БЛОКГАУЗ

После этой встречи прошло два месяца. Зима не сдавала своих позиций. Время было за полдень. Дул резкий холодный ветер.

В одной из долин, северо-восточнее Найобрэры, показался всадник на буланом коне в сопровождении черной собаки. На нем были старые, украшенные скальпами легины, меховые мокасины и куртка из бизоньего меха. Это Рогатый Камень приехал на встречу с отцом. Однако в условленном месте отца он не встретил.

В загоне у блокгауза Рогатый Камень увидел мустанга Матотаупы. Значит, отец в блокгаузе. Надо было решать: уехать или, может быть, зайти к отцу…

Уже полтора года юный воин жил в глуши и не знал человеческого жилья. Он почти разучился разговаривать с людьми. Более сотни алчных искателей золота отправил на тот свет молодой индеец ножом, томагавком, стрелами.

С последней смены луны Рогатый Камень наблюдал за Джимом и Матотаупой. Он знал, что они снова вместе, он видел, что в блокгаузе собираются люди, среди которых были и давно известные ему бандиты. И сегодня, в присутствии этих людей, ему говорить с отцом?..

И все же он решился. Он подъехал к дому и пустил Буланого в загон, где уже был пегий конь Матотаупы.

Из блокгауза доносились тихие голоса. Открыв тяжелую дубовую дверь, Рогатый Камень окинул взглядом помещение. Слева далеко в углу сидел Матотаупа. Он был один. За другими столами тоже сидели люди. Они пили и разговаривали. Здесь были Билл, Том Без Шляпы И Сапог, малютка Джозеф. Когда Рогатый Камень медленно пересекал помещение, разговоры стихли.

Рогатый Камень молча сел против отца. Перед Матотаупой стояла пустая кружка. Бен поспешил ее убрать, чтобы заменить полной. Он попытался приветствовать молодого индейца, но тот даже не посмотрел на хозяина. Однако Бен заботился о доходе, он притащил виски и для Рогатого Камня. Молодой индеец не отослал его обратно, он выплеснул виски на пол и поставил пустую кружку на стол и сделал это так спокойно, как будто это было его обычным делом.

Матотаупа ничего не сказал на это. Он смотрел на своего сына, который сидел перед ним, освещенный факелом.

— Итак, ты здесь, — произнес он.

— Но ты не пришел на то место, как мы договорились, — после долгого молчания ответил Рогатый Камень; он медленно и отчетливо произносил каждое слово, подчеркивая его значение.

— Но здесь лучше, и я знал, что ты меня найдешь.

— Здесь, где тебе лучше, ты снова встретился с Рэдом Джимом, я это знаю. Здесь, я вижу, собралось много людей. Кто будет их вождем?

— Джим и я будем их вождями. Эти люди будут. жить как один род, который возглавлю я.

Рогатый Камень смотрел в глаза отца, и тот не отводил взгляда.

— Что вы задумали?

— Бороться против огненного коня и против всех краснокожих и белых людей, кто не с нами.

— Союз бродяг, — покачал головой Рогатый Камень. — Хорошо. Но ведь вы будете еще искать золото. А я буду стрелять в вас. Ты об этом подумал?

— Мы не ищем золото.

— Ты лжешь сам себе, Матотаупа. О чем говорили эти люди, прежде чем я вошел? Они смолкли, как только увидели меня. Вы будете искать золото, и я буду стрелять в вас.

— И в своего отца?

— Матотаупа, ты не предатель. Вот почему я еще ребенком покинул род и пошел с тобой. Но я надеюсь, что и теперь ты не станешь предателем. Ты знаешь, что Рэд Джим был в пещере, во владениях Большой Медведицы, близко от твоей тайны. Он стрелял в меня. Я тебе это говорил. Теперь он собирает банду, и я спрашиваю тебя, Матотаупа: готов ли ты расстаться с Рэдом Джимом и снять с него скальп?

— Нет.

— Все люди знают и все языки говорят уже много лет и зим, что Рэд Джим ищет золото дакота. Отец, я жду одну ночь. Но если поднимется солнце и ты все еще будешь братом этого белого человека, я уже не буду твоим сыном, и я буду в вас стрелять. Я сказал. Хау.

Матотаупа не ответил. Привычным движением он схватил кружку, одним глотком опорожнил ее, а потом поставил совершенно тихо, без единого звука на стол и подсел к играющим в карты.

Рогатый Камень поднялся. Неслышно, не обращая ни на кого внимания, он покинул помещение. Он не пошел к Буланому, а направился южнее, на песчаные холмы.

Голое, пустынное плоскогорье протянулось у подножия Скалистых гор. Опускался вечер. Раскаленное красное солнце уже исчезло за далекими хребтами. Подул резкий северный ветер. Он пронесся над редкой чахлой травой, подернул рябью лужу талой воды и подморозил ставший уже серым снег. На гребнях песчаных холмов еще играли последние отблески вечерней зари, а в долинах уже сгущались тени.

Рогатый Камень своим чутким ухом уловил топот коня одинокого всадника. Через некоторое время всадник показался на вершине одного из холмов.

Он выглядел совсем юным. На нем были кожаные куртка и штаны, обычные для пограничных жителей сапоги с высокими голенищами и высокая широкополая шляпа, какие носят белые люди, хорошо защищающая и от жары, и от холода, и от непогоды. На поясе у него из кобуры торчала рукоять шестизарядника, а за пояс был заткнут нож. Он ехал на гнедом коне, из седельного чехла которого высовывался приклад современной винтовки. Животное, видимо, почуяло воду и пошло быстрей.

Всадник переправился через реку и по южному берег подъехал к блокгаузу. Он осмотрелся, подыскивая место, где бы оставить на ночь коня. К узкой южной стороне длинной постройки примыкал большой огороженный загон, и юноша пустил туда, к другим коням, и своего гнедого.

Затем он медленно пошел вдоль длинной стены постройки к тяжелой двери и открыл ее. Свет изнутри дома упал на луг, уже окутанный вечерним туманом. Послышались громкие резкие голоса, крики пьяных. Когда молодой человек вошел и затворил за собой дверь, пропал и шум, и мелькнувший было луч света, и вокруг дома снова стало тихо и темно, как и должно быть в такой глуши.

Рогатый Камень оставался на вершине холма, пока не заблестели первые звезды. Среди донесшихся до него пьяных голосов он различил и голос своего отца. Джима в доме еще не было. Рогатый Камень решил подождать, не появится ли презренный негодяй в эту ночь.

Сын Матотаупы знал, что развязка приближается, ведь он сам к ней стремился.

Белокурый юноша, вошедший в дом, остановился около двери. Он снял шляпу, пригладил волосы и плюнул от омерзения: запах скверной водки и чад трубочного дыма были противны ему. Он совсем не собирался присаживаться к картежникам. Никем не замеченный, он прошел налево в дальний угол и сел на край прибитой к стене скамьи, над которой горел смоляной факел. Он недоверчиво взглянул на хозяина, идущего к нему. Хозяин поставил перед ним кружку виски. Молодой человек не испытывал особенного желания пить, но все же осушил ее залпом.

— Ты тоже ждешь Рэда Фокса? — попытался узнать хозяин.

Молодому человеку было лет восемнадцать, он принадлежал к людям, которые не любят, чтобы их расспрашивали, и поэтому ответил коротким «мгм-мм…».

Однако неразговорчивость гостя не остановила хозяина.

— Его дружок — старый индеец — уже здесь. Вон длинный краснокожий сидит у стены. Топ… Ты его знаешь?

— Мгм-мм…

Новый гость хотя и продолжал хранить молчание, но интерес его к тому, что творилось вокруг, возрастал. Индеец, о котором говорил хозяин, сидел за ближайшим столом. Он только что отставил пустой бокал и взял карты. Лаже здесь, за столом, он казался необычайно высоким. Он скинул куртку, обнажив мощную бронзовую фигуру. Индеец был пьян, громко бранился и спорил с игроками.

Пока юноша наблюдал за краснокожим, Бен принес молчаливому гостю жареной бизоньей грудинки. Тот был голоден и принялся есть. Нежное мясо было приготовлено вкусно. Поев, он бросил хозяйской собаке кость. Теперь юноша был более расположен удовлетворить любопытство Бена.

— Так этот-то и есть Топ? — сказал он, презрительно поморщившись.

— А ты тонкая штучка! Меньше выпьешь — осторожнее сыграешь? Не так ли? — Бен подмигнул гостю и подсел к нему. — Если бы вы уже добыли золото, ты бы тоже мог рискнуть?!

— Какое золото?

— Уж не думаешь ли ты, что это какая-то тайна? Золото Топа! — И Бен хихикнул.

— Не похоже, чтобы у старого краснокожего бродяги было золото.

— Да ведь краснокожие не умеют обращаться с золотом! За золото должен взяться кто-нибудь из наших. Можешь мне поверить, этот старик кое-что знает!

— Мне все равно. Разве мне с ним иметь дело?

— Наверняка, мой мальчик, если ты ждешь Рэда Фокса.

Молодой человек выпил еще кружку.

— А почему я должен ждать Рэда Фокса?

— Нет? Ты не ждешь Рэда Фокса? А я-то думал!.. Ведь ты пришел сюда, в наши проклятые прерии, с зеленых лугов Миссури. Ты из миссурийских крыс, и вас еще вчера не было тут… Черт побери!.. Ну зачем ты здесь?.. И по дороге ты, мой милый, несомненно, думал о золоте. Это я могу сказать определенно. Однако золото не здесь, оно в Черных Холмах — Блэк Хилсе!

— Холмы велики!

Бен поднял брови.

— Вот в том-то и беда! Вот где заяц в перце, мой мальчик! Черные Холмы велики, и, если хочешь что-нибудь найти, иди с тем, кто знает место. Старый Топ — этот знает.

— Возможно. Он тебе что-нибудь говорил?

— Мне? Зачем? Я не ищу золото.

— Да, в горах ты его не ищешь. Ты умеешь искать его в карманах!

Бен рассмеялся. Он не увидел в этих словах ничего оскорбительного.

— А хотя бы и так! — заметил он. — Мне неплохо, если и вы найдете. На мою долю тоже кое-что перепадет. О полных карманах я мечтаю уже десять лет, так же как и Джим Фокс о чуде в пещере.

— А ты не мог бы нам помочь?

Бен пожал плечами.

— Рэд Фокс не из тех, кто ждет моей помощи. Но я знаю его давно и скажу тебе: он должен быть осторожнее, он играет в чертовски опасную игру.

— Опасную? Я знаю индейцев дакота. С ними можно ладить.

— Возможно, ты и ладил с ними. Ты похож на сына фермера…

— Ну, а если я и есть сын фермера?.. Что тогда?

— Что ж… Краснокожие могли и не трогать какого-нибудь фермера. За землю ведь вы им заплатили?

— Да, по купчей. Дакота всегда относились к ней с уважением. А теперь эта Компания землепользования, будь она трижды проклята, похуже любых сиу. — Стоило юноше вспомнить о Компании, как кровь бросилась ему в лицо от негодования.

— Ах вот что! Вот откуда дует ветер. Всё старые песни, еще со времен Дана Буна (Даниель Бун (1734 — 1820) — пользующийся в США широкой известностью пионер Запада). Да брось ты всю эту дрянь им под ноги и построй новую ферму по государственному закону! Это стоит не так дорого, на это ты наскребешь.

— Поговорил бы ты с моим отцом. Он покинул родину из-за мерзавцев, которые разорили его, и перебрался в Америку. Он поднимал целину, он заплатил за землю дакота, а теперь должен бросить все или втридорога платить еще раз? Старику легче перестрелять этих бандитов!

— Каких бандитов?

— Землемеров!

— Ну и что ж, разве он так избавится от компаний?

— Нет, — произнес юноша, и в этом «нет» прозвучала горечь отчаяния. — Ей помогает правительство.

— Вот видишь! Поэтому-то мы и должны терпеть. Что-нибудь другое бесполезно. Вот я, например, связан с большой меховой компанией и, как видишь, живу!

— Подлость остается подлостью, — сказал юноша таким тоном, из которого следовало, что тема исчерпана, и отбросил со лба прядку волос.

— Но если вы с Рэдом Фоксом найдете золото, то все будет в порядке, — снова начал хозяин. — Тогда ты сможешь сполна заплатить Компании землепользования и остаться на своей ферме. Желаю тебе счастья. Но будь осторожен с Топом, а еще осторожнее — с его сыном, с Гарри.

— Мой отец хорошо знает обоих, а наши ковбои, Томас и Тэо, много рассказывали мне о них. Я даже не могу себе представить, что эта пьяная образина за столом и есть известный Топ.

— Ну, а с сыном ты еще познакомишься. Он сюда заглядывал, но тотчас исчез. Однако коня и собаку оставил тут, значит, наверняка вернется к ночи.

— Ну, если и тот такой же жалкий пьяница, право, тут многого не добьешься!

— Мой дорогой, если не будет виски, вы наверняка не найдете вашего золота! Ты думаешь, трезвый краснокожий раскроет тайну?

Бен встал. Ему надо было обслуживать своих многочисленных клиентов.

Юноша был рад, что этот болтун ушел. Из своего тихого уголка он снова стал наблюдать за охотниками и золотоискателями, к которым вернулся Бен. Все больше и больше привлекал его внимание старый индеец, которого спаивали, чтобы выведать тайну золотоносных гор земли дакота. Топ был когда-то человеком, с которым нельзя было не считаться, о таком Топе рассказывали Томас, и Тэо, и отец. Но из-за золота Топ должен был стать бродягой, игроком, сквернословящим пьяницей… Разве это не подлость?!

Вид бывшего вождя и воспоминания о друзьях-индейцах на Миссури, его второй родине, снова вернули сына фермера к прошлому. Он вспомнил, как по утрам выезжал с отцом на холм. Это было обычное место наблюдения за стадами, за погодой, за окружающей местностью, где в любое время могли появиться волки или бандиты. И вот в одно ясное декабрьское утро они увидели вдалеке какие-то бараки. Один барак был уже совершенно готов, точно за ночь вырос из-под земли, другие еще строились.

— Проклятье! — воскликнул старик, потрясая кулаками. — Земельные акулы!

Потом пошли переговоры, горькие споры, насмешки на невежественным фермером, который искренне считал, что земля принадлежит ему. Ведь он приобрел ее, подписав честный контракт с индейцами; вложил в нее деньги, заработанные изнурительным трудом; он поднял эту целину собственными руками. В бараке сидели правительственные комиссары, и они сообщили ему об образовании нового штата на «ничейной» земле. Для этих комиссаров права индейцев на их родину значили так же мало, как и права старого фермера. Во время разговора представитель правительства обменивался с агентом Земельной компании, сидевшим по другую сторону узкого стола, взглядами, выражающими полное единомыслие.

Компании с крупным капиталом правительство отдало землю за бесценок. Фермеры, если они хотели остаться на своей земле, должны были платить втридорога. Поговаривали, что с постройкой железной дороги стоимость земельных участков может возрасти еще больше.

Появились землемеры, которые, никого не спрашивая, расставили на полях вешки. На этих полях скот Адамсов пасся уже более четырнадцати лет. Угрожая оружием, отец выгнал землемеров со своей земли. Но осенью они опять появятся, если он не внесет деньги.

Вот почему юноша, оседлав гнедого, отправился в путь. Он действительно хотел найти золото.

Отдавшись воспоминаниям, юноша не заметил, как кто-то тихо опустился рядом с ним на скамью. Но вот его взгляд случайно упал на соседа: рядом сидел молодой индеец; он был без куртки, и оружие его было наготове, как будто бы он ждал схватки. На груди у него висело ожерелье из когтей и зубов гризли.

Бен, хозяин, уже нацелился на прибывшего и поспешил с кружкой виски. Краснокожий заплатил за сивуху, но выплеснул содержимое на пол и поставил пустую кружку перед собой.

Юноша стал незаметно разглядывать индейца. Ему бросилась в глаза рукоятка ножа, которая выглядывала из вышитых кожаных ножен, висевших на поясе. Рукоятка была искусно вырезана из кости в виде птичьей головы. Ружье в кожаном чехле индеец поставил между ног. На юношу он не обращал никакого внимания. Глаза его были широко открыты, но трудно было сказать, на кого он смотрит.

«Как дикобраз! — подумал юноша. — Свернется клубком — ничего, кроме игл, не найдешь! Вот так и его душа скрыта ото всех!»

Около полуночи раскрылась скрипучая дверь блокгауза и вошел тот, кого ждали все, — Рэд Джим. Он тотчас же заметил индейца и подошел к нему.

— Гарри! — воскликнул Рэд с наигранным дружелюбием. — Я приветствую моего краснокожего брата!

Индеец и Рэд Джим какое-то мгновенье смотрели друг на друга, прежде чем краснокожий ответил на приветствие, избежав, однако, слова «брат».

Рэд Джим, очевидно, почувствовал себя легче; он отошел и подсел к своим знакомым, которые играли в карты. Его приветствовали громкими криками «Хэлло!».

— Топ! Хэ, Топ! — окликнул он старого индейца, хлопнув его по плечу.

Но старик не ответил. Он уставился в карты, которые снова были не в его пользу. Партнер — маленький, юркий шулер — весь вечер обманывал индейца.

У Топа не было больше долларов, чтобы заплатить долг. Маленький шулер и на этот раз требовал денег, или лошадь, или хотя бы ружье старика. Но Топ никак не мог понять возможности такой замены. И грязный шулер со злости выплеснул в лицо старика виски. Краснокожий замер. Он и в самом деле считал карточный долг долгом чести. Но вот в нем что-то дрогнуло, и он кивнул Гарри. Гарри неторопливо встал, безо всякой злобы подошел к отцу и выложил перед ним столбик золотых монет. Не сказав ни слова, он повернулся и отошел в дальний угол помещения.

Шум за столиком стих. Шулер спрятал доллары в карман и снова начал тасовать карты. Старый Топ что-то крикнул, выпил одним духом новую порцию сивухи и, вытащив из-за пояса небольшой мешочек, положил его на стол, показывая, что может продолжать игру.

Шулер, быстро открыв мешочек, сунул туда пальцы, ловко выудил золотое зерно, и оно исчезло в его руках. Золотое зерно! Топ поставил в залог мешочек золота! Значит, он знает россыпи!

Центром внимания примолкшего сброда стал старый пьяный Матотаупа. Его колоссальная фигура несколько подалась вперед. Правую руку он держал на мешочке с золотом и под жадными взглядами пьяных игроков вытащил два зерна золота, каждое с лесной орех, и положил их на стол.

— Вот! Этим Топ заплатил свой новый долг! — хрипло сказал он.

Шулер, уже укравший одно зерно золота, схватил золото, как хищный зверь хватает добычу, и сунул во внутренний карман.

— Играем дальше! — почти прокричал он.

— Не будет больше игры! — заорал в тот же момент один из игроков. — Люди! Братишки! Теперь погуляем, говорю я, Билл — Петушиный боец. У краснокожего золото! Золото! Люди! Вы соображаете? У него золото! Он знает, где оно!

Билл горланил как сумасшедший. Остальные молчали.

— Джим! Сердечный друг! Иди сюда! Золотой человек! Значит, правда, что он сказал тебе, где россыпи? Ты не обманул нас…

Большего сказать он не успел. Ударом в челюсть Джим сбил болтуна с ног. Воцарилась тишина.

Старый индеец выпрямился, как медведь, готовый броситься на врага. Краска опьянения сбежала с его лица. Он глядел прямо перед собой, и взгляд его был страшен.

— Рэд Фокс, — сказал он, задыхаясь. — Рыжая Лисица, ты мою тайну, ты… — Он замолк, словно не понимая всего случившегося.

Никто не шелохнулся. Никто не сводил глаз с Рэда Джима. Янки, казалось, оцепенели.

— Да! А для тебя это ново? Или ты больше не нуждаешься во мне? — медленно ответил Рэд Джим.

Едва это было произнесено, тело индейца обмякло, спина согнулась. Его глаза забегали, в них горело безумие.

— Да! — произнес Матотаупа почти беззвучно. — Да-а, ядовитая змея! — вдруг взревел он и выпрямился. — Ты предал меня своей колдовской водой! Я выдал тебе тайну отцов. Ты умрешь! Глаза твои лопнут раньше, чем увидят золото…

Матотаупа взмахнул палицей, готовый нанести удар, но множество рук схватили его и отбросили назад. Нож Рэда Фокса сверкнул перед обнаженной грудью старика.

— Харка! — крикнул дакота. Он крикнул и еще что-то, но Адамс не разобрал — что; нож Рэда Фокса поразил Матотаупу в сердце.

Старик покачнулся. Его уже никто не держал; огромное тело сникло и грохнулось на пол. Он был мертв.

Прячась от взглядов Адамса и Гарри, Рэд Фокс наклонился над убитым. Остальные стояли в смятении. Беззубый Бен, как хозяин, первый пришел в себя и оттащил мертвеца в угол, где только что сидел Адамс. Вынести тело из дома никто не отважился, опасаясь сына Матотаупы.

Адамс оглянулся, ища Гарри, но тот, словно растворившись в ночи, исчез.

Беззубый Бен заложил дверь на засов. Некоторые из охотников прерий подошли к бойницам и стали всматриваться в ночную тьму. Другие постепенно снова собирались у столов.

Рэд Фокс подошел к убитому и снял с него скальп.

— Неплохая добыча! — цинично бросил он, заметив, что другие с отвращением отвернулись. — А вы сразу хвосты поджали! Боитесь Гарри?.. Бен, друг мой, налей же скорей!..

Адамс снова забрался в свой угол. Смоляной факел над ним постепенно угасал, но хозяин не обращал на это внимания. Сын фермера смотрел на тело вождя, которое лежало у его ног в луже крови. Хотя голова старого индейца и была обезображена Рэдом Фоксом, лицо покойника поражало своим благородством. Следы пьянства и волнений исчезли, глаза остались широко раскрытыми.

Теперь Адамс видел перед собой истинного Матотаупу. Характер и душу этого великана Рэд Фокс убил водкой задолго до того, как уничтожил его физически. Смерть восстановила прежние черты. Гигант с открытым и гордым взглядом — это снова был вождь рода Медведицы.

Но разве Адамсу по пути с убийцей? Следует ли ему идти с этим мерзавцем в горы — искать золото? Что его ждет тут? Либо он окажется обманутым, либо в один прекрасный день его прирежут, если Рэд Фокс захочет захватить все золото сам. Нет, это не для него!

И все же над Адамсом нависла такая же опасность, как и над Рэдом Фоксом; и ему теперь не порвать с этой грязной компанией. Он попал с ними в один поток и подхвачен им. Месть молодого индейца угрожала всем, кто был в компании Рэда Фокса, а в ней был и Адамс. Что делать? Юноша так и не нашел выхода. Он отвел свой взгляд от трупа стал наблюдать, как совещаются Бен с Рэдом Фоксом

Было решено на остаток ночи усилить охрану у бойниц. Остальные могли завернуться в одеяла и спать. Желающих караулить лошадей не нашлось. Ни у кого не было охоты покидать ночью дом.

Бен, распределив наблюдателей, подошел к Адамсу.

— Чертовское положение! Рэд Фокс идиот! Он разбил все мои надежды на заработки, и именно сейчас, весной, когда идет самая оживленная торговля и дом полон людей. Весной охотники сдают зимние меха, новички размышляют, чем им заняться: охотиться ли на бобров или искать золото… И ведь это как раз перед войной с индейцами, когда бы я мог, пока еще окончательно не запрещена продажа оружия, сбыть по хорошей цене пару кремневых ружей. Ты должен знать, мой мальчик, что я здесь торгую уже много лет. Для дакота я был совсем неплохим человеком…

— Этому можно поверить, если они здесь покупали ружья и порох, — проворчал Адамс.

— Ну и что ж из этого! Краснокожим тоже надо жить. Для нас, трактирщиков и торговцев, пускай все живут, и белые и краснокожие…

— Главное, чтобы они хорошо платили, — зло бросил Адамс.

— Да, главное — чтобы платили. А что же еще? И уж не думаешь ли ты, что я в этой конуре в безопасности? Ты не знаешь Гарри, а я-то знаю. Можешь мне поверить, что у него твердая рука и верный глаз. Что он будет делать? Я тебе точно скажу: он вернется к себе, в род Медведицы, и со своими воинами покончит со мной и с моим домом. Пусть вся эта торговля летит к черту! Мне придется вложить денежки в другое дело. Впрочем, завтра все равно сюда прибудут военные. Я продам им дом со всем, что в нем есть, ну, а сам в кусты…

— А не вложишь ли ты деньги в мою ферму? — спросил напрямик Адамс. — Тебе ведь все равно надо чем-то заняться.

Бен насмешливо кашлянул:

— Нет, мой дорогой. С сельским хозяйством я не связываюсь. Для спекуляции землей нужны большие деньги, не такие, как у меня, а стать фермером у меня не хватает ума. На земле не разбогатеешь — слишком уж медленно там идет дело. А ты, я вижу, крестьянин, неисправимый крестьянин; из тебя не будет проку. Откуда ж ты родом?

— Откуда я родом? А что тебе за дело? Я родился ту сторону океана, в такой бедной местности, где только горы да каменистая почва, бесконечный труд, скудная еда, скупость и брань. Да, я крестьянин, ты прав. И мой отец — тоже крестьянин. Вы — торгаши — совсем из другого теста!

— Да, мы другие, жадная миссурийская крыса! Но все же ты славный парень, и я хочу доставить тебе удовольствие. Можешь не платить мне за вино, я принесу и еще пару кружек. Но попрошу тебя: покарауль у дверей три часа, что остались до рассвета. Ты самый трезвый из нас.

Адамс ничего не сказал. Он взял ружье и лег на пол у двери, как пес.

Часы проходили в напряженной тишине. Наблюдатели у бойниц устало склонили головы. Время от времени Адамс проверял, на месте ли ключи, которые ему доверил Бен. Он старался не потерять в темноте и Рэда Фокса. Убийца еще раз подошел к трупу, как бы раздумывая, прошелся по длинному блокгаузу, потом грубым окриком он поднял трех охотников, лежавших на том месте, которое по какой-то причине он облюбовал для себя и для Бена. Охотники, ругаясь и ворча, отползли в сторону.

Рэд Фокс командовал, как сильный пес в своре. Адамс видел еще, как Рэд Фокс улегся и поманил к себе Бена Оба легли под одно одеяло. Сын фермера невольно подумал, что так вот, «под одним одеялом», они обмозговывают и свои темные дела, которые боятся дневного света.

Адамс не долго размышлял об этих пройдохах: его внимание привлек какой-то шорох снаружи, за стеной. Тишина утомляла и действовала усыпляюще; юноша через силу заставлял себя быть настороже.

Адамс не понял, во сне или наяву потревожил его но вый шум, на этот раз в самом доме. Юноша выпрямился и прежде всего невольно посмотрел на то место, где лежали Рэд Фокс и Бен. Там было пусто и одеяло валялось, точно спавшие отбросили его в спешке. Шорох слышался оттуда, и показалось, будто стукнула доска.

Адамс напряженно всматривался в окружающую тьму, но нигде не смог обнаружить пропавших. Однако они должны бы быть в доме, — ведь дверь, которую охранял Адамс, была единственным выходом. Парень поднялся и основательно обшарил помещение. Рэд Фокс и Бен исчезли.

— Не поднять ли тревогу? — спросил он Джозефа, что стоял у бойницы неподалеку от двери.

— Дай спокойно улизнуть этим дьяволам, — ответил тот. — Дела сложились так, что без них нам удобнее.

— Но было бы неплохо узнать, как можно потихоньку выбраться из этого дома, — возразил Адамс.

— Зачем?! — словно недоумевая произнес шулер.

И Адамс подумал: этот, видно, кое-что знает. Наверное, знает и потайной ход, но не хочет его показать, а может быть, он даже помогал беглецам? На этом объяснении их исчезновения Адамс и успокоился.

Когда стало светать, Адамс открыл дверь, чтобы посмотреть на коней. Утренний воздух был чист, и, как всегда перед восходом солнца, дул пронзительный ветер. Животные спокойно паслись в загоне. Гнедой приветствовал Адамса ржанием. Юноша сразу заметил, что в загоне не было четырех коней: двух мустангов индейцев, коня Рэда Фокса и клячи хозяина. Значит, Рэд Фокс и Бен действительно удрали.

Адамс обошел вокруг старого, потемневшего от непогоды блокгауза. Ведь только вчера он появился на пути юноши и сразу же оказал решающее влияние на его жизнь!

Один из охотников, с четырехугольной челюстью, тот, что назвал себя Биллом, неожиданно хлопнул Адамса по плечу.

— Нечего задумываться, малыш! Затея с золотом позорно провалилась, но наверняка подвернется что-нибудь новое. Сегодня должен прибыть гарнизон. Возможно, мы у них найдем работенку, ну, скажем, наймемся вольными всадниками милиции (Наемные вспомогательные отряды армии США.) или скаутами. Времена опасные, и наши синие мундиры (Синие мундиры носили регулярные войска США.) ищут подкрепления. Им нужны люди, знающие Дальний Запад.

Адамс презрительно улыбнулся.

— Мой дорогой, лучше вошь во щах, чем щи без мяса. Мне эти военные тоже не по душе; синие мундиры — просто большие хвастуны. Однако выбирать не приходится: все, что у меня было, я промотал в Омахе. Да брось ты хмуриться! Смотри, солнце сияет!

Адамс невольно взглянул на утреннее небо, в солнечном блеске оно как будто еще только раскрывало свой купол над песчаной степью. Холмистая местность была почти безжизненна, лишь местами торчала жалкая, редкая трава. Широкой желтой лентой протекала Найобрэра.

Охотники и золотоискатели собрались на короткий совет, и двоих наиболее опытных, Джорджа и Мики, которых Адамс знал, впрочем, не лучше других, избрали предводителями. Их первое распоряжение было — установить на окружающих холмах дозоры. Продовольствия у торговца было запасено вволю, и мужчины могли не отказывать себе ни в мясе, ни в водке. Они разлеглись на солнце и мололи всякую чепуху. Исчезновение Рэда Фокса и Бена никого больше не тревожило. Все были рады, что главных виновников происшествия нет среди них. Билл и Джозеф вытащили труп Матотаупы из дома и бросили в реку.