Ловушка (№3) - Ловушка для влюбленных

– О, мы непременно сыграем, как только ты расколешься. – Викери покачался на стуле. – Я слышал, ты у нее что-то вроде свахи.

Ллойд фыркнул, явно заинтересованный.

– Я ей не сваха. – Кит окинул взглядом выжидающие выражения на лицах своих приятелей и понял, что ему не отвертеться, не предложив какого-нибудь объяснения.

Он едва сдержался, чтобы не выругаться. Дьявол бы побрал Викери за то, что он вечно сует свой нос куда не следует! Он хороший, надежный друг, на которого можно рассчитывать и который всегда прикроет твою спину в драке. Но он еще и первостатейный болтун, который, как магнит, притягивает всевозможные домыслы и слухи, поглощая их с удовольствием собаки, зарывшейся мордой в миску с кровяной колбасой.

– Леди застенчива, от этого факта никуда не деться, – сказал Кит, потирая большим пальцем край бокала. – Ей хочется чувствовать себя свободнее в обществе. Я просто даю ей некоторые советы, выступаю в роли наставника, если хотите.

Ллойд нахально ухмыльнулся:

– Наставника, говоришь? Никогда не представлял тебя в такой роли. Не в обиду будь сказано, но работенка тебе предстоит с ней нешуточная.

– Наш Кит – настоящий Пигмалион, – поддразнил Викери. – Интересно будет посмотреть, сможет ли он превратить мисс Хэммонд в прекрасную Галатею, вырезать новый вариант из камня, так сказать. Лично я с нетерпением буду ждать результата. Так когда ты представишь публике свое творение?

– Она не мое творение. – Кит нахмурился. Ему совсем не нравилось направление разговора.

– Как скажешь.

– Так и скажу. – Он вперил долгий взгляд в Викери. – Может, лучше займешься чем-нибудь полезным и принесешь еще одну бутылку вина?

Викери рассмеялся, затем поднялся, чтобы выполнить просьбу.

Вскоре после этого игра возобновилась. Кит проиграл пару партий, но потом быстро восстановил потери и даже выиграл поверх этого.

Когда вечер закончился, он с полными карманами забрался в карету Брентхблдена, чтобы ехать домой. Селуэй и Викери сопровождали их, выпрыгнув каждый у своего дома и устало помахав на прощание.

Сейчас, почти в два часа ночи, жилые кварталы Мейфэра были фактически пусты, и стук лошадиных копыт и колес экипажа ритмично вторгался в ночную тишину, а желтоватый свет уличных фонарей помогал освещать путь.

Кит прислонился головой к мягкой спинке сиденья кареты и закрыл глаза.

– Она тебе нравится, да?

Его глаза резко распахнулись при звуке мягкого голоса Брентхолдена.

– Кто – она?

– Твой маленький «синий чулок». Мисс Хэммонд.

– Она не моя. Она просто друг семьи, которому я пытаюсь помочь.

– Друг семьи или нет, но я никогда не видел, чтобы ты так рьяно защищал честь дамы.

– Просто у меня никогда раньше не было причины защищать честь дамы, но сейчас это надо было сделать. Мне не понравилось ни то, что говорили Селуэй с Викери, ни то, как они это говорили. Мисс Хэммонд – милая девушка и не заслуживает того, чтобы над ней насмехались, даже у нее за спиной.

– Вот я и говорю: она тебе нравится. Кит прокрутил эту мысль в голове.

– Может, она мне и нравится, но не в том смысле, на который ты намекаешь. У меня нет на нее никаких видов, если это то, о чем ты подумал. Она для меня скорее как сестра, младшая сестра, которая нуждается в руководстве. Ей нужен муж, порядочный человек, а не какой-нибудь паршивый охотник за приданым, который сделает ее несчастной.

Брентхолден тихонько хохотнул. – Значит, ты все-таки ее сваха.

– Ничего подобного. Я ее наставник, помогающий ей найти себя в обществе. Сватовство я оставляю самой мисс Хэммонд и моей невестке.

– Значит, ты не будешь против, если твой план удастся, и мужчины станут виться вокруг нее толпами?

На какое-то мгновение что-то сжалось в животе у Кита, прежде чем он заставил себя расслабиться.

– Бог мой, нет. С какой стати?

– Гм-м…

– И что означает это «гм-м»?

– Ничего. Просто подумал, что нынешний сезон обещает быть интересным, весьма интересным.

Кит ничего не ответил, а карета продолжала свой путь к Рейберн-Хаусу.

Элиза зацепилась коленом за луку дамского седла, прежде чем вставить ногу в стремена. Она поерзала, силясь удержать равновесие и пытаясь незаметно расправить пышные складки своей голубой амазонки, чтобы они легли как можно изящнее.

Как только она перестала ерзать, Кит подал ей поводья. Она сверху посмотрела на него, стоящего рядом с ее лошадью.

– Ну, как оно? – поинтересовался ее наставник.

– Высоко, – с неподкупной честностью призналась она. Кит усмехнулся:

– Кассиопея – лошадь совсем небольшая, всего пятнадцать ладоней. Если хотите высокую лошадь, вам стоит взглянуть на гунтеров, парочка из них просто громадные. Но со старушкой Кэсси вам не о чем беспокоиться. – Он провел ладонью по шее гнедой кобылы, затем легонько похлопал. – Она ласковая и кроткая, как ягненок. Просто чудо, верно, милая? – ворковал он с лошадью.

Кассиопея навострила уши и слегка помотала головой, словно соглашаясь.

Двое молодых конюхов прервали свою утреннюю работу, чтобы понаблюдать за происходящим. Элиза сделала вид, что не видит их, испытав облегчение, когда суровый взгляд старшего грума заставил их вернуться к своим обязанностям.

Кит прицепил корду к лошадиной уздечке.

– Я проведу вас по двору несколько раз, пока вы не почувствуете себя увереннее.

Она сидела прямая, как шомпол, и ждала, когда он начнет. Кит тронул ее за локоть:

– Расслабьтесь, все будет в порядке. Вы же сказали, что умеете ездить верхом.

– Да, но я не ездила уже много лет. Что, если я забыла?

– Такое никогда не забывается. Как только сделаем несколько кругов, вы все вспомните.

И Кит оказался прав: ощущение седла, движение животного под ней, цоканье копыт по булыжному извозчичьему двору, легкий вес поводьев, лежащих у нее в руках, – все это вместе помогло ей расслабиться. К тому времени когда Кит остановил Кассиопею, Элиза чувствовала себя почти непринужденно.

Он отцепил повод.

– Теперь попробуйте сами. Сделайте с ней пару кругов. Просто тихим шагом, как и раньше. Поводья держите свободно, а колено мягко прижимайте к ее плечу. Кэсси – хорошая девочка, ее не нужно слишком понукать.

От легчайшего прикосновения лошадь снова тронулась с места. Элиза объехала вокруг три раза, прежде чем остановилась с улыбкой на губах.

– Было забавно.

– Рад это слышать. Отлично, Элиза. Настолько хорошо, по сути дела, что я предлагаю отправиться в парк. Еще рано, и в такое время дня там нет никого, кроме птиц.

Ее руки непроизвольно сжались, заставив Кассиопею сделать шаг назад. Она остановила лошадь, тут же ослабив поводья.

– Я не знаю, Кит. Вы уверены?

– Ну разумеется, уверен. Сейчас, только возьму свою лошадь.

Двадцать минут спустя они въезжали в расположенный неподалеку Гайд-парк. Большой черный жеребец Кита, Марс, чинно вышагивал рядом с кобылой Элизы. Как и предсказывал Кит, парк был почти пуст, ибо для других завсегдатаев час был еще слишком ранний. Какой-то уличный торговец с небольшим бочонком чернил и корзиной с перьями быстро прошел мимо, опустив голову, видимо, спеша по своим делам.

Птицы скакали и порхали среди голых ветвей деревьев, веселым пением встречая новый солнечный день. Свежий, довольно прохладный ветерок дул в лицо, и Элиза порадовалась уютному теплу своей амазонки и перчаток. И тем не менее она не возражала против свежей погоды, слишком воодушевленная всем окружающим, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

Кит вывел их к Серпантину, где скопились стаи уток и гусей и пара белых лебедей с величавым достоинством скользила по зеркальной поверхности озера.

– Как красиво! – Она повернула лицо к золотистым солнечным лучам. – Я рада, что позволила вам уговорить меня подняться так рано на наш урок верховой езды, хотя меня все еще удивляет, отчего вам этого захотелось.

Он бросил на нее шутливо-оскорбленный взгляд:

– Я не заядлый лежебока, каким вы меня, похоже, считаете. Вы бы удивились, узнав, как часто я поднимаюсь рано поутру, чтобы увидеть рассвет.

– Вы имеете в виду – приходя домой после ночи развлечений, – поддразнила она.

– Ого, мисс, да вам лучше последить за своим язычком. Как я вижу, он у вас, оказывается, может быть довольно острым.

Ее улыбка превратилась в усмешку, на которую он с готовностью ответил.

– Утро на самом деле единственное время, когда можно спокойно покататься в парке, – сказал Кит, возвращая их разговор к первоначальной теме. – Даже сейчас, когда сезон еще не начался, днем здесь такие толпы, что толком не прокатишься, разве что только шагом. Кроме того, если бы мы приехали сюда днем, нам пришлось бы останавливаться и болтать через каждые два-три шага, а я сомневаюсь, что вам бы это понравилось.

Она слегка поежилась от подобной перспективы.

– Определенно нет, и я благодарна вам за, заботу. Хотя могу сказать, что вы, видимо, спланировали заранее наш приезд в парк этим утром.

– Поскольку вы не свалились с Кассиопеи в конюшенном дворе, да, я подумал, что неплохо было бы уговорить вас прогуляться дальше. Что скажете на то, чтобы попробовать пройти рысью?

Она встретилась глазами с его нетерпеливым подбадривающим взглядом, и комок нервного напряжения угнездился, словно горсть теплых камешков, у нее под грудью. С резким выдохом она отбросила это чувство прочь и согласно кивнула. Дав несколько быстрых и эффективных указаний, Кит велел ей пустить свою послушную маленькую кобылку рысью и вскоре вынес вердикт: совсем неплохо для новичка.

Элиза только-только начала обретать уверенность, двигаясь легкой рысью, как Кит стал подстрекать ее увеличить скорость еще больше.

– Давайте, Элиза, – подбадривал он, улыбаясь ей с высоты своего внушительного черного рысака. Кит контролировал Марса без, малейших усилий, но сдерживаемое возбуждение лошади было почти осязаемым. Животное явно жаждало размять свои сильные ноги и насладиться хорошей скачкой. Кассиопея навострила уши, тоже почуяв такую возможность. В ту же секунду, как Кит даст Марсу волю, поняла Элиза, ее кобыла поскачет следом за жеребцом.

Маленький сгусток тревоги вновь поселился в ее груди.

– А если я упаду? – спросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Не упадете. У вас хорошая посадка. Просто распределите свой вес, а все остальное предоставьте лошади.

Если она откажется, Кит, безусловно, примирится с ее решением и даже не станет бранить за робость. Но каким бы соблазнительным ни выглядел отказ, ей тем не менее не хотелось, идти на поводу у своей трусости. Разве не это она делала большую часть своей жизни? Сжималась в комок под тяжестью своих страхов? Пряталась в свою маленькую непроницаемую раковину, чтобы ничто больше не причиняло ей боли? Подумав об этом, она вздернула подбородок:

– Хорошо, давайте прокатимся галопом.

Кит расплылся в широкой улыбке и издал совершенно не джентльменский радостный вопль. От легкого щелчка поводьев Марс рванул вперед, застучав копытами по поросшей травой земле парка. Маленькая гнедая кобыла поскакала следом, и сердце Элизы подскочило к горлу, когда Кассиопея помчалась вперед, спеша нагнать своего собрата.

Элиза заставила себя не смотреть вниз, на землю, мелькающую слишком быстро. А они ведь скачут всего лишь легким галопом. «Каким же тогда должен быть быстрый галоп?» – со страхом подумала она. И все-таки она сумела удерживать равновесие и предоставила лошади выполнять основную работу, как и советовал Кит.

Пролетали ярды за ярдами, а вместе с ними развеивались и ее страхи, улетая прочь, словно завихрения свежего ветра, бьющего по щекам и треплющего волосы.

Она засмеялась и, повернув голову, посмотрела на Кита.

– Нравится? – крикнул он.

– О да.

– Готовы к галопу? – бросил он вызов. Она снова рассмеялась и покачала головой:

– Нет-нет, этой скорости для меня вполне достаточно.

Он уступил, и они продолжали скакать с прежней скоростью. Они ехали по лошадиным тропам, вспугивая птиц с гнезд, и время от времени останавливались, чтобы посмотреть на белку, как она повисает на стволе, уцепившись своими крошечными коготками, прежде чем ускакать прочь.

Кит позволил своей лошади бежать чуть быстрее, словно испытывая смелость Элизы. Она тоже увеличила скорость, ничуть не отставая.

Внезапно ветер сорвал с нее шляпу, и та улетела в кусты. Кит натянул поводья. Элиза сделала то же самое, хотя Кассиопея уже перешла на шаг, беря пример с другой лошади.

Твердая рука, держащая поводья, не позволила гнедой кобыле последовать за Марсом, которого Кит развернул, чтобы скакать за потерянной шляпой. Он быстро вернулся, стряхивая пыль со страусовых перьев.

– Ваша беглянка, мисс Хэммонд. – Размашистым жестом он протянул ей шляпу.

– Благодарю вас, милорд, – отозвалась Элиза, принимая ее. Дотронувшись рукой до волос, она поняла, почему шляпа слетела. – Кажется, я потеряла шляпную булавку.

– Значит, на обратном пути нам придется довольствоваться шагом, чтобы ваша шляпа снова не улетела.

Они вдвоем развернули лошадей, и те не спеша потрусили обратно через парк на весьма умеренной скорости.

– Это большое упущение, что вы не ездили верхом, – сказал Кит. – У вас явные способности к этому. Держу пари, что к этой осени вы уже будете готовы присоединиться к охоте.

– О нет, только не к охоте. Мне ни за что не освоить прыжки. Кроме того, мне всегда жалко бедняжку лису. Уж лучше бы она сбежала.

– В самом деле? Главному загонщику это бы явно не понравилось. – Улыбка Кита сникла, когда он наклонился вперед. – Говоря по правде, мне тоже ужасно жаль этих бедных созданий. Люди называют их вредными хищниками, но, на мой взгляд, они просто пытаются выжить. Яйца и куры для них тот же обед. Они ничем не хуже людей, разве что не могут заплатить звонкой монетой за свою еду.

Приятное тепло разлилось внутри ее, и отнюдь не от недавней быстрой езды. Мало кто из тех людей, которых она знала, способен был проявить хотя бы крупицу сочувствия к кому-то, не ходящему на двух ногах.

– И тем не менее, – задумчиво пробормотал Кит, – я могу понять трудное положение фермера, когда яйца и куры – единственное, что не дает его семье умереть с голоду. Если б в нашей стране было меньше бедности, возможно, тогда было бы больше сочувствия к Божьим тварям вроде лисы.

– Если бы наши политики были хотя бы вполовину такими вдумчивыми.

Он цинично хохотнул: – Это было бы и в самом деле чудо, Но большинство из них жалкие людишки, слишком пекущиеся о собственных интересах, чтобы думать об интересах тех, кого они якобы представляют.

– Тогда, возможно, вам следует это изменить. Он взглянул на нее с насмешливым изумлением.

– Вы могли бы баллотироваться в парламент. Из вас получился бы прекрасный член палаты общин.

– Я? В палате общин? – Он раскатисто расхохотался. – А вы оказывается, остроумны, мой маленький воробышек. Я и не подозревал.

Она нахмурилась:

– Я говорила совершенно серьезно.

Кит снова усмехнулся, встретив твердый взгляд Элизы, и постарался стереть улыбку с лица.

– Да, теперь я это вижу. Что ж, спасибо за вотум доверия, но, думаю, я оставлю такое важное дело, как политика, тем, кто любит совать нос в чужие дела.

– Но почему? – поинтересовалась она с явным воодушевлением. – У вас есть голова на плечах, несмотря на беззаботную маску, которую вы старательно демонстрируете в свете.

Он посерьезнел:

– А с чего вы взяли, что я ношу маску? Ее пальцы стиснули поводья.

– Не знаю. Просто, ну, словом, я чувствую, что вы не всегда довольны своим положением. Простите меня, если я ошибаюсь.

Он долго молчал.

– Нет, вы не ошибаетесь. Не то чтобы я несчастен, поймите меня правильно, – поспешно добавил он. – Мне нравится моя жизнь и доставляют радость всевозможные развлечения, в которых я принимаю участие. Моя жизнь полна приятных удовольствий и наслаждений, и все же, как вы заметили, порой я…

– Да? Кит воззрился на нее, заглянул в ее серые бесхитростные глаза, недоумевая, почему рассказывает ей все это. Он никогда не говорил о таких вещах ни с друзьями, ни с родными, ни даже, по большому счету, с собой.

– Порой мне становится немного скучно, – закончил он, хотя и не собирался.

– Вы хотите от своей жизни большего.

– Да, наверное. Хотя что оно, это большее? Как младший сын я имею ограниченный выбор. – Он заметил выражение ее лица, увидел, как зашевелились ее губы, и инстинктивно понял, что именно собирается она сказать. – И нет, я не хочу баллотироваться в парламент. Правда, политика и я – вещи совершенно несовместимые.

Она немного поерзала на седле, затем задумчиво сжала зубами краешек нижней губы.

– А как насчет заграничной службы? Я слышала, как вы рассказывали о своих путешествиях, и могу сказать, что это доставило вам огромное удовольствие.

– Да, но я не понимаю, как любовь к путешествиям можно использовать в заграничной службе.

– Но это же очевидно. У вас пытливый ум, открытый для новых людей и новых мест. Вы прекрасно умеете ладить со всеми, кого встречаете, с кем знакомитесь. Уверена, вы могли бы использовать эти способности с большой пользой. Да вы могли бы даже послом стать со временем.

Кит ухмыльнулся:

– О, теперь я посол, да? Да вы мечтательница. Не могу представить, чтобы его королевское высочество доверил мне вести какие-нибудь важные, ответственные переговоры или заключать выгодные торговые договоры.

Он засмеялся, ожидая, что она засмеется с ним вместе, но лицо девушки осталось серьезным.

– А я могу. В сущности, если бы вы бросили все свои силы на достижение какой-то цели, то подозреваю, могли бы добиться всего, чего пожелали.

Пока они проезжали через ворота на въезде в парк, Кит воспользовался моментом, чтобы привести в порядок мысли. Она удивила его, разглядев в нем глубины, способности и амбиции, которых другие не видели. Нельзя сказать, чтобы друзья считали его несерьезным, просто несколько беспечным. Не лучше и не хуже многих других, равных ему по положению.

Он поморщился. Быть может, Элиза права и ему стоит подумать о том, чтобы преследовать какие-то более высокие цели, чем размышления над тем, что съесть на завтрак, почки или лосося, и какого цвета сюртук лучше надеть на скачки.

Дьявол, это звучит так бессмысленно! Бессмысленно и глупо.

Он стиснул зубы в несвойственном ему раздражении, когда они направлялись к конюшенному двору Рейберн-Хауса. Неужели со стороны он кажется никчемным прожигателем жизни, ведущим бесцельное, эгоистическое существование?

Ну и что, что он не любит читать по-латыни? Что с того? Разве это умаляет его достоинства как мужчины? И неужели это так ужасно, что он предпочитает провести день на аукционе «Таттерсоллз», чем сидеть дома и читать книгу?

А в Элизе он как раз ценит ее любовь к книгам – это никогда не вызывало у него неприязни, как у многих других мужчин, прозвавших ее «синим чулком».

И все-таки что же она? Неужели порицает его за выбранный им образ жизни? Думала бы она о нем лучше, если бы он не оставался во власти собственных прихотей и страстей? И потом… почему ее мнение внезапно стало иметь для него такое значение?

Бок о бок они въехали на конский двор. Лошадиные копыта застучали по камням, а в ноздри ударила витающая в воздухе смесь запахов соломы, конского навоза и сладкого сена. Мальчик-конюх вышел из одного из строений и увел Марса, чтобы остудить, обмыть и накормить. Кит подошел к Элизе, чтобы ссадить ее с лошади.

Она посмотрела на него сверху серьезными глазами:

– Кит, что-то случилось? Вы так внезапно замолчали. Я…. я сказала что-то не то?

Он протянул руки и обхватил ее за талию, чтобы спустить вниз. Она была легкой как перышко, такой легкой, что он почти не ощущал ее веса. Он позволил ей немного соскользнуть вниз, затем задержал на весу на уровне своих глаз.

И в следующее мгновение, поймав искреннюю прямоту ее взгляда, он понял одну несомненную вещь – прямодушная и честная, Элиза оставалась все той же мягкой, тихой девушкой, какой была всегда, открытой и наивной. Все, что она говорила ему сегодня, было сказано с добрыми намерениями. Он чувствовал это, и ему не требовалось никаких доказательств.

– Просто я чуть-чуть поразмышлял. Совсем чуть-чуть, – пошутил он, медленно ставя ее на землю. – Ничего не случилось, все в порядке.

Улыбка облегчения оживила ее лицо, и на мгновение он подумал, что никогда в своей жизни не видел ничего более естественного и милого. Он поймал себя на том, что хочет привлечь ее ближе.

Подошел грум, чтобы забрать поводья Кассиопеи. Кит резко убрал руки с талии Элизы и отступил назад.

– Что скажете на то, чтобы вначале переодеться, а потом позавтракать? Лично я умираю с голоду.

Она улыбнулась:

– Ну разумеется. А после нашей прогулки, милорд, и я тоже.

Глава 8

– Какое платье погладить для сегодняшнего празднества, мисс?

Элиза отложила книгу, которую читала, и взглянула на Люси. Стоя перед большим ореховым гардеробом, двойные дверцы которого были распахнуты настежь, ее горничная держала в руках два вечерних платья, каждое из которых было по-своему красивым.

Нахмурившись, Элиза задумчиво оглядела платья.

– Не знаю. А ты как думаешь, Люси?

– Гм-м? По мне, так я бы надела розовое. Хотя, с другой стороны, это нефритово-зеленое ужасно красивое и уж точно будет привлекать взгляды. Опять же розовое просто загляденье и добавит румянца вашим щекам. Ужасно трудно выбрать, правда?

– Люси, ты еще безнадежнее, чем я, и это отнюдь не комплимент нам обеим.

Внимательно разглядывая оба платья, Элиза никак не могла решить, какое лучше.

Какая, собственно, разница? Особенно если большую часть гостей Рейберн-Хауса будут составлять родственники. Правда, не все, и именно это ее и беспокоило.

На сегодняшнем званом вечере, посвященном дню рождения Вайолет и Джанет, Элиза должна будет говорить, вести внятную светскую беседу с гостями.

Но несмотря на усвоенные уроки, готова ли она? Что, если она растеряется и у нее вылетит из головы все, чему учил ее Кит? Что, если она запутается в словах и предложениях и вернется к своей старой дурной привычке мямлить, заикаться и надолго замолкать? Если сегодня она потерпит неудачу, то не только сама опозорится, но и опозорит Кита, что гораздо ужаснее.

Последние три недели Кит тратил на нее по нескольку часов каждый день, пытаясь помочь ей овладеть тонкостями легкой светской беседы и общего разговора, и в то же время, продолжая обучать ее верховой езде.

Теперь почти каждое утро они вдвоем пораньше отправлялись в парк, чтобы размять Кассиопею и Марса и поработать над навыками верховой езды. После их первой прогулки она обнаружила, что Кит гораздо более требовательный инструктор, чем она ожидала. Он отнюдь не щадил и не жалел ее, заставляя ездить разным аллюром, постоянно напоминая, что надо держать спину прямо и не дергать поводья, чтобы не поранить чувствительный рот лошади.

Когда урок верховой езды заканчивался, они обычно возвращались домой, чтобы вместе позавтракать, прежде чем посвятить остаток утра ее светским урокам, в начале каждого из которых она неизменно ощущала вставший в горле ком.

Поначалу ей казалось, что все их усилия тщетны. Все эти словесные игры, на которых он настаивал, заставляли ее так же часто погружаться в молчание, как и поощряли говорить. И все же Кит оставался оптимистично настойчивым, ни за что не позволяя ей сдаться или пасть духом, предлагая использовать различные приемы, чтобы овладеть языком светского общения.

На второй неделе он попросил Вайолет и Джанет присоединиться к ним во время нескольких занятий, чтобы Элиза могла попрактиковаться в беседе не только с джентльменами, но и с леди. Болтать с Вайолет было не особенно трудно, но что касается Джанет – Элиза до сих пор с дрожью вспоминала об этом. Тем не менее, несмотря на все ее строгие пристальные взгляды и бойкие замечания, Джанет оказалась на удивление добра, она терпеливо поправляла промахи Элизы, советуя ей попробовать еще раз, когда она запиналась. Во время их последнего урока Элиза и в самом деле расслабилась настолько, что забыла о том, что это репетиция, и несколько минут наслаждалась беседой.

Сегодняшний вечер будет ее первым настоящим испытанием, «пробой сил». Если бы только она могла решить, какое платье надеть.

– Зеленое, – сказала она служанке. – Нет, розовое. Нет, определенно зеленое. Да, зеленое, и убери скорее другое, пока я снова не передумала.

Люси улыбнулась и сделала быстрый книксен:

– Да, мисс. Я буду гладить на половине прислуги, если нам что-то понадобится. О, уже почти час! Вы просили меня напомнить вам, чтобы вы не опоздали на ленч с герцогиней и ее сестрой.

– Ах, верно. Благодарю, Люси, иначе я бы и в самом деле забыла.

Элиза отметила страницу в книге, затем встала и прошла к умывальнику, пока служанка вешала отвергнутое платье в гардероб. Налив чуть теплой воды в фарфоровый тазик, Элиза вымыла руки и вытерла их мягким полотенцем, затем повернулась, чтобы посоветоваться с Люси насчет волос.

– Они выглядят просто прелестно, мисс, – заявила Люси. – Мистер Гринлиф отлично подровнял и уложил их, когда приходил вчера. Это не человек, а тиран, скажу я вам, но тиран талантливый, поэтому, полагаю, мы можем простить ему его высокомерные замашки.

– Ему, похоже, доставляет удовольствие хлопать в ладоши и раздавать всем вокруг приказания, – согласилась Элиза.

Вскоре горничная ушла с аккуратно повешенным на руку зеленым платьем Элизы. Сама она тоже пошла, только в сторону семейной столовой.

Джанет сделала паузу в разговоре со своей сестрой, когда Элиза вошла. Взгляд графини оценивающе пробежал по ее дневному бежевому платью в бронзовую полоску и такого же цвета ленте в волосах.

Глаза Джанет одобрительно засияли.

– О, как прелестно вы выглядите в этом платье! Я поняла это сразу, как только увидела ткань в магазине. А эти вандейковские рукава с кружевом, я от них просто в восторге, а вы? Это последний крик моды, вы знаете?

– Я ужасно довольна своим новым гардеробом. Благодарю вас.

– Ну разумеется, и не стоит благодарности. Магазины и покупки доставляют мне огромное удовольствие, как Дарраг может, безусловно, подтвердить. Только этим утром он сетовал по поводу слишком большого счета от сапожника. Когда же я спросила, предпочитает ли он видеть меня босой, он сказал, что это его ничуть не волнует. Завтра утром первым делом я планирую поехать и купить еще шесть пар только для того, чтобы его проучить. У женщин страсть к обуви, чего мужчине никогда не понять. Кроме того, этот несносный человек приобрел для себя три пары новых сапог и еще имел дерзость ворчать на меня. Право слово, просто не знаю, за что я так люблю его. – Исчерпав тему, Джанет широко улыбнулась Элизе с Вайолет: – Ну что? Поедим? Невежливо с моей стороны признаваться, но я умираю с голоду.

– Это хорошо, значит, ты не разочаруешь Франсуа, – заявила Вайолет, жестом приглашая занять места за столом. – В честь нашего дня рождения он приготовил твою любимую говяжью вырезку и пирожки с грибами и мой любимый десерт – шоколадный торт.

– Кстати, о дне рождения, – сказала Джанет сестре с забавным озорным блеском в глазах. – У меня есть кое-что интересное для тебя, дорогая сестричка. Но я приберегу это на потом, после того, как мы поедим. – Она перевела взгляд на Элизу: – А теперь расскажите мне, какое из ваших платьев вы наденете на сегодняшний вечер.

Трапеза прошла в приятной дружеской обстановке. Они втроем отдали дань восхищения изысканным блюдам Франсуа. Доев последний кусочек сдобного и рассыпчатого шоколадного торта, Вайолет распорядилась, чтобы чай принесли в семейную гостиную.

Когда напиток был подан и разлит по чашкам, Джанет отправилась за своей сумочкой, после чего снова уселась на свое место на диване. С легкой улыбкой, играющей на губах, она раскрыла шелковый ридикюль и вытащила плоский четырехугольный предмет, завернутый в красивую цветную бумагу и перевязанный яркой розовой лентой.

– Позже у меня будет для тебя еще один подарок, – объяснила Джанет, – но я подумала, что вот это должна вручить тебе сейчас, пока мы, девушки, одни.

Элиза наблюдала, как Вайолет протянула руку и взяла подарок.

– Что ж, спасибо, у меня для тебя тоже два подарка. Может, мне сходить…

Джанет отмахнулась:

– Нет-нет, я приберегу удовольствие до вечера. Давай же, открывай.

Склонив голову в молчаливом согласии, Вайолет развязала ленточку. Развернула бумагу, и взору предстала тонкая потертая книжица в простом зеленом переплете.

– Ой, книга! Как мило! Это поэзия?

Джанет усмехнулась, слегка подавшись вперед с нескрываемым энтузиазмом.

– В некотором роде.

Вайолет открыла книгу на первой странице.

– «Позы Альбанино». Какое забавное название! – проговорила она.

Вайолет перелистала еще несколько страниц, но потом резко остановилась, при этом ее сине-зеленые глаза широко раскрылись.

– Ой! – воскликнула она, с громким шлепком захлопнув книгу. Ее щеки вспыхнули, словно поле алых маков.

Явно наслаждаясь потрясением сестры, Джанет весело хихикнула.

– Где, скажи на милость, ты такое взяла? – спросила Вайолет, понизив голос до шипящего шепота.

Элиза переводила взгляд с одной женщины на другую, недоумевая, что же такого в этой книге. Что бы там ни было, содержание было явно скандальным, вызвав шоку Вайолет.

– Я нашла это греховное маленькое сокровище в сундуке с вещами Даррага дома в Ирландии, – охотно пояснила Джанет. – Несколько месяцев назад я решила заняться уборкой замкового чердака, вот тогда-то совершенно случайно и наткнулась на это. Когда я показала книгу Даррагу, он сказал, что какой-то приятель подарил ее ему, когда он ездил в Италию. Похоже, он заложил ее другими вещами и напрочь забыл о ней. – Она коснулась ладонями коленей. – Ну, авантюры меня всегда привлекают, поэтому я убедила его испробовать на практике несколько наиболее интересных поз. Есть там одна, где-то в середине, которую стоило бы проверить, какой бы неправдоподобной она ни выглядела. – Выгнув дугой тонкие брови, Джанет заключила свою маленькую речь смешком.