Повстанец

— Отлично! — бросаю я Арнусу и направляюсь к группке юнцов, ожидающих меня.

— Господа офицеры, здравствуйте! — стушевались и ответили вразнобой. Плохо. Набираю побольше воздуха в грудь и рявкаю: — Отставить! Еще раз! Господа офицеры! Здравствуйте!

— Здравия желаем! — уже больше похоже на правду.

— Прекрасно, господа! — поощрительно улыбаюсь. — А теперь перейдем к делу. До здания Администрации не более двадцати пяти минут хода. Это если бы каждый из нас шел по отдельности. Но мы вынуждены вести людей. Значит, идти будем около часа. Необходимые условия — строй держать, на быстрый шаг не сбиваться, шума не устраивать. Пройдем по проспекту Космонавтов, далее — мимо Завода высоковольтной аппаратуры, потом пересекаем Мельничную и выходим в центр. Вероятнее всего, у нас на пути попытаются поставить заслон. И далеко не один. Волновать это вас не должно: мы обладаем достаточным количеством людей, чтобы взломать любой заслон. В центре нас могут попытаться остановить наряды полиции. Пугаться не надо. Мы численностью в несколько раз превосходим всю полицию Городка. В случае, если полиции все же удастся локализовать меня или кого-то из вас — ваши заместители должны продолжать действовать по ранее намеченному плану. Вопросы есть?

Вопросов не было. Четырнадцатилетние мальчишки медленно свыкались с мыслью, что они являются командирами подразделений.

— Раз вопросов нет — разойтись! Постройте свои отряды в колонны по четыре — я буду говорить.

Они неумело козыряют и отправляются каждый к своим людям. Я понимаю, что здесь есть громадное количество заклятых врагов, но сейчас они почему-то не выясняют отношения. У всех одна идея и один общий враг. Это хорошо.

Толпа детей начинает шевелиться. Уже через минуту становятся четко видны колонны. Строятся они по сотне человек. Таким образом, пустырь стремительно начинает напоминать дивизионный плац. Пора толкать речь — слишком долгое стояние и так расхолодило этих детей, а тут еще солнце начинает припекать…

— Господа! — Я до предела напрягаю голосовые связки и понимаю, что так могу легко сорвать голос. — Сегодня у нас праздничный день! Мы впервые покажем, что это наш город! Мы — его будущее! И нам принадлежит здесь все! Кто-то в Администрации этого не понимает. Они считают, что есть только их интересы! Мы сегодня скажем им: «Идите в жопу!» (Толпа одобрительно гудит. Поднимаю руку, чтобы призвать к тишине.) Именно в жопу! Никто не смеет нас останавливать! И помните: мы идем показать, что нам не нравится, как о нас заботятся Президент и его банда! Они заботятся только о себе. Но они все уже старые пердуны! А нам здесь жить! Потому не хрен им набивать только свои карманы! Пусть отдают нам то, что принадлежит нам по праву: у нас должны быть виллы на берегу моря, а не у них, у нас должна быть лучшая еда, лучшая медицина и все остальное.

Я делаю небольшую передышку. Кажется, перегнул палку. Абстрактные суждения крайне слабо доходят и до более взрослых людей. А тут — дети.

— Господа! Мы сегодня идем в центр Городка не для того, чтобы устроить дебош! Мы идем показать свою силу! И она у нас немалая! Любой, кто станет у нас на пути, будет сметен с него, как мусор! Но мы не собираемся причинять вред мирным гражданам — нашим отцам, матерям, братьям и сестрам! Мы идем требовать свободы и нормальных условий и для них тоже! Любой из нас будет рад и счастлив, если будут рады и счастливы наши родители! И любому из нас будет классно, если классно будет у нас дома! Страна — наш большой дом! И сейчас по всей стране тысячи ребят нашего возраста выходят на улицы, чтобы показать, что мы не хотим жить так, как нам приказывает неизвестно кто! Поэтому никаких провокаций! Никакого мата! Мы — лучшие в Стране! Потому что вышли бороться за ее интересы! И мы победим! Вперед, господа!

Толпа взрывается ревом. Да, не разучился я еще заводить народ. Это хорошо. И даже очень, так как мне сейчас потребуется все мое красноречие, чтобы снова построить их в колонны и повести к центру. Городским властям, понятное дело, уже доложили о том, какая толпа собралась на окраине Городка, но что они успеют предпринять? Думаю, что ничего. Тем не менее «взять на пушку» они нас попытаются.

— Господа! Разобраться по колоннам! Командиры отрядов! Построить свои подразделения! Выступаем через пять минут!

Я понял, что выдохся и мне нужна передышка. Толкаю локтем Арнуса и показываю жестами, что он должен навести порядок в этом людском водовороте. В кармане у меня плоская фляжка с водой. Достаю ее и делаю небольшой глоток, чтобы голосовые связки не сели окончательно. Мне, я так подозреваю, сегодня толкать еще далеко не одну речь, а если откажут связки…

Арнус довольно бодро руководит людьми. Уже через минуту вырисовывается строй. Откуда это у него? Ладно, разберемся позже. Сейчас становится очевидно, что добрая четверть пришедших — это не наши. Они тоже пытаются построиться, но из этого мало что выходит. Арнус ориентируется молниеносно: из наших ребят выделяются офицеры для вновь прибывших, и вскоре на пустыре не видно ни одного человека, который бы стоял вне колонны. Я быстро пробегаю глазами по строю: сорок две колонны по сто человек… Сорок

вторая — не полная… Почти четыре тысячи двести! А ведь больше дивизии.

Арнус подбегает ко мне с докладом. Я его выслушиваю и даю отмашку: начинаем движение. Колонны одна за другой вытягиваются на проезжую часть и устремляются к центру Городка.

Вот и началось! Если какой-нибудь час назад нас еще можно было остановить, то теперь… Так, что у нас здесь есть? Мои мальчишки повсюду шныряли и принесли мне следующее: спецсредств у местной полиции толком нету. Ну, несколько пластиковых щитов и дубинок явно не в счет. Ни передвижных водометов, ни слезоточивого газа. Впрочем, газ может быть, но на такую толпу его нужно вылить тонну. У них вряд ли есть такое количество. В качестве водомета они могут попытаться подогнать пожарную машину, Но это надо делать прямо сейчас, а пока до них дойдет, в чем дело, пока они договорятся, пока отдадут приказ… Ни черта они не успеют! Сегодня наш день!..

— Санис! Санис! Смотри! — Взгляд у Арнуса откровенно пакостный. Поворачиваю голову влево и натыкаюсь взглядом на… Уклус.

— Ты что здесь делаешь?

— Я с тобой!

Этого мне только не хватало! Если бы я хотя бы в общих чертах представлял, что мы будем делать, когда прорвемся к зданию Администрации. Так ведь ни малейшего представления! Ну пошумим, ну покричим, а дальше? Ведь ясно же как божий день — если мы сделаем хоть что-то противоправное, то нас просто разгонят. И так разгонят, что мы никогда уже не соберемся. То есть остается одно — нарваться на немилость правоохранителей. Так называемый винтеж с левой нарезкой… А при таком раскладе меня наличие Уклус рядом никак не устраивает. Остатки совести, что ли?

— Никуда ты со мной не пойдешь! — рявкаю я. — Еще чего придумала.

— Пойду. — Уклус упрямо надула губы. — Там драка с полисами будет.

Ну, что драка с полицией будет — именно на это я и надеюсь. Но вот Уклус во время этого мероприятия будет совсем лишней.

— И ты решила поучаствовать? — издевательским тоном осведомляюсь я. — Очень хорошо! Только марш в колонну и участвуй там.

— Я буду рядом с тобой.

— Уклус, послушай! Ну нельзя мне еще и за тебя волноваться. Ведь у меня больше четырех тысяч человек сейчас… Как я смогу и тебя защитить, и ими руководить? Вот все закончится — обязательно зайду к тебе и пойдем гулять. А пока — иди домой и жди меня.

— А если с тобой что-то случится?

Есть! Пошла на попятную. Это уже лучше.

— Ну что со мной должно случиться? — беззаботно ухмыляюсь. — Все будет просто прекрасно! Нас выслушают, может, кто-то из Администрации даже спустится, чтобы требования принять — и все! Ну не на штурм же мы идем, в самом деле.

Я еще что-то говорю, но новая идея меня начала занимать. Штурм здания Администрации? А почему бы и нет? Разнесем там все, что можно. Может, и главу из окна вышвырнем. Только не очень высокого. Этажа со второго. Чтобы только ушибами отделался. Вот будет смеху: четырнадцатилетние сопляки отлупили городского голову! Его, понятное дело, в Столицу вызовут и там как следует взгреют. И с должности снимут. За то, что такое допустил. Развлекуха обещает быть та еще…

— Хорошо, Санис, — вид у Уклус явно обиженный, — я буду тебя ждать дома. Но обещай, что сразу зайдешь!

— Конечно, солнышко мое! — Я чмокаю ее в щеку и иду дальше. Потом поворачиваюсь и машу рукой. Уклус кусает губы и чуть не плачет. Возникает желание все послать подальше и броситься к ней, но оно тут же исчезает: впереди виден полицейский кордон.

Кордон, правда, вшивый: две машины и с десяток блюстителей порядка. Сейчас до них дойдет, КАКОЕ количество людей на них прет, и они быстро смоются. Так по крайней мере целее будут. Могут они и попытаться выполнить свой долг… Ну-ну. Очень интересно посмотреть, как у них это получится. Колонны тем временем начинают непроизвольно притормаживать.

— Шире шаг! — гаркаю я. И уже тише: — Арнус, Пилус — за мной!

Мы обгоняем колонну, и я нагло подхожу к мусорам.

— Так, служивые! Или вы прямо сейчас убираетесь куда подальше, или пеняйте на себя. У вас есть минуты полторы!

Не дожидаясь ответа, разворачиваюсь и иду к колонне. Рядом несколько растерянные Арнус и Пилус. Последний пару раз оборачивается через плечо, а потом издает из себя какое-то восторженное междометие. Мне оборачиваться не надо: я прекрасно слышал, как полиция спешно рассаживалась по машинам, а потом взвизгнули покрышки по асфальту. Колонны встречают нас ревом одобрения. Я киваю и машу рукой: мол, продолжаем движение.

Теперь власти имеют информацию о том, что нас много и что мы в получасе хода от здания Администрации. А мне очень интересно знать: что же они предпримут? Подогнать более или менее приличное количество полиции — у них просто нету на это времени. Поднимать по тревоге армейцев… За все про все — это около часа (пока они на место прибудут) — тоже не успевают. Неужели будут драпать? Это был бы самый лучший вариант! Вот тут бы я и показал своим малолеткам, кто в городе хозяин. Да они бы и сами поняли, я думаю.

Мимо завода мы прошли без эксцессов. А на подходе к Мельничной таки обнаружился «сюрприз» — спецподразделение. Этого я как-то не ожидал. Но сбавлять скорость уже опасно — идем с горки. Через несколько секунд понимаю, что наши доблестные «беркуты» растеряны больше моего. Оно и понятно. Что с детьми прикажете делать? Дубинками? Или из автоматов? А может, слезогонкой?

Они тоже явно не ожидали, что ТАКОЕ увидят. Значит, надо пользоваться ситуацией. Однако командиру самому бегать перед колонной, как какому-нибудь вестовому, просто неприлично. Тем более второй раз за день. Смотрю на Арнуса. Получится у него или нет?

— Арнус! Трех человек с собой и договорись с «беркутами». Если у них командир не дурак, то договоришься быстро. Исполняй!

Арнус уже готовится отдать приказ кому-то из своих людей, но тут от строя спецназовцев отделяется некто и быстрой пружинистой походкой направляется к нам.

— Арнус! Отставить!

Но мой помощник и сам уже все понял. Спецназовец тем временем поравнялся со мной.

— Капитан Рунис. Мне необходимо поговорить с Санисом. Хорошо осведомлен. Да, полиция тоже иногда что-то может. Или не полиция? Скорее таки СБ.

— Я Санис, — пристально смотрю капитану в глаза. — Что надо?

— Расходитесь. У нас приказ вас остановить.

— Искренне советую этого не делать, — издевательским тоном произношу я. — У меня здесь дивизия с изрядным хвостом. Понимаете, чем может закончиться?

Двигаться мы продолжаем. Строй «беркутов» все ближе. Сцепимся или нет? Смогу ли я вырубить здоровенного, хорошо тренированного офицера спецназа? Вряд ли. Что же делать?

— Ты понимаешь, чем это может закончиться? — взрыкивает капитан.

— А ты понимаешь? — в свою очередь взрыкиваю я. — Детей будешь спецсредствами потчевать?

— Провокатор! — Командир спецназовцев смотрит на меня с ненавистью.

— Убирай людей, — зло рявкаю я. — А то хуже будет. Он бросает на меня еще один испепеляющий взгляд и спешит к своим подчиненным, до которых нам осталось метров сто. Приблизившись к строю, он отдает короткую команду, и спецназовцы расступаются. Лица их прикрыты защитными плексигласовыми забралами, и я не могу разобрать выражения этих лиц. А жаль. Интересно, о чем может думать человек, подготовленный специально для разгона людей, в тот момент, когда ему приходится сдавать без боя позиции?

Или не сдавать? А может, ударят в спину? И что это им даст? Что это даст их командиру, мне понятно: его просто вышвырнут со службы. За избиение детей по головке гладить не принято.

Можно более или менее понять городское руководство: пропустят нас к зданию Администрации — полетят в этой самой Администрации головы, не пропустят и кто-то пострадает — тоже полетят головы. Да, в интересное положение я их поставил.

Колонна продолжает движение. Похоже, что нас все-таки решили пропустить. Может, до кого-то дошло, что так будет лучше, а может, готовят какую-нибудь гадость. Или в спешном порядке драпают. Меня этот вариант тоже вполне устраивает.

* * *

Вот и добрались. Гуляющая по случаю праздника публика смотрит на нас во все глаза. Еще бы! Такого в Городке никогда не было. Поневоле сжимается сердце: не этого я хотел! Городок, в котором никогда ничего не происходит… Городок, являющийся оплотом незыблемых традиций… Городок… Да, я перевернул Городок. И жизнь в нем уже никогда не будет прежней.

А чего я, собственно, хотел? Как это там звучало? Не разбив яиц, не приготовишь яичницу?

Яйца я, похоже, разбил. Кому? Это мы сейчас выясним. Будем надеяться, что не себе. Такая перспектива меня как-то не прельщает.

Опять я начал задумываться над смыслом жизни. Сколько же можно? Лучшие умы человечества так и не смогли понять, в чем этот самый смысл заключается, а я… А я сейчас должен проследить за тем, чтобы мои орлы не вытворили чего-нибудь такого эдакого.

— Арнус! Строй людей в каре. Плакаты и лозунги развернуть.

Арнус козыряет и тут же срывается с места. Через какую-то минуту ко мне начинают подбегать посыльные, значит, сейчас начнется самое оно.

— Командор. — Сутулый мальчишка неумело козыряет и смотрит на меня преданными глазами. — В здании Администрации кто-то есть: там шторы шевелятся.

— Прекрасно, — небрежно бросаю я в ответ. — Как построимся — начнем шуметь.

Он козыряет вторично и со скоростью кометы срывается куда-то в людской водоворот. Провожаю его взглядом. Мальчишка. Мальчишка, который решил влезть в революцию. Что ж, добро пожаловать!

Господа градоначальники изволят прятаться за шторами, боязливо посматривая на детей, устроивших бучу. Не возбраняется. Или… Что-то много «или» сегодня. Сейчас главное — не дать застояться моим подопечным. Они, конечно, вовсю орут, но скоро им это надоест, и тогда…

Надоесть, похоже, не успеет: выстрел. Как гром среди ясного неба. Дерьмо собачье! Откуда? Либо у кого-то не выдержали нервы, либо не хватает мозгов… А может, как раз мозгов хватило…

— Санис! Пилус ранен! Санис, это с крыши, пригнись! — Лицо у Арнуса перекошено. — Да пригнись же ты!

— Не дергайся! — рявкаю я и бросаюсь к стонущему на земле Пилусу. Ранение очень нехорошее: в живот. Кровь хлещет изрядно, Пилус весь побелел и вот-вот потеряет сознание. Сбрасываю с себя куртку и прижимаю к ране. Пилус испускает короткий стон и все-таки отключается.

— Врача! Срочно! — Я с трудом узнаю собственный голос. Арнус отдает кому-то короткое приказание, и тот скрывается в толпе.

Наши изрядно деморализованы. Кто-то уже пытается смыться по боковым улочкам. Ну уж нет! Так просто я этого не оставлю!

— Арнус! Командиров подразделений ко мне! Быстро! — Я задумываюсь на долю секунды. — Отставить! Первая и вторая сотни — в здание, с которого стреляли. Найти ублюдка и приволочь сюда! Третья и четвертая сотни — в оцепление площади! Остальные — на штурм Администрации!

Я, наверное, сам на себя не похож. Арнус какую-то секунду обалдело смотрит на меня, но тут же бросается выполнять приказы. Меня кто-то толкает в спину. Оборачиваюсь. Врач «неотложки». Что? В больницу? Конечно, в больницу! Нет, не меня. Это не моя кровь. Вот его. И искренне советую испариться побыстрее: тут сейчас ад начнется! Да, понимаю, но ничего не могу сделать. Быстрее!

Отворачиваюсь. Смотрю на себя: руки в крови, футболка тоже. Видок тот еще. Сейчас бы под горячий душ и… Да у меня же истерика начинается! Дерьмо! Не сейчас. Позже.

Заревело. И как заревело! Площадь содрогнулась — пошли на штурм. Ну, теперь я даже если очень захочу, то удержать никого не смогу. А я и не хочу, между прочим. В меня же, сволочи, целились! Правда, хреново целились. Ну или я слишком резво вертелся… Разберемся позже. Сейчас надо быстро в здание Администрации — там скоро чиновникам станет жарче, чем чертям в аду.

Ворвались. Дежурный легавый лежит у входа с разбитой головой, но шевелится. Потом разберемся.

Первый этаж. Мелькают лица моих бойцов. Кого-то волокут с заведенными за спину руками. Кого-то избивают. Он лежит на полу в позе зародыша, а его охаживают всем, что попало под руку. Отставить! Я сказал — ОТСТАВИТЬ!!! Пленных в холл! Всех! Выполнять!

Особо непонятливый мальчишка, который продолжает усердствовать, получает кулаком в лицо. Летит на пол. Утирает разбитый нос и непонимающе смотрит на меня. Доложить своему командиру! За неподчинение получишь взыскание! Угрюмо кивает головой. Похоже, понял.

Времени нет. Быстрее! Второй этаж — разгром такой же, как и на первом. Опять кого-то волокут. Что? Да, в холл! Там сажать на пол и глаз не спускать!

Дальше. Третий этаж. Ломают двери кабинета. Оттуда кто-то истошно вопит. Не так надо: дверь открывается наружу, значит — поддеть. Замки здесь слишком мощными быть не могут: здесь сосредоточение власти — логово, здесь не может быть наглого взлома… Дверь подалась и с грохотом обрушилась на кого-то из наших. Отнести вниз — и в «неотложку»! Немедленно!

Ворвались в кабинет. Ба! Да это же нора нашего дорогого мэра! А вот он, кстати, и сам. Безмерно рад познакомиться, господин мэр. Но сейчас — руки за спину и в холл! Вместе с остальными ублюдками. Потом будем разбираться…

Оружие? Какое оружие? Что ты мелешь? В соседней комнате? Много? Пошли!

Пелена бешенства медленно спадает с глаз. Я начинаю воспринимать происходящее более спокойно. Ничего себе! Вот это разгром! Так, а куда там меня волокут? В соседнюю комнату? Оружие? Интересно, а зачем в здании Администрации оружие? Готовились? К чему? Ну не меня же они испугались?

Кабинет оказался на самом деле оружейкой. Стволов двести, не меньше. И патроны… И гранатометы… Раз, два, три… восемь штук. Неплохо. Но зачем?

— Санис! Взяли!

— Что взяли? — Я непонимающе уставился на Арнуса. Что он, интересно, взял?

— Ты же сам приказал. — Лицо у Арнуса медленно вытягивается. — Ну… этого… стрелявшего…

Тут до меня доходит: я же послал людей очистить крышу. Боже! Мальчишки против вооруженного профессионала! Сколько же их полегло?

— Понятно. Ну, раз взяли — то докладывай!

Арнус согласно кивает, вытягивается по стойке «смирно» и бравым голосом рапортует:

— Господин командор! Задержан стрелок с крыши! При попытке оказать сопротивление был покалечен. Сейчас находится в холле Администрации под охраной. Какие будут приказания?

Хороший вопрос. Допросить бы его, конечно. Да с пристрастием. И прямо сейчас. Но где?

Стоп. Как это где? В моем распоряжении здание Администрации. Любой кабинет, какой приглянется. Наверное, на первом этаже. Чтобы не было сложностей с транспортировкой.

— Господин командор! Оружие!

Оружие? А, ну да — оружие. Раз есть такой подарок, то грех не воспользоваться… Хотя…

— Там на площади есть журналисты. Как только закончите сгонять в кучу пленных — приведешь их. Пусть посмотрят! — И уже Арнусу: — Пойдем поговорим с нашим стрелком.

Молодой парень. С подбитым глазом. И руку баюкает — похоже, что сломали. Поделом! Нечего в детей стрелять!

— Имя, звание, кто отдал приказ? — рявкаю злобно и отрывисто. Как будто перенесся на много лет назад, когда…

— Да пошел ты, щенок!

Ух ты! Еще и огрызается! Но как-то вяло. Ладно, не хочешь по-хорошему — будем по-плохому. Прицеливаюсь и бью урода ногой по покалеченной руке. Тот взвизгивает и пытается подняться. Это он зря! Мои орлы тут же «помогают» ему занять прежнее положение — на полу посреди разгромленного кабинета.

— Вопрос повторять? — вкрадчиво осведомляюсь я. — Или как?

Он непроизвольно сжимается и смотрит на меня затравленным зверем. Понятно: если заговорит — убьют, если будет молчать — тоже могут убить.

— У тебя есть один шанс, — тем же вкрадчивым голосом продолжаю я. — Все рассказать не только мне, но и журналистам. Тогда ты имеешь возможность остаться в живых. В противном случае тебя либо свои хлопнут, либо мы. Но тут еще одна загвоздка: ты попался. А раз так, то своим ты стал уже неинтересен. Вот они и попытаются от тебя откреститься… После чего придавят. Как крысу. В подворотне. Нет, не сейчас. Где-то через месяц. Ну а засветишься перед журналистами — имеешь шанс выжить. Выбирай.

Задумался. Метнул на меня несколько злобных взглядов и опустил голову. Интересно, у него хватит мозгов сообразить, что я не вру? Ведь я даю мерзавцу шанс, а очень хочется прямо сейчас вставить ему в задницу паяльник и выжать все. А потом придавить ублюдка… Нельзя, к сожалению. Мне крайне необходимо показать, что я и мои архаровцы — ребята белые и пушистые.. Значит — ублюдок будет жить… Или не будет, если не согласится «запеть». Но я бы на его месте… Я бы не оказался на его месте! Что-что, а просчитывать пути отхода я умею… Пути отхода? Этому учат всех бойцов спецподразделений. Так? Так. Да и крайне сомнительно, чтобы мои сопляки взяли спецназовца. Он бы их под орех разделал. Все две сотни. Так кто передо мной сидит? Пути отхода, говоришь? И прикрытие, надо полагать, тоже… Может, это и есть прикрытие? Дурак, которого подставили. Тогда почему по мне не попали? Промазавший спецназовец? Что-то я в такие фокусы слабо верю. Но с другой стороны: смысл стрелять в Пилуса? Он же «никто»… Или это я знаю, что он «никто», а для окружающих он — один из первых заместителей. Нет, что-то не вяжется. Ну заместитель, ну первый… Положим, не первый, а второй. Хорошо, это я знаю, что он второй. А кто-то мог подумать, что… Что подумать? Если это СБ, то они такой чуши подумать не могли. Я, конечно, очень высокого мнения о своих организаторских и конспиративных способностях, но не настолько же! Ладно, сейчас все выясним. Времени я дал падали достаточно.

— Ну, мразь! — слегка поддеваю его носком кроссовки. — Говорить будешь?

— Буду. — Еще один злобный взгляд из-под насупленных бровей. — Только при журналистах.

— Так не пойдет, — скептически кривлю губы. — Сначала здесь и все, что знаешь. А потом то же самое при журналистах. Соглашайся. Все лучше, чем подыхать.

Настороженно изучающий взгляд. После чего кивок головы — согласен. Ладно, послушаем…

— Господа! Я — Санис — руководитель городской молодежной организации «Страна без Президента». Мы сегодня шли на акцию протеста, но никак не думали, что по приказу нашего градоначальника по нам откроют огонь. Чтобы обезопасить себя от подобного развития событий, мы вынуждены были взять Администрацию под контроль. Там мы обнаружили очень неплохой арсенал. Кроме того, силами одного из наших подразделений задержан и обезврежен стрелок, открывший огонь с крыши соседнего здания. Сейчас он вам сам расскажет, по чьему приказу действовал, а потом мы с вами проведем небольшую экскурсию по зданию: посетим арсенал, комнаты отдыха и некоторые другие замечательные места городской Администрации, о наличии которых обыватели даже не догадывались.

Журналисты зашумели. Защелкали затворы фотоаппаратов. Я украдкой вздохнул и отступил от освещенного переносными прожекторами круга. Слишком много сегодня на меня навалилось. И еще больше навалится. Я сейчас должен очень хорошо подумать о том, как бы выбраться сухим из воды. За штурм здания Администрации, битие морды мэра и незаконное противоправительственное выступление по головке не гладят. А раз так, то надо придать этому действу хоть видимость законности. Пресса как раз для этого и нужна. Сюжеты в новостях мне сейчас только на руку. Они уже идут. В одной из комнат отдыха, больше напоминающей шикарный бордель, имеется телевизор. Я его, естественно, включил. Во всех местных новостях — ранение Пилуса. Какая-то мразь даже умудрилась заснять его крупным планом. И это нам на руку. Теперь еще пойдут репортажи из оружейной комнаты, а потом и исповедь киллера-неудачника… Имеем шанс выпутаться!

Кстати, о киллере. Вот и он. Морда разбита, руку баюкает, глаза бегают — самое оно! В яблочко, если можно так по отношению к нему сказать. Ну-с, послушаем.

— Я не киллер! — Глаза забегали еще больше. — Меня попросили припугнуть. Я не думал…

Остального уже просто не слышно: шквал вопросов. И такой, что никто из вопрошающих сам себя уже не слышит. Пора это грязное дело прекращать. Иначе можно превратить сознание этого барана в форменную кашу. Эх, нету здесь Ленуса! Вот кто бы сейчас был нужен. Уж он-то умеет обращаться с подобного рода публикой. Его же хлебом не корми — дай перед репортеришками покрасоваться. Но Ленус где-то далеко, значит, придется самому выкручиваться. Ну, приступим.

— Господа! — Эффект нулевой. Оглядываюсь. Ага! То, что надо — бронзовый колокол, подаренный мэру то ли мэром города-побратима, то ли главой какой-то делегации. Не важно. Подхожу к бронзовому уродцу и с силой бью по нему ножкой от стула (вот же мебели накрошили!). В холле воцаряется тишина.

— Господа, вопросы будут после окончания рассказа… Если вы не возражаете. А сейчас — пусть продолжает.

Недовольно зашипели, но притихли. Я кивнул покалеченному стрелку — можешь говорить, мол.

— Меня мэр попросил… когда стало видно, сколько их, — кивок в мою сторону, — мэр сказал, что если пуля свистнет над головой, то все разбегутся. Но я промахнулся! Я не хотел никого убивать! Я!..

Холл взорвался криками. Репортеры ломанулись вперед, как стадо баранов к воде. Ничего, пусть теперь, скотина, себя почувствует опущенным в полной мере. И мэр, между прочим, тоже. Кстати, а где он там у нас? Ишь ты как в угол вжался! Гадить научился, а отвечать не хочется? Ну, этот номер сегодня не пройдет! За шкирку ублюдка и пред ясны очи репортеров. Что-то блеять начал? Не страшно. Теперь мне пишущую братию затыкать не резон — мэр демагог опытный, может и отбрехаться. Сегодня этого допускать нельзя. Опасно такое допускать. Пусть сначала повертится ужом на сковородке, а потом уже будет оправдываться… Желательно — из тюремной камеры.

Меня кто-то осторожно тронул за локоть. Боязливо так. Оборачиваюсь — один из моих бойцов. Вроде бы даже личное мое подразделение. Черт! Все никак имена запомнить не могу.

— Что?

— Пилус, господин командор…

— Что Пилус? — не понимаю я.

— Он умер… В больнице… Так и не очнулся… Селезенка… Я не слушаю. Уже не слушаю. Парень продолжает что-то бормотать, но я грубо отталкиваю его и уже несусь к мэру. Хватаю ублюдка за грудки и с силой бью в пах. Он сгибается. Ребром ладони по загривку. Падает. Ногой по харе! По наглой, лощеной, откормленной харе! Еще! И еще!

Меня оттаскивают. Пробую вырваться, но держат крепко. Поворачиваю голову — Арнус.

— Не сходи с ума! — Во взгляде Арнуса буквально мольба,

— Пилус, — говорю я и судорожно сглатываю — к горлу внезапно подкатил ком. — Умер. Только что…

Меня отпускают. Уныло плетусь в угол разгромленного холла и сажусь прямо на пол. Щелкают затворы фотоаппаратов, мелькают блики от вспышек. Мне как-то все равно. Я не могу сказать, что Пилус был мне другом, но… Но в душе сразу делается как-то пусто и гулко. Сквозь пелену, спрятавшую меня от всего окружающего, слышу уверенный голос Арнуса, сообщающего журналистам о смерти нашего товарища. Очередной шквал шума — кого-то из наших оттаскивают от стрелка-неудачника.

Ко мне подходит кто-то из журналистов, что-то пытается спросить — я его не слышу. Как под водой — только какой-то шум в ушах. Проходит какое-то время (может, минута, а может, час — не знаю), и журналист разочарованно оставляет меня в покое. Я для него сейчас неинтересен. Ну и хер с ним! Мне плохо… Мне очень плохо. Ведь понимал же, что это должно рано или поздно произойти. Понимал, но прятался от этой мысли, как страус. Голову в песок. Боги, но почему так быстро? Ведь мы же только начали! Даже начать толком не успели, а тут… Мысли в голове путаются, и начинает тупо ныть затылок.

Четверо моих бойцов останавливаются рядом. Зачем? Кто-то из журналистов пытается опять приблизиться — его тут же отгоняют. Понятно — Арнус распорядился об охране. Это хорошо. Я сейчас не в состоянии за себя постоять.

Как сквозь вату слышу голос Арнуса, предлагающий господам журналистам осмотреть некоторые достопримечательности здания. Молодец парень, не растерялся. А я? Что меня так подкосило? Слишком много я в последнее время думаю. Слишком. Почему? Да потому, что должен все решать сам. Вообще все! Нет рядом старого козла Альтуса, который отдаст приказ и наметит генеральную линию, зато появилось очень много времени на размышления. Слишком много. Вот это меня и деморализовало.

Слабость. Распустил я себя. Нравственные копания, идеалы, моральный аспект проблемы… И вот результат — когда я нужен больше всего — меня просто нет. Я выключен. Выключен? Ну уж нет! Хрен вам всем!

Резко вскакиваю на ноги, киваю приставленной ко мне охране и устремляюсь на третий этаж: Арнус как раз должен привести журналистов к оружейке. Тут необходимы мои пояснения. Значит, они будут. Время раскисаний закончено.

В штабе оживление. Оживляж, как говорит Ромус. Оно и понятно — сегодня мы хороним нашего товарища, погибшего за… Тьфу, бля! Уже и сам себе заготовленными фразами шпарить начал. Прямо как на митинге. Вот дерьмо собачье! Так можно окончательно зарапортоваться.