Лампа Ночи

— Удобно — для чего? Скажите же мне, Робли, ведь вы этим на что-то намекаете, чего я не знаю, и потому я сгораю от любопытства.

— Хорошо. Для начала я должен сказать вам вот что: один из каждой пары сотен сейшани уподобляется лотерее, если можно так выразиться. По мере того, как он растет, он начинает отличаться от остальных сейшани и становится так называемым гричкином. Он уродлив, толст, лыс, его нос нависает над крошечным ротиком и… словом, есть еще много отличий. Но самое важное заключается в том, что у него появляется способность мыслить, выполнять сложную работу и руководить простыми сейшани. Практически в каждом семействе у нас есть такие гричкины в качестве мажордомов. Я думаю, что именно эти гричкины и контролируют процесс, происходящий в Фундаманте без вмешательства со стороны роумов, которые не хотят иметь ничего общего с этим местом. Гричкины занимаются всеми неприятными вопросами домохозяйства, а именно… Дело в том, что с возрастом сейшани становятся абсолютно бессмысленными, медлительными, безобразно толстыми, кожа у них желтеет, волосы выпадают. И тогда в предрассветные часы, когда все роумы спят, гричкины отводят использованных сейшани в Фундамант, где их разрезают на части в специальных камерах, и в процессе обработки превращают в полужидкую массу. Так вот, когда умирает роум, считается, что он ушел в прекрасный город за облаками. Эту сказку мы рассказываем нашим детям, когда они спрашивают, куда вдруг внезапно исчез какой-нибудь их знакомый или родственник. Но правда заключатся в том, что… и роумов точно также относят в Фундамант и точно так же разрезают на куски… и варят в общем котле. — Робли безрадостно рассмеялся. — Теперь вы знаете столько же, сколько и я. Ну, а если вы и теперь захотите взглянуть на этот процесс своими глазами, прошу вас, нам никто не воспрепятствует, дорога открыта. Но, уверяю вас, зрелище малоинтересное.

— А меня не могут тоже запихнуть в это варево?

— Не думаю. На вас просто не обратят внимания. Гричкины спокойны и рассудительны, как и остальные сейшани. Так мы идем в Фундамант или нет? Говорят еще, что и запах там не из приятных…

Скёрл посмотрела на зелень куполов за Скейном.

— Может быть, и сходим, но в другой раз. Не сейчас.

— Звучит разумно, особенно, если учесть, что у меня есть для вас перспективы более интересные. — Робли снял шляпу и отложил ее в сторону. — Вы готовы рискнуть и выслушать меня?

— Ну, поскольку других дел все равно нет… — согласилась Скёрл.

— Прекрасно! Таким образом, я убеждаюсь, что помимо красоты у вас есть еще и восприимчивый ум.

— Да, я слушаю, слушаю!

Робли важно кивнул, словно Скёрл изрекла мысль неслыханной глубины.

— Я подойду к делу не прямо. Ведь вы знаете, что образ жизни роумов весьма отличается от образа жизни всех остальных существ.

— Да. Видно невооруженным глазом.

— Но вы еще не знаете, что наши эстетические воззрения крайне утонченны. Этой утонченности от нас ждут с рождения, мы растем в постоянных тренировках эстетического чувства, используя для этого все отделы мозга в полную силу. Некоторые становятся телепатами, другие развивают в себе не шесть, а целых девять чувств… Словом, сознание и восприятие прекрасного отточено до филигранности. У меня, например, достигнут сейчас относительно высокий уровень восприятия, и мне хотелось бы поделиться некоторыми из моих прозрений с вами.

— Не утруждайте себя, — покачала головой Скёрл. — Ведь вам, вероятно, придется пользоваться словами, которых я не смогу понять.

— Да, но наглядность убедительнее слов! Конечно, вы должны захотеть и постараться. Что вы на это скажете?

— Скажу, что мне будет очень интересен подобный опыт.

— Тогда прекрасно, я приглашаю вас в мой дом.

— А потом?

— Наша цель — постараться ощутить некие мгновения существования, управляя ими, как дирижер управляет оркестром. Но прежде всего, еще один вопрос: вы мне верите?

— Разумеется! Но как все это будет происходить? Пожалуйста, разъясните мне шаг за шагом!

— Войдя в дом, каждый из нас зажжет ритуальную свечу и вдохнет аромат, поднимающийся от пламени свечи другого. Это очень древняя церемония, символизирующая единение духа на определенном уровне, который сейчас я не стану вам объяснять, поскольку объяснение заведет нас далеко в царство мистицизма. Потом мы медленно внесем свечи в мои серо-лиловые покои и поставим их на специальные полки по обе стороны от моего сакраментального турмалина неописуемой красоты и в три фута высоты. Наблюдая игру света и тени, мы не заметим, как слуги разоблачат нас, ибо их руки нежны и бесплотны. Потом они осыплют нас пеплом с головы до ног: вас — цвета и запаха фисташек, меня — другим оттенком и запахом. После этого нам подадут маски.

— Маски? — удивленно уточнила Скёрл. — Но ведь мы уже знаем друг друга!

— В маске суть. Она стирает старые слова. Когда на вас будет надета маска, вы почувствуете ощущение, будто уноситесь куда-то далеко по воздуху, наши самости уйдут — останутся только символы.

Слуги поставят вас на пьедестал, а я окутаю вас сетью, подчеркивая каждый изгиб, каждую выпуклость тела. Используя сеть и точки биения пульса, я открою все ваши самые чувствительные зоны. Потом эти зоны, напечатанные в цвете, вы сможете даже забрать с собой. Повесите у себя дома на стену как украшение — это действительно вещь удивительной красоты. Все ваши друзья будут поражены.

Потом мы осторожно отряхнем друг друга, что всегда вызывает поразительные ощущения, и, может быть, применим некоторые эротические техники, одни из которых стары, как мир, другие — совершенно новы. Но вскоре наступит слабость, слуги возьмут нас на руки и отнесут в бассейн с теплой водой. Вода начнет оживать, пенясь под нашими телами, и вы почувствуете, будто слышите божественную музыку. Остатки пепла растворятся в воде, маски растают, и мы снова окажемся самими собой.

Слуги перенесут нас из этого бассейна в другой, устроенный уступами, и мы заскользим с одного уступа на другой, пока не окажемся в воде, более ледяной, чем сам лед, и там мы станем плавать, ощущая блаженство каждым нервом, каждой частицей души. Но и нега холода подойдет к концу, и тогда слуги перенесут нас на помост, где оботрут нагретыми полотенцами и оденут в белый лен.

К тому времени придет пора обеда, который нам подадут при свете ритуальных свечей, а когда свечи начнут чадить и погаснут, придет конец и нашему опыту. — Робли быстро встал. — Итак, вы готовы?

— Звучит очень соблазнительно, но, боюсь у меня не получится… — заколебалась Скёрл.

— Ошибаетесь. Когда вы в маске, это не вы. К тому же, полное расслабление… — Он тронул ее руку. — Пойдемте! Дворец Иммир совсем рядом.

Но Скёрл покачала головой.

— Вы очень любезны, но, боюсь, что даже в маске я никому не позволю определять свои эрогенные зоны. Но огромное спасибо вам, вы помогли мне понять еще одну традицию роумов, и теперь я знаю, почему у вас такая низкая рождаемость. — Скёрл тоже встала и быстрым движением уклонилась от торопливых объятий. — Простите меня, я должна сейчас же вернуться в Карлеоне.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

1

Через два дня Адриан объявил о готовящемся в палаццо Рами в честь Кассельброка, патриарха клана Рами, банкете. В числе приглашенных на банкет оказались и трое пришельцев из других миров — его гости.

— Вечер может вам понравиться, а может — и нет, — предупредил Адриан. — Там будут происходить многие непонятные вам церемонии, в которых вам формально придется принять участие. Если вы согласитесь на это, то слуги оденут вас в соответствующие одежды, а я попрошу моего племянника Алонзо проинструктировать вас хотя бы в самой малой степени по поводу некоторых формальностей этикета. Благодаря проведенным с вами дням, я пришел к выводу, что вы останетесь довольны этим опытом и простите некоторые косые взгляды.

— Звучит восхитительно, — согласилась Скёрл. — В своих манерах я не сомневаюсь — как никак я член Конверта, а уж мой отец был настолько придирчив в отношении моих манер, что меня муштровали едва ли не с младенчества. Короче — что хорошо для Сассуи Ойри, то не может быть плохо и для дворца Рами.

Адриан нехорошо усмехнулся.

— Вижу, до вас не совсем дошел смысл сказанного, но будем действительно надеяться на ваше воспитание. Майхак хорошо помнит все — благодаря своей прежней жизни здесь, а вот Джейро…

— Я буду во всем следовать Скёрл. Она быстро одернет меня, если что-то не так. Но я надеюсь, что мы оба правильно воспримем все тонкости, которым научит нас ваш племянник.

Адриан кивнул.

— Да будет так.

Все утро Джейро и Скёрл бродили по Эспланаде за площадью Гамбойе. В реке отражался мрачный Фундамант, блестя длинным рядом узких окон под самыми куполами. Молодые люди подошли совсем близко и остановились, словно пораженные ужасом перед этим уродливым зданием. С Эспланады, прямо через квадратный проезд в тяжелых стенах, вел неширокий вал; дальше виднелся широкий холл, отделанный стеклом и еще чем-то им незнакомым.

Какое-то время оба стояли молча, глядя на зияющий, как пасть, вход.

— Все открыто, — прошептал Джейро. — Хочешь посмотреть, что внутри?

— Наверное, нет. Там можно увидеть нечто, чего видеть не стоит. Кроме того, мне говорили о дурном запахе этого места…

— Да, как видно, во всей Сфере есть вещи, которые знать не стоит — и это место будет одним из первых, — протянул Джейро.

— После некоторых исследований сможешь написать книгу под названием: «Вещи, которые не хочу знать» или; «Зрелища, которых лучше не видеть».

— Хм. — Джейро задумался. — Пожалуй, я лучше напишу книгу под названием: «То, что мне нравится в Скарлет Хутсенрайтер».

Скёрл взяла его за руку.

— Разве можно на тебя сердиться, когда ты говоришь такие милые вещи!

— А я-то думал, ты считаешь меня совершенством!

— Почти… Но не совсем.

— И в чем же я не дотягиваю?

— Ты слушаешься меня далеко не всегда. И собираешься шляться по Сфере вечно.

— А ты нет?

— Хочешь верь, хочешь нет, но порой я очень скучаю по Тайнету.

Джейро рассмеялся.

— Да ведь и я тоже, особенно когда вспомню о Мерривью. Но не очень долго.

— А захочешь ли ты когда-нибудь снова там жить?

— Не думаю. Покоя мне будет мало.

— Я смогу добиться для тебя членства в Конверте, — задумчиво предложила Скёрл.

— Хорошо бы. Но ведь больше нет ни Мерривью, ни Сассун Ойри. Наш дом теперь — только «Фарсан», и перед нами — вся Сфера.

— Миры без числа, — вздохнула Скёрл.

Джейро посмотрел на нее, словно прикидывая что-то в уме, но промолчал, и они направились обратно по Эспланаде через площадь к палаццо Карлеоне.

Стоял поздний полдень, Джейро и Скёрл разошлись по своим апартаментам и с помощью сейшани стали готовиться к банкету.

Адриан решил, что им разумней будет приехать пораньше, и целый час водил всех троих по впечатляющим покоям и залам, оживленным от огней, цветов и большого количества гостей. Великолепие Сомара, пустого и безжизненного, совершено померкло перед этим великолепием жизни. Сейшани двигались бесшумно, как тени — таинственные, почти бесплотные существа с бледной кожей и льняными, спадающими на лоб волосами. Пара сейшани стояла и у входа на парадную лестницу; кажется, это были женщины в форме старинных гвардейцев. Стояли они неподвижно, навытяжку, а их волосы, собранные в пучок, колебались над головами, как пламя свечей. У каждой в руке было копье длиной в пятнадцать футов. За все время прибытия во дворец гостей у них не дрогнул в лице не то что мускул, но и ресница.

В конце лестницы Джейро заметил низкий проем и каменные ступени, ведущие куда-то в темноту.

— Под дворцом расположены склепы, — пояснил Адриан. — Теперь они используются для выдержки и хранения вин. Ниже есть и еще помещения: например, камеры донжонов, но они наглухо закрыты из-за опасности белых вампиров. Все это отсылает нас к эпохе, называемой у нас Смутным временем. В течение ста лет одни дома вели тайную войну против других. Ужасное было время, время ненависти и мести, кровожадных заговоров и отвратительных преступлений, убийств в садах, похищения детей и заключений людей навеки в сырых подвалах донжонов. Некоторые кланы оказались сведены под корень, от них остались лишь полуразрушенные дворцы. Но только не вздумайте затеять об этом разговор во время праздника, это дурной тон. И вообще, постарайтесь не высказывать свою точку зрения ни о чем, если только вас об этом настоятельно не попросят. Если зададут вопрос, отвечайте насколько возможно кратко и спокойно. Надеюсь, в конце концов вы и сами овладеете логикой происходящего.

Всех троих представили хозяину, усадившему необычных гостей в самом основании необъятного стола. Следом заняли свои места остальные шестнадцать приглашенных, и слуги подали первую перемену.

Банкет был в полном разгаре. Джейро и Скёрл копировали действия других и пока не совершили ни единого промаха. Как и советовал Адриан, они говорили мало, пили умеренно и держали локти плотно прижатыми к бокам. Кухня оказалась вполне приемлемой, если не считать специфически резких запахов. Окружающая компания состояла из респектабельных леди и джентльменов с высоким рашудо. Молодым людям оказывалось равнодушное уважение, которое подозрительно граничило с полным отсутствием сердечности. Но вдруг, где-то в середине банкета, пышнощекий господин с седым хохолком на голове и маленькой козлиной бородкой, сделав глоток превосходного вина, все же обратился к Скёрл с вопросом:

— Нравится ли вам банкет?

— Разумеется, нравится!

— Прекрасно. Наслаждайтесь, пока есть такая возможность! Это мероприятие уникально для вашего опыта?

— В определенном смысле. Дворец воистину роскошен. Мой собственный дом Сассун Ойри не настолько величествен, но лишь по вине отца, потерявшего все деньги в глупейших финансовых махинациях. Роскошь, подобная дворцу Рами, невозможна без денег, поскольку рабочим, строителям, декораторам, да и горничным надо платить достаточно много, а рабство у нас считается незаконным на всей территории Сферы Гаеана.

— О! — усмехнулся седой господин. — Вы упустили один важный момент: сейшани — не рабы, они сейшани. Наш путь — лучший из всех возможных путей!

Скёрл немедленно согласилась и отправила в рот засахаренный цветочный лепесток. Банкет шел своим чередом.

Наутро Адриан сообщил, что суд, подгоняемый домом Урд, продолжит заседание сегодня после полудня. Гранды дома, считавшие, что Азрубал страдает от неправого обвинения, желали, чтобы все ограничения в его передвижениях были немедленно сняты.

Суд, как и прежде, собрался в Большом Зале дворца Варциал, бывшем лишь немногим скромнее дворца Рами. Азрубала, как и прежде, привели солдаты, и он сел в приготовленное для него массивное кресло. Директор агентства Лорквин держался все так же презрительно и молчаливо, и его белое костяное лицо не выражало никаких эмоций. Время от времени он останавливал свои черные глаза на Джейро, чтобы сделать какое-нибудь уничижительное замечание, и юноша невольно вздрагивал от старых воспоминаний.

После долгих препирательств, суд приступил к расследованию. Первым, как адвокат, выступил Барванг Урд.

— Достопочтенные господа! Я требую, чтобы мой родственник Азрубал был немедленно избавлен от этой абсурдной ситуации. То, что мы видим, есть лишь фарс, устроенный людьми из других миров. Международный мошенник оскорбляет роума-гранда! И на что при этом он ссылается? На воспоминания своего сына, который явно страдает умственным расстройством! Каждый из нас мог заметить его моргание, шмыганье носом и выражение явного дебилизма на лице. Такой человек не может отвечать за свои слова. И этот процесс нельзя рассматривать всерьез. Азрубал ни в чем не виноват, и, тем не менее, обвиняется в каком-то немыслимом преступлении! Разве в этом заключается справедливость роумов, спрашиваю я вас!?

Магистр поднял руку.

— О каких именно преступлениях вы говорите? Азрубал обвиняется не по одной, а по нескольким статьям.

— Для начала я рассмотрю обвинение по первому разделу. — Адвокат прочитал по бумажке формулировку состава преступления. — Итак, мы имеем дело с мошенничеством, спекуляцией, предательством, кражей, заговором, сговором и сокрытием истины. — Барванг скомкал бумагу. — Все это, разумеется, полная ахинея. Да будь это и правдой, мы все равно должны прекратить дело, поскольку ничего не доказано. — Тут адвокат вновь бросил презрительный взгляд на Джейро. — Доказательства основываются лишь на каких-то малопонятных записях неизвестного происхождения…

— Позвольте, — возразил Майхак, — счета абсолютно читаемы. Больше того, они безукоризненны в отношении происхождения и сделаны знающим свое дело чиновником.

Барванг вежливо поклонился.

— Это еще как посмотреть, сэр. Этот чиновник — всем известный мошенник, у которого нет и сотой доли той проницательности, которой обладает Азрубал, и которая сделала его выдающимся финансистом.

— В таком случае, подумайте, почему же у Азрубала — несметные деньги, а Ямб едва сводит концы с концами.

— Это к делу никак не относится, — отрезал Барванг. — У Азрубала есть дела поважнее, чем трястись над каждым кусочком маринованной рыбы. Это занятие ничтожеств, к моему досточтимому родственнику никакого отношения не имеющее. Разве я не прав, сэр? — обернулся адвокат к Азрубалу.

— Вы правы, Барванг.

— Так ваша защита заключается лишь в утверждении, что Азрубал не ничтожество? — поинтересовался Морлок.

— Разумеется, нет! Я снова прошу внимания суда. Наша защита ясна как день, а заключается в том, что Азрубал просто не может быть обвинен ни в краже, ни в спекуляции. Почему? Да потому, что таких преступлений просто нет в Уголовном кодексе нашей республики. Как же так могло произойти? — спросите вы. А вот как. Столетиями подобные преступления были неведомы в Роумарте! На этом основании я и утверждаю, что Азрубал обвиняется в несуществующих преступлениях! На основании изложенного я прошу снятия обвинений с подсудимого и освобождения его из-под ареста, а также возмещения причиненного морального ущерба.

— Подождите, уважаемый адвокат. Кодекс — вещь не мертвая, и всем нам прекрасно известны подобные преступления, — заметил магистр. — Ваша защита не выдерживает критики. Внесение изменений в Кодекс потребует лишь нескольких минут, и у нас в руках окажутся нужные статьи, которые полностью опишут все преступления Азрубала.

Какое-то время Барванг молчал.

— Но, господа, ведь, признав эти преступления, мы должны будем признать и то, что Азрубал был беспечен и не видел реальности! Тогда достопочтимый суд должен просто помочь ему советом, открыть, так сказать, глаза!

— Ваши рекомендации приняты, — ответил магистр. — Завтра мы вынесем вердикт по экономическим статьям и займемся обвинением в убийстве. Это воистину скорый суд, но гранды из дома Урд слишком настаивают на подобной поспешности. Что ж, если они торопят лишь приговор и его исполнение, то пусть им будет стыдно. На сегодня все. Следующее заседание состоится завтра в это же время.

Назавтра Адриан и Майхак с Джейро прибыли в Варциал первыми. В назначенный час снова ввели и усадили около стены Азрубала. Его сопровождал Барванг, говоривший что-то приглушенным шепотом.

Через десять минут появились и судьи. Магистр призвал членов суда к порядку и зачитал приговор:

— В случае с Азрубалом мы не можем признать его виновным в спекуляции и краже, поскольку роумы никогда не совершали подобных преступлений — до самого Азрубала, естественно. Но подсудимый совершил преступления против общественного благополучия, и потому мы находим его виновным в пагубных действиях. Нет, Барванг, вам слова больше не дано. Теперь ваше последнее слово, Азрубал. Но прежде сообщите суду общую сумму вашего состояния.

Лицо Азрубала стало непроницаемым.

— Это мое частное дело, и я не намерен делиться такой информацией с кем бы то ни было.

Барванг наклонился и горячо зашептал что-то на ухо подсудимому. Тонкие губы Азрубала искривились в презрительной усмешке.

— Мой адвокат также говорит, что я имею полное право не отвечать на подобный вопрос.

— Блестящий совет.

Азрубал поднял глаза к потолку.

— Хорошо. Здесь в Роумарте у меня около двух тысяч солов. В агентстве Лорквин — около пяти тысяч на непредвиденные расходы. Основной баланс находится в Естественном Банке Лури, как и у других роумов. Он составляет, я полагаю, около двадцати или тридцати тысяч солов.

— Это все? — уточнил Магистр.

— Есть еще несколько более или менее незначительных счетов в других местах.

— Допустим. Тогда объясните, что значит «более незначительные» и «менее незначительные» счета. И прошу вас поподробнее.

Азрубал почти беспечно махнул рукой.

— Я не помню точные цифры, я не начетчик…

— У вас есть список подобных счетов?

— Думаю, что да.

— Где же он?

— В сейфе моего кабинета.

— Проводите Азрубала в его кабинет, позвольте открыть сейф, но отстраните от документов, — обратился Магистр к солдатам. — Содержимое сейфа немедленно доставьте сюда. Барванг Урд, вы остаетесь здесь.

Солдаты подняли Азрубала и вышли.

Спустя несколько минут все трое вернулись с содержимым сейфа. Судьи принялись изучать бумаги, а потом посмотрели на Азрубала с выражением, напоминающим страх. Но его белое лицо оставалось по-прежнему непроницаемым.

— Все это весьма интересно, — подытожил Магистр. — Дело принимает новый оборот. Перед нами пять счетов в пяти различных банках, в сумме превышающие миллион солов. Агентство Лорквин оказалось на удивление выгодной организацией.

— Лорквин не имеет к этому никакого отношения. Просто я сделал несколько выгодных вложений.

— И как вы намеревались употребить такой капитал?

— Определенных планов у меня не было.

Магистр закашлялся.

— Но каковы бы они ни были, теперь их придется оставить. Деньги будут конфискованы, а вы непосредственно с этого момента не занимаете больше должности директора агентства Лорквин. Теперь настало время определиться с остальными обвинениями, как-то: попытке убить Тауна Майхака, убийстве его сына Гарлета и его жены Джамиль. Что вы ответите на это?

— Все это рискованный, опасный, патологический вымысел. Я не убивал никого из вышеназванных лиц.

— Ваше мнение учтено. Предъявите ваши доказательства, — обратился магистр к Морлоку.

Морлок вышел вперед и указал на Майхака.

— Вот сидит Таун Майхак — торговец с другого мира. Двадцать лет назад он прибыл в Роумарт, надеясь миновать агентство Лорквин и торговать с роумами напрямую, предлагая сделки, приносящие доход обеим сторонам, а не только Азрубалу. Разумеется, дом Урд воспротивился этим предложениям, поскольку они клали конец монополии Азрубала.

После двух лет волокиты Майхак получил, наконец, разрешение привезти сюда груз для облегчения работы сейшани. Его цена была в три раза ниже цены Лорквина. Азрубал вышел из себя и, чтобы защитить свои интересы, устроил чудовищный заговор. Когда Майхак, его жена Джамиль и их двое детей, Гарлет и Джейро, пытались покинуть город на борту предоставленного Советом флиттера, Азрубал устроил засаду из шевалье дома Урд, переодетых убийцами. Эти лица установлены и при необходимости могут быть допрошены.

В соответствии с приказаниями Азрубала эта банда трусов атаковала флиттер и попыталась взять в плен Джамиль и детей. После короткой борьбы женщине удалось вырваться, но на борту несчастные родители обнаружили, что один из их близнецов, Гарлет, похищен из флиттера и подменен куклой. Уже взлетев, они видели, как Азрубал бросил младенца на скалы, после чего вышвырнул труп в реку.

Зрелище было страшное, но Майхаку ничего не оставалось делать, как отвезти Джамиль и Джейро во Флад, где они собирались сесть на «Лайлиом», отправлявшийся в Лури. Азрубал преследовал их и по радио послал приказ Арслу, машинисту космопорта, подговорить группу лоуклоров напасть на Майхака и его семью сразу же по прибытии. Лоуклорам удалось схватить Майхака, жена и ребенок спаслись.

Майхак умудрился выжить, пробыв в плену у лоуклоров три года. Его нашли наши шевалье брошенным умирать после схватки с вампиром.

Все это время Азрубал шел по пятам Джамиль и нашел ее в городе Пойнт-Экстаз в мире Камбервелл, где и убил. В то время Джейро было шесть лет. Он помнит приход Азрубала в их дом на окраине Пойнт-Экстаза. По просьбе матери ребенок убежал к реке и спасся на лодке. Итак, подсудимый повинен в двух убийствах и покушении на убийство.

Понимаю ваш вопрос: чем я могу доказать свои слова? Как вы понимаете, мне достаточно доказать здесь лишь одно-единственное убийство, чтобы был вынесен обвинительный приговор. К счастью, это не представляет труда. Свидетелями убийства младенца Гарлета были девять человек: Майхак, шестеро кавалеров из дома Урд и две женщины из дома Ратиго. Их показания вполне подтвердят все сказанное мною. Что касается остальных двух преступлений, то для них имеются лишь опосредованные улики. Арслу, техник Флада, устроивший западню для Майхака, покинул космопорт много лет назад, и его местонахождение неизвестно. Тем не менее виновность Азрубала не оставляет сомнений.

Убийству Джамиль также есть доказательство: Джейро видел Азрубала через окно. Это он помнит совершенно точно. Позднее женщина была обнаружена мертвой с расколотым на мелкие фрагменты черепом. Более того, Азрубал ограбил дом в поисках компрометирующих его счетов, которые Джамиль получила от Оберта Ямба в Лури. Также он хотел найти чек на триста тысяч солов, которым владела убитая. Не найдя ничего, он решил, что все документы находятся у ребенка, и уведомил своего конфидента Термана Урда о том, что женщина мертва, а Джейро исчез. Азрубал не мог бы быть в курсе всех этих дел, если бы сам не принимал непосредственного участия в убийстве. Он приказал Терману выследить Джейро, и тот в конце концов обнаружил пропавшего мальчика в городе Тайнете мира Галингейл.

Таковы, господа, обстоятельства дела. Требую вынесения обвинительного приговора Азрубалу немедленно, без дальнейших отсрочек. — С этими словами Морлок вернулся на место.

Тогда вперед вырвался Барванг.

— Аргументы Морлока — чистейший вымысел! Прошу снять эти нелепые обвинения!

— Подождите, Барванг, не так быстро! Азрубал пока еще может говорить сам — послушаем же его.

— Как вам угодно, сэр, — скис Барванг и сгорбился в своем кресле.

— Азрубал, вы слышали обвинения Морлока. Ваш ответ?

Бывший директор агентства Лорквин насмешливо улыбнулся.

— Вы лишили меня моей собственности, но лишить меня жизни так просто вам не удастся. Обвинения ложны. Я никого не убивал. Вызывайте свидетелей, если вам угодно, десятками, сотнями и даже тысячами. Сумма в миллион нулей все равно не превысит нуля. Нельзя доказать вину, когда ее просто-напросто не существует.

— Прекрасно, — согласился Магистр. — Но как опровергнуть факты? Ведь даже у мертвого ребенка есть тело.

— Ба! Все это выдумки. Когда этот пришелец захотел покинуть Роумарт, я решил с несколькими друзьями отговорить его от отлета. Мы собирались сделать все совершенно мирно, но вмешались какие-то сумасшедшие в масках Ратиго и попытались схватить бедных малюток.

— Но зачем?

— Кто может отвечать за поступки сумасшедших женщин? Их мышление, как вы знаете, порой называют «доктриной невероятности» — это всего лишь один из их бессмысленных импульсивных поступков.

Магистр внимательно посмотрел на Азрубала.

— Но если поступок ведьм был чисто импульсивным, зачем они приготовили двух кукол?

Улыбка Азрубала оставалась по-прежнему безмятежной.

— Я человек логики, сэр. Алогичность Ратиго находится вне моего понимания.

— Настолько, что появление женщин стало для вас сюрпризом?

— Разумеется.

— Понимаю. Продолжайте, если изволите.

— Остается опровергнуть весьма немногое. Пока Майхак и Джамиль смотрели на моих мирных друзей, сумасшедшие подменили одного младенца и пытались схватить второго. Но после короткой борьбы Джамиль удалось отстоять его, и Майхак успел поднять флиттер. Родители были в полной уверенности, что на борту оба ребенка.

Я сам видел это собственными глазами и даже хотел вызвать преследователей, чтобы они объяснили ситуацию родителям и вернули их за вторым младенцем. И для того, чтобы привлечь внимание пилота, я стал подбрасывать высоко вверх вторую куклу. Украденный же ребенок, без сомнения, находился в безопасном месте, отнесенный туда самими женщинами. Вот так. Зовите ваших свидетелей, они лишь подтвердят мои слова.

Далее. Пришелец действительно прибыл во Флад, где попался в руки к лоуклорам. Мое участие в этом доказать решительно невозможно. Это мог бы сделать только Арслу, но его нет во Фладе вот уже десять лет. Поэтому странно даже выдвигать настолько недоказуемые обвинения, — пожал под конец плечами Азрубал.

— Принято, — объявил Магистр. — Перейдем к другим эпизодам.

Азрубал снисходительно махнул рукой.

— Что касается убийства Джамиль из дома Рами, то это тоже очередная утка. Просто неприлично обвинять меня в таких вещах.

— Не нужно жаловаться! — перебил его Магистр. — Суд предоставляет вам полное право защищаться. И я лично очень советую вам делать это грамотно, поскольку в противном случае вы будете повешены немедленно.

Азрубал хмыкнул и цинично усмехнулся.

— Я не займу у суда много времени. Да, я действительно выследил Джамиль из дома Рами в мире Камбервелл для того, чтобы вернуть похищенные ею документы. Она жила тогда в убогом домике на окраине Пойнт-Экстаза. Я пришел туда с намерением попросить обратно выкраденные бумаги, которые могли меня скомпрометировать, собираясь предложить женщине значительную сумму за добровольный возврат. Пришел я с Эделем Урдом, человеком, чья порядочность и рашудо вне подозрений; дело было перед закатом. Эдель зашел с заднего крыльца, а я ждал за изгородью. Я действительно видел мальчика, глазевшего на меня через окно, и понял, что Джамиль дома. Когда Эдель, убедившись, что задняя дверь закрыта, подошел ко мне, мы приблизились к дому, и я снова увидел мальчика. Мы подождали еще немного и вошли, но вошли лишь затем, чтобы увидеть последствия подлого дела. Джамиль лежала на полу с раздробленной головой. Мальчик исчез. Я послал Эделя за мальчиком, а сам принялся искать бумаги, но ничего не нашел. Эдель вернулся и сообщил, что ребенок, вероятно, уплыл на лодке. Мы побежали на берег, но солнце уже село, и ничего не было видно. Я решил, что мальчик забрал все документы и банковский чек. Но кто убил его несчастную мать? Это остается тайной и поныне.