Стражи Границ (№2) - Гавань Семи Ветров

Двое других были мужчинами… один — воином, и воином неплохим. Второй явно старался походить на бойца, но получалось у него это неважно. И дело даже не в том, что в его мышцах явно не хватало силы. У него не было куда более важного качества — уверенности в себе. Зато у его спутника этого добра было в избытке, даром что он смотрел на мир всего одним глазом. Может, кому-то не слишком опытному в вопросах боя седой одноглазый великан показался бы слишком старым и неповоротливым, но Д’раг вполне был способен оценить гостя по достоинству.

А девица тоже была не из простых — это было видно по походке, по осанке. Она явно знала, с какого конца берутся за меч. Эти трое считали себя опасными… для кого-то они, наверное, таковыми и были.

Пауза затягивалась. Если гости рассчитывали на приветствие радушного хозяина, то ждать этого они могли долго. До старости. Д’раг радушием не отличался, особенно по отношению к тем, кого он не приглашал в гости.

Первой не выдержала девица, и Д’раг с некоторым удивлением вдруг понял, что в этой тройке главная — именно она.

— Приветствую тебя, Вечный Воин!

В ответ он коротко кивнул, давая понять, что принимает приветствие. При желании этот жест можно было бы даже расценить как ответную любезность.

— Меня зовут Черри Лесс.

Примерно секунд тридцать она ожидала реакции на фразу. Напрасно — на лице гиганта не дрогнул ни один мускул.

— Ты не слышал обо мне? Я — глава…

— Мне известно, кто ты такая, Черри Лесс, если допустить, что это имя принадлежит тебе.

Произнесенная фраза была невероятно длинна для ньорка, не слишком жаловавшего умение красиво говорить. Но он и в самом деле знал, кто такая Черри Дикая Кошка и какую роль она играет в имперской столице. Д’раг не любил говорить — но он любил и умел слушать. Никогда не знаешь, какие сведения могут пригодиться… Три месяца службы Императору — из них почти месяц при дворе, где только и оставалось, что слушать болтовню придворных. Имя Дикой кошки упоминалось по меньшей мере трижды, и Д’раг этого не забыл.

— Ты попридержи язык, ньорк! Не с деревенской девкой говоришь! — вылез вперед то ли спутник, то ли телохранитель девицы, тот, что был более хлипким.

Черри шикнула на него, седой тоже покосился неодобрительно. Хлипкий что-то пробурчал, но не слишком уверенно, и снова отступил назад, в тень хозяйки.

Нет, на самом-то деле хлипким он не был. По меркам людей — так выглядел он очень даже пристойно. Но вот на фоне ньорка… даже и на фоне своего одноглазого спутника он смотрелся более чем скромно, но мускулатура у него была и умение хоть как-то владеть оружием, видимо, тоже. Про себя Д’раг решил называть его Нахалом — поданная реплика ньорку не понравилась. А второй, ясное дело, будет Седым. Настоящие имена гостей Д’рага ни в малейшей степени не интересовали.

— Я пришла к тебе, Вечный Воин, поговорить о контракте.

И снова лицо Д’рага осталось неподвижным. Ни тени заинтересованности или, напротив, насмешки, которая сопровождала бы отказ. Он просто смотрел на Черри, как будто бы и не слышал предложения. Затем медленно, словно нехотя, разомкнул губы.

— Сейчас меня не интересуют контракты.

— Думаю, этот контракт тебя заинтересует, — усмехнулась девушка, усаживаясь на край кровати. То, что хозяин сесть не предложит, она поняла давно, но и он, ньорк, должен понять, что есть люди, к которым он обязан относиться с должным уважением. — Гильдия готова заплатить тридцать тысяч золотом…

— Нет.

— Подожди, я еще не все сказала…

— Нет.

— Слушай, ты! — снова высунулся вперед Нахал, явно не желающий прислушиваться к приказу госпожи. А может, просто увидевший для себя шанс выслужиться. — Ты, образина, слушай, когда с тобой леди разговаривает. Тоже мне, выискался…

Закончить мысль ему не довелось.

Черри увидела бросок — точнее, даже не само движение, а его тень, смазанную, нечеткую… Миг — и ньорк уже как ни в чем не бывало сидит на своем стуле в той же самой позе. Только вот ее телохранитель лежит на полу, и в его глазах угасает жизнь. Трудно жить с переломленной шеей.

«Он невероятно быстр…» — подумала она, смотря на великана с плохо скрытым восхищением. Страха не было, если уж ей перепало близко познакомиться с этим демоном Тернером, то ньорк — простой и понятный, пусть даже невероятно быстрый и сильный, уже не мог вызвать у нее испуга.

— Стоило ли убивать дурака? — спросила она вслух.

В ответ Д’раг только пожал плечами. Оправдываться он, ясное дело, не собирался. С его точки зрения, дураков просто необходимо было отлавливать и давить, это весьма способствовало бы улучшению людской породы в целом.

— Ладно, он сам напросился, — фыркнула Черри. — Теперь о деле…

— Сейчас здесь будет два трупа, — задумчиво произнес Д’раг. От этой простой фразы, которую вполне можно было бы воспринять как шутку, вдруг повеяло таким холодом, что Черри — практически ничего и никого не боявшуюся — пробил озноб.

— Послушай, Вечный Воин, я хочу обратиться к тебе с просьбой. Я немного поговорю вслух, совсем немного, уверяю… и прошу тебя выслушать. Просто выслушать. Ну, считай, что прямо в твой домик приехал императорский театр. В одном лице. А потом, если захочешь, укажешь мне на дверь, и я уйду, обещаю.

Д’раг задумался. Звучало все не так уж плохо. В самом деле, выслушать эту девицу не так сложно, все какое-то разнообразие. Тем более ему нравилось, что она почти не ощущает страха. Смелая девочка, она, пожалуй, заслуживает уступки. Он коротко кивнул и снова налил себе пива. Гостям предлагать напиток ньорк не собирался, в конце концов, он их сюда не звал.

Черри заговорила. Что-то о контракте, об убийствах… Д’раг не слушал ее. Наемные убийцы — это никак не согласовывалось с его кодексом чести. Он был воин, он предпочитал честные схватки лицом к лицу, причем честность эта вполне сочеталась с неравным количеством противников. Ньорк без тени сомнения вышел бы в одиночку и против сотни… да что там, бывали случаи, когда Вечные Воины выходили и против тысячи. Правда, гибли… но гибель в бою не есть позор для воина, напротив, это благо.

Д’раг сидел, медленно тянул пиво из кружки и думал. Глубоко заблуждались те, кто считал ньорков просто тупыми придатками к мечу или топору, не способными ни на размышления, ни на чувства. Нет, что-то верное в этом представлении было, и маги, когда-то создавшие его, ставили перед собой именно такие цели. А в те времена волшебники очень хорошо умели добиваться своего.

Поначалу все шло по их плану. Могучие и быстрые, малочувствительные к боли и усталости, неплохо защищенные от многих видов боевой магии, ньорки легко разбивали армии людей одну за другой. В то время они не думали о том, что им нравится бой и кровь, что свист стали наполняет их сердца восторгом. Они просто делали свою работу, тупо — но от этого ничуть не менее верно. Две задачи: убить и выжить. Первая — важнее.

А потом вдруг все изменилось.

Он устал считать тех, кто пытался выспросить его о сущности изменения. Сбился на третьей или четвертой сотне. И все они ушли ни с чем. Д’раг, прекрасно владея письмом — за прошедшие века можно было и не тому научиться, — мог бы попытаться и сам описать события тех дней… но понимал, что это обречено на неудачу. Просто нет нужных слов, чтобы объяснить, почему воины, созданные для убийств, а не для рассуждений, вдруг в одночасье поняли, что не все в жизни так просто. Поняли и впервые задумались над этим. Все сразу.

Он усмехнулся — мысленно, эмоции почти никогда не отражались на его лице, казалось, высеченном из камня. Вспомнил книги, которые доводилось читать, — все они в один голос утверждали, что злодеяния, свершенные Древними магами, вызвали столь великий гнев, что даже ньорки, их создания и их верные слуги, повернули мечи против своих хозяев. Книги лгали. Книги всегда лгут, как склонны ко лжи и те, кто держит в руке перо… Он, Д’раг, не знал, благодаря кому или чему ньорки получили право выбора, но они им воспользовались. Каждый — как сумел. Немало нашлось тех, кто не захотел отвернуться от прежних хозяев, кто посчитал нужным продолжить службу. У них были основания… в конце концов, родителей не выбирают. И потому под стенами Хрустальной Цитадели сошлись не только солдаты и маги, но и ньорки скрестили мечи со своими же сородичами.

Д’раг вздохнул… это были славные дни. С тех пор прошло много лет, слишком много. Он давно понял, что смерть не всегда является злом… он искал ее, ждал. Потом перестал. Мудрость приходит с возрастом, а у него было достаточно времени, чтобы дождаться ее прихода. И теперь Д’раг понимал что искать смерть бессмысленно, так же как и цепляться изо всех сил за жизнь. Все само придет в свое время, важно лишь, как ты встретишь неизбежное.

Внезапно он осознал, что из уст надоедливой гостьи прозвучало что-то очень важное. Что-то, заставившее могучие мышцы вопреки воле всколыхнуться мелкой дрожью. Не страха… скорее предвкушения битвы.

— Повтори, — коротко бросил он.

Это не прозвучало просьбой, это был приказ. Черри, до этого почти поверившая, что ньорк ее вообще не слушает, вдруг поняла, что, если она откажется повторить свои слова, великан выжмет их из нее. Даже если при этом ему придется переломать девушке все кости. А потому она несколько торопливо, чтобы не утратить вдруг прорезавшееся внимание ньорка, затараторила:

— Я говорила, Вечный Воин, что этот Тернер… не знаю, принадлежит ли ему это имя, не человек. Он сам признался, что является демоном, и дал доказательства тому. Я видела своими глазами, как он превратился в чудовище…

— В чудовище?

— Да, настоящее чудовище. Огромная пасть с клыками, с раздвоенным языком… он изменился очень быстро. Но этого мало, оказалось, что яд не действует на него…

— Яд?

— Я говорила, что попыталась ударить его мечом, но он остановил лезвие, напитанное ядом, просто ладонью.

Ньорк сделал короткий жест, и Черри поняла, что это приказ немедленно замолчать. В комнатке повисла тяжелая тишина. Прошло несколько минут — девушка старалась даже не шевелиться, чтобы не мешать раздумьям Вечного Воина, понимая, что именно сейчас тот решает, принять заказ или потребовать от гостей, чтобы они оставили его дом. Наконец великан шевельнулся и взглянул девушке прямо в глаза. Холодок страха пробежал по спине, во взгляде ньорка была смерть. И пока неясно было, кому предназначался этот взгляд.

— Если ты обманула меня, женщина, ты умрешь.

Это была даже не угроза. Скорее — просто информация. И Черри понимала, что ньорк вполне может сделать это и его не остановят ни клинки, ни стрелы, ни яд.

— В моих словах была только правда.

— Хорошо. Я найду этого Тернера. И убью его. Если смогу.

И в этот момент Черри испугалась по-настоящему. Так, как не пугалась уже очень давно, пожалуй, с детства. Все, что она когда-либо слышала о ньорках, сводилось к тому, что эти бойцы не ведают страха или неуверенности. И если Вечный Воин заранее, еще не увидев противника, выражает сомнение, что сможет справиться с ним один на один… это означало, что Тернер и в самом деле опасен. Очень опасен — куда более, чем она могла даже предположить. Вряд ли ньорка впечатлил рассказ о том, как Тернер перебил отряд, посланный за ним, гигант и сам мог уложить полсотни противников, даже не сбив дыхание, про ньорков рассказывали и не такое.

— Награда…

— Мне не нужно твое золото. Но мне понадобятся твои люди, чтобы быстро найти этого Тернера.

— Да будет так, Вечный Воин… — Черри склонила голову. Капельку ниже, чем готова была бы сделать это еще час назад.

Денис стянул с лица очки и обернулся. Просто чтобы еще раз убедиться. Все было верно, двери за спиной не было, только проем в стене, за которым виднелись устилающие пол каменные обломки. Тонкий путь закрылся — до следующего раза. До того момента, когда кому-нибудь опять понадобится войти в башню Тионны дер Касс.

— Странно, — хмыкнула Таяна после того, как Денис поставил ее на ноги. — По моим подсчетам, сейчас должно быть раннее утро, но солнце в зените. Если то пятно, просвечивающее сквозь облака, это солнце.

Денис присел на корточки, дотронулся рукой до земли, растер несколько комочков меж пальцами.

— Ты что-то нашел?

— Да… — протянул он и, встав, показал девушке испачканную руку. — Земля мокрая. А ведь дождь сюда не попадает — карниз мешает.

— И что? — пожала она плечами.

— Разве ты не помнишь? Ты руки мыла. Здесь, перед тем, как мы вошли в башню.

— Дьен, это было три дня назад… — Она осеклась на полуслове и задумалась. Затем кивнула. — Нет, ты прав. Если башня Тионны находится в кольце времени, то сколько бы мы ни просидели там, внутри, здесь бы ничего не изменилось.

Жаров с сомнением покачал головой:

— Не сходится. Тогда бы и она, сняв заклинание, оказалась бы снова в гуще сражения.

— Кто знает, что на самом деле задумала Тионна, — вздохнула молодая волшебница. — Она ведь была одной из Пяти… представь себе, одной из пяти самых сильных магов мира. Стрела помешала ей осуществить задуманное, и вряд ли мы догадаемся, что бы это могло быть. Скажи, ты еще не передумал похоронить ее?

— Нет, конечно, — удивленно ответил он. — Это ведь несложно. Здесь?

Тэй улыбнулась немного печально, и Денис понял, что похороны будут представлять определенную проблему. Девушка жестом указала ему на обломок каменной плиты присядь, мол. И начала рассказ.

— Со времен Древних осталось немало легенд. Не буду перечислять их все, не хватило бы и дня, к тому же часть из них — откровенный вымысел, столь очевидный, что верят в него только дети. А самые важные ты знаешь — это рассказы о могуществе Хрустальной Цитадели и о таинственном месте, где встречаются чудовища, — Гавани Семи Ветров. Есть несколько и других странных мест, та же Длань Мага, к примеру. Есть еще одна легенда — об Усыпальнице Высших. Упоминания об этом месте изредка встречались в древних текстах, но все как-то вскользь, как будто бы писавшие слышали о ней из очень уж недостоверных источников. Якобы это было место последнего упокоения самых могущественных магов, реже — выдающихся героев. Из обрывочных описей и родилась легенда — о том, что существует место, где могут быть похоронены лишь самые достойные. Вроде бы Усыпальница не принимает останки тех, кто не заслуживает этой чести. Считалось, что сведения о местонахождении Усыпальницы давно утрачены, если она вообще существовала.

— Предлагаешь ее поискать? — с оттенком иронии осведомился Жаров, которому не слишком улыбалась перспектива опять куда-то ехать с мешком костей, пусть и принадлежавших когда-то весьма вьщающейся личности. Раз уж настроились отправиться в Гавань, значит, надо ехать туда и не отвлекаться по дороге.

— Нет. Ее не надо искать. Я знаю, где она… совсем недалеко отсюда. Когда я искала подходящее заклинание среди книг, что сохранились в Шпиле Жизни, мне попался на глаза один интересный текст. В книге Усыпальница только упоминается, но можно понять, где ее найти. Именно там было последнее пристанище членов Совета Пяти. Думаю, Тионна хотела бы этого.

— Усыпальница тысячелетней давности!

— Думаешь, она разрушена?

Жаров в ответ только хмыкнул. Мало ли что он думает — похоже было, что Древние умели обманывать само время. Что по сравнению с этим какая-то гробница? Так, пустяки.

Ему вдруг остро захотелось увидеть этот склеп. Он и сам не знал, откуда возникло это желание, оно было иррационально, оно обещало задержку в пути, который и без того не вызывал у него особого восторга. И все же… и все же он коротко кивнул:

— Хорошо, мы поедем туда.

— Спасибо, — тихо, почти шепотом ответила она, и в глазах девушки Жаров увидел нечто большее, чем просто признательность. — Понимаешь, так надо. Она была великой волшебницей, самой великой… с тех пор никто не смог сравниться с ней. То, что она стояла у истоков войны… сейчас уже никто не разберет, кто был прав в той бойне, кто виноват.

Денис кивнул. Решение принято, и не стоит далее его обсуждать, снова и снова доказывая друг другу то, что уже не требовало слов. Он давно понял, что все, что происходит с ним на протяжении этих месяцев, — судьба. А от судьбы не уйдешь, она очень хорошо умеет настоять на своем. И если какие-то высшие силы, в существование которых большую часть своей жизни он не верил ни на грош, решили направить их на поиски этого древнего склепа… что ж, так тому и быть.

Путь преграждала стена. Огромная, вздымающаяся вверх на сотни локтей, она нависала над путниками, как будто бы угрожая в любой момент рухнуть им на головы.

Это место было ничуть не гостеприимнее, чем Выжженные Земли. О да, здесь была жизнь — чахлые кустики, которым вскорости, всего через месяц-другой, предстояло зазеленеть, несколько оживив черно-серый пейзаж. Внизу, у подножия скалы, можно было увидеть даже деревья — страшненькие, скрюченные под ударами непрекращающихся порывов ветра, но, несомненно, живые. Может быть, летом здесь не так тоскливо… но сейчас картина была настолько печальная, что Денис понял — это и в самом деле прекрасное место для Усыпальницы.

Скакун фыркнул и мотнул тяжелой бронированной головой. Здесь ему тоже не нравилось. Не настолько, чтобы, как ранее, категорически отказаться идти вперед… но животное чувствовало нечто, внушающее тревогу, и в меру сил пыталось дать понять хозяевам, что они выбрали не лучшее место для прогулки.

Тэй плотнее запахнула полы мягкого плаща, красивыми складками стекающего по чешуйчатым бокам скакуна. Стекавшего… сейчас полы плаща трепало ветром, ледяным, пробирающим до костей. Ветер нес с собою мелкую ледяную крошку, больно коловшую кожу, норовил забраться в каждую щель, дать понять, что он здесь хозяин, а все остальные — не более чем мишени для его злых нападок. Таяна уже попыталась справиться с непокорными порывами, но то, что легко удавалось ей где угодно в другом месте, здесь не возымело никакого результата. Казалось, магия уходит без следа, как вода в песок. Или как вечный дождь над Выжженной Землей исчезает, встретившись с вечным пеплом, покрывающим убитую магией землю.

Путь сюда и в самом деле оказался не слишком долгим. Еще вчера они ночевали почти у самой пепельной границы, добравшись до своих скакунов, толком еще даже не соскучившихся по владельцам. Еще бы, с точки зрения меланхоличных чудовищ прошло лишь немногим более суток… хотя их хозяева могли бы с этим поспорить. Ночь была не слишком приятной — Жарову все время снились кошмары, пару раз он даже проснулся в холодном поту, но, как ни старался, так и не смог вспомнить ничего из того, что разбудило его. Да и Тэй выглядела ничуть не отдохнувшей, под глазами появились синие круги, да и лицо осунулось — явный признак тяжелой ночи.

От места стоянки до этой скалы, где они стояли сейчас, добрались быстро — всего лишь несколько часов. В этом, если рассудить здраво, не было ничего удивительного — странно было бы, если бы Усыпальница, предназначенная для великих магов, находилась за тридевять земель от места их, магов, обитания. Только вот не ошиблась ли Таяна, не приняла ли строки в древней книге за непреложную истину? Что-то не слишком подходили эти скалы под представления Жарова о гробнице людей, которых и при жизни считали чуть ли не богами.

— Ты думаешь, мы на месте?

— Дорога.

— Что «дорога»?

— Дорога заканчивается здесь.

Денис огляделся по сторонам. Затем всмотрелся в камни под лапами своего скакуна… и назвал себя глупцом. Точнее, он назвал себя иначе, но глупец — самое близкое по смыслу и при этом в меру приличное. То, что заметила девушка, большую часть жизни прожившая среди интриг Императорского Двора, под крылом матери или в деревенском домике, он, бывший десантник, должен был заметить давным-давно. Но не заметил… грош цена такому десантнику.

То, что он считал каменистым плато, вплотную подходящим к вздымающимся вверх, к пасмурному небу, скалам, и в самом деле оказалось дорогой. Очень старой, можно сказать, древней. И угадать, что эта полоска земли была когда-то проезжим трактом, было сложно… но все-таки возможно.

Дорога — вернее, то, что от нее осталось, — и в самом деле оканчивалась здесь, у подножия скалы. Денису даже захотелось подойти и потрогать камни — не призрачные ли они, не продолжается ли и за ними этот путь, столь резко обрывающийся, если верить глазам. Жаров криво усмехнулся собственным мыслям — практика последнего времени показывала, что глазам верить не стоит.

Обернувшись, он увидел, что Таяна уже нацепила на лицо синие линзы «Глаз Истины». Судя по ее завороженному молчанию, они и в самом деле нашли то, что искали.

— Как все просто, — прошептала она. — Как все просто и правильно. Чтобы войти в Усыпальницу Высших, надо самому быть очень, очень сильным волшебником. Тонкие пути не откроются первому встречному. Только достойному.

— Или тому, кто сумеет завладеть подобным артефактом, — с легкой иронией заметил Денис и, протягивая руку, попросил тоном ребенка, у которого перед носом крутят забавную игрушку: — Ну, дай посмотреть.

С некоторым опозданием он понял, что на его слова Таяна может и обидеться, все-таки он подчеркнул, что она относится не к числу «достойных», а к числу «завладевших». Для волшебницы, не так давно сумевшей преодолеть защиту, наложенную самой Тионной дер Касс, этот выпад был, пожалуй, обиден вдвойне. Он уже приготовил было длинную, переполненную самобичеванием речь… но Тэй, снимая очки, согласно кивнула.

— Да, это так… с момента падения Хрустальной Цитадели еще никому не удавалось открыть Тонкие пути. Думаю, не удастся и впредь, во всяком случае, книг об этом искусстве в Шпиле Жизни я не нашла. Да и не думаю, что своды высшей магии лежали бы у Тионны, наверняка перед тем, как исчез Ноэль-де-Тор, в него собрали все, что только можно было.

— Тэй…

— Ненавижу, — прошептала девушка, и ее глаза метнули молнии. Хорошо хоть, в переносном смысле, только лавины здесь и не хватало, а ее Тэй вполне способна была вызвать. — Ненавижу их! Все, что они знали и умели, все пропало. Остались крохи, жалкие крохи былого могущества. Какое они имели право?

— Послушай, Таяна, — осторожно начал Денис, понимая, что с разгневанной волшебницей шутки плохи, — так ли уж они были не правы? Посмотри, даже место их последней битвы дымится до сих пор… земля горит тысячу лет. Может быть, они решили, что люди еще не созрели для этих знаний?

— Много ты понимаешь, — огрызнулась она, — кто им дал право решать? Почему какой-то там Зарид дер Рэй решил, что я, Таяна де Брей, недостойна знать заклинания Тонких путей? Или любое другое…

— Тэй, дай мне эти очки. И поговорим об этом позже…

— Возьми. — Она практически швырнула артефакт в руки Жарову.

Синие стекла снова преобразовали мир, отделив его реальную часть от иллюзии, созданной многие века назад. И чем больше вглядывался он в перекрывающую путь скалу… в то, что казалось скалой, тем лучше понимал причины гнева своей спутницы. Действительно, осознавать, что за последние века наука магии почти ничего не приобрела, более того, деградировала, — это было больно. И, как это свойственно человеку, очень хочется найти виновника этого — не себя, не своих знакомых, не родителей, — виновников из прошлого, с которых уже нельзя строго спросить. Это слишком просто — найти объяснения всему в том, что кто-то и когда-то поступил так, а не иначе. Слишком просто и слишком легко — ведь в этом случае не надо помнить о том, что и у самих рыльце в пушку. Что и сами предпочитают идти протоптанной дорожкой, пользуясь только тем, чему научили, — и не делая даже попыток шагнуть дальше. Вполне вероятно, Древние, спрятав на вечные времена свою библиотеку, сделали в какой-то мере дар потомкам — они дали им возможность показать себя. И не их вина, что потомки оказались не очень-то достойны такого дара.

Но говорить Таяне этого не следовало. По крайней мере пока. Она слишком молода, чтобы понять: ценно лишь то, что достигается путем упорных трудов.

Он снова посмотрел на то место, где еще недавно, как ему казалось, была скала. Теперь, при взгляде сквозь синие грани магических стекол, картина становилась совсем иной. Перед ним был храм. Две огромные статуи вздымались ввысь — и меж ними виднелся черный провал прохода.

Статуи, на первый взгляд, казались человеческими — но потом приходило стойкое, ни на чем не основанное и в то же время твердое убеждение, что это — не люди. Или — не совсем люди. Двое, мужчина и женщина. Он, закованный в тяжелые доспехи, опирался на длинный меч, массивный, достававший ему почти до плеча. Кисть правой руки, затянутая в пластинчатую перчатку, лежала на широкой крестовине меча, кисть левой отсутствовала — рука заканчивалась обрубком, и возникало странное ощущение, что сквозь тугую каменную повязку просачивается каменная же кровь… Лицо закрывал глухой шлем непривычной формы, не было ни прорези для глаз, ни щелей для воздуха, в таком шлеме нормальный человек не продержался бы в бою и получаса, ему просто нечем было бы дышать. И сами латы были странными… в армии Императора, тяжелая латная конница которого славилась среди всех соседей, мирных и не очень, полные доспехи были лучшими в мире. В известном мире. За долгие века каждое сочленение, каждая пластина прошли проверку временем, их формы стали идеальны… Латы каменного великана были совсем иными — но даже не слишком искушенный в вопросах рыцарского боя Жаров при одном лишь взгляде на эти доспехи почувствовал, что они — само совершенство, идеал, любые изменения в котором приведут лишь к ухудшению.

Женщина была чуть ниже ростом, чем мужчина. На ней было длинное, до пят, платье, его каменные складки обтекали правую часть дверного проема, так же, как закованная в броню нога рыцаря образовывала левую. Лицо женщины закрывала вуаль, оставляя неприкрытыми только невероятно большие миндалевидные глаза, длинные волнистые волосы спускались почти до пояса. Одна рука покоилась на плече воина, вторая прижимала к груди книгу.

От изваяний веяло седой древностью — и еще чем-то странным, чем-то нечеловеческим, немного пугающим. Как будто Они стояли здесь не для того, чтобы приветствовать входящих, а напротив, чтобы отпугнуть тех, кто не имел права здесь находиться.

Как зачарованный Денис стукнул пятками скакуна, направляя его вперед. Животное послушно преодолело три десятка шагов до каменной стены и остановилось. То, что открывалось благодаря артефакту глазам всадника, было недоступно скакуну, и он совершенно не понимал, как это можно сделать шаг прямо в стену… Да и вряд ли у него получилось бы пройти сквозь камень, даже если бы он и попытался. Тонкий путь — не иллюзия, его не пройдешь только силой духа и верой в себя, требуется нечто большее. На вид, на ощупь это была обычная скала, и только мощный артефакт или знания мага могли раскрыть истину.

Денис спрыгнул на землю, аккуратно отвязал с седла кожаный мешок с прахом Тионны дер Касс. Теперь эта идея уже совсем не казалась Жарову интересной и заманчивой, и он не понимал, почему совсем недавно идея найти Усыпальницу Высших казалась ему столь заслуживающей внимания.

— Ну что, пойдем? — буднично спросил он все еще не остывшую после вспышки ярости спутницу. Та лишь коротко кивнула.

Подхватив девушку на руки, Жаров шагнул вперед. Позади раздалось несколько удивленное фырканье скакуна — он впервые видел, как люди исчезают в скале. Впрочем, скакун решил не думать о столь серьезных вещах и принялся спокойно ждать возвращения хозяина. Он был сыт, напоен — и ни о чем не беспокоился.

Он снова ощутил тот самый запах… как говорила Тэй? «Ветер смерти»… Значит, здесь тоже когда-то умирали люди. Жаров мысленно усмехнулся — чему удивляться, это же усыпальница, гробница. Место, где смерть правит бал. И все же на душе было неспокойно, как будто он только что прикоснулся к какой-то тайне, очень старой и очень печальной.

Вблизи огромные статуи производили еще более жуткое впечатление. На какой-то момент Денису даже показалось, что сейчас, в этот самый миг, каменный воин опустится вдруг на одно колено, и его гранитно-стальная перчатка с треском перекроет вход, а гулкий грохот голоса женщины возвестит о том, что с Усыпальницу Высших пытается проникнуть недостойный. Но статуи молчали… то ли они не умели двигаться и говорить, то ли признали за посетителями право пересечь этот порог.

— Мы уже внутри…

Таяна открыла глаза. Здесь и в самом деле было на что посмотреть. Глядя снаружи на черный провал входа, Денис был искренне убежден, что внутри Усыпальницы царит густой, непроглядный мрак, и рассчитывал на магические способности Таяны. Он уже часто, может быть, даже слишком часто рассчитывал на магию, пусть и не в собственном исполнении. Просто верить в то, что Тэй взмахнет рукой, и все вокруг зальют волны света, было куда проще, чем искать среди этих камней подходящую древесину для изготовления факелов. Ну… найти ее было не так уж и сложно, здесь были деревья, низенькие, кривые, но достаточно смолистые, чтобы удовлетворять поставленной цели. Но это означало очередную задержку, а это место было не слишком приятным, не слишком вызывающим желание побыть здесь подольше.

Но в этот раз вмешательство магии не понадобилось. Видимо, при строительстве храма — а Усыпальница вполне заслуживала такого определения — неведомые строители предусмотрели все. И пережившие все эти века бронзовые кольца для факелов… и многочисленные отверстия в куполообразном своде, через которые в огромный зал вливались потоки дневного света.

Круглый зал был велик… страшно было даже подумать, сколько труда было вложено в это строение, явно вырубленное целиком в скале. Хотя, возможно, в этом мире, не знавшем могучей землеройной техники, лазерных буров, превращавших любую породу в пар, и прочих достижений известной Жарову цивилизации, нашлись другие способы ускорить создание рукотворной пещеры, которой предстояло позже превратиться в место последнего упокоения Великих мира сего.

Они стояли на самом верху длинной, ступеней на полсотни, лестницы, ведущей вниз, на дно амфитеатра. А там, внизу, концентрическими кругами располагались простые, безо всяких украшений, каменные коробки. Во всяком случае, они казались именно таковыми — просто вырубленными из камня параллелепипедами. А в центре, на возвышении, стояла совсем другая гробница, отливающая в падающем сверху свете тяжелым желтым блеском. Золото.