Анатомия комплексов - Фея Лоан

      Фея не знала, куда от волнения деться. Губы мужчины жгли кожу, руки будили что-то внутри, приятное и теплое. Аромат исходящий от его горячего тела, запах и-цы, будоражил кровь, дурманил голову и хотелось кричать и лететь, как головою вниз с Гэ-шу, навстречу ветру и пропасти, чтобы пройтись над ней в кружении устремится вверх к Уэхо.
      Что это? Что с ней происходит?
      Прикосновения и ласки Семена возмущали ее, заставляя пугливо трепетать, гореть в его руках. Он порабощал ее, завладевал все больше, уже не приникая пальцами и губами к коже, проникая своей аурой внутрь, внедряясь в ее и сливаясь, подчиняя себе, своей энергетике.
      Это и есть то запретное, что ни мама, ни отец не рассказали ей, что не сказала Алорна, хотя должна была?
      Ладонь Семена чуть сжала ей грудь и Фея закричала от смущения и возмущения, и чего-то еще, очень острого, пронзившего ее как стрела, поразившего до обморока.
      Семен испугался, когда от почти невинной, очень осторожной ласки, девушка закричала и обмякла в его руках. Грубиян! Медведь! - ругая себя, положил Фею на постель, начал обмахивать лицо ладонью: разве так надо с девочками? Дурында! Ты бы еще взял ее сразу! Осторожнее надо, ласковее, нежнее.
      Куда еще осторожнее, как? И так почти не дышал на нее.
      Фея глаза открыла, не понимающе на Семена уставилась: уже все?
      Колмогорцев попытался бодрую улыбку выдавить, вышло натянуто.
      Тут еще как назло в дверь бухнули:
      - Семен выйди, надо, - послышался встревоженный голос Ильи.
      - Сейчас, - бросил через плечо. Погладил девушку по волосам, и нехотя рубашку свою поднял. Пошел к дверям:
      - Я скоро, - заверил Фею.
 
      Эйфия обдумывала произошедшее, прислушивалась к своим ощущениям и ничего кроме приятной истомы не находила. Засмеялась, потянулась довольная: теперь она жена, теперь она точно признана Семеном. Хорошо, что он передумал и все же нашел ее привлекательной, а уж он ей нравится, сил нет. Конечно, непредсказуемый, страшный порой, но как мужчине - равных ему наверняка нет.
      А все-таки безумно приятно ощущать себя нужной, признанной женой, а не отвергнутой игрушкой.
      Жена. Она жена! А скоро, наверное, станет матерью. И пусть ее мужчина не фагосто, не эгнот и даже не старший сын этого семейства, пусть землянин, дикарь, пусть агрессор и драчун. Подумаешь! Зато он ее мужчина, отец будущего ребенка, и она ни на какого сегюр, ни на какого самого знатного отпрыска самого цивилизованного рода его не променяет.
      А Марину жалко дурочку. Она ведь так и не узнает, как это происходит, когда мужчина нравится тебе от мыслей, аромата и-цы и до кончика волос. И что по сравнению с этим империя Цигрун? Пшик. Да забери.
      Эйфии с Семеном и в обществе варварской родни хорошо, и даже в камере тэн было бы не хуже.
      Повезло мне, - улыбнулась блаженно: Благодарю тебя, Модраш!
 
      Семен плотно дверь прикрыл, на Илью посмотрел: что нужно?
      Тот в сторону кивнул: отойдем.
      - Там три здоровяка на улице, неоднозначные. Выспрашивают: не было ли кого, не забредал ли? Прохорыч с ними говорит. Петьку я не пустил, мало ли болтнет по глупости.
      - Думаешь, за Феей? - насторожился Семен.
      - Не знаю. Но рожи мне их не нравятся. И экипировка. И татуировки.
      - Пошли, - решительно двинулся на выход Колмогорцев. - Только о Фее молчок.
      - Я им только дорогу могу указать. В топь. Хоть и не Сусанин.
      Семен покосился на Илью: что же это за неприятные личности к ним притопали, раз добродушный Степной готов их в шею гнать. И похолодело внутри: а если, правда, за Феей? Родственники или знакомые?
 
      Мужчины вышли во двор и застали интересную картину.
      За оградой стояло три новеньких снегохода.
      Прохорыч пыхтя трубкой, нещадно дымил на огромного, двухметрового амбала в темном анораке. Двое других, не менее впечатлительные внешне, заложив руки за спину, сверху вниз разглядывали Ивана, что был им по грудину не больше.
      Хлипкая защита: субтильный мужчина и старик. Мордовороты их сомнут и не заметят.
      - Неоднозначные парнишки, - потер шею Семен, изучающе щурясь. Напоминали они ему братков, и если могли отношение к Фее иметь, то относительное, а вот к наркоте - непосредственное. Уж не они ли ее на порошок посадили? - Здравствуйте! - возвестил громко. - Что надо? Заплутали?
      - Здравствуйте, - кивнул овееный табачным дымом здоровяк, повернувшись к Семену и выказав три волнистые линии на щеке. Оглядел Колмогорцева и Степного, что ему в рост были и натянуто улыбнулся, протянув ладонь. - Арчи.
      Семен сделал вид, что не заметил жеста.
      - Семен. Что вы хотели? - упер руки в бока, намекая что шалить им здесь не придется. Рядом Илья встал сложив ручищи на груди. Иван приободрился, вытянулся у его плеча, почти сравнявшись ростом с товарищем.
      Прохорыч фыркнул:
      - Пропажа у них обнаружилась, здеся ищут.
      - Кого? Зайца или лису?
      - Дочь у меня пропала, - заявил Арчи.
      Колмогорцев мысленно хмыкнул: ничего папаша нашелся, лет в десять дочку-то сообразил.
      - Давно? Где?
      - Две недели назад. Ушла со стоянки и потерялась.
      - Да, ух! Пропала скажи. Папаша! - проворчал старик.
      - Иди в дом Прохорыч, мы сами тут потрекаем, - бросил Семен. Старик зыркнул на него недовольно, потопал к завалинке: а мне че? Резвитеся.
      - Что-то вы поздновато хватились, Арчи. Ребенок четырнадцать раз погибнуть мог, и от стоянки вас, ой как далеко занесло, - протянул с прищуром Илья.
      - Километров триста пятьдесят, - уточнил Семен.
      - А вы здесь одни?
      - До самой весны.
      - Как же вы обходитесь?
      - Как все.
      - А чем занимаетесь?
      Э, да ты мужик, не в курсах совсем, неместный значит:
      - Лиственницы сторожим, чтобы такие как ты не уперли, - под нос себе буркнул.
      - Пушнину бьем, - выдал Илья спокойно.
      - Много набили?
      - Купить хочешь? Что интересует: соболь, лиса, куница, белка… или дочь?
      - Дочь. Может все-таки видели девушку. Высокая, стройная, длинные пепельные волосы, синие глаза.
      - Нет, - в три голоса заявили промысловики.
      - Коль забрела б такая Снегурочка, только рады были, - усмехнулся старик.
      - Как же вы за дочерью не усмотрел?
      - Ну! Дело молодое, горячее. Понесло.
      - Возможно, уже занесло.
      - Думаете, погибла?
      Семен мысленно усмехнулся: что-то рожа у вас больно равнодушная для таких предположений, "папаша".
      - А чего здесь думать? Вокруг только снег да зверье. Если экипировки и навыков прохождения тайги нет - заплутать и сгинуть две минуты. Здесь от заимки на десяток метров отойди не факт, что вернешься. А вы вона маханули, с самого стойбища протопать, - сказал Иван. - Нам не дойти, хотя не первый год зимуем и тайгу вроде знаем, а здесь ребенок. Пурга вон какая стояла и морозы. Если не нашли уже не найдете.
      - Совсем?
      - Совсем. Тайга, мил человек. Здеся веками плутать можно и ни с кем не встретится, - заверил Прохорыч.
      - Вы сами откуда? Не с Хатанги случайно? - спросил Семен.
      - Нет, я вообще из Сургута. А что?
      - Лицо знакомое. Бывает, - солгал мужчина.
      - Как же вас с Сургута сюда занесло? - спросил Илья.
      - Извините, но может, чаем напоите, я вам и расскажу.
      - Замерзли?
      - Да, - заверили мужчины, но веры им не было. Лица слишком каменные и взгляды острые, жесткие, чтобы поверить, что такие субъекты что-то вообще испытывают. И на макушках их лысых инея не наблюдалось.
      Илья с Семеном переглянулись: не пустить - подозрение посеять, пустить - Фея может выйти.
      Комогорцев на Прохорыча кивнул:
      - Он хозяин. Разрешит - милости просим, нет, извиняйте братки.
      - А мне че? - пожал плечами. - Коль шуметь да егозить не станете, да ничего не стяните, проходьте.
      - Нам чужого не надо, отец.
      - Ну, смотри, а то ж казенное имущество, а мне в ответе быть. Больно надо.
      - Понятно, - прогудели мужчины.
      - Пошли, - кивнул им Семен и на Ивана упреждающе зыркнул: присмотри, если что, чтобы Фея попалась им на глаза.
      Сомнений у Колмогорцева не осталось - братва это, те упыри, что девочку на порошок посадили. Рыщут как волки, и повадки один в один - хищники.
      Нет, ребятки. Ищите другую игрушку себе, а Фею я вам не отдам. Зубами загрызу, только суньтесь.
 
      Гостей на кухню пригласили.
      Мужчины зорко и слишком пристально оглядели жилище, прошли на кухню, сели за стол в ряд. Напротив Семен с Ильей пристроились, Иван у входа встал, плечом косяк подпер, поглядывая и на заезжих и в сторону лестницы.
      - Далеко же вас занесло, - прогудел Прохорыч, разлив по железным кружкам кипяток гостям. - Мы почитайте, до весны никого не видим.
      - Поблизости есть кто-нибудь еще?
      - Километрах в пятидесяти Эхту с семьей останавливается. Но и то, под Новый год. Место там для эвенка святое, вот он кажный год туда и приходит.
      - Эхту?
      - Эвенк. С семьей. Жена детей четверо и олени, понятно.
      - И все?
      - Еще медведи иногда бродят. Белки скачут и зайцы, - с усмешкой бросил Семен. А у самого в груди сердце колотится, выпрыгнуть хочет. Понимает Колмогорцев - соперник перед ним, матерый волчара, которому и, пожалуй, только динозавры не по зубам. А так легко любого перемелет, сомнет. Туз денежный - одни часики на полсотни тонн зелени тянут. Тертый, зараза: чай пьет, а сам так глазами и стреляет, ввинчивает взгляд в лица, как штопор, до самого донышка просвечивает как рентген. Вот и такому Фея в душу запала. Ищет. И не просто будет искать - землю рыть начнет. Знает Семен таких - пока не остановишь - не уймутся.
      "Не получишь ты ее. Моя девочка, моя. Других лялек наркотой трави, с другими играйся, а Фею не отдам", - думал и представлял что сейчас она в постели лежит, нагая, его ждет, податливая, горячая, неласканная. Его.
      Конечно, он не туз, и волчара из него бутафорский. Глотки грызть за место под солнцем не умеет, и учиться не хочет. Скучно и противно. Но в шестерках сроду не ходил, и сусликом не обзывался, в стойку на задние лапки перед всяким зверьем не вставал и не встанет. А деньжат Фею обеспечить хватит, скопил неслабо за пять лет. И сил защитить ее хватит, и терпения от грязных привычек отучить, к себе приручить.
      - Говорят, метеорит здесь упал.
      - Кто говорит? Лиса на хвосте принесла? - криво усмехнулся Илья.
      - По сводкам передали.
      - Метеоцентра? - фыркнул Иван.
      - Значит, не видели, не слышали? - прищурился Арчи.
      - У нас даже радио не работает. Помехи сплошные.
      - Тяжело, - головой качнул.
      - Нормально. Мы привыкли.
      - До весны здесь сидите?
      - Угу.
      - Хорошо хоть платят?
      - Это смотря сколько и какого меха сдадим. Так как же вы дочку потеряли?
      - Поссорились малость. Я был не прав, она взбрыкнула. Рядовая ситуация.
      - Я б не сказал, - протянул Прохорыч. - Тайга кругом, мил человек, головой думать надо.
      - Н-да, - потер лысину, поморщившись. - Значит, не видели дочь? На охоту когда ходили тоже ничего странного не приметили?
      - Ты первая странность за два месяца, - заверил Илья.
      Арчи усмехнулся.
      - Смысл нам скрывать? Знали бы что, сказали. Дите по тайге одно бродит - не шутка, - проворчал старик. - У меня сын так сгинул. Ушел с друзьями на рыбалку и отстал. Все. До сих пор, где косточки его не знаю.
      - Бывает, натыкаешься на трупы, - подтвердил Илья. - Обычно беглые с зон да те, кто золотишком промышляет для себя. Идут группами по два-три человека, а чаще и вовсе по одному прут. Здесь и остаются. В тайге одному не выжить.
      Арчи головой покивал, изобразив горестные раздумья, и поднялся:
      - Ну, пойдем. Спасибо за чай, отогрелись.
      - Куда вы теперь? Дальше никого.
      - Вернемся, пожалуй.
      - Ну, дело ваше.
      Гостей всем составом провожать высыпали во двор. Поулыбались друг другу да жесткими настороженными взглядами обменялись, на том и простились.
      Снегоходы понеслись на запад. Промысловики во дворе остались.
      - Не батя он ей, - протянул Иван, поглядывая на снежную пыль, что лишь и осталась после незваных гостей.
      - Это и ежу понятно, - кивнул Илья. - Но влетели крупно. Ребятки-то жесткие. Таким шею свернуть, что высморкаться. Узнают, что мы им солгали - порешат.
      - Жалеешь? - спросил Семен.
      - Нет. Не друзья они ей и не родственники, даже в седьмом колени близко никто не пробегал. Раз так - нечего им здесь делать, и про Фею знать не зачем. С хорошим да за хорошим отморозки не ходят.
      - Точно, - подтвердил Иван. - Только вопрос возникает: почему они тогда Фею ищут? Личный интерес?
      - Более чем.
      - В смысле?
      - Татуировки видел? И черепа лысые. Прямо братья.
      - Секта какая-нибудь? Я слышал в некоторых сектах очень жесткие порядки. Видно поэтому Фея от них и рванула. Хотели много, - прищурился недобро в сторону исчезнувших с горизонта "братьев".
      - На наркоту они ее посадили, - тихо сказал Семен. - Так что версия о секте не так уж неправдаподобна.
      - Что? - нахмурился Илья, развернулся к мужчине. Никак у него сойтись не могло: наркотики, чисто земной продукт и Фея - девушка-инопланетянка. Иван же головой покачал:
      - Во, суки. Теперь ясно. Так взять не могли, решили этак. Слышал я о таких примочках, дружок у меня в ту степь уехал. Год на вытяжке из мухоморов сидел, по нижним мирам экскурсировал. Ур-роды!
      - Угу, - кивнул Семен. - Я того же мнения.
      - Погодь, Сема. С чего ты про наркотики решил? - спросил Илья.
      - Сам видел, как она порошок принимала. Ломки у нее были. Приняла - прошли. Порошок я отобрал. Травиться не дам. Месяц - другой, вылечится.
      Степной волосами тряхнул одно с другим складывая, затылок в раздумьях почесал.
      - Можешь мне дать?
      Колмогорцев нахмурился: тебе-то зачем?
      - Не верится мне что-то.
      - Покажу при случае. Пока спрятал, чтобы она не нашла. Идти далеко.
      - Только не забудь Сема.
      - Не забуду. Вы не болтайте только.
      - За кого держишь? - скривился Иван, и в дом пошел.
      - Сем, а если это не наркотик?
      - А что, по-твоему? Сахарная пудра? Похож этот зайчик на снегоходе на Дедушку Мороза?
      - Нет. Но мы много не знаем. Языковой барьер, и сдается, разные традиции, как следствие, мышление. Нам злом кажется, для нее, может, добро, и наоборот.
      - Уже жалеешь, что умникам не стукнул?
      - Пока нет, но сомнения есть.
      - А ты не сомневайся, Илья. Фею они только через мой труп получат.
      Степной внимательно посмотрел на Колмогорцева:
      - Я спрашивал у нее про тебя, и показалось мне, ей Виктор больше нравится.
      - А жить со мной станет, - безапелляционно заявил Семен.
      - Ты бы у нее для начала спросил, - с нотой укора посоветовал мужчина.
      - Спрошу.
      Развернулся и в дом пошел.
      Илья вздохнул: ясно как спросит - стеной вырастит и шагу сделать без себя не даст. Прикипел Семен к девушке, сразу видно, до самой души спекся.
      А вот знал бы кто она - как отреагировал?
      Или знает уже?
 
      Отъехав на пару километров, Арвидейф остановил снегоходы, и снял очки. Оглядел товарищей и спросил:
      - Что скажите?
      - Я им не верю, - бросил Лангрейф.
      - Не знаю. Вполне может быть, они говорят правду. Признаков присутствия сейти я не заметил, ауры лжи тоже. Не договоры есть. Но они вполне объяснимы: среди зимы сюда не добраться ни на вертолете, ни на снегоходе. И вдруг появляются три типа.
      - Н-да, - согласился агнолик. - И все же стоит присмотреть за этой заимкой.
      Мужчины дружно кивнули.
 

Глава 26

 
      Фея уже надела рубашку и пританцовывая, кружила по комнате, прикидывая как ее лучше обустроить. Теперь это ее забота уют мужу создать. И приятно так сознавать, что она теперь на что-то сгодится, собственное, а не отцом подаренное создаст. И пусть она теперь тоже монторро, зато у нее есть Семен, а скоро еще и сын будет. Или дочь. Какая разница?
 
      Семен застал Эйфию за осмотром содержимого тумбочки.
      - Сейкап ищешь?
      - Сейкап, - закивала, уверенная раз сам заговорил - отдаст, и удивилась, увидев как он отрицательно головой покачал:
      - Нет. Не нужен он тебе.
      -  Семен, он моя возможность выжить. Ты сам не хочешь, чтобы я брала жизненную энергию у твоих братьев, - подошла к нему. - У тебя я взять не могу. Мне не хочется потерять тебя. Это ужасное преступление до смерти обессилить собственного мужа, отца ребенка.
      Мужчина внимательно смотрел на нее, и не выдержал, обнял, подтянув к себе, накрыл ладонью волосы:
      - У тебя голос как… не знаю. Слушаешь и душа замирает, - прошептал, млея от ее близости, доверчивого наивного взгляда. - Удержу ли я тебя?
      -  Тебя что-то беспокоит?- заволновалась Эя, уловив в голосе мужа нотки печали.
      - Надо бы нам с тобой как-то научиться друг друга понимать, - погладил ее по щеке, и девушка робко улыбнулась, вызвав ответную улыбку. - Фея. Ты и, правда, фея.
      В дверь протиснулся Петя с кружкой на перевес. Семен вздохнул: проходной двор.
      - Я Фее тут орехов-то наколол, - заявил парень, протягивая посудину Эйфии.
      - Спасибо, - мужчина передал девушке кружку и вытолкал парня в коридор. - Если нетрудно, как ужин будет готов, стукни. Умеешь? Потренируйся. Иди Петя, - и хлопнул дверью. Подумал и подпер ее табуретом.
      Фея тем временем с любопытством рассматривала и обнюхивала маленькие зернышки с изумительным запахом, трогая их пальчиком, потряхивая в кружке.
      - Глупенькая, это орехи. Их едят. Ам-ам, - показал, взяв один орешек.
      -  Это кушают? Точно?- удивилась.
      - Хаимон, - заверил, повторив за ней. Эя засмеялась:
      - К-ха йэмоунс.
      - Йэмоунс - ам-ам. Еще бы знать на каком мы языке изъясняемся.
      Девушка взяла щепотку орехов и попыталась сунуть в рот Семену.
      - Нет, сама кушай.
      - Ку-усшай, - повторила и заулыбалась довольная. Забралась на постель, поджав под себя ноги, похлопала рядом, приглашая мужчину. - Кусшай тий, йиа.
      - Ну, вот, прогресс на лицо. Ты уже неплохо говоришь по-русски, - сел Семен, подтянул девушку к себе, чувствуя патологическую потребность ощущать ее рядом с собой, обнимать, чуять тепло ее кожи под рукой, прохладу волос. - Йэмоунс.
      Фея начала лакомится орехами, периодически запихивая в рот Семена зерна, а тот любовался ею, ласкал взглядом, боясь вспугнуть лаской наяву. Пальцы осторожно поглаживали ткань рубашки и немного волновали Эфию, но не настолько, чтобы отвлекаться от вкусной пищи.
      -  Похоже на моколи. А у вас моколи растет?
      - Понятия не имею, о чем ты. Жалко. Хочется узнать, что же тебя тревожит, что нравится, чем занималась, кто родители. Мама, папа…
      - Мама? - встрепенулась Эя, услышав единственно известное ей слово из земного языка. - Мама Алэна. Тий ага-ага? - закивала: знаешь ее?
      - Алена. Чудесное имя. Но я ее не знаю. Странно у мамы твоей русское имя, а тебя назвали Феей.
      - Эйфия.
      - Эйфея? Не подходит, а Фея в точку.
      - Тий мама? - ткнула в него пальчиком.
      - Мою маму зовут Анна. Красиво, правда? Гордо. Она святое. Наверное, единственно святое, что у меня было. Теперь еще ты есть, - улыбнулся.
      - Ана.
      - Анна. Аннушка.
      - Анусха.
      Семен рассмеялся и легонько по носику девушке пальцем шлепнул:
      - Дитя ты и есть дитя. "Ануска". Как же тебя в секту залететь угораздило? Куда твоя мама Алена смотрела?
      -  У меня замечательная мама. Она, как и ты, землянка. Папа коренной флэтонец. Он крестник Модраш, император. Может, вы понравитесь друг другу?- вздохнула: хорошая мечта, но процент ее исполнения критически мал. - А когда ты мне сейкап вернешь?
      - Забудь, - нахмурился.
      - Сапут? - это через час, два, завтра, никогда?
      Семен отобрал у девушки опустевшую кружку, кинул на раскладушку.
      - Забудь.
      -  Брось, отодвинь, избавься?
      Дверь в комнату два раза подпрыгнула, на третий гостеприимно распахнулась, роняя табурет. Фея вздрогнула, Семен недоуменно уставился на Петра.
      - Ужин готов, барин, - отвесил ему парень шутливый поясной поклон.
      - Петь, я тебя головой стучать не просил.
      - Я ногой. Чтоб не промахнуться, - щедро улыбнулся Самрин.
      - А-а-а, - усмехнулся и обратился к девушке. - Пойдем ужинать, нежная моя. Все равно чувствую, покоя сегодня не будет.
 
      - Сем, если она нимфоманка, значит, мужчину себе сама выбирает, да? - потащился за Колмогорцевым и Феей Самарин.
      - Не значит, - развернулся к нему мужчина.
      - Ну, ты же понял, о чем я.
      - Понял, - кивнул согласно и пальчиком парня поманил. - И подумал: ты себя мужчиной возомнил или завидуешь разукрашенной физиономии Витька?
      Петя укоризненно губы поджал:
      - Злой ты, - обогнул друга и вниз потопал.
      -  Благодарю за моколи, - улыбнулась ему Фея. Парень тут же притормозил, заулыбался и хотел что-нибудь умное ответить, но Семен легонько подтолкнув его в спину, заставил передумать.
 
      Витек подмигнул Фее, Иван и Илья улыбнулись, Елыч, подперев рукой щеку, откровенно разглядывал девушку, забыв об ужине, старик смотрел тепло, чуть сочувственно, Петр вообще напоминал девушке щенка, разве что хвостом не вилял в связи с его отсутствием.
      -  Семен, ты поможешь мне найти Хакано? Я уже беспокоюсь, куда он запропал,- попросила девушка, получив свою порцию.
      - Опять Хакано? Найти его хочешь?
      - Что за Хакано? - спросил Илья.
      - Имя-то мудреное, - влез Прохорыч. - Я вот думаю, не тот ли разукрашенный этот Хакана и есть? У сектантов все ни как у людей, навыдумывают кличек всяких. Тьфу.
      Семен задумался: старик вполне может быть прав.
      - С чего ты ты решил, Прохорыч, что они сектанты? - спросил Иван.
      - Так на рожах написано. Татуировки видел?
      - Ну?
      - Гну! Один в один как печатью клеймили. И одежа и взгляды и черепа лысые. Не приведи Господи с такими столкнуться по ночи, лучше уж с лешаком встрянуться.
      - Чем же они тебе не понравились, Иван Прохорович? - заулыбался Илья.
      - В тайге милок, человека сразу видать. Это вы в городе рядитесь да прячетесь, а здеся все нутро наружу вылазит хошь не хошь. Манерничать-то уже без надобности, условия жизни жесткие, вот оно и ползет, родимое. Видывал я, таких как Арчи этот. Улыбочка одна чего стоит. Гаденькая, доложу я вам. И гадать не надо и выпытывать, чегой-то девка от них в тайгу рванула. И я б побег ног не чуя.
      - Потому и не сдал ее?
      - Супостат я что ли? Она вона хилая да хворая, да еще эта, как оно? Нимфетка.
      - Нимфоманка, - фыркнул Иван, поправив. И на Семена глянул: и наркоманка. Откуда же здоровью взяться?
      - Ну. Все одно болезная. Довели девку арчи эти. С ними не то что этой вот станешь, а и вовсе в петлю полезешь. Ты Сем, слышь, че думаю, настоички-то я ей позавариваю, пускай пьет, но надо бы в баньку ее чаще водить да в снег выгонять. Так с месяц и окрепнет.
      - Предлагаю свою помощь в бане, - ощерился Витек.
      - Ты мало получил что ли? - удивился Иван.
      - А ты? - уставился на него мужчина. Тот на Фею зыркнул, притих.
      - Дед, а ты хоть понимаешь, кто такая нимфоманка? - влез Елыч.
      - Давай, просвети на старости лет человека, - предложил ему Илья, взглядом утверждая обратное. Но Елычу кроме Вселенского разума лет уж пять все остальное по колено было.
      - Это дед фактически наркоманка, но кайф по-другому поводу ловит. Центр удовольствия развит и ей постоянно надо. Интимные отношения нужны, ясно? Часто, постоянно и без разницы с кем.
      Прохорыч оторопел, нахмурился.
      - Слышь, Елыч? У тебя творческий застой, да? - прищурился на него Семен. - В тайгу сходи, пройдет.
      - Хакано, - опять завела девушка.
      - Видимо этот Хакано ее удовлетворял, - продолжил развивать свою мысль мужчина. У Семена скулы от раздражения побелели: черт бы их вместе взял и Хакану этого и Елыча. - Ревнуешь, Горец? Зря. К кому, из-за чего? Ревнуют убогие, что себя ниже плинтуса считают либо наоборот выше небоскреба, а человек разумный и самодостаточный подобной ерундой не занимается. Есть три вида ревности: собственника, неполноценной личности и самовлюбленной. И базируется она на страхе и неуверенности в себе, партнере, без разницы. Есть ревность деспотичная, есть комичная, есть…
      - Елыч, ты кушать-то будешь? - спросил Илья.
      - Понял. И все-таки, для Семена одна ремарка. Те, кто любит по-настоящему, а это полноценный и сформировавшиеся личности, не ущемляют партнера ревностью. Они уважают его мнение, выбор, свободу, и даже если им больно, они не третируют партнера своими ощущениями, подозрениями, не ущемляют, не давят…
      - А теперь я понял, - кивнул Колмогорцев, недобро на Елыча уставился. - Запишись в отряд к Витьку и мечтайте на пару.
      Мужчина хотел ответить, но, встретившись с взглядом Семена, передумал, вспомнил вдруг о пище.
      - Для кого Витек, а для кого и Виктор Леонидович, - бросил тот. - И хватит тебе Семен родственника изображать. Прав Елыч, Фея сама разберется, кто ей нужен, а кто нет.
      - Ага. Кто сейчас, а кто через час, - подтвердил с усмешкой Елыч.
      - Ну, хватит вам, нашли тему, - проворчал старик. - Меня лучше послушайте. Эти, заезжие-то сегодняшние, больно шустрые ребятки-то. Как бы они еще раз не наведались или вовсе, засаду, где поблизости не устроили.
      Мужчины переглянулись, посерьезнели.
      - Могут, - кивнул Витек. - Я б так и сделал.
      - Так вот, завтра с утряни выйдем, глядите в оба и ежели чего, своего держитесь: не видели, не знаем. А ты Сем, барышню-то придержи, пущай пока в доме посидит, от греха. А то хаканы эти опять ее в свою секту как пауки в паутину уволокут.
      Семен на Прохорыча глянул, на Фею, и голову опустил: мог бы сам догадаться. Чтобы такой как Арчи, такую как Фея выпустил - быть не может.
      - Они нам поверили, - неуверенно заметил Иван.
      - Может и поверили. Но береженого Бог бережет. Ежели прав я, то приметь они девчонку и не только ей, но и нам не сдобровать.
      - Да, мужики жесткие, без преамбул, - согласился Елыч.
      - Ты-то откуда знаешь?
      - Мы с Виктором и Петром за ними во второго этажа наблюдали.
      - Я между прочим даже ружьишко приготовил, - подтвердил Прохоров. - Я, таких как они, терпеть не могу. Ряженные да ухоженные, и законы у них одни - чисто свои.
      - Как и у тебя, - пожал плечами Илья. - Каждый из нас живет по своим правилам и законам, но делает вид, что по общим.
      - Главное государство с его рамками процессуального закона не задевать, - согласился Иван.
      - Здесь один закон, братцы - тайга матушка, - вставил свое слово Виктор. - Она и государство и кодекс. Его не трожь, а остальное, пожалуйста.
      - Короче, решили, - подвел черту Иван. - Стоим на своем, а Фея пусть дома посидит пару дней.
      Решить - решили, но еще долго муссировали тему гостей, всякие варианты обдумывая. Постепенно с кухни мужчины перешли в гостиную, а разговоры о "хаканах" переросли в байки о всяких случаях в жизни. Елыч не упустил своего шанса и начал вещать о параллельных мирах и монстрах-инопланетянах. И до того складно пел, что даже Семен заслушался, и не заметил, как Фея с Ильей ушли.
      Мужчина пошел к Степному и застал занимательную картину: Илья, открыв рот и поглаживая бороду, слушал Фею, а та рисовала в воздухе знаки и тараторила невесть что, с одухотворенно-возвышенным лицом.
      - Вечерние занятия? - спросил Колмогорцев. Зашел и сел без приглашения на стул.
      - Семен, только давай без этого, - поморщился Илья, подумав что тот опять в ревность и претензии ударится. Но тот согласился:
      - Без. Я, как и ты хочу понять, о чем она говорит, язык ее выучить или нашему научить. О чем вы сейчас толковали?
      - По-моему как раз об азбуке, - поднял книгу с колен, показал русский алфавит. - Писать она вообще не умеет…
      - Это как?
      - Ну-у, так, - поспешил уйти от ответа. - Буквы в ее языке иероглифы. Зендо.
      - Зэйндо, - закивала Фея, и опять в воздухе замысловатые фигуры рисовать начала. Получалась то ли арабская вязь, то ли китайские иероглифы.
      - Я конечно в языках не силен, но больно странная у Феи речь. Не говорит - поет и мягко так, ровно, складно. Увертюра какая-то. А иероглифы только в Китае да Японии. Ни на китайку, ни на японку она не похожа.
      - Это я заметил, - улыбнулся Илья. - Ты про штуку ту не забудь, обещал принести.
      - Ладно. Обещал - принесу. Думаешь, в ней тайна Феиного языка сокрыта? - улыбнулся.
      Степной настороженно покосился на мужчину: знаю я, Семен, где ее тайна спрятана. В браслетике бриллиантовом на руке. Да вот вопрос: можно ли тебе доверится, стоит ли тебе знать, что девушка на которую ты планы строишь - инопланетянка?
      Илья сам пару суток эту новость переваривал и до сих пор не свыкся. Вроде точно знает, убедился - факт, а все же воспринимается он как нечто отдаленное, среднее меж "есть" и "нет".
      Степной к уфологии сроду хладен был, считал, что все странные или явно чудесные явления дело рук человека. Он верил в колдовство, шаманизм, верил в обереги и талисманы, в Бога как в Абсолют, в черта, как худшее проявление человеческих качеств, верил в круги на полях и всякие геопатогенные зоны, в которые сам не раз забредал, охотясь, но в инопланетян не верил и все тут. Кого не послушаешь, эти злобные твари чудовища воплоти да еще высокоорганизованные и психически хитро сделанные. Тот женщин воруют, то мужчин, эксперименты над ними ставят или вовсе с собой забирают.
      Ну, бред!
      Кому б это надо было, тем более если "продвинутые"?
      И не прав оказался, как те кто слухи дурные распространяет. Но это он теперь знает, а пойди другому докажи, Семену тому же, что Фея безобидна и хрупка, а странности ее не от нашлепанных Елычем диагнозов или дурных привычек, а от инопланетного менталитета.