Ксения остановила изумрудно-зеленый «Brabus ML 270 CDI» у кафе, где перед судебным заседанием должно было состояться последнее совещание «группы общественных защитников», заглушила стодевяностосильный двигатель и нежно прикоснулась губами к щеке погруженного в свои мысли мужа.
      – Ну, ни пуха!
      – К черту! – Денис застегнул «молнию» на пуховике. – Если что, я перезвоню.
      – Когда думаете освободиться?
      – Заседание назначено на двенадцать. К двум, надеюсь, все станет более-менее ясно…
      – Аркадий предупрежден о том, что вы сделали?
      – Нет. Ему Волосатый расскажет, когда будет обсуждать с ним поведение на процессе, – братки решили не рисковать и не посылать в Кресты никаких маляв , дабы клочок бумаги не перехватили контролеры и не передали бы его следственной бригаде. – Глюка за час до суда привезут, так что времени хватит с избытком…
      – Я тебе точно не нужна?
      – Ты мне нужны всегда, – улыбнулся Рыбаков. – Но сегодня нам вдвоем тут делать нечего. Все зависит от Сулика и от того, насколько председатель настрополил судью на беспристрастность.
      – Воробей говорил, что председатель – порядочный мужик.
      – Председатель-то порядочный… Но главное, чтоб судья прониклась и не отнеслась к словам руководства, как к обычной лабуде про законность.
      – Не отнесется, – уверенно сказала Ксения. – Особенно в данных обстоятельствах.
      – Надо усугубить ее недовольство следователем…
      – Я знаю как.
      – И?
      – Расчет на женскую психологию, – Ксения хитро прищурилась. – Делаете следующее…

* * *

      До времени "Ч", определенного Денисом для подъезда в суд основной массы «зрителей», оставалось еще полтора часа, и Паниковский с Горынычем решили навестить временно позабытого Мертвечука. Дабы напомнить нечестному владельцу автосалона о своем существовании и провести еще ряд испытаний скорости срабатывания надувных подушек.
      Девушка Паниковского давно вернулась в Питер, ей был подарен серебристый внедорожник «Toyota RAV4» модели 2001 года, у которого с безопасностью было все в порядке, и разборка с обманщиком Мертвечуком носила для Алексея Кадиашвили принципиальный характер. Ведь, если позволить одному барыге надуть солидных братанов, остальные начнут делать то же самое. И в результате подсунут вместо кристалльной «ливизовской» водочки дикий «левак» из соседнего гаража, от которого сдохнуть легче, чем от пули в лоб. Горыныч был полностью солидарен с Паниковским и кипел справедливым негодованием.
      Ярко-алый кабриолет «мерседес» влетел во дворик позади автосалона и встал прямо над ремонтной ямой.
      Братки выбрались из машины.
      – Где хозяин?! – громко спросил Паниковский у молодого парня в фирменном комбинезоне, ковыряющегося в моторном отсеке новенького седана «Honda Legend».
      – Наверное, внутри, – техник пожал плечами.
      Горыныч резво подскочил к автомобилю и распахнул заднюю дверцу. Его лицо побагровело.
      – Ты что, блин, нам грузишь?! Нет его здесь!
      – Вы меня не поняли, – ошарашенно сказал техник. – Внутри помещения…
      – А что с машиной? – Паниковский с чекистским прищуром уставился на автомеханика.
      – Да впрыск, будь он неладен, – сотрудник технической службы отступил на шаг назад. – Третий раз за этот месяц… Наш бензин японским тачкам мало подходит.
      – Вот! – Паниковский повернулся к Горынычу. – Что я говорил? «Хонды» – дерьмо, а не машины.
      – Зря вы так, – не согласился работник салона. – Просто эти комплектации для нас не предназначены.
      – А чо ж, блин, их сюда завозят? – ехидно поинтересовался владелец «мерседеса», у которого отродясь не было никаких проблем с двигателем.
      – Потому, что Юрий Анатольевич – экономный очень, – зло сказал техник. – Берет машины подешевле, а мне потом крутиться приходится. Эта тачка, к примеру, для жаркого климата предназначена. Через год вся электрика от нашей влажности сгниет.
      Вот и мучаюсь, до ума довожу…
      Паниковский сложил губы бантиком. У него под защитой находились три автосалона, но тонкости комплектования машин для разных типов климата браток узнал только сейчас. И подумал, что подшефные бизнесмены вполне могли заниматься такой же ерундой, как и Мертвечук.
      – А ты, блин, на глаз определить можешь? – разговор временно перешел в деловое русло. – Ну, для какой страны аппарат?
      – Могу.
      – Тады заметано, – Паниковский достал визитку. – На, держи. И позвони мне в пятницу. На трубу… Совершим, блин, контрольный рейд.
      Техник аккуратно спрятал кусочек картона.
      – Так где этот урод? – Горыныч вернулся к тому, зачем они приехали.
      – Где-то в здании, – автомеханик взял в руки разводной ключ. – Либо у себя в кабинете, либо по залу шляется…

* * *

      Белый от ужаса Мертвечук отлип от окна и мелкой рысью побежал по коридору.
      Два «покупателя», в которых он узнал недавних «экпертов по безопасности», прибыли снова и беседовали с техником. Дальнейшие действия грубых братков нетрудно было себе представить – связанного и, вероятно, немного побитого Юрия Анатольевича опять запихнут в новенькую машину, засим она будет направлена в многострадальный столб.
      Директор скатился с винтовой лестницы и бросился по ковровой дорожке к парадному входу.
      У него не оставалось времени позвонить в милицию. К тому же стражам порядка, и так изрядно разгневанным происшествием с их «уазиком» и вряд ли склонным безоговорочно верить воплям напуганного бизнесмена, потребуется минут десять, чтобы доехать до места происшествия. А за эти минуты Мертвечуку вполне успеют устроить веселую жизнь.
      Грохнула дверь запасного выхода и тут же раздался вопль:
      – Стоять!
      Мертвечук вжал голову в плечи и помчался еще быстрее. Оборачиваться не имело смысла, он и так знал, кто ворвался в демонстрационный зал.
      Сзади затопали.
      – Стой, тебе говорят!
      Директор совершил последний рывок и выскочил к автоматическим дверям.

* * *

      Видя, что Мертвечук сейчас уйдет, Паниковский подхватил со стенда полированный колесный диск и метнул вслед улепетывающему бизнесмену. Алюминиевый круг диаметром пятнадцать дюймов с шорохом вспорол воздух, почти нагнал коммерсанта, но зацепился за протянутый поперек зала провод, на котором была закреплена гирлянда из разноцветных лампочек, и вошел точно в лобовое стекло светлосерого открытого родстера «Honda S2000» стоимостью полсотни тысяч долларов. Во все стороны полетели осколки.
      – Сволочи! – выкрикнул Мертвечук и спрыгнул с крыльца в снег.
      Бегущий первым Горыныч разогнался так, что закрывшиеся за бизнесменом двери не успели раздвинуться. Браток со всего маха треснулся в толстый поликарбонат и отскочил, сбив с ног Паниковского.
      Несколько секунд тяжело дышашие братки сидели на ковровой дорожке и тупо смотрели друг на друга.
      – Ушел, гад, – наконец констатировал Колесников.
      – Ладно, – Кадиашвили встал и отряхнулся. – В другой раз поймаем…

* * *

      Мертвечук обогнул угол здания и порскнул за бетонный забор, ограждавший внутренний двор автосалона.
      В десяти метрах от него застыл алый «мерседес» с поднятым черным матерчатым верхом.
      От злобы у коммерсанта потемнело в глазах. Он воровато обернулся, увидел, что техник скрылся в дверях подсобки, ринулся к разложенным на брезенте инструментам и схватил плоскогубцы. Нырнув в яму под брюхом немецкого кабриолета, Юрий Анатольевич принялся терзать пассатижами рулевую тягу правого переднего колеса, шипя сквозь зубы проклятия в адрес братанов.
      Стальной тросик немного размахрютился, но перекусить его полностью бизнесмен не смог. Хлопнула дверь, и заскрипел снег. Мертвечук сжался в тени на дне ямы.
      – Надо, блин, в следующий раз оба выхода блокировать, – раздался недовольный голос одного из братков.
      Мелодично пискнула отключенная сигнализация, и двери машины распахнулись.
      – Само собой, – отреагировал второй.
      Под тяжестью двух тренированных бугаев автомобиль немного осел. Захлопнулись дверцы, тихо забормотал шестицилиндровый двигатель, мягко щелкнул стопор стояночного тормоза, кабриолет шустро отъехал от ямы и покатился к выходу со двора.
      – Ну-ну, – хрипло выдохнул Мертвечук. – Недолго вам осталось над людьми издеваться! За все, господа бандиты, заплатите!..

* * *

      Последним из приглашенных в маленькое кафе, спрятавшееся в скверике наискосок от здания суда Центрального района, прибежал Тулип. Он все утро занимался поисками витаминов и корма для своих кавказских овчарок, не преуспел в этом кажущемся легком деле и был зол на весь свет. В особенности – на жену, не удосужившуюся написать на бумажке ядреные названия кормов и тем самым поставившую Сергея Александрова в неловкое положение перед продавцами зоомагазинов. К тому же сразу после отбытия супруга Ирина Александрова ушла с детьми в Артиллерийский музей, оставив дома мобильник и тем самым лишив Тулипа возможности перезвонить и переспросить.
      У входа в кафе Александрова на секунду задержал пацаненок лет десяти, клянчивший у посетителей мелочь.
      – Где твой папа? – нахмурился Тулип, немного отвлекаясь от кинологических размышлений.
      – У меня нет папы, – бодро заявило дитя подворотен.
      – А-а, неплановая вязка! – догадался Тулип и дал мальцу доллар.
      На пробирающегося между столиков братка недовольно воззрились Рыбаков, Эдиссон, Садист, Ди-Ди Севен, Тихий и Ла-Шене с рукой на перевязи.
      – Опаздываем, – укоризненно сказал Денис.
      – Да я, блин, – Тулип расстегнул дубленку, – два часа убил… Ирка корм сказала купить, а я… Придется говядину на рынке взять.
      – Говядину не бери, – посоветовал Тихий. – Ящур…
      – Кофе! – приказал Тулип официанту. – В большую чашку, сливок двойную порцию, и тарелку круассанов. И побыстрее.
      – Ящур – это фигня, – проворчал Ла-Шене. – Он в Англии. И вообще, блин, если б не Нефтяник никакого ящура бы не было…
      – Это почему? – не понял Денис.
      – А ты не знаешь? – удивился бывший кинооператор со студии «Ленфильм», носящий звучное «французское» погоняло. – Толян не рассказывал?
      – Нет.
      – Ну они, блин, в Манчестере три месяца назад были. Чо-то там по химии покупали, для нового производства, а заодно Нефтяник и его партнеры в биологический институт заглянули. Типа, на экскурсию… Походил он там, ему, блин, понравилось, Чистенько, персонал вежливый, все стерильно, как в шашлычной у Смольного, – Ла-Шене нашел нужное сравнение. – По лабораториям его провели. Англичане, что ему химию продавали, вокруг вьются, угождают… Немудрено, блин, такой клиент! На семь лимонов зеленью у них одномоментно товар берет. В какое-то спецхранилище завели, куда продетых лохов не пускают. Противогаз нацепить заставили, бахилы, типа, резиновые. Там Толян пару пробирок в карман сунул…
      – Автоматически, – язвительно изрек Рыбаков.
      – Ну, наверное, – Ла-Шене покачал сломанную при падении со ступеней станции метро «Пионерская» руку. – Сувенир, блин… Обратно едут, уже из института, а Нефтяник у водилы интересуется – чо, мол, за фигня такая? И пробирку показывает. Думал небось, что в стекле чо-то ценное. Водила прочел и базлает – ерунда, болячка скотская, ящуром называется. Толян подумал, блин, чо этим ящерицы болеют и такой микроб ему явно без надобности. Обе пробирки из окна машины и запулил. В поле, блин, где овцы паслись…
      – Шиза, – Денис прикрыл глаза ладонью.
      – Не то слово, – согласился экс-кинооператор. – А месяц назад этот самый ящур начался. Сработали, блин, пробирочки…
      Тулип шумно отхлебнул кофе и поддержал разговор:
      – Я тоже по-английски плохо читаю.
      – Ты это к чему? – осведомился Ди-Ди Севен.
      – Да, блин, о своем. Про корм.
      – Какой корм?
      – Собачий. Опять забыл, как называется… На языке, блин, вертится, а вспомнить не могу.
      – Чо вертится-то? – поинтересовался Тихий.
      – Да, блин, глупость… «Лошадиное пианино».
      – Такого корма не бывает, – уверенно сказал Садист.
      – Бывает, – догадался Денис, – Саня имеет в виду «Роял Канин».
      – Точно! – Тулип подпрыгнул на стуле. – А зги, блин, придурки из магазина не врубились! Я ж им объяснял – там мешки такие красные, с гербом!
      Позади братков пергидролевая мамаша усадила своего пухлощекого сыночка за стол и потребовала у официанта диетический завтрак. Затем уставилась на группу бритоголовых верзил и громко посетовала, что в «приличных заведениях» все еще разрешено курить.
      – Отвали, коза, – миролюбиво сказал Садист, пронзив взглядом мгновенно умолкшую дамочку.
      – А где Пых с Мизинцем? – Тулип обмакнул в кофе горячий круассан.
      – Будут к началу заседания, – пожал плечами Денис.
      – Я думал, они уже здесь, – протянул Александров.
      – Почему?
      – Вон же их тачки стоят, – Тулип ткнул пальцем в окно.
      Рыбаков и братаны повернули головы.
      – Действительно, – Денис немного приподнялся со стула и сощурился, – «Альфа» точно пыховская, «спортвагонов» я в городе больше не видел.
      – А за ней, блин, «экспедишн» Мизинца, – подтвердил зоркий Эдиссон. – Но в салонах никого…
      – Так, – Рыбаков помрачнел. – Не понял… Здесь поблизости есть еще какие-нибудь кафешки?
      – Море, – мгновенно ответил проживавший в пяти кварталах от здания суда Тихий. – В каждом переулке по две штуки.
      – Только зачем они так рано приехали? – в голосе Дениса сквозили нотки подозрения и недовольства странным поведением товарищей по борьбе с ментовским беспределом.
      – Может, дела здесь какие? – предположил Ди-ди Севен. – Барыгу, например, приперлись разводить. По утряни барыги вялые, их, блин, из теплой постельки хорошо брать…
      Коллеги синхронно закивали, соглашаясь со словами опытного мастера ручного и машинного доения проштрафившихся коммерсантов.
      – Ладно, – Рыбаков отогнал неоформившиеся мысли. – Перейдем к делу. Фотки следаков и судьи увидели?
      – Натурально, – за всех ответил Садист.
      – Я этого Нефедко лично знаю, – ухмыльнулся Эдиссон. – Он одно дело вел, где я свидетелем проходил. Полный ду-ду …
      – Ты – свидетелем? – потрясенно молвил Тулип.
      Братки захохотали.
      – Хорош ржать, – Денис легонько постучал ладонью по столу. – Потом повеселимся… Времени не так много осталось.
      Верзилы напустили на себя серьезный вид.
      – Яшенька, ну скушай еще ложечку! – скрипуче попросила пергидролевая мамаша, впихивая в откормленного отпрыска мюсли с молоком.
      Дитятя с ненавистью заработал челюстями.
      – Если ты не будешь кушать, то вырастешь слабеньким! – заквохтала домохозяйка, двигая поближе к сыну стаканчик с йогуртом. – И тогда придет дядя доктор вместе с маленькими человечками в белых халатах и заберет тебя в больницу!
      – Для опытов, – себе под нос прокомментировал Рыбаков.
      – А если будешь кушать хорошо, – продолжила мамаша, – то станешь здоровым, сильным и высоким…
      – И, когда тебе исполнится восемнадцать лет, – Денис развернулся вместе со стулом и свел брови на переносице, – придут маленькие человечки в зеленых шинелях и заберут тебя в армию!
      Братки снова загоготали, Мамаша подхватила ребенка, сгребла со стола еду и пересела в дальний угол зала. Отвечать внешне интеллигентному молодому человеку, по-хамски вмешавшемуся в процесс воспитания сынули, она сочла ниже своего достоинства.
      – Итак, – Рыбаков сцепил руки перед собой, – у нас есть программа-минимум и программа-максимум. Согласно программе-минимум мне нужны двое, чья внешность не вызовет резкого отторжения у ботвы . Сию почетную обязанность будут исполнять Ла-Шене, как временный инвалид, и товарищ Эдиссон…