ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Зазвенел звонок. Мисс Сильвер отложила вязание и пошла открывать дверь. На пороге стоял сержант Аббот. Она пригласила его зайти.

– Я подумал, нам, возможно, есть о чем поговорить, – обратился к ней сержант, и ту же получил в ответ одобрительную улыбку.

Войдя в гостиную, он согласился с мисс Сильвер, что погода стоит не по сезону холодная и переменчивая, что газовый камин, действительно, удобная вещь. Когда они оба уселись, и мисс Сильвер принялась опять за рукоделье, сержант сказал:

– Мы снова беседовали с миссис Смоллетт. Она ведь работала как у мисс Роланд, так и у мисс Гарсайд. Она без колебаний заявила, что это кольцо мисс Гарсайд. Кстати, ей все известно насчет инициалов на другом кольце.

Мисс Сильвер вздохнула.

– Женщины такого рода всегда крайне любопытны. Их жизнь проходит в чужих домах, так что вполне естественно, что они проявляют интерес к тому, что там происходит. Увы, их собственная жизнь зачастую грустно однообразна, – она посмотрела на сержанта поверх мелькавших спиц. – Надеюсь, что старший инспектор не поступил несколько опрометчиво и не задержал мисс Гарсайд.

Слабая саркастическая улыбка скользнула по губам сержанта Аббота.

– А вы когда-нибудь видели, чтобы он действовал опрометчиво хоть в чем-то?

Мисс Сильвёр одобрительно посмотрела на него.

– Осторожность – это добродетель, когда дело касается чужих судеб, – заметила она. – Мне следует вам сказать, что я вовсе не считаю подмену кольца таким уж решающим доводом. Это одна из тех очевидностей, которая на первый взгляд кажется такой убедительной, но зачастую легко объясняется совершенно естественными причинами. Конечно, вполне возможно, что мисс Гарсайд тайком взяла ключ от квартиры мисс Роланд и пробралась внутрь с целью подменить кольцо. Сильно испугавшись, она ударила статуэткой мисс Роланд, чтобы та не успела позвонить в полицию. Но вполне возможно, что она просто зашла к мисс Роланд, затем под каким-то предлогом могла попросить вымыть руки. Кольца мисс Роланд были найдены рядом с умывальником, поэтому подмена кольца могла произойти совершенно неумышленно. Во всяком случае это можно рассматривать как возможный способ защиты в этом деле. Хотя, в одном я почти уверена, статуэтку вымыл и положил обратно на диван кто угодно, но только не мисс Гарсайд.

Фрэнк Аббот выразил живейший интерес.

– Каким образом вы пришли к такому заключению?

Мисс Сильвер снисходительно посмотрела на него. Сержанту было примерно столько же лет, сколько и ее племяннику Ховарду, находившемуся сейчас где-то на Среднем Востоке. Правда, Ховард был посимпатичнее.

– Миссис Смоллетт дала мне очень интересный ключ к разгадке характера мисс Гарсайд. Подобно многим незамужним женщинам, живущим одиноко, она очень аккуратна и крайне любит порядок во всем. Миссис Смоллетт не такова, хотя, как я полагаю, она тоже аккуратная женщина. Так вот, она жаловалась, что мисс Гарсайд очень придирчива к тому, чтобы все стояло строго на своем месте, чем невыгодно отличается, по мнению миссис Смоллетт, от миссис Уиллард, для которой важно, чтобы было все чисто, но не очень волнует, как все происходит.

Фрэнк Аббот тихо присвистнул.

– Вот в чем дело!

Мисс Сильвер кашлянула.

– Я почти уверена, что любая аккуратная и взыскательная особа, типа мисс Гарсайд, так о ней здесь поговаривают, поставила бы статуэтку на камин после того, как вымыла ее.

– Тогда как миссис Уиллард не очень волнует, что и как стоит, лишь бы все было чисто?

Спицы мисс Сильвер застучали, словно соглашаясь.

– Со слов миссис Смоллетт, – заметила она.

Фрэнк Аббот уселся поглубже в своем кресле и с плохо скрытой завистью в голубых глазах посмотрел на нее.

– Можно мне вас спросить, как вы получили столь конфиденциальные сведения?

Сначала его наградили улыбкой, которой он явно не заслуживал.

– Я получила эти сведения, когда помогала ей мыть посуду после ленча у миссис Андервуд.

Он улыбнулся ей в ответ.

– Так вот каким образом вы отнимаете хлеб у бедных полицейских. Вряд ли бы мне удалось просто так зайти, чтобы помочь помыть посуду. А еще что-нибудь она вам не рассказала?

– Рассказала, а как же, но не все ее россказни относятся к делу. Должна вам еще заметить, что мисс Гарсайд, думается, испытывает большие денежные затруднения. Уже довольно долгое время она обходится без посторонней помощи при уборке квартиры. Она распродала свою мебель, а миссис Смоллетт даже заявила, что она не покупала целую неделю ничего из продуктов вплоть до сегодняшнего утра, когда вернулась домой из магазина с полной сумкой.

Ах, вот почему она завтракала, после того, как возвратилась из города. Когда Кертис в первый раз зашел к ней, то не застал ее дома. А когда он все-таки встретился с ней, она готовила себе завтрак. Время для завтрака ему показалось довольно поздним. Интересно, неужели она продала кольцо. Шеф намерен встретиться с ней, как только вернется. Он ушел, чтобы расспросить человека, за которого собиралась выйти замуж Карола Роланд; он счел нужным поскорее внести ясность в этот вопрос. Если на бокале с виски окажутся его отпечатки, если это он находился в гостях у девушки всего за какой-то час до убийства, то, вероятнее всего, он был последним, кто видел ее в живых, или одним из последних, если он не тот, кто совершил убийство. Когда шеф сбросит его со счетов, тогда он возьмется за мисс Гарсайд. Если к этому времени не выяснится еще что-нибудь. У вас действительно есть кое-что против миссис Уиллард, или это просто досужие вымыслы?

Мисс Сильвер ухитрилась вложить укор в свое покашливание.

– Это более соответствует характеру миссис Уиллард, как описала ее миссис Смоллетт, – вымыть статуэтку и оставить ее лежать на диване. Сегодня утром миссис Смоллетт заходила в квартиру Уиллардов. Это один из ее рабочих дней. Ее встретил мистер Уиллард и попросил ее не заходить в спальню, так как миссис Уиллард спала. Вид у него был какой-то несчастный, но едва миссис Смоллетт заговорила о смерти мисс Роланд, как он резко оборвал ее: «Не говорите ничего об этом!» – и вслед за этим вышел из квартиры. Она нашла платье, в котором вчера была миссис Уиллард, сохнувшим внутри ванного шкафчика. Миссис Смоллетт сказала: «Платье новое и совсем чистое, почему она стирала его?» Она так же говорила, что мистер Уиллард ухаживал за мисс Роланд. Конечно, она сплетница и способна сделать из мухи слона, был бы только повод.

Фрэнк Аббот снова тихо присвистнул.

– Как вы считаете, сколько еще людей могли убить девушку? На данный момент у нас на подозрении Армтаж, миссис Андервуд, богатый делец из Сити, мисс Гарсайд и еще миссис Уиллард.

Я надеюсь, что они не скопом попытались сделать это.

– Мистер Аббот, я вовсе не считаю, что кто-нибудь из них убивал ее. Я полагаю, что следует допросить обеих – и мисс Гарсайд, и миссис Уиллард. Да, насчет платья, его, кажется, постирали по каким-то непонятным причинам, так вот, его надо проверить на наличие пятен крови. Если его не очень тщательно выстирали, то вполне может быть, что на нем остались следы. Я также думаю, было бы неплохо заглянуть в прошлое каждого из обитателей этого дома. Лемминги и мисс Гарсайд живут здесь довольно долго. Уилларды около двух лет. Столько же мистер Дрейк, но о нем мало что известно. Он окутан какой-то таинственностью. Спунеры поселились здесь недавно, но их сейчас нет. Среди недавно переехавших также миссис Андервуд и старя леди с первого этажа, мисс Мередит. Что касается миссис Андервуд, то я познакомилась с ней у моих близких друзей, которые хорошо знают как ее, так и ее мужа, мистера Андервуда, командира авиационного звена. Теперь относительно майора Армтажа, о нем надо справиться в военном министерстве. Мне кажется, что следует узнать предыдущий адрес мисс Мередит и как долго с ней живет ее прислуга. Полагаю, что ваш шеф соберет все необходимые сведения. Он очень дотошный в этом плане человек.

– Итак, в данный момент мы из-за деревьев не видим леса, – несколько несерьезно заметил Фрэнк Аббот. – Но мне очень хотелось бы узнать, в каком лесу, на ваш взгляд, мы находимся. Не в официальном порядке, конечно, а только между нами, с глазу на глаз, или, как говорят немцы: «unter vier Augen».

Очень точное и образное выражение – «под двумя парами глаз». Словно два неутомимых профессора, рассматривающие с беспокойством в микроскоп новую бактерию. Но давайте вернемся к делу. Вы только что назвали меня мистер Аббот. Так вот, я не мистер, я сержант Аббот. Но если на минутку забыть об этом и представить, что мы, два частных лица, болтаем подле камелька, то мне было бы любопытно узнать ваше мнение насчет леса.

Мисс Сильвер поджала губы, но выражение ее глаз осталось по-прежнему добрым. Несомненно, молодой человек вел себя довольно нахально, но, подобно большинству пожилых старых дев, мисс Сильвер питала некую слабость к молодости с умеренным проявлением нахальства. После короткой паузы она сказала:

– Ну что ж, мистер Аббот, здесь почти как у камелька. Что касается болтовни, то в этом у меня уже нет такой уверенности. Возможно, что я уже рассказала вам больше, чем следовало. Итак, для того, чтобы прийти к простому выводу нужна полнота очевидности. Она складывается из определенных слов и поступков, которые накладываются друг на друга, соединяются, разъединяются, снова объединяются. Болтовня или сплетни улавливают и муссируют эти слова и поступки, бросают на них сильный свет, как бы кладут их под микроскоп, а в итоге нарушается их цельность и получается искаженная картинка. Именно это имел в виду лорд Теннисон, когда писал: «Встретив ложь, в которой все ложь, до конца ее разобьешь, но ложь вперемешку с правдой так просто не разберешь», – мисс Сильвер повернула голову и внимательно стала что-то пересчитывать.

Фрэнк Аббот улыбнулся. Улыбка вышла на редкость искренней, хотя в чертах его лица и скрывалось нечто похожее на насмешку. Он заметил:

– Но ведь вы не ответили на мой вопрос. Я считаю, что вы ненамеренно уклонились от него, его смысл ускользнул от вашего внимания. Я говорил, что порой не видно леса за деревьями, и еще спросил вас, в каком лесу, по вашему мнению, мы очутились. Иначе говоря, скрывается ли за всем этим что-нибудь еще, и если так, то что именно? Обычное ли это убийство, которое случается из-за ревности, или потому, что кое-кто потерял контроль над своими чувствами, или за всем этим скрывается нечто большее?

Мисс Сильвер подняла на него глаза.

– Вы чувствуете это, мистер Аббот?

Их взгляды встретились, его светлые глаза сузились, в них явно отражалось напряжение.

– Думаю, что да.

Она кивнула с серьезным видом.

– Согласна.

– А вы не хотите поделиться со мной, что вы думаете по этому поводу?

Мисс Сильвер снова кивнула.

– Думаю, что это шантаж, мистер Аббот.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Миссис Смоллетт появилась в квартире № 1 как раз в тот момент, когда сержант Аббот звонил в квартиру № 7. Предлогом для визита миссис Смоллетт было якобы желание узнать, где мисс Крейн достает бледно-желтое мыло, «а хоть бы и не из-за этого, разве я не могу просто зайти на минутку, ну а потом отправлюсь к себе домой, а мыло я принесу завтра утром». Но на самом деле, ее распирало сознание своей значимости, так как старший инспектор вызывал ее уже во второй раз, и ей не терпелось поделиться этим с кем-нибудь.

Мисс Крейн, пока старая леди отдыхала, слушала ее с глубоким вниманием.

– И конечно, они предупредили меня никому не рассказывать об этом. Полиция всегда так делает. Интересно, они что, считают нас за каких-то музейных мумий или за кого еще? В конце концов, мы все люди, и если у нас есть языки, то разве они не предназначены для того, чтобы пользоваться ими. Не говорить ничего никому, об этом просил инспектор, и, конечно, я не стану этого делать, никому, разве это не ясно, я не из тех, кто болтает, как вам известно.

– Нет, нет, – согласилась мисс Крейн.

Миссис Смоллетт кивнула.

– Ладно, но только между нами. Это мисс Гарсайд. Они подозревают ее, и я вам скажу почему. Знаете кольцо, которое она носила, с таким большим брильянтом?

Вид у мисс Крейн стал недоуменный.

– Нет, не знаю…

Обе женщины сидели на маленькой кухне, причем миссис Смоллетт упиралась спиной в буфет. Тут начал свистеть чайник, стоявший на плите, мисс Крейн принялась расставлять чашки.

– Итак, вы не знаете, – снисходительно заметила миссис Смоллетт. – Мисс Гарсайд одна из самых странных особ. Она всегда надевает перчатки перед тем, как выйти из квартиры, и не снимает их до тех пор, пока не вернется назад. Итак, там всего один брильянт, всего один, зато какой, и она носит это кольцо почти все время. Но едва у нас появилась мисс Роланд, как я вскоре приметила, что у нее точно такое же кольцо. Я так и сказала ей, когда убиралась у нее в квартире. «Забавная вещь, – говорю я ей. – Ваше кольцо и кольцо мисс Гарсайд похожи друг на друга как две капли воды». А спустя неделю мисс Роланд сама говорит мне, что она видела кольцо мисс Гарсайд и что я совершенно права. Это случилось тогда, когда вывозили мебель мисс Гарсайд. Она как раз стояла на лестничной клетке, а мисс Роланд проходила мимо и заметила кольце на ее руке. Итак, когда меня позвали, инспектор подает мне кольцо и спрашивает: «Вы видели его прежде, миссис Смоллетт?» А я ему в ответ: «Каждый божий день». Тогда он продолжает: «И чье это кольцо?» А я ему, мол, это кольцо мисс Гарсайд. Он спрашивает, как я определила, а я ему в ответ, – как же мне не отличить его, когда я видела его перед своим носом каждый день на протяжении добрых пяти лет. Тут он меня спрашивает, а знаю ли я, что у мисс Роланд очень похожее кольцо, я сразу отвечаю ему: «Разумеется! Я много раз держала в руках ее кольцо, так вот, на нем есть инициалы М. и Б. Однажды она мне проговорилась, что это чье-то фамильное кольцо». Наконец, инспектор говорит, что мне можно идти, но никому ничего не надо рассказывать. Мисс Крейн слушала с открытым ртом.

– О! – она перевела дыхание. – О, миссис Смоллетт. Как вы полагаете, что бы это значило, насчет колец? Это кажется таким странным…

Миссис Смоллетт мотнула головой.

– Не спрашивайте меня, что это означает, мисс Крейн. Чем меньше говоришь, тем здоровее себя чувствуешь, – вот мое правило. Я не говорю ничего и не подозреваю никого, но если бы мое кольцо очутилось в квартире, где найден труп, причем вместо настоящего, которое должно было лежать там, тогда я не чувствовала бы себя так уж уютно. И вот ещё, что я хочу вам сказать, мисс Крейн, только никому больше ни слова. Когда этим утром мисс Гарсайд пришла с полной сумкой еды, из своей квартиры, что напротив, вышла миссис Лемминг. Знаете, они немного дружат, так вот, они остановились поговорить, и я невольно услышала, о чем шла речь. Миссис Лемминг спросила мисс Гарсайд: «Что вы делали вчера вечером? Я звонила вам три раза по телефону, начиная с полдевятого и до девяти, и никто не подходил». Вот что сказала она. А мисс Гарсайд, я думаю, она выглядела растерянной, в оправдание сказала, что спускалась вниз к Беллу насчет текущего крана. На что миссис Лемминг рассмеялась, но, по-моему, как-то неприятно, иначе не назовешь, и говорит: «Для того чтобы найти Белла, вам следовало пройти намного дальше, чем в подвал, вы же знаете куда он уходит каждый вечер. Но даже, если вы туда спускались, это никак не могло занять добрых полчаса времени, моя дорогая». Мисс Гарсайд тут же ее переспросила: «Полчаса? Что вы имеете в виду, миссис Лемминг?» А та отвечает: «Бросьте, я позвонила вам без двадцати пяти минут девять, затем снова через пять минут, и еще раз – где-то между без четверти и без десяти минут девять. К телефону никто не подходил». Мисс Гарсайд что-то там говорила насчет неисправности звонка, что она поднималась вверх по лестнице, не дожидаясь лифта. Но не странно ли вам все это? За это время она легко могла дойти до почты, впрочем, всем известно, что она никуда не выходит с наступлением сумерек, какая бы ни была в том необходимость. Но с другой стороны, не стоит распространять подобные слухи, не правда ли, мисс Крейн?

– Нет, что вы, – с серьезным видом согласилась мисс Крейн.

Ведь я не сообщала об этом никому, кроме вас, да еще одной гувернантки, весьма малозаметной особы, которая остановилась у миссис Андервуд. Впрочем, она такая доброжелательная, помогла мне все помыть после ленча, и мы так славно поболтали. И она точно такого же мнения, как и мы с вами, – надо соблюдать осторожность относительно того, о чем рассказываешь полицейским. Но так нелегко удержаться и не поделиться своими мыслями.

Мисс Крейн почему-то расстроилась.

– Наружность порой так обманчива…

– А хоть бы и так, – сказала миссис Смоллетт и отправилась восвояси.

После полудня Пакер куда-то вышла, поэтому чай для пожилой леди пришлось заваривать мисс Крейн.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Во всем доме Ванделера наступил час чаепития. Миссис Уиллард, бодрая после сна, хоть и непродолжительного, заварила себе крепкий чай и к нему приготовила тонко намазанные маслом тосты. Мистер Уиллард не появлялся, впрочем, он никогда не приходил домой выпить чаю в будние дни, поэтому она ничуть не волновалась. Она чувствовала себя так, как будто страшный кошмар закончился. Альфред вел себя очень глупо, но он снова вернулся к ней. Он стоял перед ней на коленях и плакал. Карола Роланд была мертва. Миссис Уиллард выспалась и с удовольствием пила чай.

Айви Лорд вернулась из города. Она издалека видела своего дружка, который даже помахал ей рукой и улыбнулся, настроение у нее сразу улучшилось. Миссис Андервуд сразу после ленча вернулась в свою спальню под предлогом, что ей надо отдохнуть. Жиль и Меада остались вдвоем Б гостиной. Меада чувствовала себя, как будто после наркоза, который дают с целью подавить боль. Сознание вернулось, но состояние было таковым, словно ждешь и страшишься, что боль может вернуться. Как было приятно находиться в объятиях Жиля, прислоняться своей щекой к его щеке и слушать, что он говорит.

Немного погодя вошла Айви с подносом, затем она вышла, и раздался стук закрываемой входной двери. Вскоре к ним вошла миссис Андервуд и сказала жалобным голосом:

– Не могу понять, чем это занимается мисс Сильвер. Она весь день никуда не выходила из квартиры Спунеров. Меада, позвони ей и пригласи к нам на чай. Ты ведь знаешь номер.

С этими словами она упала в кресло. Пока Меада шла к телефону, она заметила:

– Удивительное дело, к мисс Гарсайд шла какая-то гостья. Я видела, как она входила в лифт.

Мисс Гарсайд наливала кипяток в небольшой заварочный чайник коричневого цвета, который заменил старинный серебряный, еще времен королевы Анны, как вдруг раздался звонок в дверь. Она открыла и с изумлением увидела перед собой какую-то незнакомку, – молодую женщину модно одетую. Она была довольно сильно накрашена, ее светлые локоны ниспадали до плеч, элегантное черное пальто, странноватая, сдвинутая набок, маленькая шляпка и светлые очки в черепашьей оправе. Она зашла в переднюю и спросила несколько жеманным тоном:

– Мисс Гарсайд?

Мисс Гарсайд кивнула.

– Не уделите вы мне минуту своего времени? Я насчет кольца.

Мисс Гарсайд закрыла дверь. Как и обычно, ее манера говорить и держаться была весьма сдержанной.

– Вы не от Эллингама? – спросила она.

Последовавшая вслед за этим беседа не отличалась продолжительностью. Спустя немного времени посетительница вышла из квартиры и вошла в лифт, а в тот момент, когда она из него вышла, ее заметила миссис Андервуд.

Женщина в черном промелькнула через холл и исчезла. Никто не слышал ни ее слова о кольце, ни ответ мисс Гарсайд. Возможно, поэтому никто не связал ее появление с неким Эллингамом или с кольцом. Оставалось лишь только догадываться о том, что произошло между ней и мисс Гарсайд за закрытой дверью квартиры. Самым важным в этом кратком визите было то, что она стала последним лицом, которое видело мисс Гарсайд в живых…

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Мисс Сильвер наслаждалась чаем. Такая красивая и уютная комната. На улице сыро и темно, а в гостиной миссис Андервуд горит свет и так тепло от камина. Айви приготовила несколько ячменных лепешек, к которым так хорошо подошел мед, присланный мистером Андервудом откуда-то с севера. Конечно, все были более или менее спокойны. Впрочем, этого следовало ожидать. Столь недавняя и ужасная смерть, хотя она не коснулась никого из близких, правда, мисс Роланд все-таки доводилась невесткой майору Армтажу. Так что было вполне естественно, что вид у него был хмурый и озабоченный, а его невеста выглядела бледной и дрожащей. Перенести такое молодой девушке – испытание не из легких. Да и для миссис Андервуд тоже, при одном взгляде на нее становилось совершенно ясно, о чем она думала. Всем им не мешало бы отвлечься от своих грустных мыслей.

Поставив перед собой эту задачу, мисс Сильвер завела легкий, мирно текущий разговор, в который она то и дело вставляла самые различные вопросы, касавшиеся всего и всех, кто жил в этом доме, так что всем сидевшим в гостиной волей-неволей приходилось отвечать на них. Особый интерес у нее вызвал мистер Дрейк, которого она видела лишь мельком.

– Какой красивый мужчина, у него такая романтическая наружность. Он очень напоминает мне кого-то. Интересно кого, вы не поможете мне…

Меада невольно улыбнулась и сказала:

– Не Мефистофеля ли?

Мисс Сильвер так и просияла.

– Конечно! Какая же я глупая! В самом деле, очень заметное сходство. Надеюсь, что это не распространяется на его характер. Что вы говорили по поводу бизнеса, которым он занимается?

Меада растерянно отозвалась:

– Не знаю…

– Никто этого не знает, – бросила миссис Андервуд. В ее словах прозвучала плохо скрытая неприязнь.

Жиль удивленно приподнял брови, тогда как мисс Сильвер спокойно заметила:

– Боже мой, это звучит так интригующе.

Миссис Андервуд вскинула голову. Ее красновато-коричневые волосы остались в прежнем безупречном положении, но ее лицо как-то покосилось, обмякло, как будто на нем отпечатался еще один десяток лет. Она сказала жестким, обвиняющим тоном:

– Никому ничего не известно о нем вообще, если Агнесс Лемминг столь неосторожна, то пусть пеняет на себя.

В следующие пять минут на долю мисс Сильвер выпало удовольствие выслушать все то, что миссис Андервуд собиралась высказать Агнесс Лемминг.

– Я видела, как они шли вместе из города. Полагаю, она знает, когда приходит его поезд, и так получается, что именно в это время она отправляется по магазинам. Даже не могу себе представить, что он нашел в ней такого, но должна заметить, если бы я была ее матерью, то прежде всего я попыталась бы разузнать о нем побольше…

Меада расстроилась, но ничего не сказала. Выдержав небольшую паузу, мисс Сильвер переключилась на беседу о другой квартире.

– Мисс Мередит – такая почтенная пожилая леди, как передала мне миссис Смоллетт, хотя она совсем глухая. Вы ее знаете? Кажется, у нее очень преданная компаньонка, мисс Крейн, но горничная – очень неразговорчивая особа. Интересно, есть ли какая-нибудь связь с теми Мередитами, о которых я слышала от своей близкой подруги. Вы не знаете, где жила почтенная леди до того, как она переехала сюда?

Меада почти обрадовалась новой теме беседы и с удовольствием попыталась ответить на заданный вопрос.

– Белл говорит, – начала она и запнулась.

– Белл? – резко переспросила мисс Сильвер.

Да. Он сказал мне, что когда мисс Мередит только переехала сюда, то всякий раз отправляясь в своем кресле на прогулку, она спрашивала, не собираются ли они в Пэнтайль. А как-то раз она сказала, что хотела бы прогуляться к Жабьему Камню. Еще она рассказывала Беллу, что привыкла жить на Славной Горе, Белл обычно помогает спускать ее кресло вниз по ступенькам крыльца, но теперь она уже не говорит так много, бедняжка.

– Очень грустно, – живо и с сочувствием откликнулась мисс Сильвер. – А сейчас расскажите мне немного о мисс Гарсайд. Я еще не встречалась с ней, но она очень меня интересует. Может быть вы знаете, какие у нее наклонности, какие привязанности?

Миссис Андервуд вскинула голову еще выше, чем прежде.

– Она возомнила себя какой-то особенной, лучше всех остальных, да, да, мы все знаем это, однако не только я, никто не может понять почему. Раньше она вела домашнее хозяйство своего брата, который, как я слышала, был профессором. Они много путешествовали – Франция, Германия, Италия, все в таком духе. Я полагаю, вот таким образом она и набралась высокомерности.

– Лемминги дружат с ней, – заметила Меада. – Агнесса говорит, что она очень горда и сдержанна. Она перебралась сюда после смерти брата, я опасаюсь, что она сейчас в крайне тяжелом положении. Агнесса очень переживает за нее.

– Понимаю, – промолвила мисс Сильвер и принялась расспрашивать о мистере и миссис Уиллард, а также о Леммингах.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Когда кончили пить чай, мисс Сильвер вызвалась помочь на кухне.

– Здесь так много посуды, Айви, вряд ли вы откажетесь от моей небольшой помощи. Я вытирала посуду, помогая миссис Смоллетт после ленча, и мы так скоро управились.

Айви с явно сомневающимся видом посмотрела на нее. Ей не по душе было присутствие кого бы то ни было у себя на кухне. Другое дело, если бы вызвалась помочь мисс Меада, но она выглядела совсем измученной, кроме того, здесь находился майор Армтаж. Но тут мисс Сильвер так любезно ей улыбнулась, что Айви переменила свое мнение. Как-никак в компании все-таки веселее, а после того, что случилось, тяжело было оставаться долго одной.

– Какой красивый фарфор, – воскликнула оживленно мисс Сильвер. – О, у вас течет горячая вода. Как это удобно.

Айви открыла кран, выбрасывая остатки чайной заварки в бумажный пакет. Мисс Сильвер, не прерываясь, говорила дальше. Вид у девушки был такой, будто она проплакала всю ночь, мисс Сильвер заметила это еще утром, как только пришла сюда. То, что Айви отпустили после ленча, пошло ей явно на пользу. Сейчас она выглядела немного лучше. Мисс Сильвер громко сказала:

– Какие у вас ловкие и крепкие руки, Айви. Сразу видно, что раньше, вы занимались акробатикой. Об этом мне рассказывала мисс Меада. Такая интересная жизнь. Год тому назад я прочитала книгу о цирке, который назывался цирком Лукаса, – как увлекательно она написана, насколько это захватывает. Должно быть, работа по дому отличается от вашей прежней жизни.

Айви принялась рассказывать гостье о себе, о Глэд, о несчастном случае, о том, что врачи запретили ей возвращаться к прежней работе.

– Но я даже счастлива, что все так завершилось. Мне бы не хотелось снова вернуться на проволоку. Я утратила былую форму, к тому же мне не хотелось, да я и не смогла бы выступать ни с кем другим, кроме как с Глэд. Мне ее так не хватает до сих пор. Вы, наверное, знаете, что мы родились вовсе не в цирковой семье. Большую часть времени мы выступали в мюзик-холле. Нас было двое – Глэд и я. У меня еще сохранились старые афиши с нашими именами. Боже, как давно это было.