— Требуют адрес Петрова, — сказал Очкарь.

— Никаких адресов! — крикнул главарь.

— Никаких адресов, уважаемый, — повторил в трубку Крученый. — Свои дела будете обсуждать с господином Шредером, когда получите его живым и невредимым.

— Когда мы можем его получить? — по-русски поинтересовался Мюльбах.

— Так вы готовы выполнить наши условия?

— Сбавьте цену.

— Нет!

— Хорошо. Мы принимаем ваши условия. Крученый взглянул на Кащея. Тот кивнул.

— В таком случае договоримся о встрече. Мы заxватим интересующего вас человека с собой. При вас должен быть кейс с наличностью. Где вы находитесь?.. Прекрасно. Одну минуту.

Крученый пошептался с Кащеем и Чурбаном. До Шредера долетали обрывочные фразы: «Он свернет в переулок…», «Нет, там ремонт, все перекопано…», «Он поедет по набережной, это самый короткий путь…», «А если он не знает Москвы?..», «Там он должен сворачивать направо, ему больше некуда деваться…»

Через пять минут Крученый снова взял трубку и объяснил Мюльбаху, как подъехать к нужному месту. Обмен пленника на кейс с долларами состоится ровно через три с половиной часа. Крученый положил трубку.

— Объявляю готовность номер один! — рявкнул Кащей.

Мюльбах и Кинкель на купленных накануне «Жигулях» свернули с Фрунзенской набережной на Хамовнический вал. Сразу за поворотом профессиональной отмашкой их остановил чрезвычайно худой желтолицый милиционер. Кинкель, сидевший за рулем, выругался, но к обочине свернул.

— Ничего, время еще есть, — успокоил его Мюльбах. — Этим русским фараонам нужно от нас только одно…

И он Полез в карман за бумажником.

Милиционер сделал Кинкелю знак вылезти из машины. Поскольку тот знал всего несколько слов по-русски, Мюльбах вылез вместе с ним.

— Мы что-то нарушили, гражданин милиционер? — спросил он.

— Инспектор ГАИ старший лейтенант Митков, —козырнув, представился блюститель порядка. — Ваши документы.

— Мы туристы! Только позавчера прибыли из Германии! Впрочем, пожалуйста, вот наши паспорта…

Рядом со старшим лейтенантом Митковым, словно из-под земли, выросли двое омоновцев в кепках и бронежилетах.

— На Кропоткинской произошло ограбление отделения Сбербанка, — жестко сказал гаишник. — Преступники скрылись на «Жигулях» темно-красного цвета.

Мюльбах побледнел. Их «Жигули» были именно темно-красного цвета!

— Мы не имеем никакого отношения, уверяю вас…

— Шире ноги! — рявкнул на него верзила-омоновец. — И ты тоже!

Мюльбах перевел требование на немецкий. Они с Кинкелем подчинились. На их запястьях защелкнулись наручники.

Омоновцы быстро и деловито обхлопали задержанных. Прохожие, оказавшиеся поблизости, смотрели на эту сцену без особого любопытства. Москвичи за последние годы уже успели привыкнуть к подобным картинам. Разве что на этот раз было небольшое отличие: обыскивали не «лиц кавказской национальности», а западных туристов.

Немцев поставили спиной к машине. Кащей, одетый в форму гаишника, залез в кабину. Ему и минуты не потребовалось, чтобы найти под сиденьем черный портфель-«дипломат». Достав нож с выдвижными лезвиями, он вскрыл замки. В портфеле лежали аккуратно упакованные пачки с пятидесятидолларовыми купюрами. Бандит наугад взял одну из пачек, просмотрел ее, затем положил на место и с портфелем под мышкой быстро вылез из «Жигулей».

— Повернулись лицом к машине! — потребовал Боб.

Кинкель и Мюльбах выполнили приказание. Руки в наручниках они положили на крышу. Чурбан ударами ботинка по щиколоткам заставил немцев раздвинуть ноги как можно шире. Боб передал eму сумку с миной. Чурбан крутанул рукоятку часового механизма, задав время — сорок секунд, кинул cумку в кабину и бросился вслед за сообщниками к припаркованной невдалеке «девятке». В ту же минуту она сорвалась с места и умчалась в направлении Комсомольского проспекта.

Немцы остались стоять с расставленными ногами, привалившись к крыше своих «Жигулей». Кинкель беззвучно ругался.

Возле них затормозил белый с синей полосой милицейский «воронок». Из него выбрался толстый румяный капитан и, недоуменно озираясь, направился к немцам.

— В чем дело, граждане?

— Это мы у вас хотим спросить, в чем… Мюльбах недоговорил. Оглушительно треснуло, яростно полыхнуло пламя, и обломки «жигуля» вместе с частями человеческих тел взлетели на воздух.

— Они должны были взять меня с собой! — проревел Шредер и задергал руками, забарабанил наручниками по батарее. — Они поехали менять меня на кейс с долларами! Они договорились об этом с Мюльбахом, так почему я еще здесь?

— Завязывай стучать! — крикнул Очкарь и швырнул в него банановой кожурой. — Шефу виднее брать тебя или не брать!

На лбу немца выступила испарина. Он переводил горящий злобой взгляд с Митяя на Очкаря, оставленных Кащеем в квартире, и ругался по-немецки.

— Закрой пасть! — гаркнул Митяй. — Шеф денежки возьмет и без тебя! Ему не впервой обувать таких лохов, как ты и твои фуфловые кореша!

Очкарь захохотал, а Шредер задергался еще сильнее.

— Грязно играете! Но у вас ничего не выйдет. Мюльбах не такой дурак, чтобы так просто отдать вам полмиллиона долларов. Вы получите их только в обмен на меня!

— А вот мы посмотрим, — ухмыльнулся Очкарь. Митяй взглянул на часы.

— Шеф уже остановил твоих лохов на дороге, — сказал он. — У него все рассчитано по минутам, у нашего шефа… Вот сейчас, в этот самый момент, твои кореша вылезли из машины, а Боб с Чурбаном ихшмонают…

— У Чурбана уже заготовлена для них бомбочка! — засмеялся Очкарь.

— Нет! — Шредер застучал кулаками по батарее. — Такого не может быть! Мюльбаха вам не наколоть! Он скорее замочит вашего шефа, чем…

Митяй шагнул к нему и оттягом врезал ребром ладони по скуле. Немец затих, со стоном откинувшись на пол.

— Так-то будет лучше, — сказал бандит. — А то развякался тут!

В эту минуту в квартиру позвонили. Звонок был длинным и породил в душах головорезов тревогу.

Никто из членов банды так не звонил — давали обычно два или три коротких звонка.

Митяй и Очкарь вскочили на ноги. Внезапно за окном показался человек. Он спускался с верхнего этажа на тросе. Бандиты и ахнуть не успели, как омоновец в каске и бронежилете, с автоматом на груди распахнул створку окна и встал ногами на подоконник.

— Стоять! Всем стоять! — закричал он. Батарея, к которой был прикован Шредер, находилась как раз под окном. Пленник втянул голову в плечи, чувствуя, что сейчас будет стрельба…

Омоновец отцепился от троса и спрыгнул на пол.

— Так, все правильно! В квартире заложник! — констатировал он, мельком оглянувшись на немца, и направил автомат на бандитов. Те бросились вон из комнаты.

— Стоять! — понеслось им вдогонку. — Вы окружены!

Митяй и Очкарь выбежали в прихожую. Чтобы открыть двойную металлическую дверь и все засовы , на ней, требовалось минуты три, не меньше, и бандиты, не сговариваясь, ринулись в другую комнату. Ее окно выходило на улицу.

— Второй этаж, можно сигануть! — шепнул на бегу Митяй.

Они подбежали к окну и в испуге отпрянули назад: на улице, перед подъездом, стояла милицейская машина.

Омоновец не стал преследовать бандитов, видимо, полагая, что они никуда не уйдут. Он достал из кармана ключ и быстро освободил Шредера от наручников.

— Не беспокоитесь, гражданин, — сказал он, стрельнув маленькими черными глазами в сторону двери. — Вам ничего не угрожает. Оставайтесь на месте. Сейчас поедете с нами в отделение.

И он бросился вон из комнаты вслед за убежавшими бандитами. Шредер вытер со лба холодный пот. На бандитов облава! Выходит, кто-то настучал что они держат заложника! A может, менты засекли их телефонные разговоры? Что толку гадать, надо быстрей смываться отсюда! У Шредера было так же мало охоты связываться с милицией, как и у державших его в плену бандитов. Он выглянул в окно. Оно выходило во двор. Внизу зеленел газон, вокруг было безлюдно. По крайней мере, ни одной мен-товской души не просматривалось… Сверху, от окна квартиры на третьем этаже, свешивался трос. Шредер вскочил на подоконник и спрыгнул на газон.

Резидент проводил взглядом его удаляющуюся фигуру. Шредер убегал, неся на рубашке подслушивающий «жучок».

Милицейская машина отъехала от подъезда, и Липке, обыскав связанных бандитов и найдя ключи от входной двери, покинул квартиру.

Сфотографировав ночью на безлюдной проселочной дороге одного из четырех подозреваемых Петровых, резидент сличил его изображение с фотороботом человека, которого оперировал доктор Функ. Этот Петров очень мало походил на фоторобот. Опытный криминалист, резидент понимал, что это еще ничего не доказывало. Фотороботы, составленные по описаниям немногих очевидц:в, зачастую разительно отличаются от своего оригинала. Липке в ту же ночь отправил фотографию в Германию. Там ее предъявили для опознания персоналу дюссельдорфского госпиталя. Ответ был единодушным: не тот. В связи с этим в шифрограмме из Берлина резиденту предписывалось срочно вызволить заложника из лап бандитов. Шредер должен продолжать поиски алмаза.

Прослушивая разговоры в бандитской квартире, Липке выждал момент, когда там осталось только двое подручных Кащея. О взломе металлической двери нечего было и думать. Проникнуть можно было только через окно. Резидент подобрал ключ к двери квартиры, находившейся этажом выше. Там, как он знал, в это время никого не было. Оттуда он позвонил в ближайшее отделение милиции, известив дежурного о пьяном дебоше на пятом этаже. Когда у подъезда остановился «воронок», резидент в форме омоновца начал спуск из окна на противоположной стороне дома. В эту минуту в квартиру бандитов позвонил мальчишка, получивший за это пачку жевательной резинки. Позвонил и тут же удрал. Появление омоновца за окном, звонок в дверь и милицейская машина у подъезда произвели на братков нужное впечатление. Они запаниковали. Шредер, как и рассчитывал резидент, поспешил удрать, унося под воротником «жучок». Липке подвесил его, когда освобождал пленника от наручников.

В последовавшей короткой схватке агент быстро успокоил обоих бандитов, послав их в глубокий нокаут. Потом дождался отъезда «воронка». А еще через пять минут он уже сидел в своей машине. Задание было выполнено.

Резиденту нетрудно было предвидеть следующий ход Шредера. Искатель алмаза в любом случае не минует агентства «Поиск-плюс»…

Он угадал: едва освободившись. Шредер сразу помчался к сыщикам.

Воротников изумленно уставился на клиента, который бесцеремонно ввалился в его кабинет. Со времени их последней встречи Шредер заметно похудел, под глазом у него темнел синяк, была рассечена бровь, скулы заросли недельной щетиной. Воняющая потом рубашка и грязные штаны делали его похожим на бомжа, но это, как видно, мало беспокоило упрямого немца.

— Вы нашли его? — нетерпеливо закричал он подскакивая к столу. — Адрес, мне нужен адрес!

— Да вы присядьте. — Директор показал на кресло перед собой. — Не хотите кофе?

— Так вы нашли его или нет? — выпалил Шредер еще громче и сел, сжимая кулаки. — Говорите сразу, не тяните! В конце концов, я выкладываю тридцать тысяч долларов! Имею я право за такие деньги знать, как идут розыски?

— Разумеется, господин Руссель.

Воротников сидел в кабинете один. Оба детектива разъезжали по городу, выполняя его поручения. За окном вечерело. Было душно. Перед появлением Шредера директор чуть не задремал за своим столом.

— Я слушаю! — гаркнул пришелец так, что Воротников невольно вздрогнул.

— Дело ваше движется успешно. — Он достал из ящика стола большую переплетенную тетрадь, похожую на амбарную книгу. — Нам удалось обнаружить четырех Алексеев Петровых… — Директор принялся перелистывать страницы. — Которые в июне месяце сего года вернулись из поездки в Германию…

— Что? — встрепенулся Шредер. — Четырех?

— Вас это удивляет? — Воротников с мягкой улыбкой пожал плечами. — Ну да. К сожалению, а может, к счастью — четырех… Это число, конечно, сократится, когда мы наведем о них более подробные справки. То есть, я имею в виду — выясним, кто из них делал в Германии операцию аппендицита.

— А разве вы этого еще не узнали?

— Мы сейчас как раз этим занимаемся. Но вы должны оценить объем проделанной нами работы, господин Руссель, ведь границы Германии ежемесячно пересекают тысячи российских граждан!..

— Вы сами оценили свою работу в тридцать тысяч долларов, и мне наплевать на ее объем и прочее. Мне нужен Петров!

— И вы его получите. Но пока придется подождать. Вот если вы зайдете к нам, скажем, через неделю…

— Когда? — Шредер недовольно засопел. — Вы что, целую неделю собираетесь выяснять, кого из них оперировали в Германии?

— Дело в том, господин Руссель, что тут есть некоторые сложности. Насчет двоих из этих Петровых, которые в настоящий момент проживают в Москве, мы все выясним быстро. С ними проблем не предвидится. Но вот с двумя другими, к сожалению, выходит некоторая заминка…

— Какая еще заминка? Вы же их нашли!

— Нашли мы их, как говорится, только теоретически, самих людей в наличии пока нет… He понимаю! Нельзя ли яснее?

— Ну вот, например, Петров номер три, бывший менеджер разорившейся фирмы. По сообщению секретарши той же фирмы, предположительно вылетел в Новосибирск. О том, делал он операцию аппендицита или нет, секретарша не знает, поскольку она в Германию с ним не ездила. Надо искать его самого, а на это нужно время… Почти аналогичная ситуация с Петровым номер четыре. Он… в общем, он тоже убыл.

Наверное, не следует посвящать клиента в странные обстоятельства смерти этого Петрова, подумал Директор. Хватит с него тех сведений, которые он yже сообщил.

— Не беспокойтесь, мы их будем искать, — с важным видом закончил он. — Это наша работа.

Но немцу всего этого было мало. Он подался вперед и вперил в собеседника угрюмый взгляд.

— Хорошо, продолжайте искать, — сказал он резко. — А пока выдайте-ка мне адреса всех ваших четырех Петровых!

— Зачем вам?

— А уж это мое дело.

Воротников откинулся в кресле. Какое-то время в кабинете висела тишина.

— Но ведь из этих четырех вам нужен только один… — в замешательстве проговорил директор. — Откуда я знаю, что вы предпримете, получив адреса всех четырех? Могут возникнуть неприятности, в первую очередь — для нашего агентства…

— Никаких неприятностей не будет. Выдайте адреса! Это пока все, что мне от вас надо!

Настойчивость Шредера объяснялась главным образом боязнью конкуренции. Он смалодушничал, выдав Кащею тайну бриллианта. Правда, осталось неясным, поверил ли тот в историю о камне, зашитом в желудок человека. Но что, если все-таки поверил и тоже начал искать?

Неделя — слишком большой срок. Русские могут его опередить. Охотнику за алмазом казалось, что, получив адреса, он обернется с поисками настоящего Петрова быстрее, чем сыщики, и в финальной гонке обойдет Кащея. Неизвестность, ожидание были невыносимы для его деятельной натуры.

—Вас, я вижу, поджимают сроки, — заметил Воротников.

— Вы угадали.

— Тогда давайте договоримся так. Поскольку двое из этих Петровых находятся в Москве, то мы об их аппендиците узнаем уже в ближайшие день-два. Позвоните нам насчет этой пары послезавтра вечером. Мы сами заинтересованы в скорейшем решении вопроса с ними. Может, ваш Петров — кто-то из этих двух, и нам не придется командировать человека в Новосибирск…

— У этого парня, который улетел в Новосибирск, остался кто-то в Москве? Я имею в виду — жена, родственники? Где он жил?

— Домашнего адреса как такового у него не было. Свою квартиру он продал еще зимой, задолго до поездки в Германию, и жил у директора фирмы, в которой работал…

— Тогда как можно найти этого директора?

— По имеющимся у нас сведениям, его тоже нет в Москве. Они с Петровым вылетели в Новосибирск вдвоем.

— Вот как? — Шредер недовольно нахмурился. — Ну, а четвертый Петров?

— С ним еще хуже. Вскоре после возвращения из Германии он погиб в автомобильной катастрофе.

— Что? — не удержался немец от восклицания. — Он что — так и погиб? Воротников скорбно кивнул.

— Увы. Его труп опознала жена.

— Как я могу ее найти?

— Мы сами ее ищем. До недавнего времени она работала медсестрой в двадцать второй горбольнице, но вскоре после смерти мужа уволилась. Где она сейчас — неизвестно, ее квартира пустует… Мы будем работать в этом направлении, господин Руссель, уверяю вас. Ведь не исключен вариант, что погибший и есть тот человек, который вас интересует. Мы во всем разберемся до конца.

— Значит, никаких адресов вы мне не дадите?

— Пока это тайна следствия… — Директор, сожалея, развел руками.

— Хорошо, — пробурчал Шредер, вставая. —Послезавтра я буду вам звонить.

— Всего наилучшего, господин Руссель. — Воротников тоже поднялся. — Уверен, все будет в порядке…

Выпроводив клиента, он устало свалился в кресло. Нажал на кнопку селекторной связи:

— Зиночка, кофе, пожалуйста! Но вместо секретарши в кабинет вошел Максу-дов в мокрой от пота рубашке.

— Говорили с немцем? — спросил он, усаживаясь в кресло сбоку от стола.

Воротников утвердительно кивнул.

— Я столкнулся с ним в дверях, — объяснил детектив. — Мне показалось, что он чем-то недоволен.

— Торопится. Ну ладно, Бог с ним. Подождет.

— Сейчас бы чего-нибудь холодненького. — Максудов обмахнулся листом бумаги.

— Есть пепси-кола, — сказала вошедшая Зинаида.

— О, не надо, — поморщился детектив. — Тогда уж лучше кофе.

Когда за секретаршей закрылась дверь, Воротников достал пачку сигарет и протянул детективу. Они закурили.

— Сегодня утром звонили из «Бонако», — сообщил директор. — Интересуются, как продвигается дело с автокатастрофой.

— Обломки «Вольво» еще целы. Я выяснил, куда их отвезли.

— Заводские номера, насколько я знаю, сохранились?

— Да. Кое-где их перебили, но не везде. Вчера я звонил Арсену…

— Это тому перекупщику на авторынке в Южном порту?

— Ему. Если угнанная машина проходил через его братву, то мы по заводскому номеру выйдем на покупателя. Но Арсена сейчас нет в Москве, он приедет завтра.

Воротников выдохнул дым.

— Сколько, по-твоему, он возьмет За информацию?

— В прошлый раз, когда мы вели дело с трупом, найденным в багажнике, он слупил с нас пять тысяч баксов. Но это было в том году. Сейчас сведения о покупателе угнанной машины могут стоить дороже.

— Черт, за все приходится платить… — Директор отпил из чашечки и поставил ее на стол. — Вот что. Ты сейчас полностью переключись на автокатастрофу. Делом немца займется Шулыгин. Что ты узнал о погибшем Петрове?

— Моя догадка оказалась правильной. У него украли большую партию товара, и его фирма обанкротилась. В последние дни перед смертью он много одалживал…

— Чтобы заплатить взнос за страховку, это понятно. Ты разговаривал с работниками морга, в который привезли трупы после автокатастрофы?

— Не успел. Они погибли.

Директор посмотрел на него удивленно.

— Чем больше копаешься в этом деле, тем больше возникает вопросов. — Максудов достал из сумки газету и бросил ее на стол. — Вот, взгляните. Их убили в каком-то дачном доме в Подмосковье. Помимо них, там же найдено еще пять трупов. Мне удалось кое-что разнюхать-в Одинцовском РОВД. Оказалось, что эти пятеро — преступная группировка, возглавляемая неким Бульдозером. Он, кстати, тоже в числе погибших. В последнее время они специализировались на выбивании долгов у мелких коммерсантов, не брезговали и рэкетом.

Воротников развернул газету. Детектив показал пальцем на столбец «Хроники происшествий».

— Может, они наезжали и на Петрова? — предположил директор.

— Может быть.

— Это надо выяснить. — Воротников внимательно прочитал заметку, отложил газету и снова взялся за кофе. — Но при чем здесь работники морга? Они-то откуда там взялись? Или они тоже Состояли в банде Бульдозера?

Максудов пожал плечами.

— Здесь любопытна такая деталь, — сказал он. — Один из убитых медработников — Бутыкин — был в близких отношениях с супругой покойного Петрова. Я узнал это в больнице, где она работала… Кстати, шеф, что-нибудь есть из ее квартиры?

— Тишина. Похоже, эта баба скрывается… Шулыгин поставил там «жучок» неделю назад, и за всю неделю в квартиру никто не зашел. Магнитофон не записал ни слова.

На столе Воротников зашипел динамик селектора.

— Шеф, — раздался голос секретарши, — новый клиент.

— Пусть войдет.

За дверью послышались шаги, она распахнулась, и в кабинет уверенной походкой вошел тощий жилистый мужчина с голой головой и иссохшим, пожелтелым лицом, на котором выделялись лихорадочно блестевшие глаза. За ним ввалились три коротко стриженных молодчика в адидасовских костюмах. Через открытую дверь сыщики заметили, что еще двое пришельцев остались в смежной комнате, где сидела секретарша.

Воротников и Максудов напряглись. Вид незнакомцев яснее ясного говорил о роде их занятий. Общение с ними работникам сыскного агентства не сулило ничего хорошего.

Директор выдавил любезную улыбку.

— Добрый вечер. Присаживайтесь.

— Короче! — гаркнул желтолицый пришелец, обеими руками навалившись на директорский стол. — К тебе приходил немец, который ищет чувака по фамилии Петров?

— Нет.

— Не лепи горбатого, сыскарь! Я знаю, что приходил!

— Вы, видимо, ошибаетесь. В Москве десятки сыскных агентств…

— Лапшу мне не вешай! — рявкнул Кащей. — А если мы перетряхнем твою контору и найдем записи насчет этого немца, что тогда?

К столу подошел Крученый.

— Шеф, можно сделать проще. Их шалава опупела от страха. Покажем ей перо, и она все нам выложит — и про немца, и про Петрова…

— Погодите-погодите! — Воротников примирительно поднял руку. — Не будем впутывать сюда женщину. Я готов предоставить вам информацию, хоть это и является служебной тайной…

— Давно бы так! — хмыкнул Кащей, разваливаясь в кресле.

— Вы имеете в виду господина Русселя?

— Его зовут Шредер!

— Нам он представился как Руссель…

— Короче! Это тот немец, который ищет Петрова?

— Да, он разыскивает человека, которого зовут Алексей Петров.

Бандит всем телом подался вперед и исподлобья посмотрел на Воротникова.

— Я тоже ищу человека, которого зовут Алексей Петров. Понял? А заодно и с этой немецкой гнидой потолковать не мешало бы…

— Вы его знаете?

— Вопросы буду задавать я. Итак, где он обретается? Адрес!

— Чей? Петрова?

— И его тоже!

— Ну, во-первых, это конфиденциальные сведения…

Подкравшийся к Воротникову Чурбан с силой саданул его ребром ладони по затылку. Крученый и Митяй навалились на Максудова и заломили ему руки.

— Конфиденциальные сведения, говоришь? — прохрипел Чурбан. — Давай колись, падла, а то после нас тут останутся три трупа. Третий — той девахи. — И он показал пальцем на соседнюю комнату.

— Мы не требуем у клиентов их адрес, если они сами не пожелают дать. Немец не пожелал…

Кащей двумя скрюченными пальцами, схватил Воротникова за нос и принялся вертеть его. Из ноздрей директора заструилась кровь. Бандит оттолкнул от себя его голову. Брезгливо кривясь, стряхнул кровавые капли со своих пальцев. Потом дотянулся до Максудова и вытер руку о его рубашку.

— Я говорю правду, — просипел побагровевший Воротников. — Он ничего не сообщил о себе, кроме того, что его зовут Иоахим Руссель. Он даже телефона своего нам не дал…

Кащей свистнул, и в кабинет вошел Очкарь.

— Позырь, тут в столе должна быть какая-нибудь тетрадь или книга, в которую они вписывают адреса клиентов…

— Один момент, шеф!

Спустя минуту переплетенная тетрадь оказалась в руках Очкаря.

— Посмотри последние записи, — сказал Кащей. — Немец назвался Русселем.

— О! Есть Руссель!

— Дай сюда!

Главарь выхватил у него тетрадь и вперился взглядом в страницу.

— Руссель… Алексей Петров… Прибыл из Германии в конце июня… Лады, немца мы и без вас найдем. А теперь, сыскарь, выкладывай, где Петров.

— Понимаете, в чем дело, — прогундосил директор, прижимая к носу окровавленный платок. — Руссель… или Шредер, уж не знаю теперь, как его называть… Он сообщил нам очень мало об этом человеке. Мы пока еще его не нашли. Это оказалось достаточно сложно сделать…

— Короче, ты, пидор! Мозги мне не пудри! Давай сюда адрес Петрова, которому в Германии сделали операцию аппендицита. И поживей. Мне некогда ждать, понял?

— Но я же говорю вам, мы пока его не нашли…

— Боб! — закричал Кащей. — Веди сюда шалаву!

— Хорошо! — нервно выкрикнул Воротников. — Я дам вам самую исчерпывающую информацию насчет Петрова, все, что мы имеем на данный час! Только оставьте женщину в покое!..

— Лады. — Главарь сделал знак своему подручному. Тот вместе с пленницей вышел из кабинета.

— Все сведения мы записываем сюда, вот, можете проверить…-Директор придвинул к себе переплетенную тетрадь и перелистнул страницы. — Мы выявили четырех Петровых, которые соответствуют приметам. Повторяю, Руссель сообщил нам о нем очень мало — фактически только то, что его зовут Алексей, в июне он вернулся из Германии и там ему перед отъездом сделали операцию аппендицита…

— И еще ему двадцать семь лет, — прибавил Кащей.

— Откуда вы знаете?

— Мы знаем об этом Петрове ровно столько же, сколько и ты, — усмехнулся бандит. — Так что давай короче. Диктуй адреса всех четырех. А ты, Очкарь, записывай.

— Я могу дать адреса только двоих. С двумя другими возникли проблемы…

— Диктуй! — рявкнул Кащей.

— Петров Алексей Владимирович, Дубнинская, тридцать четыре, квартира двести двадцать. Петров Алексей Николаевич, Дмитрия Ульянова, тринадцать, корпус один, квартира сорок пять.

— Дальше.

— А дальше адресов нет. У одного Петрова вообще не было своей квартиры в Москве, он жил у приятеля. Они вернулись из Германии и буквально через пару недель вылетели в Новосибирск. Другой Петров не успел приехать из-за границы, как попал в автокатастрофу. Разбился насмерть.

— Значит, тот чувак жил у приятеля? — Кащей угрожающе нахмурился. — Адрес приятеля!

— Пожалуйста. Серпуховский вал, дом пять, квартира сто двенадцать. Но там никого нет!

— Теперь — жены этого второго, который разбился.

— Мичуринский проспект, дом сорок пять, квартира двести семьдесят.

— Смотри, сыскарь, если ты нас наколол, то мы тебя из-под земли вынем! Отпустите его, — кивнул он браткам, державшим Максудова. — Петрова этого продолжай искать. Считай, что мы твои клиенты, которые не пожелали сообщить свой адрес!

Бандиты заржали. Кащей встал, опрокинув кресло.

Когда он выходил из дверей агентства, по тротуару брел старик в темных очках, ощупывая палкой асфальт перед собой. Братва направилась к «Жигулям» с залепленным грязью номером. Старик, который оказался у них на пути, вдруг споткнулся на ровном месте, со стоном повалился прямо на главаря и повис на нем.

— Ох, прошу прощения, прошу прощения, — забормотал слепой. — Без глаз прямо беда!

— Собаку заведи, старый хрен! — рявкнул Кащей, отталкивая его.

Старик продолжал бормотать извинения, но его никто не слушал. Бандиты забились в машину, она рванулась с места и скрылась в арке. Старик ускорил шаг, пересек двор и вышел в переулок, где его ждал серый «Москвич».

Сняв в машине темные очки и надев наушники, резидент повернул ручку настройки радиоприемника. В наушниках зазвучали голоса. Работал «жучок», прилепленный к подкладке кожаной безрукавки Кащея…

«Жигули» с бандитами катили по Ленинскому проспекту. Над Москвой сгущался жаркий летний вечер. Сегодня у Кащея выдался очень напряженный день. Он удачно провернул операцию по изъятию кейса с деньгами у двух приезжих немцев, но по возвращении в Ногинск напоролся на жуткую неприятность: Митяй и Очкарь лежали связанными, с кляпом во рту, а от прикованного к батарее Шредера и след простыл. Братва во главе со своим паханом снова помчалась в Москву — искать сбежавшего немца, а заодно наведаться в агентство «Поиск-плюс».

— Сворачивай на Воробьевское шоссе, — велел главарь. — Телефон, который он нам дал, это ведь телефон гостиницы «Орленок»? Так, Очкарь?

— Да. Я сам ездил на почту «пробивать» номер. Какое-то время ехали молча.

— А может, все это дело с алмазом — туфта?..

— Глохни, Чурбан! Ты потому и получил свое погоняло, что ни хрена не можешь соображать! Они готовы были выложить за Шредера пятьсот штук баксов. Это самый крутой аргумент в пользу алмаза! Понял?

— Я до сих пор не могу понять, как он ухитрился уйти, — признался Очкарь. — И почему нас в таком случае не замели менты?..

— Тут что-то нечисто, — сказал Крученый. — Нам обязательно надо найти немца.

— Мне все это тоже не нравится, — пробурчал Кащей после молчания. — Про квартиру в Ногинске с этого дня придется забыть.

В холле гостиницы «Орленок» Очкарь, выглядевший культурнее остальных братков, подошел к столу администратора.

— Будьте любезны, вы не скажете, господин Шредер у себя? Он недавно приехал из Германии…

— Сейчас узнаю. — Женщина в темно-синей униформе подняла телефонную трубку.

Через пять минут Очкарь вернулся к поджидавшим его бандитам. Вид у него был обескураженный.

— Немец съехал отсюда полчаса назад.

— Куда?

— Они не знают…

Липке облегченно вздохнул. Похоже, Шредер избежал крупных неприятностей. Найти его резиденту не составляло большого труда: под воротником Шредера работал «жучок»-радиомаяк. Липке взялся за руль и покатил по проспекту. Сигналы пеленга, то замирая, то усиливаясь, вели его куда-то на север Москвы.

На площади Гагарина он попал в автомобильную пробку. Пережидая ее, резидент настроился на «волну» агентства «Поиск-плюс».

— …Это им даром не пройдет! — шмыгая носом, сипел Воротников. — Найду гадов! Они еще пожалеют! Анатоль, ты запомнил их физиономии? — Как сфотографировал! Я вот что думаю, шеф. Им ведь тоже понадобился Петров, как и этому немцу. С чего бы, а?

— Меня интересует другое: откуда они узнали, что мы его ищем?