— Господин командор! Господин командор!

— Иду! — кричу я в ответ и, кивнув раненому, спускаюсь вниз. Там меня уже ждет вестовой.

— Господин командор! Периметр под полным контролем! Остался пост у боксов в глубине территории. Сейчас там четверо наших. Ждут ваших указаний!

Вот это по мне! Молодцы ребята. И парень этот далеко пойдет… если жив останется. Хлопаю мальчишку по плечу и подталкиваю вперед — веди, мол.

Как только мы выходим из офицерского барака, я понимаю, что часть уже полностью у меня под контролем: перед казармой разложены на земле бывшие часовые. Над ними стоят двое моих ребят с автоматами. Хорошо я их все-таки натаскал. Приятно смотреть на аккуратно проделанную работу.

Стоило мне показаться, как один из мальчишек устремляется ко мне, заранее поднося руку к козырьку.

— Господин командор, разрешите доложить!

— Докладывайте. — Я козыряю мальчишке в ответ.

— Периметр под контролем. Обошлись без стрельбы. Пленные перед вами. Настоятельно прошу подкрепления — у меня не хватает людей на все посты.

Приглядываюсь. Капральские нашивки. Ну что же, не зря носит, значит.

— Благодарю за службу, капрал! Как только разберемся с постом у боксов — сразу же отправим за подкреплением. А теперь отведите меня туда!

Он кивает, и мы идем по направлению к центральной аллее. Никакая это не аллея, конечно, а просто удобная подъездная дорога к боксам, в которых на длительное хранение поставлена необходимая мне техника. Ну и черт с ним, с названием. Главное, что через несколько часов у меня в руках будут «универсалы»!

Не доходя метров двадцать до уже виднеющихся железобетонных боксов, мой проводник останавливается:

— Дальше за кустами, господин командор. Он вооружен и грозится перестрелять всех, кто подойдет.

— Понятно, — недовольно бурчу я в ответ. — Ведите, капрал!

Минута хода, и мы на месте. Ничего неожиданного для себя я здесь не вижу: пост оборудован металлическим редутом, в котором и укрылся солдат. Действует он строго по уставу. Наверное, старослужащий. Впрочем, это его не спасет.

Автомат все еще со мной, и я оглядываюсь, чтобы выбрать удобную позицию. То, что молокососа придется пристрелить, я уже понял. Можно, конечно, попытаться его спровоцировать на беспорядочную стрельбу и заставить израсходовать весь боекомплект, но у меня просто нету на это времени. Остается один выход — застрелить.

— Капрал! Ты хорошо стреляешь из автомата?

— Не понял, господин командор…

— Сейчас объясню: мне нужно, чтобы ты и твои люди начали постреливать по этому придурку. Не очень интенсивно, но так, чтобы он не мог поднять головы над этой железной дрянью. Сможете?

— Так точно, господин командор!

— Ну вот и хорошо. Начинайте, а я тут присмотрю себе место поудобнее.

Мальчишка исчезает в кустах, чтобы передать своим бойцам мой приказ, а я задумываюсь. Может, действительно стоило взять с собой гранаты? Тогда бы я закончил все это дело практически моментально. Ведь редут не имеет крыши. Но гранаты — это все-таки лишний шум. Люди не особо встревожатся, услышав выстрелы со стороны воинской части, но взрыв гранаты… Это может привлечь ко мне ненужное внимание.

Мои размышления прерывают выстрелы. Пули глухо бьют по редуту, и солдату, находящемуся там, приходится сейчас несладко. Но это его проблемы. В такой момент лучше не геройствовать, а нарушить присягу и поднять руки вверх. Но раз не хочет, то и не надо.

Я удобно опираю цевье автомата на развилку дерева и прицеливаюсь. Меня интересует амбразура. Та, которая повернута ко мне. Солнце уже начинает подниматься и светит сбоку. Значит, я смогу увидеть силуэт и выстрелить по нему.

Минуты тянутся медленно. Мои бойцы постреливают по редуту. Часовой даже пытается отстреливаться. Кажется, я все-таки сделал глупость и надо бы кого-нибудь послать за гранатами: мы просто теряем время.

Стоп! Я его вижу! Палец плавно давит на спусковой крючок, и автомат выплевывает пулю. За железными стенами редута коротко вскрикивают. Ору «Не стрелять!» и бегу к редуту. Успеть, пока он не очухался. Во что бы то ни стало успеть!

Получилось. Я подбегаю ко входу в редут, развернутому к стене, и выпускаю внутрь длинную очередь. Автомат клацает курком — патроны закончились. В следующую секунду оружие летит на землю: перезарядить его мне сейчас нечем. Отскакиваю назад и выхватываю «люгер». Снимаю с предохранителя и опять ко входу в редут.

Здесь уже все кончено. Изо рта солдата стекает струйка крови, а взгляд остановился. На всякий случай прижимаю пальцы к его шее — пульса нет. Похоже, что и здесь закончили. Так, это была третья фаза операции. А теперь четвертая, завершающая, — мне необходимо вскрыть боксы. И если окажется, что там пусто, то… То я просто не знаю, что буду делать.

— Капрал! Вместе со своими людьми бегом ко мне!

Из-за кустов показываются мои бойцы. Вид у них несколько обескураженный. Вероятнее всего, ожидают разноса за то, что не смогли самостоятельно обезвредить часового. Но я не собираюсь их сейчас отчитывать. Не до того. Да и что они могли сделать? Ничего. А мне нужно сейчас только взять «универсалы». Там уже недостаток тактической подготовки моих мальчишек будет полностью компенсирован мощной техникой.

— Солдаты, — обращаюсь я к своим бойцам. — За каждой дверью стоит машина, которая необходима нам для завершения начатого. Ваша задача проста. Необходимо взломать замки. Можете использовать автоматы, ломы, свои головы или головы пленных — мне все равно. Но все двери через пять минут должны быть открыты. Вопросов нету? Тогда исполняйте!

Ребята, улыбаясь, расходятся. Я стою и наблюдаю. Ближайший ко мне паренек прижимает автомат к замку на двери и давит на спусковой крючок. Сыплются искры, и сразу же за этим остатки замка падают на бетон. Я отталкиваю парнишку и, схватившись за скобу, резко дергаю массивную дверь бокса на себя.

Есть! Законсервированная амфибия занимает почти все пространство бокса. Значит, машины на месте. Настроение у меня стразу же улучшается. Все-таки не зря мы перебили здесь столько народу. И не зря я рисковал сегодня жизнью, бегая под пулями. Через несколько часов мы получим самую мощную технику в стране, если не в мире. Загрузить обновленное программное обеспечение — это дело нескольких минут (где оно хранилось и что предпринял Репус для сохранения тайны — лучше сейчас об этом не думать), а дальше — путь на Столицу открыт. И я бы очень хотел посмотреть на того безумца, который осмелится против меня выступить.

Отхожу от пока еще неподвижной машины и включаю рацию, болтавшуюся до этого бесполезным грузом у меня на ремне.

— «Друг» вызывает «Брата». Прием.

— «Брат» слышит «Друга». Прием.

Отлично! Ленус на связи и готов выдвигаться.

— Я соскучился, «Брат». Прием.

— Выдвигаемся. Конец связи.

Вот теперь я могу некоторое время передохнуть. Во всяком случае, до того светлого момента, пока Ленус не пожалует сюда со своими людьми. Потом мне опять придется попотеть, выводя машины из законсервированного состояния, а позже загоняя в них новое программное обеспечение. Но это через некоторое время. Сейчас же я просто уселся на траву и с наслаждением закурил.

Утренний осенний воздух приятно холодит разогретое боем тело, а вокруг разлилась тишина: все боксы уже давно открыты. Мои бойцы топчутся в сторонке, не решаясь ко мне подходить. И правильно делают. Мне сейчас необходимо несколько минут тишины и спокойствия. Ведь все уже кончилось… Нет, Магнус, ошибаешься! Все только начинается! То, что ты видел до этого, было просто прелюдией к… К чему? К революции? Да, без сомнения. Но это не моя революция. И мне она абсолютно не нужна. Так кто же загребает жар моими руками?

У меня опять в голове клубятся вопросы. На одни я могу ответить, на другие — нет. Самое смешное, что некоторые из них я даже не могу внятно сформулировать. Не потому, что боюсь. Просто у меня не хватит слов, чтобы озвучить эти самые формулировки. И я очень сомневаюсь, что хоть у кого-то хватит слов на такое. Мне хорошо знакомо это состояние, и оно меня путает. Всегда пугало, но сейчас в особенности.

Я неоднократно пробовал разобраться в себе и понять, что является причиной иррационального страха, но у меня этого ни разу не получилось. Может, я слишком слаб? Или не понимаю чего-то элементарного, находящегося под самым носом? Снова вопросы. И снова у меня нету на них ответов…

Мне хорошо сидеть на земле, щуриться на неяркое осеннее солнце и философствовать. Хорошо и спокойно. То, что это спокойствие закончится тогда же, когда дотлеет сигарета, я знаю. Но мне хочется оттянуть этот момент как можно дальше…

Вот и все. Окурок потушен, и я поднимаюсь. Никаких сомнений и угрызений совести! У меня опять нету на это времени. Стрелять, убивать, отдавать приказы, которые повлекут за собой смерть, — это то, чем я буду заниматься в ближайшем будущем. А там, если все будет хорошо, может, еще выдастся время всласть пофилософствовать. Но не сейчас. Не сегодня.

— Странно, что они до сих пор не зашевелились. — Я сплевываю на землю и смотрю на наших ребят, которые слаженно занимаются расконсервацией «универсалов».

— Действительно, не совсем понятно, — отвечает Ленус. — Тем более что ты здесь все-таки пошумел.

С момента полного подавления сопротивления в части прошло больше двух часов. За это время мы успели сделать очень и очень много, но отсутствие интереса к нам со стороны властей меня начинает настораживать. И не одного меня, насколько я теперь вижу. Интересно, это очередная помощь неизвестных друзей или просто везение? Я бы, по понятным причинам, предпочел второе.

— Не так уж сильно я здесь шумел, — говорю, черт возьми, как оправдываюсь.

— Достаточно, — лаконично отвечает Ленус. — Я бы на стрельбу точно среагировал. Почему эти бараны не чешутся?

А на самом деле — почему? Впрочем, мы сможем продержаться еще пару часов в любом случае. Этого мне с лихвой хватит, чтобы ввести в бой «универсалы». Вот тогда мне будет точно наплевать на любой штурм. Да и не решатся они штурмовать сразу. Сперва будут достаточно долго стараться вести переговоры самостоятельно, потом попытаются связаться с властями, затем подтолкнуть меня на этих переговорах пойти на какие-то уступки… И вот только после того, как у них ничего не получится (а у них ничего не получится), они примут решение о штурме. Но сперва они должны попытаться освободить заложников… Заложники!

— Послушай, друг мой. — Идея еще не вполне сформировалась у меня в мозгу, но я должен ею поделиться прямо сейчас. — А ведь у нас с тобой до чертовой матери пленных вояк!

— И что? — Ленус смотрит на меня как на идиота: он и сам прекрасно знает, что в бомбоубежище мы загнали весь гарнизон.

— А то, дорогой ты мой идеолог, — поддразниваю Ленуса я, — что это для нас они военнопленные, а для властей — заложники!

— Ты это к чему?

— Не понимаешь? Хорошо, объясню. В случае, если сюда попытаются сунуться, пригрозим расстрелять заложников. И парочку можем шлепнуть. Прямо здесь, на глазах у господ представителей властей. Это их остановит на приличный срок и заставит идти на уступки. Тут же можно будет выдвинуть какие-нибудь кретинские требования. Не важно какие, главное — чтобы звучали они как можно глупее. Например, сто миллионов в золотых слитках и освобождение всех политических заключенных. Пока они будут чесать репу и пытаться нас отвлечь, я смогу ввести в бой первую амфибию. Этого хватит на все силовые подразделения Городка, вместе взятые. Как тебе идея?

— Идея хорошая. — Скепсис Ленуса виден невооруженным глазом. — Только чего ты раньше срока в ад стремишься? Пока все тихо и спокойно. Вот если начнется шум, тогда и надо будет что-то придумывать. А сейчас нечего заниматься несуществующими проблемами… Теперь ты понимаешь, почему Альтус боялся назначать тебя главнокомандующим?

Мне сначала очень захотелось ударить Ленуса. В лицо. Сильно ударить. Но я понял, о чем он говорит. От этого понимания желание не исчезло, однако выполнение его стало изрядно затруднительным. Он прав. Я на самом деле распыляюсь на те мелочи, которыми сейчас заниматься совершенно не нужно. Но в моем понимании это и есть стратегическое планирование… Или это только в моем понимании, а остальные видят все совершенно в другом свете?

Ну и черт с ними со всеми! В конце концов; командую здесь я. И решения принимаю тоже я!

— Высказался? — издевательски спрашиваю Ленуса. — А теперь марш по периметру и через тридцать минут доложить мне свои соображения относительно плана обороны при попытке штурма. Исполнять!

— Есть. — Ленус угрюмо козыряет и, поворачиваясь через левое плечо, уходит.

Я ему покажу, как мне рассказывать о том, чего я стою, а чего нет. Будет тут всякая штафирка командовать! Хрен ему на всю морду! Кадровый офицер здесь один. И этот офицер — я!

Первая амфибия продула турбину и зависла в полуметре над бетоном центральной аллеи. Смотрится «универсал» в такой позиции просто замечательно: стремительные обводы, слегка выделяющаяся башня с коротким стволом пушки, матово отсвечивающая броня. Залюбоваться можно. Я и залюбовался.

Очень хорошо, что машины оказались на месте. Иначе все наши утренние приключения не имели смысла. Я могу себя убедить в необходимости убийства нескольких человек. Например, если это враги. Или они стоят на моем пути, а времени на то, чтобы их уговорить сдвинуться, просто нету. Но я ни при каких обстоятельствах не пойду на то, чтобы убивать ради удовольствия.

Возможно, старый козел Альтус именно с этой целью послал меня расстреливать из гаубиц гвардейцев. Хотел проверить, а как далеко я могу зайти. Но там все было просто и ясно: гвардия встала у меня на пути, что полностью развязывало мне руки. Я и сейчас считаю, что поступил правильно. Правильно, но слишком рано начал. Необходимо было попытаться провести переговоры… А может, они именно на это и надеялись? Втянуть меня в глупые и никому не нужные переговоры, а самим выиграть время. Для чего? А для того, чтобы две дивизии президентских любимчиков смогли спокойно подойти к городу. Все равно глупость получается. Вел бы я с ними переговоры или не вел бы — один хрен, это бы ничего не дало. Верные Президенту части мы встретили как полагается. И встречал их не я, а Репус. Да и подавил он этих ребят еще на марше. Помогло бы то, что я вел переговоры?

Но можно посмотреть и с другой стороны: в такой ситуации гвардия бы сдалась… Может быть… Правда, тогда бы у меня не было возможности пожить Санисом несколько лет. А впрочем, какая разница? Был бы не Санисом, а Ранисом. И что бы от этого изменилось?

Главным остается то, что мы обязательно должны были проиграть в прошлый раз. На самом деле обязательно. Так почему же мне сейчас все это вспомнилось? Я боюсь повторить прошлые ошибки? Но Президент сегодня гарантированно в Столице и скоро будет арестован. Хочется верить, что будет. Впрочем, меня вполне устроит вариант, если его пристрелят. И Ленуса этот вариант устроит — меньше возиться, изобличая его, настропаляя общественное мнение.

Как ни крути, а получается, что Президента лучше пристрелить. Все вздохнут с облегчением. Но у нас есть дурак Ромус, который может его и арестовать… Да, а недурственно бы вышло, получи Ромус во время этого мероприятия шальную пулю. Желательно в голову. И очень желательно разрывную. Иначе знаю я эти фокусы: шесть пулевых ранений в черепную коробку, но мозг не задет. Так вот это именно про Ромуса… Да, не люблю я его! Но я и не обязан его любить! Он не девушка и не крупная купюра. Он — Ромус. И этим все сказано. Кто не верит — может попытаться с ним пообщаться. А я с громадным удовольствием буду наблюдать это действо со стороны. Посмотрим, у кого окажутся такие крепкие нервы, что сможет выдержать этого мерзавца столько же лет, сколько выдержал я…

— Господин командор Санис! Сообщение от командора Арнуса!

Это еще что такое? Ага, понятно. Ленус умудрился мне записку прислать. Ну детский сад, да и только! Разворачиваю и обалдеваю: «Включи рацию, мудак!» Это он ко мне так обращается? Кажется, кто-то напрашивается на неприятности… Черт, когда же я ее успел выключить? Но рацию все равно включить необходимо. Включаю.

— Арнус, что там у тебя за истерика? Прием!

— Нас начали обкладывать по периметру. И очень грамотно. Лучше тебе поторапливаться! Прием.

Так. Проснулись, господа полицейские. Или СБ. Или… А какая разница? У меня ведь уже есть на ходу «универсал». А через несколько минут подоспеет следующий, за ним и все остальные машины. И я плевать хотел на любое нападение. Они еще не поняли, с кем имеют дело? Тем хуже для них! Я постараюсь сейчас преподать вполне наглядный урок. Чтобы до баранов дошло, куда они сунулись, и больше такая глупость не повторялась. Думаю, что после такого урока выжившие и внукам своим закажут в подобное дерьмо влезать.

— Слушай меня внимательно. Прикажи своим людям особо не высовываться. Я сейчас постараюсь исправить положение. Прием.

— Понял тебя. Конец связи.

Понял он меня. И опять, подлец, связь первым оборвал. Но он, видите ли, понял! Я за него счастлив. Только мне от его понимания ни тепло, ни холодно. Опять все должен делать я сам. Но почему? У меня же громадное стадо малолетних головорезов, вооруженных стрелковым оружием. Сейчас достаточно отдать команду, и они радостно бросятся вперед. Убивать и умирать. А что вместо этого собираюсь делать я? Правильно, сесть в «универсал» и очистить периметр. Нужно это делать? Я своих деточек берегу? Да от таких надо окружающих оберегать, а не наоборот. Послать сейчас в разведку малолетнего ублюдка, который смог в четырнадцать лет нож воткнуть в человека, не поморщившись! Его, понятное дело, поймают. И будут допрашивать с пристрастием. Он будет при этом громко орать, а у нас появится прекрасный повод пойти в атаку и отомстить за погибшего боевого товарища. Чем плохо? Сам знаю чем: мне все эти засранцы нужны будут на пути в Столицу. Да и там не помешает изрядное количество этой самой публики. И пока будем вырезать столичный гарнизон, и потом, когда мне попытается вцепиться в глотку Ромус. Ну или я ему попытаюсь вцепиться в глотку. Какая разница?

— Господа! По данным разведки, у нас наметились «гости». — Выдерживаю паузу и обвожу взглядом мальчишек, стоящих около меня. Их человек десять, и они внемлют каждому моему слову. — Сейчас я продемонстрирую возможности нашей техники. Это будет показательный полет, чтобы власти в полной мере оценили серьезность наших намерений. Потому я вынужден настаивать на полном экипаже. Мне требуется механик-водитель и наводчик. Здесь присутствуют бойцы с необходимыми специальностями?

Один паренек робко поднимает вверх руку. Я его узнаю — он мехвод. На тренажере он показывал вполне приличные результаты. Пойдет и этот. В случае крайней необходимости я смогу перехватить управление амфибией на себя. Теперь мне нужен стрелок… О! Еще одна рука несмело поднялась в воздух. Неужели так страшно? Я понимаю, что это те самые ребята, которых привел Ленус. Захвата части они не видели и в нем не участвовали. Но ведь не до такой же степени они боятся садиться в амфибию? Или так путает перспектива принять участие в предстоящем бою?

— Вижу одного механика-водителя и… — Делаю паузу, затем глядя на второго: — Специализация, боец?

— Я наводчик, господин командор.

— Прекрасно! Экипаж! В машину!

Вышколил я их хорошо. Сноровисто и грамотно мои мальчишки полезли в бронированное брюхо «универсала». Вот их уже и не видно. Пора мне занимать командирское кресло.

«Универсал» все еще покачивается в полуметре над бетоном. Снаружи он должен казаться сонным и безопасным. Но это иллюзия. Именно сейчас в его недрах просыпаются боевые механизмы, которые очень скоро понесут смерть и разрушения. Но снаружи этого не видно и не слышно. Машина степенно покачивается в осеннем воздухе и кажется какой-то волшебной игрушкой.

Я проверяю все системы. И то, что положено командиру, и то, что должен проверить мой экипаж. Не хватало еще рухнуть на землю. Вот господа полицейские порадуются! Как же! Такой радости я им сегодня не доставлю. А вот нечто неприятное — в любых количествах. Точнее, пока не побегут. Убежавших преследовать смысла не имеет: они должны быть изрядно напутаны. А раз напуганы, то расскажут ТАКОЕ, что городские власти сойдут от страха с ума. Если у них осталось, с чего сходить.

— Мехвод! Доложите готовность! — зачем-то запрашиваю я подтверждения у водителя. Ведь вся информация и так у меня на дисплее.

— Амфибия готова к бою, господин командор!

— Наводчик, как у вас? — Раз водитель, то и наводчик.

— Пушка готова к бою, господин командор!

— А ракеты? — рыкаю я в ларингофон.

— Ракеты готовы, господин командор!

— Прекрасно, бойцы! Стартуем! — И после паузы: — Мехвод! Поднимешься метров на сорок и пойдешь по периметру части. Скорость минимальная. На огонь из автоматического оружия внимания не обращать. Сперва сделаем круг, а потом будем думать дальше. Выполнять!

На этот раз турбины взвыли басовито, и тяжелая машина начала набирать высоту. Я придвинулся к монитору, включил круговой обзор и задумался. В конце концов мне надо знать, что происходит вокруг. Иначе может получиться как в ТОТ РАЗ. А повторения ТОГО РАЗА мне не хочется. Нахлебался уже.

Ситуация оказалась несколько хуже, чем я мог предположить. Не знаю, кто подсуетился, но народу к нам в гости нагнали немерено. И военные, и полиция, и даже родное городское спецподразделение. Короче, все уже здесь, но чего-то ждут. Может, это и к лучшему: сразу расставим все точки над «i».

Интересно, что бы я делал, если бы увидел воспаривший над частью «универсал»? Думаю, что бежал бы. И чем дальше — тем быстрее. А эти бараны что делают? Начинают в меня целиться. Верх идиотизма! Увидев такого бронированного монстра, нужно немедленно опускать автомат. Пули его не возьмут. Ракетная установка может, но я что-то не наблюдаю такой техники. Интересно, они думают, что я захватил воинскую часть от нечего делать? Неужели все так плохо и командиры людей, которые сейчас плотным кольцом окружили это хранилище законсервированной техники, являются полными дураками? Если это так, то очень скоро мне станет скучно и я от скуки открою огонь. Дабы наглядно продемонстрировать, что с «универсалом» шутки плохи. Предположим, в десятке километров от Городка есть военный аэродром. И там стоят истребители. Это уже может быть проблемой. Никто еще не производил исследования на тему, является ли «универсал» противником для истребителя. Я как-то тоже не горю желанием проводить такие эксперименты. А если придется? Будет несладко…

Я отвлекся. Этого допускать нельзя: мы уже влезли в драку, и теперь всяческие ненужные мысли будут стоит жизни моих людей. А если здорово зазеваюсь, то и моей.

И что тут у нас? Так: до трех сотен людей, техники я не вижу, если не считать техникой несколько полицейских вездеходов и армейские грузовики. Оружие, судя по всему, только стрелковое… Хотя нет — вот у кого-то и гранатомет имеется. Все равно не поможет. Ракетных комплексов я не наблюдаю, а это главное. Даже если они вызовут авиацию, то у меня есть шанс: никто из находящихся снаружи не знает, сколько амфибий у меня в руках. И не узнает, пока я не пожелаю этого продемонстрировать. Тогда чего же я жду?

— Механик! Пройди над нашими, а потом поднимайся на полкилометра вверх.

— Слушаюсь, господин командор!

Машина сделала резкий поворот, медленно прошла над частью и начала плавно подниматься в утреннее небо.

Никогда не наблюдал Городок с высоты. За последние годы я свыкся с мыслью, что живу здесь, и он даже начал казаться мне солидным. Но стоило взглянуть на это скопление домиков сверху, как я непроизвольно вспомнил Столицу. Прямые проспекты, красивые высокие здания и самое главное — атмосфера. Впрочем, на такой высоте над Столицей не атмосфера, а смоговая шапка.

Да, что-то сегодня меня тянет на сентиментальность… Но пора приступать к делу. Уничтожать все то скопление людей, которое пригнано сюда для моего усмирения, в мои планы не входит. Значит, мне необходимо найти штаб. Найти и ударить по нему из пушки. Поручать это мальчишке-наводчику просто опасно: мне нужно, чтобы ни один из руководителей не выжил. Так что придется самому. А ребенок пусть потом поразвлечется, расстреливая пустые грузовики. И ему обидно не будет, и дело сделаем.

Люблю я принимать правильные решения! Очень люблю! Иногда сам себя слушаю и поражаюсь. Ведь гениален же, подлец! Просто гениален! А теперь о прозе жизни: где штаб-то искать? Вот если бы они его пометили чем-нибудь ярким, тогда бы у меня проблем не было. Но это из области ненаучной фантастики. Хотя… А ведь пометили! И пометили так ярко, что не увидеть этого может только слепой. Я же на «универсале». Теперь осталось просканировать окрестности на тему скопления радиостанций и излучения компьютеров. Без этого они обойтись не смогут. Даже если захотят, не смогут.

Нажимаю на несколько клавиш и смотрю на результат. Там, снаружи, в броне моей амфибии сейчас открылся неприметный лючок. Из него выдвинулся небольшой радар и начал ощупывать все, что находится в радиусе его действия. Делает он это медленно, но уверенно.

Так, что здесь у нас? Просто отлично: на экране рельефная карта местности («универсал» явно связался со спутником и получил информацию оттуда), а на этой самой карте отмечено яркое светлое пятно. А кто-то тут говорил, что не пометили? Еще как пометили!

Теперь необходимо рассмотреть это дело поближе. Переключаю монитор на внешнюю камеру и даю увеличение. Ничего примечательного в этом сарае нету. Бывал я там неоднократно. Пока резвился, учась в школе. Сарай каменный и давно заброшенный. По углам нагажено, стены исписаны похабщиной. Есть второй этаж. Точнее, был — перекрытия давно обрушились. Вот, пожалуй, и все. Какие делаем выводы? Правильно: никаких радиостанций или компьютеров там быть не может по определению. Если только их туда недавно не принесли для того, чтобы организовать штаб по выкуриванию меня из захваченной мной воинской части. Очень обидно за солдатиков, которые вынуждены были выгребать дерьмо из углов. А главное, что напрасный это был труд. Разнесу я сейчас чертову развалюху. Туда ей и дорога. Давно уже пора было: один из моих одноклассников полез там на второй этаж, ну, на то, что от него осталось, так упал и провалялся несколько месяцев в гипсе. Ногу сломал. О детях надо заботиться. Зачем же их подвергать опасности?

— Наводчик!

— Здесь наводчик!

— Передаешь управление пушкой мне. Сам смотришь и все запоминаешь. Я сейчас расстреляю сарай, чтобы ты посмотрел, как это делается, потом необходимо уничтожить транспортные средства противника. Задача ясна?

— Так точно, господин командор!

— Молодец. А теперь передавай управление.

С командирского кресла «универсала» можно управлять всем, что находится внутри. Отсюда можно даже вести машину при необходимости. Не сказал бы, что это очень удобно, но лишняя дублирующая система никогда не помешает. Во всяком случае, я так думаю. И не один я, раз конструкторы предусмотрели такую возможность.

На панели загорелся оранжевый огонек. Теперь управление пушкой у меня. Спешить нам сейчас некуда, так что можем прогнать тесты этой самой пушки. И что нам говорят гесты? Боекомплект полный, гироскоп включен и функционирует нормально, пушка готова. Прекрасно. Теперь открыть крышку на панели и привести в рабочее состояние джойстик. Он универсален, но сейчас будет управлять именно пушкой. Поведем стволом влево-вправо… Реагирует вполне удовлетворительно. Теперь запустим механизм непрерывного заряжания, и можно задавать цель. А почему, собственно, я должен корячиться и выворачивать ствол черт знает как?

— Механик! Довернуть машину на сорок градусов и наклонить нос на пятнадцать градусов!

— Есть!

«Универсал» качнулся, но быстро выровнялся, занимая нужную мне позицию. Вот теперь стрелять мне будет так же удобно, как в тире. И шанс промахнуться будет тот же.

Подвожу перекрестие к сараю на мониторе и нажимаю верхнюю кнопку джойстика. Цель задана. Некоторое время смотрю на пока еще целый сарай и решительно жму на гашетку. Гудение усиливается — двигатели амфибии начинают «кормить» энергией пушку.

Проходит полсекунды, и пушка с резким свистом выплевывает первую партию зарядов. Картинку на экране тут же закрывает клуб пыли, во все стороны разлетаются куски битого кирпича. Там внизу сейчас, наверное, ад кромешный. Включаю все сенсоры, какие у меня есть: теперь мне необходимо проверить, нужен ли еще один залп.

Похоже, что не нужен. От сарая осталась воронка. Не очень глубокая, метра полтора. Но это и все. Штаба противника больше нету. Теперь необходимо передать управление пушкой моему наводчику. Пусть потренируется на грузовиках. Это должно полностью деморализовать тех, кто надеялся меня выкурить из части.

Вот потеха будет: четырнадцатилетний сопляк принимает капитуляцию у кадровых военных. Или потеха все же будет, но несколько другого вида: я подниму в воздух десяток «универсалов» и перебью всех, кто находится внизу, к чертовой матери. Так что разумнее для них будет капитулировать. Намного разумнее, чем пытаться сопротивляться. И кто здесь, после всего этого, кого пришел выкурить?

Передаю управление пушкой своему стрелку и откидываюсь на спинку кресла. В наушниках тут же появляется мальчишеский голос, который требует довернуть амфибию под нужным углом. Правильно, пусть тренируется. Проходит несколько секунд, и один за другим грузовики противника превращаются в месиво из горящего металла и дерева. Это хорошо и правильно. Не я к ним пришел, а они ко мне. Так что теперь пусть готовятся к расплате. Справедливости ради, конечно, можно отметить, что часть захватили мы, а не они, но ведь им «универсалы» не были нужны все эти годы. Так что здесь я полностью в своем праве: просто взял ту вещь, которая до этого никому не была нужна. А то, что пришлось при этом пролить кровь, — так на то и война. Совсем без кровопролития не обойдешься.

Ну, поразвлекли молодежь, и хватит. Мне пора уже делом заниматься.