Отец Александр Мень. Жизнь, смерть, бессмертие

Что делали с пророками в ветхозаветные времена? Их побивали каменьями. Никто не хотел слышать голоса Истины, мучительного для больной совести.

Что делают с пророками и святыми в наши дни? Их убивают топором.

Убийство отца Александра открыло новую полосу политического террора. Оно выглядит особенно зловещим в контексте событий, происшедших с осени 90-го по август 91-го года. Это злодейство – сознательный акт духовной и социальной дестабилизации, попытка снять непреодолимую преграду на пути неофашизма в нашей стране. Это свидетельство духовного одичания и глубокого нравственного падения определенных социальных сил. Такие преступления обычно не раскрываются. Слишком ужасна их тайна, чтобы делать ее достоянием гласности. Только сейчас, с падением коммунистического монстра, появилась возможность заглянуть в документы ведомства Крючкова[23]. Но и там может не остаться никаких следов.

Отец Александр убит за веру, за чистоту и святость своей жизни. Как истинный служитель Господень он противостоял злу всем своим существом. Он говорил: «Библия никогда не проповедовала примиренчества по отношению к злу. Христос сопротивлялся злу – потому Его и распяли. Но меча Он не поднял». Оружием отца Александра тоже был не меч, но слово. Он не звал Русь к топору – он звал ее к нравственному очищению, к принятию правды, земной и небесной.

Сегодня, когда друг против друга стоят две России – старая и новая, авторитарная и демократическая, слово отца Александра приобретает особую значимость. Оно рушит ложные перегородки между людьми, нациями и религиями, оно животворит, оно созидает гражданский мир – глубинно, прочно, на духовной основе. Оно напоминает нам, что мы – дети одного Отца и, поднимая руку на другого, мы поднимаем ее на брата. Это гибельный, безумный путь. Каинов грех ввергает нас в бесконечную смуту, которая может обернуться еще одной кровавой бойней. Август 1991 г. со всей очевидностью показал, что возможное могло стать действительным.

Безусловно, люди своими грехами, своими преступлениями, попранием законов Божеских и человеческих заслужили возмездие, и оно уже давно совершилось бы, все провалилось бы во тьму и Земля распалась на атомы, если бы не бесконечная любовь Творца, надеющегося на исправление рода людского, дающего ему шанс на спасение. Таково было убеждение отца Александра. Допуская возможность мировой катастрофы, о которой говорит Библия, он все же верил, что «Господь не напрасно создал нас и в конечном счете все обратит к добру, развеяв нашу тьму, и грязь, и глупость». Он верил: «Мир еще долго будет стоять, двигаться, ошибаться, но – будет».

У пророков – особая миссия. Они – люди своего времени и, вместе с тем, провозвестники Божии, чья проповедь выходит далеко за границы их страны, за рамки конкретной эпохи. Пророк не только предсказывает будущее – он изменяет ход истории. Этого обычно не видят его современники.

Отечество еще не раз вспомнит своего пророка, не раз припадет к Источнику живой воды, из которого он черпал всю свою жизнь.

9 сентября 1991 г.[24]

Год прошел… Это много или мало?.. Это мало, потому что он не прошел, а пролетел, как вихрь. Кажется, это было вчера. И это очень много, потому что в один год спрессовалась целая эпоха. За год произошли грандиозные события, которые завершились государственным переворотом, его провалом, падением коммунистического монстра, распадом империи и – революцией сознания. А началось это все 9 сентября 90-го года на той самой лесной тропе.

В последнее время мне доводилось говорить в разных аудиториях о духовном кризисе в нашей стране. И каждый раз я вспоминал отца Александра и каждый раз говорил: он стал первой жертвой русского неофашизма – самой мрачной разновидности духовной реакции.

Те же силы, которые убили Христа, объединившись, убили отца Александра. Здесь и часть нашего Синедриона, и имперские власти, и чернь (черносотенство – тоже от слова «чернь», «черный»). Понятно, кто был идейным вдохновителем, кто подготовил профессиональных убийц и кто дал им в руки топор (или другое орудие казни). Ясно, что без спецслужб и террористов, без самой высокой санкции этого убийства бы не было.

22 августа, как и многие из вас, я стоял у Белого дома и радовался и праздновал со всеми. Но это была особая радость. Я все время думал об отце Александре, я ощущал его присутствие, я переживал все, что произошло, как духовную победу отца, как ответ на его жертву. И я думал: вот оно, вот для чего это было нужно.

Многие ломают себе голову: почему переворот был так скоротечен, почему он так странно протекал и так молниеносно провалился, почему победа была почти бескровной? Почему сразу рухнуло все, произошел обвал, тектонический взрыв, расчистивший место для новой жизни?.. Загадка.

Ничуть не умаляя решимости людей, отваги защитников Белого дома, я все же уверен: без Промысла Божия этого произойти не могло. Уж слишком точно все было рассчитано, слишком быстро, разом были разрублены все узлы: заговорщики в прострации и лишены силы, самоизолируются; армия и даже КГБ мгновенно рассыпаются; молодежь выходит на авансцену; трое убитых и из них один – еврей. Здесь требуется гениальный режиссер и невероятная духовная мощь.

Я уверен, что это произошло по молитвам отца Александра – нашего заступника, нашего друга, нашего святого.

И сегодня, в годовщину злодейства, я говорю: отче Александре, отче святый, ты победил. Благодарим тебя за то, что ты позволил нам быть свидетелями, твоими учениками. Все, что ты посеял в нас, все, что ты посеял в мире, – взойдет.

Ответ на анкету

В конце 1991 г. среди прихожан новодеревенской церкви была проведена анкета. В ней было три вопроса:

Какова роль отца Александра Меня для России? Кем он был для вас лично?

Ваше мнение о статье Н.?[25]

Кто, по-вашему, мог организовать убийство отца Александра? Что мешает ходу следствия?

* * *

Ответы на анкету остались неопубликованными, хотя они и представляли определенный общественный интерес. Привожу текст своего ответа.

* * *

1. Отец Александр был духовным лидером, духовным наставником нашей страны. Был и остался. От того, что это еще не осознано, дело не меняется. Его миссией было просвещение полуязыческой России, возвращение ее на путь христианства. Убийство, казалось бы, оборвало эту миссию, но это лишь внешнее впечатление. Только теперь слово отца Александра овладевает душами миллионов людей. Освоение его гигантского наследия – впереди. Роль этого великого пастыря в духовном возрождении России невозможно переоценить.

Встреча с ним имела для меня решающее значение. Впервые в жизни я увидел духовного гения, человека с абсолютным нравственным слухом. Он жил в полном соответствии с тем, к чему призывал. Для меня это было подтверждением правоты христианства, правоты Христа. Его нельзя было не полюбить, а его любовь не имела пределов. Отец Александр повторил путь Христа. Его святость подтверждена его мученической кончиной. Он перевернул мою жизнь, и он навсегда останется со мной.

2. Статья напоминает ящик с двойным дном: на поверхности одно, внутри другое. У меня такое впечатление, что следователи – работники прокуратуры, МВД, КГБ – использовали автора в своих целях (чего он, видимо, не понял). Они снабдили его обильным следственным материалом (то есть нарушили тайну следствия, на что права не имели) и дали свою интерпретацию событий, которую автор подробно изложил. Однако следователи – сторона заинтересованная, и полагаться на их объективность не стоит. Потому и «журналистское» расследование ничего не разъясняет, а напротив, затемняет.

Из статьи вытекает, что убийство отца Александра совершено сторонниками сильной власти для компрометации правоохранительных органов. На каких простаков рассчитана эта версия? От кого она должна отвести подозрение? Статья, имеющая привкус сенсационности, окончательно все запутывает. По-видимому, некто, имеющий прямое отношение к делу, весьма заинтересован в дезинформации. Как бы ненароком, применяя метод суггестии, подспудно внушая читателю превратное представление об отце Александре, авторы изложенной в статье версии следствия обливают грязью и его самого, и его прихожан, и Церковь в целом.

С другой стороны, утверждение о том, что в Православной Церкви невозможно «убийство из зависти», нуждается в пояснении. Убийство, очевидно, невозможно. А создание климата, способствующего убийству, подталкивающего убийц, возможно? К сожалению, да. Зависть и даже ненависть к отцу Александру была и остается характерной для значительной части клира. Достаточно привести в качестве примера недавнюю публикацию в «Троицком благовестнике» (№ 31) анонимной статьи «Протоиерей Александр Мень как комментатор Библии», представляющей собой набор инсинуаций и передержек. «Троицкий благовестник» – издание Свято-Троице-Сергиевой лавры. Совершенно очевидно, что отец Александр страшит шовинистическую часть клира, а особенно монашество, и после своей смерти. И после смерти он не дает им покоя.

3. Это второе убийство Кеннеди, работа профессионалов. У меня нет сомнения, что организатором убийства была одна из спецслужб (возможно, КГБ, а возможно, и нет, хотя КГБ причастен в любом случае). Другое дело, что сам замысел «акции» мог созреть и вне такого ведомства. В своем последнем интервью (5 и 7 сентября 1990 г.) отец Александр указал на тревожный симптом нашего времени – зарождение русского фашизма, «который очень активно поддерживают многие церковные деятели».

Ходу следствия мешали (и продолжают мешать): изначальная ориентация на чисто уголовный характер дела; вмешательство могущественных сил, заинтересованных в сокрытии истины; действия КГБ, препятствующие объективному расследованию.

11 ноября 1991 г.

9 сентября 1992 г.[26]

Сегодня вторая годовщина со дня гибели отца Александра Меня. Два года назад, в этот же день 9 сентября, на лесной тропинке около своего дома, по дороге в церковь, он был убит. Убит подло, трусливо, ударом сзади. Один из заговорщиков остановил его, подсунул какую-то бумажку, другой выскочил из-за кустов и нанес удар.

Мы не знаем имени убийцы. Христос, говоря об Иуде и тоже не называя его по имени, сказал: «Лучше было бы не родиться тому человеку…» Мы тоже можем сказать: лучше было бы не родиться тому человеку.

Но кроме того, кто убил, были и другие: тот или те, кто задумал и вдохновил, тот или те, кто организовал и отдал приказ. Их ответственность ничуть не меньше, а думаю, больше, чем ответственность прямого убийцы. Достоевский говорил, что главный убивец – это идеолог. И мы можем повторить: лучше было бы не родиться этим людям – слишком большой грех они приняли на душу.

Впрочем, судить будем не мы, не наш суд, а другой – тот, о котором сказано: «И мысли и дела Он знает наперед».

Неделю назад, по Второй программе телевидения, была воспроизведена часть лекции отца Александра в Историко-архивном институте. Лекция о Библии. Я был на ней, помню, с каким невероятным вниманием слушали его студенты, какая звенящая стояла тишина. И вот опять – встреча. И слушаешь, как в первый раз, как в последний раз.

Что поражает, когда видишь и слышишь отца Александра, когда видишь и слышишь, например, эту лекцию? Прежде всего – духовная мощь, красота, свобода. Потом – вдохновение, полет мысли, необычайный ораторский дар, дар художника и поэта. И, конечно, абсолютное знание предмета, любовь к Библии, любовь ко Христу.

Каждый, кто знал отца Александра, кто слушал его, кто общался с ним, – понимал, не мог не понять, что он встретился с уникальным человеком, с синтетической, универсальной, ренессансной личностью. Просто непонятно, как в одном человеке могли сочетаться сила и глубина мысли – и детская простота, трезвость – и идеализм, стремительность – и внутренняя тишина. И еще мягкость и даже нежность натуры – и необычайная твердость и бескомпромиссность в борьбе со злом.

Посмотрите на многих нынешних деятелей, в том числе властителей дум и, к сожалению, демократов. Ведь что они делают? Они отнимают надежду, вселяют в людей отчаяние. А он вселял надежду, и эта надежда была свойственна ему самому, переполняла его, потому что она была основана на несокрушимой вере – на вере-доверии, вере-уверенности, вере-знании, ибо вера – это особый вид знания, целостного, интуитивного, и ему было открыто то, что скрыто от других.

Вот эти современные Кассандры, они полны страха, сами запуганы и запугивают других, а он страха не знал. Он был совершенно бесстрашен, вопреки всему – вопреки обстоятельствам, вопреки угрозам, вопреки гонениям, вопреки тому, что его собственная гибель была близка и, я думаю, он об этом знал. Но он был абсолютно уверен в конечной победе добра, в победе Христа.

От него как бы веяло озоном, он нес сильнейший энергетический заряд, и он вселял бодрость во всех, с кем соприкасался. Любой непредвзятый человек, а тем более знавший его близко, при общении с ним испытывал чувство, которое можно назвать духовным восторгом. Почему? Потому что вы встречались с гением, то есть с высшей нормой, с гармонией, с абсолютным пониманием и – с любовью. По его собственным словам, «гений является даром, присущим духовности».

Отец Александр говорил, что «особенность человека, делающая его трагическим царем мироздания, заключена в духовном начале, которое ему присуще, даровано». И он же сказал: «Дух – это храм человека, и если дух свят, то он как бы захватывает все существо человека, и тело его становится храмом».

Так вот: дух, обитавший в отце Александре, был свят. Он всегда находился в состоянии благодати именно потому, что был свят. Он пояснял, что такое благодать, – это «высшая божественная сила, которая преображает человека в ответ на его веру». Святой – это тот, кто служит Богу, а значит, и людям, кто безраздельно отдает себя Богу и для себя не хочет ничего. Он любил вспоминать слова Христа, приведенные в Деяниях апостолов: «Блаженнее давать, нежели брать». Он – всегда отдавал. Полная самоотдача, жизнь во Христе, внутреннее единение с Ним – это и был отец Александр.

Нам остается взять то, что он дал. Отец Александр еще не прочитан. Его книги, статьи, проповеди – это кладезь премудрости и это школа христианства, школа добра. Каждый может найти здесь ответ на свои жизненные проблемы. Его произведения не только необычайно глубоки и поэтичны – они еще написаны очень просто. Но это обманчивая простота, требующая от вас духовной работы, очень внимательного, вдумчивого чтения. Просто и Евангелие, но это простота после сложности, на самом деле оно бездонно. Таковы и книги отца Александра. Это современное прочтение христианства, глубоко прочувствованного, продуманного, пережитого им, и в то же время доступное тому, кто откроет для него свое сердце. Это книги на века.

Перефразируя Аполлона Григорьева, мы, близкие отца Александра, его духовные дети, могли бы сказать: Александр Мень – это наше все. Он действительно был для нас всем: любящим отцом, мудрым наставником, исповедником, советчиком, другом, образом любви, образом Христа. Как его можно было не любить? Никак невозможно. И на такого – поднять топор?..

Отец Александр ушел от нас. Умом я, конечно, понимаю, что его нет. Но душа не хочет с этим смириться. Не хочет, потому что знает, что он есть. Здесь нет противоречия: он есть, потому что духом пребывает вместе с нами. Это реальность. Каждый, кто был его духовным чадом, чувствует его присутствие, – может быть, большее, чем при его жизни, при его земной жизни.

Мы должны помнить: отец Александр отдал жизнь ради нашей жизни и нашей свободы, ради нашего спасения. Его жертва, его мученическая смерть не напрасны. На крови мучеников вырастают не только храмы – на ней покоится победа сил света, сил добра.

И последнее, что я хотел сказать. Отец Александр много раз выступал вот здесь, в этом зале, на этой сцене. Здесь он прочел самый первый свой цикл лекций – о философах русского религиозного возрождения (Бердяеве, отце Сергии Булгакове, Федотове и других) и еще один цикл – о смерти и бессмертии. Это были замечательные вечера, незабываемые встречи с отцом Александром. И я хочу поблагодарить руководителей этого Дома культуры, и прежде всего его директора Виктора Валентиновича Святогорского, за то, что эти встречи могли состояться, за то, что они приглашали отца Александра, а теперь вот предоставили эту возможность выступать здесь нам. Спасибо им.

Отец Александр Мень: взгляд на общественную жизнь[27]

Отец Александр не создал какой-то особой социальной доктрины, да и не стремился к этому. Его главным делом было духовное просвещение, просветление и возвышение душ. Это не означает, однако, что общественная жизнь выпадала из круга его интересов. Напротив, он придавал ей серьезное значение, рассматривая ее как неотъемлемую и очень важную сферу бытия.

Система взглядов отца Александра на общество и социальные отношения как бы растворена в его книгах, статьях, беседах. Она отражена и в его проповедях, частных письмах и частных разговорах. Но эти взгляды отличались необычайной ясностью, продуманностью и определенностью, и они вполне поддаются реконструкции как нечто целостное и внутренне единое.

Прежде всего надо сказать, что отец Александр не считал социум совершенно автономной, а тем более определяющей областью человеческого бытия. Для него было очевидно, что существует корреляция между миром социальным и миром духовным и нравственным, что между ними есть глубокая внутренняя связь, причем второе определяет первое. Поэтому социальное интересовало его не само по себе, а лишь в той мере, в какой оно соотносится с духовно-нравственным.

Правильно будет сказать, что он смотрел на социальную эволюцию и социальные катаклизмы как бы из будущего, с точки зрения метаистории. Как и ветхозаветные пророки, он учил «о тайне и цели исторического процесса, о смысле истории». Таким же пророком, но пророком-христианином, был сам отец Александр.

Он говорил, что христианство «верит в историю как в поступательный процесс, который через испытания, катастрофы и борьбу восходит к грядущему сверхисторическому Царству Божию». По его убеждению, христианство задает вектор истории, вектор общественной жизни. Для многих князей Церкви Христос – весь в прошлом: пришел, принес искупительную жертву и ушел, а в конце времен явится опять – будет второе пришествие. А для отца Александра Христос никуда не уходил: Он присутствует в истории, присутствует здесь и теперь и всегда будет присутствовать. Суд над человечеством начался «в Галилее, в Иерусалиме, на Голгофе, в Римской империи, в средневековой Европе, в России, сегодня, в ХХ веке, и в ХХV веке, и во всей истории человечества суд будет продолжаться, потому что это христианская история, в которой мир идет рядом с Сыном Человеческим».

Итак, история, в том числе социальная история, – это то, что подлежит Высшему суду. Христиане же – активные участники социального процесса, призванные вносить в него дух мира, любви и свободы, начала гуманизма. Отец Александр понимал христианство как силу, преображающую и человека и общество. Он говорил, что общественная жизнь – «одна из сфер приложения евангельских принципов». Вместе с тем он подчеркивал, что Евангелие предлагает нам духовный, а не социальный идеал, и потому «люди сами должны искать оптимальные формы общественного устройства, которые бы наиболее соответствовали Духу Христову».

У меня нет возможности дать хотя бы краткий обзор взглядов отца Александра на мировую историю, на социально-политическую жизнь от древневосточных обществ до наших дней. Поэтому я остановлюсь лишь на двух ключевых моментах российской политической истории ХХ века, как их понимал отец Александр.

Прежде всего он был убежден, что в основе Октябрьского переворота и всех последующих бедствий лежит духовный кризис, кризис христианства. Революция есть расплата за бездуховность. Россия, говорил он, «показывает нам и всему миру итог бездуховного развития». И еще: «Когда пытались вырвать Бога из умов человеческих – в нацистской ли Германии, у нас ли, в Китае или еще где-то, – на это место сразу приходил идол. Это показывает, что человека, культуру и дух нельзя оторвать от вечного. Все становится ничтожным, и мы начинаем создавать систему идолопоклонства. Она же потом рушится».

У отца Александра есть большая работа – «Религия, «культ личности» и секулярное государство». Здесь дан не только великолепный анализ процесса сакрализации власти в мировой истории – здесь дана сжатая характеристика советского тоталитаризма, его причин, его сути и следствий.

Отец Александр поставил вопрос: «Что породило эту долгую полярную ночь истории, связанную с именем Сталина и его сторонников? Что побудило их с неимоверной жестокостью вести войну против народов своей страны? И каким образом человек, действовавший у себя дома как завоеватель на оккупированной территории, смог оказаться в роли земного божества?

…Речь идет о чем-то исключительно важном для всех нас, о тяжелом социальном недуге, породившем поток преступлений, миллионы свидетелей и участников которого сегодня живы».

Отец Александр подчеркивал, что одними свойствами характера Сталина культ его личности и то, что мы называем сталинщиной, – не объяснишь. Сталин не был универсальным гением, не обладал ленинским интеллектом или полководческим талантом, подобно Александру Македонскому или Наполеону, не был великим писателем, как Юлий Цезарь, не был блестящим оратором, не был ученым, потому что его притязания на решающее слово во всех областях науки и культуры – чистая фикция. Зато не фикция – то, что он душил передовую науку, превратил историю в клубок лжи и на десятилетия затормозил развитие искусства и литературы. Короче говоря, легче сказать, кем Сталин не был (в позитивном смысле), нежели кем он был.

Тогда чем же объяснить его неимоверный успех? Колдовством, как успех германского крошки Цахеса? И отец Александр вновь ставит вопрос: «Кто же околдовал, помрачил сознание миллионов взрослых людей в те дни, когда страну терзал голод, когда погибал цвет крестьянства, когда морально и физически истреблялись писатели и ученые, музыканты и артисты, ветераны революции и военачальники?

Безответственные, построенные на людских костях эксперименты со всевозможными каналами и «преобразованиями природы», геноцид против наций и сословий, колючая проволока лагерей, разлагающее воздействие на нравственность общества, в котором насаждался дух недоверия, страха, доносительства, и наряду с этим – слепая вера в гений, мудрость и доброту «отца народов». Поистине тут что-то непостижимое, не укладывающееся в сознание…»

Отец Александр отвергал утверждение некоторых историков и публицистов, особенно западных, что сталинский режим – чисто российское явление, обусловленное слабостью наших демократических традиций. Он справедливо указывал, что обожествление Гитлера, Муссолини, Мао Цзэдуна, Пол Пота, их кровавые диктатуры говорят о том, что мы имеем дело с интернациональным явлением: «При различии идеологий и лозунгов у народов разных культур, традиций и рас мы находим удручающее сходство основных симптомов болезни. Подмену демократии авторитарным вождизмом, который, как правило, переходил в исступленное поклонение диктатору».

В чем же причины помрачения народного сознания? Отвечая на этот вопрос, отец Александр дал необычайно глубокое и оригинальное объяснение. Причины, по его убеждению, – не только в социально-политической, но и в социально-психологической области, в самой природе человека, которому свойственны как любовь к свободе, так и тенденция избегать ее, перекладывать ответственность за риск, за инициативу, за слова и дела на чужие плечи. Точно так же потребность веры нередко трансформируется в страх разума, в нежелание доверять собственному рассудку, в потребность отдаться во власть внешнего авторитета, утратить свою индивидуальность, раствориться в толпе, слиться с ней воедино и тем обрести некий высший смысл.

«Почти все автократы, – писал отец Александр, – сознательно или неосознанно эксплуатировали этот сложный комплекс чувств… в указанном психологическом узле причудливо сплелись два разнородных элемента: во-первых, так называемое «стадное сознание», жаждущее покориться твердой руке, а во-вторых, извечное и оправданное стремление человеческого духа обрести высшую истину, смысл бытия».

Эти элементы тесно переплетались в ходе истории, в том числе истории религии, но корни у них разные, указывает отец Александр: «Жажда подчинения является атавизмом, инстинктом, который люди унаследовали от звериных сообществ, – как правило, руководимых вожаками. Поиск же смысла бытия, идеала – неотъемлемая черта культуры, свойство человека как духовного существа».

Таким образом, законы зоопсихологии сосуществуют в душе человека и в его социальной жизни с законами духовного мира. Вопрос в том, в каком соотношении находятся эти законы, насколько они разведены или, напротив, соединены. Понимание механизма, анатомии этого процесса и позволило отцу Александру сделать свой основополагающий, если угодно методологический, вывод: «Один из секретов успеха сталинщины состоит именно в том, что, создав религиозный вакуум, она соединила в общее русло атавистические и духовные стремления людей. Сумела слить верховный идеал, «меру всех вещей», с мифологизированной фигурой Вождя и тем самым наделила его атрибутами божественности и безграничной власти» (выделено мной. – В.И.).

Свято место пусто не бывает. Место Бога занял идол. На месте религии возникла псевдорелигия со всеми атрибутами религии истинной – своим «Священным Писанием» и «Священным Преданием», своими ритуалами, мучениками и т. п. Роковые последствия этой подмены известны: «Сегодня мы знаем, – говорил отец Александр, – что за бездуховность приходится расплачиваться. Почему? Да потому, что она есть измена самому себе. Она есть отбрасывание человека по эволюционной лестнице вниз, к живому существу, для которого важно прежде всего напиться и иметь место для жилья, размножаться и умереть. Безнаказанным такой возврат не проходит».

И далее идут суровые слова: когда душе «наносятся раны, когда человек в конце концов достигает еще в юности определенной степени цинизма, когда он перестает подходить к личности как к священному, когда он уже не знает никаких границ, путей, идеалов, когда он над всем издевается, он является душевной развалиной, душевными руинами, нравственным трупом – это очень страшно. И это страшно не только в личном плане. И в личном, конечно, страшно. Но это страшнее в социальном, в общественном, в политическом аспектах, потому что люди, которые ни во что не ставят других людей, в конце концов становятся опасны друг для друга, ибо вырываются не просто страсти, а вырываются некие темные демонические стихии.

Мы с вами не раз уже были свидетелями этого процесса. Он возникает не внезапно. Прежде чем нацистские фанатики, эсэсовцы и другие перестали быть человечными, этому предшествовал длительный период дехристианизации Германии, дехристианизации общества».

То же самое происходило и у нас, в нашей стране. Во многом это происходит и сейчас. Отец Александр говорил о том, что наше скоротечное время полно глупости, тупости и суеты, что мы озлоблены и оглушены, что общество дестабилизировано потому, что духовные и культурные корни оказались подорванными.

Любая эпоха, говорил он, «всегда полна греха, озлобления, ненависти… Мир давно уже озверел, люди ожесточились, и единственное, что может их спасти, это возвращение к евангельским заветам, к любви».

Отец Александр очень трезво смотрел на нашу сегодняшнюю жизнь и прекрасно понимал причины наших неустройств, в том числе социальных. В одном из интервью он сказал: «Если мы видим сейчас развал хозяйства в нашей стране, то это не результат стихийного бедствия, а результат того, что управляющий орган оказался не на высоте, не туда он вел всю систему. Но как вы думаете: разве Вселенная не является более сложной системой, чем весь Советский Союз? Если Вселенная продолжает развитие и существует – значит, ее мыслящее начало, очевидно, работает более эффективно, чем наше руководство».

Отец Александр был наделен не только аналитическим, но и пророческим даром. Говоря о пророках, он однажды заметил, что «пророк – не прорицатель, предсказатель, футуролог. Предвидение будущего – лишь часть феноменального дара этих людей». Главное же в деятельности пророка – провозвестие Божественной истины. Пророк – тот, кто несет людям Высшую правду, ибо его устами говорит Бог.

Эти особенности пророческого служения, в обеих его ипостасях, были свойственны самому отцу Александру. Его социальные прозрения удивительны, и тому есть много примеров. Он первый сказал (и давным-давно), что коммунизм рухнет очень быстро, практически мгновенно. Задолго до декабря 1991 г., заметив при этом, что предсказывать трудно, он сказал, что «оптимальный вариант – превращение нашей страны в содружество независимых государств» (именно так!). Он говорил, что, выйдя из полулегального, почти катакомбного состояния, получив свободу, Русская Православная Церковь – а она ведь тоже действует в социальном пространстве – столкнется с огромными трудностями. Есть великий риск обнаружить нашу недееспособность, вялость, банкротство, инертность – все человеческие слабости.

Одна из самых больших опасностей, по мнению отца Александра, – превращение христианства (конкретно – православия) в государственную религию. По его глубокому убеждению, Церковь должна быть отделена от государства, потому что Царство Божие и царство кесаря должны быть разделены. Он писал: «Страшный опыт диктатур ХХ века может послужить уроком и для нас, верующих. Он дает нам возможность увидеть «со стороны» облик духовной тирании, патернализма, игры на инфантильных чувствах и массовых неврозах. Этот опыт должен привести к отказу от самой идеи государственной религии, которая имела столько аналогий со сталинизмом, идет ли речь о Женеве при Кальвине или о Тегеране при Хомейни».

Идея секулярного государства, равно защищающего права всех конфессий и религиозных групп, противостоит расколу общества по религиозному принципу, а такой раскол способен довести социальную нестабильность до критической точки. Отсюда и вывод отца Александра: «От секуляризации государства выигрывает весь наш народ в целом. Оберегая святая святых человека, его убеждения, его свободу совести, правительство содействует единству граждан, построенному на веротерпимости».