Поскольку Итоны и их гости привыкли завтракать в постели, то все они собрались в длинной гостиной только перед ленчем. Вот тогдато и попотчевал их герцог, с юмором рассказывая о шалостях адмирала, невольным свидетелем которых он стал.
      – Как бы рассердился старик, если б узнал, что ты подсматривал за ним! – рассмеялась МариЛу.
      Де Ришло улыбнулся.
      – У него очень молодая душа, поэтому я абсолютно уверен, что он бы не поверил ни единому слову, если бы ему это рассказали.
      – Как бы то ни было, я полагаю, его невиновность тем самым полностью установлена? – заметил Ричард.
      Де Ришло в сомнении покачал головой.
      – Едва ли мы получили доказательства того, что неизвестный, кем бы он ни был, устанавливает связь с противником как только засыпает; поэтому, если сегодня ночью, в действиях капитана Феннимера, когда он покинет свое тело, не окажется ничего подозрительного, я вынужден буду вновь подвергнуть этих двоих ночной проверке. День был пасмурным и тоскливым. Все решили на улицу не выходить и провели весь день за чтением, а также забавляясь разговорами, которые они обожали вести, как только оказывались вместе. После обеда они вновь прошли в библиотеку, и герцог восстановил пентакль. Были расписаны часы дежурства. Первым на него должен был заступить Саймон, вторым – Рекс, ну а третьим – Ричард. Была проделана та же самая процедура, что и в предшествующую ночь, и к десяти часам вечера де Ришло, рядом с которым на страже сидел Саймон, забрался в постель, готовый отправиться в свое астральное путешествие.
      В половине одиннадцатого он уже был над Лондоном как раз наступило временное затишье во время обстрела' После предшествующих ночей тишина огромного города казалась несколько зловещей, а, если учитывать, что лишь немногие из миллионов лондонцев могли заснуть, просто неестественной. Хотя ночь была темной и дождливой, герцог без особого труда определил Риджентс Парк и, спустившись к нему, устремился на север, пересек канал и оказался перед огромным затемненном зданием – НортГейтМеншнз. Несколько дверей вели в дом, к солидным, шикарным квартирам. Вскоре герцогу удалось разыскать лестницу, на которой находилась 43я квартира. Воспользовавшись шахтой лифта, он поднялся наверх и проник в квартиру капитана Феннимера, где сразу же убедился, что тот не на дежурстве и убивает время, обедая с весьма очаровательной молодой девушкой.
      Из их разговора вскоре стало ясно, что она не является ни женой капитана ни его невестой, хотя их отношения уже достигли определенной степени близости. Незадолго до одиннадцати в квартиру заглянул лакей, чтобы поинтересоваться, не нужно ли чего капитану, и получив от того отрицательный ответ, отправился спать. Капитан затем без особого труда уговорил свою гостью снять платье, чтобы не помять его, и они довольные уселись на широкий диван, который они пододвинули прямо к камину.
      Герцог взирал на эти приготовления с достаточной колей сожаления, не потому, что был какимнибудь пуританином или сам желал принять участие в том развлечении, к которому они склонялись, а потому, что предвидел длительное для него и утомительное ожидание, прежде чем появится какаялибо надежда на то, что капитан собирается лечь спать.
      Было маловероятным, что эти молодые совершенно здоровые люди закончат свой несколько судорожный и совершенно никчемный разговор часа через два. Заранее было ясно, что моряк отправиться провожать свою даму домой. Вероятно, он сможет покинуть свою телесную оболочку не ранее двухтрех часов утра.
      Но по мере продолжения их разговора герцог понял, что эта парочка, явно влюбленных друг в друга, уже не первый раз занимаются амурами и вполне возможно разомкнут свои объятия в первые же утренние часы. Он готов был поспорить, что дело дошло до болееменее привычной стадии, когда наступало наслаждение, а за следовало расставание без особой головной боли. Вследствие этого, герцог решил оставить их в покое и вернуться через полчаса, тем временем занявшись в этом доме чемнибудь более полезным.
      Он посетил несколько квартир. Некоторые из них были оставлены их обитателями, а в других он наблюдал привычные домашние сцены, что совершенно не имело отношения к цели его поисков.
      Потом он оказался в спальне, где на кровати неспокойно спала маленькая девочка. Она страдала от боли в ухе. Он сделал несколько пассов над ее головой. Боль отпустила ее, и она моментально заснула. Но едва ее астральное тело приняло форму, как она обратилась в мужчину среднего возраста с благородными чертами лица, явно одного из «посвященных». Прежде чем отправиться по своим делам он искренне поблагодарил герцога за его доброту.
      В другой квартире де Ришло увидел пожилаю женщину с ужасной раной на плече, вызванной осколком снаряда.
      Он также усыыпил её, но её астральное тело оказалось тупым и почти слепым повторением её смертной оболочки, которая стояла обнаженной и вызывала у него отвращение.
      Она подозрительно уставилась на него. Он поспешил удалиться и вернуться к капитану Феннимору чтобы посмотреть, что у него происходит.
      Оказалось, что герцог правильно рассчитал время так как очаровательная гостья капитана уже одевалась, а сам хозяин, которого не было в комнате, появился несколько мгновений спустя и стал держать перед нею зеркало, чтобы она могла причесать свои волосы. После того как она навела марафет, они выпили виски с содовой, выкурили по сигаретке, съели несколько пирожных и осторожно обнялись, чтобы не повредить прическу дамы. Де Ришло был немало удивлен, когда увидел, что проводив свою гостью до входной двери, капитан не стал одевать китель и фуражку, а лишь выпустил девушку из квартиры и, бросив с улыбкой «спокойной ночи», смотрел как она садится в лифт. «На редкость негалантное поведение для морского офицера, – подумал герцог. – Он не заслуживает подобного счастья». Однако, мгновение спустя, он понял, что был просто несправедлив по отношению к капитану, так как лифт, не дойдя до первого этажа, остановился, опу – стившись всего двумя этажами ниже, и из него вышла девушка. Движимый праздным любопытсвом, де Ришло устремился за нею и черезоткрытую дверь проник в квартиру, которая явно была ее домом. В гостинной сидел пожилой мужчина. Он читал. Герцог немало позабавился, наблюдая за тем, как подружка капитана, войдя комнату, радостно воскликнула:
      – Привет, Папуля! Надеюсь, ты не беспокоился за меня? Улицы в Лондоне совсем не освещены, и я дуала, что такси никогда не довезет меня до дома. Ну, как бы ни было, мы с Мюриэл провели немало часов, делая эти ужасные перевязки, так что, надеюсь, завтра мы сможем сдать экзамен по оказанию первой медицинской помощи.
      – Первой медицинской помощи, – хмыкнув, чуть слышно пробормотал герцог. – Вот уж воистину первая медицинская помощь! Вот хитрюля!
      Затем, покинув очаровательную лгунью, прямо через потолок и квартиру над нею, он устремился в жилище капитана Феннимера.
      Капитан уже наполовину разделся и плескался в тазу, установленном в ванной комнате. Пять минут спустя он был уже в постели. Его сознание явно не тревожили угрызения совести относительно того, как он мерзко поступил по отношению к соседской дочке. Не беспокоили его и потери британского флота. Так что вскоре он уже спал.
      Как только он начал тихо храпеть, его душа, выскользнув из постельного белья, устремилась вверх, обретая астральную форму. Де Ришло сразу же убедился, что это более опытная душа, чем у адмирала. Феннимер моментально принял облик удивительно красивой женщины с высоким лбом, правильным подбородком, умным и решительным лицом. Она была в ниспадающей складками одежде, правда, совершенно не похожей на ту, что на герцоге, а волосы ее были зачесаны (скручены) в многочисленные завиточки, на манер прически римской эпохи.
      Герцог быстро отвернулся, чтобы она его не узнала; астральное же тело капитана, бросив быстрый взгляд в его направлении, решительно устремилось к выходу. Из того что последовало затем, герцог понял, что они путешествуют обратно во времени. Когда туман рассеялся дама в ниспадающей одежде гуляла в саду римской виллы, окруженной высокими кипарисами и рпсположенной над каменистым пляжем, который омывали теплые синие воды Средиземноморья. Герцог быстро взмыл вверх, на более высокий уровень сознания, чтобы стать невидимым, но иметь возможность оставаться поблизости от поросшей мхом балюстрады, которая огибала террасу, и продолжать наблюдение за выбранной жертвой.
      Капитан, очевидно, во времена своего воплощения в римскую эпоху, прожил удивительно счастливую жизнь, вот почему, чтобы восстановить силу и спокойствие своего ума, он вернул себе облик женщины, которой тогда был. Герцог, однако, был абсолютно уверен, что продолжаться это будет недолго, потому что для «посвященных», души которых не склонны к потаканию своим [собственным слабостям, всегда найдется какаянибудь работа. Предположение его оказалось верным. Побродив немного среди вечнозеленого падуба и кустарников с пахучими цветами, устремив при этом задумчивый взгляд на чудесный залив, римская дама чуть вздрогнула, и окружающая обстановка сразу же изменилась. Они вновь отправились в путешествие во времени.
      Падали бомбы, стреляли зенитные пушки. Неожиданно наступила тишина, и герцог понял, что они парят над большим городом. Это явно был не Лондон. В конце концов он пришел к выводу, что это находится гдето в провинции. Астральное тело капитана без, всяких колебаний устремилось к месту где только что разорвалась бомба. Совместно с другими душами, спустившихся сюда из более высоких сфер, он бросился помогать только что погибшим отыскать свои вещи. Капитан явно предпочитал женское обличье. Де Ришло увидел, как принял образ больничной сиделки удивление удобный, если учитывать, чем он занимало на сей раз оказывал помощь погибшим, которые так еще и не осознали, что уже мертвы. В этом нет ничег странного, ибо души, не владеющие Тайным Искусством ничего не осознают, за исключением того, что они пережили ужасное потрясение и что им очень холодно, вот почему они с большей готовностью отдавали себя на попечение сиделки, нежели другого человека и радостно принимали горячий суп и теплую одежду, которую им выдавали, не имея ни малейшего представления о том, что они такой же астральной формы, как и окружающие их.
      Придя к заключению, что капитан, по всей видимости, был опытным помощником и большую часть ночи наверняка проведет, посвятив себя работе милосердия, капитан решил, что лучшее, что он может сделать, это заняться тем же, поэтому он принял облик хирурга в белом халате и сразу же принялся за дело.
      В сопровождении и других помощников он переходил от развалин одного здания к другому. На протяжении долгих часов, после того как бомбежка закончилась, они оказывали первую помощь смертельно раненым, облегчая им переход из Земной жизни и отправляя в больницы.
      Уже ближе к рассвету сиделка, с которой де Ришло не спускал своих глаз, прекратила свою работу. Вскоре изображение страдающего провинциального города стало таять, и герцог вновь убедился, что капитан Феннимер путешествует обратно во времени. Когда он наконец настиг его, капитан уже имел облик богача восемнадцатого века, входящего в длинный музыкальный салон в огромном, шикарно обставленном здании. Понятно это тоже было одно из его воплощений и, вероятно, последнее, когда капитан был известным музыкантом, а возможно, даже и композитором. Он уселся за рояль и сразу же принялся исполнять очаровательные вещи, явно стремясь восстановить спокойствие духа после всех ужасов, свидетелем которых он стал в эту ночь.
      Проиграв в течение получаса, капитан Феннимер вдруг резко остановился и со скоростью молнии вернулся в свое бренное тело. Де Ришло последовал за ним и оказался в его квартире в НортГейте в тот самый момент, когда горничная ставила капитану поднос с его утренним чаем на ночной столик, а сам он с сонным видом приподнялся на локте. Две минуты спустя герцог возвратился в Кардиналз Фолли, усилием воли проснулся и рассказал Ричарду обо всем, что с ним происходило. И это ночное путешествие оказалось бесплодным.
      Но в отличие от предшествующего утра, де Ришло после сна чувствовал себя уставшим. Так бывает всегда, когда астральное тело спящего вместо того, чтобы развлекаться, работает. Поднявшись в свою комнату, он сразу же лег в постель и проспал еще два часа, восстанавливая свои силы в праздном времяпровождении в самых приятных местах.
      Позднее, в тот же день, когда герцог рассказал своим друзьям о своих ночных авантюрах, Ричард заметил:
      – Странно, что адмирал, которого в этом мире все считают образцовым и преданным мужем, сбросив свою оболочку, сразу же торопится развлекаться и забавляться с какойто ничтожной китаянкой, в то время как капитан, настоящий ловелас, оказавшись в другом мире, посвящает себя благородным делам.
      – В этом нет ничего удивительного, – ответил гер цог. Человек может находиться на сравнительно низкой стадии духовного развития, однако, проявляя удивительную энергию и целеустремленность, может добиться вполне солидного положения во время своего пребывания на Земле, что мы и имеем в случае с адмиралом. С другой стороны, люди, продвинувшиеся в своем духовном развитии вперед, могут оставаться сами собою. Каждый раз, когда они рождаются заново, их истинные познания затемняются плотью, и, пока в результате какогонибудь контакта не произойдет пробуждения их знаний о вечных истинах, они могут себя вести, как будто все еще находятся на низшей стадии своего развития, могут даже умереть, так и не добившись большего прогресса.
      – Но это же ужасная потеря времени, – запротестовал Рекс.
      – О, нет. Совсем нет, потому что в течение своей жизни каждый из нас уплачивает определенные долги и в то же время чтото узнает. Я знавал однажды старого пахаря, который не умел ни писать ни читать, на самом же деле он переживал последнюю свою земную ипостась и его ожидало восхождение в буддхаистскую сферу. Он даже не имел об этом представления, когда душа его находилась в теле, но я это знал и не раз на астральном уровне обращался к нему за покровительством. Ему осталось познать только один урок – унижение – и он сам пожелал, чтобы его последнее земное воплощение было в образе бедного крестьянина, который в течение всей своей жизни на Земле не имеет ни малейшего представления о Тайной Науке.
      – Выходит, при рождении любая душа может воплотиться во что пожелает, – прокомментировал Саймон.
      – Не совсем так. Вы сможете это сделать только тогда, когда ваши жизни на Земле подходят к концу и вам осталось узнать совсем немногое. Вот тогдато вам даруется возможность выбрать себе такое земное воплощение, чтобы суметь освоить последние уроки за более короткое время. Это напоминает случай с преуспевающим студентом в университете, которому предоставляется свобода выбора изучаемых предметов и времени занятий. Наш Господь, к примеру, пошел на крайний шаг выбрал мучения и наказания, чтобы прожить свои последние три жизни за одно земное воплощение. За короткий период в тридцать лет он выплатил все свои оставшиеся долги, которые наделал во время своих многочисленных предшествующих жизней на этой материальной планете и с непревзойденной силой духа выдержал все последовавшие за этим испытания, чтобы раз и навсегда освободиться от плоти.
      – Но у него явно была превосходная память, если судить по его многочисленным высказываниям, – замерила МариЛу.
      – Конечно. Большинство людей, которые постоянно расширяют границы своих тайных познаний, в каждом своем земном воплощении временами испытывают ощущение, как бы пробуждения после сна. Возможность познать – путем общения с кемто или через литературу – дана многим. Те, кто не готов, отказываются от этого, а вот те, кто готовы, сразу же осознают, что все религии содержат только частицу подлинной истины, что в каждой из них есть нелогичные положения, которые не одолеть, в то время как подлинная мудрость совершенно логична и справедлива. Никто, обладающий знанием, не пытается навязывать его другому, потому что это пустая потеря времени, но делится им, если человек готов его воспринять.
      – Интересно, был ли я готов к этому, когда несколько лет тому назад ты нам донес это учение? – спросил Ричард. – Я всему поверил, потому что все, что ты не говорил, находило свое подтверждение. Поверил я в закон Кармы, согласно которому сколько посеешь, столько и пожнешь, то есть ни атомом больше ни атомом меньше, что вполне справедливо. Это перечеркивает безнадежное и мрачное учение, по которому после нашей короткой жизни – я уж не говорю о тех, кто умер в детстве – душа либо получает доступ в рай либо осуждена на вечные муки в Аду. Ни один здравомыслящий человек не может опираться на веру, которая является пародией на справедливость. И, тем не менее, за очень редким исключением, я так никогда и не смог вспомнить ни одного своего сна, хотя одно время мы вместе с МариЛу пытались заниматься этим. Ейто это давалось сравнительно легко, а я так и не смог добиться успеха.
      – Ричард, дело в том, что МариЛу в своих прежних воплощениях немало тренировалась и была, что называется, «смотрительницей» в храме, поэтому для нее это не составило труда. Ты же, напротив, хотя, вполне возможно, не сознаешь этого являешься «врачевателем», так как в течение длительного времени в прошлом ты развивал свои возможности именно в этом направлении.
      Интересно, – с улыбкой произнес Ричард, – а ведь действительно, сколько раз я снимал головную боль у МариЛу всего лишь за несколько минут массажа.
      Де Ришло кивнул.
      – Если ты вновь начнешь совершенствоваться в этом направлении, вполне возможно ты научишься снимать боль у тех, кто страдает от зубов, ревматизма и так далее. В любом случае лишь по чистой случайности МариЛу продвинулась в своих познаниях дальше тебя и то обстоятельство, что она с такой ясностью воссоздает свои сны, не имеет к этому никакого отношения. – Ну а мне что делать? – спросил Саймон. – Утром я могу вспомнить только обрывки сна и то когда проснусь. Мне никогда не удалось полностью воссоздатье го.
      – Ты идёшь правильном направлении, так в своих прошлых жизнях ты был неофитом, новичком.
      – А я? – поинтересовался Рекс.
      – У тебя, Рекс, самая молодая среди нас душа. Возможно, этим и объясняется то, как ты успешно осваиваешь все современные предметы этого материального уровня, такие как гоночные автомобили и аэропланы. Только сейчас ты дошел до той стадии, когда можно предоставить тебе первую возможность постичь мудрость. В этом, вне всякого сомнения, и есть причина того, почему мы с тобой стали друзьями.
      После короткого молчания Саймон сказал: – Возвращаясь к нашему делу. Похоже, твой план сорвался. Наблюдение за адмиралом и капитаном ничего не дало. Что ты теперь собираешься делать? – Я больше не будут тревожить капитана, – ответил герцог. – Из того, что видел вчера ночью, ясно, что он – постоянный помощник, явно один из них. Не думаю, что он помнит свои сны, но на астральном уровне он прекрасно осознавал свои прошлые жизни. Его духовное развитие идет по восходящей. Трудно вообразить, чтобы человек такого уровня мог неосознанно предать свою страну. Я уверен, что со своей стороны он оказывает достаточное сопротивление попыткам сил зла втянуть его в действия, противоречащие его желаниям. А вот, касается адмирала, за ним придется немного понаблюдать, тем более, что его астральная жизнь коротка и вполне возможны моменты, когда он попадает в лапы нашего противника, даже не сознавая, что с ним происходит.
      В последующие семь ночей де Ришло вновь сопровождал адмирала во всех его немыслимых путешествия Старик усердно пытался овладеть искусством омоложе ния и возвращения молодости, о чем, очевидно, имел весьма поверхностные знания. Впрочем, один раз, ему повезло, и герцог с любопытством наблюдал за тем, как адмирал с криками энергично гоняет шары в Кенсингтон Гарденс. В другой раз, уже в достаточно зрелом возрасте, он появился в Итонском костюме в спальне черноглазой испанской танцовщицы. Несмотря на эти небольшие недоразумения во все вносил он энергию своей воистину правдивой личности, от души наслаждаясь своими ночными путешествиями. Подруг у него было много и самые разные. Многочисленные сеты в теннис сменялись встречами со знакомыми, иногда он отправлялся купаться, обожая плескаться в воде, но чаще всего и с наибольшей радостью, которую никак не мог разделить герцог, появлялся он различных кораблях, которыми когдато командовал, причем, как правило, самую неподходящую погоду.
      После недели путешествий в компании с адмиралом, когда ничего, по крайней мере подозрительного, не произошло, герцог окончательно пришел к заключению, что этот отважный моряк вряд ли является бессознательным средством связи, благодаря которому нацисты получают свою информацию, и решил, что необходимо вести расследование в другом направлении. С этой он целью он отправился в Лондон, на встречу с сэром Пеллинором.
      Он не стал описывать пожилому баронету астральные похождения адмирала и капитана, ибо прекрасно понимал, что, стоит ему сделать это, скептицизм сэра Пеллинора возродится поновой. Бессмысленно требовать от [него понимания этих явно фантастических приключений, [вполне естественных на астральном уровне. Вместо это [герцог представил сухой, деловой, чуть ли не научный доклад о том, как он воспользовался своими знаниями Тайной Науки, чтобы проверить подсознание двух морских офицеров во время их сна и сообщил, что пришел к выводу, что ни один из них не несет ответственности за утечку информации.
      – Но если не они, то кто, черт побери? – проворчал сэр Пеллинор.
      – Одному Господу известно, – ответил герцог. – Мы сейчас в том же самом положении, что было несколько дней тому назад, когда вы высказали сомнение в надежности этих двух морских офицеров. Они единственные люди, знающие все маршруты, которые дают различным конвоям. Глупо считать, что командир каждого конвоя – предатель, якобы имеющий средства связи с неприятелем, с которым он вступает в контакт примерно на расстоянии семиста миль от порта своего назначения. – Ну а если допустить, учитывая, что ваша версия возможно неверна, что в Адмиралтействе действует немецкий агент, который находится вне всякого подозрения. Что если он имеет возможность сфотографировать феннимеровские приказы конвоям после того как они составлены?
      Де Ришло передернул плечами.
      – Но адмирал же рассказывал нам, что сразу же после их составления и написания они запечатываются Феннимером в конверты с грузилами и закрываются на замок в стальных почтовых ящичках. Кроме того, Феннимер дал нам клятвенное слово, что эти ящички не раскрываются до тех пор, пока он собственноручно не вручит их капитанам эскортов, сопровождающих конвои, и я готов поверить ему на слово.
      Голубые глаза сэра Пеллинора превратились в щелочки.
      – Я хотел сказать, что указанные приказы могут быть сфотографированы в рентгеновских лучах прямо через феннимеровский почтовый ящик в тот момент, когда они находятся в Адмиралтействе или же когда он сам по пути в один из портов.
      – Вряд ли. – Де Ришло покачал головой. – Даже учитывая, что изобретена рентгеновская аппаратура, которая позволяет делать снимки через сталь, не следует забывать, что приказы складываются прежде чем запечатываются в конверты, поэтому на такой фотографии появятся замысловатые совершенно непонятные фигуры. Я абсолютно убежден, что расшифровать такой документ практически невозможно.
      – Черт побери! – воскликнул сэр Пеллинор, – а ведь вы правы. Но всеравно мы обязаны както разобраться в этом. Это просто ужасно! На прошлой неделе мы потеряли целых сто тысяч тонн. Потери британского флота в Атлантике – вот главный вопрос всей этой войны. Если мы сможем нанести здесь поражение немцам, все остальное со временем утрясется, а вот если – нет, тогда мы окажемся не в состоянии создать ВоенноВоздушные Силы, достаточные для сокрушения противника. Мы лицом к лицу столкнемся с голодом и, Бог его знает, какая всехнас ожидает судьба.
      Он привстал, слегка трясясьвсем телом, давая понять, что разговор закончен, а потом медленно произнося каждое слово добавил:
      – Я благодарен вам за все, что вы попытались для нас сделать, но, учитывая, что ваши попытки потерпели поражение, мы вынуждены обратиться к другим методам расследования. А сейчас, я надеюсь, вы простите меня. У меня масса срочных дел.
      – Минуточку, – спокойно произнес герцог. – Моя версия, может быть, и неверна, но это совсем не означает, что я собираюсь отказываться от борьбы. Поскольку вы оказали мне честь, обратившись ко мне лично, я обязательно разыщу источник, через который происходит утечка информации астральным путем или физическим, это не имеет значения.
      – Это благородный поступок с вашей стороны, но я не вижу, что еще вы можете сделать.
      – Потерпев поражение на одном конце, я ухвачусь за другой, если, конечно, вы предоставите мне точные данные относительно времени отправления следующего конвоя и пути его следования.
      – Понимаю. Вы желаете провести расследование в обратном направлении, т. е. от места, где потонут корабли?
      – В этом и заключается идея. Но я должен знать, по крайней мере приблизительно, их местонахождение, чтобы быть в состоянии отыскать их ночью на огромных пространствах Атлантики, ведь мои возможности, как я уже говорит, не безграничны. Сэр Пеллинор медленно кивнул головой.
      – Ну что ж, просьба не из легких – одна из тех, с которыми обращаются к первому лорду Адмиралтейства но в сложившихся исключительных обстоятельствах я не сомневаюсь, что мне удастся все уладить. Естественно, я не собираюсь упоминать весьма необычный способ, которым вы осуществляете ваше расследование. Но на пути всетаки будет ужасное препятствие. Я почти уверен, что меня спросят, для какой цели вам нужна эта информация.
      – Не думаю, что вам стоит тревожиться, – ответил герцог. – Просто скажите им, что у меня есть версия, раскрывать которую в данный момент я не намерен, относительно того, как перехватываются радиопослания, но чтобы выяснить это, мне нужно знать примерное расположение кораблей.
      – На первый взгляд все звучит вполне убедительно, хотя на практике все окажется не так. Я полагал, что вы понимаете, что ни один наш корабль не пользуется радиосвязью после того как суда охранения оставляют его, в противном случае противнику не стоило бы труда определить их положение.
      – Все верно, – с улыбкой ответил де Ришло. – Но я полагаю, что ктото пользуется новой маркой переносного передатчика, о чем еще пока неизвестно в Адмиралтействе. Вот это я хотел бы попытаться выяснить.
      – Гм, – хмыкнул баронет, – неплохо. А вы хитрая бестия, герцог. Ну ладно. Сегодня вечером я встречусь со всеми заинтересованными лицами; нужную вам информацию я постараюсь вам передать завтра утром.
      Рано утром на следующий день сэр Пеллинор позвонил де Ришло и сообщил ему, что договорился об его аудиенции в Адмиралтействе на одиннадцать часов. Появившись в министерстве, герцог, как полагается, расписался в книге посетителей и был сразу сопровожден в кабинет адмирала.
      Некоторое время они обсуждали вопрос о шпионах, Пользующихся портативными передатчиками и возможность того, что так и происходит во время следования конвоев. Не раз адмирал безуспешно пытался сбить своего посетителя, чтобы выяснить истинное направление его расследования. Но герцог был тертый калач. И, хотя он сам имел весьма приблизительное представление о радио, он сразу же понял, что имеет дело с гражданским радиоэкспертом с весьма оригинальными мыслями в этой области и официальным доступом к аппаратуре БиБиСи, которая позволит ему осуществить любую необходимую проверку.
      – Следовательно, вам придется передать радисту детали маршрута, – недовольно произнес адмирал.
      – Нет. В этом нет необходимости, – быстро заверил его де Ришло. – Вполне достаточно будет, если я буду знать ее.
      – Слава Богу, – проворчал адмирал. – Это дело совсем выбивает нас из колеи, но чем меньше людей знает о тяжести нашего положения, тем лучше. Я вам рассказывал с какой тщательностью мы держим в секрете каждый маршрут вплоть до решающего момента. По этой причине я попрошу вас просто запомнить всю ту информацию, которую я вам дам. Ни в коем случае даже впоследствии вы не должны ничего записывать или делать какихлибо пометок, чтобы они, не дай Бог, не попали в ненужные руки.
      – К счастью, я обладаю прекрасной памятью, – с улыбкой произнес герцог.
      – Ну и прекрасно. Значит, ситуация такова. Наши конвои составляются в различных портах, главным образом на западном побережье Англии и на северовосточном побережье Шотландии. Конвой отправляется каждые дватри дня. Следующий поднимет свой якорь в Мерсее сегодня ночью в одиннадцать пятнадцать. Он будет следовать со скоростью приблизительно девять узлов, это самая малая скорость у корабля, в северозападном, а затем западном направлениях в сторону южной оконечности острова Мэн. Затем по Северному каналу он пройдет между Ольстером и Шотландией в сторону МалинХэд, Северная Ирландия, как раз по направлению течения, а затем повернет на северозапад и север в сторону точки с координатами 58 градусов северной широты и 12 градусов западной долготы. Вот в этом месте суда сопровождения оставят конвой и двинутся на юг и будут следовать в этом направлении, пока не достигнут 20 градусов западной долготы, и затем повернут на югозапад. Мне нет необходимости давать вам остальные данные следования эскорта, ибо к этому времени конвой должен будет миновать опасную зону.
      Ришло несколько раз повторил маршрут следования, а затем спросил:
      – Как я понимаю, немцы начинают топить конвой через дватри дня после того, как суда сопровождения оставили его?
      – Совсем не обязательно, хотя, конечно, примерно восемьдесят пять процентов гибнет именно в течение сорока восьми часов, после ухода эскорта.
      – А не лучше ли было сделать так, чтобы эскорта продолжали сопровождать конвои в последующие два дня?
      Адмирал печально покачал головой. – Это, конечно, очевидное решение, но ничего сделать нельзя. Благодаря нашим обязательствам в Средиземноморье и необходимости постоянно держать сильный флот во внутренних водах, чтобы отразить любую попытку нашествия, у нас просто не хватает эсминцев. В прошлую весну мы в буквальном смысле находились под угрозой ведения подводной войны, но поражение Франции все изменило. Итальянцы никогда бы не осмелились сюда сунуться, если б не рухнула Франция и как бы мы не презирали трусость итальянских моряков, нельзя игнорировать того, что у Италии есть военные корабли, способные выйти в открытое море и нести на себе пушки, угрожая нашим кораблям в Средиземном море или же прибрежным городам наших союзников.