Глава 25

Океан размышлял в течение десяти тысяч лет, когда почувствовал, что Гея слабеет. Еще был шанс, что она может уничтожить тщательно скрываемую им надежду. Его жгла обида.

Почему он должен быть в тени? Он, самый могущественный из океанов, постоянно покрытых льдом. Борющаяся на его суровой, холодной поверхности жизнь была чахлой. Многие из его детей погибли в самом расцвете лет. Что хорошего в этом Гиперионе, что он такой пышный, буйный?

Спокойно, по несколько метров за день, он простирал под землей нерв, пока не смог разговаривать непосредственно с Реей. Он распознал ее безумие и начал привлекать ее в союзники, обращая ее взгляд на запад.

В Мнемозине не было ничего хорошего. Она была пустынна, заброшена и физически и эмоционально, постоянно горюющая над своими пышными лесами. Стараясь изо всех сил возбудить негодование против Геи, Океан не смог пробить глубину депрессии Мнемозины. Он проложил под ней тоннель.

За Мнемозиной находился ночной регион Кроноса. Здесь было сильно влияние Геи; территорией управлял сопутствующий мозг, который был инструментом сверхразума, а собственный мозг Кроноса был еще недостаточно развит.

Океан двинулся дальше на запад. Не осознавая этого, он проложил коммуникационную сеть, объединяющую шесть мятежных земель.

Наибольшую поддержку он нашел в Япете. Если бы они только объединились, они бы свергли Гею. Но разработанная ими тактика основывалась на тесном физическом взаимодействии, так что они с Япетом могли плести интриги. Он вынужден был отступить, пока не договорится с Реей.

Он повторил историю, произошедшую на месте построенных на Земле пирамид. Неожиданно он остановил течение смазочно-охлаждающей эмульсии, проходящей через его огромное тело и через поддерживающие канаты, которыми он управлял. На далеком краю моря, господствующем на его морозном ландшафте, он управлял двумя речными насосами – огромными трехкамерными мускулами, поднимающими воды Офиона в западный Гиперион. Он остановил их массовое биение. То же самое сделала и Рея с пятью насосами, поднимавшими воду над восточными горными хребтами, в то время как ее насосы быстро качали воду около Гипериона. Отрезанный от воды со стороны запада, в то время как с восточной стороны вода откачивалась, Гиперион начал быстро сохнуть.

Через несколько дней перестал течь Офион.

– Я заразилась этой ловкостью рук от Реи, – сказала Гея. – Я узнала, что теряю контроль над моими периферийными мозгами, но ни один из них не высказал ни малейшей жалобы. Я не представляла, что они могут существовать.

По мере того как Гея рассказывала о бунте Океана, становилось темнее. Большинство люминесцентных панелей на потолке погасло. Оставшиеся дали мерцающее свечение. На стены комнаты упала тень.

– Я знала, что обязана что-то предпринять. Он был на пороге разрушения всей экосистемы; понадобилось бы тысяча лет, прежде чем я опять смогла бы собрать все вместе.

– И что же ты сделала? – прошептала Габи. Сирокко подпрыгнула; тихий голос Геи почти что загипнотизировал ее.

Гея вытянула руку, медленно сжала ее в кулак, похожий на каменную глыбу.

– Я сжалась.

Громадная круглая мышца дремала на протяжении трех миллионов лет. У нее была лишь одна функция: сокращать ступицу и вытягивать позади нее спицу сразу же после рождения Титана. От нее зависела сеть канатов Геи. Это был центр ее устройства, основной якорь, держащий ее вместе.

Она резко дернулась.

В воздух подпрыгнули гигатонны льда и камней.

Десять тысяч квадратных километров поверхности Океана поднялось вверх как скоростной лифт. Замершее море превратилось в грязь, в нее были врезаны кубы льда величиной с городской квартал. Надо всей Геей как гнилые веревки полопались пряди каната, они падали, ломая и спутывая все на своем пути.

Мышца расслабилась. На один головокружительный момент в Океане воцарилась невесомость. Глыбы льда величиной с квадратный километр парили в воздухе как снежинки, потом со ступицы подул ураганный ветер.

Когда Океан разрушен до основания, смертельную музыку Геи пробренчали пятнадцать канатов. Одна лишь сила акустики сдирала десяток метров верхнего слоя почвы с окружающих регионов и в течении некоторого времени вокруг обода колеса бушевала пыльная буря, потом ее неистовство стало затихать.

Подобно сжимаемому рукой мячу, мышца в ступице сокращалась и расслаблялась с двухдневным интервалом, это вызывало на Гее вибрацию как на лишенном резиновых прокладок колесе.

У Геи был в запасе еще трюк, но она выжидала, пока катаклизм не превратит Океан в голые камни. У нее было еще только шесть мышц. Сейчас она согнула одну из них.

Возвышающаяся над Океаном спица сократилась, сжалась до половины своего обычного диаметра. Больше чем на неделю прекратилась подача воды, деревья высохли, осыпались, начали падать.

Падая, они начинали гореть.

Океан превратился в ад.

– Я намеревалась сжечь этого ублюдка, – сказала Гея. – Я хотела выжечь его навсегда.

Сирокко закашлялась и потянулась за своей забытой выпивкой. Кубики льда в стакане тревожно звякнули в наступившей тишине.

– Он укоренился слишком глубоко, но я нагнала на него страху. – Гея тихонько хихикнула. – Я и сама пострадала от этого, огонь повредил мой нижний клапан. С тех пор я налетаю на него каждые семнадцать дней. Звук, исходящий при этом, это не плач Геи, а предупреждение. Он этого заслуживает. На протяжении тысячелетий он был очень хорошим мальчиком.

– Не делай ошибок, не навлечешь гнев богов на свою голову. Греки знали, что говорили.

– Но его судьба связана с моей. Он часть моего сознания, так что по вашему определению, я ненормальная. Это уничтожит всех нас, очевидно, добро и зло ходят рядом.

Он вел себя как нельзя лучше, пока на орбите не появились вы. Я планировала войти с вами в контакт за несколько дней до того, как вы очутились здесь. Я намеревалась захватить вас на внешней стороне Геи. Уверяю вас, я могла сделать это очень деликатно, не разбив ни одного стекла.

Океан использовал мое слабое место. Мои радиотрансляционные установки расположены на ободе. Их было три, но одна давным-давно сломалась. Остальные расположены в Океане и на Киусе. Криус мой союзник, но Рея и Тефия умудрились разрушить эту установку. Неожиданно все мои коммуникационные линии оказались в руках Океана.

Я решила отказаться от этой затеи. Не вступив со мной в контакт, вы могли, наверняка, неверно истолковать мое намерение.

Но Океан захотел заполучить вас для себя.

Битва бушевала под поверхностью Океана и Гипериона. Она происходила в огромном трубопроводе, поставлявшем питательное вещество известное под названием молоко Геи.

Каждый человеческий пленники был заключен в капсулу из защитного желе на то время, пока решалась их судьба. Их метаболические процессы были замедлены. В медицинском понятии они находились в коматозном состоянии, они не воспринимали окружающего.

Оружием в этой войне были насосы, перекачивающие через подземный мир питательные вещества и смазочно-охлаждающую эмульсию. Обоими участниками сражения создавались огромные перепады в давлении, в результате чего в одном месте в Мнемозине вырвался наружу гейзер молока, струя била на сотню метров в высоту, падая на песок, молоко образовывало недолговечные ручьи.

Сражение продолжалось больше года. В конце концов Океан понял, что он проигрывает. Под ошеломляющим давлением, которое создала Гея со стороны Япета, Кроноса и Мнемозины, победа начала уплывать к Гипериону.

Океан изменил свою тактику. Он проник в сознание своих пленников и разбудил их.

– Я все время боялась этого, – сказала Гея. – Он установил связь с вашим мозгом. Мне необходимо было нарушить эту связь. Я использовала тактику, которую, я думаю, вам не понять. В процессе этого я потеряла одного из вас. Когда я вернула его назад, он был уже изменен.

Океан старался уничтожить вас до того, как я захвачу вас, но он стремился уничтожить не тело, а мозг. Это было бы совершенно не трудно. Он затопил вас информацией. В одного из вас он внедрил речь посредством свиста, еще в двоих – песни титанид. Меня изумляет, что все вы остались в здравом уме.

– Не все, – сказала Сирокко.

– Да, не все. Я глубоко сожалею об этом. Я попытаюсь каким-либо образом исправить это.

Пока Сирокко размышляла, каким образом Гея собирается сделать это, заговорила Габи.

– Я вспоминаю, как поднималась по огромной лестнице, – сказала она. – Я прошла через золотые ворота и стала у ног богини. Потом, через несколько часов, создалось впечатление, что я снова на этом же месте. Можешь ты объяснить это?

– Я разговаривала с каждым из вас, – сказала Гея. – В том состоянии, в котором вы находились, каждый интерпретировал это по-своему.

– Я совершенно не могу этого вспомнить, – сказала Сирокко.

– Ты забыла это. Твой друг Билл пошел дальше, он потерял большую часть своей памяти.

Обращаясь с вами через Гиперион, я решила, что мне следует сделать. Август слишком прониклась культурой и обычаями ангелов. Пытаться вернуть ее в прежнее состояние – означает уничтожить ее. Я перенесла ее в спицу и позволила ей положиться на судьбу.

Джин повредился рассудком. Я перенесла его в Рею, надеясь, что он останется изолированным от всех остальных. Мне следовало уничтожить его.

– Нет, – вздохнула Сирокко. – Я оставила его в живых, когда тоже надо было убить его.

– Мне легче от своих слов, – сказала Гея. – Что касается остальных вас, то необходимо было как можно быстрее вернуть вас в сознательное состояние. У меня даже не было времени собрать вас вместе. Я надеялась, что вы придете сюда, и во время. Вы так и сделали. И теперь вы можете вернуться домой.

Сирокко бросила на нее быстрый взгляд.

– Да, спасательный корабль здесь. Им командует капитан Уолли Свенсен, и…

– Уолли! – одновременно выкрикнули Габи и Сирокко.

– Он ваш друг? Вы скоро увидитесь с ним. Твой друг Билл уже на протяжении двух недель беседует с ним.

Гея выглядела смущенной, и когда она заговорила опять, в голосе ее сквозило раздражение. – И на самом деле, это нечто большее, чем просто спасательная миссия.

– Я полагаю, что это возможно.

– Да, ты права. Капитан Свенсен снаряжен на войну со мной. У него с собой много водородных бомб, и его присутствие здесь действует мне на нервы. Это имеет отношение к тому, о чем я хотела попросить тебя. Могла бы ты уладить это? Ты ведь знаешь, что я несу угрозы Земле.

Сирокко на мгновение заколебалась, причиной был смущенный вид Геи.

– Хорошо, я думаю смогу сделать это незамедлительно.

– Большое спасибо. В действительности он не сказал, что собирается бомбить меня, и когда он узнал, что здесь находятся уцелевшие после катастрофы «Властелина Колец», эта перспектива стала более отдаленной. Разведчики с корабля строят лагерь около города титанид. Ты можешь объяснить Свенсену что случилось, так как я не уверена, что он мне поверит?

Сирокко кивнула в ответ и довольно продолжительное время молчала, ожидая, что еще скажет Гея. Но та молчала, и Сирокко вынуждена была заговорить сама.

– А как нам поверить, что все это правда?

– Я не могу дать вам никаких гарантий. Я только прошу поверить мне.

Сирокко опять кивнула и встала. Она не хотела, чтобы это выглядело демонстративно, но никто не ожидал этого. Габи казалась смущенной, но тоже поднялась на ноги.

– Было очень интересно, – сказала Сирокко. – Спасибо за угощение.

– Не торопись, – сказала Гея после паузы изумления. – После того, как я верну тебя на обод, у меня не будет возможности поговорить с тобой.

– Ты можешь послать мне открытку.

– Понимать это как намек на то, что ты сердишься?

– Я не знаю. А ты? – Неожиданно она почувствовала, что и в самом деле рассержена, хотя не была уверена в причине этого гнева.

– Тебе лучше об этом знать. Я твой пленник, независимо от того, как ты это называешь.

– Ты не совсем права.

– О том, что это не так, говорят только твои слова, обстоятельства же свидетельствуют об обратном. Ты привела меня в комнату, позаимствованную прямо из старого фильма, продемонстрировала себя невысокой, плотной женщиной, ты притушила свет и рассказала мне неправдоподобную историю. Какие у меня есть основания верить тебе?

– Мне жаль, что ты так думаешь.

Сирокко устало покачала головой. – Ладно, – сказала она, – я немного обескуражена, вот и все.

Габи скосила на нее взгляд, но ничего не сказала. Это вызвало у Сирокко чувство раздражения, которое еще более усугубилось, когда Гея тоже, казалось, заинтересовалась ее заявлением.

– Обескуражена? Не могу представить, почему. Ты выполнила все, за чем пришла, несмотря на огромные разногласия. Ты остановила войну. Теперь ты собираешься домой.

– Вопрос с войной заботит меня, – медленно сказала Сирокко.

– Это еще почему?

– Я не поверила тем басням, что ты мне здесь рассказывала. Во всяком случае, не всему. Если ты хочешь, чтобы я пошла отстаивать тебя, то расскажи мне о истинной причине войны между титанидами и ангелами.

– Практика, – быстро сказала Габи.

– Повторить?

– Практика. У меня нет врагов, и в моем характере нет ничего общего с войной. Я знала, что скоро встречусь с людьми, а все, что я знала о вас, подчеркивало вашу агрессивность. Ваши выпуски новостей, ваши фильмы, ваши книги: войны, убийства, предательство, враждебность.

– Ты готовилась к войне с нами.

– Я исследовала технику на случай войны.

– И что ты узнала?

– Такое, что я ужаснулась. Я могла бы уничтожить ваш корабль во время его приближения, но это все. Вы же могли уничтожить меня в мгновение ока. У меня не было ощущения стратегии. Моя победа над Океаном показала, какое надо иметь искусство для ведения рукопашной борьбы. Когда появились твои люди, Апрель произвела переворот в атаках ангелов, а Джин уже был готов применить у титанид новое оружие. Конечно, я могла дать им это оружие. Я видела достаточно ковбойских фильмов, чтобы узнать как действуют луки и стрелы.

– И почему же ты не сделала этого?

– Я надеялась, что они сами изобретут их.

– А почему они этого не сделали?

– Это новый вид. У них отсутствует изобретательность. Я позаимствовала гигантских песчаных червей у Мнемозины – из фильмов. На тебе есть огромная человекообразная обезьяна, я вполне горда ею, но это тоже подражание. Титанид я взяла из мифологии, правда сексуальное оформление мое собственное.

Гея сказала это с очень самодовольным видом, и Сирокко еле сдержалась, чтобы не ухмыльнуться.

– Как ты видела, – продолжала Гея, – я могу сделать тела, но изобрести у видов чувство… вспыльчивости, которым обладаете вы, люди, это выше меня.

– Но так ты немного одолжила этого, – сказала Сирокко.

– Прости?

– Не изображай из себя невинного младенца. Существует одна деталь, важная для меня, Габи и Август, о которой ты забыла упомянуть. Я могу верить тебе больше или меньше, но сейчас имеется возможность убедить меня, что ты говоришь правду. Почему мы забеременели?

Показалось, что молчание Геи длилось вечность. Сирокко была готова бежать. Несмотря ни на что, Гея была все еще богиней и не следовало вызывать ее гнев.

– Я сделала это, – сказала наконец Гея.

– Ты считаешь, что нам следовало это одобрить?

– Нет, я была уверена, что вам это не понравится. Сейчас я сожалею об этом, но дело сделано.

– И аннулировано.

– Я знаю. – Она вздохнула. – Слишком велико было искушение. Это была возможность создать новый гибрид, один из тех, который мог бы объединить лучшие черты обоих видов. Я надеялась реанимировать… теперь это не имеет значения. Я сделала это, но не пытаюсь извиняться. Я не горжусь этим.

– Тем не менее, я рада слышать это. Тебе просто не надо было это долго делать, Гея. Мы мыслящие существа, почти такие же, как и ты, и мы заслуживаем более уважительные отношения.

– Теперь я понимаю это, – сокрушенно сказала Гея, к этому трудно привыкнуть.

Сирокко недовольно подумала про себя, что это, очевидно, трудно после того, как пробудешь на протяжение трех миллионов лет богиней.

– У меня тоже есть вопрос, – неожиданно сказала Габи. Довольно продолжительное время она сидела молча, очевидно, предоставив право торговаться Сирокко. – Это путешествие в самом деле было необходимо?

Сирокко ждала, что на это ответит Гея. У нее самой были сомнения по поводу необходимости их путешествия в ступицу.

– Ты права, – согласилась Гея. – Я сама могла доставить вас прямо сюда. Очевидно, сразу после того, как я перенесла Апрель на больше чем половину пути. Существовал определенный риск в дополнительной изоляции, но я могла снова усыпить вас.

– Так почему ты этого не сделала? – требовательно спросила Сирокко.

Давай прекратим поддевать друг друга, договорились? – вскинула руку Гея. – Во-первых, я не знаю, должна ли я тебе отвечать на этот вопрос, во-вторых, я тогда, да и сейчас, боялась вас. Не тебя лично, а людей. Вы склонны поступать опрометчиво.

– В этом я согласна с тобой.

– Тем не менее, вы поднялись сюда, не так ли? Это то, что я хотела видеть – способны ли вы на это? И ты должна быть благодарна мне за это, потому что у тебя было много времени.

– Я не представляю, как ты можешь так думать, так…

– Если помнишь, мы договорились быть откровенными. Ты в самом деле вне себя от радости от того, что скоро вернешься домой, а?

– Да, конечно я…

– Все, что ты говоришь, не отражает действительности. Перед тобой стояла цель – добраться сюда. Теперь ты здесь. Это лучшее время в твоей жизни. Если можешь, отрицай это.

Сирокко чуть не потеряла дар речи. – Как ты можешь говорить такое? Я видела, как чуть не убили моего любимого, чуть не убили меня саму. Нас с Габи изнасиловали, я прошла через аборт, Апрель превратили в монстра, Август…

– Изнасиловать тебя могли и на Земле, что касается всего остального… ты ожидала, что будет легко? Прости меня за аборт, я не буду впредь такого делать. Ты винишь меня за все остальное?

– Ладно, нет, я думаю, что ты…

– Тебе хочется обвинить меня. С этим легче жить. Тебе трудно согласится с этим, но даже после того, что произошло с тобой и твоими друзьями, в чем нет никакой твоей ошибки, у вас было грандиозное приключение.

– Это в большинстве…

– Капитан Джонс, я утверждаю, что ты никогда не переставала быть капитаном. Ты все сделала хорошо, как и большинство дел, за которые бы берешься. Но в действительности, ты не капитан. Тебе никогда не доставляло удовольствие отдавать другим людям приказы. Ты любишь свою независимость, тебе нравиться путешествовать в неизвестные места и совершать необычные поступки. В ранние века ты была бы авантюристом, искателем приключений, солдатом удачи.

– Если бы я родилась мужчиной, – поправила ее Сирокко.

– Это потому, что только недавно женщины стали участвовать в замечательных приключениях по своему усмотрению. Космос это для тебя только доступная граница, существует целый ряд цивилизаций. Это не просто увлечение.

Сирокко оставила попытки остановить ее. Все это было так притянуто за уши, что она решила дать ей высказаться.

– Нет, ты рождена для того, чем сейчас занимаешься. Взбираться на неприступные горы. Обращаться с неизвестными существами. Потрясать кулаками перед неизвестным богом, плюя ему в глаза. Ты все это проделала. На этом пути ты получила ранения, если ты не сойдешь с этого пути, этих ранений будет еще больше. Ты будешь замерзать и голодать, истекать кровью и падать от изнеможения. Чего ты хочешь? Провести остаток своей жизни за письменным столом? Возвращайся домой, там тебя ожидает это.

Далеко внизу, и изогнутой пропасти, над которой находилась ступица Геи, слабо завывал ветер. В вертикальную камеру трехсотметровой высоты засасывались откуда-то огромные массы воздуха, эта камера была населена ангелами. Сирокко оглянулась и поежилась. Справа от нее улыбалась Гея. – Что она знает такое, чего не знаю я? – думала Сирокко.

– А что ты мне предлагаешь?

– Шанс прожить долгую жизнь, но есть вероятность, что она может оказаться и короткой. Я предлагаю тебе больше количество друзей и злых врагов, вечный день и бесконечную ночь, воодушевляющие песни и крепкие вина, тяжелые испытания, победы, отчаяние и триумф. Я предлагаю тебе шанс жить жизнью, которой ты не найдешь на Земле, жизнь, которую как ты знаешь, нельзя в космосе, но к которой, тем не менее стремишься.

Мне надо иметь представителя на ободе колеса. Я давно ищу такого, но у меня большие требования. Я предоставлю тебе определенные полномочия. Ты определишь объем работ, подберешь себе дом, компаньонов, осмотришь мир. Я буду тебе помогать, но вмешиваться буду мало.

Как тебе понравится быть чародеем?

Глава 26

Сверху экспедиционный лагерь был похож на уродливый коричневый цветок. Западнее города титанид в почве была открыта зазубренная рана, началась разгрузка землян. Казалось, это никогда не кончится. Сирокко видела из гондолы цеппелина как из земли просочился голубой, похожий на пилюлю, шар желатина и упал на бок. Заключенный в капсулу материал быстро превратился в воду и чехол сполз с серебристого гусеничного транспортера. Перевозочное средство вспенило море грязи и направилось к ряду из шести подобных машин, припаркованных рядом с группой надувных палаток, оттуда выгрузилось шесть пассажиров.

– Эти ребята работает с размахом, – заметила Габи.

– Похоже, что так. И это лишь наземная команда. Уолли не смог бы приблизить корабль достаточно близко, чтобы не быть захваченным.

– Ты уверена, что хочешь спуститься туда? – спросила Габи.

– Уверена. Уверена я и в том, что ты знаешь это.

– Если тебе все равно, то спускайся, – фыркнул Калвин, а я просто остаюсь здесь, мне может стать тошно, если я спущусь туда.

– Я смогу защитить, Калви.

– Это еще с какой стороны посмотреть.

Сирокко пожала плечами.

– Наверное, тебе тоже лучше остаться, Габи.

– Я пойду туда же, куда и ты, – просто сказала Габи. И ты, конечно, знаешь об этом. Ты думаешь, что Билл все еще там? К этому времени он мог уже эвакуироваться.

– Я думаю, что он ждет меня. А кроме того, мне надо спуститься, чтобы посмотреть на это.

Она показала на сверкающую груду материала, на километр растянувшегося на вывороченной земле западнее лагеря. Во всем этом не было никакой системы, даже намека на то, что некогда это было нечто большее, чем просто груда металлического лома.

Это были останки «Властелина Колец».

– Готовь парашют, – сказала Сирокко.

– …и говорит, что она в самом деле работает в наших интересах на всем протяжении агрессивного инцидента. Я не могу предложить вашему вниманию конкретных доказательств большинства из этих утверждений. Но у меня нет никаких доказательств и что от нее исходит угроза человечеству, ни сейчас, ни в будущем.

Сирокко опять села в кресло и потянулась за стаканом с водой, мечтая при этом о глотке вина. Она говорила в течение двух часов, перебиваемая время от времени только Габи, которая вносила по ходу рассказа некоторые поправки или уточнения, важные по ее мнению.

Они находились в круглой надувной палатке, служившей штаб-квартирой наземной команды. Комната по своим размерам соответствовала собравшимся в ней семи офицерам, Сирокко, Габи и Билла. Сразу же после приземления две женщины привели их прямо сюда, представили всем и просили начать брифинг.

Сирокко было не по себе. Команда «Единства» и Билл были одеты в безупречную, без единой морщинки красную и голубую форму. От них исходил запах чистоты.

И как на вкус Сирокко, они выглядели слишком по-военному. Экспедиция «Властелина Колец» избегала этого, они исключили даже военные знания, за исключением капитана. В то время, когда был запущен «Властелин Колец», НАСА вычеркивала свое военное происхождение. Они искали для путешествия поддержки ООН, хотя эта экспедиция была ничем иным, как выдумка Американцев, что было шито белыми нитками. Хотя в этом что-то было.

«Единство» уже одним своим названием говорил, что кооперация наций Земли была в этом случае более тесной. Многонациональность его команды доказывала, что спасение экспедиции «Властелина Колец» было общей целью всех наций.

Но их форма говорила Сирокко о том, что у них было другое намерение.

– Итак, твои рекомендации являются продолжением нашей мирной политики, – сказал капитан Свенсен. Он говорил с телевизионного экрана, установленного на раскладном столе в центре комнаты.

Не считая кресел, это была единственная мебель в комнате.

– Ты можешь многое потерять в исследовательской части своей программы, посмотри правде в лицо, Колли. Гея знает, что может быть война и что следующий корабль может быть даже необитаемым. Он может быть одной большой водородной бомбой.