Не пороть горячку, найти кого-то из других ньорков — нет сомнений, что и они с радостью возьмутся за это дело, видать, с демоном их связывает какая-то давняя вражда. Не последним же был этот Д’раг. Нанять, в конце концов, двоих — тогда они наверняка справятся. Но девчонка сейчас явно не готова действовать разумно. Наплевать на ее приказы и заняться поисками ньорков самому? Утар мысленно покачал головой — если даже он начнет нарушать прямые приказы главы Гильдии, куда покатится мир? Пусть он и отошел от дел, пусть и не принимает контракты… но Гильдия, ее правила, ее законы были и остаются близки ему.

Черри, резко развернувшись на каблуках, схватила прислоненный к стене клинок и выбежала из дома. Ее скакун был уже оседлан, примерно четыре десятка всадников ждали в седлах. В этот раз ей удалось собрать внушительный отряд — двенадцать магов, в том числе один титулованный, десятка полтора профессиональных наемников, польстившихся на немалое вознаграждение, двое гладиаторов из тех, что своим мечом и толикой удачи заслужили свободу и почет. Остальные были членами ее Гильдии, большие мастера нанести удар из-за угла, метко пустить отравленную стрелу или организовать ловушку, что отправит неосторожного в мир иной, — но не такие уж мастера честного и открытого боя. Этот отряд мог бы при некотором везении справиться с иной баронской дружиной, и она надеялась, что раненый демон не сумеет оказать серьезного сопротивления. Но, по большому счету, она вряд ли всплакнула бы даже в том случае, если демон положит всех ее наемников до одного — лишь бы он сам сдох.

Над телом ньорка уже изрядно поработали стервятники — а кто-то прибрал к рукам и его огромный меч. В первый момент Черри подумала, что оружие прихватил с собой демон, но, подумав, от этой мысли отказалась — оглоблей, которую Вечный Воин называл мечом, даже демону, наверное, ворочать будет тяжко.

— Мы похороним тебя позже, — сухо бросила она трупу. Ньорк, разумеется, не возражал… но трое или четверо из отряда, наемники, при словах этих поморщились, а один даже дернулся было, словно желая возмутиться… но смолчал. Черри видела это движение и криво усмехнулась — что ж, может, эти парни и неплохие бойцы, но все же они подонки. Настоящий воин никогда не допустил бы такого — оставить собрата непогребенным было одним из тех деяний, что ложились на репутацию воина пятном позора. Но другого ожидать и не следовало — во-первых, настоящие профессиональные наемники ни за какие деньги не станут служить Гильдии убийц, а во-вторых… во-вторых, сейчас на сантименты времени не было.

Собаки взяли след сразу — это, пожалуй, несложно было бы сделать даже и человеку, притом далекому от знания премудростей следопыта. След был четкий — сырая земля ясно давала понять, куда направился демон. Если бы он двинулся по пепельной равнине… Черри слышала об этом месте, хотя прежде бывать здесь ей не доводилось. Но демон, видать, совсем потерял разум — некоторое время он тащился совсем рядом с серым пепельным полем, которое надежно скрыло бы его следы даже от самой лучшей ищейки, а потом и вовсе отклонился в сторону, словно намеренно давая понять преследователям, куда направился.

Всадники без устали погоняли скакунов. Хмурый, отчаянно пытаясь вернуть пошатнувшуюся репутацию, уверенно заявил, что демон обессилел, еле передвигает ноги, часто останавливается. Несколько дней форы — это много, но всадники нагонят беглеца без труда.

С того момента как началась погоня, прошло уже почти трое суток… из них двое — в бешеной скачке по следу. Ни люди, ни скакуны, ни собаки такого бы не выдержали никогда, а потому маги снова и снова вливали в двуногих и четвероногих членов отряда новые и новые порции силы и бодрости… Но и возможности магии были небеспредельны. День в очередной раз сменился вечером, затем на небе зажглись звезды… собаки падали от усталости, да и люди готовы были в любой момент выпасть из седел, а заклятия уже давали эффект лишь на недолгий срок. Скрепя сердце Черри скомандовала привал… сама она почти не ощущала усталости, но, спрыгнув со своего скакуна на землю, вдруг почувствовала, что ноги отказываются ее держать. Даже ко многому привыкшие наемники вымотались настолько, что отказались и от ужина, и от выпивки, просто попадав, кто где стоял. Уже через несколько минут над местом бивуака раздался первый храп… лишь немногие нашли в себе силы сначала позаботиться о скакунах.

Если бы здесь сейчас оказался враг, он без труда мог перерезать весь отряд, до последнего человека, спящих. Ни о каких часовых не могло быть и речи, любой, на кого были бы взвалены эти обязанности, не продержался бы и получаса. Но врага поблизости не было.

Утром обнаружилось, что один из наемников, ветеран лет пятидесяти, весь иссеченный шрамами и убеленный сединами, мертв. Видать, сердце не выдержало бешеной скачки. И снова Черри не позволила задержаться, чтобы сотворить над павшим обряд прощания…

В этот раз возмущенные возгласы раздались отовсюду. Ладно уж ньорк, он, по крайней мере формально, не был членом отряда, но седой наемник — Черри даже не знала его имени, наймом бойцов занимался Утар — был своим, а потому заслуживал последнего ритуала.

— Ты с ума сошла, Дикая Кошка, — выступил вперед высокий молодой парень. Вряд ли за его плечами было много сражений, для богатого послужного списка он был слишком юн, но все наемники когда-то принимали свой первый контракт. Может быть, молодость мальчишки и толкнула его на договор с Гильдией, договор, которым он вряд ли стал бы впоследствии гордиться. — Неужели для тебя нет ничего святого? Он воин и должен быть похоронен, согласно…

Его пылкая речь была прервана на полуслове — тонкий стилет, брошенный женской рукой, ушел глубоко в глазницу. Тело еще не успело коснуться земли, а в руке Черри уже сверкал новый кинжал. Она обвела отшатнувшихся бойцов бешеным взглядом.

— Он будет похоронен. Потом. И в этой могиле будут лежать двое. Или трое? Напоминаю, вы подписали контракт. Кто-то намерен его нарушить? Щенки, я видела демона в деле. Не верите мне — поверьте ньорку… он тоже думал, что он сильнее. Сейчас у нас еще есть шанс, потом его не будет.

Она снова вгляделась в лица стоящих перед ней людей. Недавно она думала, что перед этим отрядом мало кто способен устоять. Теперь мнение изменилось. Мальчишки… пусть даже кое-кто из них и дожил до седых волос. Большинство, видимо, представляли себе эту Охоту совсем иначе — веселая погоня, быстрая схватка, в которой, пожалуй, львиную долю работы сделают маги, — а потом золото, легко доставшееся, можно будет столь же легко и спустить в тавернах, похваляясь несвершенными подвигами. Кое-кто в этой компании знает вкус крови… может быть, таких даже большинство. В этой жизни ощутить на губах вкус крови врага — не так уж и сложно. Но для того, чтобы правильно оценивать свои и, главное, чужие силы, нужно нечто большее, чем умение складно плести боевые заклятия или ловко махать клинком, — нужен опыт, что приходит лишь после множества выигранных битв.

Вряд ли многие из присутствующих могли похвастаться солидным списком побед. Большинство молоды, а те, кто постарше, либо мастера бить в спину, либо нажили седые волосы не столько в боях смертных, сколько в утехах корчемных да постельных.

Что ж, придется обходиться тем, что есть.

— В седла, — коротко приказала она.

Спорить никто не решился. И дело даже не в том, что все боялись Дикую Кошку, которая с каменным выражением лица только что убила одного из своих же товарищей… ну, пусть не товарищей, пусть подчиненных. Хотя должный эффект это произвело. Просто каждый помнил, что подписал контракт — на астрономическую сумму, которую в иное время непросто заработать и за несколько лет. И еще они помнили, что одному из них уже не получить этих денег — просто по причине слишком длинного языка. И никто не хотел оказаться на его месте.

Спустя несколько минут отряд снова двинулся вперед, все наращивая и наращивая скорость.

Отлежавшиеся за ночь собаки бодро бежали по следу, всадники следовали за ними. Прошло еще несколько часов, солнце достигло зенита и уже порядком припекало. Особенно доставалось тем, кто был в доспехах — многие из наемников предпочитали терпеть на плечах лишнюю тяжесть, чем в случае боя оказаться в одной лишь куртке, — если то, что они слышали об этом демоне, правда хоть на треть, он вряд ли позволит им спокойно подготовиться к битве. Один из магов уже пустил в действие заклинание, дающее силы, — люди, выжатые досуха, слишком мало отдохнули за эту показавшуюся такой короткой ночь.

Внезапно едущий впереди Хмурый остановился и поднял руку, призывая всех последовать его примеру.

— Что случилось? — Черри осадила скакуна, ящер тяжело дышал, да и девушка была порядком измучена.

— Смотрите. — Следопыт ткнул пальцем вниз.

На земле лежали дочиста обглоданные кости и кучка перьев.

— Он останавливался здесь, — пояснил разведчик. — И он был здесь недавно, несколько часов назад. Кровь стервятника еще не засохла окончательно.

— Он съел стервятника? — Черри почувствовала в горле комок и с трудом сдержала тошноту. Она слыхала, как в трудную минуту люди, умирающие от голода, ели змей, крыс, даже жаб… но сожрать это летучее олицетворение смерти, этого попирателя падали… это было немыслимо.

Хмурый лишь пожал плечами:

— Может, он очень проголодался?

Даже эта невинная шутка вызвала у Черри очередной прилив злобы. С огромным трудом остановив руку, потянувшуюся за клинком, он процедила сквозь зубы:

— Вперед!

И вновь бешеная скачка, вновь когтистые лапы скакунов терзают землю, собаки бегут молча — лаять у них уже нет сил, но лапы несут и несут их вперед. Снова шевелятся губы волшебника, вливая в спутников очередную порцию сил, — и он знает, что это поможет ненадолго. Возможно, кто-то из них, людей, скакунов или собак, даже несмотря на магическую помощь, уже перешел ту черту, что отделяет путь живущего от пути уходящего во тьму небытия. И теперь они мчатся вперед, сжигая себя дотла, чтобы потом, когда иссякнут остатки оказываемой магом поддержки, упасть замертво.

Но пока они были живы… пусть для кого-то это и была лишь видимость, лишь тень жизни. И мчались вперед.

Вскоре следы вывели их на высокий каменистый холм, с которого хорошо были видны окрестности. На его вершине Черри придержала скакуна, вглядываясь в даль.

Никого… каменистая пустошь тянулась до самого горизонта и там постепенно исчезала в белесой дымке. Ни малейшего движения.

— Где он, проклятие Эрнис! Где? — Она схватила за плечо Хмурого и сжала пальцы с такой силой, что он будто бы наяву услышал хруст собственных костей.

— Он был здесь, госпожа, — быстро заговорил следопыт, понимая, что сейчас его жизнь висит на волоске. — Он исходил весь этот холмик вдоль и поперек, но лишь одна цепочка следов ведет сюда, госпожа, и другой нет. Может… госпожа, если он демон, может, он улетел? Или просто исчез?

Последнее слово что-то всколыхнуло в душе Черри, несколько долгих минут она молчала, ловя усталым разумом ускользающую мысль. Вдруг ее лицо осветилось довольной, хотя и несколько жестокой ухмылкой. Она спрыгнула со скакуна и выхватила меч.

— Делай как я! — завопила она, с силой вонзая меч в землю. И еще раз — отступив на шаг в сторону. И еще.

Первыми мысль госпожи поняли ее «подданные», члены Гильдии. Им, как никому другому, были известны способы спрятаться даже на самом открытом месте, а кое-кто из них считался мастером маскировки. Потом сообразили, в чем дело, и наемники. И вот уже почти три десятка человек рассыпались по холму, лихорадочно тыча мечами и копьями в землю. Никто из магов, конечно, не соизволил покинуть седла, но они были готовы вмешаться в любой момент, обрушив на жертву, если кому-либо удастся ее обнаружить, потоки огня, молний и ледяных стрел — простые, но весьма эффективные боевые заклинания, так горячо любимые молодыми выпускниками Академии, еще не достигшими права на титул полноправного волшебника.

Но тщетно… Впустую терзали каменистую почву стальные лезвия. Черри чувствовала, как ее охватывает чувство бессилия. Вот один из воинов в изнеможении опустился на камни, вот второй, вонзив глубоко в землю копье, облокотился на него и, похоже, так и заснул в этой неудобной позе. Зашатавшись, рухнул скакун под одним из магов, едва успевшим выпрыгнуть из седла. При падении маг подвернул ногу и завопил от боли.

Черри еще раз, уже безо всякой надежды, всадила меч в землю. Бесполезно… Она обессиленно прислонилась к валуну и тыльной стороной ладони вытерла пот со лба.

— Хватит! — срывая голос, крикнула она, с ужасом ощущая, что из глаз вот-вот брызнут слезы. — Хватит, нет его здесь. Уходим… Девлин, Беркут, выставить посты… чтобы на каждой тропинке, у каждого куста был наш человек. Этот Тернер не может просто исчезнуть, он объявится, обязательно объявится. Кто его увидит — на рожон не лезть, держаться в стороне… лучше, чтобы он вас вообще не заметил. И сразу сигнал дать…

— Простите, госпожа, — простонал маг, сидящий на земле и пытающийся привести в порядок поврежденную ногу, — простите, но сейчас какой смысл уходить отсюда? Нет здесь Тернера этого, ладно… но людям отдых нужен. Может, здесь и переночуем?

Она равнодушно кивнула. А затем в бешенстве полоснула мечом по камню.

Оружие должно было зазвенеть, выбить из валуна сноп искр и брызги каменного крошева…

Но этого не произошло. Лезвие меча с чмоканьем ушло в валун на полпальца и там застряло. Девушка несколько мгновений тупо смотрела на увязший в камне клинок, выдернула его одним коротким рывком, глянула на ничуть не пострадавшее лезвие, снова перевела взгляд на камень… и ее глаза расширились от удивления, смешанного с медленно приходящим пониманием.

А потом она закричала.

Валун, на вид ранее столь твердый, теперь словно взорвался, выбросив из себя пучок длинных щупалец — они были тонкими и гибкими, но всем почему-то казалось, что состоят они из того же камня. Черри убедилась в этом сразу же — одно из щупалец оплело ее талию, и она, более рефлекторно, чем сознательно, чиркнула по нему лезвием меча. Тщетно — брызнули искры, сталь не оставила даже зарубки, а щупальце, к которому уже присоединились с полдесятка других, притянуло девушку вплотную к каменной глыбе, полностью обездвижив. Еще одно щупальце сдавило руку, и ее пальцы сами собой разжались. Глухо звякнуло упавшее на землю оружие.

По крайней мере десяток бойцов бросились вперед, занося клинки, — выручить своего командира, а Черри была для них не только хозяйкой, нанимателем или главой Гильдии, но в этом походе — именно командиром, было для них делом чести. Кто-то видел в этом свой долг, кто-то беспокоился о том, что со смертью Дикой Кошки могут возникнуть некоторые проблемы с выплатой гонорара… мотивы были разные, итог один — воины были готовы броситься в бой, несмотря на усталость.

Они не успели. Одно из щупалец скользнуло к горлу девушки, стремительно утрачивая гибкость и меняя цвет, превращаясь в острый трехгранный костяной шип, упирающийся прямо в сонную артерию. Намек был столь очевиден, что не требовалось слов или требований — занесенные мечи опустились, а те, кто успел подскочить слишком близко, попятились назад.

А камень продолжал меняться. На его вершине, что находилась чуть выше пояса Черри, появился массивный нарост. По нему шли волны, формируя гротескные черты лица — массивный нос, впадины глаз, провал рта, слегка наметившиеся валики ушей… даже пряди каменных волос, плавно перетекающие в серый монолит. Наконец уже почти оформившаяся голова шевельнулась, словно разглядывая сгрудившихся вокруг людей, но каменные глаза были безжизненными, как у статуи. Затем зашевелились серые губы, выпуская наружу скрипучий, неприятный, вызывающий мороз по коже голос:

— Назад… или она умрет…

Голос не просил, не приказывал. Сложно было определить, что именно содержалось в его интонациях, да и были ли они вообще. Но каждый понял: лишний шаг, неосторожное движение — и угроза будет исполнена.

И они отступили — сначала на шаг, затем еще на один.

— Хорошо, — проскрипела голова, и снова в этом голосе не слышалось ни удовлетворения, ни злорадства. — Теперь слушайте меня. Сейчас вы покинете это место, все. Она останется здесь. Уезжайте как можно быстрее и как можно дальше. Если я не увижу вас хотя бы три дня, я отпущу эту женщину.

— Ты лжешь! — выкрикнул один из наемников, не трогаясь тем не менее с места. Он, как и многие другие, был уверен, что стоит им броситься вперед, всем вместе, и это чудовище будет моментально изрублено в мелкие куски, какой бы прочной ни была его каменная шкура. Но этого броска Черри не переживет, это было совершенно очевидно. А тогда… сомнительно, что кто-то вспомнит об обещанном наемникам золоте. Если еще не обвинит их в намеренных действиях, что привели к гибели главы Гильдии.

В то же мгновение одно из щупалец подхватило увесистый, с кулак размером, булыжник и метнуло его. Камень попал воину в голову, смяв шлем, как тонкий пергамент, глубоко вдавив изломанные края металла в лицо, разрывая плоть и ломая кости. Воин рухнул как подкошенный, пару раз содрогнулся в конвульсиях и замер.

— Есть еще желающие спорить со мной? — прошипела голова.

— Убейте его! — завизжала Черри, срывая голос и не чувствуя, как впивается в шею острый шип. — Что вы стоите? Вас много, вперед! Изрубите его, сожгите! Ну же, трусы! Подонки! Вы же подписали контракт!

Голова спокойно, не шевеля ни одной каменной черточкой, слушала этот визг, не делая никаких попыток заткнуть Черри рот. А это было бы не так уж и сложно — стоит одному из щупалец чуть-чуть сдавить нежную длинную шею, и она в тот же миг подавится собственным криком. Но демон дал ей спокойно выкричаться — то ли пребывал в полнейшей уверенности, что никто не последует приказам беснующейся женщины, то ли нисколько не сомневался в собственных силах.

— Убейте… — уже молила Черри, и на глаза ее начали наворачиваться слезы.

О Эрнис, она бы убила себя сама, но эта тварь не оставила ей ни малейших шансов для этого, щупальца стискивали ее так, что пошевелить она могла разве что пальцами. Черри дернула головой в надежде нанизаться на шип и пусть даже смертью своей заставить наемников вступить в бой… Напрасная и смешная попытка соревноваться в скорости реакции с демоном — шип тоже шевельнулся, двигаясь синхронно с ее головой, и ей не удалось добиться даже проколотой кожи. А мгновением позже пара щупалец обвила ее голову, и теперь она могла лишь моргать, чувствуя, как бессильные слезы струятся по щекам, да выдавливать из себя злые слова, к которым так никто и не желал прислушиваться.

— Я жду… — прошипела голова. Затем, поразмыслив, добавила: — Ее скакун пусть останется здесь. Он ей пригодится. И еще один… вот этот. — Одно из щупалец указало на здоровенную тварь, пожалуй, самую сильную в этом отряде. — Уходите. Если в ближайшие дни я увижу хотя бы одного из вас, она умрет.

Наемники переглянулись. Они, как и маги, были склонны безоговорочно подчиниться, ибо, атаковав, рисковали жизнями, при этом гарантированно теряя деньги. Члены Гильдии, все они понимали, что в этом отряде нет тех, кто мог бы претендовать на место главы, ежели оно освободится. А тот, кто претендовать сможет, наверняка захочет упрочить свое положение, организовав примерную казнь тех, кто был виновен в смерти его предшественницы. Поэтому для них смерть Черри была еще более опасна. Другое дело, если эта стерва погибнет в бою с оружием в руках — схватка вещь непредсказуемая, и тогда их никто не посмеет обвинить.

И вот один сделал шаг к своему скакуну, за ним второй… Спустя минуту или две все уже сидели в седлах. Маг с поврежденной ногой, которому не досталось скакуна, взгромоздился позади одного из наемников. Только тут многие из них обратили внимание, что собаки, обычно совсем не склонные соблюдать тишину, теперь испуганно жались к когтистым лапам скакунов, словно ища там укрытия. И как только первый всадник дернул поводья, направляя свое животное назад, в ту сторону, откуда эта кавалькада примчалась, вся свора тут же с явным облегчением, забыв об усталости, бросилась вслед за ним, стремясь как можно быстрее убраться подальше от этого страшного места.

А Черри стояла и плакала, глядя, как ее воины становятся все меньше и меньше, как оседает поднятая ими пыль.

И только когда последний из всадников стал почти неразличимой точкой у горизонта, вдруг поняла, что ее никто больше не держит.

Еще несколько мгновений она стояла неподвижно, а затем ужом метнулась к лежащему у самых ног мечу, пальцы ухватили рукоять, она перекатилась через голову и замерла, выставив перед собой клинок. И только тогда увидела Тернера — он был точно таким же, как тогда, ночью. Та же одежда, аккуратная, с иголочки… и только присмотревшись, она увидела разницу. Куртка, бриджи, сапоги — все это казалось единым целым, плавно перетекая одно в другое. И еще — одежда двигалась, словно живя своей, независимой от хозяина жизнью. Вот тонкая линия, похожая на разрез, пробежала вдоль того места, где должна была бы заканчиваться куртка, одновременно загрубели и отделились от штанин голенища сапог. А шея, что еще мгновение назад была слита воедино с воротником куртки, теперь освободилась…

Это было настолько жутко, настолько не по-человечески, что Черри вдруг осознала, что почти не дышит.

— Оружие тебе не поможет, — раздался знакомый голос. — Мы же, помнится, уже проверяли это. Я думал, ты запомнила урок.

Он выглядел уже совсем нормально и был абсолютно спокоен. Было очевидно, что его ни в малейшей степени не волнует оружие в руках женщины.

— Они ушли, — прошипела она. — Можешь убить меня…

— Убить? — переспросил он. — Зачем? Мне не нужна твоя смерть. Или ты думаешь, что демоны, — это слово он произнес с откровенной издевкой, но Черри была не в том состоянии, чтобы улавливать оттенки интонаций, — что демоны не склонны выполнять свои обещания?

— Мне плевать. — Она плюнула в него и, конечно, не попала. — Я сама убью себя…

Он посмотрел на нее, затем по его губам пробежала улыбка. Даже не улыбка, так, тень…

— Очень глупое и нерациональное решение. — Повернувшись к ней спиной, он подошел к ничем не примечательному участку земли, где не так давно находился тот самый, словно сошедший с ума, валун, и, наклонившись, извлек из-под тонкого слоя земли свой меч. Затем направился к павшему скакуну. Животное еще тяжело дышало и даже разок попыталось подняться, но безуспешно. И теперь оно просто лежало, кося глазом в сторону приближающегося «человека», и во взгляде несчастного животного была безысходность и покорность судьбе.

Одним коротким движением Тернер вогнал клинок в голову издыхающего животного. Оно дернулось, когтистые лапы выворотили ком земли… и затихли. Уверенно действуя мечом, он содрал чешуйчатую шкуру с крупа и вырезал увесистый кусок дымящегося мяса. Нарезав его небольшими ломтями, он сразу же кинул один из них в рот, проглотив почти не жуя.

Позади раздались странные звуки. Тернер оглянулся — девушка, согнувшись в три погибели, содрогалась в конвульсиях — ее рвало. Он вытер ладонью тонкую струйку крови, стекающую из угла рта, и вернулся к трапезе. Стервятник, с которым он разобрался недавно, был лишь каплей в море; чтобы вернуть себе хотя бы часть прежних сил, он должен был насытиться — и павшее животное подходило для этого как нельзя лучше. Жаль, что нельзя было приготовить мясо… но сойдет и так. Может быть, даже и лучше — в сыром больше силы, которая ему сейчас была так необходима.

Проглотив очередной кусок, он опять повернулся к своей до зубов вооруженной пленнице. Вряд ли сейчас ее можно было считать воином — она медленно подняла на него перепачканное лицо, на котором бледность смешивалась с каким-то зеленоватым оттенком.

— Так вот, я говорю о том, что самоубийство для тебя — не лучшее решение. Побудешь пару деньков со мной, затем я тебя отпущу… и ты, раз уж тебе так хочется, можешь снова начать за мной охотиться.

Она бросила короткий, очень короткий взгляд в сторону своего скакуна. Если быстро…

— Даже не надейся. — Движение ее глаз не ускользнуло от Тернера. — Я все равно быстрее. Попробуешь бежать — сломаю тебе ногу. Поверь, это больно. Я же сказал, дня через два или три отпущу тебя целую и невредимую.

— Если ты сейчас не убьешь меня, я отомщу… — Видимо, совершенно справедливые слова Тернера выбили из нее мысли о самоубийстве. — Я тебя предупреждаю.

— Попробуешь отомстить. — Он не спорил с ней, просто сделал акцент на первом слове. — Только попробуешь. И у тебя опять не получится. Но, в конце концов, кто я такой, чтобы отговаривать тебя от этого занятия? Развлекайся. Громозди трупы. Ты ведь не думаешь, что я подставлю горло под твой нож, просто чтобы доставить тебе удовольствие?

— Что тебе от меня надо?

— Да не так уж много, — чисто человеческим жестом пожал он плечами, внезапно подумав, что, принимая форму человека, он начинает обзаводиться и его привычками. В том числе жестами, мимикой… похоже, что и эмоциями тоже. — Просто у меня сейчас нет настроения драться…

— Ты боишься.

— Тебе легче будет думать так? — хмыкнул он с оттенком пренебрежения. — Думай, мешать не буду. А сейчас извини, я голоден.

Черри отвернулась — видеть трапезу демона было выше ее сил.

Тернер ощущал, как постепенно к нему возвращаются силы. А вместе с ними — и это ему не нравилось — появилось странное состояние… лень, апатия, тяжесть во всем теле. Не слабость от ран — а именно расслабленное состояние, последовавшее за тем, что люди назвали бы откровенным обжорством. Он был не уверен, что сейчас сможет двигаться столь же быстро, как и раньше, — но зато знал, что через несколько часов, максимум черед день-два, он снова будет готов к бою. На полное восстановление уйдет намного больше времени, и неизвестно, произойдет ли это вообще когда-нибудь.

Он привычно расширил зрачки — приводя зрение в соответствие с темнотой. На небе давно уже зажглись звезды — здесь, в степи, их было неисчислимое множество. В столице он никогда не видел столь звездного неба. А может, он просто редко поднимал голову?

Черри, почти не поменяв позу за последние пару-тройку часов, сидела, прислонившись к камню и уставившись в одну точку. Время от времени ее глаза начинали закрываться, но она опять и опять отчаянным усилием заставляла их распахнуться и снова изучала почти невидимую в свете звезд землю.

— Если ты ждешь, что я усну, то это напрасно, — негромко заметил Тернер. — Сон мне не нужен.

— Почему? — шепнули ее губы прежде, чем она осознала всю глупость вопроса.

— Я же демон… — Он вложил в ответ самую капельку насмешки. Хотя, если вдуматься, так ли уж она неправа в своем предположении. Кем, кроме демона, можно считать существо, живущее многие сотни лет, не нуждающееся в сне, способное двигаться быстрее ветра и остающееся в живых после чудовищных ран?

Она молчала, упорно не желая закрывать глаза.

— Ну ладно, раз уж ты не хочешь спать, давай поговорим.

— Я не буду развлекать тебя, демон, — устало пробормотала она. — Нам не о чем говорить.

— Ну почему же… даже враги могут найти причину для беседы. Хотя бы для того, чтобы лучше узнать друг друга. В конце концов, ты же вознамерилась убить меня, не так ли?

— И ты расскажешь мне о себе? — недоверчиво хмыкнула девушка.

— Почему бы нет? Откровенность за откровенность. Мне тоже не помешает получше изучить столь… — он сделал многозначительную паузу, — столь настойчивого противника.

Некоторое время она размышляла над сделанным предложением. Оно было заманчивым, и Черри, достигшая своего положения по праву, лучше многих понимала, что в противостоянии двух сильных людей знание противника может оказаться даже важнее умения владеть оружием, потому что знание, примененное в нужном месте и в нужное время, — острее кинжала. Тем более если противник — демон.

— Хорошо, — сухо бросила она. — Но пусть это будет… честно. Один вопрос задаешь ты, один я.

— Договорились, итак, мой первый вопрос…

— Почему твой?

— Потому что это была моя идея.

Девушка покорно вздохнула и кивнула.

— Расскажи о себе.

Она печально улыбнулась уголками губ.

— Это не слишком интересная история…

Свою мать Черри почти не помнила, а отца и вовсе не знала. В той среде, в которой она вращалась буквально с самого рождения, это было вполне обыденным явлением. Мать, кто бы она ни была, примерно через год после рождения девочки решила, что дочь ей не нужна. Всегда находились желающие купить ребенка, и за здоровую девочку дали хорошую цену. Перед проданным фактически в рабство ребенком открывались самые разные пути, и ни один из них нельзя было бы назвать светлым. Изысканные столичные бордели — по крайней мере до тех пор, пока она не стала бы для этого слишком старой и ее не отправили бы в более низкопробные заведения. Наложница и по совместительству служанка в каком-нибудь богатом доме… этих девушек учили более тщательно, чем обычных шлюх, поскольку такой товар шел по особой цене. Считалось даже, что такая карьера была для молоденьких рабынь неплохим вариантом. Случалось даже, что хозяин, проведя какое-то время в обществе хорошо обученной куртизанки, давал ей вольную и даже — неисповедимы пути Сиятельной Эрнис — женился на ней. Увы, в большинстве случаев все это было не более чем мечты. Гораздо чаще, потешившись молодым телом год-другой, хозяин отправлял ее на черные работы, а то и просто в могилу, ибо наложница зачастую видит и слышит больше, чем следует.

С удовольствием детей покупали и нищие. Бывало, что вскоре попавший в их руки ребенок становился калекой или уродом — таким подают больше. Изуродовать дитя так, чтобы оно вызывало дрожь, прилив жалости и желание как можно скорее развязать кошель, — это было искусством, и лекари, подвизавшиеся на этом черном деле, отнюдь не бедствовали. Правда, если до них добирались имперские стражи порядка, путь перед ними открывался один — на виселицу. Иногда они не доходили и до эшафота, и легионеров, что не смогли сдержаться, даже никто не осуждал.

На фоне всего этого можно было сказать, что Черри даже повезло. Ее купила Эшен, хозяйка одного из публичных домов Тирланты — может (по ее собственному мнению), даже лучшего. Женщина она была сердобольная, и очаровательная малышка ей приглянулась… да и просили-то за нее сущие гроши. Может, лет через семь-восемь какой-нибудь охочий до молоденького мясца богач расстался бы с полным кошелем золота, чтобы первым заполучить в постель новую девочку… Но Черри повезло и в этом — в день девятилетия ее купила Гильдия убийц — одна из самых уважаемых в столице. Прежде всего потому, что тот, кто не проявлял должного уважения, долго не жил — такие заказы Гильдия исполняла очень дешево.