Ложная тревога[85]

В свое время Роберт Хайнлайн сформулировал пять правил успешной продажи фантастики («О том, как писать научную фантастику», сб. Ллойда Артура Эшбаха «Внешние миры: Наука о научной фантастике», AdventPublishers, 1964 г.). Правила просты, но следовать им весьма нелегко. Например, пятое правило Хайнлайна гласит: «Предлагайте свой рассказ всем, пока не продадите». История «Воздушной тревоги», безусловно, иллюстрирует этот принцип, но с небольшим «но». Я написал историю в 1963 году и всюду получал отказ. Даже я знал, что рассказ слабый и потому не стал предлагать его своему любимому редактору, Джону В. Кэмпбеллу-младшему. Я не хотел разочаровывать этого человека. Однако к 1970 году выбора у меня не оставалось. Я должен был либо предложить рассказ редакции «Аналога», либо нарушить пятое правило Хайнлайна…

Джон незамедлительно купил рассказ. Отсюда мораль: конечно, это очень важно – следовать правилам Хайнлайна. Но не все редакторы об этом знают…

Принц Лал э'Дорвик растянул ротовое отверстие и привычно поковырял между своих заостренных клыков. С великой задумчивостью и вниманием он разглядывал небо. Водоворот – спираль серебряного тумана, пятьдесят градусов в поперечнике – сверкал и искрился. Однако его блеск затмевал чуть срезанный по левому краю диск голубой планеты, висящий почти в зените. Это голубое сияние изливалось сквозь прозрачную секцию корпуса, затопляя причудливые сады на борту Имперского флаг-линкора и превращая мягкие дюны бурого песка в смятый синий ковер. Пестро окрашенная ящерица пробежала по песку. В поле зрения принца находилось не меньше пяти кустовых кактусов: такое изобилие растительности делало картину почти омерзительно роскошной. Если бы не синеватый отсвет, Лал мог бы представить, что вернулся домой, в свой зимний дворец.

С притворной беспечностью он обернулся, чтобы взглянуть на своего собеседника, Великого Генерала Харла э'Крафта. Говорили, что принц Лал жесток – и это в обществе, где казнь десяти тысяч солдат считалась дисциплинарной мерой, необходимой для поддержания морального духа. Сейчас он понемногу подбирался к сути разговора – с такой репутацией можно было позволить себе говорить мягко.

– Тут всегда ночь?

– Да, Могучий. Мы ориентируем корабль так, чтобы солнце находилось ниже горизонта садов. Конечно, я могу устроить «восход». Это займет не больше пятнадцати минут – просто развернуть…

– О, не беспокойтесь, – мягко ответил Лал. – Я просто задаюсь вопросом: на что похоже это… сверхсолнце.

Он снова взглянул на сине-зеленую планету высоко в небе.

– Или это теоретически невозможно – чтобы у такой гигантской звезды была планетная система?

Молодой генерал смутно почуял неладное.

– Хорошо. Звезды такого размера никогда не образуют системы за счет уплотнения. Вероятно, эта случайно захватила три планеты из какой-то другой системы. Такое, должно быть, случается очень редко, но рано или поздно мы обязательно столкнулись бы с чем-нибудь подобным.

– Ах, да. Планет быть не должно, и все же они есть. И эти планеты населяет разумная, технологически развитая раса. И эти «несуществующие» планеты нужны нам в качестве индустриальной базы для экспансии в этой области пространства. Однако у нас их нет, – Лал выдержал паузу и выпалил с неожиданной, почти рептильей свирепостью: – Почему?

На мгновение Харл застыл под змеиным взглядом светящихся глаз принца. Потом с заметным усилием заставил свое ротовое отверстие открыться в обезоруживающей улыбке.

– Не желаете милваков, Могучий? – он пододвинулся к мелкому блюду с закуской.

Лал вынужден был признать, что генерал отлично соображает. Он не ответил на вопрос; за такое э'Крафту грозила Долгая Смерть, однако он предложил своему командиру лакомство, а не объяснения. Это обещает быть интересным… Принц осторожно подцепил корчащегося милвака когтем на запястье и погрузил клыки в голую кожу крошечного млекопитающего. Послышался чавкающий звук: он высасывал из существа жизненные соки.

Харл э'Крафт вежливо ждал, пока Лал закончит трапезу, а затем вручил ему стопку цветных снимков.

– Мягколицые. Все, что вы сказали об уровне их развития – верно. Две внешних планеты могут обеспечить нам опору для дальнейшей экспансии, которая столь желательна в Зоне 095. Они…

Принц Лал соскользнул в более удобное положение – стойку отдыха – и разглядывал главную фотографию. Мягколицые… весьма подходящее название. Чудовище с оливковой кожей, которое смотрело с фотографии, казалось одутловатым, болезненным.

– … пока не освоили преобразование массы в энергию, но на своих космических кораблях используют весьма эффективный вид водородного термоядерного синтеза. Масса самого крупного носителя – более тридцати тысяч тонн.

Недурно для термоядерного двигателя. Лал посмотрел на следующий снимок. Это была схема линкора мягколицых. Форма сигары, типичная для подобного класса кораблей, основную часть кормового отсека занимают катушки Вентури. Десять баллистических ракет размещены в носовом отсеке, и еще несколько – на внешних стойках, тоже на носу.

– В одном отношении их технологии опережают наши, – Харл выдержал паузу, затем медленно проговорил: – Мягколицые могут экранировать действие наших масс-энергетических конвертеров.

Это сообщение должно было вызвать изумление, если не потрясение… если бы шпионы не сообщили Лалу то же самое, но несколько раньше.

Прадед Лала в тридцатом поколении, Гришнак, мечом завоевал три оазиса на Родной планете. Элбрек IV, его прадед в двадцатом поколении, объединил Родную планету с помощью пороха и песчаных вагонов на паровой тяге. Прадед в двенадцатом поколении вывел на орбиту первые ракеты и усовершенствовал водородную бомбу, чтобы с се помощью усмирить отряды еретиков в Южных Полярных Песках. Но меч, порох, пар и даже водородная бомба – все это было ничто перед масс-энергетическим конвертером. Это очень простое в применении оружие: установите конвертер на надлежащем расстоянии до цели, включите его, и любая фракция по вашему желанию будет преобразована в эквивалентное количество энергии. Если можно оградить себя от действия такого оружия, Дорвик терял один из своих самых крупных козырей.

– Это просто случайность, – продолжал э'Крафт. – У мягколицых нет конвертеров, и кажется маловероятным, что они стали бы целенаправленно разрабатывать защиту от оружия, которого у них нет. В любом случае, единственный способ, которым мы можем разрушить их корабли – преобразовать существенное количество массы в энергию за пределами их экранов. Другими словами, нам придется ограничиться использованием управляемых бомб. Еще одно преимущество, Могучий – их анатомия. Мягколицые могут перенести ускорение в пять раз большее, чем Дорвик. Эта выносливость в сочетании с тысячами тяжелых крылатых ракет – достаточный повод считать их космические силы не просто досадной помехой. Мы нанесли их промышленным центрам такой урон, какой только могли себе позволить. Это не сломило мягколицых. Пока мы не обретем полного контроля над ближним космосом, завоевания не будет.

Последнюю фразу генерал произнес тупо, почти против воли.

Лал мог представить, как крошечный вражеский кораблик, прорвавшись сквозь боевые экраны Дорвик, наводит свои ракеты на линкор. Как из докладов генерала, так и из донесений шпионов принца со всей очевидностью следовало: э'Крафт сделал в этой ужасной ситуации все, что мог. Необходимы превосходные тактические способности, чтобы устоять против врага, у которого оборона лучше, а ноги длиннее. Принц пролистал остальные фотографии. На них были представлены способы превращения разведчиков Дорвика в самодвижущиеся бомбы. Сородичи Лала вот уже триста лет не пользовались баллистическими ракетами. Теперь это оружие было вновь востребовано – и недоступно.

Когда Лал наконец заговорил, ни его тон, ни выражение лица не предвещали ничего хорошего.

– Таким образом, эти гнойные мешки слишком упрямы, поэтому вы не сумели их одолеть? Вы узко мыслите, генерал.

Принц вытащил из поясного мешочка грифельную дощечку, покрытую орнаментом.

– Все, что есть на этой омерзительной голубой планете, – он махнул в сторону блестящего диска, сияющего над головой, – это двадцать процентов населения системы и три процента промышленности. Ее разрушение вряд ли помешает нам полноценно использовать остальные планеты, – принц помахал треугольной табличкой. – Вот приказ, подписанный моим отцом. Вам надлежит взорвать эту планету.

Симпатические мембраны э'Крафта побледнели.

– Вы находите, что это чересчур? – мягко прошипел Принц Лал.

– Д… да.

Генерал все еще не понимал.

– Возможно, но это имеет смысл. Вы преобразуете в энергию одну триллионную процента массы планеты. Взрыв будет настолько мощным, что слегка опалит поверхность двух соседних планет. Весь смысл акции в грубом насилии; надо показать этой расе, что дальнейшее сопротивление хуже, чем капитуляция на любых условиях, – и Лал процитировал несколько строф из литургии Господства, которая заканчивалась строками: «Все сущее в мире – наше, и мы управляем всем сущим, ибо мы – Дорвик, сыны Песков. И тем, кто отрицает наше право, мы говорим: склонитесь – или вас не станет». Неважно, как вы относитесь к этим дурацким стишкам. Важно другое: божественной властью или нет, но наша раса должна оставаться на вершине. День, когда мы станем вторыми во вселенной, будет для Дорвик началом конца. Если из-за слабости духа мы не в состоянии завоевать эту систему, то наше место – в музеях будущего. Так, как если бы нас разгромили в битве.

Одним плавным движением Лал покинул свой лежак и вручил своему подчиненному табличку с приказом.

– Привести в исполнение немедленно. И убедитесь, что массовая доля вещества, которое вы аннигилируете, не больше и не меньше, чем необходимо. Иначе вы уничтожите всю планетную систему.

– Я едва ознако…

Э'Крафт уже вырыл себе могилу, и лишь появление одного из его адъютантов помешало генералу прыгнуть туда. Трехмерное изображение замерцало, затем стало устойчивым.

– Могучий, – адъютант поклонился Лалу, затем э'Крафту, – генерал… Тринадцать секунд назад мы обнаружили гравитационные возмущения около местного солнца. Кто-то вошел в систему.

– Даже так!

Лал вспыхнул. Пусть только этот наглый мерзавец, который осмелился войти в зону боевых действий, не получив предварительного разрешения, попадет к нему в когти…

– Могучий, – взволнованно продолжал адъютант, – он не зарегистрирован в нашей системе опознания. Он не из наших.

Принц Лал резко обернулся к Харлу.

– Мягколицые могут проводить испытания межзвездных двигателей?

– Вряд ли, Могучий. Масса самого крупного объекта, который они когда-либо выводили в невесомость, не составляла и ста тысяч тонн. Самая мелкая из наших боевых единиц, оснащенных подобным двигателем, имеет массу больше миллиарда тонн.

Это был еще один козырь Дорвика. Без масс-энергетических конвертеров двигатели оказывались практически бесполезны: их невозможно было бы вывести на орбиту.

Адъютант обернулся, чтобы взглянуть на что-то, находящееся вне грузового отсека, и его волнение сменилось унизительным, беспомощным ужасом.

– Злоумышленник приблизился к солнцу на… на расстояние… радиуса поражения!

Чтобы взорвать звезду…

Лал задохнулся. В то время как он отдал приказ об уничтожении одной-единственной населенной планеты, некто, несомненно, враждебный – или что-то несомненно враждебное – вот-вот превратит Солнце в термоядерную бомбу, чтобы уничтожить галактику.

Так оно и было – там, где еще мгновенье назад ничего не было.

В пределах радиуса поражения от солнца висел крошечный яйцевидный объект, словно опутанный переплетениями замысловатого узора, видимого лишь в гамма-диапазоне. Неистовый белый свет солнечных лучей отражался от его блестящей поверхности.

Внутри сидели два существа. На что они были похожи? Рассматривая все разнообразие видов, которые могут существовать в этой вселенной, они больше всего напоминали Дорвик.

При более внимательном изучении… Займись этим кто-то достаточно умный и искушенный в подобных вопросах, он бы обнаружил в строении тел злоумышленников некую рациональность и продуманность, которая не свойственна Дорвик – равно как и любой другой расе, сформировавшейся естественным путем.

Раса, к которой принадлежали злоумышленники, контролировала собственное развитие на протяжении более ста тысяч лет. Внешне результат был не особо впечатляющим, зато мозг, заключенный в каждом из этих тел, работал намного быстрее, намного тоньше, чем любой другой, созданный естественным отбором без посторонней помощи. И хотя их наиболее грубые эмоции, возможно, еще были доступы пониманию, при попытке составить представление о сути их разговора картина получилась бы неполной, и неполнота граничила бы с грубым искажением смысла.

Одно из созданий – его можно было отличить по двум щетинистыми шипам, которые росли у него на голове, образуя две параллельных касательных – повернулось к другому и сказало:

– А я все равно хочу С Золотой Рыбы.

Именно это и имелось в виду.

– Гирд, эта звезда немногим меньше[87]. К тому же до нее куда проще добраться, – второе существо сделало паузу и что-то поправило на панели управления. – Расчет-представление обратного скачка потребует от меня полной концентрации, и тебе придется отменить значение относительной скорости для конвертера, который мы хотели сбросить.

– Нечего указывать, Арн, – ответило первое.

Ощущение враждебности, от которой недалеко до физического насилия, заполнило крошечную каюту. Существо по имени Гирд пригнулось, выражая готовность подчиняться.

– Вот так-то лучше, – Арн расслабился. – Только вообрази, как эти личинки будут жариться на огне, который мы раздуем.

Лал нарушил невыносимое молчание.

– Как далеко этот объект?

– В двенадцати миллиардах километров от нас, Могучий. В течение ближайших десяти часов мы не сможем обнаружить его электромагнетическими методами.

– Сколько времени нужно, чтобы рассчитать скачок в точку его местонахождения?

Адъютант быстро произвел какие-то подсчеты.

– Если использовать все ресурсы, включая тактические компьютеры – около десяти минут.

– Очень хорошо, бросьте все, что у нас есть, на решение этой задачи. Мы отправляем в скачок один из наших линкоров.

– Слушаюсь, Могучий.

– Но, Могучий… Как насчет мягколицых? Если тактические компьютеры не смогут обеспечивать хотя бы минимальный уровень оборонительных мер, эти твари растерзают наш флот.

Лал почти не колебался.

– Определенные потери неизбежны, и с этим приходится смириться. Если мы не сможем остановить ту… вещь… около солнца, мы все в любом случае будем мертвы, а империя Дорвик рухнет меньше чем за десять столетий… – он заметил, что адъютант все еще пребывает в напряженном ожидании, повернулся к изображению и взвизгнул: – Шевелись!

Адъютант судорожно поклонился, и изображение исчезло. Принц изо всех сил пытался вновь обрести контроль над своим голосом.

– Генерал, выведите экипаж с одного из ваших линкоров. Мы аннигилируем его полную массу в непосредственной близости от врага.

Последнее слово он произнес с особым выражением. Мягколицые были просто «противником».

– Слушаюсь, Могучий.

– Десять минут. – Харл кивнул и начал отдавать приказы по своему личному каналу связи. В присутствии члена императорской семьи его звание ничего не значило. Он становился просто мальчиком на побегушках.

Лал уже сказал свое слово. Теперь оставалось лишь пережить маленькую вечность, прежде чем осужденные будут казнены. Он знал, что где-то громадный компьютер планомерно и безжалостно отсчитывает секунды вычислений, которые необходимы для самого короткого скачка. Где-то в другом месте десять тысяч бойцов пытались покинуть свой линкор до срока, который он установил. И где-то еще, на расстоянии в двенадцать миллиардов километров, находился объект, который необходимо уничтожить, иначе галактика погибнет.

Блестящая красная звезда появилась над самым «горизонтом», осветив сады. Точка расширялась, становясь по мере роста все бледнее – безумное багровое око чудовища А. Почти одновременно вспыхнули три близко расположенных алых «звезды», всего в двух градусах от первой. Лал узнал характерный цвет термоядерного взрыва. Мягколицые, должно быть, обнаружили, что защитные системы Дорвик больше не реагируют на происходящее. Без своих тактических компьютеров Дорвик становились подобны милвакам, которые покорно ждали нападения, присев на корточки и обхватив колени передними конечностями. Скорее всего, бомбы взорвались не ближе чем в сотне тысяч километров, но противник приближался.

– Неприятельские ракеты в пятидесяти тысячах километров и ближе, – произнес бестелесный голос.

Лал напрягся. Хоть бы какой-то намек на присутствие врага… Он заметил серебристый полумесяц – это был еще один линкор Дорвик, на расстоянии около двухсот километров, – но и только. Принц и Генерал сидели в садах императорского флаг-линкора и считали секунды.

Ослепительно белая вспышка озарила сады. Лал в ужасе огляделся. Линкор, который он заметил прежде, выпустил ракеты и теперь медленно двигался, пересекая небо. Огонь, вырывающийся из сопел его реактивных двигателей, был ярким.

– Ничего не получится, – прошептал Харл.

Однако, неизвестно каким образом, у них получилось так или иначе это было сделано. Тупая баллистическая ракета приняла один из линкоров за цель, которая появилась неожиданно, но очень кстати. Кристально чистые выпуклые стены над садами затуманились: это сработали экранирующие системы флагмана. Когда стены вновь стали прозрачными, линкор уже исчез. Десять тысяч бойцов, пилотов, техников и годовой валовый продукт целого континента меньше чем за миллисекунду превратились в ничто. Генерал э'Крафт заскрежетал зубами, пытаясь справиться с чувствами. Потери на войне ожидались, но сидеть и беспомощно ждать, пока противник, чье оружие уступает твоему, уничтожит тебя… Такого не могло привидеться и в страшном сне. Генерал быстро огляделся, словно прислушиваясь к какому-то внутреннему голосу.

– Могучий, экипаж «Возмездия» уничтожил «Мегу Алькры».

Еще несколько красных точек появились в зените, но Лал не стал обращать на них внимание. Если бы корабли оставались вместе чуть дольше…

Адъютант появился снова.

– Расчеты завершены, Могучий. Только скажите, какой лин…

– «Возмездие». Как только скачок будет сделан и вы убедитесь, что враг поблизости, аннигилируйте всю массу линкора.

Казалось, нетерпение Лала передалось адъютанту, и тот исчез, даже не поклонившись.

Харл что-то передал по частной линии связи, и в воздухе появилось плоское изображение.

– Камера находится на борту «Возмездия», – пояснил он. – Передача осуществляется средствами гравитации, так что мы сможем наблюдать за происходящим до самого момента взрыва.

На экране появился Водоворот с планетой мягколицых, словно лежащей на одном из его «рукавов». Внезапно голубая планета исчезла. Потрясенный, Лал посмотрел в небо: планета никуда не делась. Через миг он со стыдом сообразил, что «Возмездие» просто сделало скачок. Ориентация линкора в пространстве сохранилась, поэтому звезды выглядели по-прежнему.

Затем камера развернулась, и созвездия соскользнули вбок. Она рыскала в поисках цели… и нашла. В центре экрана Лал видел крошечную белую точку, которая медленно пересекала россыпь звезд. Враг. Не ближе чем в десяти тысячах километров.

Взрыв «Возмездия» на таком расстоянии будет весьма эффективным – правда, скачок можно было выполнить и поаккуратнее.

Очевидно, та же самая мысль посетила и э'Крафта.

– Навигатор, на каком расстоянии от цели находится «Возмездие»?

– Десять километров, Генерал. Длина вражеского судна меньше девяти метров.

Меньше девяти метров. Самый маленький межзвездный челнок, когда-либо созданный Дорвик, был больше километра в поперечнике. Возможности врага превосходили все, что Лал мог вообразить.

Если только существовал способ захватить вражеское судно, изучать его секреты… И может быть – что гораздо важнее – узнать, каким образом это чудовище собиралось уничтожить солнце.

– Взорвать «Возмездие».

И экран стал серым.

– Вся масса линкора преобразована в энергию, Могучий, – сообщил э'Крафт.

Лал тупо смотрел в пространство. Какая скука. В одну секунду они произвели больше энергии, чем средняя звезда класса G за час. И все это выглядело как исчезновение изображения с экрана или движение крошечной стрелки на детекторе гравитационных волн. Свету потребуется десять часов, чтобы пройти расстояние от эпицентра взрыва до того места, где они находятся. Но и тогда все строения на голубой планете будут в огне.

Как близко они были к тому… чтобы прошло несколько секунд, и враг осуществил свой отвратительный план, обрекая на гибель расу Дорвик. Но секунды решили все, все спасли.

Он повернулся к э'Крафту и увидел, что во взгляде Генерала отражается облегчение.

– Генерал, я…

Появление адъютанта помешало ему договорить.

– Могучий, после взрыва были зарегистрированы гравитационные возмущения…

– После?!

– Да, Могучий. Непонятно каким образом, но злоумышленник пережил взрыв.

– Это невозможно! – завопил Лал, только что прозрев ужасную истину. Ничто из созданного людьми[88] не могло выстоять против расширяющегося огненного шара, в который превратилось «Возмездие». С чем же они столкнулись!

Игра проиграна. Глаза Принца, казалось, были устремлены на императорские сады, но перед его мысленным взором вставала волна пламени, которая медленно, очень медленно катится от погибшей звезды. Энергия такого взрыва распылит планеты в радиусе ста парсеков. Медленно – потому что скорость света не бесконечна, – но верно смертоносная волна будет ползти через Галактику. Его раса узнает о взрыве и отступит перед раздувающейся сферой забвения, но рано или поздно никого из них не останется. Все планеты станут безжизненными, и его расе придется…

– Смотри! Личинки догадались, что мы хотим с ними сделать. До чего же мерзко тряхнуло! Что скажешь, Гирд?

– Личинки попробовали сделать так, чтобы мы их не поджарили. Но им уже ничто не поможет, – существо замолчало, преисполненное восторга. – Мы будем смотреть, как огонь охватывает гнездо за гнездом! Десять тысяч лет мы будем смотреть, как они горят!

Другое с воодушевлением согласилось, его прежний гнев был почти забыт. Ни одно из них не заметило легкие колебания воздуха позади.

Потом возникли возмущения в глубоком инфракрасном диапазоне и на сверхвысоких частотах… Изменение индексов преломления захватило видимый диапазон, ультрафиолет, гамму… Однако Гирд и Арн были слишком охвачены восторгом, чтобы это заметить.

– Конвертер выскочит, когда мы уйдем в прыжок, Арн. Что тебя держит?

– Навигатор, конечно. Мы же прыгнем в другую галактику. Дай мне еще несколько секунд.

– Идиот.

Свечение обрело очертания. Существо по имени Гирд обернулось и увидело, что материализовалось у них за спиной.

– Мама!

При всем своем физическом совершенстве она очень напоминала своих далеких предков, которые научились добывать огонь в Африке и – спустя несколько жалких тысячелетий – развлекались с расщеплением ядра в лабораториях Чикаго. На ее лице была тревога, как у любого родителя, который опять обнаружил, что его дети не просто невоспитанны – что они настоящие чудовища. Понятно, что если ваши дети – маленькие божки, но при этом творят черт знает что… Она пристально посмотрела на свою дочь, Гирд, и негромко произнесла:

– Что вы здесь делаете?

– Мы заблудились, – пробормотал Арн.

Женщина покачала головой.

– Арн, я подобрала конвертер в том месте, где Гирд его бросила. Так что врать бесполезно. Равно как и придумывать оправдания. Миллион разных рас – и каждая может стать такой, как мы! И все они были бы уничтожены, если бы ваша затея удалась.

Гирд нервно потянула одну из своих косичек.

– Но они просто сидят в своих гнездах и гадят. Им бы даже больно не было. А получилось бы так весело…

– Весело?!

Гирд заревела.