Двухэтажный экскурсионный автобус отъехал от здания гимназии с углубленным изучением литературы и китайского языка с пятнадцатиминутным опозданием, баюкая в своем чреве двадцать учеников третьего класса, учительницу географии и бывшего майора милиции, отвечавшего в школе за вопросы безопасности. Сотрудник вневедомственной охраны, стороживший входную дверь, проводил «неоплан» взглядом, зевнул и спрятался в своей будочке.
      Немного экзальтированная учительница тут же бросилась к микрофону, включила трансляцию и принялась рассказывать детям о тех исторических памятниках, мимо которых проносился автобус. Географичку практически никто не слушал – для девятилетних гимназистов было гораздо интереснее повозиться на широченных сиденьях и поиграть в карманные компьютерные игры, чем вертеть головами и рассматривать сто раз виденные здания и скульптуры. Бывший майор тоже не выказал энтузиазма и удалился по винтовой лестнице на второй этаж «неоплана», где до предела опустил спинку одного из кресел и погрузился в дрему.
      Автобус проехал по набережной Фонтанки, вырулил на Московский проспект и занял крайний левый ряд, легко разгоняясь до ста километров в час и обходя легковушки, которым водитель иногда помаргивал дальним светом ксеноновых фар. Седаны и универсалы живенько освобождали дорогу, когда в зеркалах заднего вида возникала приплюснутая морда серо-синего «неоплана». Лишь возле станции метро «Электросила» "настоящий кацо " на древнем черном трехдверном джипе «форд бронко» не пожелал уступить и нахально тащился перед автобусом десяток кварталов, не обращая внимания ни на вспышки света, ни на звуковой сигнал. Однако на ближайшем перекрестке внедорожник был остановлен усиленным патрулем ГИБДД, притерся к обочине и освободил трассу. Лихие омоновцы вытащили из «форда» небритого грузинского коммерсанта в длинном кожаном плаще и тут же стали учить его жизни, дабы генацвале не зарывался и всегда уходил в правый ряд, буде позади него возникнет автобус с табличкой «Дети». Кацо что-то кричал о своем «княжеском» происхождении и близком знакомстве с начальником КУГИ , перекатывался в полурастаявшей снежно-песочной жиже, собирающейся у тротуаров, и пытался залезть под свой джип, откуда невежливые милиционеры его раз за разом вытаскивали за ноги и продолжали экзекуцию.
      Окончания воспитательного процесса гордого дитяти Закавказья водитель «неоплана» не увидел. Зажегся зеленый свет, и автобус покатил дальше по проспекту.
      Миновав площадь Победы, посередине которой вздымается в небеса узкая четырехгранная гранитная стела, метко названная жителями города «стамеской», двухэтажное чудо шведской автопромышленности выскочило на трассу Санкт-Петербург-Москва и вышло на финальный участок своей поездки, заканчивающийся у ворот Пулковской обсерватории, где детей ждал сам директор сего научного центра, испытывающий жгучее желание самолично поводить гимназистов по институту. Карман директора отягощали три зеленые бумажки с ликом Франклина , полученные от завуча учебного заведения в качестве спонсорской помощи небогатому члену-корреспонденту Российской Академии Наук, имевшего месячный оклад в два раза меньше платы за экскурсию и лишенного возможности что-либо украсть на работе. Ибо звезды, кометы и астероиды с финансовой точки зрения – только оттиски на фотографиях, их нельзя пощупать, а тем более – реализовать. Хотя некоторые коллеги члена-корреспондента и умудрялись организовывать шарашкины конторы, в которых всем желающим за скромные суммы в пару тысяч долларов выдавали на руки сертификаты о присвоении имени мецената какой-нибудь далекой галактике. Но директор Пулковской обсерватории не умел зарабатывать на чужой безграмотности и потому находился исключительно на скудном государственном коште, сокращавшемся год от года. Так что триста долларов были для него подарком судьбы…
      Из заснеженных кустов сразу после железнодорожного моста, нависающего над шоссе Е-95, внезапно выскочило тело в тулупе, перетянутом белыми ремнями, и активно замахало полосатым жезлом. Шофер «неоплана» дисциплинированно притормозил и встал у обочины.
      С шипением открылась передняя дверь. В проем просунулся краснощекий дорожный инспектор, быстро оглядел салон и махнул рукой напарникам, гревшимся в стоящих за кустами «жигулях».
      – Какие-то проблемы? – спокойно спросил водитель автобуса, протягивая права и путевой лист.
      Гибэдэдэшник повел себя странно. Он выдернул из кармана тулупа здоровенный черный пистолет и прижал срез ствола к шее водителя.
      – Дернешься – и ты покойник. Ясно?
      Шофер открыл рот и сглотнул.
      Тем временем второй милиционер пробежал по проходу, взлетел по лесенке на второй этаж и ударом приклада АКМ отправил в нокаут проснувшегося экс-майора. Третий лже-правоохранитель встал в начале салона, толкнул географичку на первый ряд сидений и направил автомат прямо на группу детей.
      – Значит, так, – пламягаситель ствола описал короткую дугу. – Всем – на второй этаж. Это не шутка. Шторы задернуть и сидеть тихо. Будете рыпаться – я пристрелю любого из вас без всяких разговоров. Понятно? – Человек в форме капитана милиции выждал три секунды и удовлетворенно кивнул. – Хорошие дети… Марш наверх!
      Третьеклассники с опаской вылезли в проход и засеменили к лестнице, все время оглядываясь на автоматчика. Одна девочка всхлипнула.
      – Тебе что, особое приглашение надо? – «капитан» сжал плечо географички и выдернул ее из кресла. – Иди и успокой своих учеников. Будут реветь – пеняй на себя.
      Учительница торопливо побежала вслед за детьми. Лже-милиционер высунулся наружу, махнул ручкой и повернулся к водителю.
      – Маршрут меняется. Едем в аэропорт.
      Шофер затравленно посмотрел на захвативших автобус людей.
      Из-за кустов появились еще двое в черных шапочках, тащившие в руках какие-то плоские коробки. Судя по тому, как тяжело дышал бегущий первым толстячок, коробки были довольно тяжелые. Груз свалили в проходе и отправились за следующей партией.
      Через семь минут в «неоплан» были занесены двенадцать картонных коробок и длинный ящик, покрытый черной непроницаемой тканью. Толстячок сделал последнюю ходку, приволок из милицейских «жигулей» два АКМ и рюкзак, набитый округлыми предметами размером с кулак.
      «Капитан» посмотрел на часы и положил руку на шею водителю.
      – Закрывай дверь и поехали…
      «Неоплан» медленно двинулся вперед.
      – Переодеваемся, – приказал старший группы террористов.

* * *

      Денис купил у торговки сосиску в тесте, обильно смазал ее горчицей и вернулся ко входу в продовольственный магазин, в окне которого сиял огромный белый плакат с фиолетово-зеленой надписью «Сахар. 16, 5 руб/кг».
      Ортопед сотоварищи задерживались.
      Рыбаков взглянул на часы, доел сосиску, вытер пальцы о салфетку и спрятал руки в карманы пуховика. Холодало. С утра поднялся северный ветер я теперь по улицам носились маленькие снежные вихри, затруднявшие и так нелегкое зимнее вождение по обледеневшему асфальту. Денис спрятал нос в воротник, встал спиной к ветру и принялся притоптывать на месте.
      Мимо магазина медленно прокатился вишневый «линкольн» с тремя напряженными братками, сделал разворот в конце переулка и потащился по противоположной стороне дороги.
      «Сообразит или нет?» – подумал весельчак Рыбаков, давший Ортопеду несколько фонетически измененное указание на ориентир места рандеву.
      Джип доехал до поворота, постоял с минуту снова двинулся обратно.
      Из заднего бокового окна «навигатора» на свежий воздух высунулся Пых и начал внимательно читать надписи на стенах домов и в витринах, время от времени сверяясь с зажатой в кулаке бумажкой. Скорость движения внедорожника упала до пяти километров в час, и до того места, где стоял Денис, «линкольн» добирался добрых пять минут.
      Пых, напряженно шевеля губами, в очередной раз прочел надпись на бумажке, поднял глаза и увидел Рыбакова.
      – Стой! – радостно рявкнул браток. – Приехали!
      Ортопед вдавил педаль тормоза. Джип встал у бровки.
      – Ну, блин, – Пых выбрался на тротуар. – Запарились мы тебя искать…
      Вслед за Николаем Раевским из «навигатора» вывалились Ортопед и Комбижирик.
      – И где здесь «каксап»? – возмущенно спросил Собинов, одергивая пятнистую куртку. – Миша, блин, как ты записываешь?
      – Я правильно все записал, – Ортопед неуверенно покосился на Рыбакова. – «Каксап» и цифры какие-то…
      Пых и Комбижирик покрутили головами.
      – Нет «каксапа», – твердо заявил Собинов.
      – Ошибаешься, – Денис ткнул рукой в сторону витрины с плакатом. – Вон он.
      – Где?! – хором спросили братки.
      – Вон, написано.
      – Но это же «сахар»! – в отчаянии выкрикнул Грызлов.
      – Смотря в какой транскрипции читать, – нахально промолвил Рыбаков. – Зная о твоем пристрастии к латинице, я позволил себе прочесть эту надпись по-английски.
      Ортопед шумно выдохнул воздух.
      – Блин, а я ненароком подумал, что Мишка – полный укроп , – облегченно, сказал Пых. – Мы этот «каксап» уже полчаса ищем.
      – В следующий раз, – Денис придал своему лицу серьезное выражение, – я постараюсь облегчить задачу. Забью стрелу, например, у магазина «Мекса».
      – Какая «мекса»? – на щеках Грызлова вздулись желваки.
      – Где шубами торгуют, – пояснил сообразительный Комбижирик. – «Меха» по-русски…
      Ортопед грозно засопел.
      – Что с Горынычем? – Рыбаков перевел разговор в деловое русло.
      – Рвет и мечет, – Пых покачал головой. – Еле от немедленной разборки отговорили. Хотел, блин, у Кабаныча пулеметы взять – и в «Дюны».
      – Данька пацан жгучий , – подтвердил Комбижирик. – Долго тянуть не будет.
      – Это понятно, – согласился Денис, которому вкратце уже рассказали о происшедшем. – Но, на мой взгляд, сначала надо выяснить, почему вдруг Горыныча решили замуровать . Причем так срочно и с использованием стукачка. Менты ж не могут не врубаться, что Горыныч их барабана в момент вычислит и повесит на ближайшем дереве. Особенно после того, как захват сорвался. И эта история с машиной…
      – Экспертизу вчера сделали, – вспомнил Ортопед. – Там фигня нездоровая. Кто-то, блин, на «кабане» тормозную тягу перекусил.
      – Стукач здесь ни при чем, – Рыбаков поджал губы.
      – Ни при чем, – Грызлов поежился.
      – Игорян приказал всем проверить тачки, – сказал Пых. – На всякий случай.
      – И что?
      – Ничего, – Раевский развел руки. – У всех все в норме.
      – Значит, надо искать там, где Горыныч лично наколбасил, – констатировал Денис. – Барыг потрясти. Зная Даньку, я не удивлюсь, если окажется, что в последние две недели он пару-тройку раз наехал на каких-нибудь «левых» коммерсов. А нам либо не сказал, посчитав случившееся мелочью, либо сам не помнит этих фактов. По причине отключения сознания…
      Братки сдвинули брови и закивали. В словах Рыбакова был большой резон – на переломе тысячелетий гражданин Колесников частенько бывал неадекватен, поглощал убийственные дозы горячительных напитков и легко мог накатить на посторонних бизнесменов, а затем напрочь забыть о происшедшем.
      – Горыныча стоит временно успокоить, – Денис подвел итог рассуждениям. – Пусть отдохнет, купит себе новую тачку, отвлечется. Стукача тоже сейчас трогать опасно, да и незачем, все и так ясно…
      Ортопед отвлекся и с интересом посмотрел на толпу молодежи в ярких куртках, впихивающих прохожим какие-то рекламные буклеты.
      – Мишель, – Рыбаков дернул Грызлова за рукав дубленки. – Ты слушаешь или нет?
      – Да-да, – браток нехотя отвел взгляд от суетящихся рекламщиков. – Просто хотел, блин, понять, чо они раздают.
      – Тебе это не надо, – усмехнулся Денис.
      – Почему?
      – Потому, что это «Золотой петушок».
      – Че-ево?! – У Ортопеда округлились глаза.
      – Средство для повышения потенции. Для кукурузников , – уточнил Рыбаков. – Они ко мне уже подходили, предлагали. Говорили, рекламная акция… Я отказался.
      – Надо было в рыло за такие предложения, – злобно заявил Пых. – Козлы! Мало им рекламы «Золотого конька». И так, блин, через каждые пять минут по телеку! Будто у нас вся страна – импотенты. Теперь еще и это выдумали!
      – Есть еще «Золотая кобыла», – добавил Комбижирик. – Для баб-с…
      – Может, разгоним? – деловито предложил Ортопед.
      – Миш, не надо, – попросил Денис. – Хорошо стоим… Ну зачем тебе драка?
      Из-за поворота вывернул обшарпаный троллейбус с большой красной буквой "У" на месте номера и, странно вихляя, двинулся по улице.
      – Ладно, не буду, – Грызлов решил послушаться более миролюбивого, чем он сам, друга. – Кстати, я тебе не показывал постановление по Глюку?
      – Какое постановление?
      – Судьи.
      – Нет.
      – Щас увидишь. Это, блин, нечто! – Ортопед хитро улыбнулся и отошел к «навигатору». – Я спецом даже десяток ксерокопий сделал!
      Троллейбус немного увеличил скорость.
      Браток наполовину залез в салон внедорожника, покопался где-то между передними сиденьями и помахал пачкой белых листов.
      Троллейбус подъехал совсем близко и неожиданно вильнул вправо.
      Ортопед захлопнул дверцу «линкольна» и периферийным зрением увидел надвигающуюся на него темную массу. В лобовом стекле кабины троллейбуса маячили два перекошенных от ужаса лица.
      К счастью, тренированное тело реального пацана среагировало быстрее, чем Михаил соображал. Браток мгновенно подпрыгнул, уходя с директрисы движения электрической повозки, оттолкнулся руками от левого переднего крыла джипа, перекатился по капоту и рухнул в сугроб с противоположной стороны «навигатора». Ксерокопии постановления судьи Коган разлетелись во все стороны.
      Троллейбус просвистел в миллиметре от борта внедорожника, снес боковое зеркало и, не снижая скорости, помчался дальше.
      Пых, Комбижирик и Денис бросились к Грызлову.
      Ортопед вскочил на ноги и погрозил кулаком удаляющемуся троллейбусу.
      – Нет, вы видели?! – заорал браток, отряхивая снег с рукава. – Вы, блин, табличку на «рогатом» видели?! Совсем троллейбусники озверели!
      – Какую табличку? – Пых поднял упавший радиотелефон.
      – Под стеклом! – выкрикнул возмущенный Ортопед.
      – Нет, – Рыбаков посмотрел на задние габаритные огни троллейбуса, напоследок мигнувшие красными всполохами в самом конце улицы.
      – «Внимание! За рулем – ученик токаря!», – возопил Грызлов. – Я, блин, их всех поубиваю!..

* * *

      «Неоплан» притормозил у ворот справа от эстакады, на которую заезжали пассажирские автобусы и маршрутные такси, почти уперся передним бампером в решетчатые створки и издал протяжный гудок.
      Из приземистого строения, предназначавшегося для отдыха сотрудников охраны аэропорта, появился недовольный мужчина в зеленой «аляске», надетой поверх синей милицейской формы, вразвалку подошел к автобусу слева и костяшками пальцев постучал в окно водительской кабины, намереваясь выговорить обнаглевшему шоферу за то, что тот перепутал служебный въезд с парковкой.
      То, что произошло дальше, в корне изменило отношение охранника к его внешне необременительным обязанностям.
      Опустилось боковое тонированное стекло и между глаз раскрывшему было рот служащему Пулкова уставился ствол «Калашникова».
      – Все понятно? – спросил человек в натянутой на голову черной шапочке с прорезями для глаз, высунувшийся из-за спины напряженного и бледного водителя. – Открывай калитку, сучок, или…
      Охранник аэропорта моргнул.
      – Считаю до пяти, – заявил террорист и положил руку на плечо шоферу. – У меня в автобусе двадцать детей. Я буду убивать по одному через каждые две минуты, если ты сейчас же не сбегаешь к себе в каморку и не нажмешь на кнопочку. Али не веришь? – террорист толкнул водителя. – Подтверди! Шофер деревянно опустил подбородок. Служащий затравленно посмотрел на автобус, потом на взлетное поле и икнул.
      – Раз, – сказал террорист и качнул стволом автомата. – Два…
      – Я понял! – выдохнул охранник. – Сейчас, сейчас!
      Зажужжали электроприводы ворот, и створки разъехались в стороны.
      «Неоплан» медленно въехал на поле, перевалил через бетонную гребенку и повернул налево к зданию аэровокзала.

* * *

      Только подполковник Огурцов впился зубами в бутерброд с ветчиной, помидорами и салатом, как телефон на его столе разразился дребезжащей трелью. Марк Антонович с трудом прожевал кусок, сглотнул и в раздражении схватил трубку.
      – Слушаю!
      Доклад подчиненного, минуту назад впустившего на территорию аэропорта автобус с террористами и заложниками, был краток, но эмоционален. Абонент дико визжал в микрофон и требовал надбавки за вредность. Из всего сообщения стража ворот вопросу произошедшего инцидента было посвящено от силы процентов двадцать слов, остальные же относились к условиям работы охраны и маленькой зарплате.
      Сначала Огурцов подумал, что охранник нажрался и несет чушь.
      Однако, повернувшись к окну, начальник линейного отдела милиции воочию убедился в обратном. Мимо пандуса грузового терминала медленно проплывал трехосный серо-синий двухэтажный автобус с тонированными стеклами.
      Марк Антонович почувствовал, как у него между лопаток потекла струйка пота. Он швырнул трубку на рычаги, не дослушав претензии подчиненного, рванул ящик стола и выдернул из его недр потрепанный телефонный справочник, на первой странице которого значился прямой номер антитеррористичеcкoгo центра ФСБ.

* * *

      «Неоплан» неспешно прокатился по седьмой ВПП, вернул на восьмую и остановился.
      – Вылезай, – террорист ткнул шофера стволом в шею. – Дальше я сам разберусь…
      Водителя отконвоировали на второй этаж и приковали наручниками к подлокотнику кресла через два ряда от пристегнутого аналогичным образом бывшего майора.
      Террорист уселся на место водителя и повел автобус дальше. «Неоплан» сделал почти полный круг и окончательно встал возле воткнутой в снег хворостины с незаметной желтой тряпочкой, завязаной узлом на конце.
      – Начали, – приказал старший группы. Один из террористов выскочил на бетон и обежал вокруг автобуса, скручивая нипели на всех шести колесах. Зашипел стравливаемый воздух и «неоплан» опустился на брюхо.
      Остальные взрезали охотничьими ножами картон коробок и принялись извлекать из них продолговатые бруски пластиковой взрывчатки, похожей на грязно-серую строительную замазку…

* * *

      – Среди мусоров встречаются редкостные уроды, выделяющиеся даже на общем непривлекательном фоне, – Денис принял из рук супруги фаянсовую чашку с горячим какао. На встрече с Ортопедом, Пыхом и Комбижириком он сильно промерз и по настоянию Ксении готовился влить в себя уже третью кружку витаминизированного напитка. – Когда речь идет о взаимоотношениях ментовки и взрослой части населения, поведение стражей порядка еще хоть как-то можно понять – они боятся ответной реакции и потому превентивно стараются человека загасить.
      Сидящий напротив Юрий Иванович кивнул.
      – А вот что касается детей – это вообще за гранью, – продолжил Рыбаков.
      – Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась подруга жизни.
      – Комплексное отношение, творчески перерабатываемое отдельными мусорками. Свежайший пример. Кто знает, какой первый приказ подписал новый начальник ГУВД с прикольной фамилией Колбаскин?
      – Не имею понятия, – пожал плечами гость.
      – О строительстве детского спецприемника на шесть тысяч мест!
      – И что в этом такого? – Ксения закончила хлопотать возле плиты и уселась на табуретку. – Судя по количеству беспризорников, нам надо минимум десять, таких спецприемников…
      – Ага! – Денис осклабился. – Только по статистике, которую выдает то же самое ГУВД, число неблагополучных «вольных» детей в Питере – всего две тысячи. Возникает вопрос: зачем строится учреждение, рассчитанное, на прием шести тысяч? Из благих побуждений, типа, с запасом, или по какой-то другой причине?
      – Я думаю, все понимают, что беспризорников больше двух тысяч, – вмешался Юрий Иванович, сам бывший детдомовец, – и поэтому строят приемник на шесть.
      – Внешне все выглядит разумно, – неожиданно легко согласился Рыбаков. – Но, увы, только внешне. Ведь предназначение приемника – не сбор беспризорников и не содержание их там до момента отправки по приютам. Это было бы слишком хорошо… Реальное назначение сего учреждения – временная изоляция подростков, совершивших какие-нибудь административные или полууголовные нарушения. Хотя, конечно, там будут находиться и беспризорники. Но основная цель создателей приемника – возможность направления туда трудных или просто непонравившихся мусорам несовершеннолетних. Причем без разбора…
      – А доказательства твоей теории? – улыбнулась Ксения.
      – Переходим к доказательствам, – хитро сощурился Денис. – Я тут кое-что подготовил, предвидя твои вопросики с подковырочкой.
      – Доверяй, но проверяй, – сказала жена.
      – Тоже верно. Итак, – хозяин дома закурил. – Живет в Питере одна старшая инспектрисса по делам несовершеннолетних. Некто капитан Тиунова. Зовут – Елена Акакиевна…
      Юрий Иванович хрюкнул и закашлялся, подавившись печеньем.
      – Зря смеешься, – Рыбаков подождал, пока гость придет в себя. – Имечко натуральное, папаня Тиуновой был горячим грузином, а среди них имя Акакий весьма распространено… Но дело не в имени. Сама мадам Тиунова представляет собой нормальную алкоголицу лет сорока, с торчащими во все стороны пергидролевыми волосиками и мордой, похожей на харю обиженного тапира, которому дали по носу тапком.
      – Ух! – Ксения подперла рукой подбородок. – Ну и рожа!
      – Какая – есть, такую и описываю, – Денис стряхнул пепел. – Но это не все. Муж мадам Тиуновой – тот еще фрукт. Такой же алкаш, промышляющий на бухалово тем, что ходит по знакомым, предлагает недорого сделать ремонт в квартирах, берет авансы и исчезает. Мелкое мошенничество в чистом виде, однако из-за того, что его жена трудится в ментовке, дела на него не заводят… Однако мы отвлеклись. Сия инспектрисса, получив копию приказа начальника Главка, открыла для себя новые возможности. Теперь, как только к ней приводят какого-нибудь пацана, разбившего окно в школе, она тут же начинает готовить документы для отправки подопечного в спецприемник.