– В действительности того пса звали вовсе не Ка-девять, он пришел в мир с другим именем. Мы, люди, должны узнавать настоящие имена животных. А она даже не попыталась. Настоящее имя пса, – сказал мужчина, – было Эндрю. Иногда я называл его Эндрю, иногда Энди или Энж, как в шоу Энди Гриффита, и она ненавидела меня за это. Однажды запустила в меня одним из своих сборников поэзии. Страстная женщина, Джанет. Она никогда не швырнула бы в меня телефонную книгу. Только книжку стихов. – Он помолчал, словно наслаждаясь воспоминанием. – Но пес выглядел как Эндрю. Я имею в виду – он был именно Эндрю. Вы заметили?

– Честно говоря, нет, – сказал Рэй. Когда он задавил пса, ему было не до этого. Терьер унес свое имя с собой.

– Не то чтобы меня это особо волновало, – сказал мужчина. – Ка-девять, Эндрю, Эндрю, Ка-девять. Это была ее собака. Она совершенно недвусмысленно дала мне это понять. Она завела пса еще до меня. Я был ему вроде отчима. Но если я хотя бы вытаскивал блоху из шерсти чертовой псины, Джанет принималась проедать мне плешь. Я не шучу.

– Понимаю, – сказал Рэй.

И он действительно начинал понимать. Он начинал понимать, что является невольным свидетелем некой семейной драмы. Все – от грязной одежды и сумрачного лица мужчины до болезненного вопроса об имени собаки – заставляло Рэя чувствовать себя причастным к маленькой вселенной семейных отношений, которая в действительности не представляла для него никакого интереса. И теперь он видел бесчисленные коробки, составленные одна на другую в коридоре за спиной собеседника. Здесь разыгрывалась какая-то драма, и К-9 являлся лишь вершиной айсберга.

– Меня зовут Ричард. – Мужчина протянул руку, и Рэй пожал ее. – Джанет – моя бывшая жена. Просто чтобы вы знали.

– Я Рэй.

– Вот и хорошо.

Ричард кивнул с таким видом, словно хотел сказать, что теперь Рэй узнал все факты и может сам сделать выводы. Вот вам бывший муж, бывшая жена, мертвая собака – решение за вами. Своим кивком мужчина словно подвел черту под разговором, и Рэй получил удобную возможность воспользоваться короткой паузой, чтобы откланяться и отправиться на занятия. Но он еще не чувствовал такого желания. Он хотел узнать еще что-нибудь. Если он собирался рассказать эту историю кому-нибудь (своей подружке, например, которая любила интересные истории), он должен был узнать больше.

– Отличные игрушки, – сказал Рэй, предпринимая смелую попытку взять тон повеселее, и Ричард рассмеялся, пусть и безрадостно. – Где ваши дети?

– Никаких детей нет, – сказал он. – Все игрушки покупались для пса. Мы продаем дом. Жили здесь пять месяцев, если это можно назвать жизнью. В прихожей куча коробок, которые мы даже не распаковывали. Думаю, мы никогда особо не надеялись, что это понадобится. Что у нас все сложится.

Рэй поддал комок грязи носком тенниски, чувствуя себя неловко. – Ну и что насчет Ка-девять?

– Вы об Эндрю?

– Разумеется.

– Она собиралась заехать за ним сегодня.

– Сегодня?

– Она никак не могла найти квартиру в таком доме, где разрешается держать животных; мы же теперь снова разъедемся по городским квартирам. И хотя она все время вела себя как последняя стер-па, я согласился оставить пса здесь, покуда она не устроится, ведь у меня сердце большое, как Техас, знаете ли. Но, полагаю, это и называется иронией гульбы. Что такое случилось именно сегодня. Не вчера и не позавчера. А именно сегодня.

Нет, с уверенностью мог сказать Рэй, это называется трагедией. Ужасная трагедия; они изучали трагедию в прошлом семестре. Но он улыбнулся и кивнул, медленно пятясь вниз по кирпичным ступенькам и испытывая слабое облегчение хотя бы от той мысли, что не застал здесь упомянутую Джанет: встретиться лицом к лицу с ней было бы слишком тяжело. Он посмотрел на разбросанные по двору игрушки – футбольный мяч, маленький стульчик, миниатюрный столик – и пришел к выводу, что ребенок у этой супружеской пары все-таки был: К-9. Брак распался, ребенок умер – и именно Рэй убил его.

Внезапно Рэй снова почувствовал желание расплакаться. Однако на сей раз не от жалости к К-9, Ричарду или Джанет, а при мысли о собственной жизни. У него не было ребенка, и он не хотел ребенка – ему было всего девятнадцать лет; но мысль о ребенке почему-то глубоко тронула его. Он не хотел уподобиться Ричарду и Джанет, заведшим вместо ребенка собаку – которая к тому же бегала по улицам без присмотра. Разумеется, в следующую очередь он подумал о том, как ужасно было бы потерять ребенка, будь у него таковой; но с другой стороны, вообще не заводить ребенка еще хуже, поскольку в таком случае ему никогда не представится возможность узнать бесконечное горе, перенести жесточайшие страдания с героической стойкостью. Он являлся всего лишь одной стороной жалкого двустороннего союза, и сегодня это казалось ему недостаточным.

– Она расстроится, – сказал Рэй, тряся головой. – Верно?

Ричард снова потер лицо ладонями. С такой силой, словно пытался стереть его. Потом он рассмеялся. Ричард вообще смеялся в самые неподходящие моменты.

– Нет, – сказал он. – На самом деле нет. Джанет расстраивается, когда кофе получается недостаточно крепким. Она расстраивается, когда ты случайно стягиваешь с нее одеяло ночью. Она расстраивается, когда ты спрашиваешь, может ли она хоть раз в жизни попробовать прийти на встречу вовремя. Из-за таких вот мелочей; а по серьезному поводу вроде этого, по действительно серьезному поводу она не расстроится. Она… воспылает жаждой убийства. Видите ли, Джанет умеет выражать свои чувства только самым театральным образом; так говорит ее психиатр. То есть она постоянно актерствует. Для нее мир – сцена!

Ричард снова рассмеялся, на сей раз громче прежнего. Казалось, он даже получал удовольствие от всего происходящего – словно бесконечно одинокий человек, который хватается за любую возможность пообщаться, и если для этого необходимо потерять собаку бывшей жены, что ж, тем лучше. Но он нравился Рэю, хотя, возможно, «нравился» слишком сильное слово. Вне всяких сомнений, Ричард находился в глубокой депрессии, терял дом и жену, что отчасти объясняло его несвоевременный и неуместный смех. Но он правился Рэю не поэтому, а потому, что не сдавался. Казалось, он отчаянно, с почти нелепым упорством цеплялся за обломок своей разбитой жизни или себя самого. Рэй восхищался Ричардом, поскольку сам в такой ситуации, скорее всего, быстро пошел бы ко дну.

Потом в пустых гулких комнатах в глубине дома зазвонил телефон.

– Подождите, – сказал Ричард, вероятно по привычке. – Я сейчас вернусь.

Рэй уже собрался сесть в машину и навсегда покинуть эту обитель непреходящей скорби. Но мысль о возможной случайной встрече с Ричардом где-нибудь в торговом центре или бакалейном магазине показалась просто ужасной: он будет чувствовать себя беглым преступником. Нет, ничего страшного не случится, если он задержится еще на пару минут и посмотрит, нельзя ли еще чем помочь. Рэй вспомнил о своей собаке, погибшей под колесами автомобиля, когда он был ребенком, всего шесть лет назад: Боне, старая белая дворняга, погибла точно так же, как К-9. Однако тот водитель не остановился. Эта ужасная трагедия одновременно воспринималась как ирония судьбы: через день Бонсу предстояло сдавать экзамены в школе для собак. Всего через день. Мать Рэя, чье сердце разрывалось при виде сына, тяжело переживающего первую в своей жизни смерть, не знала, как его утешить. Она плакала больше Рэя и дала ему денег. Она всегда давала ему деньги, когда случалось что-нибудь плохое.

Ричард вернулся на веранду, держа в одной руке черный телефон с длиннющим проводом, а в другой трубку, микрофон которой зажимал ладонью.

– Рэй, – сказал он полушепотом. – Она хочет поговорить с вами.

– Кто?

– Джанет.

– Джанет? – Рэй потряс головой, ошеломленный. – По-моему, не стоит, Ричард. Плохая мысль. Вы сказали ей?

– Я сказал, что кое-что произошло. – Он болезненно поморщился – при мысли то ли о несчастном случае с К-9, то ли о реакции Джанет на известие. – Я не сказал, что именно. Но мне кажется, она догадалась, что произошло что-то плохое.

Он протянул трубку Рэю, но Рэй не взял.

– С какой стати мне впутываться в эту историю? – шепотом спросил он. – Вы разводитесь. Вы ненавидите друг друга. Почему бы вам просто не выложить правду?

– Во-первых, Рэй, – сказал Ричард, снова прикрывая ладонью трубку, – вы впутались в эту историю, когда задавили Эндрю. Во-вторых, мы еще не развелись. И в-третьих, я не ненавижу (вою жену, и мне чертовски не нравится, когда совершенно посторонний человек является, убивает собаку и говорит, что я ненавижу жену.

Возможно, Ричард не так уж и нравился Рэю. Ему следовало уехать пять минут назад, покинуть сцену драматических событий, поехать на занятия и обсудить случившееся с кем-нибудь, кто наверняка скажет, что он поступил бы точно так же. Люди всегда так говорят. Не расстраивайся, на твоем месте я поступил бы точно так же. Я тоже трус. Я тоже убийца собак и живу с постоянным чувством вины.

Рэй протянул руку, и Ричард отдал ему телефон.

– Алло? – сказал Рэй. – Джанет?

– Да, – сказала Джанет.

По голосу она производила впечатление очень милой женщины. Рэй ожидал услышать визгливую истеричную бабу. Он облегченно вздохнул.

– Меня зовут Рэй, – сказал он. – Послушайте, я не знаю, что сказал вам Ричард.

– Только одно: что произошло нечто, о чем мне следует знать, и вы скажете мне, что именно.

– Понятно, – сказал Рэй. – Значит, вы не имеете понятия…

– О чем идет речь? Ни малейшего.

Рэй метнул убийственный взгляд на Ричарда и глубоко вздохнул. Он не хотел делать это по второму разу: одного раза вполне достаточно. Но он напомнил себе, что все-таки разговаривает по телефону, а не стоит лицом к лицу с ней. По телефону все гораздо легче. – Речь идет о Ка-девять, – сказал Рэй.

Женщина молчала. Он ожидал, что она скажет что-нибудь, но она не издала ни звука, и пауза продлилась на несколько секунд дольше, чем следовало.

– Вы меня слышите? – спросил он.

– Слышу, – проговорила она очень тихо.

– Сегодня утром Ка-девять неожиданно выскочил на дорогу прямо перед моей машиной, – сказал он. – Этого было не избежать.

– Чего «этого»? – спросила она.

– Несчастного случая, – сказал Рэй. – От меня ничего не зависело. Мне очень жаль.

– Жаль? – переспросила она. – Чего вам жаль? Что, собственно, случилось с Ка-девять?

В ее голосе, поначалу приятном, послышались тенящие нотки. Рэй ясно дал понять, что именно (лучилось, но она отказывалась понимать. Она усложняла ситуацию для них обоих. – Он умер, – сказал Рэй, и стоявший ступенькой выше Ричард ободряюще кивнул. – Но все произошло мгновенно, если это может вас хоть немного утешить. Я уверен, он не почувствовал боли.

– О, так вы Господь Бог? – спросила она.

– Господь Бог? – Рэй немного помолчал, озадаченный. – Нет.

– Тогда я не понимаю, откуда вы знаете, чувствовал он боль или нет. Откуда вы знаете, если вы не Господь Бог?

– Я имел в виду… – начал Рэй, но внезапно услышал короткие гудки. Женщина бросила трубку.

Он тупо посмотрел на телефон, а потом отдал Ричарду и пояснил:

– Она бросила трубку. Ричард пожал плечами.

– Она перезвонит, – сказал он. – Она пытается успокоиться. Медитирует, пытаясь осознать случившееся. Она имеет привычку срывать зло на людях, приносящих дурные вести. Небольшая проблема, но она над ней работает.

– Думаю, я понимаю, почему вы разводитесь с ней, – сказал Рэй.

– Не я развожусь с ней, – сказал Ричард. – Она разводится со мной.

– О… – Рэй кивнул и выждал несколько секунд. – Пожалуй, мне пора ехать в университет. – Он попятился и спустился на пару ступенек.

– И вы даже не покажете мне, где Эндрю? – спросил Ричард. – Это не очень-то порядочно, вы не находите?

Рэй засунул руки глубоко в карманы и вздохнул:

– Хорошо, я покажу.

Когда он повернулся, собираясь направиться к машине, зазвонил телефон, но Ричард не взял трубку. Он протянул аппарат Рэю:

– Это вас, я уверен.

Рэй остановился и неохотно поднял трубку, а Ричард вошел в дом.

– Алло? – сказал он. – Это Рэй.

– Вы кто? – спросила женщина. – Друг Ричарда или что-нибудь вроде?

– Нет, – сказал он. – Я имею в виду – я с ним только что познакомился. Я нашел адрес на ошейнике Ка-девять и заехал сюда, чтобы сообщить о случившемся.

– Вы хотите, чтобы у меня разорвалось сердце?;

Представлялось очевидным, что короткая медитация не принесла пользы.

– Нет, – сказал Рэй.

– Тогда к чему живописные подробности? «Адрес на ошейнике Ка-девять». Картина у меня прямо перед глазами стоит. Спасибо вам, Рэй. Кто вы такой, черт возьми?

– Я Рэй, – сказал он.

– Без фамилии?

Он едва не назвал свою фамилию, но вовремя спохватился и после паузы сказал:

– Это не имеет значения.

– Фамилии имеют значение, – сказала женщина. – Свою, например, я собираюсь поменять. Это имеет значение. Кто вы такой, чтобы говорить мне, что фамилии не имеют значения?

– Моя фамилия не имеет значения, – сказал Рэй. – Я это имел в виду. Я глубоко сожалею о «лучившемся. Честное слово. Это был несчастный случай. Но мне кажется, кричать на меня необязательно.

– Чего вы не договариваете? – спросила она.

– Ничего, – ответил он.

– Я имею в виду – что вы скрываете, Рэй? Это ваше настоящее имя?

– Разумеется. Зачем мне скрывать свое настоящее имя?

– Ричард нанял вас? Он заплатил вам за это?

– Что?

– Вы убиваете собак по заказу?

– Это просто смехотворно, – сказал Рэй, отводя трубку от лица.

– Мне нетрудно поверить, что он заплатил вам, чтобы вы убили Ка-девять. Поскольку сам он не мог сделать этого, даже в пьяном виде, а пьян он почти все время. Хорошая новость заключается в том, что я развожусь с ним. Плохая новость – для вас – заключается в том, что я собираюсь переломать вам ноги. Чтобы вы больше не могли разъезжать на машине, убивая маленьких собачек!

Голос женщины, хотя и полный ярости, теперь срывался, и Рэй слышал в нем слезы. Вероятно, она продолжала бы орать на него, если бы не расплакалась. Он услышал приглушенный горестный стон и рыдания, но в отдалении, словно она бросила трубку и отошла от телефона.

– Джанет? – сказал Рэй. – Алло?

Она оставалась на проводе. Он слышал, как она часто и неровно дышит, пытаясь овладеть собой.

– Никуда не уезжайте, – сказала она. – Если вы уедете, если вы покинете место преступления, я найду вас. Богом клянусь, найду. Речь идет о жизни. Так что оставайтесь там, покажете мне Ка-девять. Ладно, Рэй?

– Ладно, – солгал он, и они оба повесили трубки.

– Ну вот, – произнес Рэй.

– И как она восприняла известие? – спросил Ричард.

– Не очень хорошо, – сказал Рэй, поднимая на него глаза. – Думаю, могло быть и хуже. – Хотя он сомневался, что такое возможно.

– Поверьте, – сказал Ричард, – все могло быть намного хуже. У меня есть газетные вырезки, подтверждающие это.

– Нам лучше поторопиться, – сказал Рэй. – Я покажу вам, где Ка-девять, а потом поеду. Я уже опоздал на занятия. Мой профессор терпеть не может, когда я опаздываю.

– Жаль, что мне некуда опаздывать, – со смехом сказал Ричард. – На работу, например. Жаль, что мне нечего терять, я уже потерял все. Работу, семью. Все самое главное. У меня больше ничего не осталось.

Ричард сел на переднее пассажирское сиденье, захлопнул дверцу, и по салону мгновенно распространился смешанный запах пота, пиццы, пива и еще какой-то кислятины. Развод – отвратительная штука; Рэй надеялся, что с ним такого никогда не случится.

Теперь, начав получше ориентироваться на местности, Рэй понял, что Абрикосовая находится всего через один перекресток от дома Ричарда. Надо полагать, К-9 перебежал со своего заднего двора на соседский, а оттуда выбежал на улицу – возможно, спешил в гости к другу. В течение нескольких минут поездки Ричард беспрерывно мурлыкал что-то себе под нос и осматривался по сторонам, но умолк, когда они завидели впереди неподвижное черное тельце К-9, лежащее в сточной канаве.

– Мама моя! – проговорил Ричард. – Это… это просто ужасно.

Рэй кивнул. Сейчас ему было нечего сказать.

– Мне правда пора, – сказал он, бросая взгляд в зеркало заднего вида. Он не знал, откуда звонила Джанет: она могла появиться здесь с минуты на минуту. А она была последним человеком на свете, с которым ему хотелось бы встретиться сейчас. Самым последним.

Ричард улыбнулся и тихо прищелкнул языком.

– Знаете, она ведь найдет вас, – сказал он. – Я слушал ваш разговор по параллельному телефону. Она обещала найти вас и сделает это. Она такая.

Рэй сделал вид, будто нисколько не обеспокоился, и слегка надавил на акселератор.

– Послушать вас, так она очень опасная женщина, – с улыбкой заметил он.

– Скажем так: на вашем месте я бы переехал. Слинял из города. Поменял имя, документы, внешность. – Ричард рассмеялся и вышел из машины. Прежде чем захлопнуть дверцу, он заглянул внутрь и добавил: – Отрастил усы! – И снова рассмеялся.

Рэй действительно не особо испугался. Он привык иметь дело с опасными женщинами. Он всех женщин считал опасными.