Глава 2

День тянулся бесконечно долго. При других обстоятельствах Рюарк Бошан нашел бы, чем его скрасить. Но, заточенному в тесной камере, ему оставалось только ждать. В миске сохли остатки еды. Он чувствовал сытость, необычную для обитателей тюрьмы. Его сегодняшнее меню вызвало бы зависть у любого бедолаги, оказавшегося за решеткой за долги или готовящегося за свое преступление стать добычей тайбернского[2] палача. Путь от Ньюгейта до виселицы занимал три часа. Этого было достаточно для того, чтобы перед глазами прошла вся жизнь, не говоря уже о длинной веренице торчавших вдоль дороги зевак и горлопанов, упивавшихся мыслью о предстоящей казни.

Рюарку не давали бритвы. Лицо его обросло бородой, но принесенная Хиксом чистая одежда сделала узника более привлекательным. Льняная рубаха, короткие штаны, чулки и пара кожаных башмаков казались роскошным туалетом после бессменных грязных лохмотьев. Для утоления жажды, а также для умывания у него была всего одна кружка воды, разбавленной ложкой рома, который не давал ей протухнуть. После визита Шанны воду сменили. К ужину появилась даже бутылка вина.

Лишь обещание какого-то вознаграждения смогло смягчить Хикса, повлиять на его отношение к узнику. Появление одежды и пищи, относительная вежливость тюремщика говорили о том, что деньги были истрачены не впустую.

Однако Рюарк без конца вышагивал по своей темной камере. Образ петли омрачал его существование, его терзали сомнение и страх. Он не знал, сдержит ли Шанна свое слово, пришлет ли за ним. Увидеть снова мир, бурливший за тюремными стенами, уже было опьяняющим счастьем. Кроме того, воображение теперь непрестанно рисовало ему объятия этой прекрасной девушки. Не изменит ли она своего намерения? Не решит ли подчиниться отцовской воле, отказавшись провести ночь с ним? Не сон ли все это, порожденный его отчаянием? Действительно ли прекрасная Шанна приходила к нему в камеру, чтобы заключить с ним это соглашение? Он не мог поверить в то, что это гордое создание готово отдаться человеку, которого принимают за убийцу.

Рюарк остановился перед железной дверью камеры и прижался к ней лбом, чтобы охладить голову. В его память врезались со всеми подробностями ее тонкие, прекрасные черты, золотистые локоны на белых плечах, роскошные груди, широко открытые вырезом красного бархатного платья. Лишь обладание ею — если она когда-нибудь на это согласится — излечит его от муки нетерпения. Он понимал, что неотвязный образ Шанны может сломить его, чего не удавалось Хиксу со всей его злобой. Однако он силился удержать этот образ, потому что, сотрись он в его памяти, в сознании останется лишь мрачная картина тайбернской виселицы с качающимися на веревках повешенными.

Он снова принялся шагать по камере. Потом сел, умылся и стал ждать. Наконец, измученный сомнениями, он бросился на тюфяк. Провел рукой по всклокоченной бороде и задрожал при мысли о том, как безобразно он выглядел. Шанна могла увидеть в нем в лучшем случае дикаря. Рюарк поднес руку к глазам, словно защищаясь от мучивших его видений, и впал в беспокойный сон. Это не принесло ему облегчения: он проснулся весь в поту, с болью в животе.

Он попытался успокоиться, но в этот момент в тишине прозвучали чьи-то шаги. В замке повернулся ключ. Дверь открылась. Рюарк свесил с топчана длинные ноги. Вошли два стражника внушительного роста, с нацеленными на него пистолетами. Они подали ему знак выйти. Он поспешил повиноваться, обрадованный хоть каким-то разнообразием. Перешагнув порог, Рюарк оказался лицом к лицу с Питни.

— Он приехал за тобой, каналья. — Своей палкой Хикс, по обыкновению, обхаживал бока Рюарка. — Я был бы очень рад, если бы таких типов, как ты, почаще навещали богачи, но этой даме сильно приспичило выйти замуж. Ты пойдешь с этим человеком и двумя моими парнями, Джоном Крэддоком и господином Хэдли. Это на случай, если тебе захочется смыться.

Толстобрюхий тюремщик расхохотался похожим на кудахтанье смехом, когда на запястья Рюарка надели браслеты кандалов. Конец цепи вручили Питни, принявшему его в свою мощную руку. Сделав знак следовать за ним, Хикс провел их через всю тюрьму и остановился лишь рядом с фургоном, ожидавшим снаружи у ворот. Экипаж этот походил скорее на огромный бронированный ящик с единственным окошком в боковой двери. Третий страж взобрался на сиденье для кучера. Его толстые пальцы уже сжимали вожжи. Он плотнее завернулся в балахон, спасаясь от холода и дождя, и надвинул на глаза треуголку.

— А вы делайте, что скажет господин Питни, — приказал Хикс своим людям. — И привезите мне этого грязного типа обратно, живым или мертвым. — Буравчики его черных глаз впились в узника. — Что же касается тебя, то берегись. При малейшей попытке к бегству тебе прострелят голову.

— Вашу любезность можно сравнить лишь с вашей вежливостью, господин тюремщик, — непринужденно произнес Рюарк. — Мы можем пуститься в путь или будут еще какие-нибудь инструкции для этих джентльменов?

Хикс жестом приказал Рюарку подняться в фургон, бросив напоследок:

— Поднимайся, негодяй. Ручаюсь, что Питни помешает тебе сделать со своей хозяйкой то, что ты сделал с беременной женщиной из кабачка.

Глаза Рюарка потемнели от гнева, но молодой человек смолчал под многозначительным взглядом Питни. Он прошел мимо Хикса, остановился перед дверью фургона и, гремя цепями, залез внутрь. Забившись в дальний угол, Рюарк стал ждать. Дверь закрыли на засов, и Хикс ударил палкой по деревянной стене фургона.

— Теперь за него отвечаете вы, — угрожающе прогремел его голос. — Смотрите, как бы он чего не натворил.

Тяжелый фургон с грохотом тронулся в путь. Было около полудня. Разумеется, Рюарк не знал, ни куда они едут, ни сколько времени продлится путешествие. В маленьком окошечке были видны клочок серого неба и блестевшие под дождем крыши. Когда позади остались последние дома лондонского пригорода, лошади побежали быстрее. Сквозь решетку Рюарку были видны фермы с соломенными крышами, угодья которых были разграничены живыми изгородями или же каменными стенами. Грязная дорога вилась по деревушкам, огибая мелкие усадьбы, но не было видно ни души, так как дождь не позволял ни работать в поле, ни расхаживать по улице. Фургон катился на глазах у единственных свидетелей — свиньи, с визгом умчавшейся с дороги, да лошадей, что паслись на мокром лугу.

Но вот экипаж резко свернул с дороги и покатился по небольшой поляне. Тряска была такая, что Рюарк еле удерживался в своем углу, упершись в балку каркаса фургона. Он с облегчением вздохнул, лишь когда лошади остановились перед каким-то прудом, заросшим зеленой тиной.

— Здесь, надежное место, ребята, — прозвучал, громкий голос кучера. — Вытряхивайте этого парня.

Питни слез с облучка с другой стороны, а оба гиганта стражника, спрыгнув на землю, вытащили за цепи Рюарка и, не дав ему времени опомниться, с силой швырнули в грязь — после недавних дождей берега развезло — и с диким хохотом стали награждать его тумаками.

— Поднимайтесь, ваше сиятельство. — Тот, что был покрупнее, пнул Рюарка ногой.

На грязном лице узника вспыхнули янтарные глаза. Рюарк поднялся на ноги. Он подобрал свои цепи и угрожающе покрутил ими. Один из стражников, Джон Крэддок, в удивлении отскочил от него и вытащил из-за пояса револьвер.

— Что ж, ребята, — угрожающе произнес Рюарк, — ведь у меня петля уже на шее. Если угодно, можете воспользоваться своим пистолетом, но вам придется объяснить господину Хиксу, почему ему не достанутся обещанные деньги. Найдите себе для развлечения кого-нибудь другого да помните, что, если вы снова поднимете на меня руку, эти цепи пройдутся по вашим головам и дьявол заполучит свою собственность обратно.

Стражники были люди простые. Этих слов им было вполне достаточно, чтобы они стали относиться к узнику с большим уважением. Однако Крэддок не опускал пистолета, пока Рюарк выбирался из грязи на сухое место, превращаясь опять в покорного узника.

Питни, опершись на задок фургона, следил за всей этой сценой. Он радовался тому, что, наконец, встретился с человеком, не уступающим в уме его хозяйке. Любопытно будет посмотреть на Шанну Траерн, когда она окажется лицом к лицу с этим парнем. Во всяком случае, это будет интереснее, чем то, что происходит на его глазах сейчас. Ему не нравилось, что эти двое издеваются над человеком, закованным в кандалы. Вынимая из кармана ключ, Питни двинулся к Рюарку. Проходя мимо Крэддока, он сделал вид, что споткнулся, и сильно ударил его плечом в спину. Тот потерял равновесие и, падая с хриплым возгласом, увлек за собой в грязь и своего коллегу Хэдли. Оба упали лицом вниз в липкое месиво. Отплевываясь и кашляя, они поднялись под спокойным взглядом Питни.

— Бог мой! Теперь вы все трое на одно лицо. Который же из вас… А, мой вон тот, в кандалах.

Его веселость разъярила обоих стражников.

— Черт побери, — продолжал Питни, обращаясь к одному из них, — ты же уронил в грязь револьвер господина Хикса, приятель.

Он шагнул к Рюарку, а Джон Крэддок принялся на коленях копаться в грязи, отыскивая оружие. Хэдли стал выбираться на твердую землю, но Крэддок ударил его по бедру.

— Смотри под ноги! — завопил он. — Курок взведен, и эта штука может прострелить тебе ногу.

Питни улыбнулся. Обращаясь к Рюарку, он указал пальцем через плечо:

— Там, у дороги, кабачок, где ты сможешь помыться и подготовиться к свадьбе. А у этих парней будет время обсохнуть. — И, подумав, добавил: — Что же до тебя, то попридержи язык. Никому ни слова, зачем ты здесь и откуда. Ни с кем не говори и о моей хозяйке. Понял?

Рюарк вытер с лица грязь и пристально посмотрел в лицо Питни.

— Понял.

— Сейчас я сниму кандалы, и мы отправимся туда. Время идет, и хозяйка ждет нас.

Они вошли в кабачок через черный ход. Никто не видел, как они прошли в маленькую комнатку под самой крышей. Стражники, развесив плащи сушиться около костра, нехотя заняли свой пост у двери. Рюарк остался под охраной Питни. Тот указал на лохань в углу комнаты.

— Сейчас служанка принесет воды. Вот зеркало. Располагайся. — Он открыл небольшой кожаный саквояж и показал Рюарку его содержимое. — Хозяйка прислала одежду. Она просит тебя одеться поаккуратнее, чтобы ты не опозорил ее.

Рюарк искоса взглянул на великана и непринужденно рассмеялся:

— Ваша хозяйка хочет слишком многого.

Питни сделал вид, что не слышал его замечания. Он вынул из жилетного кармана часы:

— В нашем распоряжении не больше двух часов.

Возвращая часы на место, он исподлобья взглянул на Рюарка.

— На случай, если ты что-нибудь замыслишь, — проговорил он, — здесь есть два выхода: один через вот эту дверь, за которой тебя ожидает наша парочка, другой — через это окно. — Он раскрыл створки окна. Они находились на третьем этаже. Внизу угрожающе щерились остроконечные скалы. — Мне стоит лишь дать сигнал, выстрелив из пистолета, как третий стражник тут же подгонит фургон.

Рюарк пожал плечами. Питни закрыл окно, оставив за ним моросивший дождь и холод, и уселся у камина.

— Правда, в обоих случаях тебе сначала придется иметь дело со мной.

Он снял огромный плащ и, расстегивая куртку, показал заткнутые за пояс два больших револьвера. Поразмыслив, Рюарк от чистого сердца заверил его в том, что у него и мыслей нет о побеге.

Служанка оказалась уже вполне сформировавшейся девушкой, правда, невысокого роста, на вид маловыразительная. Она пыталась выглядеть лет на двадцать, что было преувеличением не меньше чем на четыре года. Ее юность выдавало крайнее отвращение, которое она выказала при приближении к своему малопривлекательному клиенту. Подготовив все необходимое, она чуть задержалась.

— Я сейчас вас побрею, господин. Надо лишь наточить бритву. Позвольте мне сходить за ремнем.

Ее бесцветные глаза скользнули по рваной, грязной одежде Рюарка и осторожно задержались на заляпанной грязью бороде. На лице ее отразилось явное отвращение, а веснушчатый нос сморщился от запаха облепившей его одежду тины. Девушка торопливо вышла.

— Я совсем утратил человеческий облик. Эта девушка испугалась, увидев меня! — полушутя заметил Рюарк.

Питни проворчал что-то невнятное. Он присел на кровать и, откинувшись на деревянную спинку, принялся за кружку с пивом.

— Успокойся. У тебя не будет времени для того, чтобы заниматься ею.

Рюарк бросил на него быстрый взгляд.

— У меня нет такого желания. Я сегодня женюсь, не забывайте об этом.

Лицо Питни потемнело. Он встал и подошел к окну, за которым хмурился пасмурный день.

— Меня беспокоит не это, — пробурчат он.

Питни потянулся, медленно сжал кулаки, затем холодно посмотрел на Рюарка.

— Я здесь по приказу хозяйки, — продолжал он, — хочу я этого или нет. Мой первейший долг — охранять ее. И в этом я сам себе хозяин. Тебе будет лучше, если мне не придется вмешиваться.

Рюарк взвесил свой ответ.

— Мне почти ничего не известно о преступлении, в котором меня обвиняют, — проговорил он. — По правде говоря, я помню только, что зашел вместе с той девушкой в ее комнату. Нечего и говорить, что она была беременна не от меня. Я приехал в страну всего за две недели до этого. Наутро, когда хозяйка вошла в комнату, чтобы разбудить девушку, она увидела ее окровавленный труп, а рядом с ним меня, спящего, как ни в чем не бывало. Я не смог доказать свою невиновность.

Под испытующим взглядом Питни Рюарк снял жилет и рубашку, набросил на плечи полотенце и уселся на стул в ожидании служанки. Вскоре она появилась и принялась за свое дело. Движения ее были быстрыми и ловкими. Заканчивая бритье, она взглянула в зеркало, желая увидеть плоды своего труда.

— Черт возьми! — воскликнула девушка, не в силах отвести взгляда от побритого Рюарка. При этом она нечаянно порезала ему щеку и торопливо смочила салфетку, чтобы приложить ее к небольшой ранке.

Питни удвоил внимание к происходящему, когда она пролила почти всю воду из тазика на ноги Рюарка.

— Ты словно околдовал ее. Такой неуклюжей я ее никогда не видел.

Служанка присела в неглубоком реверансе.

— Мне очень жаль, сударь. Он не виноват. Это моя ошибка. — Сняв полотенце с плеч Рюарка, она хотела вытереть его облитые водой ноги. Тот ее решительно отстранил.

— Оставьте, — сухо сказал он. — Я сам займусь этим.

Служанка не сводила глаз с обнаженной груди Рюарка, широкой и мускулистой.

— Дочка, подстригите ему волосы, раз уж у вас в руках ножницы, — приказал Питни.

Она широко улыбнулась и снова присела в реверансе.

— О, конечно, сударь, я охотно это сделаю.

Питни изобразил шутливую гримасу. Покачав головой, он что-то пробормотал и уселся спиной к камину, чтобы с комфортом допить пиво.

Служанка с пылом принялась за работу, стараясь изо всех сил обратить на себя внимание Рюарка. Но он не проявлял к ней никакого интереса. С явным огорчением узнав, что ему не понадобится ее помощь, когда он будет принимать ванну, она собрала свои инструменты в передник и вышла.

Рюарк, не теряя времени, разделся и погрузился в воду. Он несколько раз намылился, чтобы избавиться от тюремной грязи и насекомых. Он торопился, боясь опоздать. Быстро вытерся и надел черные чулки и панталоны, отметив, что они ему впору. Похоже, Шанна успела осмотреть его внимательнее, чем он мог предположить. Он слегка улыбнулся.

Рюарк не воспользовался присланной ему ароматной пудрой, удовольствовавшись тем, что собрал волосы на затылке и пригладил их перед зеркалом. Надел белую рубашку с кружевными обшлагами и расправил жабо. Затем натянул жилет под цвет панталон. Наконец пришла очередь и коричневато бархатного камзола, расшитого золотом. Костюм дополнили туфли с пряжками и треуголка. Шанна не пожалела денег, чтобы как следует нарядить своего жениха. В зеркале Рюарк увидел удивленный взгляд Питни.

— Полагаю, что хозяйка будет приятно удивлена. — Он допил пиво и взглянул на часы. — Нам пора ехать.

Это была маленькая деревенская церковь, увитая молодым виноградом, побеги которого, сухие и черные от зимних холодов, четко выделялись на фоне старого камня. Дождь прекратился. Сквозь тучи прорывались солнечные лучи, отражавшиеся в окнах дома священника.

В одном из них появилась Шанна и, щурясь от солнечного света, стала с улыбкой вглядываться в открывавшийся перед ней пейзаж. Она давно приехала сюда в наемной карете, так как в ее собственной Питни был послан на постоялый двор, откуда должен был привезти Рюарка Бошана. Преподобный Джекобс с женой оказали ей гостеприимство, и Шанна терпеливо ждала.

За чашкой чаю добрая супруга священника рассматривала гостью. Нечасто в тихую деревню, а еще реже в скромный дом священника заглядывали богатые и столь роскошно одетые люди. Манто из сиреневого муара на меху черно-бурой лисицы было небрежно брошено на спинку стула. Невозможно даже представить себе цену шелкового платья в тон ему, обшитого по переду юбки, по краям манжет и по краям декольте волнами тонкого кружева серо-розового цвета. Узкая сиреневая лента охватывала грациозную шею молодой женщины. На волосах не было и следа пудры. Роскошно блестевшие природным золотом, они были искусно уложены рукой опытного парикмахера.

Миссис Джекобс была в восхищении и, как ни странно, не испытывала никакой зависти. Женщина глубоко романтичная, она обожала пышные свадьбы. На этот раз жених должен был быть особенно красив и изящен, чтобы оказаться достойным такой невесты.

Шанна чуть наклонилась к окну — что-то привлекло ее внимание, и миссис Джекобс, заметив это движение, тут же оказалась рядом.

— Что там, дорогая? — живо заинтересовавшись, спросила она. — Они едут?

Так оно и было. На вершине холма показалась карета, направлявшаяся в сторону церкви. Шанна воздержалась от каких-либо комментариев. Ожидавшие ее трудности представились ей со всей очевидностью. Пусть уж миссис Джекобс думает, что любовь и на этот раз слепа. Она пригладила волосы, готовясь к встрече с несчастным.

— Вы вся светитесь, дорогая моя. Ступайте, встречайте своего жениха. Я подам вам манто.

Шанна молча повиновалась. Она была не прочь встретить Рюарка без свидетелей, чтобы осмотреть его костюм и если будет нужно, то кое-что поправить, ведь еще было время. Пока она торопливо шла крытой галереей, соединявшей дом священника с церковью, в ее сознании всплыли тысячи поводов для беспокойства. В туалете джентльмена так много тонкостей…

— Только бы панталоны этому неотесанному колонисту были впору! — нервно пробормотала она.

Серые в яблоках лошади, подняв свои точеные морды, остановились перед церковью. Питни заботливо спрятал пистолет под плащом. Крэддок спрыгнул на землю и, как всякий услужливый кучер, открыл дверцу кареты. По знаку своего сопровождающего из нее вышел Рюарк. Он окинул задумчивым взглядом окружающий пейзаж. У него было большое желание бежать через эти поля, но он понимал, что пуля из пистолета Питни настигнет его раньше, чем он добежит до этой каменной стенки. И потом эта сделка, выполнения всех условий которой он так горячо желал… Это удерживало его больше, чем страх смерти.

С самым беспечным видом он подошел к лестнице, ведущей в церковь, но его тут же окружили трое мужчин. На первой ступеньке Рюарк остановился и окинул их взглядом.

— Господа, стоит мне попытаться бежать, как вы, без всякого сомнения, воспользуетесь своим оружием. Так уж ведите себя так, как если бы вы были действительно специально нанятыми слугами. — Тонкая улыбка тронула его рот.

Повинуясь знаку Питни, оба стражника вернулись к карете, не спуская глаз с Рюарка.

— Что теперь, Питни? — спросил тот. — Войдем? Или же подождем миледи здесь?

— Она слышала, как подъехала карета. И выйдет, когда будет готова.

Рюарк поднялся по лестнице к крытому проходу и стал ждать. Он думал, о чем бы поговорить со своим сопровождающим, но вот тяжелая деревянная дверь со скрипом отворилась. На пороге появилась его невеста. Он затаил дыхание. В лучах солнца Шанна Траерн сияла волнующей красотой. Она казалась почти хрупкой в своем сиреневом платье. В ней не осталось ничего от девушки, явившейся в тюрьму искать жениха.

Она едва удостоила взглядом незнакомца, не остановившись даже тогда, когда он широким жестом обнажил перед ней голову. Поддерживая с двух сторон юбку, она была готова спуститься. Внезапно, увидев Питни, она обернулась к Рюарку и устремила на него взгляд расширившихся от удивления глаз. Он распахнул полы плаща, темный цвет которого специально выбрала Шанна. Она думала, что он придаст колонисту некоторую статность и, во всяком случае, скроет его многочисленные недостатки. Результат превзошел все ее ожидания.

Действительно, лицо Рюарка, с его четко очерченными бровями, прямым тонким носом и твердым чувственным ртом, было прекрасно. Линия подбородка свидетельствовала о волевом характере. Шанна встретилась с ним взглядом, и, когда она погрузилась в эти глубокие, искрящиеся золотом глаза, все ее сомнения рассеялись.

— Рюарк? — с живостью произнесла она.

— Он самый, любовь моя. Рюарк Бошан к вашим услугам.

Он прижал треуголку к груди и склонился в глубоком поклоне. В ответ на его насмешливый тон она повелительно бросила ему:

— О, избавьтесь же от этого головного убора!

— Как скажете, любовь моя.

Он, смеясь, швырнул шляпу Питни, тем же способом передавшему ее Крэддоку.

Шанна топнула ногой. Она не могла назвать причину своего раздражения, но находила, что Рюарк переигрывает. Самоуверенность этого смертника была просто невыносимой. Наверное, и на виселицу он пойдет гордецом.

— Ну что ж, поскольку вы здесь, медлить дальше нет никакого смысла, — коротко сказала она.

Шанна спрашивала себя, сколько могло быть ему лет. Он, должно быть, старше ее лет на десять, не больше. При первой же их встрече он показался старше на добрых два десятка лет.

Рюарк улыбнулся и приложил руку к своему кружевному жабо.

— Я ваш покорный слуга. Как и вы, я также спешу сочетаться с вами браком.

Разумеется, так оно и было. Завтра он будет хвастать тем, что переспал с ней! Наглец!

Прежде чем она успела возразить, дверь снова открылась. Появилась миссис Джекобс в сопровождении своего длинного тощего мужа. Голубые глаза доброй женщины с удовольствием задержались на Рюарке.

— О, дорогая, отведите своего жениха к камину. Мы приступим к делу, когда он согреется. Я предложу ему немного вишневой наливки.

Сама Шанна уже достаточно согрелась, но, чтобы уважить стариков, она подошла к Рюарку и положила руку ему на грудь. С каким удовольствием стерла бы она с его лица эту улыбку!