 |
|
Популярные авторы:: Joyce James :: Эллисон Харлан :: Раззаков Федор :: Горький Максим :: Толстой Лев Николаевич :: Азимов Айзек :: Ламур Луис :: Чехов Антон Павлович :: Станюкович Константин Михайлович :: Кларк Артур Чарльз Популярные книги:: The Boarding House :: Уроки любви :: Чумные псы :: Тайна неудачного выстрела :: Влюбленный опекун :: Господство женщин :: Повесть об отплате за добро :: Хопалонг приходит на помощь :: Нежданная любовь :: Полюбить никогда не поздно |
СочиненияModernLib.Net / Поэзия / Высоцкий Владимир Семенович / Сочинения - Чтение (стр. 9)
— Ну что, Кузьма? — А что, Максим? — Чего стоймя Стоим глядим? — Да вот глядим, Чего орут, — Понять хотим, Про что поют. Куда ни глянь — Все голытьба, Куда ни плюнь — Полна изба. И полн кабак Нетрезвыми — Их как собак Нерезанных. Кто зол — молчит, Кто добр — поет. И слух идет, Что жив царь Петр! — Ох не сносить Им всем голов! Пойти спросить Побольше штоф?! … — Кузьма! Андрей! — Чего, Максим? — Давай скорей Сообразим! И-и-их — На троих! — А ну их — На троих! — На троих, Так на троих! … — Ну что, Кузьма? — А что, Максим? — Чего стоймя Опять стоим? — Теперь уж вовсе Не понять: И там висять — И тут висять! Им только б здесь Повоевать! И главный есть — Емелькой звать! — Так был же Петр! — Тот был сперва. — Нет, не пойдет У нас стрезва! — Кузьма! — Готов! — Неси-ка штоф! — И-и-их — На троих!.. — Подвох! — Не пойдет! На трех — не возьмет! — Чего же ждем — Давай вдвоем! А ты, Кузьма, Стрезва взглянешь — И, может статься, Сам возьмешь. … — Кузьма, Кузьма! Чего ты там? Помрешь глядеть! Ходи-ка к нам! — Да что ж они — Как мухи мрут, Друг дружку бьют, Калечат, жгут! Не понять ничего! Андрей, Максим! На одного — Сообразим! Такой идет Раздор у них, Что не возьмет И на двоих! — Пугач! Живи! Давай! Дави! — А ну его! — На одного! … — Э-эй, Кузьма! — Э-эй, Максим! Эх-ма, эх-ма! — Что так, Кузьма? — Да всех их черт Побрал бы, что ль! Уж третий штоф — И хоть бы что! Пропился весь я До конца — А все трезвее Мертвеца! Уже поник — Такой нарез: Взгляну на них — И снова трезв! — Мы тоже так — Не плачь, Кузьма, — Кругом — бардак И кутерьма! Ведь до петли Дойдем мы так — Уж все снесли Давно в кабак! Но не забыться — Вот беда! И не напиться Никогда! И это — жисть, Земной наш рай?! Нет, хоть ложись И помирай! Моя цыганская В сон мне — желтые огни, И хриплю во сне я: "Повремени, повремени — Утро мудренее!" Но и утром все не так, Нет того веселья: Или куришь натощак, Или пьешь с похмелья. В кабаках — зеленый штоф, Белые салфетки, — Рай для нищих и шутов, Мне ж — как птице в клетке. В церкви — смрад и полумрак, Дьяки курят ладан… Нет и в церкви все не так, Все не так, как надо! Я — на гору впопыхах, Чтоб чего не вышло, — На горе стоит ольха, А под горою — вишня. Хоть бы склон увит плющом — Мне б и то отрада, Хоть бы что-нибудь еще… Все не так, как надо! Я — по полю вдоль реки: Света — тьма, нет Бога! В чистом поле — васильки, Дальняя дорога. Вдоль дороги — лес густой С бабами-ягами, А в конце дороги той — Плаха с топорами. Где-то кони пляшут в такт, Нехотя и плавно. Вдоль дороги все не так, А в конце — подавно. И ни церковь, ни кабак — Ничего не свято! Нет, ребята, все не так! Все не так, ребята… Москва-Одесса В который раз лечу Москва — Одесса, — Опять не выпускают самолет. А вот прошла вся в синем стюардесса как принцесса — Надежная, как весь гражданский флот. Над Мурманском — ни туч, ни облаков, И хоть сейчас лети до Ашхабада, Открыты Киев, Харьков, Кишинев, И Львов открыт, — но мне туда не надо! Сказали мне: "Сегодня не надейся — Не стоит уповать на небеса!" И вот опять дают задержку рейса на Одессу: Теперь — обледенела полоса. А в Ленинграде — с крыши потекло, — И что мне не лететь до Ленинграда?! В Тбилиси — там все ясно, там тепло, Там чай растет, — но мне туда не надо! Я слышу: ростовчане вылетают, — А мне в Одессу надо позарез! Но надо мне туда, куда меня не принимают, — И потому откладывают рейс. Мне надо — где сугробы намело, Где завтра ожидают снегопада!.. Пусть где-нибудь все ясно и светло — Там хорошо, — но мне туда не надо! Отсюда не пускают, а туда не принимают, — Несправедливо — грустно мне, — но вот Нас на посадку скучно стюардесса приглашает, Доступная, как весь гражданский флот. Открыли самый дальний закуток, В который не заманят и награды, Открыт закрытый порт Владивосток, Париж открыт, — но мне туда не надо! Взлетим мы, распогодится — теперь запреты снимут! Напрягся лайнер, слышен визг турбин… А я уже не верю ни во что — меня не примут, — Опять найдется множество причин. Мне надо — где метели и туман, Где завтра ожидают снегопада!.. Открыты Лондон, Дели, Магадан — Открыли все, — но мне туда не надо! Я прав, хоть плачь, хоть смейся, — но опять задержка рейса — И нас обратно к прошлому ведет Вся стройная, как «ТУ», та стюардесса мисс Одесса, — Похожая на весь гражданский флот. Опять дают задержку до восьми — И граждане покорно засыпают… Мне это надоело, черт возьми, — И я лечу туда, где принимают! x x x О. Ефремову Вот Вы докатились до сороковых… Неправда, что жизнь скоротечна: Ведь Ваш «Современник» — из «Вечно живых», А значит, и быть ему — вечно! На «ты» не назвать Вас — теперь Вы в летах, В царях, королях и в чекистах. Вы «в цвет» угадали еще в «Двух цветах», Недаром цветы — в «Декабристах». Живите по сто и по сто пятьдесят, Несите свой крест — он тяжелый. Пусть Вам будет сорок полвека подряд: Король оказался не голый! 1968 год Две песни об одном воздушном бое I. Песня летчика Их восемь — нас двое, — расклад перед боем Не наш, но мы будем играть! Сережа, держись! Нам не светит с тобою, Но козыри надо равнять. Я этот небесный квадрат не покину — Мне цифры сейчас не важны: Сегодня мой друг защищает мне спину, А значит — и шансы равны. Мне в хвост вышел «мессер», но вот задымил он, Надсадно завыли винты, — Им даже не надо крестов на могилы — Сойдут и на крыльях кресты! Я — «Первый», я — «Первый», — они под тобою! Я вышел им наперерез! Сбей пламя, уйди в облака — я прикрою! В бою не бывает чудес. Сергей, ты горишь! Уповай, человече, Теперь на надежность строп! Нет, поздно — и мне вышел «мессер» навстречу, — Прощай, я приму его в лоб!.. Я знаю — другие сведут с ними счеты, — Но, по облакам скользя, Взлетят наши души, как два самолета, — Ведь им друг без друга нельзя. Архангел нам скажет: «В раю будет туго!» Но только ворота — щелк, — Мы Бога попросим: "Впишите нас с другом В какой-нибудь ангельский полк!" И я попрошу Бога, Духа и Сына, — Чтоб выполнил волю мою: Пусть вечно мой друг защищает мне спину, Как в этом последнем бою! Мы крылья и стрелы попросим у Бога, — Ведь нужен им ангел-ас, — А если у них истребителей много — Пусть примут в хранители нас! Хранить — это дело почетное тоже, — Удачу нести на крыле Таким, как при жизни мы были с Сережей, И в воздухе и на земле. II. Песня самолета-истребителя Ю. Любимову Я — «ЯК», истребитель, — мотор мой звенит, Небо — моя обитель, — А тот, который во мне сидит, Считает, что он — истребитель. В этом бою мною «юнкерс» сбит — Я сделал с ним, что хотел, — А тот, который во мне сидит, Изрядно мне надоел! Я в прошлом бою навылет прошит, Меня механик заштопал, — А тот, который во мне сидит, Опять заставляет — в штопор! Из бомбардировщика бомба несет Смерть аэродрому, — А кажется — стабилизатор поет: «Мир вашему дому!» Вот сзади заходит ко мне «мессершмитт», — Уйду — я устал от ран!.. Но тот, который во мне сидит, Я вижу, решил — на таран! Что делает он?! Вот сейчас будет взрыв!.. Но мне не гореть на песке, — Запреты и скорости все перекрыв, Я выхожу из пике! Я — главный, а сзади… Ну, чтоб я сгорел! — Где же он, мой ведомый? Вот он задымился, кивнул — и запел: «Мир вашему дому!» И тот, который в моем черепке, Остался один — и влип, — Меня в заблужденье он ввел — и в пике Прямо из мертвой петли. Он рвет на себя — и нагрузки вдвойне, — Эх, тоже мне — летчик-ас!.. Но снова приходится слушаться мне, — Но это — в последний раз! Я больше не буду покорным — клянусь! — Уж лучше лежать на земле… Но что ж он не слышит, как бесится пульс: Бензин — моя кровь — на нуле! Терпенью машины бывает предел, И время его истекло, — И тот, который во мне сидел, Вдруг ткнулся лицом в стекло. Убит! Наконец-то лечу налегке, Последние силы жгу… Но что это, что?! Я — в глубоком пике, — И выйти никак не могу! Досадно, что сам я не много успел, — Но пусть повезет другому! Выходит, и я напоследок спел: « Мир вашему дому!» Песня Геращенко Аппарат и наметанный глаз — И работа идет эффективно, — Только я — столько знаю про вас, Что подчас мне бывает противно. Нат Пинкертон — вот с детства мой кумир, Сравниться с ним теперь никто не может, — Но он имел такой преступный мир, Что плохо спится мне, и зависть гложет. Не скрыться вам, ведь от меня секретов нет. Мой метод прост: брать всех под подозренье. Любой преступник оставляет след И возвращается на место преступленья. У детективов хмурый вид и мрачный нрав, Характер наш достоин укоризны, — Имеем дело с попираньем прав И только с темной стороною нашей жизни. Другие люди пьют всем горестям назло, Гуляют всласть по Ноябрю и Маю, — Я ж не сижу за праздничным столом, Хожу кругом и в окна наблюдаю. «Наш мир — театр» — так говорил Шекспир, — Я вижу лишь характерные роли: Тот — негодяй, тот — жулик, тот — вампир, — И все, — как Пушкин говорил: «чего же боле?» Но имя есть — я повторяю как пароль, — Не верь, что детективы нелюдимы: Она играет голубую роль, Мне голубая роль — необходима. Аппарат и наметанный глаз — И работа идет эффективно, — Только я — столько знаю про вас, Что подчас мне бывает противно. Утренняя гимнастика Вдох глубокий, руки шире, Не спешите — три-четыре! — Бодрость духа, грация и пластика! Общеукрепляющая, Утром отрезвляющая, Если жив пока еще, — гимнастика! Если вы в своей квартире, — Лягте на пол — три-четыре! — Выполняйте правильно движения! Прочь влияние извне — Привыкайте к новизне, — Вдох глубокий до изне- можения! Очень вырос в целом мире Гриппа вирус — три-четыре! — Ширится, растет заболевание. Если хилый — сразу в гроб! Сохранить здоровье чтоб — Применяйте, люди, об- тирание! Если вы уже устали — Сели-встали, сели-встали, — Не страшны нам Арктика с Антарктикой! Главный академик Иоффе Доказал: коньяк и кофе Вам заменят спорта профи- лактика. Разговаривать не надо — Приседайте до упада, Да не будьте мрачными и хмурыми! Если вам совсем неймется — Обтирайтесь чем придется, Водными займитесь проце- дурами! Не страшны дурные вести — Мы в ответ бежим на месте, — В выигрыше даже начинающий. Красота — среди бегущих Первых нет и отстающих, — Бег на месте общеприми- ряющий! Песня Снежина Вот некролог, словно отговорка, Объяснил смертельный мой исход Просто: он — помер, он — поморка, — Это то же, что огонь и лед… И тогда все поймут, кого потеряли, И осудят ее — это точно, — Скажут: «Как он любил! А она…» — и так далее. Вот причина: «Муму» и пощечина. Будет так — суда и караваны Проревут про траурную весть, И запьют от горя капитаны, И суровей станет Север весь. И тогда все поймут, кого потеряли, И осудят ее — это точно, — Скажут: «Как он любил! А она…» — и так далее. Вот причина: «Муму» и пощечина. И матросы, крепко зажав штурвалы И судьбу жестоко матеря, Перестанут уповать на тралы: Разве тут до сельди — нет меня! И тогда все поймут, кого потеряли, И осудят ее — это точно, — Скажут: «Как он любил! А она…» — и так далее. Вот причина: «Муму» и пощечина. Песня Понедельника Понятие «кресло» — Интересно: Ведь в креслах отдыхают, — Так почему же словом «кресло» Рабочье место Называют? Кресло стоит — ангел на нем, бес ли? Как усидеть мне на своем кресле! Приятно, если Сидишь на кресле, — Оно не возражает. И выбрать кресло — Тоже лестно, — Но чаще — кресло выбирает. Надо напрячь на ответственном мне слух, Чтоб поступать соответственно креслу. Я уехал в Магадан Ты думаешь, что мне — не по годам, Я очень редко раскрываю душу, — Я расскажу тебе про Магадан — Слушай! Как я видел Нагайскую бухту да тракты, — Улетел я туда не с бухты- барахты. Однажды я уехал в Магадан — Я от себя бежал, как от чахотки. Я сразу там напился вдрабадан Водки! Но я видел Нагайскую бухту да тракты, — Улетел я туда не с бухты- барахты. За мной летели слухи по следам, Опережая самолет и вьюгу, — Я все-таки уехал в Магадан К другу! И я видел Нагайскую бухту да тракты, — Улетел я туда не с бухты- барахты. Я повода врагам своим не дал — Не взрезал вену, не порвал аорту, — Я взял да как уехал в Магадан, К черту! Я увидел Нагайскую бухту да тракты, — Улетел я туда не с бухты- барахты. Я, правда, здесь оставил много дам, — Писали мне: «Все ваши дамы биты!» — Ну что ж — а я уехал в Магадан, — Квиты! И я видел Нагайскую бухту да тракты, — Улетел я туда не с бухты- барахты. Когда подходит дело к холодам, — Пусть это далеко, да и накладно, — Могу уехать к другу в Магадан — Ладно! Ты не видел Нагайскую бухту да тракты, — Улетел я туда не с бухты- барахты. x x x "На стол колоду, господа, — Крапленная колода! Он подменил ее". — «Когда?» "Барон, вы пили воду… Валет наколот, так и есть! Барон, ваш долг погашен! Вы проходимец, ваша честь, — И я к услугам вашим! Что? Я не слышу ваш апарт… О нет, так не годится!" …А в это время Бонапарт Переходил границу. "Закончить не смогли вы кон — Верните бриллианты! А вы, барон, и вы, виконт, Пожалте в секунданты! Ответьте, если я не прав, — Но наперед все лживо! Итак, оружье ваше, граф?! За вами выбор — живо! Вы не получите инфаркт, Вам не попасть в больницу!" …А в это время Бонапарт Переходил границу. "Да полно, назначаю сам: На шпагах, пистолетах, Хотя сподручней было б вам — На дамских амулетах. Кинжал… — ах, если б вы смогли!.. — Я дрался им в походах! Но вы б, конечно, предпочли — На шулерских колодах! Вам скоро будет не до карт — Вам предстоит сразиться!" …А в это время Бонапарт Переходил границу. "Не поднимайте, ничего, — Я встану сам, сумею! И снова вызову его, Пусть даже протрезвею. Барон, молчать! Виконт, не хнычь! Плевать, что тьма народу! Пусть он расскажет, старый хрыч, Чем он крапил колоду! Когда откроет тайну карт — Дуэль не состоится!" …А в это время Бонапарт Переходил границу. "А коль откажется сказать — Клянусь своей главою: Графиню можете считать Сегодня же вдовою. И хоть я шуток не терплю, Но я могу взбеситься, — Тогда я графу прострелю, Эскьюз ми, ягодицу!" Стоял июль, а может — март… Летели с юга птицы… А в это время Бонапарт Переходил границу. …"Ах, граф, прошу меня простить — Я вел себя бестактно, — Я в долг хотел у вас просить, Но не решился как-то. Хотел просить наедине — Мне на людях неловко — И вот пришлось затеять мне Дебош и потасовку. О да, я выпил целый штоф — И сразу вышел червой… Дурак?! Вот как! Что ж, я готов! Итак, ваш выстрел первый…" Стоял весенний месяц март, Летели с юга птицы… А в это время Бонапарт Переходил границу. x x x Сколько чудес за туманами кроется — Ни подойти, ни увидеть, ни взять, — Дважды пытались, но бог любит троицу — Глупо опять поворачивать вспять. Выучи намертво, не забывай И повторяй как заклинанье: "Не потеряй веру в тумане, Да и себя не потеряй!" Было когда-то — тревожили беды нас, — Многих туман укрывал от врагов. Нынче, туман, не нужна твоя преданность — Хватит тайгу запирать на засов! Выучи намертво, не забывай И повторяй как заклинанье: "Не потеряй веру в тумане, Да и себя не потеряй!" Тайной покрыто, молчанием сколото — Заколдовала природа-шаман. Черное золото, белое золото Сторож седой охраняет — туман. Только ты выучи, не забывай И повторяй как заклинанье: "Не потеряй веру в тумане, Да и себя не потеряй!" Что же выходит — и пробовать нечего, Перед туманом ничто человек? Но от тепла, от тепла человечьего Даже туман поднимается вверх! Выучи, вызубри, не забывай И повторяй как заклинанье: "Не потеряй веру в тумане, Да и себя не потеряй!" Песенка ни про что, или Что случилось в Африке Одна семейная хроника В желтой жаркой Африке, В центральной ее части, Как-то вдруг вне графика Случилося несчастье, — Слон сказал, не разобрав: «Видно, быть потопу!..» В общем, так: один Жираф Влюбился — в Антилопу! Тут поднялся галдеж и лай, — Только старый Попугай Громко крикнул из ветвей: «Жираф большой — ему видней!» "Что же что рога у ней, — Кричал Жираф любовно, — Нынче в нашей фауне Равны все пороговно! Если вся моя родня Будет ей не рада — Не пеняйте на меня, — Я уйду из стада!" Тут поднялся галдеж и лай, — Только старый Попугай Громко крикнул из ветвей: «Жираф большой — ему видней!» Папе Антилопьему Зачем такого сына: Все равно — что в лоб ему, Что по лбу — все едино! И Жирафов зять брюзжит: «Видали остолопа?!» И ушли к Бизонам жить С Жирафом Антилопа. Тут поднялся галдеж и лай, — Только старый Попугай Громко крикнул из ветвей: «Жираф большой — ему видней!» В желтой жаркой Африке Не видать идиллий — Льют Жираф с Жирафихой Слезы крокодильи, — Только горю не помочь — Нет теперь закона: У Жирафов вышла дочь Замуж — за Бизона! …Пусть Жираф был не прав, — Но виновен не Жираф, А тот, кто крикнул из ветвей: «Жираф большой — ему видней!» Еще не вечер К 4-летию Таганки, Ю. Любимову Четыре года рыскал в море наш корсар, — В боях и штормах не поблекло наше знамя, Мы научились штопать паруса И затыкать пробоины телами. За нами гонится эскадра по пятам, — На море штиль — и не избегнуть встречи! Но нам сказал спокойно капитан: «Еще не вечер, еще не вечер!» Вот развернулся боком флагманский фрегат — И левый борт окрасился дымами, — Ответный залп — на глаз и наугад — Вдали пожар и смерть! Удача с нами! Из худших выбирались передряг, Но с ветром худо, и в трюме течи, — А капитан нам шлет привычный знак: Еще не вечер, еще не вечер! На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз — И видят нас от дыма злых и серых, — Но никогда им не увидеть нас Прикованными к веслам на галерах! Неравный бой — корабль кренится наш, — Спасите наши души человечьи! Но крикнул капитан: "На абордаж! Еще не вечер, еще не вечер!" Кто хочет жить, кто весел, кто не тля, — Готовьте ваши руки к рукопашной! А крысы — пусть уходят с корабля, — Они мешают схватке бесшабашной. И крысы думали: а чем не шутит черт, — И тупо прыгали, спасаясь от картечи. А мы с фрегатом становились к борту борт, — Еще не вечер, еще не вечер! Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза, — Чтоб не достаться спрутам или крабам — Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах, — Мы покидали тонущий корабль. Но нет, им не послать его на дно — Поможет океан, взвалив на плечи, — Ведь океан-то с нами заодно. И прав был капитан: еще не вечер! x x x Н.С. Хрущеву Жил-был добрый дурачина-простофиля. Куда только его черти не носили! Но однажды, как назло, Повезло — И в совсем чужое царство занесло. Слезы градом — так и надо Простофиле: Не усаживайся задом На кобыле. Ду-ра-чи-на! Посреди большого поля — глядь — три стула, — Дурачину в область печени кольнуло, — Сверху — надпись: «Для гостей», «Для князей», А на третьем — «Стул для царских кровей». Вот на первый стул уселся Простофиля, Потому что он у сердца Обессилел, Ду-ра-чи-на! Только к стулу примостился дурачина — Сразу слуги принесли хмельные вина, — Дурачина ощутил Много сил — Элегантно ел, кутил и шутил. Погляди-ка, поглазей — В буйной силе Влез на стул для князей Простофиля, Ду-ра-чи-на! И сейчас же бывший добрый дурачина Ощутил, что он — ответственный мужчина, — Стал советы отдавать, Кликнул рать И почти уже решил воевать. Дальше — больше руки грей, Ежли в силе! — Влез на стул для королей Простофиля, Ду-ра-чи-на! Сразу руки потянулися к печати, Сразу топать стал ногами и кричати: "Будь ты князь, будь ты хоть Сам господь — Вот возьму и прикажу запороть!" Если б люди в сей момент Рядом были — Не сказали б комплимент Простофиле, Ду-ра-чи-не! Но был добрый этот самый простофиля — Захотел издать Указ про изобилье… Только стул подобных дел Не терпел: Как тряхнет — и, ясно, тот не усидел… И очнулся добрый малый Простофиля У себя на сеновале В чем родили, — Ду-ра-чи-на! Марш аквалангистов Нас тянет на дно как балласты. Мы цепки, легки как фаланги, А ноги закованы в ласты, А наши тела — в акваланги. В пучину не просто полезли, Сжимаем до судорог скулы, Боимся кессонной болезни И, может, немного — акулы. Замучила жажда — воды бы! Красиво здесь — все это сказки, — Здесь лишь пучеглазые рыбы Глядят удивленно нам в маски. Понять ли лежащим в постели, Изведать ли ищущим брода?! Нам нужно добраться до цели, Где третий наш без кислорода! Мы плачем — пускай мы мужчины: Застрял он в пещере кораллов, — Как истинный рыцарь пучины, Он умер с открытым забралом. Пусть рок оказался живучей, — Он сделал что мог и должен. Победу отпраздновал случай, — Ну что же, мы завтра продолжим! x x x Все было не так, как хотелось вначале, Хоть было все как у людей, Но вот почему-то подолгу молчали, И песни для них по-другому звучали, Но, может, не надо, им так тяжелей… И нужно чуть-чуть веселей. Ну пожалуйста! Нам так хорошо, но куда интересней, Когда все не так хорошо, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35 |
|||||||