На собственной шкуре.

Исследователям полтергейста не часто достаётся на себе испытать его злые чары. Ведь они редко узнают о феномене из первых рук, чаще — из сообщений средств массовой информации, иногда — по слухам, то есть с известным опозданием. По прибытии на место выясняется, что уже ничего не происходит: то ли всё кончилось, то ли наступило временное затишье. Дальше всё зависит от опыта и терпения исследователя. Иногда играет роль случайность, и ты становишься очевидцем небывалого.

Скорее всего, самым первым учёным, которому лично довелось лицезреть полтергейст в действии, был знаменитый английский философ Джозеф Гленвиль (1636-1680). Его глубоко интересовали такие необычные явления, как привидения, беспокойные дома и конечно же то, что сегодня мы называем полтергейстом. И когда в мае 1662 года в английском городе Тедворте в доме мирового судьи Джона Момпессона начались настолько странные события, что они вскоре стали известны по всей Англии и даже привлекли внимание самого короля, философ выехал на место небывалых происшествий, «виновницами» которых были две младшие дочери судьи.

Он прибыл в тот «нехороший» дом в конце января — начале февраля 1663 года. Вот что он там, по его словам, наблюдал: «При мне это досаждало детям как раз в то время, когда они ложились спать… Поднимаясь по лестнице, я слышал какое-то странное поскребывание, а когда мы вошли в комнату, заметил, что это было как раз позади валика, подкладываемого под подушки детской кровати… Царапание было такое сильное, какое только возможно сделать длинными когтями… В кровати лежали две маленькие скромные девочки, примерно семи и одиннадцати лет. Я видел их ручки, лежавшие поверх одеял, так что они никак не могли издавать звуки, которые слышались за их головами. Так как мне сказали, что он может подражать всякого рода звукам, то я, ради опыта, попробовал поцарапать несколько раз по простыне — пять, семь, десять раз подряд, — и всё это было воспроизведено с остановкой после каждого повтора. Я осматривал под кроватью и позади, поднимал одеяла и простыни, ощупывал валик, обстукивал стену за кроватью, словом, я проделал всё возможное, чтобы только убедиться, не было ли тут какой-нибудь подделки или естественной причины: то же самое сделал и мой коллега, но мы ничего не могли обнаружить… После царапания, которое продолжалось около получаса или более, это перешло в середину постели, поддетой, и тут стало пыхтеть очень громко, подобно запыхавшейся собаке. Я положил руку на это место и почувствовал, что постель приподнимается к моей руке, как если бы кто-нибудь изнутри подталкивал её… Это пыхтение было до того сильно, что производило весьма заметное сотрясение комнаты и окон… В то время, как слышалось пыхтение, я случайно увидел, что в холщовом мешке, висевшем у другой кровати, как будто что-то шевелится. Думая, что это крыса или мышь, я схватил мешок одной рукой за верхний конец, а другой прощупал его сверху донизу, но ровно ничего не нашёл. Поблизости никто не стоял, так что шевелить мешок было некому, да если бы и было кому, то во всяком случае никто не мог бы произвести именно такого рода движение, которое, казалось, происходило изнутри, как бы от шевеления какого-нибудь живого существа».

Обдумав увиденное, Гленвиль пришёл к таким выводам: «Я вполне убедился, убеждён и поныне, что эти звуки — дело какого-либо демона или духа… тут было нечто необычайное, нечто такое, что у нас принято называть сверхъестественным». Он уехал, сетуя на то, что собственная его лошадь заболела на обратном пути и через несколько дней пала…

Прошло свыше 200 лет, пока другому известному учёному повезло увидеть полтергейст в действии. Это был английский физик и психоисследовательсэр Уильям Баррет. В 1877 году ему довелось лично расследовать вспышку полтергейста в деревушке Дерригонелли, в доме, в котором жил вдовец с четырьмя дочерьми и сыном; им было от десяти до двадцати лет. Шумный дух, как оказалось, привязался к двенадцатилетней Мегги. Профессор Баррет прибыл в тот дом днём с одним из своих коллег, как когда-то и Гленвиль, но беспокоившие всех стуки начались лишь вечером. Баррет попросил помощника понаблюдать за домом снаружи — не шалит ли кто? Но вокруг никого не было. Тогда в сопровождении вдовца и его сына он вошёл в спальню девочек. Не спала лишь Мегги. Она лежала, но её руки и ноги выглядывали из-под одеяла. А стуки все продолжались. Тогда учёный зажёг лампу. Стуки прекратились, но вскоре возобновились вновь. Они почему-то исходили из стен и потолка спальни. При этом, отметил Баррет, никто из присутствующих не двигался. И тут на кровать внезапно упал камень!

В этот раз профессору даже удалось пообщаться со стучащим духом. Он просил его — как вслух, так и мысленно, простучать определённое число раз. И дух охотно и без ошибки исполнял все приказания учёного.

В 1900 году знаменитый итальянский криминалист и не менее известный психоисследователь профессор Чезаре Ломброзо посетил винный подвал дома молодого виноторговца, в котором, как говорили, бутылки двигались сами по себе, разбивались и даже взрывались. А в самом доме летали столы и стулья, обычно, когда хозяин был дома. Кто бы ни входил в подвал, бутылки тут же начинали биться, утверждал хозяин. Ломброзо решил проверить это неправдоподобное заявление на деле. Он спустился в подвал, зажёг шесть свечей, поставив их на столе в середине помещения. Бутылки лежали плашмя, одна на другой, на пяти длинных полках. Профессор со свечой внимательно осмотрел помещение в поисках верёвок или нитей, привязанных к бутылкам, но ничего подозрительного не обнаружил. Затем стал наблюдать. Спустя несколько минут со второй и третьей полок сами собой стали выскакивать бутылки — две, четыре, затем ещё и ещё — и падать на пол, но как-то бережно, будто их кто нёс: шесть бутылок, тем не менее, разбились, две остались целыми. Четверть часа спустя, упали и разбились ещё три бутылки. Когда Ломброзо покидал подвал, упала ещё одна бутылка. Как только он закрыл за собой дверь, в подвале воцарилась тишина.

Если до текущего столетия учёных и исследователей феномена, лично засвидетельствовавших буйство духов, можно пересчитать по пальцам, то в нашем веке их было столько, что всех не перечесть. Назовём лишь некоторых.

В 1925-1926 годах многие психоисследователи наблюдали разнообразные феномены полтергейста, которые сосредоточивались вокруг тринадцатилетней девочки Элеоноры Цугун из небольшого румынского городка Тульпа. А все началось после того, как она в феврале 1925 года навестила в деревне свою стопятилетнюю бабушку, пользовавшуюся репутацией ведьмы. По пути к ней девочка нашла на обочине дороги несколько монет и купила на них сладостей, на что бабушка авторитетно заметила: деньги оставлены дьяволом. На следующий день на девочку постоянно обрушивался каменный дождь, камни разбивали оконные стекла, а небольшие предметы и вещи вблизи «одержимой» сами собой взвивались вверх. Её тут же отправили домой.

Но странности продолжились и там. Родители искали помощи, где только можно. О происходящем с Элеонорой написали газеты, и события стали достоянием европейской печати. Так о девочке узнали психоисследователи. Первым к ней приехал Фриц Грюневальд из Германии, который вскоре стал свидетелем полётов вокруг «одержимой» самых разнообразных вещей. Пробыв с Элеонорой несколько недель, Грюневальд убедился, что оставлять её среди невежественных и суеверных жителей городка нельзя. Исследователь, к радости родителей девочки, увёз Элеонору в Берлин, где собирался провести ряд научных экспериментов, поселив её в своём доме. Однако вскоре он неожиданно умер от разрыва сердца…

Если бы не румынская психоисследовательница графиня Зоя Василько-Сереки, проживавшая в Вене, положение Элеоноры оказалось бы весьма незавидным. Она удочерила девочку, и та стала жить в венской квартире графини, обучаясь парикмахерскому искусству и одновременно непроизвольно демонстрируя симптомы типичного подросткового полтергейста, сопровождавшиеся некоторыми проявлениями одержимости. Чаще всего происходило самодвижение предметов; иногда они падали, возникая как бы в воздухе, но начало движения графине ни разу наблюдать не удалось. Помимо этого, в доме стали появляться неведомо как записки, слышались произносимые неизвестно кем фразы. Дракула (демон по-румынски), который, по мнению Элеоноры, все это делал, вскоре сосредоточил почти все своё внимание на девочке: толкал, щипал, кусал и бил её, вышвыривал из кровати, дёргал за волосы, втыкал в кожу иголки, заливал её обувь водой. Все это наблюдалось уже к марту 1926 года и было засвидетельствовано немецкими психоисследователями Шренк-Нотцингом и Гансом Розенбахом из Берлина.

В конце апреля 1926 года в Вену прибыл для наблюдения за симптомами полтергейста, проявляемыми Элеонорой, известный английский психоисследователь Гарри Прайс. Вот что ему пришлось там, в частности, видеть. Он писал: «Графиня и я сидели на кушетке и наблюдали за Элеонорой, которая забавлялась с игрушечным ружьём, стреляющим целлулоидными шариками для пинг-понга. Внезапно шарик раскололся и обе его половины упали к нашим нога1й. Но тут графиня подскочила, то же сделал и я: используемый -для открывания конвертов стальной стилет с ручкой, длиной около десяти дюймов, стрелой пронёсся через комнату откуда-то сзади меня и упал напротив закрытой двери. Я мгновенно обернулся, но не обнаружил ничего, что могло бы заставить стилет сорваться с места — письменного стола позади нас». Также Прайс видел стремительный пролёт и падение игрушечной собачки Элеоноры, медленное сползание с кресла подушечки, которая, в конце концов, свалилась на пол, и многое другое. При этом вблизи самодвижущихся предметов никого не было.

Прайс, лично удостоверившись, что пресса и очевидцы не лгут, не ошибаются и нисколько не преувеличивают, пригласил графиню и Элеонору в Лондон с тем, чтобы провести более строгие исследования в своей Национальной лаборатории психических исследований. Они прибыли 30 сентября 1926 года. В первые же дни сотрудники лаборатории не раз наблюдали, как падающие откуда-то из-под потолка небольшие предметы ударялись о девочку, не причиняя ей боли. Вместе с тем на теле Элеоноры стали без видимых причин возникать синяки и царапины, причём прямо на глазах исследователей: девочка внезапно вскрикивала от боли, и на её лице, кистях рук или предплечьях возникали красные царапины, а той следы укусов. Последние были похожи на её собственные, но появлялись в местах, укусить которые анатомически невозможно. Да и микрофлора «слюны», исследованная под микроскопом, отличалась от присущей Элеоноре слюны. До сих пор сохранился фрагмент киноплёнки, заснятой Прайсом, запечатлевший возникновение на коже девочки следов от невидимых укусов и ударов. К лету 1927 года полтергейст покинул Элеонору, и она смогла вернуться в Румынию, где стала зарабатывать на жизнь парикмахерским ремеслом.

Особенно часто исследователи полтергейста стали лично сталкиваться с самыми разными проявлениями феномена во второй половине нынешнего столетия. Вот что однажды наблюдал известный американский парапсихолог У. Ролл. Он узнал, что в присутствии двенадцатилетнего Роджера происходит перемещение различных предметов. В декабре 1968 года Ролл прибыл в штат Кентукки, в дом, где жил мальчик. «Я старался всё время держаться около него, — пишет исследователь. — Однажды он пошёл на кухню, и я следом за ним на расстоянии нескольких футов. Остановившись между мойкой и кухонным столом, он повернулся лицом ко мне. В этот момент стол подпрыгнул в воздух, повернулся приблизительно на сорок пять градусов и опустился на спинки четырех стульев, стоявших вокруг него, не касаясь ножками пола. Рядом с Роджером никого не было, и я не мог объяснить это явление известными причинами».

С очень любопытным случаем встретился в 1969 году знаменитый немецкий парапсихолог Ганс Бендер при исследовании вспышки полтергейста в Никлгейме, ФРГ. Там на одну семью, состоящую из супругов и их тринадцатилетней дочери Бриджит, обрушились невиданные напасти: загадочные удары в двери и окна, выпадение камней внутри и снаружи дома. Потом по дому стали летать предметы домашнего обихода, куриные яйца разбивались о головы гостей, рвалась одежда, любимую куклу Бриджит нашли в непристойной позе. Призвали на помощь пастора. Во время молитвы упавший с потолка камень как бы приклеился к столу, будто притянутый магнитом. Когда пастор взял его в руки, он почему-то был горячим. Различные предметы домашнего обихода внезапно исчезали из дома и позднее обнаруживались вне него. Однажды Бендер с целью убедиться в этом разложил флаконы с лекарствами на кухонном столе и попросил всех выйти из дома. Затем сам закрыл все окна и двери и вышел наружу. Очень скоро один из флаконов возник в воздухе рядом с домом, другой — на уровне крыши; оба упали на землю как-то зигзагообразно.

А однажды, когда профессор, придя в полтергейстный дом, готовился к очередному эксперименту, произошло следующее. Бендер и вся семья собрались на кухне. Больше в доме никого не было. Своё пальто профессор повесил в шкафу вблизи кухни. Мать Бриджит зачем-то собралась выйти, но внезапно тут же вбежала на кухню с криком: «Профессор! Ваше пальто аккуратно положено на снег перед крыльцом!»

Все одновременно вышли на крыльцо. Аккуратно сложенное профессорское пальто возлежало на снежном ложе. Никаких следов того, кто бы мог это сделать, на снегу не было — он оставался девственно чист! Бендер тут же сделал фотоснимок и принялся за анализ происшедшего.

Поскольку, пока все были на кухне, текущие разговоры записывались на магнитофон, прокрутили ленту обратно и установили, что мать Бриджит отсутствовала всего восемь секунд. «Следственный эксперимент» показал, что снять пальто, вынести из дома и аккуратно уложить на снег нельзя быстрее чем за двадцать секунд, а не оставив на снегу следов — вообще невозможно! Профессор был крайне поражён всем этим…

С начала 80-х годов с проявлениями полтергейста все чаще стали сталкиваться и российские исследователи. Первому повезло В. Н. Фоменко. 22 марта 1983 года вечером он посетил самую известную в то время «нехорошую» квартиру в московском районе Измайлово. Пик событий там давно прошёл. В квартире во время визита исследователя были только мальчик Юра, к которому привязался полтергейст, его младшая сестра и их отец; мать дежурила в ночной смене. В 21.10, как описывает Валентин Николаевич все затем происшедшее, они «услышали сильный удар ключей о пластик пола. Звук был одиночный, без последующего удара о стеку, плинтус, дверь или мебель от рикошетирования, без удара ключа о ключ. Сила звука удара соответствовала их броску на поя со всего размаха».

Войдя в прихожую, Фоменко обнаружил, что исчезли ключи, которые он минут десять назад видел вставленными в замочную скважину врезного замка входной двери с поворотом на девяносто градусов. Поиски ключей успеха не имели.

«Через десять минут после исчезновения ключей, — сообщает Валентин Николаевич, — когда я стоял в дверях комнаты рядом с отцом детей, а они — в коридоре справа, я увидел боковым зрением, как над головами детей, примерно на четверть метра ниже основания антресоли внезапно в воздухе появились ключи, очень короткое время (не более десятой доли секунды) находились на одном месте без движения, а затем метнулись через поле зрения влево вниз и ударились о пол в большой комнате. Скорость движения была столь велика, что ключей практически не было видно в полёте… Звук удара ключей о пол, как и при вылете их из замка, был очень сильным… Также не было звука скольжения, звяканья ключей друг о друга и удара о что-нибудь после рикошета».

Но самое удивительное, замечает Фоменко, было в том, что ключи лежали там, где упали: «При такой скорости и угле падения около тридцати градусов ключи должны были бы скользить по паркету метров сто, в данном случае — до платяного шкафа, а они лежали примерно в тридцати сантиметрах от входной двери в эту комнату».

Наблюдать и даже испытывать «на собственной шкуре» проказы, напасти и «нападения» шумных духов довелось и одному из авторов этой книги. Рассказывает Игорь Винокуров.

“В одной из московских квартир мне пришлось стать не только очевидцем, но и жертвой «нападений». Сигнал о том, что в ней наблюдается нечто странное, я получил во второй половине дня 15 октября 1988 года. Созвонился с хозяевами и, узнав что происходит (тогда их больше всего беспокоили водяные «нападения» и синхронно спешащие часы, я, бросив в портфель запасные брюки и положив туда же свой будильник, отправился в путь.

Приехав, застал такую картину: вся квартира представляла собой одну большую сушилку! Просушивалось все: матрацы, простыни, одеяла, подушки, наволочки, пододеяльники, покрывала, платья, брюки, юбки и прочее. Дело осложнялось тем, что отопление, как нарочно, ещё не было включено. Особо доставалось одиннадцатилетней Наташе, носителю феномена. Когда она ложилась спать, приходилось неоднократно и безуспешно менять постельное бельё: только что заменённое на сухое, оно вдруг оказывалось мокрым! Запаха же не было, вода оказывалась обычной — московской водопроводной. Она появлялась неизвестно откуда: вдруг на полу, стульях, табуретках возникали лужицы воды, непонятно как и почему смачивались кресла, диван, постель и бельё, одежда.

Во время рассказа об этих и других странных событиях все мы — Наташа, её дадя, бабушка и дедушка, а также я — сидели в одной комнате. Время от времени Наташа или её дядя со смущённой улыбкой скромно удалялись из комнаты — около полудюжины раз — и возвращались в других, сухих брюках (дядя) или юбочках (Наташа). Места, на которых они только что сидели, будь то диван, стул с мягкой обивкой или табуретка с пластиковым сиденьем — внезапно становились мокрыми. Однажды чуть-чуть не оказался мокрым дедушка. Он деликатно и с опаской присел на краешек табуретки — и вдруг на другом её краю все мы увидели узкую, в несколько сантиметров шириной, полоску воды!

Мне было очень непросто сохранять спокойствие, одновременно и наблюдая эти невозможные феномены, и выслушивая рассказы о других не менее странных событиях. Вот что мне сообщили. Все началось утром 14 октября 1988 года: проснувшись, бабушка Наташи взглянула на часы. Они показывали 10:45. Подумала — то ли проспала, то ли часы спешат. Однако настенные, двое настольных и двое наручных тоже показывали 10:45. Включила радио. Голос диктора произнёс: «Московское время восемь часов пятнадцать минут». Поставила стрелки всех часов в соответствии со сказанным. В течение дня стрелки несколько раз оказывались синхронно переведёнными на два-три часа вперёд.

Вскоре начались странные происшествия в совмещённом санузле. Около полдюжины тюбиков с зубной пастой, кремами и шампунями вдруг оказывались выложенными веером на стиральной машине — с открученными колпачками и частично выдавленным содержимым.

Затем стали смачиваться водой постели. На следующий день, 15 октября, ещё не было девяти, бабушка с внучкой удивлённо наблюдали, как висящие на подвеске неработающие настенные часы, из которых был вынут элемент питания, сами собой раскачивались, а их стрелки быстро вращались вперёд. Это продолжалось несколько секунд. На кухне сами собой зажигались газовые горелки, однажды газ шёл из всех четырех конфорок! Принесли от соседей исправные настольные электронные часы с цифровым циферблатом. Но и они стали уходить вперёд. Вновь, как и накануне, видели уложенные на стиральной машине тюбики. В санузле на полу была найдена разобранной на части безопасная бритва. Футляр от неё нашли в унитазе. Происходили и другие столь же странные события.

Когда я в тот день впервые прибыл в эту квартиру, было 18:15. Перед началом беседы выложили на стол трое часов: двое настольных и одни наручные. В 19:10 обнаружили, что все они ушли вперёд на 2 часа 10 минут. Мой будильник (он был в портфеле, и я никому не сказал об этом) показывал правильное время. В 19.15 выложили на стол сразу шесть штук часов: мой будильник, трое наручных и двое настольных. В 19:47 (истинное время определяли по телефону) все шесть показывали 21:40; столько же было и на висящих на кухне механических часах-кукушке. Последние, как ни странно, «переводились» бесшумно, без обычного боя.

В то первое посещение этой «нехорошей» квартиры «пострадал», да и то обратимо, лишь мой будильник. Запасные брюки мне, к счастью, на этот раз не понадобились. В данном случае эта предосторожность оказалась излишней, но не бессмысленной: я знал, что на первых этапах развития фазы водного полтергейста смачивается все и вся, и лишь потом смачивание фокусируется на носителе таких проявлений и на принадлежащих ему вещах. Носителем в данном случае была Наташа, и феномен смачивания уже вступал в фазу сосредоточения на ней и на её вещах. Поэтому-то меня и не затронуло.

Я стал чаще наведываться в эту квартиру и не раз подвергался там различным «нападениям». Через несколько дней чай в чашке, который на моих глазах приготовила и подала мне хозяйка, оказался солёным. Она не удивилась, лишь посочувствовала: только вчера хозяин, собственноручно приготовив на кухне чай и туг же пригубив его — ещё сладкий! — понёс чашку в комнату, не выпуская из рук. Сел и, наученный горьким, вернее, солёным опытом, осторожно попробовал вновь: уже солёный… На следующее утро работающие и учащиеся члены семьи ушли из дома «солоно хлебавши» — неоднократно приготовляемый чай оказывался немилосердно солёным! Пришлось хозяйке вручить всем уходящим по яблоку, как бы в виде сухого пайка…

В другие посещения этой квартиры я не раз жалел об опрометчиво не взятых с собой запасных ботинках, зимней шапке, шарфе, перчатках: кое-что оказывало под струёй воды прямо в раковине, кое-что портилось, кое-что на время бесследно исчезало. Чем-то я очень не угодил поселившейся в той семье нечистой силе. Она не раз буквально выживала меня из квартиры, и однажды я испытал в течение примерно получаса свыше двадцати «нападений» на принадлежащие мне вещи. Сумев наконец-то собрать в охапку залитые водой зимнюю шапку и ботинки, пальто без пуговиц, исчезнувший, а потом найденный втиснутым в рукав пальто причудливо — в виде Чебурашки — завязанный шарф, выскочил на лестничную площадку. Я вежливо отклонил любезное предложение искренне соболезновавших мне хозяев «нехорошей» квартиры вновь войти в неё.

Прямо на площадке привёл в относительный порядок себя и свои вещи и, рассыпаясь в извинениях, тут же отбыл восвояси, испытывая укоры совести, что оставил эту несчастную семью наедине со столь вредной нечистью.

Почему-то шумные духи к моим вещам относились без того почтения, которое они за двадцать лет до того выказали в отношении пальто профессора Ганса Бендера… Со временем полтергейстные пакости в этой квартире сосредоточились на манипуляциях с предметами домашнего обихода: они летали, их как бы швыряли, перемещали, они исчезали, иногда насовсем, и вновь появлялись. Особенно доставалось Наташе и дневниковым записям о странных событиях, которые регулярно вела её бабушка. Эти записи часто пропадали, иногда возвращались. Часть их бабушка отдала на хранение Фоменко и мне. А лицо Наташи оказывалось разрисованным цветными фломастерами, шариковой пастой, чёрной сапожной ваксой — все это наносилось молниеносно и незаметно для неё самой.

Приглашённая Фоменко ясновидящая) пользуясь рамкой, вращающейся в её руке над алфавитом, нашла, что все это — проделки некоего Оникса. И ещё она сказала, что в той квартире умер мужчина. Навели справки. Действительно, семья вселилась сюда после смерти её прежнего хозяина…

Знакомству с семьёй, где живёт Наташа, я обязан тому самому пресловутому Барабашке, что в сентябре 1988 года незаконно прописался в одном из московских общежитий молодых строителей и никак не желал оттуда уходить. Семья Наташи выписывала газету «Труд», в одном из номеров которой говорилось об этом случае. Сообразив, что у них происходит что-то похожее, они и связались через газету со мной.

А в гостях у Барабашки я был дважды. Особенно запомнилось второе посещение. Оно состоялось 28 сентября 1988 года. Тогда слухи об этой истории ещё широко не распространились. Было не так уж много досуже любопытствующих, никто не ломился ни в окна, ни в двери квартиры, где жили три подруги — Феруза, Флюза и Таня, которые пока ещё не страдали от будущей известности. Мы с В. Н. Фоменко, согласно предварительной договорённости, пришли около восьми вечера. Уже тогда было ясно, что все странности связаны с Ферузой.

Минут через пятнадцать после нашего прибытия начались стуки в пол. Я заметил, что они раздаются из-под ступнёй Ферузы. Приглядевшись внимательнее, увидел, что одновременно со стуками у Ферузы сокращаются сухожилия ступнёй: один стук — одно сокращение, два стука — два сокращения, стук из-под левой ступни — сокращаются сухожилия левой ступни и т. д. Стало неинтересно: я знал, что некоторые люди могут щёлкать не только суставами пальцев рук. Чтобы исключить эту возможность, попросил всех оторвать ноги от пола. Сделала это и Феруза — друг Барабашки. К моему удивлению, стуки не прекратились! Но изменилось место их приложения. Теперь уже они раздавались из матраца кровати, на которой сидела Феруза. Я присел рядом с ней. К моему ещё большему удивлению, одновременно с глухими, как бы ватными стуками я буквально на собственной шкуре почувствовал отчётливые, как бы от дотрагивания незаточенным карандашом, прикосновения к себе изнутри матраца, и так много раз! Уступил своё место Фоменко — все слышат глухие стуки из матраца, а он сообщает ещё и о таких же прикосновениях. Вновь занял своё место — то же самое. Под общий смех заглянул под кровать — убедиться, что там никого нет.

Так я узнал, что такое полтергейст, так сказать, на своей собственной шкуре…"

Дело коновала Бардадыма.

В истории полтергейста известны десятки судебных дел, возбуждённых в связи с проказами шумных духов. В роли ответчиков обычно выступали люди: носитель и жертвы феномена, иногда семья в целом, а то и посторонние, подозреваемые в «напуске» полтергейста посредством колдовства. Участь привлечённых в старину обычно бывала незавидна: их приговаривали к смертной казни, подвергали жестоким наказаниям. В более поздние времена, случалось, суд не усматривал в «деяниях» привлечённых к ответственности состава преступления — выяснялось, что самих действий просто не было! И тогда подозреваемых оправдывали. А ответчиками фактически становились шумные духи. В таких случаях решение возлагалось на суд Божий, и дело закрывалось официальным постановлением суда: ведь не привлекать же, в самом деле, к ответственности духов!

Первое из дошедших до нас судебных дел, возбуждённых в связи с буйством шумных духов, рассматривалось Верховным судом Парижа в ноябре 1534 года. Последнее из известных — в марте 1992 года народным судом Невского района Ленинграда; оно завершилось оправданием семьи, обвинённой в затоплении нижних квартир: не вчинять же было иск полтергейсту!

В ряде случаев в руки исследователей попадают копии судебных решений по делам, связанным со вспышками полтергейста. Такие документы отражают отношение суда и общества к феномену в те или иные времена, а также предоставляют в руки исследователей показания очевидцев, засвидетельствовавших перед судом реальность противоречащих здравому смыслу происшествий. К подобного рода документам относится и приводимая ниже копия решения Виленской соединённой палаты уголовного и гражданского суда от 28 мая 1874 года. Вот полный текст этого уникального постановления:

"1874 года, мая 28 дня. По указу Его Императорского Величества Виленская соединённая палата уголовного и гражданского суда по уголовному отделению слушал уголовное дело о крестьянине Бардадыме, обвиняемом в мошенничестве. Докладывал секретарь Прокопович.

Обстоятельства дела: Виндзигольский сельский староста донёс Сумилишскому волостному правлению, что 26 января сего 1874 года в деревне Шаколданы Яков Яковлев Бардадым, за условленную с крестьянином Домиником Беганским плату 30 копеек получив бутылку молока, неизвестно что делал, а после сего приказал давать это молоко больному ребёнку Беганского. После ухода Бардадыма в доме Беганских произошло необыкновенное явление: оставленная Бардадымом бутылка с молоком переходила с места на место, в избе Беганских какая-то тайная сила бросала сено, сучья и камни. Это явление продолжалось в течение двух суток, пока не пригласили Якова Бардадыма. По прибытии его в избе Беганских все утихло, но при сём Бардадым потребовал от Беганского 15 рублей за прекращение необыкновенного бросания камней и прочего, однако сошёлся на 5 рублях и двух гарнцах водки, которые и получил от Беганского.

Крестьянин Санкт-Петербургской губернии Новоладожского уезда Яков Яковлев Бардадым, 31 года, по ремеслу коновал, показал, что дал бутылку с молоком, прочитав над этим молоком лишь молитвы, по просьбе Беганского, для врачевания ребёнка, у коего была грыжа, так как знал, что молоко помогает от грыжи, деньги же 5 рублей взял у Беганского потому, что несколько лет тому назад эту сумму он дал взаймы брату Беганского, ныне умершему. О причине необыкновенного хождения бутылки, бросания камней и прочего в жильё Беганских ничего не знает, не видел этого и ни с кем в стачке для обмана крестьян не был: его действительно привезли к Беганскому, но для чего, не помнит, так как был совершенно пьян, и что там происходило, не знает