ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

По возвращении домой Джейро продолжал изучать пособия, принесенные Гайингом, и достаточно быстро самостоятельно овладел некоторыми приемами, не делая никаких скидок на едва восстановившееся здоровье.

— Действуй медленно и просто, — учил его Гайинг. — Каждое упражнение отрабатывай не более десяти минут, иначе сдадут нервы. За одну тренировку отрабатывай не больше шести разных упражнений. Сначала обращай внимание только на точность выполнения, потом на скорость. Старайся, чтобы повторение не стало скучным или слишком простым. Каждый прием состоит из комбинаций, которые практикой должны быть доведены до уровня рефлекса. У тебя впереди долгая дорога, парень. Смотри, не потеряй в ней сердца.

— Не знаю, как и благодарить вас, — каждый раз отвечал Джейро и, смущаясь, уверял Нецбека в том, что это не комплимент.

— Ладно, оставим это.

— И все-таки я не понимаю, почему вы проводите со мной столько времени. Я действительно очень вам благодарен. Чем же все это объяснить? Чем?

— Вопрос резонный, — заметил Гайинг. — Но простого ответа на твой вопрос я дать не могу. Скажем так, в данный момент мне просто нечем заняться. Ты отличный материал, и было бы стыдно оставить его без применения. Потом, тут замешан еще и мой собственный интерес. Мне нравится думать, что я в каком-то роде создаю будущее: когда-нибудь настанет момент, и ты сможешь отплатить мне добром за добро. К тому же во всех мирах у меня всего двое друзей, причем один из них — ты. Запомни, парень.

— А второй?

— Ты его знаешь — Таун Майхак.

Еще через неделю Джейро вернулся в лицей. Вернулся с еще не отросшими волосами и лицом, изжелта-зеленым от синяков, которые он и не собирался затушевывать.

«Все это ерунда!» — сказал он себе и смело вошел в аудиторию под удивленные взгляды многочисленных студентов. Через пару дней интерес к нему действительно пропал, и никто больше не обращал на Джейро внимания. Как-то раз, позавтракав в кафетерии, он сидел на скамье в дальнем углу двора. Неожиданно появилась Лиссель. Собираясь поначалу не заметить его, девушка вдруг переменила решение, подошла и склонилась над скамейкой.

— Хм, славно же они поработали, — протянула она.

— Уж постарались, — согласился Джейро.

— Но ты кажешься совершенно невозмутимым! Удивительно! Разве ты не расстроен?

— Такие вещи иногда случаются. И лучше всего относиться к ним философски.

— Но разве ты не понимаешь? Они сделали из тебя показательный случай! Они лишили тебя гордости, и теперь ты… ты… должен испытывать тхабейд. [13]

Джейро пожал плечами.

— Неужели? А я и не заметил.

Лиссель почти оскорбилась.

— Между прочим, это и меня касается. Теперь мои планы совершенно спутались, — девушка посмотрела на юношу как-то косо. — Хотя ты, я надеюсь, все еще готов помогать мне, как обещал.

Джейро смотрел на свою синеглазую собеседницу и не верил своим глазам.

— О чем ты говоришь? Я ничего никогда тебе не обещал. Ты, наверное, с кем-нибудь меня путаешь.

— Но ты же сам утверждал, что очарован мной и загипнотизирован! — рассердилась Лиссель. — Ты показывал, как у тебя дрожат руки от переизбытка чувств! Все это делал именно ты, Джейро Фэйт, и не смей отрицать!

— Да, что-то такое было, — печально признался Джейро. — Но прошлое прошло, а вместе с ним — и все разговоры.

Лицо Лиссель окаменело и потеряло всякую прелесть.

— Значит, ты не хочешь помогать мне?

— Скорее всего, нет, даже если бы знал, чего ты от меня хочешь.

Лиссель бросила на юношу такой взгляд, будто вообще никогда не видала его прежде, губы ее сжались, и голос доносился откуда-то из горла.

— Ты уникальная штучка, Джейро Фэйт. Ты бродишь с такой ухмылкой, будто хранишь какой-то великий секрет! А на самом деле ты похож на побитую собаку, которая вертит хвостом, заискивает и жалко улыбается, прося… прося, чтоб ее не гнали.

Джейро скривился и выпрямился.

— Думаю, что когда-нибудь я буду считать все это очень забавным, — сказал он, но Лиссель, казалось, его не слышала. Голос девушки уже срывался на визг.

— Такой ты никогда не будешь нужен никому! Никто не захочет тебя даже понять! И лучше всего, если ты соберешь свои манатки и свалишь из лицея вообще.

— Какая глупость. Впрочем, через десять минут лекция, и рядом с тобой меня действительно не будет.

— И что, неужели тебя совершенно не волнует, что о тебе говорят? Как относятся?

— Пожалуй, именно так.

На дворе появился Глокеншау. Какое-то время, постояв в величественной позе с разведенными плечами и широко расставленными ногами, он, наконец, тряхнул кудрями, и солнце заблестело в их золоте. Хэйнафер медленно повернул голову сначала налево, потом направо, позволяя всем полюбоваться его благородным профилем. Но тут он вдруг увидел Лиссель радом с Джейро, и вся его величественность мгновенно пропала. Он направился к ним, стараясь шагать медленно и достойно.

— Я вижу, ты вернулся и снова трудишься, как пчелка, — сказал Хэйнафер, глядя прямо в лицо Джейро.

Тот промолчал. Тогда, бросив значительный взгляд в сторону Лиссель, Хэйнафер продолжил.

— Ходят слухи, тебя уже раз предупредили, что нечего пастись на чужих лугах. Особенно, если тебя туда не приглашали.

— Слух верный. Было такое.

— И ты снова здесь? — он кивнул в сторону Лиссель. — Снова шаришься и околачиваешься возле тех мест, где нимпам делать нечего? Понимаешь, о чем я?

— Хэйнафер, прекрати, пожалуйста! Джейро не сказал мне ничего…

— Ба! Да и что он может сказать! Вот он сидит, жалко улыбается, облизывает пересохшие губы. В общем, если ему интересно мое мнение, то вот оно: лучше бы он шел подальше и общался с другими нимпами, а не с порядочными людьми.

— Хэйнафер, ты невыносим, — с усталым отвращением сказала Лиссель.

— Но что это меняет? Ведь ему-то все равно.

— Ты не прав, — вдруг ответил Джейро. — Мне не все равно. Я оскорблен, но тратить время на тебя сейчас не намерен. Как-нибудь в другой раз. Я не спешу.

— Ты несешь чушь и, наверное, сошел с ума. Да и ладно, побудь сумасшедшим, лишь бы не шмельцерил под ногами, поскольку это становится уже невыносимым.

Прозвенел звонок. Хэйнафер взял Лиссель под руку, но она вырвалась и бросилась через двор ко входу. Хэйнафер важно проследовал за ней.

Джейро смотрел им некоторое время вслед, затем собрал книги и отправился в свою аудиторию.

Семестр закончился через два месяца. На зимние каникулы Хайлир и Алтея уехали в небольшую экспедицию на острова Бэйник в мире Лакме Верде, чтобы записать и документально подтвердить так называемые оркестры ти-мангизе, игравшие на водяных колокольчиках, звучащих блестках и вибрирующих гонгах с гибким реверберационным ритмом. Эту музыку одни сравнивали со звуком серебряного прибоя, другие называли «мечтой Пасифаи».

На Лакме Верде при каждой деревне имелся один, а кое-где даже несколько оркестров, и почти каждый житель прекрасно играл на каком-нибудь изысканном музыкальном инструменте.

Музыка эта достаточно долго оказывалась недоступной анализу музыковедов, и Фэйты решительно настроились создать некую новую теорию об этой роскошной текстуре звуков, которую толком не могли объяснить даже музыканты самих островов.

Джейро тем временем не только работал с полной отдачей на станции, но и упражнялся в технике самообороны, демонстрируемой ему Гайингом.

Он был жаден и нетерпелив, постоянно требовал новых движений, приемов и тактик. Но Гайинг не давал ему новых уроков до тех пор, пока его ученик не доводил до автоматизма каждое пройденное движение.

— Ты и так продвигаешься вперед очень быстро, — ворчал Гайинг. — Я вовсе не хочу, чтобы ты сгорел на такой работе!

— Это исключено! — смеялся Джейро. — Я чувствую, что прямо рожден для такого рода занятий, мне никогда не удается насытиться ими вполне! И я остановлюсь только тогда, когда выучу все, что только возможно.

— Это уже излишне. Некоторым из приемов более тысячи лет, и каждое последующее поколение думает, что оно выполняет их быстрее и лучше, чем старые мастера. Я и сам некогда так думал. Но… оказался не прав.

— Но… откровенно — каковы мои успехи?

— Успехи шикарны. И дальше мы по-прежнему будем избегать всех этих новомодных штучек: никакой акробатики и никакой экзотики.

— Но когда же начнется непосредственно борьба?

— Когда ты полностью разовьешь мускулатуру и все тело. Твоя уверенность в себе должна быть очень высокой, прежде чем мы перейдем непосредственно к борьбе. Везде нужна последовательность и методика, и, к тому же, мы не спешим.

— Не уверен, может быть, это мой последний семестр в лицее. После всего, что случилось, вообще нельзя быть ни в чем уверенным. Фэйты заявили мне откровенно, что не скажут, где они меня подобрали до тех пор, пока я не закончу институт.

— А разве они не хранят журналы с описаниями своих экспедиций? — неожиданно спросил Гайинг.

— Думаю, что хранят, но держат где-то вне моей досягаемости. Они так и сказали, что расскажут все, как только я закончу… но я не могу так долго ждать!

— Ладно, давай-ка вернемся к нашим баранам, — пожал широкими плечами Гайинг. — Это занятие, по крайней мере, определенно и реально.

Подходил к концу весенний семестр в лицее, и академические успехи Джейро оказались настолько хорошими, что его занесли в специальные списки и дали возможность самому составлять свое расписание и назначать сроки сдачи курсов. Джейро выбрал домашнее обучение с еженедельными отчетами преподавателям через компьютер. Таким образом, у него высвобождалось много времени для занятий с Гайингом. Юноша стал замечать изменения, происходящие с его телом: плечи и грудь развернулись, бедра, икры и бицепсы стали как каменные, кости отяжелели и сделались плотными. Он уже начал изучать сложные комбинированные блоки и сцепки, даже некоторые экзотические цепочки движений, позволявших мгновенно выводить из строя любого противника. Гайинг по-прежнему настаивал сначала на точности, затем на скорости, и, наконец, на гармоничности движений. И по-прежнему Джейро не разрешалось перейти к новому упражнению, не освоив до автоматизма старого.

— Сейчас ты уже на третьем уровне настоящего профессионала, — а это солидное достижение, — как-то сказал ему Гайинг. — Остальные уровни еще впереди, не говоря уже о сотне различных школ, о которых в данный момент говорить рано. Я имею в виду различные устрашающие звуки, иллюзии, пылевые и туманные завесы, миниатюрное оружие и тому подобное, да и это еще не конец. Сейчас важно продолжать заниматься фундаментальными вещами. Тебе еще многого нужно достигнуть, но новичком ты уже можешь себя не считать — это точно. Словом, твой индекс уверенности весьма возрос.

Джейро только усмехнулся и с новым жаром бросился отрабатывать движения.

В тот вечер Хайлир вернулся домой с кучей новостей из конторы земельного регистра. И за вечерним чаем поделился с женой и сыном:

— Вы помните то старое ранчо «Желтая птичка», принадлежавшее Клуа Хутсенрайтеру, расположенное к югу от нас за холмами?

— Конечно! — хором ответили Алтея и Джейро.

— Так вот. Несколько лет назад он продал эту свою собственность синдикату — компании Файдол — и по очень низкой цене, насколько мне известно. Сегодня, будучи в земельном регистре, я совершенно случайно увидел в списках этот самый Файдол. Так я обнаружил, что большей частью этой компании владеет некий Джилфон Рут, эксцентричный миллионер из Вал Верде, а двадцать процентов акций держит Форби Милдун, человек, занимающийся недвижимостью. Это тот самый Милдун, который хотел продать там дом в Каттерлайне. И тут я задумался. Задав несколько вопросов, я узнал, что Рут — человек жеста со склонностью к феерическим инвестициям, как на Галингейле, так и по всему миру.

— Но нам-то зачем «Желтая птичка»? — удивилась Алтея. — Это совершенно заброшенная дикая земля, ничем не отличающаяся от нашей, только не настолько живописная.

— Пока еще старые слухи не исполнились, но… теперь поговаривают о том, что начнутся крупные вложения в развитие земель, предназначенных для членов Вечности. Рут тоже хочет войти туда, но ни один из трех клубов его не возьмет. Для Конверта он неудобен, для Вертопраха — слишком властен, а в Кванторси надо подавать списки за три поколения вперед. Таким образом, единственный путь, возможный для него, заключается в огромных вложениях и развитие местности.

— И все-таки это странно, — заметила Алтея. — Как же он может вступить в Вечность, если ни один из трех клубов его не возьмет?

— Осмос [14], — пожал плечами Хайлир. — Или что-нибудь в этом духе. Короче, пока никаких явных доказательств у меня нет, да и вообще, все это, возможно, лишь пустые вымыслы.

— Форби Милдун? — неожиданно воскликнул Джейро. — Это дядя Лиссель Бинок! А у Рута стоит в космопорте прекрасная яхта, которой он никогда не пользуется. Лиссель говорила мне, что Милдун хочет ее купить, но Рут постоянно придумывает какие-то фокусы с ценой.

— Значит, на самом деле он и не хочет продавать ее, — разумно заметил Хайлир.

После чая Джейро ушел заниматься, а Фэйты сели просматривать свои записи о мире Ушант, где летом собирались принять участие во всемирном конгрессе эстетических философов. Они как-то даже спросили Джейро, не хочет ли он поехать с ними.

— Ушант — обворожительный мир даже сам по себе, — восторженно сообщила Алтея. — Народ там даже на самых низших уровнях занимается философией, и всевозможные тактики сознания давно уже стали у них неотъемлемой частью жизни.

— Не забывай, если ты действительно хочешь заниматься эстетической философией, как мы тебе советуем, этот конгресс станет для тебя большой подмогой, — добавил Хайлир.

— По крайней мере, ты сможешь там завязать нужные знакомства, — подхватила Алтея.

— Там мы будем весьма запросто общаться со многими знаменитостями в различных областях науки: антропологами, эстетическими аналитиками, культурологами, исследователями сравнительного искусства и параллельного развития, такими же, как мы, символистами. Там будет вполне доступен даже Клуа Хутсенрайтер. Словом, случай удивительно удобный, — привел неопровержимые доказательства Хайлир.

— Наверное. Просто в настоящий момент я очень занят: лицей и борьба занимают все мое время, — ответил Джейро.

— И как долго ты собираешься еще заниматься этой борьбой? — с явной неприязнью в голосе уточнил Хайлир.

— До тех пор, пока какое-нибудь несчастное существо не повалится на землю от одного прикосновения его пальца, — насмешливо ответила Алтея.

Джейро рассмеялся.

— Это можно уже и сейчас. Хочешь, попробую на тебе, мама?

— Ладно, давайте серьезнее, — одернул его Хайлир. — Скоро будут каникулы.

— Согласен. Но сейчас я нахожусь на том этапе, когда чем больше знаешь, тем больше хочется узнавать еще.

— Надеюсь, что твоего пыла хватит еще и на учебу в институте, — едко заметил Хайлир.

Кончился и осенний семестр, за которым шли короткие двухнедельные осенние каникулы, после чего наступал последний этап учебы Джейро в лицее.

Время шло быстро. Скоро должен был наступить уже и Домбрильон — большой бал, происходивший за неделю до выпуска. Домбрильон — главное событие года, стирал все социальные различия, так что теоретически все от самого ничтожного нимпа до молодого человека, уже успевшего достичь приличных уровней, могли общаться на нем совершенно по-приятельски. На практике же, каждый клуб устраивал собственный стол и заказывал для своих членов особые костюмы.

Но романтическая сторона события начала туманить воображение Джейро. И теперь он не мог не чувствовать болезненных уколов зависти при мысли о тех вечеринках и праздниках, из которых был исключен. Он успокаивал себя тем, что это произошло по его собственному желанию и, в конце концов, если уж так захочется, он может хоть сейчас вступить без всякого труда даже в Великую Маску. В качестве компаньонок всегда были под рукой девушки из клуба аутсайдеров, и в их согласии можно было не сомневаться. Эти девушки относились в основном к нимпам, людям из других миров, провинциалкам и, кроме того, просто представительницам всяческих политических асоциальных течений, таких, как анархисты, полусоциопаты, религиозные зилоты и прочее. Многие из этих девушек выглядели вполне мило, другие славились безупречным поведением. Некоторые ругались, чертыхались и танцевали, слишком виляя бедрами, а некоторые делали туманные жесты и носили волосы, заплетенные в косы нелепыми бантами. Одна такая девица как-то приехала на официальный бал завернутой только в двухголовую змею. Другая, сильно подвыпив, начала изображать под оркестр бушующее море, несмотря на то, что оркестр в это время играл медленную печальную пассакалию. Словом, большинство из них относилось к типу «забросим чепцы за мельницы», [15] и потому, поразмыслив, Джейро решил, что компаньонку все-таки лучше выбрать где-нибудь в другом месте, если, конечно, он действительно соберется идти на Домбрильон.

Эта идея не давала ему покоя и толкала на размышления, чему Джейро сам немало удивлялся. Пусть на самый короткий срок, но ему ужасно захотелось насладиться всеми прелестями, которые дает высокая компартура, при этом избежав порой унизительных трудностей пробивания карьеры. На самом деле юноша прекрасно понимал, что самым правильным было остаться дома и выкинуть из головы все эти романтические бредни. Словом, Джейро метался, не зная в каком направлении действовать.

За неделю до Домбрильона выпускной класс собрался на традиционную полуденную встречу для того, чтобы сфотографироваться, внести изменения в свои социальные книжки, составить планы на лето и вообще предаться полувеселым-полупечальным воспоминаниям о времени, которое безвозвратно должно уйти через пару недель.

Джейро долго колебался, но все же аккуратно оделся, причесал смоляную копну волос и появился на встрече. Двор по поводу этого события был убран всякими флажками, плакатами, воздушными шарами и даже висящим в небе аэростатом, не говоря уже о символах тридцати различных клубов. С обеих сторон двора на длинных столах были расставлены торты, пирожные, шипучка и фруктовый пунш.

Джейро отметился в списке, перешел двор и уселся в уголке на скамью. Он собирался, посидев некоторое время, никем не замеченный, так же тихо встать и уйти.

Таковы были его планы, но судьба распорядилась по-иному. Глядя на своих одноклассников, Джейро вдруг обнаружил, что все они разительно изменились и выглядели совсем не такими, какими он их обычно видел. Это привело его в величайшее изумление, только тогда он вспомнил о таком факторе, как время. Джейро не видел их год! Без сомнения, перемены были замечены и в нем самом, поскольку многие бросали на него любопытные и тоже удивленные взгляды. Но, тем не менее, все делали вид, что не замечают его, сидящего одиноко и печально на скамейке в углу двора. Неужели тень унижения все еще витала над ним? Но, как бы то ни было, он не должен обращать на это внимания, и Джейро улыбнулся почти через силу печальной улыбкой знания.

Юноша откинулся на спинку и принялся разглядывать студентов, бродящих по двору. Ни Хэйнафера, ни остальной тройки еще не было, зато появилась Лиссель, до этого стоявшая в группе девушек на другом конце двора. Вдруг они все куда-то пошли, и Джейро хорошо разглядел Лиссель, сияющую, почти пританцовывающую от возбуждения и радости. На ней была очаровательная легкая темно-зеленая кофточка с короткой юбкой и гольфы. И Джейро не мог не признать, что чувства его опять разгорелись. Но на этот раз это не было ни похотью, ни даже желанием обладания, скорее, чувство можно было назвать каким-то грустным беспокойством. Лиссель олицетворяла собой юность, жизнь, свободу и все те блага мира, в которых по тем или иным причинам ему было отказано. А Лиссель была по-прежнему соблазнительной, несмотря на все ее предательства и гонор.

Джейро пристально смотрел на девушку, явно его не замечавшую, занятую вещами более интересными, чем какой-то Джейро Фэйт, странный нимп, который хочет стать космическим путешественником. Сама Лиссель, как ни странно, изменилась мало; она была все так же весела, задорна, вызывающа и горела все тем же огнем, который всегда вызывает желание у молодых людей — да и у старых тоже — тут же схватить в объятия и поддаться ее магии.

В данный момент Лиссель была занята весьма важными вещами. Оторвавшись от подружек, она мчалась в буфет, чтобы выбрать в меню все самое деликатесное и вкусное.

Джейро вдруг тоже встал и поспешил через двор за нею. Оказавшись около стойки, Лиссель случайно задела кого-то локтем и, обернувшись через плечо, застыла от изумления. Потом положила вилку на тарелочку и сказала куда-то в пространство:

— Мне кажется, я ощущаю присутствие некоего затворника по имени Джейро Фэйт?

— Да, я Джейро Фэйт, но отнюдь не затворник.

Лиссель, наконец, повернулась.

— Так это действительно Джейро! Ну и ну! Но все-таки ты затворник, я не видела тебя уже много месяцев! Джейро рассмеялся.

— Это я тебя не видел много месяцев! Ты тоже затворник в таком случае?

— Конечно, нет! — Лиссель вновь принялась поглощать маринованного краба. — Я росла, училась, боролась за место под солнцем и теперь уже состою в Четырех Сезонах, правда, пока условно. А ты тем временем тратил свое время на какие-то никому не нужные тайны.

— Моя жизнь есть все что угодно, только не тайна. Я все учебные задания выполнял дома, а остальное время работал в терминале.

— Правда? Так ты исчез не из-за того дела с «черными ангелами»?

— Не совсем.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Это слишком сложно объяснить… тебе.

Лиссель дернула плечиком, вновь нагрузила свою тарелку дарами моря и прихватила еще бокал вина. Джейро последовал ее примеру, и они оба уселись на ближайшую скамью.

Лиссель поглядела на Джейро, и никогда еще ее большие синие глаза не смотрели более невинно.

— Разве не стыдно, когда все предпочитают думать о других самое плохое?

— Стыдно, — согласился Джейро.

— А они утверждали, что после этой порки ты просто стесняешься показываться на людях, а поэтому все время прячешься.

— Увы, это не так, но они все равно будут продолжать это говорить.

Лиссель прикусила губу.

— Но ведь на самом деле научила тебя эта порка хотя бы чему-то?

— Еще бы! Тяжело оставаться интеллигентным человеком, когда вокруг тебя творится такое.

Лиссель понимающе кивнула.

— А зачем ты появился сегодня?

— Порыв. К тому же я хотел забрать свою социальную книжку.

— Как? Ты же не состоишь ни одном клубе, зачем тебе она? Это мы вносим туда все свои успехи.

— Когда-нибудь, когда я вдоволь нашляюсь по нашему созвездию, я загляну в эту книжку и увижу, как далеки от меня эти лица, что беспрерывно рвутся все выше и выше по социальной лестнице.

Лиссель скорчила гримасу.

— Что за дикая мысль? Меня просто коробит от подобного!

— Извини.

— И все-таки ты самая неординарная личность, которую я знаю! — снова запела Лиссель. — Я гляжу тебе в лицо и постоянно вижу там какую-то тайну!

— То же самое я могу сказать и о тебе, — поднял брови в наигранном удивлении Джейро. — Ты сама — сплошная загадка.

Девушка решила пококетничать.

— Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

— Тогда послушай. Я задам тебе один очень простой вопрос, не понять который невозможно. Ответишь?

— Может быть. И что за вопрос?

— Ты хочешь, чтобы я что-то для тебя сделал? Лиссель рассмеялась.

— Вот уж тривиально! И я заодно тут же вспомнила, чего именно ты хочешь от меня.

— Как, неужели такую же тривиальность?

Лиссель сногсшибательно улыбнулась.

— Ты хочешь соблазнить меня и сделать своей тайной любовницей. Это тривиально?

Джейро с улыбкой покачал головой.

— И ты согласишься?

— Как я уже говорила, в этом вопросе мы никогда не придем к обоюдному решению.

— Тогда что же ты хочешь от меня?

— Это было давно.

— И необходимости больше нет?

— Я бы так не сказала, — Лиссель снова закусила нижнюю губку. — Ты все еще можешь помочь мне.

— На тех же условиях, что и раньше?

— Да, ничего не изменилось, — как-то уж слишком вольно сказала Лиссель. — Но я не могу ни сказать тебе ничего, ни сделать до тех пор, пока не буду в тебе уверена, а я не уверена.

Джейро поднял руку.

— Заметь. Пальцы мои больше не дрожат…