвучали и последние слова:

— Именем всемогущего Бога объявляю вас мужем и женой.

Дело было сделано. Надменная Шанна стала замужней женщиной. Она словно сквозь сон услышала, как преподобный Джекобс разрешил им супружеский поцелуй, но тут же вернулась к грубой действительности, когда Рюарк заключил ее в свои объятия,

Торопясь высвободиться из них, она поднялась на цыпочки и целомудренно прикоснулась губами к щеке супруга.

Рюарк нахмурился. Такой ответ ему не понравился. Ему хотелось большего, чем эта пародия на поцелуй. Он понимал, что его жене предстоит многому научиться в искусстве любви, и надеялся, что обещанные несколько часов позволят ему растопить этот лед.

Успокоившийся теперь, преподобный Джекобс велел им следовать за ним:

— Пойдемте, дети мои. Нужно подписать кое-какие документы. Боюсь, как бы на нас скоро не обрушилась очередная буря. Слышите, как шумит дождь?

Шанна бросила взгляд в окно и почувствовала новую тревогу. На небе собирались черные тучи, и стало почти темно. Она с детства боялась грозы. Шанна в ужасе устремилась было за пастором, но ее остановила рука, положенная ей на плечо. Прикосновение было мягким, но решительным. Она даже спросила себя, как могли такие тонкие пальцы быть такими сильными.

— Посмотрите на меня, — пробормотал он.

Она подняла к нему холодные вопрошающие глаза и встретила улыбку, которая, казалось, таила в себе насмешку. Он медленно провел пальцем по ее щеке, бесстыдно впившись в ее глаза неотрывным взглядом.

— Шанна, любовь моя, мне будет очень плохо, если вы отнимете у меня эту ночь.

Раздосадованная такой бесцеремонностью, Шанна вздернула нос.

— Не собираются ли эти милые люди собрать вечером гостей? Боюсь, господин Бошан, как бы вам не пришлось умерить свой пыл.

— Когда мы останемся вдвоем, дорогая? — настаивал он. — Или дотянем до того, что на это уже не останется времени?

— Не думаете же вы, что мне хочется как можно скорее лечь с вами в постель? — ответила она развязным тоном. — Вы, должно быть, привыкли к легким победам.

— Очень возможно, сударыня, но мы условились провести вместе одну ночь.

— Вы беспардонно пользуетесь моим положением. Если бы вы были дворянином…

Рюарк тихо усмехнулся, и в его янтарных глазах мелькнул вызов.

— А разве вы не использовали мое положение? Скажите-ка мне, драгоценная моя, кто явился в тюрьму продемонстрировать свою открытую грудь, чтобы соблазнить какого-то горемыку? Да или нет, сударыня? Отвечайте! Разве та девушка не знала о том, что горемыка должен быть казнен из-за женщины?

Шанна открыла рот для достойного ответа этому бессердечному мерзавцу, но не нашла подходящих слов. Рюарк пальцем приподнял ее подбородок.

— Вы отказываетесь?

— Негодяй! — наконец проговорила она. — Негодяй, которого должны повесить за убийство женщины!

— Действительно, сударыня, так со мной и собираются поступить.

У Шанны перехватило дыхание. Она почти забыла о том, что перед ней убийца. Она попыталась вывернуться из его объятий, но он держал ее крепко. Она в ужасе взглянула в сторону Питни. Тот болтал со стражниками. Привлечь его внимание она могла бы лишь ценой большого скандала.

Она пробормотала:

— Это было безумие… Я обезумела, когда согласилась на это…

— Так, значит, теперь, заполучив мое имя, вы считаете, что условия сделки больше недействительны? — ухмыльнулся Рюарк.

В ней поднялась волна страха. Шанна поняла, что слишком рискует, так открыто выражая свое презрение. Рюарк коротко рассмеялся и выпустил ее из своих объятий. Озадаченная, она смотрела, как он направился к пастору, занятому оформлением бумаг о состоявшемся браке.

— Один момент, прошу вас, сударь, — сказал ему Рюарк. — Эта дама как будто…

Шанна поспешила его прервать:

— Не нужно ему мешать, любовь моя. Пойдемте, нам надо поговорить.

Священник снова стал писать, а Шанна схватила руку Рюарка и прижала ее к своей груди. Во взгляде Шанны горела решимость не дать Рюарку отказаться от нее.

— Ну, вы и тип! — прошептала она.

Янтарный взгляд оживился. Шанна почувствовала, как напряглась рука на ее груди. Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, а потом губы его оказались у самого ее рта.

— Тихо, тихо, Шанна. Будьте паинькой. Мои дни сочтены. Давайте вести себя как настоящие влюбленные, это доставит удовольствие миссис Джекобс. Чуть больше нежности, дорогая.

Шанна боролась с желанием вырваться от Рюарка, пока он тихо, легко и осторожно словно бы пробовал на вкус ее рот. Она оставалась холодной и непокорной.

— Вам надо научиться расслабляться, — проговорил он, почти не отрываясь от ее губ.

Рюарк обвил рукой ее талию и выпрямился, не отпуская ее от себя. Шанне пришлось, тесно прижавшись к Рюарку, подойти вместе с ним к ризнице.

Пока пастор заполнял документы и заносил дату бракосочетания в свой реестр, миссис Джекобс отправилась за прохладительным питьем.

Нахмурившийся Питни находил, что этот колонист ведет себя по отношению к супруге более демонстративно, чем следовало бы. Он пользовался любым предлогом для того, чтобы прикоснуться к ней, проявить нежность. По мнению слуги, его молодая хозяйка слишком рисковала, потакая этим вольностям.

— Нам следует поспешить, — сказал он Рюарку. — Скоро начнется гроза, и тогда мы застрянем здесь.

Рюарк прислушался к ветру, свистевшему вокруг церкви. Об оконные стекла разбивались первые капли дождя. Пришлось зажечь свечи.

— Я поговорю об этом с вашей госпожой.

Питни угрожающе взглянул на Рюарка:

— Поменьше лапай ее, парень. Она не для таких типов, как ты.

Рюарк сдержанно ответил:

— Вы верный слуга, Питни. Может быть, даже чересчур верный. Как-никак теперь я все-таки ее муж.

— Только на словах, — возразил гигант. — И будешь таким до самой своей смерти…

— …которую вы с удовольствием приблизили бы, не так ли?

— Я тебя предупредил. Оставь ее в покое. Она не из тех услужливых девиц, что торчат по кабакам.

Рюарк скрестил руки на груди и взглянул прямо в глаза Питни:

— Она моя жена, что бы вы об этом ни думали. Я, разумеется, не стану затевать ссоры в таком месте, но позвольте, в свою очередь, и мне вас предупредить. Если мое отношение к Шанне вам не нравится, возьмите в руки пистолет и убейте меня. Мне нечего терять….

Проговорив это, Рюарк повернулся на каблуках и отошел к окну.

Шанна наблюдала за мужем. Она видела в его движениях скрытую силу, способную обнаружить себя в любой момент. Ей вспомнилась большая черная пантера, которую она когда-то видела. В покое мускулы животного оставались расслабленными и гибкими, но стоило зверю шевельнуться, как они фантастически быстро напрягались. Рюарк был худощав, но скроен крепко. Его движения были чувственно-грациозны. Сейчас он казался совершенно спокойным, но она хорошо понимала, что от его внимания ничто не ускользает.

Он повернулся и подошел к ней уверенной походкой. Шанна не могла не восхититься его изяществом. Она описала его портному как стройного мужчину, мускулистого, с широкими плечами, узкими бедрами, тонкой талией и плоским животом. И надо сказать, портной превзошел себя. Действительно, сшей он панталоны чуть уже, они были бы просто неприличны…

Неожиданно сообразив, куда устремлены ее глаза, она подняла их и встретила веселый взгляд Рюарка.

— Супружеское любопытство? — шепотом спросил он.

Шанна страшно покраснела и в смущении отвернулась. Он обнял ее за талию и прижал к своей груди.

— Не иначе, как день нашей свадьбы будет освящен хорошим ливнем, — тихо проговорил он.

Мысли Шанны были далеки от предстоящей бури. Она уже не чувствовала в себе былой уверенности и неожиданно задалась вопросом: смогла ли бы она стать достойной партнершей Рюарка Бошана?

Глава 3

После того, как документы были готовы, стражники-свидетели подписали их и отправились приготовить карету. Питни сделал знак Рюарку поставить свою подпись, и Шанна в ужасе замерла, так как забыла спросить его, умеет ли он писать или, по крайней мере, подписываться. Ее страх тут же рассеялся. Он выполнил требуемую формальность твердой, уверенной рукой. Пастор протянул перо новобрачной. Шанна поставила свою подпись на свидетельстве о браке, затем на многочисленных документах, предусмотренных правилами графства и королевства. На одной из этих бумаг она прочла фразу: «Ты будешь любить своего мужа, почитать и будешь ему покорна». Подавив внутреннее сопротивление, она вывела свое имя и на этом документе, и в этот момент церковь озарила вспышка молнии. Послышались нарастающие раскаты грома, закончившиеся оглушительным грохотом. Расширившимися от страха глазами Шанна посмотрела на только что подписанный пергамент, встала и отшвырнула перо, которое словно жгло ей пальцы. Гроза бушевала вовсю. На церковь обрушивались сильные потоки дождя, и ветер ревел, как адское чудовище. Стекла в окнах задрожали, а черепица на крыше словно пустилась в пляс. Преподобный Джекобс отвел Шанну в сторону.

— Вы взволнованны, дитя мое. Разумеется, слепо верить в это не надо, но позвольте заверить вас, что то, чему сегодня здесь положено начало, благословлено Богом и угодно Ему. Мои молитвы будут с вами. Ваш муж представляется мне добрым молодым человеком, и нет никакого сомнения, что он будет хорошим супругом.

Слова эти мало успокоили Шанну. Волнение ее было таким сильным, что она боялась, как бы его не заметили окружающие. Пастор собрал документы, перевязал их алой лентой и вручил Рюарку.

Сияющая миссис Джекобс предложила им перед отъездом вишневой наливки.

Шанна неверной рукой поднесла было стакан к губам, но остановилась, когда к ней подошел Рюарк.

— За наш брак, любовь моя, — проговорил он. — Да будет он долгим и счастливым.

Ею овладело почти непреодолимое желание резко возразить. Ее раздражал спокойный и довольный вид Рюарка. Как бы ей хотелось быть такой же спокойной!

Миссис Джекобс оживленно разговаривала с Питни, ее супругу никогда раньше не доводилось сочетать браком такую блестящую пару.

Наконец пришло время отправляться в путь. Прощаясь, пастор повторил свои пожелания.

За тяжелой дверью на них налетели дикие порывы ветра. Питни побежал открыть дверцу кареты. Новобрачные направились следом за ним, и Шанна, ничего не видевшая из-за дождя, оперлась на руку Рюарка. Он наполовину прикрыл ее своим плащом, затем, нагнувшись, приподнял и понес к карете. Опустив ее на сиденье, он немедленно скользнул за ней и уселся рядом, Питни убрал подножку, прыгнул в карету и расположился перед ними.

— Мы можем подкрепиться на деревенском постоялом дворе, — сказал он хриплым голосом.

— Подкрепиться? — переспросил Рюарк.

— Ну да. Если, конечно, ты не предпочитаешь вернуться в камеру натощак.

Карета раскачивалась на ухабистой дороге. Одна за другой вспыхивали молнии. Над холмами разносились раскаты грома. Завернувшись в манто, Шанна вздрагивала при каждом ударе. Одному Питни был понятен ее страх.

Рюарк решился задать ему вопрос:

— Вы рассчитываете добраться до Лондона сегодня?

— Да, конечно, — проворчал тот.

Рюарк на секунду задумался над его ответом. И заговорил снова:

— Почему бы нам не остаться на постоялом дворе? Добираться до Лондона не меньше трех часов.

— Действительно, путь долог, да еще в такую непогоду, — с живостью вмешалась Шанна.

Ее супруг иронически поднял бровь.

— Я вижу, вы стали похрабрее после того, как мы расстались с преподобным Джекобсом, — насмешливо проговорил он.

Она резко выпрямилась:

— Не должна ли я попросить Питни заставить вас помолчать?

Тот надвинул на глаза шляпу и откинулся головой на спинку сиденья. Ну, слава Богу! Его молодая хозяйка способна постоять за себя. Рюарк бросил оценивающий взгляд на их внушительного спутника, потом перевел внимание на Шанну. Она попыталась отодвинуться, когда он сделал движение к ней. Он силой взял ее руку и поднес к губам.

— Вы настоящий цветок, сударыня, но вот эта колючка, — Рюарк кивком указал на Питни, — портит все дело. Действительно, вы настоящая роза, сударыня, соблазнительная, ожидающая, чтобы ее сорвали, но стоит прикоснуться к вам неосторожной рукой, как ее встретят одни шипы. — Он мягко рассмеялся, усиливая опасения Шанны, и прижался губами к ее руке выше изящного запястья. — «Но есть садовник, умеющий их избежать. Он раздвигает куст, чтобы сорвать цветок, и осторожно обрывает стебель. И теперь она навсегда принадлежит ему», — процитировал Рюарк известную притчу.

Шанна высвободила руку.

— Прошу вас, сударь. Нечего нести вздор.

Она отодвинулась от него, насколько было возможно: кто знает, что на уме у этого убийцы? Во всяком случае, его насмешливая улыбка была для нее невыносима. В этой гримасе, появлявшейся на его лице, выражалась уверенность в том, что она обманет, посмеется над ним. А если он придет в бешенство… Стоит ему поднять на нее руку, как на помощь придет Питни. Поэтому нечего с ним церемониться и вообще терпеть его присутствие в карете. Надо связать его и усадить снаружи, вместе со стражниками.

От сильного толчка кареты Рюарк всем телом навалился на нее, и испуганная Шанна подняла руку, чтобы защититься. Когда она услышала смех у самого уха, страх отступил. Но тут же ею овладела ярость, как только она почувствовала его руку на своем бедре, скользнувшую якобы случайно по тонкой ткани к тому месту, к которому еще не осмелился прикоснуться ни один мужчина.

— Оставьте меня! Поберегите свои ласки для тюремных шлюх! — воскликнула она, дрожа от гнева.

Питни взглянул на них из-под своей треуголки, и Шанна коротким движением разгладила юбку.

— Где же этот постоялый двор? — спросила она. — Доберемся ли мы до него когда-нибудь, или меня укачает до смерти?

— Успокойтесь, моя девочка, — отозвался Питни. — Мы скоро будем там.

Остаток пути показался Шанне невыносимо длинным. Присутствие совсем рядом с ней этого колониста-мужа напоминало ей о ею же самой затеянном обмане.

Наконец карета остановилась. От сильного ветра раскачивались вывеска постоялого двора и голые ветви деревьев. Стражники, всю дорогу ехавшие снаружи, под дождем, скрылись в доме, предоставив Питни заняться экипажем.

Рюарк выпрыгнул из кареты и взял на руки появившуюся в проеме дверцы Шанну. От этой вольности и от прикосновения к его мускулистой груди она чуть не задохнулась.

— В самом деле, сударь, это уже слишком, — бросила она.

Но ей пришлось обнять Рюарка за шею, когда он сделал вид, что собирается выпустить ее из рук. И снова раздался его совсем тихий смех.

— Со мной никогда так не обращались. Поставьте меня на землю, — яростно приказала она, когда они оказались у входа в помещение постоялого двора.

Рюарк предупредительно опустил руку, поддерживавшую ее под коленями, но другой по-прежнему прижимал к себе. Она гневно оттолкнула его, но не смогла высвободиться и тут только поняла, что кружево ее корсажа зацепилось за пуговицу его жилета.

— О, посмотрите, что вы наделали! — пожаловалась она.

Она не могла сделать ни шагу, боясь разорвать платье. Рюарк расставил ноги, и Шанна почувствовала, как его твердые бедра прижались к ее телу. Рука Рюарка обвивала ее талию. Он наклонил к ней голову, и она почувствовала на своей щеке его дыхание. Ситуация была одновременно почти неприличной и оскорбительной. В замешательстве ухмыльнулся подошедший к ним Питни. Пальцы Шанны нервно пытались высвободить пуговицу из кружев. У нее вырвался сдержанный стон.

— Позвольте мне, — смеясь, сказал Рюарк. И в следующий момент его рука коснулась ее груди. Шанна страшно покраснела и кончила тем, что выпалила:

— Прекратите, идиот!

Потеряв терпение, она с силой оттолкнула его. Он отшатнулся, и послышался звук разрываемой ткани. Кусок кружева вместе с подкладкой остались на жилете молодого человека. Шанна с ужасом заметила, что ее грудь теперь была прикрыта только тонким батистом рубашки. Розовые соски словно стремились вырваться из прозрачной ткани. Для Рюарка это было слишком невыносимо после вынужденного воздержания в стенах тюремной камеры. От волнения у него перехватило горло, и он не отрывал глаз от открывшейся прелести, почти не в силах пошевелиться.

— Проклятый колонист! — громко воскликнула Шанна.

Услышав ее крик, подошел Питни. Но она повернулась к нему спиной, и верный слуга, поняв, в чем дело, удалился, чтобы не смущать и без того растерявшуюся хозяйку.

Она безуспешно пыталась натянуть материал корсажа, дабы скрыть разорванное место. Ее жег взгляд Рюарка, не спускавшего глаз с обнаженной кожи.

— Элементарное приличие заставило бы вас отвернуться.

Рюарк тихо прошептал:

— Шанна, любовь моя, я обречен на смерть. Неужели вы откажете мне в счастье видеть эту красоту?

Удивительно: она больше не испытывала никакого раздражения по отношению к Рюарку. Его серьезность вызвала в ней смутное волнение, и это ощущение вовсе не было неприятным. Тем не менее, она прикрылась своим манто.

Оба замолчали. Рюарк боролся со своими чувствами. Он плотно сцепил пальцы заложенных за спину рук.

— Может быть, вы хотите вернуться в карету? — умоляющим голосом спросил он.

— Я сегодня почти ничего не ела из-за всех этих переживаний, — призналась Шанна. Глаза Рюарка загорелись дьявольским огнем, а губы медленно растянулись в великолепной улыбке.

— Вы единственная любовь в моей жизни, Шанна. Сжальтесь надо мной.

Шанна вскинула подбородок.

— О! Я уверена в том, что вы большой распутник, и что у вас было немало любовниц. Я вовсе не первая женщина в вашей жизни.

Рюарк придержал дверь, давая ей пройти.

— Первая ли? Разумеется, нет, — проговорил он, — но ведь я не знал вас. Отныне вы будете моей единственной любовью. — Глаза его были серьезны и словно изучали Шанну. — Я требую от женщины не больше того, что сам могу ей дать. И уверяю вас, любовь моя, что отныне каждый день мои мысли будут заняты вами.

Взволнованная его взглядом и тем, что он говорил, Шанна не находила что ответить. Смеялся ли он над ней или же говорил правду? Он не был похож на мужчин, с которыми ей случалось встречаться. Когда она старалась задеть его или оскорбить, он проявлял добродушное терпение, продолжая делать ей комплименты. Есть ли конец этому терпению? И не останется ли за ним последнее слово? Запутавшись в своих мыслях, она вошла в помещение. Положив руку ей на талию, Рюарк проводил ее к столу, выбранному Питни в дальнем темном углу, бежать откуда было невозможно.

Хэдли и Джон Крэддок уже сидели за общим столом в центре зала. Других посетителей не было. В камине весело потрескивал огонь, и тени плясали на массивных потолочных балках. Питни присоединился к обоим стражникам.

Успокоенный тем, что он будет за столом наедине с супругой, Рюарк усадил ее и сел рядом. Им быстро подали мясное жаркое, хлеб, овощи и большую бутылку вина. Но поскольку муж не спускал с нее глаз, Шанна не обнаружила того аппетита, которого можно было от нее ожидать. Она нервничала. Никогда не приходилось ей встречать такого настойчивого, такого единственного в своем роде мужчины. Она хорошо понимала, о чем он думал, откинувшись на спинку стула, чтобы было удобнее смотреть на нее, Опережая его вопросы, она взяла инициативу в свои руки:

— Что это была за девушка, в убийстве которой вас обвинили? Ваша любовница?

Брови Рюарка поднялись.

— Шанна, любовь моя, стоит ли говорить об, этом в день нашей свадьбы?

Шанна настаивала:

— Я любопытна. Вы не хотите говорить об этом? Она что, была вам неверна? Вы сделали это из ревности?

Облокотившись на стол, Рюарк покачал головой и рассмеялся жестким смехом.

— Ревновать какую-то служанку, с которой обменялся лишь несколькими словами! Дорогая Шанна, я даже не знал ее имени. Не сомневаюсь, что у нее было полно мужчин до меня. Я поселился на постоялом дворе, где она работала. И она пригласила меня к себе…

— Как это так? И вы до этого с ней не встречались?

Рюарк задумчиво рассматривал содержимое своего стакана.

— Она видела мой кошелек, когда я расплачивался за еду. Этого ей было достаточно, чтобы проявить дружеские чувства.

В его горьком тоне звучало нечто большее, чем могла ожидать Шанна.

— Вы жалеете, что убили ее, не так ли? — спросила она.

— Убил? Я не помню даже, спал ли я с ней. Она взяла у меня кошелек. На мне не было ничего, кроме штанов, когда на следующее утро меня вытащили из ее постели. Меня обвинили в том, что я ее убил по той причине, что она была беременна от меня. Видит Бог, это неправда. Такое было просто невозможно: я только что приехал из Шотландии и поселился на постоялом дворе вечером того же дня. Меня поволокли к судье, некоему лорду Гарри. «Он убийца», — решил лорд Гарри. По его словам, я отказался жениться на этой потаскухе. Словно мне было бы не проще уехать из страны! Даже если допустить, что в момент помутнения рассудка я действительно убил ее, почему же тогда остался в ее комнате, где меня и обнаружил хозяин постоялого двора? Клянусь Богом, я невиновен.

Он раздраженно оттолкнул тарелку.

— Как случилось, что вы не смогли ничего вспомнить? — мягко спросила Шанна.

Рюарк пожал плечами.

— Я много думал над этим. И не нашел никакого объяснения.

«Виновный всегда говорит, что невиновен, — подумала Шанна. — Он, вероятно, лжет; только сумасшедший может забыть, что совершил убийство. Но Рюарк Бошан вовсе не сумасшедший».

Однако Шанна нашла более разумным перевести разговор на другую тему. Она позволила ему наполнить ее стакан и медленно смаковала мадеру, обретая успокоение. Она почти поздравляла себя с успехом. Пока все шло так, как она задумала, и это ее поистине радовало.

— А вы, прекрасная Шанна? — спросил Рюарк, и в его голосе прозвучало столько тепла, сколько не всякий мужчина может выказать супруге.

Она нервно рассмеялась. На людях нужно было казаться веселой и довольной, чтобы не привлекать ничьего внимания своей меланхолией.

— Что вы хотите знать обо мне?

— Почему вы вышли замуж именно за меня, ведь вы имели возможность выбрать кого угодно?

— То-то и оно, — усмехнулась Шанна. — Мне не удалось никого выбрать. Отец ужасно упрям. Обязательно навязал бы мне мужа. И то сказать, разве он спросил кого-нибудь, решив жениться на моей матери? — Она рассмеялась, увидев выражение лица Рюарка. — О нет, дело вовсе не в том, о чем вы подумали. У отца очень властный характер. Он похитил бы ее, если бы она отказала ему. Я же родилась от законного брака, год спустя.

— Что ответила ваша мать?

— О, она была совершенно убеждена в том, что весь мир вертится вокруг Орлана Траерна. Она любила его. И все же он был негодяем. А деда моего повесили за разбой.

— По крайней мере, хоть это у нас общее, — сухо заметил Рюарк. Помолчав, он спросил: — Вы намерены выполнить наши условия?

Этот вопрос, от ответа на который она так старалась уйти, застал ее врасплох.

Рюарк положил руку на спинку ее стула и нагнулся к ней.

— Не кажется ли вам, Шанна, что мы похожи на только что поженившихся любовников? — спросил он, и его теплое дыхание коснулось ее груди. Его рука легла ей на плечи, и Шанне стоило немалых усилий, чтобы не потерять голову, когда Рюарк прижался влажным полуоткрытым ртом к ее губам. Она пыталась освободиться. Неужели такое действие оказало на нее выпитое вино? Что происходит? Но она же вовсе не легкодоступная женщина. При своей божественной красоте она была девственницей!

Словно прочитав ее мысли, Рюарк вздохнул:

— Я буду нежен с вами. — Он прижался губами к соблазнительному уголку ее рта. — Позвольте мне прикасаться к вам, любить вас, ласкать…

Уклоняясь от поцелуя, она нашла в себе силы проговорить:

— Господин Бошан! Разумеется, я не намерена отдаться вам в этом зале, на потеху всем присутствующим. Оставьте меня…

Он чуть ослабил свои объятия. Шанна быстро поднялась и, охваченная дрожью, объявила:

— Нам пора ехать. — И поспешила к двери.

Он уже почти догнал ее, когда дорогу ему преградил Питни со стражниками. Тут же оказался и хозяин постоялого двора, боявшийся, что ему не заплатят. Брошенный мешочек денег вмиг уладил дело, и Питни, наконец, повел Рюарка к карете.

Теперь по крыше кареты монотонно барабанил дождь. Не в силах совладать с дрожью, Шанна съежилась в углу. Рюарк поднялся в карету, и Питни убрал подножку. Он попытался также сесть в карету, но рука молодого человека внезапно преградила ему дорогу.

— Не сжалитесь ли вы над нами, приятель? Я женат всего несколько часов и меньше, чем через неделю буду повешен! Садитесь-ка снаружи, вместе со стражниками.

И Рюарк щелкнул дверцей перед его носом. Гигант был не из тех, кто мог стать игрушкой в руках наглого воздыхателя своей хозяйки. Он с силой рванул на себя дверцу.

Рюарк, со своей стороны, не был намерен сдаваться без сопротивления и приготовился к новому отпору. Питни уже собрался было вышвырнуть из кареты пылкого новобрачного, но обратил внимание на недовольный вид Шанны. Оглянувшись, он увидел хозяина постоялого двора с женой, стоявших в дверях своего заведения и тщетно пытавшихся понять, что происходит.

— Хорошо, Питни. Поезжайте на передке, — проговорила Шанна тоном, не допускавшим возражений.

Тот отступил. Рюарк снисходительно улыбнулся:

— Вот и прекрасно, парень. А теперь не будем медлить. В дорогу!

При свете фонаря Питни вызывающе оглядел Рюарка:

— Если ты причинишь ей малейшее зло…

— Ладно, ладно, приятель. Я еще не совсем сошел с ума. Даю тебе слово, что буду обращаться с ней ласково и почтительно.

Питни хотел было уточнить смысл последних слов, но Шанна остановила его. Она боялась каких-либо эксцессов. Все-таки деревня была расположена так близко от церкви, в которой они только что обвенчались. Ролстон неминуемо узнал бы об этом.

— Поехали, Питни, — проговорила она. — Вы разрушите все мои планы.

Тот уступил. Правда, еще раз смерив взглядом Рюарка.

— Я запру дверцы снаружи. Он не сможет убежать.

— Тогда делайте это побыстрее, — попросила Шанна, — да смотрите, чтобы хозяин с женой ни о чем не догадались.

Наконец карета тронулась по грязной лондонской дороге. Несмотря на то, что внутри роскошной кареты было уютно и тепло, Шанне было не по себе. Она ругала себя за те несколько шагов, которые она сделала под дождем, идя от постоялого двора до кареты. Ее туфли насквозь промокли, как и чулки, а влажный подол юбки прилипал к лодыжкам. Она вся сжалась, закутавшись в манто, но унять дрожь ей по-прежнему не удавалось.

— Почему вы дрожите, Шанна? — спросил Рюарк.

Он взял ее руку и подвинулся ближе к ней. Она высвободилась и ломким голосом ответила:

— Это же так понятно! У меня замерзли ноги.

— Позвольте мне согреть их, любовь моя.

Прежде чем она успела воспротивиться, Рюарк приподнял ее ноги и положил их к себе на колени.