Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Сыновья Большой Медведицы (№3) - Токей Ито

ModernLib.Net / Приключения: Индейцы / Вельскопф-Генрих Лизелотта / Токей Ито - Чтение (стр. 2)
Автор: Вельскопф-Генрих Лизелотта
Жанр: Приключения: Индейцы
Серия: Сыновья Большой Медведицы

 

 


— Индейцы так упрямы! Но вы мои друзья! Я попробую поговорить с понкой.

И теперь уже шесть человек направились вдоль края поля на его противоположную сторону, к другой команде. Понка смотрел на приближающихся. Он держал в правой руке палку и слегка покачивал ею. Черно-синяя раскраска не позволяла уловить выражение его лица, но в игре руки, положении плеч и повернутой вполоборота голове чувствовалась гордость и не слишком большое внимание к подходящим людям.

— Джек! — сказал Чапа индейцу. — Пятеро уважаемых джентльменов просят твоего внимания! Они хотят сделать ставки на кого-нибудь из нас. Хотят немного заработать. Хотят весело пожить, прежде чем четверо из них снова отправятся в Найобрэру. Не дашь ли ты совета?

Понка слушал, слегка пошевеливал палкой, взгляд же его был неподвижен. Пит всматривался в черно-синюю краску лица, в эту маску человека, глаза которого были полуприкрыты опущенными веками. И вдруг он почувствовал, что по спине у него ползут мурашки, и невольно схватился за свой амулет. Но у него не было времени понять, что же его так испугало, потому что индеец еле слышно произнес:

— Бобби будет победителем.

Вольные всадники удивленно переглянулись:

— Какая же понке выгода — дать тебе выиграть, Бобби?

Негр снисходительно улыбнулся:

— У Джека-понки хорошее настроение, и он ведь друг Бобби!

— Вот это я понимаю!

— Пошли, пошли! Надо спешить! — покрикивал Пит. — Раззвоним, что победит Джек-понка! Тогда повысится наша доля, если мы поставим на Бобби. Бобби, ты просто золото! — Трепещущие ноздри Пита в этот момент источали благодушие: Бобби пах деньгами.

Шестерка рассыпалась распускать ложные слухи. Незадолго до начала игры они снова собрались и сложили вместе все свои деньги. Бобби сделал необыкновенно большой взнос.

— Бобби — Курчавый! — воскликнул ошарашенный Том. — Откуда у тебя столько денег? Может быть, ты где-нибудь украл их?

— О Том Без Шляпы и Сапог, я немножко торговал.

— Как же ты быстро этому научился!

Луи-канадец понес собранные деньги не к беззубому Бену, на которого рассердились вольные всадники, а к Джонни, толстому, жирному коммерсанту с взлохмаченными волосами; вручил он их ему с глазу на глаз и перед самым началом игры, чтобы никто из держателей пари уже не мог по нему сделать поправки.

Негр отправился к своей команде, которая состояла из тридцати человек. Удар — и твердый маленький мячик полетел по траве. Ловкие проворные игроки принялись носиться по полю и поддавать мяч палками. Бобби и Джек держались пока позади, но знатоки уже видели, какая энергия, ловкость и осмотрительность скрыта в этих игроках. Число зрителей быстро возрастало. За солдатами из ворот форта потянулись и офицеры.

Всем на удивление Бобби и Джек подобрали отличные команды из одетых в пестрые тряпки обнищавших индейцев. И у индейцев-зрителей при виде такой хорошей игры их собратьев вдруг появилось позабытое было чувство гордости за свой народ.

После первых трех забитый мячей счет установился 2:1 в пользу красных, и в течение последующих почти двух часов мяч не попадал ни в одни ворота.

Игра должна была продлиться до наступления темноты. В полдень сделали перерыв. Счет не изменился.

Как только начался перерыв, Джек-понка исчез. Центром внимания стал Бобби. Он дал удивленным зрителям и завзятым держателям пари интервью о друге. Даже комендант и элегантный лейтенант Роуч. не сочли зазорным участвовать в беседе с «ниггером». Предметом дискуссии были достоинства и недостатки обеих команд. Бобби едва успевал прятать протягиваемые ему сигареты и сигары и выдавал противоречивые прогнозы об исходе игры. Когда игроки отдохнули и наступило время продолжать игру, появился и индеец. Он совершенно спокойно вышел из ворот форта. Сигара, которой он дымил, издавала тонкий аромат.

Джек был в великолепной форме, и, едва возобновилась игра, в ворота синих забили еще два мяча. Потом Бобби вывел свою команду вперед. И синие принялись непрерывно атаковать палатку-ворота противника. Третейского судьи не было. Судили матч сами игроки. К концу игры страсти накалились. Игроки уже так убеждали друг друга, что лейтенант Роуч всерьез опасался, как бы на поле не раздался военный клич. Бобби и Джек, однако, сохраняли спокойствие.

Игра закончилась с наступлением темноты. Победил Бобби со счетом 5:4. Раздались жидкие аплодисменты. Большинство болельщиков ставили на Джека и были разочарованы. Бобби за каждые десять поставленных долларов получил восемьдесят три. Все шестеро с великой радостью загребли свой выигрыш. Вымотавшиеся игроки разошлись по палаткам. Солдаты и офицеры возвратились в форт.

— Обоих капитанов не следует упускать из виду, — заметил комендант Роучу — При надобности — неплохие курьеры.

Пит слышал эти слова.

Вернувшись к себе, лейтенант Роуч с испугом установил, что, уходя, не запер комнату на ключ. Впрочем, он все нашел на месте, только сигар, его лучших сигар, стало на одну меньше. Но, может быть, он сам обсчитался? И, уверив себя, что у него и на самом деле оставалось восемь сигар, он вздохнул свободно.

Джеком многие остались недовольны, и нелестные реплики раздавались в его адрес. Под конец он играл небрежно и этим расхолодил свою команду. Но понку, кажется, не заботило ни мнение своих игроков, ни оценка зрителей.

— Капризный размалеванный сумасброд! — заметил Билл.

Пит оказался в своей стихии: он разыгрывал из себя большого человека и транжирил добытые деньги. После полуночи он с тремя вольными всадниками нашел приют в расположении команды.

Миновала ночь, снова взошло солнце. Небольшое подразделение драгун — все уже верхами — выстроилось у ворот, готовое отправиться на Янктон. Вороного для лейтенанта Роуча держал в поводу Пит, который тоже сидел в седле. Впереди небольшого отряда стояли Джек и Бобби. Пит считал себя курьером и, желая освободиться от обязанностей разведчика, убедил лейтенанта Роуча последовать совету коменданта и нанять в качестве скороходов и разведчиков негра и понку. И хотя на пути от форта Рэндол до Янктона на Миссури никакие опасности не грозили, послание майора Смита пробудило во франтоватом лейтенанте ощущение близости границы, и слова Пита упали на подготовленную почву.

Бобби — Курчавый, добродушный негр атлетического сложения, стоял в выжидательной позе рядом с Питом и лошадью лейтенанта. Он смотрел на ворота, откуда должен был появиться Роуч. И вот раздались шаги лейтенанта. Проходя мимо часового, Роуч с присущей ему пренебрежительностью ответил на приветствие и легко, как этого и требовала его элегантность, вскочил на вороного. Понукая коня, он одновременно махнул разведчикам плеткой, чтобы бежали впереди. Сделал он это так, словно бы повелевал рабами. И Бобби вдруг мгновенно представилось его тяжелое детство, будто наяву ожгли его тело удары плети. И потрудись Роуч в этот момент глянуть ему в лицо, он увидел бы нечто совсем иное, чем выражение обычного добродушия.

Индеец спокойно дождался появления лейтенанта и уже тронулся в путь, когда тот взмахнул плеткой. На лице индейца была новая, тщательно наложенная устрашающая черно-бело-голубая раскраска. В то время как Бобби бежал обнаженным до пояса, Джек не отказался от рубашки и даже натянул сверху пончо.

Джек был отличным бегуном, и негр не уступал ему. Они взяли темп более быстрый, чем бегущая рысью лошадь, и могли выдерживать его на протяжении многих часов. Время от времени они убегали вперед — осмотреть места, которые предстояло миновать отряду. Пит и Роуч были вполне удовлетворены этими скороходами и разведчиками.

Утренний воздух над холмистой равниной был свеж. Лейтенант надеялся, что его миссия к полковнику Джекману, который был в дружеских отношениях с его отцом, завершится успешно. Кроме того, ему было поручено передать привет миссис Джонс, жене его непосредственного начальника, и, наконец, Энтони Роуч знал, что его невеста — Кэт Смит, дочь майора Смита, — приехала в Янктон.

Янктон был расположен в южной части земель дакотов, к северо-востоку от Миссури. Это был небольшой городок, который в перспективе, спустя какое-нибудь десятилетие, мог стать столицей вновь образуемого штата. Зажиточные семьи, а также семьи, в которых мужья или отцы были связаны с политической или военной деятельностью, селились в одном квартале. В одном из домов этого квартала только что принялись ужинать. Лучи закатного солнца скользили по камчатной скатерти, серебряным приборам, сверкающему белизной фарфору на обеденном столе. За столом сидели две пожилые дамы и молоденькая девушка.

— Как я рада за тебя дорогая Кэт, что ты увидишься здесь со своим женихом! — сказала хозяйка дома госпожа Джонс, отличающаяся полнотой, изрядным аппетитом и человеколюбием.

— Это так любезно с вашей стороны устроить мне свидание с Энтони! — учтиво ответила молодая девушка, не забывая в то же время протянуть солонку второй, по-видимому менее человеколюбивой даме.

— Все еще очень неопределенно! — заметила эта вторая дама, морщинистое лицо которой было изрядно напудрено.

— Не будь только слишком серьезной, Кэт! — сказала толстуха хозяйка. — Если господин Роуч приедет, пусть видит невесту веселой! И никаких забот! Если же он не приедет в Янктон, я прикажу запрягать и мы сами поедем в Рэндол!

— О боже милосердный! — Тетушку Бетти бросило в жар от страха. — Это же дорога через прерии!

— Бояться совершенно нечего, дорогая кузина! Такая поездка — сущее удовольствие! У нас новая четверка лошадей, и мы понесемся, как на крыльях!

— Мы не смели и подумать, дорогая кузина, что вы ради нас…

— Ах, милейшая Бетти, это мне и самой доставит большую радость: совершить такую поездку на новой упряжке, да еще поднести моему любезному супругу в форте Рэндол сюрприз! Он просто обожает такие штуки!

Дамы приступили к теплому пудингу. Стало тихо, и все услышали топот копыт. Кэт сидела лицом к окну и увидела, как по улице пробежали двое, за ними следовал небольшой отряд верховых со своим лейтенантом.

Когда лейтенант Энтони Роуч поравнялся с окном в слегка поклонился, приветствуя всех, он, видимо, был слегка смущен, увидев на лице девушки выражение неподдельного ужаса. Неужели его появление вызвало этот ужас? Обе дамы повернулись и поклонились в ответ. Драгуны во главе с лейтенантом исчезли вдали.

— Кэт, — спросила госпожа Джонс, — чего же ты испугалась?

— Пожалуйста, извините меня. Я очень глупа. Перец отрядом Энтони проследовали два скорохода. Один из них был индеец. И он был так страшно размалеван!

— Надо людям отвыкать! Это просто языческая некультурность. Скажи своему жениху, дорогая Кэт, чтобы он приказал этому мужчине разгримироваться, и он это сделает. Нет больше никаких «Магуа». Они существуют теперь только в романах господина Купера! Ну что, Кэт, довольна ты встречей со своим женихом?

— Вполне.

— И когда же свадьба?

Девушка нерешительно взглянула на тетушку Бетти.

— Не так скоро, не так скоро! — заверила та. — Кэт и Энтони всего год, как обручены. Я думаю, три года это вполне подходящий срок для обрученных, именно три года.

Кэт подавила вздох, и госпожа Джонс с состраданием посмотрела на нее. Девушке было уже двадцать лет. Как будто бы откладывать замужество и не к чему, но тетушка Бетти, конечно же, не хотела терять бесплатную служанку. С тех пор как во время восстания восточных дакотов в 1862 году сгорела ферма дедушки и бабушки с пшеничными полями и постройками, Кэт все потеряла. Отец девушки майор Смит не сумел сделать карьеры, и богатая владелица мельниц, вдовая тетушка Бетти, требовала от своей наследницы прислуживать с утра до ночи. Обо всем этом подумала хозяйка, но не проронила ни слова.

Через час после беседы дам за ужином в маленький домик прибежал лейтенант Роуч. Он извинился за необычный час посещения, изобразил счастливца, предвкушающего радостное свидание, высказал пожилым дамам несколько подходящих к случаю комплиментов и поздоровался со своей невестой. И тут он почувствовал, какая холодная у Кэт рука. Его поразило и то, что девушка бледна, что тонкие морщинки усталости и разочарования уже залегли у нее вокруг рта. Это не понравилось ему: ведь кроме богатого наследства ему нужна была и хорошенькая жизнерадостная жена, которая не Досаждала бы капризами. Нет, он должен выяснить причины этой бледности и холода. Хозяйке удалось вытащить тетушку Бетти в соседнюю комнату, и обрученные остались одни.

— Когда мы поженимся? — спросил Роуч свою невесту. — Что думает об этом тетушка Бетти?

— Я спрашивала ее, — медленно ответила Кэт совершенно другим, гораздо более звучным голосом, чем она обычно разговаривала со своей теткой. — Раньше, чем через два года, тетушка не согласится.

— Это же безумие! Надувательство! Я понимаю, поэтому ты так и бледна! Что же нам с тобой делать?

— Не поговоришь ли ты сам с тетушкой Бетти, Энтони? Ты ведь опытнее меня. Отец согласится сыграть свадьбу хоть сейчас.

— М-да, придется взять дело в свои руки! Отец согласен? Тогда… Хм… Вы не собираетесь навестить форт Рэндол?

— Госпожа Джонс не прочь ехать. Она хочет испытать новую упряжку и удивить своего мужа.

— Я позабочусь о том, чтобы этот визит состоялся. Я провожу вас со своими драгунами до Рэндола, а несколькими днями позже отправлюсь с транспортом боеприпасов к твоему отцу на Найобрэру. Ты поедешь со мной? Мы получим благословение твоего отца! Тогда уж и тетушка Бетти ничего не сделает!

— Энтони! Энтони! — Кровь бросилась к вискам девушки: ничего она так не желала, как окончания своего безрадостного существования у богатой тетки.

— Кэт! Такая ты мне нравишься! Итак, решено! Тетушка Бетти, разумеется, не должна ни о чем догадываться. Ты не возьмешь с собой на Рэндол никаких костюмов для верховой езды: ты поедешь как покорная племянница. О дальнейшем я позабочусь сам!

Роуч отступил на шаг, потому что дверь соседней комнаты отворилась. Вошла госпожа Джонс и тетушка Бетти.

— Господин Роуч! — сказала хозяйка. — Я надеюсь, вы договорились с невестой и она поедет с нами в форт Рэндол?

— И не только об этом, госпожа Джонс. Я со своими драгунами буду сопровождать вас до самого форта.

— Как любезно! Прекрасная идея, не правда ли, Бетти?

— Неплохо, — промолвила та значительно сдержаннее, но, несомненно, безо всяких опасений.

— Конечно, вам, господин Роуч, — улыбнулась госпожа Джонс, — придется приказать индейцу-скороходу снять свой грим. Его размалеванная рожа слишком испугала нашу милую невесту.

Роуч заискивающе, словно нехотя, улыбнулся:

— В Кэт есть прирожденная смелость. Я не сомневаюсь, что она скоро освоится с атмосферой дикого Запада!

Наутро после этой встречи, в назначенный час, лейтенант Роуч явился к полковнику Джекману. Он умел расположить к себе корректностью, подчеркнутой внимательностью, задором, и суровые складки на лице полковника при взгляде на этого лейтенанта чуть разгладились. Роуч положил перед ним запечатанное письмо майора Смита.

Воздух был еще по-зимнему чист и прозрачен, в кабинете было светло, и полковнику Джекману не требовалось монокля, чтобы пробежать крупные, отчетливые, словно выгравированные строки. Но насколько благосклонно он отнесся к почерку майора, настолько не удовлетворило его содержание письма.

— Вечно одни и те же жалобы и просьбы! Я еще не слеп и не глух. И майор Смит должен наконец понять, что бесконечное повторение одних и тех же причитаний не делает их ни новей, ни эффективней! У меня есть приказ: загнать всех дакотов в резервацию! И мы их загоним! И эту банду с верховьев Найобрэры, с которой до сих пор не может справиться майор Смит, — тоже!

— Совершенно верно! Позвольте предложение!

— Прошу.

— Мы в Рэндоле теперь можем обойтись меньшим числом людей. Кое-кого можно отправить в Найобрэру с соответствующими боеприпасами и продовольствием. Я мог бы и сам поехать с такой колонной и оставаться там до тех пор, пока на этом опасном участке не будет наконец установлен порядок.

— Браво, Роуч! Вот потому-то я за наших молодых офицеров! Мне, достаточно почтенному отцу семейства, кажется, что все они похожи на вас. Да, именно так я и напишу коменданту Рэндола; и еще одно: как вы расцениваете причины наших постоянных неудач на Найобрэре? Не хватает людей?.. Или… или, может быть, не хватает мозгов и энергии у коменданта?

— Не смею судить об этом. — Роуч уставился на носки сапог. — Только… если прислушаться к простым рядовым… к вольным всадникам — людьми нужно лучше руководить. Это же с ума сойти, какой-то вождишка, у которого и людей-то не больше, чем у майора Смита, устраивает всевозможные каверзы.

— И я так думаю, Роуч, точно так! У меня тут есть хороший консультант по Западу. Фред Кларк. Полезный человек. Он говорит: надо усилить форт, направить туда свежие силы и тоща мы сумеем заставить дакотов уважать нас, мы поймаем этого краснокожего мерзавца, этого… Гарри… да-да, Гарри. Он был раньше у нас разведчиком. И если все это нам удастся, мы можем его вздернуть на виселице, как изменника.

— Отлично! Я подумаю, как это лучше осуществить.

— Хорошо. Я продиктую письма. Прошу ко мне через час!

Роуч вышел. Ступив за порог, он даже засвистел от удовольствия. Перед ним открывалась блестящая карьера.

— Через час, — сказал он ожидавшему его Питу, — мы получим все, что просили! Ты отправишься с письмом на форт Рэндол. Я появлюсь там со своими драгунами через несколько дней. Мне предстоит сопровождать супругу майора Джонса. Можешь взять с собой обоих скороходов, Джека и Бобби. Джек изрядно напутал дам своей раскраской. Они надеются, что индсмен разгримируется! — Роуч откашлялся, чтобы подавить неуместный смешок.

Пит даже хрюкнул от удовольствия.

— Ну и ну! — произнес он. — Впрочем, свинье — грязь, индсмену — раскраска! Ни тот ни другой иначе не могут. Ладно, возьму Джека и Бобби!

Через час Пит получил два письма за подписью полковника Джекмана со множеством при нем наложенных сургучных печатей.

Куцый Нос пошел за конем.

Оба скорохода ночевали в конюшне. Пит расписал им, каких успехов добился лейтенант у полковника Джекмана, сказал, что на Найобрэру придет хорошее подкрепление. Бобби немало удивился этому. Джек-понка или мало что понял из сообщения Пита, или это его не интересовало.

По дороге в Янктон курьеры переправились через Миссури у Рэндола и оставили в стороне излучину реки. Теперь же Пит объявил, что намерен прямо тут, у Янктона, переправиться через реку и проехать вдоль колена Миссури. Это был окружной путь, более долгий, и он сразу же пояснил Бобби, что у него есть частные торговые поручения и поэтому он избирает такой маршрут. Скороходы ничего не возразили. Охотно или с нежеланием подчиняются они, так и осталось неизвестным, да Пита это и не заботило. Если лейтенанту Роучу позволительно связывать службу с личными интересами, то почему же не поступать так же и маленькому человечку с откушенным носом, который хоть и на время, а сам себе господин. И курьер с обоими скороходами отправился к парому по Миссури.

За время их пребывания в Янктоне река сильно изменилась. Началось половодье. Мутная от глины вода поднималась все выше и выше. Грозил опасностью и ледоход. На водной поверхности были видны водовороты, которые на Миссури являлись сущим бедствием для судоходства. Паровой паром стоял у восточного берега. Паромщик курил. Кажется, он и не собирался заниматься перевозом.

Когда Пит, Боб и Джек прибыли на берег, тут уже были двое ожидающих. Белый и индеец. Оба, необычно для этих мест, аккуратно и опрятно одеты: белый — на ковбойский лад, в дорогой костюм из хорошо выделанной кожи; индеец — по индейскому обычаю, в кожаных легинах с бахромой вдоль швов, в накинутой на плечи кожаной, прекрасно вышитой куртке, на шее — цепочка с драгоценными камнями. У обоих — породистые лошади.

— Чч-а! — наконец произнес паромщик, рассматривая пятерых путников, и сунул свою трубку в уголок рта. — Ну, кому же из вас непременно охота утонуть?

— Нам надо на ту сторону! — крикнул в ответ Пит. — Исполняем приказ!

— Прикажи Миссури! — невозмутимо отвечал паромщик. — Может быть, подчинится! — Он показал большим пальцем через плечо на мчащиеся ледяные глыбы и бурлящую воду.

— Сколько вы просите за переправу? — спросил хорошо одетый господин.

— Хм-м, ннда-а! — И паромщик загнул тут вдесятеро дороже. — Но за каждого! — добавил он и оглянулся по сторонам.

— Можно ли в ближайшие дни ждать улучшения? — спросил незнакомый господин паромщика, кивая в сторону реки.

— Только ухудшения. Недели две нечего и думать о переправе.

— Тогда готовь свою посудину к отплытию! Я плачу за всех.

— И за лошадей? И за мулов?

— Сколько ты за них хочешь?

— За каждое животное, как за четырех человек. Неприятностей от них намного больше!

Господина в костюме ковбоя это не испугало. У него были нежные руки, болезненный вид и седые, мягкие, ухоженные волосы. Он не казался человеком рискованным. Но под влиянием какой-то идеи готов был совершить опасный поступок.

Пока он отсчитывал деньги, Пит, обрадованный таким поворотом дела, уже вел коня на паром.

Пары были подняты, колесо с лопастями начало поворачиваться. Отвязав канат, прыгнул на борт понка. Пароходик поплыл.

Судно сразу стало сносить. Никто не произносил лишних слов. Все следили за рекой. На берегу собрались люди поглазеть на» переправу. Их очень интересовало, как справится паром с высокой водой и ледоходом.

Суденышко уже пересекло середину реки и направлялось к западному берегу, когда его завертело. Река завладела им. Паром содрогнулся от сильного подводного удара. Все дальнейшее разыгралось с ужасающей быстротой. Руль отказал. Неуправляемое судно понесло вниз по течению. Последовал еще один удар, сбоку. Паром сел на мель. Тотчас у его борта взгромоздились ледяные глыбы. Паромщик завопил:

— Спасайся, кто может!

Седой пассажир сбросил куртку, чтобы легче было плыть. Водяной вал, кроша застрявшие льдины одна о другую, покатился через палубу, обдавая холодом, слизнул его куртку. Боб снял единственный на борту спасательный круг и протянул его незнакомцу. Тот смутился, но круг взял.

Пит был уже в воде и плыл. Мул, который оказался плохо привязанным, вместе с грузом поплыл вниз по течению. Боб и индеец с дорогой цепью на шее освободили лошадей. Животные скользили, падали, становились на дыбы, бились от страха. Понка подскочил к ним. Жестом он распорядился, чтобы хорошо одетый индеец позаботился о седом господине, а сам с Бобом занялся лошадьми. Седой господин со своим спутником одновременно прыгнули в воду. Понка, оставшийся с Бобом, показал, что умеет обращаться с лошадьми: не прошло и полминуты, как животные были в воде. А сам Джек, бросаясь в реку, не счел нужным снять что-нибудь и даже стесняющее движение пончо оставил на себе.

Питу первому удалось достичь берега. Он выбрался на сушу и помчался к тому месту, куда должны были подплыть лошади. Ждать ему пришлось недолго; вскоре охваченные страхом животные уже, отряхиваясь, вылезали на берег, карабкались по склону наверх. Пит схватил за узду своего гнедого. Понка еще в воде забрался на пегого, принадлежащего незнакомому индейцу. Серого в яблоках он держал за повод. Потом Пит и Джек заметили ниже по течению мула, который вместе с багажом выбрался на берег и понесся к югу. Пит занялся его поимкой.

Спасся и седой господин, которому помогли индеец и Боб. Насквозь мокрые, дрожащие от холода, спотыкаясь, они поднялись на высокий берег в хижину из коры, которая, видимо, служила пристанищем паромщику. Хозяина нигде не было…

Понка и Боб остались вдвоем под открытым небом. Они набрали дров, разложили костер и разделись, чтобы согреться и высушить у огня одежду и оружие. Понка и тут не снял хлопчатобумажной рубашки, оставив ее сохнуть на теле.

Боб посматривал на хижину и лошадей. Незнакомый индеец снова вышел наружу обтереть своих коней, которые были такие же озябшие и жалкие, как и люди. Пит возвратился с неудавшейся охоты за навьюченным мулом.

— Настоящее свинство! — Он остановился, широко расставив ноги. — Все мокрое! И выстрелить не из чего! Но письма у меня в сохранности. Карман не промок!

Боб кивнул.

— Злая река, дикая река. — Пит исчез в хижине, а Боб повернулся к Джеку. До сих пор он разговаривал с понкой по-английски, теперь же заговорил по-индейски:

— Ты знаешь, кто эти люди? Это Далеко Летающая Птица, Желтая Борода, Волшебная палочка, который умеет рисовать картины, и его краснокожий брат — Длинное Копье, шайен, которого он выкупил из резервации.

Понка кивнул.

— Боюсь, что Длинное Копье узнал тебя, — тихо добавил Боб на языке дакотов.

— Ему знаком мой шрам на лбу, который я получил еще ребенком в схватке с орлом. Но он будет молчать.

Тут они оборвали разговор, потому что Пит снова вышел из хижины и шел к ним. Боб и Джек безмолвно поднялись.

— Ну что ж? Отчего мы замолчали? — заговорил Пит. — Художник остался без денег, его бумажник уплыл вместе с курткой. Хочет с нами поехать в Рэндол, там он свяжется с банком и снова станет богат…

Спасшиеся скоро двинулись в путь. Пит уселся на своего гнедого, шайен Длинное Копье — на пегого. Боб держал наготове серого в яблоках для художника, который последним покинул хижину. Лошади поскакали, скороходы побежали, и никому уже не было холодно. А когда они наконец достигли форта Рэндол, то и сами они, и лошади, и оружие были сухие.

Путники подъехали к воротам. Страж засомневался, впустить ли художника и его спутника, и спросил, кто они.

— Дан Моррис и Длинное Копье — шайен.

Кто-то из вольных всадников по просьбе Пита сбегал к коменданту и вернулся, сообщив, что Моррис и его спутник — желанные гости на форту.

— Входите и вы! — покровительственным тоном позвал Пит обоих скороходов, Боба и Джека. — Вы несете у нас службу, и для вас найдется местечко в конюшне.

Боб Курчавый вопрошающе посмотрел на Джека-понку. Тот как будто выразил согласие, и предложение было принято. Группа разделилась. Пит с Моррисом отправились к коменданту. Длинное Копье и оба скорохода повели в конюшню лошадей. Индейцы и негр не сказали друг другу ни слова. Когда животные были размещены, Длинное Копье удалился. Боб и Джек взяли себе чистой соломы и улеглись в углу конюшни: они очень устали.

В середине дня в конюшне снова появился Длинное Копье. Он посмотрел лошадей и подошел к Джеку и Бобби.

— Далеко Летающая Птица, Желтая Борода, Волшебная Палочка хочет нарисовать Джека-понку.

— Бумага и краски гуляют вместе с мулом где-то на берегу Миссури, — ответил Джек. — Уж не поехать ли мне назад, поймать этого мула и доставить его художнику Моррису, Желтой Бороде?

Длинное Копье опустил глаза.

— Ты придешь? — только и спросил он.

— Я приду, — ответил после некоторого раздумья понка. Он проворно поднялся с земли и последовал за шайеном.

Длинное Копье провел понку через двор к похожему на башню строению. Светлое помещение, предоставленное художнику, видимо, обычно служило для наблюдения. Моррис сидел за столом и рассматривал какие-то бумаги.

Когда вошел понка, он поднялся, чтобы, как подобает, приветствовать своего гостя, предложил ему сесть, а когда уселся индеец, сел сам. Сея и Длинное Копье. Моррис предложил табаку. Понка и шайен набили трубки. Но и когда они сделали по затяжке, а художник раскурил дорогую сигару, — наверное, подарок коменданта, — разговор так и не завязался. Из окна комнаты открывался вид на территорию форта и окружавшую его холмистую местность. Все трое долго смотрели в окно, потом постепенно стали приглядываться друг к Другу.

Художник схватил маленький клочок бумаги, написал что-то и протянул пойке. Тот прочел: «Гарри-Токей Ито». Понка свернул бумажку, высек огонь и сжег ее.

— Что тебе от меня надо? — спросил он художника.

— Мы молчим.

— Я знаю. Иначе вы бы так и плавали в Миссури.

— Я просил тебя прийти. — Художник подыскивал наиболее простые и понятные для гостя слова; раскрашенное лицо индейца не позволяло видеть выражение его лица. — Мы в первый раз встретились с тобой тринадцать лет назад в палатке твоего отца Матотаупы. Ты был тогда еще мальчиком. Мы встречались с тобой потом еще два раза… Твоего отца дакоты изгнали, белые люди погубили его своим виски. А ты стал нашим разведчиком, и было тебе девятнадцать лет. Теперь тебе двадцать четыре, и ты вождь своего племени. Что с твоим отцом?

— Белый человек по имени Джим, эта лисица, которая называет себя еще Фредом Кларком, убил моего отца.

— Такой конец… — Художника передернуло.

И снова воцарилось молчание. Художник взял в руки один из листочков, лежащих перед ним на столе.

— Может быть, не к месту, — сказал он наконец, испытывая сомнения, — но все же тебе надо это прочесть. Ты слышал что-нибудь о племени сахаптин?

— Маленькое племя на северо-западе, — индеец снова раскурил погасшую трубку.

— Маленькое отважное племя. Сахаптин хотели переселиться за границу, в Канаду, чтобы их у нас в штатах не загнали в резервацию. В середине зимы они тронулись в путь, по снегу и льду брели они с женщинами и детьми, через горы. Много их замерзло и заблудилось, и границы достигла лишь горстка людей. Здесь у меня корреспонденция о выступлении вождя, когда ему пришлось капитулировать. — И художник протянул индейцу листок.

Тот медленно прочитал. Возвращая листок, он сказал:

— Большой Отец в Вашингтоне и многие маленькие отцы, которые помогают ему править, — удивительные люди. Они подобны всаднику, который тянет лошадь за повод назад и в то же время стегает ее. Они тратят много усилий, чтобы удержать краснокожих людей, и сами же мучают их в резервациях.

— Ты знаешь, что дакоты месяц назад должны были переселиться?

— Хау. В середине зимы.

Моррис задумался, стоит ли задавать другие волнующие его вопросы. И решил — стоит:

— Что будут делать дакоты?

— Об этом тебе надо спросить верховных вождей.

— Возможно, у тебя есть вопросы к нам… Джек?

— Нет. Или вы хотите мне сказать, по какому праву белые нарушают скрепленные священными клятвами договоры?

Художник опустил глаза.

— Тебе известно, — запинаясь произнес он, — что я не убил и не предал ни одного дакоту. Я не знаю, будете ли вы бороться против нашей армии, но если будете, вы потерпите поражение…


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25