Лампа Ночи

— Через шестнадцать лет сумма должна была удвоиться, если даже и не утроиться… — пробормотал Нецбек.

— Эти деньги принадлежат вам и отцу, — заметил Джейро. — Ведь это компенсация за «Дистилкорд».

— Деньги — это хорошо, — протянул Гайинг. — Да тут их на всех хватит.

— А есть какие-нибудь еще бумаги? — поинтересовалась Скёрл. — Тут должны быть всякие накладные и тому подобное.

Джейро просмотрел документы.

— Мне все это ничего не говорит. Но мама хотела, чтобы я передал их в Роумарт, и я должен выполнить ее просьбу.

— Так мы и сделаем. Это, конечно же, опасно, но не так, как если бы за дело взялись только мы с Гайингом, — вздохнул Майхак.

Джейро сложил бумаги обратно в конверт.

— Итак, на Камбервелле нас ничто больше не задерживает. Я узнал все, что хотел.

Майхак встал.

— У меня есть здесь еще одно дельце, но оно не займет много времени, — с этими словами старый бродяга покинул «Фарсан».

Прошло почти два часа. Майхак вернулся хмурый и нерадостный. Упал в кресло, выпил чаю и невесело произнес:

— Я, конечно, особо не надеялся застать Джамиль в живых, но теперь нашел этому и официальное подтверждение. В бюро записей актов гражданского состояния я узнал, что тринадцать лет назад женщина, известная под именем Джамью Мэй, проживавшая по адресу Речная набережная, семь, города Пойнт-Экстаз, была обнаружена мертвой на берегу реки, оказавшись жертвой отвратительного преступления. Ее пяти-шестилетний сын пропал, предположительно утонул. — Майхак злобно стиснул зубы. — Все это время я думал, а вдруг Джамиль каким-нибудь чудесным способом все-таки спаслась? Но теперь все надежды потеряны. Она умерла в мучениях. И мы отправимся в Роумарт! И вручим коллегии документы, сохраненные такой дорогой ценой. Мы должны приготовиться как следует, ибо Азрубал все равно узнает, что мы вышли на тропу войны. Только бы он был жив!

2

В Окнау Майхак и Джейро зашли в Естественный Банк. Скёрл осталась на корабле, а Нецбек отправился в поисках мастерской, где на «Фарсан» смогли бы установить дополнительное оборудование.

В банке отец с сыном обнаружили, что Брин Дюкич отныне занимает пост главного управляющего. Никаких проблем с выплатой по чеку не возникло и, как правильно предположил Гайинг, основная сумма, вложенная под три и шесть десятых процента годовых, увеличилась более чем вдвое. Шесть тысяч солов они перевели на новый счет, а остальное уложили в специальный пакет.

Майхак рассказал Дюкичу о событиях в Пойнт-Экстазе, а тот в свою очередь сообщил, что пять лет назад в банке появился Азрубал и потребовал считать недействительным пропавший семь лет назад чек. Дюкич отказался, ссылаясь на инструкции Совета Роумарта. Азрубал начал угрожать, но менеджер остался неприступным, и убийца вышел из кабинета, кипя ледяной злобой.

Майхак и Джейро вернулись на яхту с полотняным пакетом, набитым деньгами. Гайинг к тому времени нашел подходящую мастерскую и готовил судно к установке нового оборудования.

Через три недели судно, оснащенное новейшим вооружением, от легкого до тяжелого, было готово тронуться в путь. На флиттер тоже установили электрические пушки и системы автоматического наведения, так что он стал похож на облегченный вариант патрульного судна ИПКЦ.

Отведя Скёрл в сторону, Майхак честно рассказал девушке, каким опасностям может подвергнуться их судно и команда на Фадере. С величайшей осторожностью он предложил ей несколько вариантов, любой из которых она могла принять безо всякого ущерба для своего чувства порядочности. Она может подождать их здесь, в Окнау или даже в Лури, если захочет. Однако также заверил ее и в том, что если она решится все-таки разделить с ними все тяготы их рискованного путешествия, то все будут только рады.

Скёрл совершенно бесстрастным тоном заявила, что как член Конверта вообще ничего не боится и, разумеется, выбирает последний вариант. Кроме того, ей не понравилось, что ей вообще посмели делать подобные предложения, подобным разговором Майхак поставил под сомнение не только ее мужество и дух, но и ее преданность Джейро.

Майхак начал горячо возражать, что она неверно его поняла, что ее мужество отнюдь не ставилось под сомнение, что это просто немыслимо, а весь разговор — лишь дань общей процедуре на судах в таких случаях.

— Это всего лишь моя обязанность — поставить в известность всех членов команды о том, что лоуклоры могут запросто оторвать кому угодно руки и ноги. Конечно же, я очень надеюсь, что этого не произойдет, но я должен знать, что ты выбрала эту судьбу самостоятельно и осознанно, и тогда душа моя будет чиста.

— Вы выполнили свое дело, господин Майхак, — признала Скёрл. — Я верю вам, как и Джейро, и Гайингу. И чувствую себя под вашей защитой в совершенной безопасности.

— Я ужасно рад! — гаркнул Майхак. — Но Джейро никогда не простит мне того, что я делал Тебе подобные предложения.

— Он не знает об этом разговоре?

— Упаси боже! Джейро свято верит, что ты никогда не предпочтешь богатство, комфорт и безопасность возможности умереть с нами в одной компании.

Оба рассмеялись и расстались друзьями, и никогда больше не вспоминали об этом маленьком недоразумении.

Итак, «Фарсан» вылетел из Окнау и взял курс на Звезду Желтой Розы.

— Первым делом надо найти Азрубала, — в сотый раз повторял Майхак. — Если мы обнаружим его в Лури и разделаемся с ним там же — считайте, нам повезло. Если нет… Что ж, придется сражаться с ним на Фадере.

3

Яхта неслась к окраинам галактики, и Желтая Роза сверкала все ярче. В расчетное время «Фарсан» сел в космопорте Лури. Поле обычных предосторожностей все четверо вышли, преодолели все таможенные процедуры и направились в город по длинной, затененной деревьями аллее.

Осмотрев город и подивившись его эксцентричной архитектуре, странной лени, разлитой в воздухе, подозрительным привычкам жителей и высоким рододендронам на улицах, они пришли к выводу, что место это выглядит вполне идиллическим.

Майхак повел всех в тот самый отель, что располагался напротив агентства Лорквин, где компания и уселась на открытом воздухе в тени черно-зеленой листвы и заказала пива. Напротив, через улицу, виднелись внутренние помещения агентства. А за конторкой все так же сутулился тонколицый старичок с пушистыми седыми волосами. Мадам Уолдоп, похоже, не было.

— Через пару домов, в Примуле, мы сможем узнать последние новости от Оберта Ямба, — рассказывал Майхак. — Когда я в последний раз был в Лури, его уволили из Лорквина, что, по-моему, большая для него и для нас удача.

Покончив с пивом, все четверо направились в Примулу. Первым вошел Джейро и сразу же попал в сумрачную комнату, где сильно пахло травами и древесной смолой. Вдоль стены тянулся длинный стол, за которым восседала мадам Эстебюаль Пайди — во всяком случае, так гласила табличка над ее головой. На ее костистом остове висело, как на вешалке, длинное, черное платье, делавшее пергаментную кожу еще бледнее, а черные волосы, обрезанные по уши, еще безобразнее. Женщина сурово посмотрела на юношу тяжелыми черными глазами.

— Я вас слушаю, сэр? Что вам угодно?

— У меня дело к мистеру Оберту Ямбу, где я могу найти его?

— Он болен, — процедила Эстебюаль. — Поэтому не встречается со своими кредиторами.

— Не бойтесь, я пришел не для того, чтобы просить денег.

— Ваше счастье, — фыркнула Эстебаль. — У него их все равно нет, и его жена может подтвердить этот печальный факт.

— Ничего иного я и не ожидал. Где он живет?

— Пройдите три квартала на север, а потом сверните вниз по переулку Титвиллоу. Дом называется «Песня Англела», второй справа, как раз под рододендроновым деревом.

Они не без труда нашли «Песню Англела», затерянную под огромным раскидистым рододендроном, густо усыпанным тугими синими бутонами.

У самого входа их встретила худая простоволосая женщина, которая уставилась на незваных гостей с большим подозрением.

— Вы пришли не по адресу, — резко заявила она. — Мы абсолютно некредитоспособны, и все, что можно, с нас все равно уже вытянули.

— Мы по другому вопросу, — остановил ее Майхак. — У нас есть к Оберту Ямбу одно важное дело. Разрешите войти?

Но женщина не сдвинулась с места.

— Ямб плохо себя чувствует, ему нужен покой.

— И, тем не менее, нам придется с ним встретиться. Вы случайно не Туи Пайди?

— Именно так. Но что из этого?

— Несколько лет назад по моей просьбе Ямб выполнял одну полуофициальную работу. Тогда я и познакомился с вами. Может быть, вы меня тоже вспомните?

Туи долго смотрела на Майхака прищуренными глазами.

— Да, вспомнила. Но это было очень давно. Зачем вы снова здесь? Что на этот раз хотите от бедного Ямба?

— Об этом мы скажем, как только увидимся с ним.

Туи дерзко уперла руки в бедра.

— Что ж, если уж так приперло! — Она отступила от двери, пропуская Майхака и остальных в дом. Ведя их длинным коридором, она то и дело бормотала через плечо. — Он все время пил джиндживеровый чай, чтобы смягчить кашель, но вместо этого глаза у него оказались совсем на мокром месте, да и сам он стал ужасно вялый, ни на чем толком не может сосредоточиться.

Они оказались в спальне. Ямб, как неживой, лежал на спине, глядя в потолок запавшими темными глазами. В спальне было темно и пахло лекарствами.

Майхак представил ему пришедших, и в лицо каждого Ямб всматривался с какой-то непонятной тоской.

— Мне нехорошо, — наконец произнес он. — Очень нехорошо, поэтому говорите скорее, что вам нужно.

— Ничего особенного, — ответил Майхак. — Считайте наш визит дружеским посещением. Ведь я не видел вас целых двенадцать лет!

— Двенадцать лет? — Ямб приподнял голову в замешательстве и удивлении. — Ага, теперь я действительно вспомнил! Вы тот человек, который потерялся на Фадере и был сочтен мертвым! И зовут вас… погодите, погодите… дайте подумать… Вас зовут Таун Майхак!

— Вы абсолютно правы. Азрубал продал меня в рабство лоуклорам, но я спасся. Итак, что вам известно об Азрубале? Ямб снова откинулся на подушки.

— Вы говорите о том василиске? Не упоминайте при мне этого страшного имени. Сейчас он опять там, на Фадере. Двенадцать лет назад я рискнул и по прихоти судьбы избег наказания. Когда я думаю, чем бы могло все это кончиться, меня даже теперь всего трясет, как вымокшую мышь. Ах! Что это было за время! — Ямб говорил монотонно и словно в полубреду. — Всего двенадцать лет, а кажется — прошла вечность! Мадам Уолдоп и ее неимоверный бюст заправляли конторой с поразительной хваткой, но даже и она со своим бюстом не могла сопротивляться гневу Азрубала, и он вышвырнул старуху с должности. Мне повезло больше, я-то остался при своем. При первой же возможности я заказал себе табличку с надписью «Управляющий» и уселся за конторку, где теперь сидит старина Паунтер. Но успех оказался столь короток! Я попытался открыть бизнес на Фадере для Примулы, так, чтобы мы могли продавать товары прямо в Роумарте, минуя Лорквин, но снова вмешался этот дьявол. Короче, я был избит, запуган и выкинут из конторы. Такова оказалась кульминация моей молниеносной карьеры, если так можно выразиться! — Он издал тихий стон. — Но ведь это настоящая трагедия, как вы считаете?

Тут снова вмешалась Туи.

— Вы утомляете бедного Обёрта и воруете у меня время. Мы уже исчерпали все ресурсы приличного гостеприимства! Чего вам еще надо!?

— Ничего. Мы просто ведем беседу о старых добрых временах, вот и все. А вы, кстати, могли бы тем временем приготовить какой-нибудь праздничный обед.

Ямб смущенно закашлялся.

— Вы, по крайней мере, внесли в мою однообразную жизнь пару удивительных моментов, чего не было уже давным-давно… — Он снов закашлялся, на этот раз сильнее. — Ах, мое горло! Словно наждаком продирает! Послушай, Туи, разве у нас нет чего-нибудь выпить? Типсика или еще чего? Неужели человек, прошедший через такие злоключения, не имеет права выпить типсика с друзьями? Или мы должны только шептать о всяких мерзавцах? Ведь на том свете уже не попить типсика! Принеси-ка бутылочку, Туи! Да и тащи сюда все, что есть в доме, тащи полной охапкой! Такой счастливый день редко выпадает бедному страдальцу!

Поджав губы, Туи все же принесла несколько бокалов с зеленовато-желтым ликером, который отдавал на вкус цветочной пыльцой и легко щипал язык.

Ямб облизнулся.

— Вот это по-нашему! Несколько глотков божественного напитка — и человек снова приходит в состояние, которое я называю «романтикой, превращающей скучные идеи джентльмена в парадоксальные иллюзии». Пусть они недолговечны, но тем и сладки. Типсик избавляет нас от несчастий унылой реальности!

— Давай, давай, Ямб, еще и пустись в загул, — язвительно вставила Туи. — Этот народ, конечно, только и появился здесь затем, чтобы выслушивать твои дифирамбы типсику. Если у вас действительно есть разговор, господа, то говорите, а не устраивайте здесь комедии.

Ямб снова застонал и упал на подушки.

— Ты, как всегда, права, моя дорогая! И все же там, в мире, где есть справедливость, у меня будет типсик каждый день, и каша с сыром, и длинные ноги для танцев!

— Почему ты никогда не довольствуешься тем, что имеешь? — ворчала Туи. — Уверяю тебя, есть уйма мертвецов, которые с удовольствием предпочли бы оказаться на твоем месте!

Ямб, казалось, смутился.

— Что ж, в моем положении действительно очень много «за» и «против»…

— Выкинь эту чушь из головы! За тобой и в нормальном-то состоянии не сахар ухаживать!

Майхак поднялся.

— У меня, собственно говоря, остался один последний вопрос: как вы думаете, можно ли в ближайшее время ожидать Азрубала снова здесь, в Лури?

— Мне его планы неизвестны, — вздохнул Ямб. — Сейчас он на Фадере. Но, можно не сомневаться, при первом же удобном случае он вернется сюда.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

1

«Фарсан» покинул космопорт Лури и направился к самым окраинам космической пустыни. Справа за бортом вспыхнула шафранным светом и тут же исчезла Желтая Роза. Потом промелькнуло еще несколько окраинных звезд, и вскоре осталось лишь сплошное черное безмолвие. Далеко впереди мутнели светящиеся пятна другой галактики.

Время летело, и вместе с ним мчался через открытый космос красавец «Фарсан». Наконец по далекому бледному свету, возникшему из черноты впереди, стало ясно, что наши герои приближаются к потерянной одинокой звезде. Лампа Ночи становилась с каждым мгновением все различимее.

Едва только эта звезда показалась на горизонте, спокойное состояние пассажиров «Фарсана» сменилось на какое-то возбужденное ожидание. Лампа Ночи — это желто-белый карлик средних размеров, имеющий четыре планеты. Первые две представляли собой маленькие скопления расплавленной лавы и раскрошенных скал, четвертая — наиболее отдаленная — смесь черного базальта и замороженных газов, а третья по удаленности как раз и являлась Фадером — миром ветров, воды, лесов и степей, освещаемом двумя огромными лунами.

«Фарсан» приблизился. Вот уже Фадер рядом, и уже различима его нехитрая география: на одной стороне, в северной температурной зоне, распластался единственный материк, а всю остальную часть, не считая ледяных полюсов, заполнил единый могучий океан.

Яхта обогнула планету и опустилась в атмосферные слои, где, пройдя неизбежное сопротивление, вскоре поплыла прямо над пустынной землей. Майхак достал карту, внимательно сверился с ней и затем уже не отрывал глаз от жестокого очарования открывавшихся его взгляду мест.

— Мы над Танганскими степями, — наконец объявил он. — Я вновь вижу те места, которые надеялся никогда больше не увидеть… Смотрите! Видите там скопище развалин? Это Флад, космопорт. Что ты делаешь, Гайинг?

Гайинг наводил на Флад свой макроскоп.

— На взлетной площадке судно — и, черт меня побери, если это не «Лайлиом»!

— Что там происходит?

— Грузовые отсеки открыты, вероятно, они только что начали разгружаться.

— Хм, надеюсь, это не Азрубал, решивший предпринять космическое путешествие. Было бы обидно потерять его прямо сейчас, — пробормотал Майхак.

— Здесь никто никогда работой себя не перетруждает, — равнодушно заметил Гайинг. — Судно пробудет в космопорте еще два-три дня, а то и дольше.

— Значит, времени хватит, — подытожил Майхак. — Но принять меры предосторожности все же не мешает.

— Мы всегда можем сделать небольшую пробоину в носу этой посудины, — улыбнулся Гайинг. — Это даст им работы минимум на неделю, если не на две.

— Придется так и сделать, если Азрубал каким-нибудь таинственным образом исчезнет из Роумарта. Но, надеюсь, до этого дело не дойдет.

«Фарсан» сменил курс и полетел над дорогой, ведущей от Флада через степи прямо к Скейну и Невозмутимому лесу.

Ближе к полудню показался Роумарт, и «Фарсан» сел в трех милях от города. Майхак попытался вспомнить расположение городских улиц.

— Обширная территория с четырьмя фонтанами, около которых сходятся несколько бульваров, образует Площадь Гамбойе. Два здания с колоннами прямо у моста — занимают Судебная Коллегия и Палата Законов. Рядом находится Коллоквари, где заседает Совет. Далее находится коричневое квадратное здание с тремя зелеными стеклянными куполами — Фундамант — одна из старейших построек в городе, мистическое место, где зародились сейшани и где их выхаживали до тех пор, пока не расселили по лагерям на обеих сторонах реки. Говорить об этом здании в городе считается дурным тоном.

— Но почему? — удивился Джейро. — Что в нем плохого?

— Не знаю. Но так мне говорила Джамиль и сама никогда не обсуждала Фундамант.

— Странно.

Губы Майхака искривила сардоническая усмешка воспоминаний.

— Здесь и вообще много странного. Лучше об этом не думать. И убраться отсюда нужно будет как можно быстрей.

Скёрл посмотрела вниз через наблюдательный иллюминатор.

— Прямо какая-то сказочная страна! А что здесь есть еще?

— Сотни дворцов. Одни обитаемы, большинство покинуты и служат теперь прибежищем белым вампирам. Видите этот широкий бульвар у реки? Это Эспланада, где дамы и шевалье совершают свой ежедневный променад. Справа маленькие кафе, у каждого жителя есть любимое заведение, куда он заходит, чтобы выпить и посмотреть, как мимо прогуливаются его приятели. За час перед заходом солнца все возвращаются по домам, чтобы сменить костюм — надеть более официальный, для вечерних приемов.

— И никто не работает? — спросила потрясенная Скёрл.

— Работают только сейшани.

Девушка неодобрительно поджала губы.

— Это какая-то бессмысленная жизнь. Разве у них нет стремлений? Разве эти… роумы не ищут продвижения по служебной или социальной лестнице? Разве у них нет престижных клубов?

— Нет. В жизни они руководствуются только рашудо.

— Что это?

Майхак задумался.

— На самом деле, смысл этого понятия может объяснить только роум. Но, думаю, если смешать тщеславие, эготизм, агрессивность, бесстрашное презрение к опасности, зависимость от репутации и чувства чести, то как раз и получится какое-то подобие рашудо. Роумы соблюдают безукоризненный этикет, которому придется подчиняться — и сделать тут ничего нельзя. С точки зрения роумов — мы варвары, и раздражаться по этому поводу нечего. Они будут только удивляться.

— За себя я ручаюсь, — рассмеялась Скёрл. — Но этот прекрасный город мне уже не по сердцу.

— Как и мне. Как только мы покончим с нашим делом, уберемся отсюда на предельной скорости, чтобы никогда уже не возвращаться сюда.

2

Лампа Ночи пока еще тихо светилась в небе переливом печальных оттенков. Пыль покрывала ландшафты, и первая луна начала медленно вползать на небо, сопровождаемая своей неразлучной подругой. И вот уже обе луны залили все вокруг нежным шелковым светом, подобные жемчугу, плывущему в густом молоке.

Подумав, Майхак сел за стол и написал короткое письмо, точно следуя канонам роумовской каллиграфии:

Адриану

из дома Рами в палаццо Карлеоне

Сэр, сожалею, что вынужден вас расстроить, но это неизбежно. Я Таун Майхак, почти двенадцать лет назад взявший в жены вашу дочь Джамиль. Шесть лет назад мы потеряли ее; она была убита в городе Пойнт-Экстаз в мире Камбервелл.

Убийца мне известен. Это роум из Роумарта. Я установил его личность только недавно и собираюсь отомстить ему за мою жену и вашу дочь. Со мной Джейро, единственный выживший сын, мой и Джамиль. Мы желаем немедленно переговорить с вами частным образом и передать вам документы чрезвычайной важности. Мы вас ожидаем около вашего парадного подъезда.

Таун Майхак

Потом они с Джейро переоделись в одежды роумовских шевалье, не забыв прихватить с собой соответствующее оружие. На флиттере вся компания быстро добралась до города, сделав посадку прямо в саду палаццо Карлеоне, где жила когда-то Джамиль. Оставив флиттер под радиоконтролем на высоте трехсот футов над садом, прибывшие путешественники прошли к главному входу. Джейро на мгновение задержался на террасе у мраморной балюстрады. Перед ним расстилался сад, освещенный теплым светом двух лун, и смутное воспоминание снова всплыло в памяти юноши; какой-то полуявь-полусон о том, как однажды он уже стоял в этом дивном саду. И тихая грусть наполнила его душу своим горько-сладким дыханием, похожим на аромат гелиотропов.

Джейро стоял, облокотясь на балюстраду и пытаясь связать воедино свои мысли и чувства. Тайна потерянного сада открылась, но осталась другая — тайна скорбного стона, не оставлявшего его с тех пор, когда его вытащил на поверхность доктор Файорио. Юноша напряженно вслушивался в тишину, надеясь услышать хотя бы слабое эхо этого стона, которое помогло бы оживить его память. Но слышал только шепот листвы над рекой.

Голос Майхака вернул юношу к действительности. Джейро оторвался от перил балюстрады и пошел к отцу. Тот стоял рядом с седым мужчиной. Его резкие черты лица говорили о решительности и абсолютной самоуверенности. Держался старик холодно и отчужденно, словно визит Майхака причинял ему неудобство и даже неприязнь.

— Это твой дедушка, Адриан из дома Рами, — представил Майхак.

Джейро поклонился как можно вежливей.

— Счастлив увидеть вас, сэр.

Дед ограничился сухим наклоном головы.

— Да, — буркнул он и снова обернулся к Майхаку. — Ваше появление здесь далеко не самый приятный сюрприз. Он разбудил во мне чувства, которым лучше было бы никогда уже не просыпаться.

— Это к делу не относится, — прервал его Майхак. — Надеюсь, мое письмо объяснило вам цель нашего визита.

Адриан издал некий скептический стон.

— Ваше письмо, извините, простая гипербола.

Майхак скривился, как от боли.

— Я знаю человека, который убил вашу дочь и вашего внука Гарлета. Я полагал, что прежде чем я обращусь в Коллегию, следует предупредить вас. Но раз так, то мы вас больше не смеем задерживать.

— Вы желанные гости в моем доме, — холодно ответил Адриан. — Заходите, и я выслушаю вас с должным вниманием. — Старик сделал шаг назад, и Майхак с Джейро оказались в восьмиугольном атриуме. Юноша был потрясен его роскошью, не сопоставимой ни с чем, когда-либо им виденным. Высокий потолок с волютами поддерживался восемью обнаженными кариатидами, которые делили пространство атриума на восемь залов. Два из них, слева и справа, вели в коридоры, третий обнимал вход, четвертый открывался в гостиную. Остальные являлись изящным обрамлением росписей в серебристо-серых тонах, имитировавших архаическую живопись. Джейро подумал, что все это очень напоминает ему те картинки, которые он видел в школе на уроках фольклора, там, далеко, на Старой Земле.

Адриан провел их в гостиную, также весьма впечатляющую своими пропорциями и богатейшей отделкой. Утонченность деталей и тонкость оттенков превосходили понятия Джейро об обыкновенном человеческом комфорте. В дальнем конце залы четыре сейшани занимались цветами, явно готовя их к столу, но ни один из них не позволил себе при появлении гостей ничего, кроме мимолетного взгляда и легкой улыбки. В этих улыбках жила тайна. Тайна чего? Этого юноша никак не мог понять. Спокойствия? Невинного счастья? Таинственного знания? Чего? Работая, они тихо переговаривались между собой, но разобрать слов было невозможно. Вид работников вызывал симпатию: чистые, аккуратные, с правильными и приятными чертами лица, со светлыми волосами, остриженными в кружок. Рядом со столом стоял еще один сейшани, одетый в роскошную серо-зеленую ливрею. Джейро подумал, что этот сейшани, вероятно, уже в преклонных годах, тот явственно отличался от остальных. Тучное тело покоилось на тоненьких, похожих на птичьи, ногах, тяжелая голова заканчивалась высоким лбом, а длинный нос нависал над маленьким сжатым ртом. Манеры его отличались спокойствием и важностью.

Джейро сел рядом с отцом.

— Могу ли я предложить вам освежиться? — поинтересовался Адриан.

— Сначала дело, — ответил Майхак. — Чтобы не повторяться, я думаю, самым разумным будет просто позвать сюда кого-нибудь из членов Коллегии, причем — позвать немедленно, только одного, но самым конфиденциальным порядком.

Адриан печально улыбнулся.

— Я шокирован. Вы появляетесь посреди ночи, возбужденные и решительные, и требуете, чтобы я разделил ваше состояние. Логика вашего поведения ускользает от меня.

— Причина спешки не всегда бывает логична. Но зато всегда практична, вот в чем дело. Если убийца узнает, что я здесь, он сделает все возможное, чтобы ускользнуть.

— Весьма сомнительно. Во-первых, кто он, ваш предполагаемый убийца?

— Вы отлично его знаете. Это Азрубал из дома Урд.

Адриан медленно поднял брови.

— Я действительно знаю Азрубала, это гранд самого высокого ранга. Вы играете в серьезную игру.

— Безусловно.

— Впрочем, не мне судить, — подумав немного, продолжил Адриан и набрал номер телефона. — Я исполняю ваше желание. — Он что-то сказал в трубку, выслушал ответ и снова сказал. Потом отставил аппарат. — Член Коллегии Морлок прибудет сюда тотчас. Он живет рядом, и нам не придется долго ждать.

Какое-то время все трое молчали, и тишину нарушали лишь приглушенные голоса сейшани. Адриан равнодушно и открыто рассматривал своих гостей.

— Вы принесли мне дурные вести, но я не удивлен. Я знал, что все кончится трагически уже тогда, когда вы повезли Джамиль в другой мир.

— Вы отец, и вы любили ее ничуть не меньше, чем я, — быстро согласился Майхак. — Поэтому вы вправе испытывать ко мне не самые лучшие чувства. Однако чувства эти вам лучше бы направить не на меня, но на ее убийцу. Он местный, более того, он роум.

— Вы намерены рассказать мне и обстоятельства ее смерти? — тихо спросил Адриан.

— Намерен. Ее убили, пока я был в рабстве у лоуклоров. Мне понадобилось тринадцать лет, чтобы узнать, как она убита и кем. Единственным свидетелем ее смерти был Джейро. Но, к несчастью — или, может быть, к счастью, — его память неполна. — Майхак выложил на стол конверт в коричневой бумаге. — Вот документы, о которых я упоминал. Кроме того, там письмо, адресованное Джейро, его написала Джамиль незадолго до смерти. Прочитав его, вы согласитесь, что отмщение необходимо.

Лицо Адриана застыло. Он медленно встал и после некоторого сомнения вынул из стены несколько бутылок, бокалов и древних сосудов. Через плечо он негромко обратился к сейшани в роскошной ливрее.

— Фанчо! Подай нам немного чего-нибудь, прошу тебя. — Гордо неся туловище, Фанчо вышел из гостиной. — Это мой новый мажордом, — пояснил Адриан. — Вы его, конечно, не помните. Большая умница, но слишком помпезен. Я часто гадаю, что же творится в его бедной голове? — Адриан занялся бутылками. — Помните ли вы наше искусство коктейлей по своему прошлому визиту? — неожиданно спросил он у Майхака.

— Боюсь, что нет. Но помню, что вы являетесь одним из лучших мастеров в этом искусстве.

Адриан позволил себе слегка улыбнуться и продолжил колдовать над жидкостями.

— Искусство невелико, но я действительно добился в нем больших успехов. Напиток должен соответствовать настроению собравшихся, определить которое порой очень трудно, это тонкая вещь. Но я постараюсь. — Старик закончил смешивать напитки и вернулся к столу. Фанчо уже катил перед собой столик, накрытый неведомыми яствами, ломтиками жареного мяса, маринованной рыбой, медовыми сотами и тому подобным. Поставив столик так, чтобы удобно было каждому, мажордом разлил приготовленный коктейль по высоким бокалам изумрудного стекла и торжественно подал их — сначала Майхаку, потом Джейро и только последнему — хозяину.

— Прекрасно, Фанчо, — одобрил Адриан. — Ты совершенствуешься с каждым днем.

— Всегда прекрасно, когда кто-то хорошо исполняет свои обязанности, — ответил Фанчо и гордо отошел в самый дальний конец гостиной.

Джейро с интересом посмотрел ему вслед.

— Такими становятся все сейшани к старости?

Адриана, казалось, удивил этот вопрос.

— Разумеется, нет. Фанчо — гричкин, специальный род сейшани, крайне полезный, надо заметить.

— Вижу. — Юноша пригубил коктейль, тот оказался острым, с десятком всевозможных оттенков и с богатейшим послевкусием.

— Вы действительно ничего не забыли, — признал Майхак, тоже отпив из своего бокала.

— Благодарю. Возможно, я и потерял целенаправленность энергии или, как мы говорим — вервь, но зато я научился собирать в напитках тени прошлого и тайные мысли.

Джейро еще раз осторожно отпил глоток, стараясь понять намеки, явно содержавшиеся во вкусе, но скоро отказался от этих попыток.

Прибыл Морлок из дома Садай, оказавшийся гибким мужчиной около шестидесяти лет, с классически-резкими чертами лица, высоким лбом ученого, узко поставленными глазами и бескомпромиссным ртом. На нем была подходящая к случаю туника из узорчатого полотна и черные брюки. Адриан представил присутствующих друг другу и снова налил своего загадочного напитка. Морлок попробовал, задумчиво усмехнулся и сказал:

— Я думаю, это надо назвать твоим «Поражающим сердце» номер два.

— Именно так, — согласился Адриан. — Но не нужно тратить времени на обмен комплиментами. Майхак сгорает от нетерпения схватить убийцу, пока тот не ускользнул. Верно я говорю, Майхак?