Илларион тяжело вздохнул:

– Я за рулем.

– Мои ребята вас потом завезут, не вопрос. А машину доставим туда, куда захотите. Можно ее оставить и на служебной стоянке, любой ваш каприз будет учтен, командир.

Забродов опустился в мягкое кресло, которое приятно скрипнуло кожей, строго посмотрел в глаза бывшему подчиненному. Тот не посмел отвести взгляд и спокойно произнес:

– Больше ты меня не называй “товарищем капитаном”. Во-первых, я уже никакой не капитан. Называй меня просто Илларион, а я тебя – Василий.

– Выпьем, товарищ капитан… – выпалил подготовленную фразу заместитель начальника службы безопасности, который в силу служебной привычки не церемонился ни с депутатами, ни с генералами. Тут же Савельев почувствовал ошибку. Забродов ждал, пока тот исправится.

– Выпьем, Илларион, – мягко произнес Савельев, словно обращался к любимой женщине, которую никак нельзя назвать по имени отчеству, и наполнил рюмки.

– Василий, ты же знаешь мой принцип или уже забыл?

Василий наморщил лоб.

– Вначале дело, затем отдых.

– Абсолютно правильно. Вот список, – Василий Савельев легко подскочил к столу и подал распечатку списка пассажиров рейса Париж – Москва.

– Скажи мне, пожалуйста, Василий, я бы мог встретиться со стюардессами того рейса?

– Сейчас посмотрим, – Василий подошел к компьютеру и толстыми пальцами прошелся по клавишам.

Забродов удивился, как это ему удается не нажимать сразу на две клавиши. Пальцы у бывшего спецназовца ГРУ были мало приспособлены для деликатной работы.

– Они здесь, товарищ… – и тут же поправил себя, – Илларион, они здесь, вся бригада. Вылетают через час.

– Проведи меня.

Забродов умел скупыми и точными фразами выражать свою мысль, его всегда понимали. Он надеялся, что стюардессы запомнили броскую пассажирку. Стюардессы, как правило, зациклены на внешнем виде, ведь и их отбирают на работу, зачастую, по экстерьеру.

Вторая стюардесса, с которой поговорил Илларион, мгновенно вспомнила девушку:

– Она летает часто, раза три-четыре в год. Это точно. А наш рейс – не единственный.

– И что вы можете сказать о ней?

– Да говори же ты, – прикрикнул на стюардессу Савельев.

– Она сидела на пятьдесят третьем месте, это я точно помню. Дважды за рейс меня вызывала.

– Спасибо.

– Капризная, голова у нее болела, пришлось таблетку давать. А потом попросила водки.

«Странно, что не наоборот, – подумал Забродов. – Обычно голова болит после спиртного. Пятьдесят третье место…»

Забродов поблагодарил девушку, Савельев подмигнул стюардессам и, боясь отпускать Иллариона, тут же потащил его к себе в кабинет. Забродов внимательно просмотрел список и спрятал к себе в карман. Он нашел того, кого хотел.

– Зачем она тебе? – уже в кабинете спросил Савельев.

– Красивая женщина, хочу познакомиться.

– Да я вас. – да я тебя могу познакомить с любой стюардессой! Восемьдесят процентов не замужем. А какие они, ты сам видел, одна другой лучше.

– Если будет надо, вспомню еще раз твой телефон, я его далеко не прятал. Пока меня интересует именно та женщина. Тебе очень хочется выпить, скажи честно? – Илларион чуть сузил глаза.

Савельев не привык к прямым вопросам и чуть помедлил с ответом. На этом и попался.

– Тебе, наверное, пить приходится каждый божий день?

– Да, – признался Савельев, – иногда и по два раза в день. И не всегда с теми, с кем хочется.

– Я тоже хочу выпить с тобой, считай, мы это уже сделали. День еще не кончился, и наверняка тебя ждет работа.

– Да, два самолета, один на Стамбул, другой на Хельсинки. Есть проблемы.

– Вот видишь, и у меня проблем хватает, – Забродов хлопнул себя по карману. – Так что прячь свой коньяк и рюмки.

– Так не пойдет, – Савельев позвал секретаршу и распорядился. – Запакуй все это в лучшем виде, возьми еще пакет из шкафа. Там шоколад и вино.

Забродов сообразил, сдаться будет проще, чем сопротивляться.

– Черт с тобой, Василий, – он произнес это так, словно делал Савельеву огромное одолжение. – За это я возьму тебя на рыбалку, заставлю чистить картошку и раскладывать костер.

– Я согласен даже пол помыть, землянку выкопать, блиндаж построить.

– Всему свое время.

– Если надо, могу и мост взорвать, – Савельев метался по кабинету, не зная, что бы еще всунуть в огромный пакет, который буквально распухал на глазах. Металась и секретарша, почуяв, что сегодняшний гость поважнее депутата или дипломата.

– Спасибо, – Забродов подхватил пакет и двинулся к выходу. – Меня с этим выпустят?

– Да никогда… – начал Савельев.

– Я же знаю, всяким хитростям тебя сам научил. Выйду, охрана меня прихватит и назад приведет.

– Думал я об этом, – признался Савельев, – но фиг они тебя прихватят.

Забродов уже шагал по служебному коридору, когда услышал за собой топот.

– Илларион! – Савельев нагнал его уже при выходе в терминал.

Движение было такое, словно Савельев выхватывал из-под полы пиджака спрятанный пистолет. В руке у него оказалась элегантная коробка.

– Четыре года хотел подарить, да не решался позвонить.

Забродов вспомнил, что не оставил тогда Савельеву свой телефон.

– Конечно, – усмехнулся Забродов, – самая необходимая вещь при моей бороде.

– Она не только бреет, но и стрижет. Тут машинка есть с регулятором, – принялся объяснять Савельев.

– Я разберусь.

– И насадочки – три штуки, можешь любую щетину держать от однодневной до трехнедельной.

– Спасибо, Василий, теперь я твой должник.

– Нет, нет, Илларион, ты мне ничего не должен! Это я тебе по гроб жизни всем обязан!

– Брось, – коротко приказал Забродов. Поставил мешок, который весил килограммов пятнадцать, в машину, бросил бритву на сиденье, ухмыльнулся, сел.

«Все-таки много хороших людей на свете!»

Уже приехав домой, расставив бутылки в бар, а в холодильник дорогие консервы, Забродов устроился у компьютера.

«Хорошо еще, что туалетную воду мне не всучил!»

По паспортным данным Забродов быстро нашел адрес и телефон попутчицы младшего Галкина. Женщина жила в центре города в пяти кварталах от Иллариона.

«Лилия Николаевна Краскова, семьдесят пятого года рождения…»

По компьютерной карте Забродов без труда нашел и дом, и улицу. Но сегодняшний вечер у него был занят. Он встречался с Андреем Мещеряковым. Опоздать Илларион не мог, подобного он себе не позволял ни в те годы, когда служил, ни после.

Забродов и Мещеряков встретились в маленьком кафе в районе Беговой. Мещеряков улыбался. По его лицу Илларион понял, что Мещеряков сделал для него все, что мог.

– Говори тихо, Андрей, я хорошо слышу.

– Наш общий друг был застрелен из пистолета “ТТ”. За этим стволом в картотеке МВД, ФСБ, ГРУ не числится никаких выстрелов.

– Значит, ствол нигде не замечен?

– Да, ствол чист. Первая жертва – Полковник, – грустно произнес Мещеряков. – А вот что касается твоего дела, то все куда серьезнее.

– Ну, и куда же серьезнее, Андрей? Не тяни, рассказывай.

– Во-первых, могу сообщить тебе прескверную новость: из МВД делали запрос, интересовались тобой, заглядывали в твое личное дело.

– По-моему, в этом ничего плохого нет.

– Это просто скверно, когда они суют нос не в свои дела.

Обо всех других службах, кроме ГРУ, Мещеряков всегда отзывался пренебрежительно, считая и фээсбэшников, и сотрудников МВД людьми второсортными.

Илларион заказал кофе и минералку. Пока пили кофе, Мещеряков рассказал все, что смог узнать по интересующему Забродова делу.

– Да, невесело, – констатировал Илларион.

– Послушай, Забродов, может, давай, я тебя куда-нибудь отправлю недельки на три? Устрою в командировку по всем правилам, там до тебя никто не доберется. Подписку о невыезде с тебя не брали?

– Пока нет.

– Прямо завтра все устрою.

– Если будет надо, Андрей, я обращусь к тебе. Ты же знаешь, друзей у меня немного. Кстати, одного из наших я сегодня видел.

– Кого же это? – с интересом посмотрел на Забродова Мещеряков.

– Никогда не отгадаешь, хотя должность у него хорошая.

Мещеряков тут же назвал фамилии трех генералов.

– Нет, что ты. Василия Савельева помнишь, он полтора года был в моей группе?

– Савельев, Савельев… Это что, тот, которого ты тащил в Афгане, когда у него гангрена ноги началась?

– Того самого.

– А какую он должность занимает? – разговор о должностях и званиях Мещерякова интересовали всегда. К звездам он был неравнодушен всегда.

– Ты как женщина, Андрей.

– Какая женщина?

– Которая о бриллиантах мечтает.

– Ладно тебе подкалывать!

– Он работает заместителем начальника службы безопасности шереметьевского аэропорта.

– Пассажирского или товарного?

– Пассажирского, – сказал Забродов.

– Хорошая должность. Кстати, я об этом знал.

– Чего же мне не сказал?

– Ты не спрашивал, а я, как ты знаешь, не болтлив. – Мещеряков и Забродов посмотрели друг на друга. – Ну как, устроить тебе командировку? Кстати, сейчас ты куда собрался?

– Сейчас? – Забродов посмотрел на пустую чашку, сделал глоток минералки. – Я хочу выспаться. Завтра будет день, завтра займусь делами.

– А может, на рыбалку?

– Тебя, во-первых, никто не отпустит, это я точно знаю, а во-вторых, мне не до рыбалки. Я твою блесну, Андрей, каждый вечер рассматриваю.

– Как орден, что ли?

– Можно сказать и так.

– Если что – звони, – предложил Мещеряков.

– Ты мне, Андрей, не звони, телефон прослушивается.

– Ты уверен? – насторожился Мещеряков.

– Да, уверен. Я буду звонить тебе сам.

– Хорошо.

Мещерякову история с Забродовым совсем не нравилась. Слишком много было неясностей, а их полковник ГРУ не любил. Самое главное, он не мог понять, что надо Забродову, какова его роль и почему вокруг него происходят такие странные вещи.

Илларион же оставался прежним – спокойным и невозмутимым. И это вселяло в Мещерякова определенную надежду. Если Илларион спокоен, значит, с ним ничего не случится, значит, ни в чем плохом он не замешан.

– Андрей, а ведь был еще один свидетель. Очень красивый, между прочим, свидетель того происшествия.

Женщина семьдесят пятого года рождения, она ехала в машине, в джипе, вместе с Галкиньм-младшим.

– С Аркадием? Но по материалам следствия его там не было, машину у него украли. Есть показания свидетеля, охранника со стоянки, то ли Коростылева, то ли Коромыслова, точно не помню…

– Вот то-то и оно, – негромко произнес Забродов, вставая из-за стола и бросая на стол деньги. – То-то и оно, о ней пока следствие не знает.

– И ты, Илларион?

– Познакомиться с ней хочу, уж очень эффектная дама.

– Успехов тебе, – с недоверием посмотрел на Забродова Мещеряков.

Когда Илларион что-то говорил о женщинах, тем более, лестное, значит, женщина, о которой говорил бывший инструктор спецназа – действительно того стоит.

Плавное и спокойное течение жизни было нарушено. Жизнь теперь напоминала сход лавины, когда маленький камень увлекает в своем падении другие, и все камни, вся огромная, смертоносная тяжесть обрывается и стремительно летит вниз. И управлять этой лавиной невозможно.

"Сейчас они начнут за мной настоящую охоту. Надо вывести из-под удара еще одного свидетеля, надо найти Лилию Николаевну Краскову, надо ее спасти. Они, мерзавцы, не остановятся ни перед чем, постараются нейтрализовать всех свидетелей”.

Но автоответчик в квартире Лили сообщал, что она вернется поздно вечером. Зато Мещеряков оказался расторопнее на сей раз. После обеда он уже раздобыл новые сведения.

По своим каналам он собрал всю информацию, которая только имелась по делу об угоне машины Галкина-младшего и передал ее Забродову, не забыв при этом предупредить:

– Ты же понимаешь, делаю я это неофициально. Если что, я тебе ничего не давал, с тобой не встречался.

– Спасибо, – усмехнулся Забродов, – ты, Андрей, настоящий друг.

Мещерякова это покоробило:

– Говоришь так, словно сам не служил.

– Именно поэтому и говорю.

– Спасибо. Я бы больше помог, но… – Мещеряков развел руками.

– Ты и так делаешь для меня невозможное.

– Издеваешься?

На том они и расстались.

Забродов, в самом деле был благодарен Мещерякову, но не столько за полученную информацию, сколько за то, что тот, передав сведения, не стал знакомить Иллариона со своими умозаключениями. С этим инструктор справился и сам.

– Вот так да! – присвистнул он, узнав, что сутенер Яшка Клещ очень кстати для Галкиных по пьяне сгорел вместе с приятелем и двумя слесарями.

"Прямо напасть какая-то! Нескладуха, господин олигарх, получается. Сработано, конечно, чисто, вроде и винить некого. Для милиции все ясно, словно специально разложено по полочкам. Но я уже имел удовольствие побеседовать с милицейским следователем, после чего в своем доме обнаружил героин. Не находит тот, кто ничего не ищет, – подытожил милицейское расследование Илларион. – Не бывает преступлений без свидетелей, нужно только хорошенько осмотреться на месте, а к Лиле я заеду вечером”.

В последние дни ни Пит, ни Сэм не знали, что творится в квартире Бориса Аркадьевича Галкина. У них хватало своих забот, да и не холопье это дело – лезть в жизнь хозяина. Начальник охраны скажет, они выполнят.

После успешно совершенного поджога и проникновения в квартиру Забродова, Антон разрешил Питу и Сэму немного отдохнуть. О том, что пес цапнул Пита за ногу, охранник Антону не сказал. Зачем подрывать свою репутацию?

Сэм появился у Пита с самого утра, тот даже не успел позавтракать.

– Какого черта? – пробурчал Пит, подходя к двери, зная, что никто, корме Сэма, не решится потревожить его в такую рань.

Но на всякий случай глянул в глазок. Ухмылка у Сэма получилась гнусной и преотвратной, оптика глазка исказила черты лица, и Пит видел Сэма так, словно тот отражался в елочном шаре.

– Здорово, – буркнул он, пожимая напарнику руку, когда тот уже переступил порог однокомнатной квартиры. В комнате царил беспорядок.

– Антон к себе вызывает, – оправдался Сэм.

– Не надолго же его хватило!

– Время такое пошло, – Сэм отвернул край простыни и сел на угол разложенного дивана. – Ты бы прибрался, что ли.

Охранник наметанным глазом прошелся по комнате, заметил примостившиеся у батареи две бутылки, одну из-под водки, другую из-под шампанского.

– С бабой вчера развлекался? – он подмигнул Питу. Тот неохотно пробурчал:

– Тебе-то дело какое?

– Небось, и шоколадку купил?

– Было дело, – Пит поставил на плиту чайник.

– Я себе зарок дал – никакой игры в любовь. При моей профессии – это дело лишнее. Заплатил бабе сколько положено, развлекся по полной программе и до свидания. Бесплатная любовь, Пит, всегда дороже обходится.

– Не твое дело.

– Может, ты и жениться надумал?

– Честно говоря, хотелось бы. Надоел бардак дома. Ни обед сварить некому, ни словом вечером переброситься не с кем.

– Какие проблемы? – засмеялся Сэм. – Деньги все сами сделают. Я к себе тоже не проституток вожу, а девушек серьезных, которые и приготовить могут, и пол вымоют. Ты же у меня был, чистота такая, что даже страшно, когда волос на пол падает.

– У меня другой взгляд на жизнь. Кому что нравится, один любит сверху, другой – снизу.

– Я больше сзади, – засмеялся Сэм.

Во взглядах на жизнь напарники кардинально расходились. Зарабатывали одинаково, но у Сэма деньги задерживались, а Пит тратил все, что попадало ему в руки, при этом квартира его была обставлена случайной разношерстной мебелью, и ездил он на десятилетнем “гольфе”.

– Это любовь тебя до ручки довела, – беззлобно сказал Сэм. – Все несчастья в этой жизни от баб. Возьми, к примеру, Аркадия, не поехал бы он шлюху встречать, никого бы и не сбил.

Пит тоже знал, что Аркадий в тот вечер был не один, знал и то, что Лиля спит с обоими Галкиными – со старшим и с младшим. Но предпочитал об этом помалкивать.

– Не наши проблемы, – увел он разговор в сторону.

– Я и не говорю, будто нас это должно волновать, но выводы для себя делать надо. Умный на чужих ошибках учится, а дурак – на своих.

Сэм за компанию с Питом съел пару бутербродов, запил их кофе и взглянул на часы.

– Если не спеша по городу пробираться, как раз вовремя у Антона окажемся.

Пит мрачно кивнул. Ему не хотелось выбираться из дому. Женщина, с которой он вчера пил, ему нравилась, но была замужем и разводиться не собиралась. Ее вполне устраивало время от времени встречаться с Питом и заниматься, как она сама говорила, “снятием стрессов”. Ее абсолютно не интересовало, кем работает ее любовник, что его волнует. Звонила, договаривалась о встрече, приезжала, снимала стресс и уезжала, даже не полежав для приличия рядом с часок в кровати.

Неприятный осадок на душе у Пита остался из-за того, что он провел ночь один, и теперь ему казалось, будто в этом виновен Сэм.

– Пошли. Раз зовут, значит, надо.

Они спустились по лестнице, и Пит замер на крыльце, растерянно оглядываясь. “БМВ”, на которой обычно приезжал Сэм, не было.

Сэм хихикнул у него за спиной:

– На новую машину босс расщедрился.

У соседнего подъезда сияла лаком новенькая “Волга”.

– Они что, с ума посходили? – Пит обошел машину со всех сторон, – или патриотами заделались, отечественных производителей поддерживать?

– Я особо не расстраиваюсь, – засмеялся Сэм, – “Волга” как “Волга”. Зато у нее багажник вместительный.

Пит не понял подколки, хотел было сесть на переднее сиденье, но не сумел устроиться там с комфортом. Под ногами лежал сколоченный из фанеры ящик с инструментами.

– Какого хрена ты его сюда положил?

– Я за рулем, мне он не мешает.

– Такие вещи в багажнике возят.

– Я же говорил тебе, багажник вместительный, – вновь захихикал Сэм, глядя на то, как Пит подхватил увесистый ящик.

Пит открыл крышку багажника и присвистнул: резиновый коврик, новенький, застилавший дно, на два пальца был залит водой.

– Это еще что за херня?

– Конструкция такая. Дождь пройдет, багажник полон воды. На мойку заедешь – то же самое. Уплотнитель плохой.

Пит осмотрел края крышки, но так и не нашел изъяна.

– Где-то резина неровно прилегает, – Сэм сплюнул под ноги. – Я на мойке слесарю предложил исправить, так он говорит, залезай в багажник, я тебя закрою и буду сверху водой поливать, а ты смотри, где дырка.

– Ты, конечно же, отказался?

– По мне лучше так ездить, чем как труп в багажнике валяться.

– Я бы на твоем месте его самого в багажник уложил и помочился бы на крышку.

– Жаль, не пришло тогда в голову.

Сэм открыл ящик, вытащил отвертку с молотком и тут же на глазах у Сэма пробил в днище багажника дырку. Покрутил отвертку за ручку, расширяя ее. Вода слилась на асфальт.

– Вот так-то, – Пит захлопнул ящик с инструментом и положил его на мокрый коврик. – Едем!

В подъезде дома, где жил Галкин, охранники ходили, почти бесшумно, словно боялись потревожить хозяина. Пит опасливо покосился на дверь квартиры, соседнюю с той, которую занимала охрана.

– Тишина в подъезде такая, словно в доме покойник, – прошептал он.

– Сэм, сплюнь три раза через левое плечо, – посоветовал ему напарник.

Когда Пит и Сэм вошли в кабинет начальника охраны Антона, настенные часы показывали точно назначенное время. Опаздывать и срывать график операции в охране Галкина было равнозначно предательству. Чем дольше служили Галкину Пит и Сэм, тем больше за ними накапливалось темных дел, за которые, в лучшем случае, можно загреметь в тюрьму.

Они были профессионалами и прекрасно отдавали себе отчет в том, что когда за человеком наберется критическая масса таких дел, от него постараются избавиться. Способов избавления от неугодных они сами знали множество. Но чутье им подсказывало, что это время еще не наступило. Правда, если раньше им казалось, что в запасе имеются еще год-два, то теперь становилось ясно, что состав идет под уклон, набирая бешеную скорость.

– Чего невеселые? – усмехнулся Антон. И хотя его губы расплылись в улыбке, глаза остались холодные, как у рыбы.

Пит пожал плечами:

– Все нормально.

– Значит, мне показалось, – продолжал улыбаться Антон.

Затем улыбка медленно исчезла с его лица.

– Сутенера вы устранили довольно чисто.

Пит в душе возмутился:

«Почему – вы? Мы с Сэмом ничего не делали. Сам он и поджигал. Осторожный, падла, отмазаться от поджога хочет!»

Но с начальством спорить не принято. В душе возмущайся сколько угодно, а при разговоре нужно соглашаться. Сэм глухо кашлянул, прикрыв рот кулаком, он уже сообразил, в чем дело.

– Помните, тогда по рассказам хозяина, в гараже находилось трое слесарей, а потом их осталось двое? – спросил Антон.

– Помню, – мрачно кивнул Пит.

– Так вот, оказывается, третий нас видел.

– Это точно?

Антон опять подарил Питу ехидную улыбку:

– Третий слесарь – из бывших уголовников, ясное дело, после пожара бросился искать укрытие у своих дружков, по пьяне и проболтался.

Сэм и Пит смотрели на начальника охраны, не отрываясь.

– Спокойно, ребята, – выставил он вперед ладони, словно хотел дистанцироваться от подчиненных, – третий ничего не разболтал. Сказал только, что видел в доме перед пожаром трех посторонних.

– Человек, который проронил хоть слово, может выболтать и остальное, – резонно заметил Пит.

– Поэтому вы здесь, – улыбка Антона сделалась шире. – Милиция, слава богу, никого сейчас не ищет в связи с пожаром. Было сработано чисто: четверо пьяных идиотов сгорели по беспечности. Меня предупредили о том, что Валик Кошель видел нас, когда выбирался из дому. Он из тех парней, по ком никто плакать не станет, а милиция не удивится, если его найдут мертвым. В ваших же интересах побыстрее с ним разобраться.

– Где он сейчас? Антон потер руки:

– Слесарюга, уголовник, полный идиот, он решил, что теперь ему ничто не угрожает. Вернулся к себе. Он снимает хибарку неподалеку от сгоревшего дома, там еще два гаража, которые принадлежали Копотю. В них время от времени угонщики прятали машины. Но на этот раз, ребята, попробуйте сделать все наверняка. Маскировать убийство под несчастный случай не имеет смысла, пусть все выглядит как криминальные разборки. Я договорюсь, чтобы милиция глубоко не копала.

Пит с Сэмом переглянулись. У них не было права отказаться.

– Считайте, его уже нет, – пообещал Сэм.

– Я уже обо всем забыл, – улыбнулся Антон, – мы с вами встречались совсем по другому делу.

Сэм с Питом, понурив головы, вышли из квартиры.

– Вот те на, – проговорил Сэм, – никогда не знаешь, откуда ждать неприятности.

– Да… – подтвердил Пит.

В последние дни он сделался подозрительным, его “геройства” в охране Галкина уже подбирались к критической массе и надо было что-нибудь для себя решать. Поэтому жизнерадостность Сэма раздражала его.

– Как нога? – поинтересовался Сэм, глядя на прихрамывающего напарника.

– Нормально.

– Что-то при Антоне ты не припадал на ногу.

– Зарастет.