Но это все паллиатив на первые десять, максимум пятнадцать лет. А вот что потом? Единственный выход на нынешнем технологическом этапе — это частичная деавтоматизация финальных стадий целого ряда производств товаров широкого спроса и продолжение увеличения занятости в сельском хозяйстве. Да здравствует «зеленая контрреволюция»! В разумных пределах, конечно. Кстати, и деавтоматизация не означает возврата к полностью ручной сборке. Просто уже сейчас наметилась тенденция к тому, что потребители хотят приобретать товары, свойства которых учитывают индивидуальные потребности каждого конкретного человека. А это означает, что заготовки к чему бы то ни было — от автомобилей и до ботинок, можно по-прежнему делать на конвейере, а вот их доводку до необходимых каждому конкретному покупателю свойств оставить людям и тем самым занять их общественно нужным делом.

Но и это только временная мера, которая позволит растянуть переходный период. А в перспективе, наоборот, потребуется максимально возможная автоматизация большинства производств, включая сельскохозяйственные и пищевые.

Еще одной, хотя и отложенной, но ненадолго, проблемой станет то, что в новом мире человечество быстро вытеснится даже из сферы производства информации. И если ранее человечество, будучи в основном вытеснено из сельскохозяйственного и постепенно вытесняясь сейчас из индустриального производства, ясно видело, чем люди могут заниматься в будущем, то в фазе вытеснения из сферы производства информации в полный рост встанет вопрос — а чем людям заниматься и зачем вообще жить дальше? В чем цель существования цивилизации и каждого отдельного человека? И людям придется искать и найти новые смыслы и цели жизни. К счастью, ответ на этот вопрос есть. Самым главным станет творчество! Высвободившиеся люди… Да что я все только о людях! Люди и нелюди станут заниматься науками, культурой и, возможно, ручными ремеслами. По нашим прогнозам, новые поколения неизбежно потянет именно в эти области. И ценность человека или нелюдя станет определяться уже без учета, как сейчас, его «пробивной силы» и нахрапистости, а исключительно его интеллигентностью, умом и знаниями.

— Красиво говоришь! — удовлетворенно крякнул Товардсон и победно покосился на Сарайбека.

— Вот только куда он клонит?.. — пробормотал встревоженный узбек.

— Далее, подвергнется кардинальному изменению вся система власти, ведь она сейчас во многом основана на силе или угрозе ее применения. Сейчас даже на честных выборах побеждают далеко не всегда лучшие по уму, чаще наоборот: самые наглые, то есть агрессивные и беспринципные. И этого не станет. Быстро исчезнут государства, а потом и нации. А что взамен? И новую систему власти, и механизмы перехода к ней надо подготовить заранее! Когда уймется переполох, Братство окажется единственной нормально организованной силой — если не считать некоторых религиозных организаций. Все остальное неизбежно погрузится в хаос, то есть на практике мир упадет нам на руки. И именно нам придется его организовывать вновь! Поскольку некому будет, кроме нас.

Отсутствие у людей агрессии, зависти, жадности и гордыни приведет также к тому, что конкуренция в качестве мотива для развития практически исчезнет. Жизнь в целом перестанет быть игрой. Там, где раньше мыслили категориями выигрыша и проигрыша ради удовлетворения гордыни и тщеславия, или чтобы за счет выигрыша погасить тлеющие в душе костры зависти и жадности, где соревновались за место под Солнцем, нужно будет научиться сотрудничать и помогать. Исчезнет ложь. Исчезнет большинство тайн, кроме тайны личности. Да вообще, буквально во всем людям надо будет начинать заново учиться жить. И главной задачей всей педагогики станет прививание детям, да и взрослым новых мотивов для созидательного творчества. Это потребует разработки специальных программ, чем неплохо бы заняться уже сейчас. Кстати, определенные проблемы возникнут и в целом в сфере культуры — исчезнут и трансформируются целые виды спорта, перестанут снимать в кино и писать в литературе различного рода боевики, триллеры и прочую «чернуху».

Но это все, судя по выражениям на ваших лицах, дамы и господа, вас не испугало. Более того, многие, наверное, думают — вот же перестраховщик этот Угрюмов, оправдывает свою фамилию. А ведь в новом мире, где и у людей, и у нелюдей исчезнут все их негативные свойства психики, резко возрастет потенциал самоорганизации общества. Хотя бы за счет того, что на порядок возрастет уровень взаимопомощи всех друг другу и совсем исчезнет желание сделать так, чтобы другому было хуже, чем тебе. И поэтому вы думаете — что же могло испугать Угрюмова так сильно, как он говорил? Отлично! Вот теперь, когда вы задумались, я и приведу это совсем простое следствие планируемого нами Большого Изменения. А чтобы вы поняли это еще лучше, для начала попрошу вас самих дать ответы на два совсем простых вопроса: что ест большинство жителей

Земли, как людей, так и нелюдей? И откуда берется эта пища?

В комнате повисла напряженная тишина, нарушаемая только яростным пыхтением Товардсона. Первым не выдержал юаровец Смит: «Шит!» — от неожиданного озарения он перешел на английский. Однако тут же опомнился и продолжил на языке Йели-Дние:

— Большинство людей питается продуктами, в том или ином виде содержащими мясо! А мясо получают на мясокомбинатах… Что я говорю?! На бойнях! И после того как в людях пропадут агрессивность и злоба, скорее всего рабочие просто не смогут забивать животных. Совершенно точно перестанут ловить и убивать китов. Возможно, даже рыбу не смогут ловить! А если и смогут, то не факт, что прошедшие через Изменение люди вообще смогут и станут есть продукты животного происхождения! Это даже не угроза голода, это голод! Добровольный голод, который наступит сразу после Изменений, причем в мировом масштабе, без всяких «перестроечных периодов»!

Прервав начавший зарождаться среди присутствующих ропот, Алферьева обратилась к Угрюмову:

— Хорошо, Илларион, проблему мы поняли. Ну и что придумали те спецы, которым ты поручил найти ее решение?

Татьяна сердилась: она знала, что Угрюмов много времени проводит с аналитиками, но подробно в свою деятельность он ее так и не посвятил. Теперь, почувствовав, что немного увлекся, Илларион бросил на землячку виноватый взгляд.

— Прежде всего через наших людей во властных структурах всех стран необходимо под благовидными предлогами и максимально обыденно, не привлекая внимания, провести ревизию всех запасов продовольствия, включая и мобилизационные запасы. Подчеркиваю: по всему миру. Это возможно. На основании этого необходимо подготовить их выброс в обращение сразу после Изменения, когда новые белковые продукты неизбежно перестанут поступать на склады. Плюс к тому надо быть готовым провести специальную психологическую обработку населения, поясняющую, если грубо, что отказ от потребления уже сделанной ранее тушенки или сосисок не вернет к жизни несчастных животных, а вот повредить здоровью живущих сейчас людей вполне может. И если уж они наконец поняли, что есть «братьев своих меньших» грешно, то пусть доедят то, что осталось из заготовленного ранее, в душе прося прощения у убитых при приготовлении этих консервов и колбасы зверушек. Верно? А если уж совсем тяжко, пусть помолятся за упокой этих невинно убиенных живых тварей, как, кстати говоря, я давно уже делаю… И вам советую привыкать. В общем, такую психокоррекцию возможно осуществить, если заранее проработать ее сценарий, даже подготовить кадры. В целом использование запасов в совокупности с выращиваемыми зерновыми, овощными, фруктовыми и тому подобными сельхозкультурами позволит продержаться месяцев восемь-десять — оценочно, конечно. За это время необходимо будет внедрить новые высокоэффективные сельскохозяйственные технологии выращивания злаков, овощей и фруктов, а также переоборудовать все мясокомбинаты на биоинженерные технологии производства белковой массы «ин витро» — в чанах или не знаю там еще в чем. Но так, чтобы это была именно белковая масса — даже без нервных окончаний, не говоря уж про что бы то ни было, хоть отдаленно напоминающее тело или, не дай Бог, мозг! Технологии такого типа в лабораторных условиях уже апробированы, мы о них знаем, и теперь, настало время где-нибудь в Сибири, Австралии, Южной Америке, Африке и Юго-Восточной Азии построить экспериментальные и пока секретные производства, чтобы довести методы до уровня промышленного использования. Сколько потребуется времени, а? Начинать надо было еще вчера! Но думаю, мы успеем. И тогда после проведенного Воздействия мы сможем за имеющиеся у нас по минимальному раскладу восемь месяцев создать необходимое количество таких производств и обеспечить жителей Земли вкусной белковой пищей, которую они уже смогут и производить, и есть! Хотя, конечно, психологический барьер останется, с этим придется бороться, например, придавать белковой массе форму грибов, что ли…

Кстати, несколько другая сторона этой проблемы тоже потребует внимания и заранее проработанных мер. Я имею в виду охоту. Ведь охотиться перестанут! Совсем! И может встать вопрос о неконтролируемом размножении популяций некоторых животных, численность которых сейчас при необходимости регулируется искусственно путем выдачи лицензий на их отстрел, или специально обученными егерями. Наиболее известные примеры — волки, одичавшие собаки. И хотя проблема эта кажется не очень значительной, это не так… Цифры, выданные аналитиками, ошарашили даже меня, привыкшего защищать родную природу. И над решением этой проблемы тоже надо подумать. Есть наметки, но они требуют доработки… Ну и, наконец, возникает проблема с вампирами. Этим белковая масса не годится.

— Нашел проблему! Только лучше будет, если все эти кровососы передохнут! — громко заявил Товардсон. — Вон, пусть томатным соком хоть упьются, а не нравится — милости просим в ад!

— Да?! А ты готов будешь спокойно смотреть, как маленький ребенок, который виноват лишь в том, что родился от вампиров, умирает от истощения, потому что не может пить кровь — ничью вообще, а не только человеческую? Готов ты к этому, дружище? — вкрадчиво и при этом яростно спросил Угрюмов. — Ты глаза-то не отводи, не отводи! Это, по сути, будут совсем другие существа, не способные причинять зло! Одно дело встретиться с вампиром в бою и совсем другое — убивать целую расу, включая детей. Впрочем, Сообщество вампиров небольшое, так что на месяц-полтора мы сумеем организовать им питание из донорской крови, хоть даже и принудительное, а за это время уже с их же помощью сумеем окончательно разобраться в их геноме и биохимии и наладить выпуск полноценных заменителей на основе перфтораново-белково-углеводных смесей. Если их дети будут видеть никому не причиняющий вреда процесс производства, то станут пить. И через поколение люди забудут, что такое вампир…

Угрюмов замолчал, постоял немного, разглядывая иерархов Братства, а потом, будто опомнившись, резко сел. Тогда поднялся председательствующий Улуру.

— Ну что ж, видение темы дано. Если есть вопросы, предлагаю решить их в рабочем порядке в личных беседах с Угрюмовым. А сейчас ставлю на голосование вопрос: принимаются ли в общих чертах предложения Иллариона?

Все присутствующие подняли руки, едва ли не первым — бледный Сарайбек.

— Единогласно, — произнес Улуру и продолжил: — В таком случае осталось лишь оперативно решить, готовы ли представители названных Илларионом регионов, кроме Сибири, которая, как я понимаю, отрабатывается самим Угрюмовым, обеспечить строительство у себя с соблюдением всех необходимых режимов секретности экспериментальных заводов по производству белковой биомассы? Или есть иные мнения?

Тут же проголосовали, назначив ответственных, после чего, казалось, все острые и неожиданные темы уже были полностью исчерпаны. Но слова вдруг попросила Алферьева, которая о чем-то напряженно размышляла.

— Ну хорошо, допустим, мы убрали агрессивность и научились выращивать пишу в чанах, — медленно проговорила она. — А не получится ли так, что, лишившись агрессивности, мы, люди, вдруг станем не способны и тараканов с клопами морить, а то, чего доброго, еще и от антибиотиков откажемся, поскольку они ведь бактерии убивают! После чего и вымрем благополучно. У всех нелюдей-то, кстати, устойчивость к разного рода вредным воздействиям внешней среды в разы больше нашей. Как, кстати, и сроки жизни длиннее на порядок. Ну и зачем тогда все мы весь этот огород с Изменениями будем городить, если в результате и без участия нелюдей вымрем? Об этом-то твои спецы подумали, Отшельник?

Назвав Иллариона известным лишь в узком кругу верховных иерархов Братства псевдонимом, который возник еще на заре туманной юности Угрюмова, когда он учился в специнтернате Главного разведуправления Генерального штаба, Алферьева сознательно придала своему вопросу несколько более доверительный, личный характер. Понявший это Угрюмов, к тому же помнивший свою вину перед Татьяной, сбавил тон и ответил тоже очень спокойно, не преминув, впрочем, назвать и Алферьеву ее псевдонимом:

— Глубоко копаешь, Фея. Но мои, точнее, наши спецы тоже не лыком шиты. И на все эти и многие другие напасти, однажды начав разрабатывать тему, в ходе проведенного анализа они, естественно, вышли. Даже на тему борьбы с вирусами компьютерными, если хочешь знать… И уже подготовили предложения по группам исправлений, которые необходимо внести в основные формулы заклинаний Главного корректирующего воздействия, чтобы учесть все сказанное мной и тобой. Кстати, очень хорошо, что основные разработчики Великих Заклинаний присутствуют здесь и слышат все наши препирательства. Тем яснее для них должны быть те дополнения, уточнения и изменения, которые необходимо учесть при составлении окончательных формул Великого Изменения. Ответственность огромна — отрезать-то придется один, только один раз. Значит, отмерять — семьсот семьдесят семь, не меньше! Если же говорить конкретно об агрессивности, то скорректированные формулы должны уничтожать ее как свойство Разума и как социальное явление, оставляя без изменений чувство самосохранения и заботы о ближних. Желание нападать или сознательно причинять зло у людей и иных разумных существ должно пропасть, но тараканов морить и вирусы уничтожать они должны будут остаться вполне способны — в целях самообороны. Более того, у людей останется даже праведный гнев. Так что если вдруг на нашу планету нападет кто-то извне (чего после Великого Изменения в принципе быть не может, но мы допустим), то мы даже отпор дать сможем. Хотя удовольствия это никому не доставит. Но еще раз отмечу — из того, что нам сейчас рассказали, следует, что после Великого Изменения вся охваченная им область пространства попадет в такую «струю» или в такой «пучок» Ветвей Реальности, в которых агрессивность, гордыня и тому подобные негативные качества отсутствуют абсолютно. И поэтому встреча с воинственными инопланетянами нам уже также никогда угрожать не будет. Так что если получится, с Божией Помощью, произвести задуманное нашим Братством Глобальное Изменение, то мы не только по-прежнему сможем бороться с вирусами и тараканами, а и значительно повысим качество жизни людей. Хм, и нелюдей тоже…

И, кстати говоря, насчет способностей нелюдей и их превосходства над нами — так ведь, насколько я помню, Глобальное Изменение с самого начала предполагало также активацию всех спящих у людей генов и восстановление оптимальной конфигурации нервной системы и мозга. Всего того, что было дано нам в Изначальном Проекте Господа нашего и что было утрачено людьми уже позже, в процессе дальнейшей, если так можно выразиться, эволюции. Произошедшей, как всем нам известно, при активном участии нелюдей. Ну, а как показывают известные нам из истории периоды Пробуждения Эгрегориального Иммунитета, даже не полностью активированные возможности генома и психики человека дают людям свойства, если и не превосходящие, то вполне сравнимые с возможностями большинства типов нелюдей. Кроме, разве что, аспидов, да и то еще как посмотреть… Ибо хотя только в легендах и сказках, но говорилось же и про победы людей над аспидами. Да и нам с вами всем известен один персонаж, доказавший возможность такого деяния на практике… — Илларион резко оборвал сам себя, вспомнив о присутствующих в зале ученых.

— Правда, утверждать однозначно его человеческое происхождение мы не можем, — быстро заметил всегда настроенный на критику Угрюмова Сарайбек.

— Но то, что он не относится ни к одному из известных нам типов нелюдей, можно утверждать гарантированно, — так же быстро возразил Товардсон.

Оба тут же замолчали, почувствовав на себе строгий взгляд сибиряка. Да, на некоторые темы не стоило распространяться без особой нужды…

— Кстати, мы тут все в основном про агрессивность говорим, а ведь важно-то все как раз в комплексе рассматривать, поскольку в Новой Реальности полного равенства ни среди людей, ни среди нелюдей по-прежнему не будет. Вот только никто от этого уже не будет страдать, поскольку страдания все происходят не от неравенства по уму, силе или количеству денег, а оттого, что более сильные или умные превозносят себя над другими. Из-за гордыни превозносят, причем превозносят зачастую агрессивно. Ну а те, кто не уродился таким уж талантливым в умственном или физическом отношении, завидуют более преуспевающим. И тоже порой завидуют агрессивно! Это добавляет страданий всем. Поэтому планируемое нами Изменение должно привести к значительному улучшению качества жизни всех, включая даже и нелюдей. Так что дай нам Бог преуспеть!

Больше никто не счел нужным что-либо добавить, и Улуру закрыл совещание. Иерархи Братства покинули зал и разошлись по своим домикам, чтобы спустя некоторое время по одному покинуть это уютное селение неподалеку от городка Опуа. Здесь, в Новой Зеландии, как до и после этого в других, столь же защищенных от магических вторжений местах, решалась судьба всей планеты Земля и ее обитателей. И, словно чувствуя это, над окружающими селение лесами и вдоль горных склонов носился порывистый и постоянно меняющий свое направление ветер. Ветер, предвещающий большие и, что важнее всего, окончательные перемены.

Угрюмов, как всегда, быстро собравшись, заглянул в домик к Алферьевой. Увлеченный работой, он только на совещании понял, что уязвил ее самолюбие: ради пущего эффекта не озаботился поставить Татьяну в известность о новых проблемах. Она тоже была готова отправиться в путь и стояла у окна, глядя на океан. Илларион смущенно покашлял: извиняться он не слишком-то умел.

— Ну что, Фея, чувствую, думаешь о том, как я тебя подвел?

— О чем ты говоришь, Илларион? Молодец, что взвалил на себя этот участок работы, что упредил нашего вездесущего Сарайбека. Страшно представить, что было бы, догадайся он о пищевом кризисе первым. Такую волну паники нагнал бы, что все сроки сразу бы перенесли!

— Да?.. — Угрюмов опять покашлял, и Алферьева улыбнулась ему через плечо:

— Все в порядке. Не волнуйся.

— Я еще что подумал… Мы ведь правильно сделали, что утаили от всех остальных один из… Один из обязательных аспектов Великого Изменения?

— Мы? Да моей помощи почти и не понадобилось! Ты прекрасно справился. Да, Отшельник, мы правильно поступили. Но этот аспект не дает мне покоя, — Татьяна наконец отвернулась от океана. — И то, сколько людей, хороших людей, из-за этого «аспекта» пострадало и еще пострадает — тоже! Я ведь на твоей стороне, не сомневайся, сама отдавала распоряжения о локальном стирании памяти ученым о том куске их исследований, который однозначно привел к выводу о необходимости для успеха осуществления этого, как ты удивительно корректно выразился, аспекта. А маги, которые первые поняли, что кроется за данными теоретическими выкладками? Знаешь, они мне снятся, Илларион. Среди них, как я знаю, была пара твоих хороших знакомых… Тебе не снятся?

— Нет, — теперь настала пора Угрюмову смотреть на волны. — Мне вообще не снятся сны.

— Повезло. Пять сильных, очень сильных магов были уничтожены — только чтобы сохранить тайну этого аспекта. А те, кто будет осуществлять его реализацию — чтобы избежать риска, мы фактически вынуждены были их не убедить, а зомбировать, сломать психику. Но ведь это только начало, потом придется то же самое сделать со многими другими дорогими нам людьми. А те люди, которые погибнут только потому, что несут в себе, по большей части ничего про это не зная, темное наследие своих далеких предков? Сколько их погибнет — несколько сотен?! И все они будут на нашей совести, Илларион! Заметь, людей, а не нелюдей!

— Прекрати, пожалуйста! Слышишь, Таня, прекрати! Нам с тобой жить с этим знанием, если Бог даст, и после Великого Изменения. И ты не хуже меня знаешь: выбора нет. Или мы осуществляем это действие наряду с прочими, или в нашем мире останутся «зубы драконов», способные, пусть и с малой вероятностью, но и после Великого Изменения вернуть в наш мир магию! Причем в худших ее проявлениях! И поэтому я заставляю себя думать о том, что придется сделать, лишь как об уничтожении древних магических артефактов да скрытых носителей инфернальности и зачистке в целом всех последствий их существования на нашей планете. Только так! Хватит укорять себя, да еще заранее… По большей части заранее. А насчет того, что мы не сказали остальным, так ты только представь реакцию того же Сарайбека хотя бы только на необходимость полностью уничтожить мумию Тамерлана и его гробницу. Не говоря уж о прочем. Ведь он же не сможет переступить через свои традиции! И начнет этому сопротивляться. Ну и что прикажешь с ним делать — устранять?! А убеждать, что без этих мер магия на Земле может возродиться, уже нет времени. Так что все правильно, не сомневайся. Это наш крест — нам его и нести! А сейчас пошли к остальным, а то еще подумают, что мы с тобой шуры-муры разводим, интриги плетем.

Грустно улыбнувшись, Алферьева взглянула в спокойные глаза Угрюмова. Снаружи доносились голоса шагавших по тропинкам к машинам иерархов, они о чем-то спорили… Но русским иерархам уже было ясно, что груз окончательного решения по любому вопросу все тяжелее ложится именно на их плечи. До тех пор, пока не пришло время Иллариону отодвинуть и Фею, полностью взвалив ношу на себя.

Угрюмов закончил свой рассказ, и какое-то время он и Иван сидели молча.

— Вот как много я тебе рассказал, Ваня… — вздохнул Угрюмов. — Хочешь еще чаю?

— Нет, — помотал головой Иван и залпом допил холодную жидкость. — А те… Пять магов. Это было обязательно: уничтожать их?

— Конечно, — печально кивнул Угрюмов. — Они поступили бы так же на моем месте. Слишком высоки ставки, Иван. Так высоки, что своей жизни уже мало, приходится платить порой и жизнями друзей. Это — больше чем война. Это битва человечества за новое будущее! Последняя битва… Во всех смыслах этого слова.