Сыновья Большой Медведицы (№3) - Токей Ито

— Мы будем бороться и со снегами и с Длинными Ножами! — решительно заявили мальчики. — Мы не вернемся в резервацию!

Они шмыгнули в типи. Мальчики были одни в полутьме. Даже Четанзапы не было на его обычном месте. Раненый в последние дни чувствовал себя лучше. Снаружи послышался голос Уиноны:

— Грозовая Тучка! Куда же ты?

В тот же миг поднялся полог типи и стрелой влетела девочка. Она прикрыла за собой вход и в нерешительности остановилась, видимо нс ожидая встретить здесь мальчиков.

— Унчиды у вас нет? — спросила она, теребя концы своих длинных кос и накручивая их на палец. — Ах, это так ужасно, — прошептала она.

— Почему ужасно? — спросил Хапеда.

Грозовая Тучка доверчиво подошла ближе и наклонилась к сидящим на земле мальчикам.

— Потому что она видела такой сон… она говорила такие страшные вещи… — прошептала девочка.

— Что же она сказала, эта Пятнистая Бизониха? — спросил Часке и бросил на Хапеду взгляд, призывающий к молчанию: не иначе старуху посетил опять злой дух.

— Да, Пятнистая Бизониха. Вы же знаете, как это ужасно, когда в нее вселяется этот дух… — Девочка вздрогнула всем телом. — Она была права и тогда, когда говорила, что победят Длинные Ножи… а я ей не верила… Теперь злой дух сказал ей, что завтра ночью из пещеры выйдет Медведица… Она выйдет в полночь… Медведица… Разве вы не слышали?

— Нет, — ответили мальчики.

— Там наверху, в горе, есть пещера, в которой спит старая Медведица, Великая и Таинственная. Она живет еще с тех пор, когда люди и звери были братьями и сестрами и говорили на одном языке. У нее был сын — огромный и самый сильный медведь на земле между Великими водами. Он жил в заколдованной типи, а когда однажды вечером к нему пришла прекрасная женщина, он превратился в человека. Он стал сильнейшим воином и мудрейшим жрецом. Это был предок нашего вождя Токей Ито!

— О? — изумились в один голос Хапеда и Часке.

— Да-да! — подтвердила девочка. — И Медведица еще жива. Она старая, и пока наши вожди сильны, смелы и отважны, она будет спать в своей пещере. Но если они изменят предкам, она выйдет и задушит их своими огромными лапами… — Девочка запнулась, видимо представив себе это ужасное зрелище. — Тут и сама Медведица умрет. Так говорил Хавандшита моей старой матери… Старуха оскорбила Токей Ито, — нашептывала она побледневшим мальчикам. — Сказала, что мы все изменяем великому племени дакота, покидая страну отцов, и что придет Медведица и задушит Токей Ито, а на нас обрушатся несчастья…

Хапеда вскочил.

— Прикуси язык! — крикнул он осипшим от гнева голосом. — Не смей больше произносить таких слов!

— Но ведь это же так и есть!.. — еще быстрее прошептала девочка и выскользнула из типи.

Хапеда и Часке сжали губы, потупились. Казалось, небо вдруг заволокло темными тучами. Измена великому племени дакота… это был страшный упрек.

Мальчики вышли из палатки. Они направились в глубину леса и уселись прямо в снег. Оба долго молчали.

— Сегодня ночью должна прийти Медведица, — наконец еле выговорил Хапеда.

— После полуночи, — чуть слышно подтвердил Часке.

— После полуночи… — повторил Хапеда, раздумывая, как выразить то, что он чувствует, как рассказать, что он задумал совершить.

— Ты… — вдруг начал Часке, точно очнувшись, и Хапеда обрадовался, что первый шаг сделан, — ты слышал, что сказал злой дух? Но то, что он сказал, никогда не должно произойти. Токей Ито не должен умереть!

— Нет, этому не бывать! — решительно заявил Хапеда.

— Никто, кроме нас и маленькой девочки, еще не знает об этом, — продолжал Часке. — И нам самим надо решить, что делать.

— Хау! Мы должны что-то сделать! Скажи же, что?

— Разве ты сам не знаешь, Хапеда?

— Я знаю, но я хочу слышать, знаешь ли это ты?

— Я знаю, — подтвердил Часке.

— Да! — сказал Хапеда. — Совершенно ясно, что Медведица выйдет. Дух и о Длинных Ножах сказал правду. Но Медведица не должна убить Токей Ито. Токей Ито предстоит вести нас через Илистую воду. Никто, кроме него, не сможет найти дорогу на новые земли!

— Хау! За него должен умереть другой!

— Я тоже так думаю. — Хапеда заговорил медленнее. — Вакантанка, Великий и Таинственный, позволил воинам приносить себя в жертву за другого. И… Хотя мы только дети… а он вождь…

Мальчики поднесли ко рту руки, как бы обращаясь к Великому и Таинственному, и пустились в гору, в ночной неприютный лес. А если бы они оглянулись, то увидели бы Унчиду, которая, прислонившись к дереву, печально смотрела им вслед.

Было новолуние. Хлопали крыльями совы, трещали от мороза ветки. Чем выше поднимались мальчики, тем круче становился склон, а у подножия горы журчала вода и точно звала их назад, под защиту палаток. Скрипел под маленькими ногами снег. Кусты и ветки деревьев хлестали их по лицу. Они так спешили, что несмотря на лютую стужу обливались потом. Покрытый лесом склон становился все круче и круче. Было не до разговоров и не до размышлений. И так они карабкались, пока, запыхавшись, не уткнулись в отвесную скалу. С середины ее смотрело на них черным оком отверстие пещеры.

Вначале каменная стена, поднимающаяся над вершинами деревьев, была еще как-то преодолима. Но дальше, примерно на два человеческих роста до входа в пещеру, становилась совершенно гладкой и слегка нависала.

— Сначала вскарабкаемся туда, — решил Хапеда, — а потом я встану тебе на плечи. Мы должны обязательно забраться внутрь пещеры, чтобы она встретила нас и не могла обойти. — Хапеда даже сам удивился спокойствию, с которым произнес эти слова.

Выступы скалы и сплетение кустарников вначале служили достаточно надежной опорой для ловких рук и ног. А когда мальчики добрались до трудного участка, Часке выбрал наиболее подходящий выступ и Хапеда посторонился, чтобы дать ему возможность потверже встать. Затем Хапеда залез другу на плечи, но все равно не смог дотянуться до входа в пещеру.

— Я приподниму тебя, — предложил Часке.

Он подставил Хапеде руки, а когда тот встал на его ладони, поднял. Хапеда достал на этот раз выступ у входа в пещеру. Он крепко ухватился за него и повис, а Часке вскарабкался по нему наверх. За ним и Хапеда подтянулся рывком, оперся на руки и тоже пополз во тьму пещеры.

Камень был влажным, и пахло сыростью. Снаружи было холоднее: казалось, пещера дышит теплом, как человек. Диковинные каменные горбы и столбы как будто вырастали из пола. Мальчики пошарили вокруг руками, и оказалось, что такие же столбы спускались и сверху. Это было что-то необыкновенное. Хапеда опустился на корточки и прислушался. Пещера не только дышала, у нее был и свой голос. Далекое журчание, нежное и обольстительное, как прекрасная песня неведомого чудовища, заманивающего свою жертву, доносилось из темноты.

— Может быть, это просто вода? — негромко сказал Хапеда и в испуге замолк: голос его прозвучал необычно гулко.

Часке не ответил. Братья теснее прижались друг к другу и некоторое время посидели так.

— Теперь пойдем туда, вглубь. Я хочу узнать — вода это или нет? — еле слышно прошептал Часке.

Хапеда поднялся, и друзья, поддерживая друг друга, двинулись вперед. Дно пещеры постепенно понижалось, и мальчики шли все глубже и глубже внутрь горы. Их окружала кромешная тьма. Звонкое журчание усиливалось. Оно становилось все громче и громче и наконец превратилось в оглушительный шум.

— Вода! — крикнул Часке во весь голос.

Мальчики остановились. Они нагнулись и погрузили руки в быстрый поток. По-видимому, он врывался в пещеру справа и исчезал слева, срываясь в бездну. Осторожно ступая, мальчики отважились перейти стремительный поток. Теперь пол пещеры круто поднимался перед ними и им пришлось помогать себе руками. Темная галерея, казалось, не имела конца. Но вот подъем стал отложе. Шум потока не был так оглушителен.

— Остановимся! — тихо сказал Хапеда, и голос его опять прозвучал отчетливо и громко: видимо, пещера стала выше и шире.

Продолжая двигаться ощупью, мальчики установили, что находятся у выхода в большой зал. Они обошли его, ведя руками по стенам, и обнаружили, что сюда ведут еще три галереи. Они вернулись к первой, найдя ее по замеченным на ощупь камням.

— Остановимся тут, где галерея сливается с залом. Здесь Медведица непременно пройдет, если захочет выйти, — прошептал Хапеда.

— Хау.

Мальчики присели. Тишина и темнота снова давили на них. Карабкаться было легче, чем неподвижно сидеть и ждать.

— А если она совсем не придет? — наконец спросил Часке.

Хапеда не ответил. Он уже привыкал к мысли, что у них ничего не получится, и настолько смирился с ней, что невольно вздрогнул, будто его коснулась вражеская рука, когда на фоне еле-еле слышного далекого шума воды раздался новый незнакомый звук. Может быть, он ослышался? Мальчик прислушался и почувствовал, как на его плечо опустилась рука Часке.

— Она!

Друзья поднялись и встали перед входом в галерею. Она не пройдет!

По другую сторону зала в одной из галерей, которые пронизывали гору, что-то тихо пошлепывало по камню. Мальчикам было знакомо это шлепанье громадных медвежьих ступней. Медленно, очень медленно приближались эти звуки. Временами они затихали, потом снова слышалось шарканье по шероховатым влажным камням. Она шла. Сомнений быть не могло.

Мальчики стояли неподвижно.

А в это время, когда мальчики готовились пожертвовать собою, чтобы спасти своего вождя, Токей Ито сидел в палатке со своими молодыми друзьями Чапой и Четанзапой. Он сказал им, что должно произойти в эту восьмую ночь, которая уже наступила. Он был готов без оружия идти внутрь горы. Слово, которое он дал жрецу, было нерушимо.

Вождь вынул из своих волос три орлиных пера. Он снял ожерелье из когтей медведя, и на груди его стали видны старые глубокие шрамы. На нем остался только пояс. Слева от себя он положил факел. Стройный, он сидел и задумчиво смотрел куда-то мимо своих друзей.

— Ты воин, Токей Ито, — сказал Четанзапа, — не падай духом!

— … падать духом… нет. В жизни еще и не такое бывает.

Друзья не произносили больше ни слова. Они знали, что пришлось перенести Токей Ито, знали Токей Ито — борца. И вот груз показался ему слишком тяжел, и как раз в момент, когда было затеяно важнейшее дело, и он, Токей Ито, был необходим для его осуществления. Чапа и Четанзапа не знали, что и посоветовать. И хотя они были воинами, они были беспомощны, как дети. С тайны горной пещеры когда-то начались несчастья, здесь, казалось им, они и должны закончиться…

Токей Ито поднялся, взял факел и покинул палатку.

Все становище было на ногах: известие о том, что вождь отправился принести себя в жертву, проникло во все палатки. Молча стояли люди. Уинона оглянулась вокруг. Унчиды не было. Позади всех стоял жрец. Тобиас смотрел на него с неприязнью.

Размеренными шагами, ни на кого не глядя, прошел вождь мимо братьев по племени. В левой руке у него был опущенный факел. Чапе и Четанзапе не удалось больше встретиться взглядами с Токей Ито, и они потупили взоры.

Но вот палатки и люди остались позади. Молодой вождь двинулся к пещере тем же путем, что и мальчики. Навстречу ему из-за дерева вышла Унчида.

Токей Ито попытался уклониться от встречи, но Унчида оказалась как раз у него на пути.

— Токей Ито, сын мой!

Вождь не ответил, он ждал, не выражая нетерпения, как этого и требовал обычай.

— Токей Ито… ты видишь следы мальчиков?

Молчание вождя значило теперь, что он не ждал этого вопроса.

— Да, — наконец произнес он.

— Хапеда и Часке пошли в пещеру, чтобы принести себя в жертву. Они хотят умереть за тебя!

Токей Ито поднял голову, молча кивнул, собрался с силами и пустился вверх по склону.

Мальчики в пещере продолжали стоять на том же самом месте. Из темноты донеслось тихое, но грозное рычание. Друзья широко раскрыли глаза, пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте. Но ничего не было видно. И тут они расслышали еще какой-то звук, который никак не могли объяснить. Похоже, кто-то топтался около Медведицы.

Снова послышалось рычание. Многократное эхо делало его ужасным. И снова шаркающие шаги тяжелых лап. Невообразимо огромны, должно быть, эти лапы. Слышно было, как когти царапали землю.

Мальчики многое знали о медведях. При нападении медведь обычно поднимается на задние лапы. Он валит жертву, сжимает в страшных объятиях, душит. Если пытаться бежать, он настигнет ударом лапы, раздирая острыми когтями мясо до костей…

Мальчики стояли молча, они выпрямились и словно оцепенели. С трепетом прислушивались они, как зверь будто точил о камни свои огромные когти. И снова различили братья какой-то посторонний, совершенно непонятный звук. Что-то шевелилось около чудовища. Запахло медведем. И не только медведем, еще и кровью. Может быть, зверь только что» пообедал»и морда у него в крови?

Ноги Хапеды стыли в мокрых мокасинах, а по спине струился горячий пот. Он уже потерял счет времени. Времени в пещере не существовало. Здесь не сверкали звезды и не восходило солнце, не распевали по утрам птицы. Может быть, мужчины в лагере давно проснулись и по зорьке отправились с луками и стрелами на охоту? Может быть, Молодые Собаки уже весело резвятся и брызгаются в шумном потоке? А Грозовая Тучка, единственная, кто бы мог кое о чем догадаться, может быть, еще безмятежно спит под теплой бизоньей шкурой?..

Какое-то время было тихо. Только изредка раздавалось царапанье и хриплое урчание. Это урчание было похоже на стоны. Потом урчание стало громче, и снова послышались шаркающие шаги. Хапеда выпустил руку Часке и обнял брата за плечи. То же сделал и Часке. Мальчики стояли теперь плотно прижавшись друг к другу. Если Она придет, пусть берет их вместе, обоих сразу.

И вдруг непонятный запах ударил им в нос. Во влажном воздухе пещеры запахло гарью?.. Удивительно!

Медведица остановилась. Если бы хоть увидеть ее! В темноте так страшно… Пахло медведем, пахло кровью и все сильнее и сильнее пахло гарью, паленой шкурой.

Забрезжил слабый-слабый свет. На мокрых камнях заблестели желтые отблески пламени. Своды огромного зала раскрылись перед глазами мальчиков, они увидели Большую Медведицу.

Ужас охватил их. Они не могли отвести взгляда от когтей по два пальца толщиной. А их — пять на каждой огромной темной лапе. Зверь был необычайной величины: широкая грудь, громадная голова и такая толстая шея, что Хапеда не мог бы, наверное, обхватить ее и двумя руками. Животное грозно наклонило голову. В длинной оскаленной пасти торчали острые зубы, сверкали на редкость маленькие глаза. Зверь начал приседать на задние лапы и приподнимал передние, готовясь к нападению…

Вдруг сильная рука схватила Хапеду сзади и бросила навзничь. С Часке произошло то же самое. Ноги в легких мокасинах перешагнули через них…

Поднявшись, мальчики увидели перед собой мужчину, ставшего у самого входа в зал. В левой руке он держал ярко вспыхнувший факел, который только что поднял с земли. Это была толстая палка, на конце которой горели защемленные в ней куски бизоньей шкуры. Мужчина был худощав и высок.

— Токей Ито!

Одним прыжком вождь оказался в зале. Он проскользнул под страшными лапами поднявшейся Медведицы и с факелом в руке встал рядом с ней. Даже подняв руки, он едва ли смог бы достать до ее головы. У Токей Ито не было в руках оружия. Он даже не притронулся к резной рукоятке ножа, что торчала из кожаных ножен. Вождь отошел на несколько шагов и, не спуская глаз с урчащего чудовища, воткнул факел в расщелину камня.

Медведица попыталась двинуться за ним. Она потопталась на задних лапах, махая в воздухе передними, потом опустилась на все четыре и медленно потащилась. За ней оставался кровавый след. И тут-то мальчики увидели, что около Медведицы топчется медвежонок. Он нерешительно озирался по сторонам. Ему было не более двух месяцев, и он еще не привык самостоятельно следовать за матерью. Медведица с медвежонком была особенно опасна.

Мальчики не смели ни вскрикнуть, ни шелохнуться. Все должно произойти, как хочет великий дух.

Вождь стоял, освещенный факелом, и чудовище было уже рядом с ним. Но вот Токей Ито подался вперед, посмотрел прямо в маленькие глаза Медведицы, издал какой-то необыкновенный звук, и Медведица ответила ему злым и недоверчивым ворчанием. Под ней растекалась лужица крови: видно, она была тяжело ранена.

Вождь опустил руки и стал покачивать плечами, как медведь, идущий на задних лапах; снова с его уст полились необычные, то низкие, то высокие звуки, какие мальчикам приходилось слышать при исполнении танца Медведя.

Вождь присел, и чудовище придвинулось к нему. Что это, Медведица говорит с ним?

Коричневая громадина повернулась, подползла к барахтающемуся медвежонку. Но тут силы оставили ее, она легла и начала лизать малыша. Потом, склонив голову набок, она посмотрела на вождя, который снова тихо заворчал по-медвежьи. Тщетно попыталась она в последний раз выпрямиться, цепляясь за влажные камни. Струйка крови потекла из ее рта.

Вождь спокойно подошел к зверю. Силой воли и глубоким знанием жизни и повадок медведей он поборол дикий инстинкт зверя. Он присел на корточки, и Медведица доверчиво прислонилась к нему. Медвежонок тыкался в нее мордочкой и скулил. Тогда мать приподнялась и подтолкнула его к человеку, который понимал ее язык. Огромные лапы ее вытянулись, голова упала набок.

Вождь встал; он провел рукой по мягкой шкуре животного, исследуя многочисленные места с запекшейся кровью на боках, спине и груди: Большая Медведица была мертва.

— В нее попало пятнадцать пуль, — вполголоса сказал он, обращаясь к мальчикам, и все же эхо повторило его слова. — Это те, что ищут золото, смертельно ранили ее, и она пришла сюда, чтобы спасти своего детеныша.

Вождь достал трубку, раскурил ее и вознес дымок к небу и земле, потом затянулся сам — это был обряд скорби. Когда трубка была выкурена, его взгляд снова обратился к мальчикам.

— Вы хотели пожертвовать собой за меня?

Они молчали, и это молчание означало «да».

— Вы, Хапеда и Часке, вели себя, как настоящие воины, — сказал он. — Вы сделали даже больше, чем сделали бы некоторые мужчины.

Токей Ито присел рядом с мальчиками у мертвой медведицы. Он привлек к себе медвежонка и взял на руки барахтающегося и царапающегося зверька.

— Мы у истоков нашего рода, прародительницей которого была Большая Медведица, — сказал он, — ив то же время мы у его конца. Мы — изгнанники у тела Медведицы, но она оставила нам свое дитя, и это — новая жизнь. Понимаете меня?

— Хау! — ответили мальчики в один голос.

— Мы идем с палатками рода Большой Медведицы на земли Севера, в Канаду, — продолжал вождь. — И чтобы жить там, мы должны научиться всему, что знают белые люди.

— Женской работе!.. — презрительно возразили побратимы.

— Да, Хапеда, женской работой белые нас и победили. Тебе надо еще сначала подумать, сын Четанзапы, о том, заслуживают ли женщины и звери презрения? Наши предки думали иначе. Они верили, что наш род ведет начало от зверя и Великой Таинственной женщины, которая знала секреты мира. Унчиде и Уиноне до сих пор известны многие травы, и они лечат раны воинов не хуже, чем Хавандшита. И вы же знаете, кто первый нашел в себе мужество покинуть резервацию? Наши женщины и девушки!

Мальчики смущенно опустили головы.

— Поэтому вам не следует презирать работу уайтчичунов, которую вы насмешливо называете женской. Белые люди многое знают, иначе бы они не победили нас. Они делают таинственное железо: одни добывают его, другие — плавят, третьи — куют; они делают из железа плуги, которыми разрыхляют твердую землю, и она приносит плоды, и много людей кормится на небольшом участке. Они разводят бизонов, и им не надо охотиться на них.

Хапеда и Часке молчали.

— С этим детенышем Большой Медведицы начнется новая жизнь! Мы полны новых сил и новых надежд, которые дала нам Великая и Таинственная! Мы хотим вновь обрести священный мир, мир со всеми краснокожими и мир со всеми белыми…

— С уайтчичунами! — гневно воскликнули мальчики, когда вождь сделал паузу после своих слов.

— Да, нам следует еще хорошо подумать над этим, Хапеда Волосяной Гребешок и Часке Широконогий. Не все белые люди наши враги. Там, в горных лесах Канады, нас ждет Адамс, который нам хочет помочь. Его отца довели до отчаяния и убили «большие и сильные волки» среди белых людей. Он будет нашим братом.

Вождь поднялся:

— Идемте со мной, мальчики! Я вчера достал золото. Нам надо в Канаде купить столько хорошей земли и скота, сколько нужно для того, чтобы и без диких бизонов мы могли оставаться свободными людьми. Поняли меня?

— Да!

Токей Ито взял медвежонка. Хапеда с факелом пошел впереди. Он освещал путь, по которому братья уже прошли в темноте. Доносился шум воды. Рокот ее становился все сильнее и сильнее, и наконец Хапеда увидел в свете факела стремительный подземный поток, через который они уже переправлялись. Справа поток низвергался в большое отверстие в скале, и Хапеда невольно подумал, что один лишь неосторожный шаг и их бы утащило потоком в темное чрево горы. Токей Ито остановился и опустил беспокойного медвежонка на землю.

— Подождите! — Он повернулся и обратил внимание мальчиков на поток, врывающийся в проход откуда-то сверху. — Там, наверху в скалах, есть небольшая пещера, в которой было золото, — сказал он. — Мой отец знал о нем. Белые люди не нашли этого золота: то, что они обнаружили, — это золотые жилы северного Хе Запа. Вчера я унес последние золотые зерна. Они, наверное, были просто спрятаны. Теперь там пусто. Пошли…

Когда забрезжили в проходе слабые проблески дневного света, Хапеда и Часке глубоко вздохнули. Но пришлось сделать еще порядочно шагов, прежде чем все трое оказались у выхода из пещеры, на уступе скалистой стены над лесом. Хапеда потушил факел.

Небо над ними было синее, сияло зимнее солнце. Ветки деревьев гнулись под тяжестью снега. Каркая, летали вороны. Хапеда и Часке не могли надышаться свежим воздухом. Темное царство горы осталось позади, их приветствовал радостный зимний день.

Вождь развернул лассо. Мальчики быстро спустились по нему. Вождь скинул лассо, взял на руки медвежонка и спрыгнул с уступа. Он оказался на склоне у самых деревьев. То скользя, то прыгая, он продолжал спуск. Мальчики неслись изо всех сил, чтобы не отстать от Токей Ито. Не раз они кувырком летели в снег, налетали на деревья.

Когда между деревьями показались первые палатки, мальчикам показалось, будто бы они отсутствовали много зим и возвращаются теперь взрослыми мужчинами. Несмотря на всю радость, на душе у них было тяжело. Они пережили что-то такое, о чем не могли и не должны были говорить.

Возвращавшихся заметили, но никто не приветствовал их громкими криками. Молча, с нескрываемым удивлением смотрели на них стоящие между типи женщины, девушки и мальчики, а мужчины даже вынули изо рта трубки и украдкой посматривали на вождя, на удивительного медвежонка, которого он нес. Таких медведей они еще никогда не видели.

Хавандшита стоял перед своей палаткой. Поднявшийся легкий ветерок покачивал заснеженные сучья. И словно бы в театре теней ожили магические знаки на полотнищах палаток. Казалось, будто бы ворочаются, извиваются большие змеи. Старик выпрямился; в руке он держал большой, похожий на копье жезл жреца. Жезл был украшен вьющимися, извивающимися линиями, и, когда он поворачивал его, казалось, что линии шевелятся.

Токей Ито замедлил шаг и высоко поднял медвежонка. Хавандшита словно остолбенел, потом, едва приоткрыв полог, быстро и как-то необыкновенно испуганно юркнул в свое святилище.

Уинона и Монгшонша работали перед типи Четанзапы. Когда они разогнули спины, на лице Монгшонши отразилось истинное удивление, а Уинона, находившаяся под гнетом страха, смогла наконец вздохнуть полной грудью.

Когда мальчики вместе с Токей Ито вошли в палатку вождя, они увидели воинов, которые сидели вокруг потушенного очага в середине палатки и в глубокой серьезности совещались. В глубине палатки находилась Унчида; она опустила наконец руки, которые молитвенно держала передо ртом. Воины вскочили.

Токей Ито прошел на середину палатки. Он улыбнулся: улыбка эта для мальчиков была словно солнце после темной ночи, ведь только они да Унчида знали глубину тайны, благодаря которой появилась улыбка…

Уинона и Монгшонша вошли в палатку и помогли Унчиде приготовить еду. Мальчики принялись за еду. Токей Ито тем временем подсел к Чапе, Черному Соколу и Тобиасу. Непоседливый детеныш вцепился в его куртку.

Поев, мальчики забрались под одно одеяло и уснули. Вечером, когда они проснулись, в палатке уже темнело. Они почувствовали, что отдохнули и набрались сил. Прежде всего они отыскали медвежонка. Тот лежал, завернутый в одеяло неподалеку от них, сытый и довольный. Потом они сбежали к реке, чтобы выкупаться еще раз, пока не совсем зашло солнце.

Когда мальчики возвратились, кожаные полотнища типи были уже сняты с остова. Лагерь поднимался. Только одна палатка еще стояла нетронутой, палатка Бобра. Вокруг нее растерянно бегала Грозовая Тучка. Мальчики подошли к ней.

— Ах, это вы, — рассеянно сказала девочка. — Что же мне делать? В палатке никого нет. Не могу же я одна разобрать ее.

— Где же твои мать и сестра? — изумленно спросил Хапеда.

— Я не знаю.

— Ты не знаешь? — Хапеда не мог подавить возникшей у него тревоги. — Когда же они исчезли?

— Ах, я не знаю. Утром после той ужасной ночи, когда они кричала во сне, Пегая Бизониха и все они отправились в лес, и я подумала, что они отправились собирать коренья. С тех пор я их не видела. Я же спала у вас в типи.

Братья ужаснулись.

— Надо сказать об этом вождю!

Вождь созвал разведчиков. Ихазапа припомнил, что видел в лесу женщин, которых вела Пегая Бизониха. Они двигались на север. Он тоже не подумал ничего худого и предположил, что они отправились, чтобы доставить охотничью добычу Бобра.

Мужчины, собравшиеся вокруг Токей Ито, серьезно задумались.

— Они ненавидят меня, — сказал вождь, — и они побежали к врагам, чтобы предать нас. Золотоискатели недалеко. Догоните их, — приказал он Бобру и Тобиасу. — Их следы должны быть еще заметны на снегу. Прошла ночь и два дня, может быть, вы их настигните раньше, чем они наделают бед.

Воины тотчас отправились в погоню.

В предчувствии нависшей опасности род Медведицы после захода солнца в тишине двинулся на запад.

Хапеде разрешили посадить в волокушу, которую тащила на жердях палатки его рыжая кобыла, медвежонка. Часке от своего мустанга наблюдал, спокойно ли тот ведет себя там.

— Вот они, вот… ты видишь… — сказала жена сына Антилопы Грозовой Тучке. — Вот они, Мальчики вашей Медведицы.

Хапеда оглянулся на Часке. Они обменялись быстрыми взглядами. Мальчики Медведицы? Что ж, это неплохо. И это новое имя будет у них общее, как у настоящих братьев!

УМЕЛЫЕ ВОИНЫ

В темноте колонна выступила из лесного становища. Молча двигались люди в ночной тишине, и даже собаки, навьюченные тючками, не лаяли.

Путь держали сперва на запад. Как только вершины Черных Холмов остались справа, Токей Ито и Хавандшита повернули на северо-запад, к плоскогорью, что протянулось между Блэк Хилсом и Скалистыми горами, и тоже еще лежало под снежным покровом.

Ночь за ночью двигались они все дальше и дальше. Везти поклажу становилось труднее: снег был уже рыхлым и лошади проваливались. Отважно прокладывал путь идущий во главе колонны Буланый. Мужчины, женщины и дети, которые были уже достаточно сильны, чтобы выдержать ночной марш, шагали по снегу на плетеных снегоступах. Маленьких детей матери несли в люльках на спине, дети побольше, которые еще не могли всю ночь передвигаться на снегоступах, были посажены в меховые мешки, а мешки эти, связанные попарно, были навьючены на лошадей.

Северный ветер свистел и завывал над пустынной землей, скулил в чахлых кустах. Грозовая Тучка сама не знала, как ей еще удавалось переставлять ноги. Ее щеки и нос горели от мороза, а руки мучительно болели. И все снова и снова обрушивались на людей порывы ветра. Пошел снег. Буря разыгралась так, что едва можно было расслышать чей-нибудь голос. Однако сигнальный свисток вождя услышали все. Был дан приказ остановиться и зарыться в снег. С трудом под напором ветра развернули большие бизоньи шкуры. Каждый взял себе в мешочек по пригоршне еды. Потом девочки и мальчики были с головой упрятаны под шкуры. В темноте они прижались друг к другу. Грозовая Тучка почувствовала рядом с собой свою подругу Ящерку, услышала, как перешептываются Мальчики Медведицы, как возятся с медвежонком, который оказался тут же, рядом с ними. Уинона, Унчида и Монгшонша зарылись около них. Мужчины как следует воткнули свои длинные копья, чтобы потом, когда уляжется метель, легче найти места, где погребены под снегом люди.

Грозовой Тучке, Ящерке и Мальчикам было тепло и мягко в их убежище. Они думали о вожде и воинах, оставшихся снаружи на ледяном ветру. Глаза их слипались, и они быстро уснули в тишине под снежным покровом. Они спали очень крепко и не знали сколько проспали. А когда их разбудили и извлекли из-под снега и шкур снова на холод, они таращились на дневной свет и удивленно озирались: вокруг намело новые снежные холмы. Собаки лаяли и тоже выкарабкивались из-под снега. Мужчины и женщины помогали мустангам добраться до луговины, чтобы животные не пали с голоду. У кого были хорошие глаза, мог заметить вдали двигающиеся точки: большую волчью стаю. Это отнюдь не радовало ввиду предстоящего ночного марша. Стойбище можно было обезопасить от волков, но движущуюся колонну защитить от этих хищников трудно. Вождь дал приказ, и лучшие охотники тут же отправились расправиться со стаей. Жаль, что с ними не было Тобиаса. Он славился как отличный охотник на волков. Его охотничье имя, которое он когда-то получил на канадской границе — Шеф Де Люп, Вождь Волков, — снова ожило на устах воинов. Хотя они теперь чаще называли его на своем языке Шунктокеча — Волк.

Дети немного подкрепились. Потом снова улеглись спать. Надо было использовать каждую минуту для восстановления сил, ведь речь шла о жизни и смерти. Кто не в состоянии выдержать этого перехода, был обречен на гибель.

Холода и тяжелые переходы привели на порог смерти нескольких стариков и старух, и те, по стародавним обычаям кочевых охотников, прощались со всеми и, несмотря ни на какие уговоры, оставались.