Глава 12

Мэнни сделал затяжку, выпустив мне в лицо дым. Достал еще одну сигару. Он улыбался одними губами, холодные глаза оценивающе глядели на меня со знакомым выражением лавочника. Он все еще стоял у будки в позе ленивого кота, наблюдающего за своей жертвой.

– Значит, нашел, командир? – ласково спросил он.

– Вот что, Мэнни...

– Хватит, командир, побереги силы! У меня к тебе деловое предложение. Ты нашел его, я видел это вчера с самолета. Сегодня ты звонишь другу вСидней и просишь его приехать. Выписать чек?

– Выпиши, – тихо ответил я. – Выпиши себе чек и еще чего-нибудь. Если ты попытаешься мне помешать, я тебя убью.

– Ерунда! Почему ты не хочешь быть благоразумным. Мы бы могли поладить.

– Нет!

Мэнни безразлично пожал плечами:

– Хорошо! Покупаю: две тысячи наличными. Плюс все расходы. Хочешь верь, хочешь нет. Мы поменяемся местами. Ну как, командир, по рукам?

Краем глаза я увидел, что на ступеньках почты появился Джони Акимото. Он со стуком поставил канистры на пол. Я кивнул, Джони подошел и встал рядом.

– Посмотри на этого человека, – спокойно сказал я. – И запомни его лицо. Может быть, ты встретишь его еще раз. Его зовут Мэнни Маникс.

В темных глазах Джони промелькнула смертельная ненависть, как будто он увидел ядовитую гадину. Однако его спокойный бархатистый голос ничуть не изменился.

– Держись подальше, мистер Маникс. Это дело не про вас.

Мэнни слегка сдвинулся с места, выбросил на тротуар сигарету.

– А ты, черный, помолчи, – выпалил он и протянул руку, чтобы оттолкнуть его.

Джони поймал его кисть и сжал с такой силой, что у Маникса вылезли глаза из орбит, открылся рот, а на бледно-желтых щеках выступил пот.

– Я никогда не убивал людей, – чеканя каждое слово, сказал Акимото. – Кажется, вы будете первым.

Он разжал пальцы, рука Мэнни безжизненно опустилась вниз. Джони подхватил канистры, и мы пошли вниз, чтобы встретить Пэт Митчел. Она сразу же заметила наши озабоченные лица:

– Рени! Джони! Что случилось?

Мы рассказали.

– Чем он может нам помешать?

– Многим, дорогая. У нас нет прав на водное пространство вокруг острова и на подводные спасательные работы, поскольку мы не зарегистрировали заявку. Он может сделать то, чем грозится – приплыть и заставить нас убраться.

– Силой?

– Да.

– Но ты же ничего не нарушаешь. Может, обратиться в полицию?

– По какому поводу? Мэнни то же ничего не нарушил. Мы станем посмешищем. Более того, запутаемся в судебной тяжбе, которая продлится неизвестно сколько времени. Веками судейские зарабатывали подобными делами на мелкие расходы. Понятно?

– Да, Ренн. – В ее голосе звучали печальные нотки. Я вспомнил о нашем вчерашнем разговоре.

– У тебя есть какие-нибудь соображения пс этому поводу? – повернулся я к Джони.

– Только одно. Ваш друг прилетит сегодня вечером. Мы его встретим, вернемся на остров и начнем работать.

– А дальше?

– Поживем, увидим, Ренбосс! Поживем увидим...

Сонный тропический город раскалился от жары, нами владел страх и чувство подавленности. Мы пришли на пристань, отвязали лодку и возвратились на мирно покачивающуюся на волнах "Вэхайн".

Джони растянул на носу корабля тент. Мы легли, достали холодное пиво и бутерброды. За разговорами, курением, полудремой прошел день. Наступил душный вечер. Мы постоянно помнили о Мэнни Маниксе.

– Не понимаю, как он сумел так быстро нас найти, – сказала Пэт.

– Очень просто, – ответил Джони. – Он знает, что в Сиднее Ренбосс выиграл столько, что мог начать самостоятельные поиски. Знает об острове, ему неизвестно только его название. В аэропорту ему сообщили, что пассажир по фамилии Ландигэн улетел в Брисбейн. Отдел землевладения в Брисбейне за два шиллинга и шесть пенсов выдает ему дополнительную информацию – Ренни Ландигэн, эсквайр, снял в аренду остров на такой-то широте и такой-то долготе. Остальное – дело техники. У Ренбосса должна быть лодка, которая зарегистрирована в одном из ближайших портов. Он приезжает в Бауэн, заказывает в аэропорту самолет и начинает розыски. Нам не повезло, что он зашел на почту в тот самый момент, когда Ренбосс говорил по телефону.

– Действительно просто.

– Даже слишком, – прорычал я. – Слишком просто для такого умника, как Мэнни.

– Я пытаюсь предугадать, что он будет делать дальше.

– Я тоже. У него масса вариантов, но он выберет что-то особенное. Мэнни имеет большие связи, может многих купить. Он не увеличит ставки, пока не подтасует карты.

– Нам остается только ждать, – вздохнула Пэт.

– Подождем, – закончил Джони.

– Черта с два! – взорвался я. – Джони, ты найдешь обратную дорогу ночью?

Он на секунду задумался, кивнул.

– Да, Ренбосс, найду. Сегодня лунная ночь.

– Отлично! Встретим Нино Феррари, вернемся на "Вэхайн" и сразу снимемся с якоря. А завтра с утра за дело. Даже Мэнни Маникс не может так быстро работать.

Самолет приземлился в начале одиннадцатого. Мы увидели Нино Феррари – невысокого, плотного, энергичного человека в легком костюме и рубашке с расстегнутым воротом. Взяли его багаж – небольшой чемодан и три деревянных ящика, уложили в старое такси.

Машина с головокружительной скоростью понеслась по рытвинам и колдобинам и остановилась у пристани.

В полночь мы были в открытом море. Джони стоял у руля, а мы болтали за его спиной, в кубрике.

После блестящей профессиональной речи Нино Феррари темные глаза Пэт одобрительно вспыхнули.

– Во-первых, чудес не бывает. Корабль забит песком. С такой массой не справится даже спасательное судно с мощным насосом.

– Это понятно.

– Хорошо. Будем надеяться, что песок не слишком завалил сундуки в трюме. Попробуем откопать их руками.

Я был разочарован. Нино язвительно заметил:

– Ты думал, я приеду с маленькой волшебной коробочкой, которая сдует сотни тонн песка, стоит только нажать на кнопочку. Детские мечты! Я привез запасные баллоны, потому что нам придется много работать под водой, электрические фонари, запасные батарейки, мины на присосках и взрыватели.

– Мины на присосках? – удивленно открыла глаза Пэт.

– Сейчас объясню. Скажи, Ренн, поблизости от корабля есть подводное течение?

– Да, вдоль рифа перпендикулярно "Донне Люсии".

– Сильное?

– Умеренное.

– Хорошо... Теперь вопрос: твой приятель Джони поймет меня с полуслова?

– Не сомневаюсь, вы сработаетесь!

– Вспомни, по бокам корабля лежали кучи песка? Ты не полез в дыру, потому что там было слишком темно. Но когда ты попадешь туда с фонарем, увидишь там тот же песок. Он находится в постоянном движении. Ясно?

Я кивнул.

– Будем работать так: сначала исследуем место, где нет песка; если ничего не найдем, то опустимся в трюм и перекопаем каждый метр.

– Руками?

– Да. Если под водой взболтать песок, поднимется муть. Лучше всего работать тихо.

– А если мы и там ничего не найдем?

– Тогда, – ответил Нино, – пойдут в ход мины. Корабль старый, деревянный, я не хочу, чтобы он разлетелся на куски, поэтому я взял небольшие мины. Прикрепим с каждого борта по одной штуке и поставим на определенное время взрыватели. Через образовавшиеся дыры течение вытянет часть песка. Понятно?

Нужно было быть идиотом, чтобы его не понять. Его спокойный тон свидетельствовал об опыте и вселял уверенность. После встречи с Мэнни Маниксом моя душа ушла в пятки. Теперь она стала подниматься на свое обычное место. Но Нино еще не закончил.

– Хочу, чтобы ты понял: это последняя попытка! Если после взрыва мы опустимся вниз и ничего не найдем, своими силами нам не справиться. Есть желание продолжать дальше – организуй хорошо подготовленную спасательную экспедицию. Говорю это для того, чтобы ты не витал в облаках. Это дорогое и опасное мероприятие.

– Я понял. Работа под водой будет проходить под твоим руководством.

Потом я рассказал ему о Мэнни Маниксе. Черные глаза Нино вспыхнули, он презрительно фыркнул.

– Я часто сталкивался с такими. Как только запахнет золотом, на него слетаются стервятники, иногда все заканчивается очень печально. Поэтому я кое-что с собой прихватил.

Он вытащил из кармана маленький пистолет, блеснувший в полумраке тусклым голубым светом.

– Надеюсь, мне не придется им воспользоваться. Я приехал в эту страну, чтобы найти мир, но там, где золото – его никогда нет.

Я знал, что за мной наблюдает Пэт, но не решился встретиться с ее спокойным взглядом.

Наступила полночь. До берега оставалось три часа хода. Если мы собирались начать рано утром, нужно ловить для сна каждую минуту. Я сменил Джони, отослав всех вниз. Как только подойдем к острову, я его разбужу.

Пэт обняла меня, поцеловала:

– Спокойной ночи, мой моряк.

– Спокойной ночи, дорогая.

Я остался один. Услышал, как друзья и любимая женщина перекинулись парой фраз, потушили свет. Через раскрытую дверь видел мерцающий огонек сигареты Нино, наконец и он погас. Я остался наедине с ночью, чудесными звездами, ветром и раздутым белым парусом.

Утром командование нашей небольшой группой перешло к Нино Феррари. Он присел перед палаткой, отдавая приказы, лучи солнца освещали его коренастую, мускулистую фигуру.

– Во-первых, нырять будем с "Вэхайн", лодка для этого слишком мала.

Я взглянул на Джони, он согласно кивнул.

– Хорошо, Ренбосс. Поплыву, куда прикажете.

– Все наши запасы, – продолжал Нино, – акваланги, баллоны, лампы – все, все будем хранить на борту. Запас воды и пищи на один день, на всякий случай – аптечка.

– Я этим займусь, – сказала Пэт.

Нино кивнул.

– Глубина – восемнадцать метров. Неплохо! Полчаса под водой, два – отдыхаем.

Мне показалось, что это пустая трата времени. Нино терпеливо объяснил.

– Если бы мы работали на большой глубине, то находились бы под водой пятнадцать минут и три часа отдыхали.

– Почему?

– Потому что до сегодняшнего дня ты просто плавал. Во время работы азот накапливается в крови быстрее, увеличивается опасность его концентрации в суставах. Поэтому уменьшаем усталость и вместе с ней риск.

– Конечно, как скажешь. Просто мне интересно, а если спускаться по очереди? Один работает, другой отдыхает?

В его ясных глазах появилась ирония.

– Если бы ты был опытным аквалангистом... К сожалению, это не так. Вдвоем лучше и безопасней.

Я покорно улыбнулся и задал следующий вопрос:

– Как мы будем следить за временем?

– У меня есть часы, – ответил он. – Но когда занят, время летит незаметно. Поэтому в нужный момент Джони выстрелит в воду, мы услышим этот звук и поднимемся.

– А если вы что-нибудь найдете? – поинтересовалась Пэт.

– Для небольших предметов мы захватили металлический садок. Джони будет спускать его вниз на леске. Большие вещи, – Нино широко улыбнулся, – как сундуки с золотом, придется обвязать канатом... Теперь, если нет вопросов, давайте грузиться и приступим к делу.

– У меня маленький вопрос, – сказала Пэт. – Он не касается работы. Где будет спать Нино?

На него ответил Джони Акимото. Пожалуй, слишком быстро, хотя я и не понял почему.

– Нино будет спать в большой палатке с Ренбоссом. Я – на "Вэхайн".

Простой вопрос – простой ответ, без всяких задних мыслей. Я не сообразил, почему обратил на него внимание.

Через сорок минут "Вэхайн" бросила якорь за рифом, под ее килем лежала "Донна Люсия".

Пока мы с Нино пили сладкую заварку на крышке люка, Джони привязал к садку веревку. Пэт присела как туземка и слушала последние наставления Феррари.

– Будь осторожен, когда мы спустимся в дыру. В темноте почти ничего не видно. Запомни, там есть балки, обросшие кораллами, моллюсками и прочей ерундой. Стоит их коснуться, и они могут перерезать шланги.

Та же идея пришла и мне, такая перспектива не радовала. При мысли о неизвестных опасностях подводного мира, которого она никогда не видела, Пэт возбужденно вздрогнула, повернулась к Нино.

– А другие опасности? Акулы...

Нино рассмеялся.

– Чудовища, которых показывают в кино? Да, они попадаются, но обычно не в трюмах затонувших кораблей. У ныряльщика есть враги среди рыб, так же как на суше у любого человека есть враги среди животных, но в большинстве случаев рыбы остерегаются аквалангиста так же, как он их. А в остальном, – он перекрестился, – рука Господа простирается даже глубоко под воду.

– И вы, творящие дела в морской пучине, узрите дела его и величие в бездне океана, – удивленно легко слетела цитата с губ Пэт.

– Они призывают Господа в минуту беды, и Он протягивает им руку помощи, – мелодично закончил Нино на итальянском, улыбнулся и встал. – Время, дружок. Полный вперед!

Мы пристегнули акваланги, прыгнули за борт, приняли устойчивое положение, обхватив веревку. Теперь я пристегнул к ремню плоский фонарь в резиновом корпусе с большим отражателем. Мы сделали круг у якорного каната и направились вниз, в голубые сумерки. Нино плыл за мной. Я оглянулся, он одобрительно махнул рукой. Скоро мы оказались на дне, трава колыхалась от беззвучного ветра, перед нами лежала "Донна Люсия".

Я подплыл к отставшему Нино, прикоснулся к его плечу и нетерпеливо показал на нее рукой. Он улыбнулся из-под маски, поднял два больших пальца. В это время сквозь толщу воды показался садок.

Мы проплыли над наклонившейся, обросшей тиной палубой, увидели темную, заросшую по бокам водорослями зияющую дыру. Нино посветил внутрь фонариком, в луче света было видно покачивающуюся красную тину, голые ветви маленьких кораллов и кавалькады пестрых рыбок, неторопливо скрывшихся в темноте.

Нино выключил фонарь, показал наверх. На вершине наклонной плоскости под первой платформой я увидел перегородку и дверь, похожую на узкую щель. После небольшого осмотра мы продолжили путь. Трудно было с уверенностью сказать, куда именно вела эта дверь.

Переборка первой платформы была также сломана, но на этот раз мы увидели каюту. С нее и начнем, как только обследуем полуют. Следующую небольшую палубу окружали вырезанные из дерева опоры, увенчанные резьбой. Мне хотелось соскоблить тину, наросты, кораллы и получше ее рассмотреть, но время, запас воздуха и наши силы были ограничены – мы не могли тратить их на пустяки.

Нино, махнув рукой, чтобы я следовал за ним, спустился к каюте и стал ждать меня у узкого черного входа.

Меня охватил страх неопределенности. Первый ужас от общения с сумрачным миром я подавил упражнениями и тренировками. Подавил, но не уничтожил. Теперь он вернулся в полном объеме, к нему добавились новые страхи. Я покрылся гусиной кожей. Нино положил на мое плечо руку, включил фонарь. Чудовища исчезли, вместо них плавали рыбы. Рыбы, тина, вода, и снова темнота, которую мог рассеять мой фонарик.

Включив свет, я раздвинул гирлянды водорослей и последовал за Нино в каюту.

Краем глаза я заметил пару больших, круглых уставившихся на меня зрачков, пасть с толстыми губами, из которой постоянно текла слизь. Я направил на нее фонарик: это был большой голубой групер. Он ударил хвостом и скрылся в темноте. Нино повернулся и сделал знак идти за ним. Мы встали на неровное песчаное дно и осветили фонарями заросший тиной пролом.

Меня, новичка, охватило разочарование. Некоторые уступы напоминали балки, углубление могло быть альковом для кровати, бесформенная масса на уровне пояса – столом. Больше ничего – ничего, кроме покачивающейся травы, водорослей, снующих взад и вперед рыбок.

Мы направили луч вверх. Наши лица гладила свисающая тина. Я протянул руку и под илистой растительностью нащупал балку. Чуть дальше огромный налет смутно напоминал лампу. Я ударил по нему ножом, он отломился и медленно упал на песчаный пол.

Нино нетерпеливо махнул рукой, что означало "хватит, перестань", и встал на колени. Я последовал его примеру. Он стал соскабливать ножом водоросли, песок и кораллы, пытаясь выяснить толщину наростов на дереве. Сантиметров через тридцать мы достигли рыхлого размокшего дерева.

Нино поднялся, отрицательно покачав головой. Здесь не могло быть никаких сундуков. Он отошел в дальний угол, где благодаря наклону собралось много песка.

Нино – настоящий профессионал, он хорошо знал свое дело. Опустившись на колени, он осторожно ощупывал песок пальцами, слегка стал разгребать его. Я выбрал место рядом и сделал то же самое.

Не успел я поработать и трех минут, как натолкнулся на какой-то несомненно деревянный предмет. Посветил фонариком, но ничего не увидел.

Неожиданно меня охватила лихорадка, я начал неистово раскапывать яму, как собака в поисках кости. В ту же секунду рядом со мной оказался Нино, он укоризненно погрозил пальцем, показывая, что так работать опасно. Затем опустился рядом и присоединился ко мне. Над нами поднялся вихрь песка, он слепил нас. Мы вытаскивали из ямы горсть песка, в нее засыпалось две. После беспрерывной работы мы расчистили достаточно много, чтобы опознать мою находку.

Латунный уголок старинного сундука!

В это время послышался звук, похожий на треск ветки. Это был сигнал о подъеме. Пора возвращаться.

Глядя на Нино, я показал на сундук, умоляюще сложил руки, чтобы немного задержаться. Он покачал головой. Его глаза безжалостно смотрели на меня.

Медленно, страшно медленно мы поднимались на "Вэхайн". Оседавший песок засыпал сундук с "Донны Люсии".

Глава 13

Мы вытянулись на матрасах под парусным навесом посередине корабля. Пэт принесла холодное пиво и сигареты. Джони в камбузе готовил королевскую еду – филе из красного императора, пойманного, пока мы работали, поджаренное мясо, чипсы, консервированные персики и сливки со льда. Мы должны хорошо есть и отдыхать. Так приказал Нино, и его приказ был выполнен.

Мы лежали в теплой тени, вокруг тихо плескалось море. Нино прочитал мне вторую лекцию.

– Ренн, ты настоящий дурак! После всех моих наставлений ты ползаешь на четвереньках, царапаешь и скребешь песок, как ребенок в поисках потерянной игрушки. Нужно работать медленно. Медленно! Сберегая воздух и силы, ты не даешь азоту накапливаться в организме. Представь, что занимаешься любовью с Пэт, – он многозначительно подмигнул. Пэт покраснела и отошла. – Медленно и ласково, ласково. Результат будет тем же, только сам процесс станет более приятным.

– Хорошо, Нино. Один ноль в твою пользу! Но какого черта мы не могли немного задержаться? Через десять минут мы бы выкопали сундук.

Нино облокотился на одну руку и ткнул в меня пальцем. Его глаза горели, гнев был театральным.

– Так, так! Молодой петушок хочет кукарекать. Вот что, умник, скажу тебе пару слов. Знаешь, сколько бы мы раскапывали сундук? Около двадцати минут. И что дальше? Еще двадцать минут – на всплытие и дополнительный час на отдых. Но сундук так бы и остался под водой. Почему? Потому что у нас не было веревки. В следующий раз Джони спустит канат, и, если нам повезет, – повторяю, только в этом случае, мы поднимем его наверх.

– А если не повезет?

– Оставим его, – резко бросил Нино. – Думаешь, его съедят рыбы? Или утащит русалка?

Он хлопнул себя по лбу с видом презрения и отчаяния и упал на подушку. Пэт и Джони, наблюдавшие из каюты за короткой разыгранной драмой, расхохотались.