Глава 15

Прекрасный голос оперной певицы парил над залом, словно экзотическая бабочка, порхающая в нежном бризе.

Однако Элиза почти не слышала прекрасных, совершенных звуков, не видела элегантно одетых леди и джентльменов, сидящих вокруг нее в бальном зале Фитцмарионов.

Душа ее была далеко отсюда, сейчас она могла думать только о Ките.

Слова Кита. Поцелуй Кита. Вызывающе дерзкое и неоспоримо соблазнительное предложение Кита. Даже сейчас, спустя несколько часов, ее сердце все еще трепетало от удивления и потрясения. Неужели он говорил серьезно? Неужели он действительно хочет «поэкспериментировать» с ней? Обучать ее – как он назвал это? – искусству любви?

Судя по пылкости его поцелуев там, в ее спальне, она склонялась к мысли, что он все же не шутил. Она просто не могла поверить, что неотразимый, блестящий лорд Кристофер Уинтер мог на самом деле желать ее.

После стольких лет невнимания и несбыточных грез подобная мысль никак не укладывалась в ее сознании. Она твердила себе, что, должно быть, все это ей почудилось. Но какими бы немыслимыми ни выглядели обстоятельства, она понимала, что их встреча ей не привиделась, и сине-фиолетовый синяк на щеке и подбородке Кита – достаточное тому доказательство.

Ну и что ей теперь делать?

Промолчать и сделать вид, что ничего не было?

Или согласиться на его соблазнительное предложение?

При этой мысли по телу ее пробежала легкая покалывающая дрожь, и не только от нервозности, но и от чего-то еще, чего-то непонятного, темного, от тех смутных побуждений, что и привели ее на этот путь. Но какой же это восхитительный путь, если он означает ее согласие делить интимные удовольствия с Китом.

Как далеко он может зайти на этом восхитительном пути? Как далеко она позволит ему зайти? Насколько осмелится? И если это правда, что он испытывает к ней желание, такое же, какое проявлял к другим своим возлюбленным, тогда чего ей ожидать?

Ограничатся ли их тайные встречи всего лишь легким флиртом? Несколькими поцелуями и ласками в укромном уголке, игривыми и поспешными, не идущими дальше мимолетного заигрывания?

Или, быть может, его новый интерес к ней приведет к чему-то большему? Возможно ли, что, с небольшим поощрением с ее стороны, он полюбит ее? Она ему уже нравится, в этом она уверена, но сможет ли он полюбить ее? Если она как следует постарается, сможет ли пробудить в нем потребность в ней настолько сильную, что влюбиться было бы для него самым естественным, самым логичным следующим шагом?

А что же замужество? Семья? Она по-прежнему горячо этого хочет. Стоит ли ей гнаться за Китом в надежде поймать его, или же продолжать действовать по первоначально разработанному Вайолет плану – добиться заключения матримониального союза?

Страх неудачи заставил кровь застыть в жилах. Но как бы сильно ни пугала ее мысль пойти на этот риск, она знала, что не упустит шанса. Точно так же, как она решила отбросить все свои страхи и робость в этом сезоне, она понимала, что должна ухватиться за возможность продолжить уроки любви с Китом.

Несмотря на все эти размышления, она выдержала остаток вечера с достоинством и самообладанием, которые скрыли от света драматическую раздвоенность ее душевного состояния. Очутившись снова дома, она сняла накидку и подала ее ожидавшему лакею, пробормотав слова благодарности.

Услышав, что они приехали из оперы, Кит появился из салона, где он развлекал себя, как сам говорил, дьявольски скучной игрой в одиночество.

– С таким лицом, – заметил он, – думаю, мне лучше было оставаться дома, чем рисковать распугать всех дам.

Вайолет стала охать и ахать над ним, а Адриан задал пару конкретных вопросов, чтобы убедиться, что Кит не участвовал в какой-нибудь нелепой драке. Успокоенный вполне невинными объяснениями брата, он предложил пойти в семейную гостиную, чтобы немного перекусить перед сном. Вскоре после этого Вайолет извинилась и пошла взглянуть на детей. Несколько минут спустя Адриан отправился следом за ней.

Элиза осталась, неторопливо прихлебывая чай. Она взглянула на Кита, чувствуя, что ужасно нервничает, как давно уже не нервничала в его присутствии.

Теперь, когда момент наступил, она не знала, что сказать.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась она тихим голосом, который показался дрожащим даже ей самой.

Он спокойно посмотрел на нее, затем осторожно дотронулся пальцами до своей побитой щеки.

– Было бы хуже, если бы не твое лечение, полагаю.

– Значит, ты прикладывал сырое мясо?

– Ну разумеется, ведь я же обещал. – Он мягко улыбнулся. Ее сердце гулко забилось при виде его улыбающихся чувственных губ.

Он отпил глоток бренди.

– Кит?

– М-м?

– Я тут подумала… о том, что ты сказал. – Она пробежала пальцами по ткани юбки, нервно складывая материал в складки, хотя складок на платье не было.

– О чем? – Его глаза поблескивали, как золотисто-зеленые драгоценные камни.

Он дразнит ее или действительно не помнит? Преодолевая внутреннюю дрожь, она произнесла почти шепотом:

– Ну, ты знаешь. О том, что ты сказал сегодня насчет… экспериментирования… хочу ли я.

Его глаза снова вспыхнули.

– Ах да, об этом. И?

Ее пальцы упорно продолжали теребить платье.

– И в общем, я… – Она уставилась на свои туфли, не решаясь взглянуть на Кита. – Я думаю… что я…

– Элиза, посмотри на меня. Она повиновалась.

– Не стесняйся, – сказал он, – Не нужно стесняться. Только не со мной. А теперь говори, что ты хотела сказать.

Она выдохнула, напряженные мышцы плеч и шеи расслабились. Кит прав! У нее нет причины стесняться его, особенно учитывая интимный характер шага, который она собиралась сделать.

Заставив себя поднять глаза, она посмотрела на него.

– Я подумала о том, что ты сказал… и… да, я хочу.

Его веки слегка опустились, мерцающий свет углубил цвет радужек.

– Ты уверена? Она кивнула.

– Когда мы можем начать? – Внезапно ей стало нечем дышать.

Его губы изогнулись в кривой улыбке.

– Хотел бы я сказать «прямо сейчас», но это было бы не очень разумно. Так что ты, пожалуй, иди спать, а я пока подумаю, как лучше это организовать.

– О! – выдохнула она не то с облегчением, не то с разочарованием. – Хорошо, – Спустя мгновение поднялась.

Он тоже встал, как того требовала вежливость. Но уж определенно только не из вежливости он шагнул поближе, обхватил ее щеку своей ладонью и склонился для поцелуя. Элиза затрепетала от удовольствия, когда он нежно прижался губами к ее губам, в одно мгновение лишив ее дыхания и силы воли. Замерев в объятиях, она была полностью в его распоряжении, в его власти. Веки, затрепетав, закрылись, когда она сдалась на его милость.

Медленно, неохотно он отпустил ее.

– Небольшая проба, чтобы справиться с ожиданием, – пробормотал он, слегка проводя по ее щеке в последней нежной ласке. – Спокойной ночи, маленький воробышек.

Элиза затрепетала, уверенная, что сегодня ей ни за что не уснуть.

«Что, во имя всех святых, я делаю?» – недоумевал Кит после того, как она ушла.

Как случилось, что он решил соблазнить Элизу Хэммонд? Он не был уверен, что сознательно принял это решение, во всяком случае, не на уровне логики и разума. Он просто сделал импульсивное предложение обучить ее искусству любви, и она согласилась. Теперь же, когда она согласилась, он мог сказать, что ни капельки не жалеет.

Желание терзало его изнутри, чувства все еще парили где-то на высоте после их короткого поцелуя. Если простой поцелуй способен вызвать такой отклик, то подумать только, к чему может привести по-настоящему страстное свидание.

Он знал, что не должен желать ее. Приличия и благоразумие требовали от него забрать назад свое предложение и сказать ей, что не будет никаких уроков. Но когда это он был благоразумен? Не он ли всегда верил, что именно риск придает жизни вкус? Риск, который бодрит кровь и приносит удовлетворение душе?

А принимая во внимание ту провокационную маленькую книжицу, которую он у нее нашел, она тоже вполне созрела для того, чтобы чуть-чуть рискнуть. Кто лучше него сможет определить и обеспечить степень относительно невинного заигрывания? Он постарается сохранить отношения легкими и игривыми, предусмотрительно не заводя их дальше положенного. Они оба здорово развлекутся и расстанутся друзьями.

То, что он планирует делать с ней, убеждал себя Кит, не будет так уж сильно отличаться от того флирта, которым он занимался и занимается с множеством других девиц. Несколько тайных поцелуев и прикосновений еще никогда никому не вредили, не повредят и им с Элизой.

В сущности, продолжал размышлять Кит, он защищает ее. Если она попросит кого-то другого помочь ей в ее «эксперименте», человек может злоупотребить этим, может не понять ее бесхитростную натуру и воспользоваться ее доверчивостью, а когда она это поймет, будет уже слишком поздно.

А как же Бревард, который утверждает, что имеет намерение жениться?

Кит поднес стакан бренди к губам и допил остатки одним резким глотком. Отставив стакан с громким стуком, стиснул руку в кулак.

Он не станет думать о Бреварде, решил Кит, осторожно разминая мышцы шеи, чтобы снять напряжение, которое там скопилось. Если – что маловероятно – виконт решит отказаться от своей холостяцкой жизни и сделать предложение Элизе, тогда он, Кит, и поразмыслит над этим делом. Хорошо известный своей неуловимостью, Бревард еще может потерять интерес, как уже бывало раньше, и перейти на новую территорию. Так что в данный момент Кит сосредоточится на себе и Элизе и не станет беспокоиться о Бреварде и других.

«Carpediem[2]», – подумал он, с грустью признавая факт, что эта короткая фраза – одно из немногих латинских изречений, которые остались у него в голове с тех пор, как он закончил учебу в Оксфорде. Но это выражение всегда казалось ему удачным.

Итак, он будет наслаждаться моментом – и Элизой Хэммонд.

– Великолепный раут, да?

Элиза улыбнулась своему танцевальному партнеру, приятному молодому человеку, чьи каштановые волосы уже начали редеть на макушке, несмотря на молодость лет.

– Да, – согласилась она, – очаровательный вечер. Наша хозяйка превзошла себя со всеми этими живыми цветами по всему залу и настоящим прудом с рыбками в центре закусочного стола. Весь вечер все только об этом и говорят.

– Я знаю. Я увлекаюсь техникой. Каких только чудес не создают в наши дни!

Элиза снова улыбнулась и позволила ему говорить, радуясь тому, что он, похоже, не ждет, чтобы она принимала активное участие в беседе. Когда танец закончился, молодой человек вывел ее из танцевального круга. Ее маленькая, но преданная группа поклонников собралась вокруг при ее возвращении.

Она смеялась над забавной историей про птичку, которая свила гнездо в витрине шляпного магазина на Бонд-стрит, когда рядом с ней возник Кит.

– Мы могли бы поговорить? – пробормотал он ей на ухо. Она вскинула на него глаза:

– Конечно, погоди минутку.

Дослушав историю до конца, она извинилась под несерьезные ворчливые жалобы других джентльменов. Вместе с Китом они стали прогуливаться по периметру бального зала.

– В последние дни у тебя было так много светских развлечений, – заметил он. – Я видел тебя только мельком, даже дома. Не став посылать тебе записку, я решил лучше подойти сам и похитить тебя ненадолго у твоих обожателей.

– Извини. Я знаю, что в последнее время была слишком занята.

– Ничего страшного. Этот сезон для тебя такой удачный, и ты пользуешься таким успехом, как мы и надеялись. – Он замолчал и увлек ее в сторону от приближающейся пары, обеспечивая им с Элизой некоторое уединение. – Я хотел обсудить с тобой то, о чем мы говорили третьего дня. Полагаю, ты все еще заинтересована в этом деле?

Ей внезапно недостало воздуха, и она порадовалась, что опирается на его руку.

– Да, все еще заинтересована. Он послал ей интимную улыбку.

– Мы вполне могли бы сейчас улизнуть в сад, но можем попасть в неловкое положение, когда попытаемся вернуться незамеченными.

«В самом деле?» – подумала она. Впрочем, наверняка ему хорошо известно о таких вещах, учитывая его прошлую практику. Закусив уголок губы, она решительно отогнала шепоток ревности, который прошелестел в ней, напомнив себе, что, в конце концов, именно она та девушка, которую он будет сбивать с пути истинного.

– Я подумал, – продолжил он приглушенным голосом, – что нам для наших уроков нужна более непринужденная, более свободная обстановка. Лучше всего дома.

– Ты имеешь ввиду – ночью, в одной из наших комнат? – прошептала она.

– Нет, наши комнаты – это слишком большой риск и чересчур большой соблазн. Праздные дневные часы гораздо лучше послужат нашей цели. Быть может, ты могла бы найти причину остаться как-нибудь, когда все уйдут. Слечь с неожиданной головной болью, например.

Боже, ей такая мысль и в голову не приходила. Как хитро! Как восхитительно порочно! Пульс крошечными молоточками застучал в запястьях.

– Да, думаю, что смогу. Но моя горничная наверняка станет обкладывать меня лавандовыми компрессами и поить травяным чаем.

– Вот и хорошо, значит, твоя голова быстро пройдет.

– И что потом?

Их взгляды встретились, его глаза были загадочными и пронизывающими.

– Куда ты часто ходишь, когда у тебя выдается свободная минутка?

– В библиотеку.

– Именно.

– Но если туда кто-нибудь войдет, нас же могут увидеть.

– Не увидят, если мы устроимся на галерее. Слуги поднимаются туда только чтобы вытереть пыль, и они не войдут в комнату, если будут знать, что ты уже там.

Она сглотнула. Предвкушение боролось с беспокойством, отчего нервы выплясывали разудалую джигу в животе. Некоторое время они с Китом продолжали неторопливо прогуливаться. Элиза надеялась, что со стороны это выглядит так, будто они обсуждают обычные темы, а не предстоящее романтическое свидание.

Глубоко вздохнув, чтобы выровнять внезапно участившееся дыхание, она погладила пальцами тонкую черную ткань на рукаве его фрака.

– В пятницу мы все приглашены на обед в Ричмонд. Я сделаю, как ты предлагаешь: скажусь больной.

– А что, если Вайолет предложит остаться с тобой дома?

Да, что тогда? Подруга будет ужасно огорчена, услышав, что ей нездоровится. Но как бы ни было неприятно Элизе притворяться, она скажет неправду, если это единственный выход. Перспектива провести несколько восхитительных часов в объятиях Кита слишком привлекательна, чтобы отказаться, поэтому, какова бы ни была цена, она найдет способ заплатить.

– Я уговорю ее не оставаться, – сказала она ему. – С тех пор как пришло приглашение, Вайолет с нетерпением ждет этой поездки. Видишь ли, они с Адрианом могут взять с собой детей. Принимая это во внимание, не думаю, что ее так уж трудно будет убедить.

– Значит, в пятницу. – Он легонько сжал ее руку. – А сейчас, если не ошибаюсь, вот-вот начнется следующий танец, и твой танцевальный партнер уже направляется сюда.

Элиза окинула взглядом бальный зал и увидела, что он прав: лорд Маплвуд шагал прямиком в их сторону.

– Какое безобразие, что мне приходится отдавать тебя ему, – пробормотал он за секунду до того, как мужчина подошел. – Она в вашем полном распоряжении, милорд, – улыбнулся Кит, отпуская ее руку. – Во всяком случае, в данный момент.

Сказаться больной пару дней спустя оказалось для Элизы не так уж трудно, поскольку к пятнице она и вправду превратилась в один сплошной комок нервов.

Когда Вайолет зашла к ней в спальню, Элиза, сидя в кресле возле окна, пожаловалась, что у нее просто раскалывается голова, при этом пальцы слегка подрагивали на коленях.

Глаза подруги мгновенно наполнились тревогой.

– Ох, бедняжка! Ты выглядишь нездоровой. Что, очень сильно болит?

Элиза поморщилась, чувство вины резануло глубоко и остро, словно лезвие ножа. Пощупав рукой лоб, она опустила глаза.

– Гм-м… признаюсь, мне как-то совсем уж не по себе. Во всяком случае, это было правдой. С тех пор как они с Китом условились об этом свидании, она была сама не своя.

– Надо отложить поездку, – сказала Вайолет. – Я останусь дома.

– Нет, прошу тебя, я буду чувствовать себя ужасно виноватой, если ты не поедешь в Ричмонд-парк. – «Ужасно разочарованной», – мысленно поправила она себя с новым уколом раскаяния. – Я немножко отдохну и к вашему возвращению буду как вновь родившаяся.

Будут ли они с Китом лежать во время их «урока»? Дрожь пробежала по ее телу от тех бесстыдных образов, которые возникли у нее в голове при этой мысли.

Вайолет нахмурила свои светлые брови:

– Ну, не знаю, ты вдруг что-то так покраснела. Я все время буду волноваться.

«Дьявол бы побрал эту мою досадную склонность краснеть», – выбранила себя Элиза.

Силясь сохранить самообладание и удержать в узде разыгравшееся воображение, она поспешила успокоить подругу:

– Тебе незачем волноваться. Это же всего лишь головная боль, ничего серьезного, и если ты останешься, это ничем мне не поможет. Пожалуйста, поезжай, или я в конце концов поеду с вами хотя бы для того, чтобы не испортить тебе день.

– Это просто невозможно. – Вайолет потрепала Элизу по руке. – Ну хорошо, я поеду. Но я настаиваю, чтобы ты позволила Агнес приготовить для тебя чай и сделать компресс.

– Конечно.

Бросив на подругу последний обеспокоенный взгляд, Вайолет согласилась поехать.

Откинувшись на спинку кресла, Элиза облегченно выдохнула. Вскоре бабочки в животе снова затрепетали своими крылышками, нетерпение возросло при мысли, что скоро они с Китом будут вместе.

Наедине.

Короткий шум и гомон эхом прокатились по дому, когда Вайолет, Адриан, дети и их няня вышли из дома и сели в карету. После их отъезда в доме воцарились покой и тишина. Уютно укутанная пледом и обложенная с боков подушками, Элиза позволила горничной Вайолет и своей служанке посуетиться вокруг нее, предлагая лечебные отвары, компрессы и слова утешения.

Страдая от чувства вины, она и вправду едва не довела себя до головной боли. Но как только о ней как следует позаботились и оставили спокойно отдыхать одну, все ее «симптомы» как рукой сняло, и она с трудом заставила себя остаться в комнате. Услышав полчаса спустя, как дверь тихонько приоткрылась, она притворилась дремлющей, зная, что это ее горничная заглядывает, чтобы посмотреть, как она.

Как только горничная ушла, Элиза вскочила на ноги. От нетерпеливого ожидания тело звенело и подрагивало, как натянутая струна, кровь бурлила в жилах. На цыпочках выйдя из комнаты, она беззвучно прикрыла дверь и пошла по коридору.

Если повезет, никто и не заметит ее отсутствия. А если и обнаружат, что ее нет, она просто скажет им правду – что почувствовала себя лучше и пошла в библиотеку.

Знакомые запахи кожи и пчелиного воска приветствовали ее, когда она вошла в комнату, но сегодня они не давали ей обычного ощущения покоя, ее нервы были слишком натянуты, чтобы их можно было так легко успокоить. Она взглянула наверх, на галерею с ореховым балконом и балюстрадой, освещаемую элегантным трио арочных окон. Солнечный свет струился из окон сверкающим золотым полотном, лишая ее возможности увидеть, ждет ли ее Кит на галерее.

Поднявшись по лестнице, она пошла вдоль балкона, неслышно ступая в тонких кожаных туфлях по натертому деревянному полу. Муслиновое платье цвета сочной зелени с шелестом обвивалось вокруг ног.

На мгновение ей показалось, что она одна. Внезапно она услышала тихий стук и краем глаза уловила движение за долю секунды до того, как Кит возник перед ней.

Приветствуя ее шаловливой улыбкой, он протянул руку. Она вложила в нее свою и затрепетала, когда он неторопливо коснулся ее пальцев губами.

– Ну что, мой маленький воробышек, ты готова начать?

Глава 16

Зная Элизу, как знал он, Кит ожидал, что она будет немного нервничать. И когда наступило и прошло долгожданное время ее прихода, а она не появилась, он было засомневался, не передумала ли она встречаться с ним, решив оставаться в своей комнате.

Он до конца не осознавал, как был разочарован ее отсутствием, пока она не появилась перед ним, своей цветущей красотой лишая его дыхания, зажигая чувственный голод, который забурлил в его крови.

Как, скажите на милость, он мог когда-то находить ее заурядной?

Протянув руку, он улыбнулся, возликовав, когда она вложила в нее свою ладошку. После обмена короткими приветствиями он повел ее к тому месту, которое приготовил для них. Желая, чтобы она расслабилась и чувствовала себя удобно, он разостлал прямо на ковре одеяло и бросил на него несколько подушек.

– Бог ты мой, – воскликнула она, увидев это, – ты хочешь, чтобы мы сидели на полу?

Уголки его губ приподнялись в улыбке.

– В общих чертах, да. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя раскованно.

– Это выглядит вполне удобно. Я просто никогда не сидела на полу.

– Даже когда была маленькая? Она задумчиво сдвинула брови:

– Может, когда была еще совсем маленькая, до того, как умерли родители. А в тетином доме я совершенно определенно не сидела ни на чем, кроме мебели.

– Значит, пора расширять горизонты, ведь именно для этого мы сегодня здесь, не так ли? Учиться и экспериментировать.

Ее ресницы опустились, голос сделался тихим и грудным.

– Да.

Он поднес ее руку к губам и прижался к ней еще одним теплым поцелуем.

– Помни, никакой робости. Расслабься. Ведь я же тебя не укушу. Ну разве что чуть-чуть.

Ее глаза расширились, и она вскинула их, чтобы убедиться, что он ее дразнит. А потом рассмеялась:

– Надеюсь, это будет не больно.

– Ты не почувствуешь ничего, кроме наслаждения, обещаю.

Усадив ее на одеяло, он подложил ей под спину пару подушек и попросил закрыть глаза. Когда она открыла их вновь, перед ней был большой серебряный поднос, на котором стояли бутылка вина, бокалы и блюдо с разнообразными фруктами и конфетами.

Она снова рассмеялась:

– Уж про что, про что, а про еду ты, Кит, никогда не забудешь.

Он серьезно взглянул на нее:

– Еда – одно из главных в жизни удовольствий. Отличная еда возбуждает все органы чувств: зрение, вкус, осязание, обоняние, – он помолчал и вытащил пробку из бутылки, – даже слух. В сочетании с любовным действом пища может создавать воистину божественные ощущения.

Наклонив бутылку, он плеснул понемногу сладкого белого сотерна в каждый бокал и подал один ей. Наслаждаясь ее реакцией, он наблюдал, как она наклонилась, чтобы вдохнуть тонкий цветочный букет вина, но не дал сделать глоток.

– Подожди, – сказал он.

Не отпуская ее взгляда, он обмакнул палец в своем бокале и искусным прикосновением смазал вином ее губы.

Элиза заметно затрепетала, ее рот блестел и чуть подрагивал. Наклонившись вперед, он на мгновение замер, затем скользнул кончиком языка по ее нижней губе, ловя ее вкус и аромат.

– Восхитительно, – пробормотал он, отклоняясь назад. – Теперь твоя очередь.

Она заморгала, глаза потемнели и стали серебристыми. Рука, держащая бокал, дрогнула, но вино не расплескалось, и она медленно опустила палец в свой бокал.

Желание росло, поднималось в нем, пока он с лихорадочным нетерпением ждал ее прикосновения. Он затаил дыхание и не дышал, пока она не дотронулась до него в неумелой, невинно-соблазнительной ласке. Капля вина приятной прохладой растеклась по его теплой сухой коже. Не задумываясь, он поймал кончик пальца губами и втянул в рот всю фалангу, посасывая ее так, словно она была сладкой, как мятный леденец.