Отец Александр Мень. Жизнь, смерть, бессмертие

* * *

О. Александр: абсолютное бесстрашие, абсолютное бескорыстие.

* * *

В широком смысле отца убила система, тоталитарная система, в еще более широком смысле – метаисторическом, метафизическом – его убили силы зла. Он говорил мне, что дьявол – реальная личность.

* * *

Тело можно убить, но дух неуничтожим. Дух Истины, Добра и Красоты, живший в отце Александре, – не абстракция, а реальность, еще большая, чем та отвратительная реальность, которую мы видим глазами. Зло действует быстро, нагло, нахрапом. Добро побеждает медленно, но прочно.

07/08.12.90

Среди его ненавистников поднимающий голову русский фашизм, идеологи «крови и почвы», националисты и шовинисты, современные фарисеи в церковной ограде (запятнавшие себя сотрудничеством с КГБ и позорными компромиссами с безбожной властью), догматики и обскуранты, служители буквы. Среди них же – политические авантюристы, теряющие власть, делающие ставку на самые черные силы, и репрессивные органы, воспитанные на насилии и терроре. Это убийство – акт политического терроризма. И одновременно это свидетельство духовного одичания, духовного гниения и общества, и части Церкви, и властных структур.

Николай Лесков: «Кто блюдет мертвую букву, тот убивает живое Божие дело».

08.12.90

«Голос крови вопиет от земли» (Кн. Бытия). Кровь новомученика о. Александра взывает не к мести – она взывает к нашему сердцу.

15.12.90

Завершенность этой жизни – к ней ни прибавить, ни убавить.

16.12.90

О. Александр как точка приложения космического (духовного, нравственного, психического, интеллектуального) воздействия на человека. Кристаллизация духа.

* * *

Всю жизнь – сеятель и одновременно тот делатель, который осуществляет жатву.

* * *

Лаконизм. Совершенное, почти абсолютное знание. Мудрая простота.

* * *

Стыдно теперь, насколько низко мы стояли, насколько низко и примитивно мы судили о других, какими ничтожными были наши помыслы.

* * *

Избегал полемики, – возможно, потому, что она раздражает душу, отвлекает от добра и красоты, постепенно ведет к недоброжелательству.

* * *

Спокойная, трезвая, осознанная и прочувствованная вера.

* * *

Франциск Сальский: «Способ остаться простым состоит в том, чтобы прилепить сердце свое к Богу, ибо Он есть Дух высочайшей простоты».

18/19.12.90

Несравненный знаток Библии («Как читать Библию», «Таинство, Слово и образ», «Словарь по библиологии», памятка катехизатору, статья «Основные черты христианского мировоззрения», комментарии к Библии, проповеди и т. д.). На каком же грандиозном фундаменте покоились его знания!

* * *

Казалось, для него не было тайн – давал исчерпывающий ответ на любой вопрос (не насилуя при этом свободу человека, предоставляя ему возможность самому прийти к истине).

15/16.01.91

Экуменизм, который отстаивал о. Александр, не просто потребность – это условие выживания рода человеческого. Экуменизм – основа духовного единства, а такое единство – основа единства социального и политического, общечеловеческого. Без этого мир не выживет. Духовный сепаратизм в наше время – явление не только глубоко архаичное, но и смертельно опасное. Он разъедает мир как ржавчина, и те, кто осознанно или по неразумию эту ржавчину защищает, готовят Апокалипсис.

22.01.91

Когда человек живет какой-то идеей как верой, она как бы входит в его состав, в его плоть и кровь, в его мысли, действия и поступки и в конце концов отпечатывается на его внешнем облике. Порок, жестокость – всё это можно считывать с лица как с открытой книги. Если это добрая идея – иные мысли, иные поступки, другое лицо. Но прежде всего идея входит в сердце человека.

А если человек живет великой идеей? Это тоже всё определяет. Отец Александр жил именно великой идеей как истиной и верой, самой великой и больше, чем идеей, ибо эта «идея» – Христос. Вера в Христа как в Бога, Путеводителя, как в Спасающую Любовь была стержнем его жизни. И этой верой дышат его книги, его проповеди, ею наполнены и его мысли и его поступки, она как бы проступила во всем его облике, сформировала его характер и дала это поразительное сочетание благородства, величия, царственности и – простоты. Вера одухотворяла его, сделала его самого воплощением любви. Любви, которая имела невероятную силу.

Он с нами. Я ощущаю это сейчас не меньше, а может быть, и больше, чем при его жизни. Он ведь знал, что смерть – это переход в иную фазу бытия, где душа человека обогащается еще больше. Он говорил, что всегда чувствует связь со святыми, с ушедшими, с Еленой Семеновной, что он общается с ними.

И я ощущаю очень глубокую связь с ним самим, ощущаю его как своего заступника, молитвенника. Я думаю, что Замысел о нем был необычайно высок и, как не случайна его жизнь, каждое ее мгновение, так не случаен его мученический венец. Я думаю, что его молитва о нас, наши молитвы о нем и к нему имеют огромную силу. И утром и вечером я обращаюсь к нему: «Святый отче Александре, моли Бога о нас!»

* * *

В самом глубоком, не физическом, а духовном смысле отец Александр жив, он постоянно с нами, участвует в наших трудах и наших невзгодах, заботится о нас. Мы имеем могучего заступника на небесах и здесь, совсем рядом.

Поэтому и сегодня день его рождения должен быть светлым днем радости, радости о Боге, который вызвал к жизни этого человека, благодарности Богу за то, что Он дал нам встретиться с отцом Александром, дал нам знать и любить его. И это день благодарности самому отцу Александру за всё, что он сделал для нас. Через себя и собою он соединил нас как христиан и своих учеников.

24.01.91

Если внимательно читать слова отца (особенно последние), мы убедимся, что он сам указал своих будущих убийц.

* * *

Иные могут подумать, что силы зла победили: о. Александр убит, он уже не скажет того, что мог сказать, заменить его некем; таким образом, его миссия оказалась невыполненной.

Это глубокое заблуждение. Вспомните, что Христос по видимости тоже потерпел поражение.

27.01.91

Мученический венец о. Александра – начало той славы, которою прославит его Господь.

* * *

Виновны все – и те, кто не признает своей вины, и те, кто охвачен покаянием.

31.01.91

Пишу статью об отце (для сборника ВГБИЛ[2]). Хотелось бы, чтоб она была сжатой и концентрированной. Тянет написать и о том, и о том. Но как объять необъятное?[3]

05.02.91

Полнокровность. Никакой засушенности, вымученности. Из него буквально била энергия, и он заряжал ею всех, кто с ним соприкасался. У него был дар вселять в человека уверенность, веру в себя, в свои силы.

* * *

Откликался на самые тонкие вибрации собеседника. И вместе с тем – глубокая внутренняя сосредоточенность (хорошо видна на известном теперь фотоснимке работы Сергея Бессмертного).

08.02.91

В одной из своих проповедей о. Александр говорил, что Бог избрал Деву Марию не случайно, а потому, что «Она была готова, воля Ее была к Господу устремлена, сердце Ее было открыто Небу». По этой же причине Бог избрал своим орудием о. Александра.

11.02.91

Неуловимость главного в отце. Оно растворено, существует в диффузном виде.

18.02.91

В свете событий, которые мы сейчас переживаем, это убийство выглядит особенно зловещим. Оно – как спусковой крючок или как обвал, положивший начало гигантской лавине.

18/19.02.91

Рецепторов у него было в сотни раз больше, чем у обычного человека. Тончайшее восприятие, мгновенный отклик на интонацию, жест, слово.

05.03.91

Если говорить о его духовных детях, то можно сказать, что он образовал нас, заново родил каждого из нас во Христе.

06.03.91

Сейчас для о. Александра началась «жизнь после жизни», но не в том смысле, который придал этому выражению Р. Муди.

07.03.91

Духовная чистота. Глубокая одухотворенность и – приятие ценностей земной жизни.

09.03.91

Прозрачность (и таинственность) его слова.

11/12.03.91

О. Александр был глубоко связан с мировой христианской традицией и тончайшими нитями – с русской Катакомбной Церковью. Может быть, от нее он взял пристальное внимание к каждому отдельному человеку, особую теплоту, проникновенность.

Он являл собой живой храм веры, храм любви.

* * *

Спрессованность информации в его текстах.

12.03.91

Осуждал охоту на ведьм, страсть везде унюхивать ересь и крамолу.

* * *

Говорил, что Страшный суд не «где», а в ином измерении, в ином плане бытия. В нашем сердце уже есть иное измерение.

14.03.91

Сегодня слово о. Александра приобретает особую актуальность.

* * *

Это террористическая власть. Она была такой с самого начала. Она осталась такой.

15.03.91

Закрепленные в истории, в космосе и в вечности, мы не можем выпасть из мироздания: аз есмь, мы есмы (по-древнерусски). Мы существуем – от слова «суть», а суть – это духовная эссенция, божественная сущность (греч. «усия»), которая есть основа нашего существа. В отце Александре эта эссенция обладала особой концентрацией и мощью. Отсюда – исходившее от него веяние благодати.

17.03.91

Надо полагаться не на цели, а на средства. Цель – результат побочный по отношению к средствам. Да и вообще наперед загаданное обычно не сбывается или сбывается с такой «примесью», что лучше бы не сбылось. Средства трансформируют цель (известно, чем вымощена дорога в ад). В этом смысле они первичны. Благие средства обязательно приведут к благой цели. Сдается мне, что о. Александр этим и руководствовался. Он делал то, что должен был делать, и цель достигалась сама собой. Это и означает «положиться на волю Божию».

18.03.91

Я говорил: о. Александр был счастливым человеком. И это правда. Но правда и другое: «Чем выше человек, тем больше он страдает» (А. Ельчанинов). Нам даже трудно представить себе, сколько страданий причинял отцу этот подлый мир. А мы, его близкие, отнюдь не считающие себя подлыми, разве мы не заставляли его страдать при всяком почти соприкосновении с нами?

20.03.91

Мень=Man (Человек). Символично, что Человека убил зомби – двуногое существо, из которого вытравлено все человеческое.

21.03.91

Он был напрямую подключен к Сверхсознанию.

24.03.91

В жизни отца Александра все таинственно и символично, если не сказать – сакрально. Символична и дата его смерти – достаточно записать ее цифрами, чтобы убедиться в этом: 09.09.90.

Вначале – поток: 09.09, потом противопоток, как удар топором, – 90!

9 – астрологическое число имени Александр[4].

09 – от небытия к бытию, рождение.

Второе 09 – духовный план, второе рождение.

90 – противопоток, остановка. Земная жизнь переворачивается и устремляется к своему истоку.

Очевидно, мистика чисел, о которой говорили Пифагор, Агриппа и Хлебников, действительно существует.

О том же писал Флоренский: «…существует тайная и необъяснимая гармония… между человеком и событиями его жизни… Имя – тончайшая плоть, посредством которой объявляется духовная сущность».

В имени закодировано число, и наоборот. «Потому что все оттенки смысла умное число передает» (Н. Гумилев).

Для Ахматовой чрезвычайно важен размер, для о. Александра – мера и ритм, т. е. опять-таки нечто гармонически упорядоченное. Только у Ахматовой гармонию вносит душа, а у отца Александра – дух.

29.03.91

Мы воспринимаем мир неадекватно, и в этом все дело. Мы, как правило, игнорируем, недооцениваем или извращаем духовную реальность. В этом смысле мы, мягко говоря, вовсе не реалисты. Реалистом был о. Александр.

Сергей Каледин: «Мне… кажется, что убили о. Александра те, кого смущали его прекрасная репутация и огромный авторитет, его воздействие на умы. Ведь всего за несколько лет своей легальной деятельности он успел стать кумиром интеллигенции. Ему прочили чин ректора Духовной академии и телепроповедника. Представляете, какая была бы у него аудитория? И, конечно, человек такого ума и такого обаяния произвел бы переворот в сознании людей» («Союз». Март 1991. № 13. С. 10).

Не знаю, как насчет «чина» ректора и телепроповедника, но все остальное точно. Я тоже об этом говорил. Неточно только слово «смущали». Не смущали их его репутация, авторитет и воздействие на умы, а пугали. Те, кто вдохновил и организовал убийство, – люди неглупые. Они отдавали себе отчет, кем был о. Александр и какова была его потенциальная взрывчатая (для них) сила.

19.04.91

Там я буду… Кем?.. Кем-то или никем? Тем же или другим? А главное, я ли это буду или кто-то совсем чужой выберется из этого тела и будет зваться мной?

От этой мысли становится зябко, и я обращаюсь к отцу: «Там я буду – кем?» И слышу голос, теплый, ободряющий, и чувствую улыбку: «Собой. Только собой».

* * *

«…От мысленного волка звероуловлен буду» (молитва св. Иоанна Златоуста). Сказано гениально. Только великий поэт мог родить такую метафору. И главное, когда слушаешь, кажется, что это не моление (пронеси чашу сию!), а утверждение: буду звероуловлен, буду! никуда мне не деться!

Такие здесь глубины разверзаются, такие бездны, и все это пережито, прочувствовано, все испытано на личном опыте.

Был ли «звероуловлен» отец?.. Не знаю. Не думаю. Наверное, не был, а если был (у великих праведников великие искушения), то выскользнул из этих лап – звериные объятия разжались. Потому что он из святых, «от века Тебе благо угодивших».

Мысленный волк вынужден был искать другую жертву.

20.04.91

Уже появились воспоминатели, выдавшие на-гора сочинения, которые можно было бы объединить под шапкой: «Я и отец Александр». Или: «Я в жизни отца Александра». Чего и следовало ожидать. Ни целомудрия, ни такта, ни чувства меры.

Это как раз тот эгоцентризм, та зацикленность на себе, та самость, которые отец искоренял в нас годами. Ан нет, жив курилка.

Единственно допустимая тональность воспоминаний – «Отец Александр в моей жизни». Помнить, кто он, сознавать счастье, которое было даровано нам на краткое время (и на всю оставшуюся жизнь). Помнить о своем недостоинстве.

21.04.91 Вся жизнь – самоотдача.

22.04.91

Говорить о том, что мы были вровень с ним, – все равно как если бы кто-нибудь из апостолов сказал, что Христос действует под его влиянием.

28.04.91

О. Александр: глубоко продуманная, глубоко пережитая мысль. И мысль именно религиозная.

01.05.91

Я все думаю: чего не хватает нашей Церкви? И вот к чему прихожу: почти всегда, почти везде – в ней нет Христа. Хотя поминают Его – бессчетно. Нет Христа – значит, нет любви.

А в Новой Деревне Он был. Отец Александр явил Его нам. И всегда дух Христов витал в этом убогом храме.

Исторический грех РПЦ не изжит, не преодолен – он длится. Потому-то болезнь духа за церковной оградой приняла такой затяжной, такой мучительный характер.

* * *

Отец Александр утверждал не только абсолютную ценность трансцендентной Истины, но и высочайшую ценность мира дольнего, из которого душа призвана унести в вечность все лучшее. И, парадоксальным образом, это лучшее – проросшие в мире (проросшие в душе) семена Царства Божия. Этот мир соединяет в себе черты ада, чистилища и рая. Душа сама выбирает (вбирает) то, что ей более сродно.

* * *

Кенозис[5] отца Александра для меня несомненен. Вот пример преображения души и урок маловерным.

09.05.91

У него был такой опыт любви, которого не было ни у кого из нас.

10.05.91

Лицо пророка и мудреца. Вдохновение и величие. Воистину человек, отмеченный Богом.

12.05.91

О. Александр не хотел быть мучеником, но стал им, хотя и не по своей воле. Однако он и не воспротивился этому, не уклонился. Полная самореализация – вопреки всему.

13.05.91

Необыкновенная «сгущенность» мысли при кажущейся простоте и прозрачности слов характерна не только для Библии (прежде всего, для Евангелия), но и для всего, что писал и говорил отец Александр.

16.05.91

Однажды (это было в июле 1988 г.) он позвонил мне и спросил, хочу ли я пойти с ним на празднование 1000-летия крещения Руси. Разумеется, хочу. «Тогда берите с собой Машу (моя жена. – В.И.) и приезжайте». Где это будет? В Колонном зале. Выходить надо было сразу.

Мы встретились у входа. Там уже собралась небольшая толпа. Люди останавливались, пораженные обилием черных ряс. Внутри их было еще больше. Казалось, сюда съехалось все московское и подмосковное священство, все епископы и митрополиты.

Когда мы вошли в зал, он был почти заполнен. Мы сели сбоку, недалеко от сцены. Основной доклад был выдержан в осторожных, дипломатичных тонах – о зверствах режима по отношению к Церкви тогда еще не решались говорить открыто. Но здесь и до разрешенных пределов было далеко: ни слова критики в адрес государства, ни слова покаяния от лица Церкви. Я смотрел на сцену, потом в зал, узнавал некоторых священников в лицо. Они были со знаками отличия, с панагиями и наперсными крестами, иногда в сопровождении жен. Был и настоятель новодеревенской церкви о. Иоанн Клименко со своей пышнотелой матушкой.

Неожиданно я ощутил какое-то беспокойство. Я оглянулся вокруг, потом взглянул на сцену. Сидевший за столом президиума импозантный и осанистый почитатель Иосифа Волоцкого смотрел на нас. Но как смотрел! Никогда в жизни я не видел взгляда, исполненного такой прочувствованной, такой сосредоточенной, такой испепеляющей ненависти. Он обладал как бы физической тяжестью. Разумеется, он предназначался не мне, а отцу Александру. Для него это, конечно, не было в новинку, но я содрогнулся. Это была ненависть Сальери к Моцарту.

Вельможный пан заметил, что его сигнал принят, но взгляда не отвел – по-прежнему холодно, давяще, мрачно он сверлил отца своими оловянными глазами. Это были антиподы, живое воплощение света и тьмы.

Я наклонился к отцу и сказал вполголоса: «Старик Державин нас заметил». Он кивнул.

20.05.91

Некоторые полагают, что на отца можно было легко воздействовать, что он во всем был мягок и благодушен. Нет, у него была стальная воля, сбить его с пути было невозможно – ни мирянам, ни иерархам. Его пластичность вовсе не исключала несгибаемости и твердости в следовании тому, что он считал главным. А главным были верность Христу, любовь к Богу и людям, служение им. Никакими силами нельзя было заставить его изменить своему призванию.

* * *

Во всем, даже в мелочах, он следовал Евангелию, духу Христову. Он смог стать великим наставником, потому что исповедовал своей жизнью великое смирение, был слугой всем нам и тем самым – образцом для всех нас.

* * *

Скромность, смирение, простота и непритязательность, присущие, по словам о. Александра, великим святым (напр., Феодосию Печерскому и Сергию Радонежскому), были в высшей степени свойственны ему самому.

* * *

Никакой сентиментальности, расслабленности, дряблости духа, никакого святочного добродушия. Нет, трезвость.

* * *

Возрождал дух народа после многих десятилетий насилия и одичания.

* * *

Харизма духовного водительства, наставничества.

* * *

Просто смешно читать о якобы литературной неумелости о. Александра. Всякий, кто читал и слышал его, знает, что он был богословом-художником, замечательным стилистом, мастером слова. Каждая его проповедь, книга, статья – произведение искусства.

22.05.91

Сейчас особенно ясно, что весь этот поток новостей, стихия политических страстей, политическая суета, калейдоскопическая смена фигур на сцене политического театра – все это пена, селевый поток, сметающий на своем пути многие жизни, но оставляющий лишь горечь, разочарование и опустошенность.

Пока эта политическая жизнь лишена духовно-нравственного измерения, она обрекает нас на крысиные гонки, на вечный бег в беличьем колесе. И все это очень быстро кончается – личным крахом, смертью, увенчивающей бессмысленную, ничтожную жизнь.

Только следование Христу дает опору в этой жизни, придает ей цель и смысл, оправдывает наше пребывание на земле. Именно этому учил нас отец Александр.

Он был дан нам ввиду нашей духовной немощи. И он отнят у нас ввиду нашего недостоинства. Нашего – в широком смысле: народа, страны, Русской Православной Церкви. Но и в узком смысле – то же, в смысле прихода новодеревенского. Инфантильное сознание, об опасности которого отец нас предупреждал, и не раз, оно невероятно живуче, и оно может привести к страшным последствиям. Это удобно – не только отдать себя на волю Божию (что правильно), но и отрешиться от собственной воли вообще – плыть по течению. Это ленивое, потребительское сознание, которое рассчитывает не на свои внутренние, духовные усилия, а лишь на то, что тебя будут вести, пасти и думать тебе не надо ни о чем.

Это опасное заблуждение, и оно карается сурово. О. Александр говорил, что корень этого заблуждения – в непонимании смысла Богочеловечества, которое (непонимание) ведет к несвободе.

* * *

О. Александр, по слову Христа, познал истину, и она сделала его свободным. Мы истину не познали – и мы несвободны.

26.05.91

Мне кажется, для человека, еще неустойчивого в вере, о. Александр был великим примером и великим утешением: если есть о. Александр, значит, есть Бог, есть Христос.

* * *

Новая Деревня. Троица. У могилы о. Александра.

Первая старуха: Ну, нашли кто убил?

Вторая старуха: Не нашли.

Я: И не найдут.

Первая старуха: Значит, свои его убили.

Я: Это кто же – «свои»?

Первая: Ну, друзья его.

Я: Да нет, таких «друзей» у него не было. Это именно не свои, а чужие.

Вторая: Мне знакомая рассказывала: он к ней за неделю до смерти приезжал в Калининград и говорил: «Мне так много надо успеть сделать, а жить мне осталось совсем мало». Не знаю, было это или нет, но она говорит – он к каким-то знакомым заезжал.

То к ней самой, то «к каким-то знакомым». Так рождаются мифы. Но в мифе есть и правда: он знал, что жить ему осталось мало…

Другая старуха у могилы о. Александра. Земно кланяется, молится:

– Упокой тебя Боже. С праздником тебя, отче!

* * *

Он создавал вокруг себя особое молитвенное пространство. Это было как бы заряженное духовное поле.

14.06.91

О. Александр – гигант духа. Первыми осознали масштаб его личности и масштаб его дела не его друзья, а враги. Именно поэтому он стал объектом дикой ненависти, мишенью самых темных сил.

* * *

Это убийство задумал, подготовил и осуществил симбиоз клерикальных, государственно-репрессивных и правонационалистических (профашистских) сил.

* * *

25.06.91

Это убийство – трагедия не только о. Александра. Это трагедия общества и трагедия Церкви. Всей Церкви. Провал в архаику.

28/29.06.91

Невероятным напряжением сил человечество исторгает из себя такие сгустки энергии, как отец Александр, как Сахаров, как Швейцер. Это протуберанцы света и добра. Это энергия благодатная, спасительная, спасающая всех нас от гибели.

* * *

Как Сократ, о. Александр не отклонил чашу. Сократ – христианин до Христа. Отец Александр – христианин после Христа.

Христос – Он ведь тоже не отклонил чашу.

30.06.91

30 тиранов осудили Сократа на смерть.

30 сребреников получил Иуда.

30 лет служения о. Александра в сане священника.

Выходит, 30 – тоже символическое число.

01.07.91

Сколько я ни подходил к нему под благословение – никогда он меня не благословлял. Только обнимал и целовал… Но это и было благословение.

11.07.91

Отец призывал нас к бодрствованию – и всегда бодрствовал.

Он призывал нас прощать – и прощал нам все наши художества.

Он призывал любить Бога – и любил Его беззаветно, всем сердцем, всей душой, всем разумением, всей крепостью.

Он призывал только к тому, что испытывал и знал сам. Если он умел, испытывал, знал – значит, это возможно.

22.07.91

Я отчетливо понимаю: встреча с отцом Александром – главная удача моей жизни. Она определила мое внутреннее устроение, позволила мне жить осмысленно, дала мне упор и несравненный образец.

* * *

Кто более популярен в нашей стране – о. Александр или какой-нибудь эстрадный идол? Вопрос риторический: конечно, идол. Впрочем, на Западе то же самое – не стоит обольщаться. Поп-культура для нынешнего общества важнее, чем культура. Не говорю уже о том, что превышает культуру и потому превышает разумение толпы.

27.07.91

Он исцелял людей (духовно и физически) как бы мимоходом, не желая акцентировать свои заслуги, привлекать к себе внимание.

02.08.91

Необозримый космос его души.

* * *

Снова вспомнил похороны о. Александра. Митрополит Ювеналий, огласив частное послание Патриарха и сказав достаточно тепло об отце, удалился в храм. Начались надгробные речи. Первый – Глеб Якунин. Неожиданно вслед за ним предложили выступить мне (наверно, потому, что я оказался у гроба). Согласен ли я? Да, я согласен. Собраться с мыслями было нелегко. Все как в тумане. Говорил с долгими, мучительными паузами. Все сказано верно, но как мало я сказал, как многое успел забыть в тот момент!

Политковский снимал для TV – сначала панихиду в храме, потом ее продолжение на улице, забрался на крышу церкви и снимал оттуда, а потом – на дерево у могилы. Эти съемки – бесценный документ. Куда это пойдет?[6]

Когда закончились наши надгробные слова, а отпевание все не начиналось, желающие стали высказываться с паперти храма. Среди них – высокий человек в монашеской скуфье с бледным одутловатым лицом и ускользающим взглядом. Это он провозгласил, что отца убили «свои», а потом и вовсе, неожиданно для всех, стал распоряжаться похоронами. Где я его видел?.. Вспомнил: в толпе «патриотов» из «Памяти» и прочего сброда.

До чего ж отвратителен этот тусклый мертвенный голос, с точностью метронома повторяющий по мегафону одну и ту же фразу: «Пойте все!» Мы идем со свечами к могиле, прощаться. «Пойте все!» И опять: «Пойте все!»… Господи, да без тебя ж поем! Кто поставил тебя командовать?

Самозванец. Чужой. Эта братия и здесь распоряжается, налагает на святыню свою мохнатую лапу. Примазывается. Наглость – их отличительное свойство.

07.08.91

Эта потеря невосполнима, ее последствия необозримы. Нам еще предстоит осознать, кем был отец Александр для нашей несчастной страны.

* * *

Я уже не представляю своей жизни без отца Александра. Он вошел в нее прочно и навсегда. Без него это была бы другая жизнь. Совсем другая. Страшно подумать, что я мог его не встретить.

* * *

Он сумел соединить быт и бытие в одно целое. Быт его был пронизан высоким светом, высоким смыслом.

* * *

Его оценки (философов, богословов, литературных произведений) были абсолютно оригинальными, ни у кого не заимствованными. Он мог сколько угодно цитировать (всегда к месту) других авторов, но эти цитаты иллюстрировали его собственные мысли.

14.08.91

Отец Александр – первая жертва советского неофашизма.

29/30.08.91

Постоянно думал о нем в дни путча. По его молитвам Бог сократил эти страшные дни. Воспринимаю все, что свершилось, как его духовную победу.

На похоронах я говорил, что о. Александр будет молитвенником за нас, нашим заступником. Так и произошло.

04/05.09.91

Не оставляй нас своими молитвами, своим попечением. Научи нас служить Христу, служить людям хотя бы в сотую долю того, как им служил ты.

Святый отче Александре, моли Бога о нас!

05.09.91

Даниил Андреев: «Дар святости есть такой же дар, как гениальность или как та же незыблемая ось героического душевного склада, которая делает человека способным не на отдельный героический акт (на это способны многие), но на превращение своей жизни в героическую повесть».

28.09.91

Чтения[7] стали событием, пусть и не очень громким. Почти все пропели песнь любви отцу, хотя временами она звучала фальшиво.

Я хотел бы воспользоваться определением Мераба Мамардашвили, когда он говорит о трагедии человека как конечного существа, решающего бесконечную задачу. И еще (его же): «Многим русским мыслителям пришлось писать свои книги перед лицом смерти», т. е. «философствовать в атмосфере, охваченной смертельной опасностью».